Текст книги "Длань Хаоса"

– Он успел прокричать несколько нелестных слов о короле, прежде чем его голова слетела с плеч. О том, что его власть хрупка и ненадежна, а речи пусты и лживы.

Гелион устало вздохнул. Было видно, что он ожидал чего-то подобного.

– Все они, те люди, с которыми нам довелось сегодня столкнуться, так много говорили о слабости правителя. Но лично я искренне полагаю, что Вельгор – лучшее, что случалось с Илиасфеном за последние несколько сотен лет. Да, власти у дворян стало меньше. Но это позволило обычным людям вздохнуть свободнее. Он, пусть во множестве случаев и моими руками, почти избавил наши земли от разбойников. Во время именно его правления был принят пакт «Об отлучении магов от пограничных сражений». – Когда Гелион произносил это название, его голос стал холоден и сух. – И, как бы лично я ни относился… к этому, сие, без сомнения, является благом для всех четырех стран, подписавших его. Магам запретили участвовать в Бесконечной войне. Обычные воины, умеющие сражаться лишь сталью, перестали бесчестно погибать от пламени, неистовых потоков воды, губительного ветра и разрядов молний. И тебе, как никому другому, Казар, известно, что я перечислил далеко не все.

– Да, – почти прошептал собеседник. От нахлынувших воспоминаний, он, казалось, в мгновение ока постарел еще больше.

Вскоре трем путникам, оставшимся без напитков, снова принесли их отвар. Похоже, трактирщик не решился потчевать гостей водой после того, как Казар показал ему свой знак отличия. Приготовил он его, судя по всему, в свободном котле. Гвенда вдохнула пряный аромат из кружки Малгуса, сидевшего рядом, и удовлетворенно подтвердила, что яда в ней не было.

Остаток трапезы пятеро путников провели в молчании. Вскоре пришло время разойтись по комнатам, и они неспешно поднялись на второй этаж. Казару предстояло провести ночь в одной комнате с Гвендой, однако ее это, похоже, мало смущало. Женщина была привычна ко всему. Да и кинжал у ее пояса висел явно не в качестве простого украшения.

Перед дверью в комнату Гелиона и Эвелины воин остановился. Девушка тихо прошла внутрь, но Гелион все же обернулся, видя, что Казар желает задать ему давно интересовавший его вопрос.

– Скажите, милорд, – наконец начал он, – почему в этот раз вы взяли именно Гвенду? Я ничего не имею против, она действительно хороша в своем ремесле. Да и другие ее знания, как выяснилось, весьма полезны. Уверен, она еще не раз проявит себя. Но тот парень, что был с нами в прошлом путешествии, тоже показался мне довольно смышленым. Кроме того, смелости и сноровки ему также было не занимать. Я уважаю ваш выбор, но, признаться, поначалу он показался мне несколько странным. Стоило ли отказываться от уже проверенного человека в пользу той, с кем вы еще ни разу не имели дела? Пусть ее любезно и посоветовал вам ваш верный друг.

Вглядываясь прямо в глаза Казара, долго и пристально, Гелион задумался. Либо сделал вид, что задумался. Наверное, разговоры на подобные темы тоже давались ему с трудом, и он, сам того не осознавая, стремился отсрочить их или избежать их вовсе.

– Тебе известно, что произошло ближе к вечеру, в день нашего приезда?

– Если меня не подводит память, был созван Верховный Совет, на заседании которого магистр Волаф выступил с докладом о том, что мы узнали во время поездки.

– А как ты думаешь, кто снабдил его подобными сведениями?

Воин не ответил. Только сейчас он позволил себе взглянуть на поступки их прежнего кучера с другой стороны, и сомнения, зародившиеся было у него в душе, тут же отпали. Осталось лишь удивление по поводу того, насколько он был слеп и каким проницательным при этом оказался Гелион.

– И давно вы заподозрили в нем предателя?

– Предателя? – удивленно переспросил маг. – Разве он кого-то предавал? От начала и до самого конца он оставался верен своему господину. В какой-то мере это даже достойно похвалы.

– Так когда?

– Сразу после того, как я избавился от разбойников, которых мы встретили на дороге. Видишь ли, я не знал ни тебя, ни его. И не доверял вам обоим. Прости, но жизнь научила меня с подозрением относиться к людям, изначально предполагая в них самое худшее. Однако стоило мне использовать магию, как намерения каждого из вас тут же стали для меня очевидны. Ты отвернулся, не желая смотреть на устроенную мной казнь. Людская молва доносит обо мне порой не самые приятные вещи. А значит, ты, опираясь лишь на слухи, не захотел оставлять в своей памяти то, что вызвало бы глубокое отвращение к человеку, которого тебе велели сопровождать. В той ситуации ты был бессилен, и познать всю глубину своего бессилия ты желал меньше всего на свете.

Но кучер поступил иначе. Он наблюдал за всем, что я делал от начала до конца. Он видел каждое убийство, видел, как тела разбойников пожирает собранный в сферу Хаос, как они тщетно пытаются укрыться среди деревьев. Страх в его глазах был настоящим, по-другому и быть не могло. Как я и говорил, мне неведомы люди, кроме Эвелины, способные узреть губительное действие магии Хаоса и остаться при этом спокойными. Он тоже был испуган. Но не удивлен. Он словно знал заранее, что ему предстоит увидеть. Кроме того, похоже, тому, как люди расстаются со своими жизнями, он тоже стал свидетелем далеко не впервые.

В дальнейшем, наблюдая за ним, я находил лишь новые подтверждения своей догадке.

– Так почему вы не уничтожили его там же вместе с разбойниками?

– Я палач, а не убийца. Тот юноша лишь выполнял свою работу, пусть и довольно грязную. Но то, что порой приходится совершать нам, ничуть не лучше. Да и ты окончательно перестал бы мне доверять. Вполне возможно, что ты даже обратил бы свой меч против меня, дабы очистить сей мир от бродящего по нему исчадия Хаоса, – улыбнулся маг, но почему-то улыбка его вышла бесконечно печальной.

Воин промолчал. Несмотря на шутку, Гелион был прав. И оба мужчины знали это. Казар не посмел бы нарушить приказ короля, но и полагаться на того, кто настолько легко избавляется от своих же соратников, тоже не стал бы. Скорее всего, в тот момент тропы их судеб навсегда свернули бы в разные стороны, и рядом с магом Хаоса сейчас находился кто-нибудь другой.

– Вы не сожалеете, милорд?

– О чем?

– В ту ночь, сидя у костра, вы столь свободно и беззаботно рассказали о детстве Эвелины, о том, как вы встретились и стали путешествовать вместе. Ведь по вашим собственным словам эту историю знают всего несколько близких вам людей. Разве вас не тревожит то, что этот юноша может рассказать ее еще кому-нибудь?

– Не думаю, что он сделает это. Видишь ли, такого рода вещи тешат человеческое тщеславие. Каждому из нас приятно быть посвященным в нечто особенное, быть обладателем знания, не доступного остальным. Но даже если подобное не сдержит его, на него повлияет данное мной обещание расправиться с ним. Ему, как никому другому, должно быть известно наше главное правило – слово мага нерушимо, а обещание незыблемо.

– Доброй ночи, мастер Гелион, – склонил голову Казар и, повернувшись, медленно зашагал по коридору обратно. Маг тихо ответил ему, но мужчина этого уже не расслышал.

Глубокой ночью, безуспешно пытаясь заснуть и наблюдая за тем, как, освещенная пламенем тусклой свечи, у противоположной стены на своей кровати мирно дремлет Гвенда, Казара вдруг сковало оцепенение. Он глубоко ушел в собственные мысли и, вероятно, не смог бы двигаться в тот момент даже если бы захотел.

«Как же я устал, – думал он. – Устал от всего. Дорога, ожидающая нас, кажется мне теперь бесконечной. Вот бы кануть в небытие вместе с теми разбойниками, убийцами, отравителем и прочим сбродом, что уже вставал, и которому еще предстоит встать на нашем пути».

Но через миг его пошатнувшийся рассудок вернулся в привычную норму.

«Что это за нелепые мысли взбрели мне в голову? – Воин почувствовал, как внутри него начинает расти негодование. – Негоже королевскому гвардейцу опускаться до столь низменных дум!»

Он задул свечу и закрыл глаза. А потом будто наяву почувствовал, как нечто мрачное и вязкое коснулось его сознания. И, стоило этому произойти, как Казар, утратив всю свою волю, погрузился в бесконечную леденящую тьму.

Трактир они покинули еще до рассвета. Сделав заказ юноше, обслуживавшему их прошлым вечером, люди быстро поели и двинулись в путь. Поначалу лошади тянули карету неспешно, будто не до конца еще сбросив с себя оковы сна. Но, стоило слабому рассвету забрезжить над головами, окрашивая небо в пока еще неяркие серые тона, как скорость их заметно увеличилась.

Дорога теперь почти все время была прямой, не даруя неприятных неожиданностей в виде резких поворотов и извилистых ответвлений, уводящих в неизвестном направлении. Степь не заканчивалась. Когда уже, несмотря на имевшуюся под рукой карту, всерьез начинало казаться, что они потерялись в этом бескрайнем море увядшей травы и резких пронзительных ветров, им вдруг встречались небольшие рощицы и мелкие поселения, всего в несколько домов, пристроившихся рядом.

Однако времени на бессмысленные остановки они не тратили. Крепнущий холод не пугал и не задерживал, напротив, заставляя только быстрее двигаться к цели. Мороза пока еще не было, но никого уже не удивил бы рассыпавшийся вокруг иней. Из ноздрей и пастей лошадей то и дело вырывались клубы густого белого пара.

Так и минул еще один день. К исходу его на горизонте неровной зубчатой линией возникли все еще далекие горы. Хрупкое небо над ними было окрашено странным серебристым светом. Хотя, скорее всего, это являлось лишь следствием отражения последних лучей заходящего солнца от их покрытых снегом вершин. И все же иллюзия была прекрасна.

– Это то, о чем я думаю? – спросил Казар после того, как они, решив остановиться в поле, готовились к ночлегу.

– Англосская гряда, – кивнул Гелион. – Цель нашего пути уже довольно близко. Если нам повезет, то мы достигнем поместья лорда Кастела к вечеру следующего дня.

– Что ж, похоже, в этот раз путешествие окажется несколько короче предыдущего. И все же я удивлен. Видимо, людей в здешних краях обитает гораздо меньше, чем на востоке. Всего один трактир по пути и почти бескрайняя пустошь за ним.

– В этом нет ничего странного. Восточная часть королевства покрыта лесами. Там легче добыть пищу и обустроить кров. Здесь же, судя по карте, лес начинается только близ подножия гор, куда мы и направляемся. Что ни говори, но люди, какими бы они ни были, по большей части не любят усложнять себе жизнь.

– То есть вы ни разу не были в этих краях?

– Был. Но с лордом Кастелом не знаком, если это тебя интересует. И, в отличие от других представителей знати, судя по всему, он не особенно любит распространяться о своем образе жизни.

Спустя несколько минут солнечный свет померк окончательно, а вместе с ним исчезли из вида и горы. Проведя еще некоторое время в молчании, и созерцая всполохи резвого пламени небольшого костра, путники наконец отошли ко сну.

Бодрствовал только Малгус. Он, все с тем же любопытством, храня свою неизменную улыбку, почти зачарованно наблюдал за лежащими рядом беспомощными ныне телами тех, с кем провел вот уже почти два дня. Неподдельный интерес и еще что-то совершенно необычное – эмоции, всегда присутствовавшие в его глазах, теперь пылали гораздо ярче.

Не в силах была сомкнуть глаз и Эвелина. Она, замерев тихо и неподвижно, прислушивалась к любому шороху, любому, даже самому незначительному стороннему звуку, который мог бы послышаться со стороны их немногословного попутчика. Но не было ничего, способного насторожить ее внимание. В конце концов усталость все-таки взяла свое – девушкой овладел глубокий беспокойный сон.

И, в тот самый момент, когда это произошло, улыбка на лице незнакомца стала еще шире.

Утро следующего дня встретило их холодом и насквозь пропитавшей одежды сыростью. Сгустившиеся тучи набухли, став почти черными, и опустились еще ниже, чем обычно. Из-за царившего вокруг мрака контуры горных хребтов впереди стали теперь совсем неразличимы, а горизонт слился в одну сплошную темную линию.

В спешке путники собрались и снова двинулись вперед. Чем дальше они продвигались, тем теплее становилось. По крайней мере, так им казалось. Возможно, причиной тому была возвышавшаяся где-то впереди горная гряда, даже здесь, за несколько десятков этреев, оказывавшая свое незримое влияние. Порывы ветра, ранее неустанно терзавшие экипаж, теперь смягчились и напоминали о себе заметно реже.

Примерно через три часа пути, когда им встретилась очередная развилка, и Казар попросил Гвенду остановить лошадей, дабы иметь время спокойно свериться с картой, карета едва ощутимо качнулась. Малгус сошел на землю и, подойдя к Казару, обратил на него свой взгляд. Впервые в нем читалось неприкрытое сожаление.

– Думаю, здесь наши пути расходятся, – произнес он.

– Ты уверен? – Воин озадаченно посмотрел по сторонам и не увидел ничего, кроме голой, не знающей границ степи. Ни единого намека на деревню, о которой ранее говорил незнакомец.

– Абсолютно, – спокойно сказал он. – Дорога, нужная вам, отклоняется вправо. Ехать по ней предстоит еще несколько часов, но думаю, у вас нет иного выбора. Я же отправлюсь по ее левому ответвлению.

– Если таково твое желание, ступай, – учтиво ответил Казар. – Хотя, сказать по правде, эта часть дороги не внушает мне доверия.

– Почему нет? – загадочно протянул мужчина. – Любая тропа, вне зависимости от своего вида, всегда к чему-нибудь приведет.

Затем он повернулся и подошел к отворившему дверь Гелиону.

– Примите мою благодарность, господин, – уже с прежней маской на лице промолвил Малгус, – за вашу щедрость и возможность разделить этот неблизкий путь.

– Удачи тебе, – ответил маг.

– Мое почтение вам и вашей спутнице. – Он посмотрел на девушку, и при взгляде этом, та вжалась в противоположную стену кареты. – Возможно, нам еще предстоит встретиться.

– Судьба весьма непредсказуема, – сам не зная почему, кивнул Гелион.

Экипаж вновь двинулся с места. А незнакомец так и остался стоять у развилки, безмолвно провожая взглядом удалявшуюся от него пару лошадей. Вскоре по крыше кареты звонко забарабанил дождь, и фигура Малгуса, ставшая вдалеке и без того едва различимой, совершенно скрылась из вида.

Ливень усилился. Казар и Гвенда, набросив на себя непроницаемые для воды одежды, упрямо силились что-либо рассмотреть сквозь его мутную неровную стену. Капли дождя, от которых, казалось, невозможно укрыться, словно плеть хлестали по рукам и лицу, обжигая холодом.

Все это время Эвелина хранила молчание. И только когда от развилки их отделяло уже около двух этреев, она робко подняла взгляд и обратила его к своему мастеру.

– Ты наконец-то готова рассказать то, что все эти дни таила в себе? – спросил он.

Девушка неуверенно кивнула.

– Если честно, это было весьма странно. Все это. На моей памяти страх ты испытывала всего несколько раз. И я сам всегда говорил, что для всего есть свои причины. Но видеть тебя объятой ужасом было выше моих сил. Готов признать, в Малгусе определенно присутствовало что-то необычное, но способностями к магии он не обладал, я уверен в этом. Кроме того, он был безоружен. Да и Казар все время внимательно следил за ним. Так стоило ли…

– Он – не человек, – тихо, одними лишь дрожащими губами, произнесла Эвелина.

– О чем ты? – Маг смог сказать это не сразу. Заявление девушки, столь прямое и невероятное по своей сути, окончательно сбило его с толку.

– Он – не человек, – повторила она. – Я поняла это сразу же, как только увидела его. И, мне кажется, он, в свою очередь, тоже понял, что мне ведома правда о его природе.

– Тогда почему ты сразу не сказала мне об этом?

– Подумай сам, Гелион. Когда подобное существо встает у тебя на пути без страха и тени сомнения, похоже, абсолютно уверенное в собственной безопасности, стоит ли столь безрассудно вызывать его гнев? Ведь для того, чтобы притворяться представителем человеческой расы, у него наверняка были свои причины. Одному лишь Единому ведомо, что случилось бы, если бы я раскрыла вам суть его истиной природы. Кто знает, какими силами он обладал? Но в одном я не сомневаюсь точно – если его способности и не превосходили наши, то уж точно не уступали им. Ему было доподлинно известно о том, кто мы такие и чего можно от нас ожидать. Мы же не знали о нем ровным счетом ничего. Так что в этой схватке преимущество осталось бы не на нашей стороне.

И все же я не думаю, что причинение нам вреда входило в его планы. Скорее всего, он преследовал какую-то другую цель. Поэтому и разыграл, столь умело и изощренно, этот нелепый спектакль.

– Но по какой причине ты так уверена в этом? За два дня, что он был вместе с нами, я не заметил в нем ничего, что могло бы подтвердить твои слова. Не пойми неправильно, я верю тебе, и верил всегда. Я просто желаю понять.

– В его хрупком на вид теле не было и капли крови.

– Что?!

– Гелион, тебе не хуже меня известно, что кровь есть в любом живом существе, обладающем хотя бы зачатками разума. Ее нет, например, в траве и деревьях, но и в них я ощущаю некое подобие жизни. Кровь есть даже в тварях Хаоса, что кажется мне особенно удивительным. Но в том, кто именовал себя Малгусом, я не смогла ее почувствовать. Ничего. Только черная зияющая пустота вместо жизни, затягивающая мое сознание в одну бездонную воронку каждый раз, когда я пыталась заглянуть в его душу, найти подтверждение тому, что я все-таки ошиблась.

Девушка надолго задумалась, чтобы подобрать подходящие слова. Для описания всего, что она увидела и почувствовала, ей требовалось время.

– Это было похоже, – продолжила она, – как если бы нечто огромное и ужасное нацепило на себя оболочку обычного человека. Невинность и беззащитность снаружи, а внутри – только тьма.

– Тогда ты действительно поступила правильно. – Гелион потянулся к ней, обняв крепко, но в то же время невероятно бережно. – И я безгранично рад, что ты наконец избавилась от этого бремени.

Эвелина не ответила. Несколько раз ее тело содрогнулось в объятиях мастера, словно от беззвучного плача. Но слезы на глазах так и не появились. Если они и были, им суждено было пересохнуть где-то глубоко внутри, в той самой части ее души, что из маленькой беззащитной девочки когда-то очень давно превратила ее в Алую Ведьму.

К вечеру дождь прекратился. Тяжелые темные тучи так никуда и не ушли, однако, даже несмотря на это, видимость стала заметно лучше. Горы теперь были совсем близко, и прямо за ними, поглощая дальние вереницы их монолитных хребтов, вырастала, уходя бесконечно далеко вверх, клубящаяся древним мраком стена Хаоса.

Степь здесь обрывалась, сменяясь небольшими рощицами, ближе к подножию гор переходящими в высокий старый лес. Он тянулся и расширялся влево, пересекая где-то чуть южнее линию фронта и продолжаясь дальше, уже на территории Аскольда, враждебного Илиасфену королевства. Справа же, напротив, лес постепенно редел, время от времени уступая место немногочисленным лачугам и широким возделанным полям, которые, даже несмотря на осень, не выглядели заброшенными.

В глазах Казара на мгновение блеснул охотничий азарт – для любого, кто взглянул бы на эти густые чащобы, не осталось бы тайной, что в здешних лесах полно дичи. Однако воин вдруг с сожалением вспомнил, что они прибыли сюда за существами совсем иного рода.

Вскоре дорога приблизилась к обширному поселению, располагавшемуся на холме, с обеих сторон который обволакивал лес. Простираясь извилистой лентой сквозь череду невысоких домов, она уходила чуть дальше, упираясь в крепостные ворота, преграждавшие путь к мощному каменному замку. Он был последним строением на рубеже, за которым восходящие вверх монолиты гор острыми вершинами врезались в пасмурное небо.

Недалеко от деревни дорогу пересекал бодро журчавший водный поток. Он огибал холм полумесяцем, беря свое начало чуть южнее, там, где снег, покрывавший каменные склоны, опускался вниз и беспрестанно таял. Севернее с ним сливался еще один ручеек. А потом еще один, образуя вместе ровную и чистую гладь Тихой реки.

Путники пересекли перекинутый через поток мост. Здесь их уже ожидал небольшой отряд гвардейцев, облаченных в темно-зеленые с красным накидки, совершенно не свойственные столичным воинам. Вид у них был взволнованный и измученный. Они то и дело озирались по сторонам, будто опасаясь внезапной атаки.

Подъехав чуть ближе, Гвенда остановила лошадей.

– Назовите себя, – холодно произнес один из мужчин.

– Меня зовут Казар, я принадлежу к королевской гвардии и официально являюсь главой одного из ее элитных отрядов. Рядом со мной – Гвенда, наш кучер. Мы сопровождаем Гелиона и Эвелину, двух магов, которых наш мудрый правитель послал помочь здешнему лорду с возникшей у него и его подданных проблемой.

– Хвала Единому! – выдохнул мужчина. – Наконец-то мы дождались вас! Каждый день, проведенный здесь, в замке, превращается для нас в пытку. Они… эти твари сводят нас с ума.

– Все настолько серьезно?

– Да. Нам не стоит терять время попусту. Пока что стены защищают нас. Но кто знает, сколько это продлится? Следуйте за мной и, когда мы достигнем деревни, гоните лошадей, не щадя их. Мертвецы медлительны, но при этом невероятно сильны. Особенно ночью. А солнце уже почти село, и тьма, как сами можете судить, скоро полностью окутает эти земли.

Облаченные в доспехи люди двинулись вперед. Гвенда, подстегнув лошадей, последовала их примеру. Стоило экипажу приблизиться к поселению, как гвардейцы тут же перестроились. Двое из них поравнялись с каретой, оберегая ее двери и, словно прочитав мысли друг друга, одновременно обнажили мечи.

С чем им пришлось столкнуться, ни Гвенда, ни Казар увидеть уже не смогли – сумрак ночи плотно окутал все вокруг. Но, стоило гвардейцам впереди, предусмотрительно воспламенившим факелы, заметно прибавить хода, как женщина тоже погнала животных вверх по дороге, нещадно хлеща их поводьями.

Это было подобно кошмару. Тропа, ведущая к замку, казалась бесконечной. Воины с яростными криками отбивались от черных теней, тянувших к ним свои кривые руки. Рассмотреть, что они представляли собой на самом деле, было невозможно. Но звуки, царившие вокруг, были столь громки и отвратительны, что воля, должно быть, даже самого стойкого разумом человека по каплям ускользала прочь, вытесняемая страхом и безумием. Крики, рев и болезненные стоны заглушали топот копыт, а чистый осенний воздух заполнило едва переносимое зловоние.

Ворота замка медленно отворились, впуская спешащих к ним путников, а потом так же медленно захлопнулись. Въехав во внутренний двор, Гвенда едва успела остановить испуганных лошадей. Те, тряхнув гривами, громко заржали, но все же послушались ее команды.

Отворив дверь кареты, Гелион и Эвелина ступили на вымощенную серым камнем площадку. Их лица в свете колышущегося пламени факелов, висевших на стенах, казались теперь еще более холодными и безжизненными, чем обычно.

Мужчина, встретивший их у истока реки, подошел и с уважением поклонился. Как магам, так и Казару с Гвендой.

– Примите мои извинения за то, что не поприветствовал вас сразу. Если говорить откровенно, весь мой разум тогда занимали мысли о том, как мы будем возвращаться обратно и сможем ли уберечь при этом наших гостей. Меня зовут Зариф. Я стою во главе здешней стражи. Прошу следовать за мной, лорд Кастел ожидает вас наверху, в обеденном зале.

Пройдя короткий коридор и свернув налево, они поднялись по винтовой каменной лестнице и почти сразу же оказались в просторном, но вместе с тем весьма скромно обставленном помещении. В центре его располагался длинный стол, который наполовину уже был заполнен яствами – похоже, правителю здешних земель сообщили о приближении незнакомцев, стоило им показаться в пределах видимости. На стенах висело несколько медвежьих шкур, являвшихся лучшим подтверждением того, что одним из излюбленных занятий обитателей замка и прилежащей к нему деревни действительно была охота.

Во главе стола располагался резной деревянный трон. Он так же не был украшен самоцветами или серебром и золотом. Однако искусность мастера, сотворившего его, просто поражала. Казалось, изображенные на нем фигуры зверей и птиц в любой миг готовы были ожить и разбежаться по сторонам, вырываясь из крепких объятий старого, некогда монолитного древесного ствола.

На троне восседал невысокий человек, одетый почти так же просто, как окружавшие его стражи и то и дело снующая вокруг прислуга. Если бы его довелось встретить при иных обстоятельствах, то лорда, правившего здесь вот уже несколько десятилетий, практически невозможно было бы отличить от обычных крестьян, что находились у него в подчинении.

Он оценивающе осмотрел путников, а затем, неспешно облокотившись на скрипнувший под его сильными грубыми руками трон, встал и подошел к ним. Волосы его были коротко острижены, а взор, несмотря на преклонный возраст, казался чист и ясен.

– Приветствую вас в своем замке. Примите мою благодарность за то, что прибыли так скоро, ведь для моих людей роковым может стать каждый грядущий день. Особенно я рад видеть тебя, Длань Хаоса, – произнес лорд Кастел, обращаясь к Гелиону. – Пусть мы и не знакомы, я всегда с интересом ждал этой встречи.

При этих словах лицо мага изменилось так, словно он мгновение назад получил пощечину. Стараясь сохранить невозмутимость, он посмотрел прямо в глаза мужчине и сказал тихо и сдержанно:

– Здравствуйте, милорд. Большая честь для нас находиться здесь. Но могу ли я попросить вас больше не называть меня этим именем?

На лице Кастела отразилось удивление, но вскоре его губы растянулись в широкой улыбке.

– Так значит, они не знают об этом? Неужели сия часть вашего прошлого не ведома даже госпоже Эвелине?

– Лишь в общих чертах, – хмуро ответил Гелион.

– Ясно, – просто кивнул лорд. – Но я не могу выполнить вашей просьбы. Прошу не таить на меня за это зла и понять мои мотивы. – Он указал гостям на стулья, предлагая сесть и приступить к трапезе.

Слуги, стоявшие поодаль, тут же подошли к каждому из них, поднося чаши для омовения рук, наполненные водой, источавшей резкий травяной запах. Лишь только с сиим ритуалом было покончено, Кастел заговорил снова:

– Видите ли, – обратился он к путникам, – несмотря на то, что мы давно уже спустились с гор, обосновавшись у их подножий, как и другие жители Илиасфена освоив земледелие, мы по сей день считаем себя истинно горным народом. Сейчас Хаос подошел слишком близко, оттеснив нас, отняв наши прежние земли и дома. А находиться рядом с ним опасно по многим причинам, друзья мои. Кому, как ни тебе, Гелион, об этом не знать. Но даже сейчас мы чтим заветы предков. Мы верны традициям и, по крайней мере, пока я жив, ничто не сможет этого изменить. Мои люди существенно отличаются от остальных подданных королевства. Мы мыслим по-другому. Даже то, как мы провожаем в последний путь навсегда ушедших от нас близких людей, в корне отличается от того, как поступаете вы. – Он пригубил принесенного вина и, удовлетворенно кивнув, подал слуге знак разлить его гостям.

– Разве? – спросил Казар, воспользовавшись небольшой паузой. – Никогда не слышал об этом.

– Мы не стараемся делать из наших традиций особой тайны. Но, как я могу судить, остальным они мало интересны. Приезжих здесь бывает весьма немного, а товары для продажи мы возим в столицу по большей части сами.

Так вот, из века в век мы проделываем в горах глубокие проходы. Там, в их холодных каменных стенах, мы и оставляем наших усопших. И, чем моложе захоронение, тем дальше оно располагается. Порой, чтобы отдать почести и подношения тем, кого мы недавно потеряли, нам надо зайти в самое сердце горы. Путь занимает много часов, иногда начинаясь на рассвете и завершаясь на закате. Он длится, изгибаясь витиеватыми лабиринтами, но каждый из нас может с легкостью пройти его даже с закрытыми глазами. И, пока мы бредем под этими черными, утопающими во мраке сводами, мы вспоминаем имя и судьбу каждого, кто похоронен там, таким образом чтя память наших далеких предков.

Мы уважаем их и не забываем заслуг. Именно поэтому то, что ныне происходит за стенами замка, для моего народа является истинной трагедией.

Лорд Кастел замолчал, но никто более не стремился нарушить наступившую тишину.

– Что же касается тебя, Длань Хаоса, думаю, ты напрасно пытаешься сделать так, чтобы твое второе имя никогда более не звучало над землями Илиасфена. Ведь я верно тебя понял?

– Да, – обозначил Гелион одними лишь губами.

– Ты заслужил его. Ты достоин его во всех смыслах, которые только возможно представить, как хороших, так и плохих. И чудовищный поступок, некогда совершенный тобой, ни в коей мере не преуменьшает твоих заслуг. В конце концов, даже это деяние имело для всех нас вполне неплохие последствия.

Уверен, причина того, что соратники все еще не знают об этой темной части твоего прошлого, кроется только в твоих страхах. Ты боишься, что они попросту отринут тебя, проникнувшись недоверием и глубоким отвращением. Но этого не будет. Им не хуже остальных ведомо, что каждый из нас совершает ошибки. И, как мне кажется, ты уже достаточно расплатился за свои.

– Возможно, – ответил маг. – Наверное, действительно пришло время поведать об этом остальным.

– Верно, – одобрительно кивнул лорд Кастел. – Сейчас ты в землях горного народа. А мы всегда честны друг с другом. Тогда с твоего позволения я…

– Нет, – прервал его Гелион. – Мне самому нужно сделать это.

Он отпил один большой глоток вина, которым почти полностью осушил свой кубок. Взгляд его затуманился, а голова слегка поникла в тот миг, когда разум открыл перед мысленным взором картины далекого прошлого.

– К моменту, когда все это произошло, мне исполнилось двадцать лет. Я вот уже три года участвовал в Бесконечной войне и вместе с этим состоял в Верховном Совете магов Илиасфена, являясь одним из тех немногих, кому, за счет своей силы и влияния, дано вершить судьбы остальных подданных королевства. По крайней мере, так мне тогда казалось. Я не видел интриг, что плотной сетью плелись за моей спиной, превращая меня в очередную марионетку. Хотя, если задуматься, высокое положение я занимал только благодаря столь уникальным способностям, да дружбе с королем.

В то время маги тоже принимали в войне участие. А посему на поле боя творилось безумие… Да, я не смог бы описать это более верным словом. Наверное, Казар тоже помнит те времена. Огонь, призванный в битве, испепелял обычных воинов, заживо сжигая их прямо в собственных латах. Земля сотрясалась под действием чужеродной силы, разверзаясь в отдельных местах, а затем вновь смыкаясь над головами угодивших в эти провалы людей. Разряды молний изничтожали все, во что попадали. Но хвала Единому, применение подобных способностей требует огромных затрат сил и концентрации.