Текст книги "Длань Хаоса"

Хрупкая звенящая тишина снова повисла в пропитанном кровью и смертью воздухе. Но уже в следующий миг знакомое шипение снова заполнило все вокруг. Показавшись из слившихся вокруг теней, на беззащитных людей двинулось нечто черное и огромное.

Сгусток мрака, приближаясь на почти невероятной скорости, оторвался от земли и, силясь забрать с собой еще сразу нескольких человек, атаковал толпу неспособных уследить за ним воинов.

Послышался гулкий звук мощного удара, и монстр, врезавшись в призванный Гелионом прозрачный купол, ныне на миг проявивший свои очертания, отлетел в сторону, перевернувшись на спину. Пожалуй, даже в самых страшных кошмарах сложно было бы вообразить, что в ткань привычного мира может вторгнуться нечто подобное, оскверняющее все вокруг одним лишь своим существованием.

Мерзкая смесь скорпиона и паука с четырьмя длинными, венчающимися округлыми пастями хвостами, лежала всего в нескольких шагах от отряда, не способная пока еще прийти в себя после столкновения. Покрытые грубой щетиной лапы с заостренными когтями на концах беспорядочно царапали воздух. Основная же пасть, чем-то напоминавшая огромный клюв, была расколота в нескольких местах и время от времени открывалась, извергая наружу потоки густой алой жидкости.

Убить тварь, однако, даже в подобном состоянии было невозможно. Чудовищные хвосты, будто живущие собственной жизнью, в безумной агонии атаковали все вокруг, разрывая сам воздух, мелкими острыми зубами безглазых пастей вгрызаясь в мертвую землю.

Рана на клюве создания, тем временем, начинала зарастать. Медлить еще хотя бы мгновение было просто непозволительно.

Хаос, материализуясь вокруг существа подобно черному вязкому болоту, начал медленно обволакивать его, сковывая отвратное тело, лишая малейшей возможности передвигаться. Исцелившись тем временем окончательно, монстр предпринял отчаянную попытку вырваться из плена, а потом, издав тонкий протяжный звук, покорно затих.

– Я добью его, – выступил вперед Зариф. Но Гелион жестом остановил его.

– Ты уверен, что он столь беззащитен, каким хочет казаться?

– Но ваша магия сковала его!

– Правда? – улыбнулся маг. – А вот во мне такой уверенности нет. Не спорю, он обездвижен. Но могу сказать почти наверняка – скорее всего, это мерзкое тело таит в себе еще несколько изощренных способов справиться с нами. К примеру, яд, которым тварь брызнет в лицо, стоит кому-то из нас приблизиться к ней.

Да и Хаос, витающий вокруг, не даст тебе подойти на расстояние удара. Человек, которому не повезет даже просто соприкоснуться с ним, обречен на верную смерть. И поверь, для тебя она будет долгой и мучительной.

– Что ж, – пожал плечами Зариф, – тогда дело за вами, милорд.

– Эвелина, – Гелион перевел взгляд на спутницу, – мне снова нужна твоя сила.

Не произнеся ни слова, девушка отпустила меч, который, на миг зависнув в воздухе, рассыпался на множество мелких блестящих капель. Затем, притягиваясь друг к другу, подвластные лишь ее воле, они вновь слились вместе, образуя длинное острое лезвие. Оно легко взмыло над ее маленькой изящной ладонью и, разрезая воздух, вонзилось в брюхо скованного Хаосом существа. По округе разнеслось громкое, наполненное болью и злобой шипение.

Повернув руку, девушка сосредоточилась. Ее глаза погасли и потеряли выразительность, будто она более не видела того, что происходило вокруг. Каштановые волосы всколыхнул порыв внезапного ветра. Однако мужчины, находившиеся рядом, как ни старались, не смогли увидеть в ней тех притягательных черт, что, даже несмотря на опасность, безудержно манили их еще мгновение назад. Перед ними стояла теперь Алая Ведьма во всем своем ужасающем великолепии.

Проникая вместе с кровью в тело твари, ее магия начала свое разрушительное действие. И от каких бы увечий ни способны были защитить многочисленные пластины, покрывавшие черное уродливое тело, перед тем, что учиняла эта сила внутри, они оказались бесполезны. Кровь твердела и удлинялась, разрывая вены, жилы и податливую плоть. Вскоре темные шипы, вырастая из самых уязвимых мест, полностью усеяли поверхность беззащитного перед этой магией существа.

Тварь была мертва. Последняя угроза, нависшая над здешними землями, была безжалостно уничтожена.

– Наша битва окончена, – произнес Гелион, отпуская черное марево Хаоса. – Думаю, сейчас нам всем пойдет на пользу добрый ужин и чаша хорошего вина перед грядущим сном.

Сопровождаемые молчанием, да отзвуком копыт, мерно ударявших о поверхность дороги, остатки отряда, истребившего нечисть, двинулись обратно в замок. Ни одного торжественного возгласа, ни единого победного крика. Ибо сегодня они потеряли больше людей, чем могли себе позволить. Ибо память слишком многих предков была сегодня осквернена ударами остро заточенной стали.

В замке, все же, их встретили как героев. Крестьяне, прежде вынужденные укрываться за воротами, вышли посмотреть на своих освободителей. Их радостно приветствовали, именуя великими воинами запада. Им, еще не успевшим спешиться, подносили бутыли с вином, а в честь нелегкой победы в воздух медленно поднимался густой ритуальный дым из смеси тлеющих ветвей сосны, липы и вереска. Подобных почестей удостоились все, даже двое магов, к которым прежде относились с осторожностью.

«Интересно, – подумал Гелион, – до какой степени изменились бы их возгласы, если бы людям воочию удалось лицезреть, что произошло сегодня за этими высокими стенами? Если бы они увидели всю грязь и бесславие этой битвы, и то, сколь ужасной смертью завершили свое существование воины, что еще утром были в моем отряде и, наверное, даже не помышляли о скорой кончине. Но еще более занятно, как бы они обращались ко мне и Эвелине, если бы знали, на что мы способны на самом деле?»

Вслух он не сказал ничего. Как и любому названному герою, ему полагалось ехать, не произнося ни слова, с гордо поднятой головой. В конце концов, к этой роли магу было не привыкать.

Оставив лошадей на волю слуг, которые должны были, как и прошлым вечером, позаботиться о них, отряд разбрелся по комнатам, а потом вновь собрался в обеденном зале. Далее им снова предложено было омыть руки, после чего, сломленные усталостью и мрачными мыслями, люди приступили к трапезе. Ранний ужин прошел в абсолютном молчании. Лорд Кастел, однако, задумчиво поглядывал на магов, и время от времени его лицо озаряла странная едва заметная улыбка.

Когда же с едой было покончено, он пригласил четверых путников проследовать в его кабинет. Там, небрежным жестом откупорив очередную бутыль вина, он предложил гостям свободно располагаться в стоящих рядом креслах.

– Вероятно, по вашим традициям я должен позвать сюда лишь Гелиона и Эвелину. Но сейчас вы в моем замке и, как вам известно, мы, жители западного края, придерживаемся иных устоев. Да и, как я могу судить, вы достаточно доверяете друг другу. Степень вашего доверия точно не будет преградой для этого разговора, сколь бы личным он ни был.

Гелион кивнул.

– Так о чем вы хотели поговорить, лорд Кастел? – спросил он.

– Прежде всего, примите мою благодарность за то, что освободили мой народ от этой напасти. Я и Гвенда видели все, находясь на крепостной стене. Эта битва и правда была… нелегкой.

На миг он замолчал, а затем, словно подбирая каждое слово, неспешно продолжил:

– Буду честен с тобой, Гелион, ибо ты на самом деле заслужил это. Ты и твои люди оказали мне огромную услугу. Но твоя магия и способности Эвелины откровенно пугают меня. Я не считаю их плохими, ведь, как мне удалось убедиться, в умелых руках они могут принести достаточно блага и стать единственным спасением там, где другое оружие и навыки будут попросту бессильны. И все же в моем понимании ваши силы – нечто столь древнее и могущественное, что находится слишком далеко за гранью добра и зла, олицетворяя меж тем и то и другое одновременно.

Поэтому, за исключением крайней нужды, я желаю, чтобы вы никогда более не использовали их здесь, в моих землях. Да, это по-прежнему территория Илиасфена, и я в любом случае подчинюсь воле короля. Но слово, данное тобою, маг, здесь точно не будет лишним.

С уважением склонив голову, Гелион пообещал то, на чем настаивал лорд.

– Я хотел бы знать еще одно, – сказал Кастел. – Что это было за чудовище? Прежде мне не доводилось встречать ничего подобного.

– Тварь Хаоса, – ответил маг. – Но проблема не только в ней. Мертвые, с которыми мы сражались в сей день, тоже восстали по воле Хаоса. Подобие жизни и примитивные желания, заключенные в их тлеющих телах, были схожи с теми, что хранят в себе все призванные Хаосом существа.

– Что ж, по милости нашего правителя вы избавили нас и от тех, и от других.

– Как мне удалось заметить, вы с большим почтением относитесь к королю Вельгору, – вставил Казар.

Кастел ответил ему долгим задумчивым взглядом.

– Думаю, я могу быть с вами честен до конца, – сказал наконец он. – Поэтому признаюсь: его отца, Хлорифа, я ненавидел. Как человек, искренне любящий свою страну, я без сожалений убил бы его собственными руками. Безответственный глупец, транжира и пьяница, он растратил почти всю казну, использовав ее для своих низменных утех. Он поставил Илиасфен на колени, разорив государство, которым правил, и которое его собственный родитель когда-то уже сделал сильнейшим. Я презирал его. Но случилось так, что судьба сама воздала ему по заслугам. Говорят, будучи пьяным, он упал на собственный кинжал, позволив жителям своей же страны вздохнуть с облегчением. Хотя я считаю, что здесь не обошлось без заговора дворян и тщательно спланированного ими убийства.

– Вы действительно не питали к нему светлых чувств. Но почему? Несмотря на все его недостатки, он все же являлся вашим монархом.

– Эта слепая преданность! – печально покачал головой лорд. – Я вижу ее не впервые. И рад, что у Вельгора есть настолько верные ему люди. Он, как никто другой, достоин этого. Но за что мне было любить Хлорифа? Из-за необдуманного приказа этого глупца мой единственный сын, участвовавший в Бесконечной войне, отправился на верную смерть. Люди в его отряде, как и он сам, были заживо сожжены магами Сальфагора. И знаете, что я получил спустя несколько недель после его гибели? Насмешливую записку! Пьяные извинения, написанные на клочке мятой рваной бумаги! Клянусь Единым, я чуть было не собрал отряд, дабы штурмовать ворота Карифакса. Но что мы могли противопоставить столичной армии? Кроме того, многие из моих людей служили в ее рядах.

– Он был вашим единственным ребенком? – робко подала голос Гвенда.

– Да, – тяжело вздохнул лорд. – К тому времени моя жена уже давно умерла от чахотки. Больше детей у меня не было. Мы, горцы запада, храним верность лишь одной женщине всю свою жизнь. Это в наших традициях, в нашей крови.

– Наверное, это крайне суровое испытание, пережить столь разрушительное горе.

– Жизнь зачастую разрушительна сама по себе. Расставания, разочарования, потери. Смерти любимых питомцев, друзей и родственников. Все это давит на нас. Подобные вещи наносят удар за ударом, раскалывая нас на части, необратимо изменяя. И от них невозможно до конца оправиться.

Но вместе с тем в людях присутствует и нечто совершенно противоположное. Поэтому мы, каждый день собирая себя по кусочкам, склеивая, как разбившуюся фарфоровую статуэтку, продолжаем любыми, порой самыми немыслимыми и абсурдными способами цепляться за ускользающую жизнь. Человек – хрупкий сосуд, до краев полный противоречий. Возможно, виной тому Хаос, ведь, как поведал мне Вельгор о твоих изысканиях, Гелион, ты считаешь, что его частицы присутствуют везде в нашем мире, в той или иной степени. Не исключено, что он действительно медленно отравляет нас. А может, даже само наше стремление к жизни при всех ее тяготах и лишениях, обусловлено только обычной людской глупостью.

Но, возвращаясь к нашему разговору о монархах, я считаю, что сколь бы ни был безнадежен отец, сын всегда имеет право проявить себя. И Вельгор более чем оправдал мои ожидания.

– Он очень мудрый и сильный правитель, – согласился маг.

– Мудрый – да. Но сильный ли? Как по мне, он не сильнее тех, кто восседал на троне Карифакса и до него. Власть Вельгора опирается на два столпа. Первый из них – острота и проницательность собственного разума, благодаря которой он может верно предвидеть то, что ожидает его в будущем. Второй – ты.

– Я? – Гелион был искренне изумлен. Казалось, до сего момента он ни разу не задумывался об этом.

– То, что на его стороне столь сокрушительная сила, какой является твоя, маг, не может не радовать меня. Возможно, ты именно тот, кто, сам того не ведая, все это время одним лишь фактом своего существования оберегал жизнь и здравие нашего монарха. Ты дружен с Вельгором. А значит, враги, которые у него без сомнения имеются, будут бояться в первую очередь твоего гнева. Уверен им, как бы ты ни старался это скрыть, известно о вызванной тобой катастрофе. Достаточно, чтобы осознать необъятность масштабов твоих способностей.

– Я тоже всегда полагал подобным образом, – подтвердил Казар. – Вы – хранитель Илиасфена. Одно лишь ваше имя способно заставить отступить любого недруга, побудить его отречься от дурных намерений. И относительный мир внутри нашего королевства – во многом именно ваша заслуга.

– Не уверен, – покачал головой маг. – И, если честно, не желаю смотреть на себя с подобной стороны. Потому что в этом случае меня вполне можно было бы именовать героем, роль которого я некогда сыграл, представ перед правителями четырех королевств. Я же всегда считал себя палачом, уничтожителем, тщетно пытающимся смыть бремя тысяч отнятых мной в одно мгновение жизней другой, более грязной кровью. Кровью воров, убийц и призванных Хаосом тварей. Таковой моя жизнь является сейчас, и так будет всегда. Жители этой страны по-настоящему боятся меня. И я не желаю что-либо менять ни в их сознании, ни в своем собственном.

– Что ж, дело твое, – простодушно пожал плечами лорд.

– Если позволите, – продолжил Гелион, меняя исчерпавшую себя тему, – я хотел бы коснуться одной, возможно личной для вас подробности.

– Ты – желанный гость в моем доме, – развел руками Кастел, показывая, что не имеет ничего против.

– Когда мы только собирались отправиться сюда, король Вельгор упомянул о некоей услуге, которую он давным-давно оказал вам, и которая позволила ему окончательно найти с вами общий язык. Могу я узнать, что это было?

На лице лорда возникла вдруг веселая улыбка, и он заговорщицки наклонился чуть ближе.

– И что ты будешь делать с этим знанием? – громко прошептал он так, что расслышать его могли даже те, кто случайно проходил бы мимо запертой двери его кабинета.

– У меня и в мыслях не было принуждать вас делиться с нами чем-то, что вы считаете столь огромной тайной, – спокойно ответил маг.

– Перестань, – беззаботно отмахнулся Кастел. – Я доверяю вам достаточно, чтобы поведать об этом.

– Так в чем же заключалась услуга Вельгора?

– Скажи, ты когда-нибудь слышал о призрачном свечении? О ярких снопах света, летающих над здешними землями по ночам?

– Подобные слухи – не редкость. Одинокие Стражи способны узреть все что угодно, осушив перед грядущей ночью пару бутылей дешевого вина.

– Возможно. Но здесь нет Одиноких Стражей. Их посты в Илиасфене располагаются только у восточных границ. На западе последним рубежом перед Хаосом являются горы. А гарантом мира служит моя власть и сила моего народа.

– Тем не менее насколько мне известно, видеть призрачный свет доводилось крестьянам, да нескольким редким путникам. Ни один из отрядов королевских магов, прибывших сюда по воле Верховного Совета для исследования этой аномалии, не стал свидетелем чего-то подобного.

– Конечно же, они не смогли увидеть ровным счетом ничего! О каждом маге, направляющемся в мои владения из столицы, мне заранее милостиво сообщали приближенные короля, а порой и сам Вельгор.

– Так что это было? – На лице Гелиона появилась легкая улыбка. – Что, или кого вы укрываете?

– Ты весьма догадлив. – Лорд улыбнулся в ответ. – Дело в том, что много лет назад я помог бежать из Аскольда магу света, а затем приютил его у себя.

– Разве это законно? – спросил Казар.

– А вот в этом и заключалась основная проблема. Законы Илиасфена допускают возможность перехода обычных людей через границы королевства. Многие находят здесь приют, в обмен на свою спокойную жизнь даруют несколько рабочих рук, а сыновья их и вовсе пополняют ряды нашей армии. Само собой, их проверяют, да и линию фронта пересечь далеко не просто. И все же шанс у обычного люда есть.

Но все обстоит совсем иначе, когда дело касается магов. Любой из них считается военным преступником и может надеяться лишь на скорую казнь.

– Значит, король позволяет вам укрывать его? – заключил Гелион. – Маг света. Интересное приобретение. И весьма редкое. Однако от него не будет прока, стоит войне обрушиться на эти земли. Да и что за выгода от его умений сейчас?

– Понимаю, Длань Хаоса, тебе гораздо привычнее смотреть на применение такого рода способностей с боевой точки зрения. Но попробуй взглянуть на все это с иной стороны. Скажи, какова основная черта, присущая сейчас окружающему нас миру?

– Увядание, – не задумываясь ответила Эвелина, несмотря на то что вопрос предназначался не ей.

– Именно, – кивнул Кастел. – Из года в год растения приспосабливаются, становясь менее требовательными к свету, но все равно постепенно чахнут. Хаос наступает, ночи становятся только длиннее, и никто из нас не в силах этому помешать. Способ защититься от него еще не найден и, если честно, я сомневаюсь, существует ли он вообще.

Умения же того, кому я даровал безвременное пристанище в моих землях, позволяют замедлить этот процесс. Он рассеивает свет над полями, стоит тьме опуститься на них, давая возможность игриму вырасти, а колосьям пшеницы налиться тяжестью. Так что пользы от него сейчас, возможно, больше, чем от всех нас, тех, чьи мысли занимает лишь бесконечная вереница бессмысленных сражений. Ведь он – один из немногих, кто спасает Илиасфен от самого страшного врага, имя которому голод.

– Благодарю, лорд Кастел, за честный и прямой ответ.

– Пустяки, – усмехнулся мужчина. – Но позволь теперь и мне задать тебе вопрос. Что вы намерены делать дальше? Куда направитесь, покинув этот замок?

– Думаю, мы вернемся в столицу.

– Тогда я просто обязан поведать тебе еще об одном. Недавно я услышал нечто, крайне заинтересовавшее меня. Произошло это примерно за день до вашего приезда. По словам человека, к которому, говоря по правде, я не испытываю особого доверия, далеко на юге, где горы расступаются, образуя узкий проход, ведущий вглубь большого ущелья, расположен древний замок. Он может оказаться пуст. Возможно, его не существует вовсе, или же ныне от него остались одни лишь руины. Но, если в словах, что я услышал, есть хотя бы крупица истины, существует значительная вероятность того, что в нем может обитать… некто, чьи знания о Хаосе в тысячи раз превышают все, что известно о нем любому из ныне живущих людей.

– Бессмысленно. Ведь это просто слухи. Кроме того, добраться до этого места было бы крайне затруднительно. Нам пришлось бы ехать вдоль Англосской гряды, переместившись на территорию Аскольда. Сомневаюсь, что наше появление положительно скажется на отношениях с государством, с которым мы и без того воюем. Да и пересекать границы другого королевства мне и Эвелине, как магам, запрещено.

– В таком случае ответь мне, Гелион, что будет дальше?

– Дальше? – переспросил маг, не вполне осознавая, о чем говорит Кастел.

– После того, как Хаос заберет у человечества все дарованное нам Единым место для существования. В самом конце. Что станет с остальными людьми, не живущими, но влачащими существование на жалком бесплодном клочке земли? Война уничтожит их, не оставив никого? Или, быть может, объятые безумием и подстегиваемые голодом, они съедят друг друга? А может, причиной их гибели станет то, что вместе с землей Хаос понемногу забирает у нас воздух, и они попросту упадут от удушья? Какова бы ни была причина, и что бы мы ни пытались ей противопоставить, человечество ожидает лишь один исход. Мы исчезнем с лица этого мира, безжалостно стертые той необузданной стихией, что мы именуем Хаосом.

– Вероятно, именно такая судьба нас и ожидает, – без тени эмоций подтвердил маг. – И мы бессильны что-либо изменить. Именно поэтому я считаю, что искать спасение в ответах чужеземца, которого, скорее всего, и вовсе не существует, просто бессмысленно.

– Ты по-своему прав. Вполне может быть, что человечеству действительно уготована мрачная участь бесследно кануть в небытие. Может статься, Единый оставил нас, или такова его воля, а значит, я без колебаний приму ее. Но суть в том, что никто из нас не может знать этого наверняка. И если существует хотя бы малейший шанс остановить Хаос, то было бы крайне глупо не воспользоваться им. Задумайся, Гелион, ведь именно тебе дана власть влиять на эту проклятую стихию, изменять ее, подчинять собственной воле. Ты понимаешь Хаос и ощущаешь его воздействие лучше, чем любой из нас. А значит, даже если в наших руках окажется ключ к спасению человечества, никто, кроме тебя не сможет им воспользоваться.

– Сомневаюсь, что подобная затея обернется успехом, – покачал головой маг.

– Да, вероятность этого ничтожно мала, – согласился Кастел. – И все же представь, если бы тебе вдруг удалось остановить Хаос. Подобное деяние являлось бы поворотным моментом, меняющим всю нашу дальнейшую историю. Оно стало бы причиной прекращения Бесконечной войны. Четыре королевства, пусть и не сразу, примирились бы друг с другом. Что же касается тебя, ты стал бы истинным героем, спасителем человечества от забвения, что ожидает его. Вина за тысячи отнятых жизней перестала бы терзать тебя, ибо ты спас бы несоизмеримо больше людей, чем некогда уничтожил. Задумайся, ты смог бы даровать нам надежду на будущее, тот луч света во мраке, который мы все столь отчаянно жаждем увидеть.

Гелион собрался было снова возразить, но Эвелина вдруг кротко коснулась его руки, заставляя посмотреть в ее светлые, наполненные жизнью глаза.

– Думаю, нам стоит попробовать, – тихо произнесла она. – В конце концов, в случае неудачи мы потеряем лишь время. Но вполне может быть, что мы действительно найдем в тех краях нечто особенное, что поможет нам стать сильнее. Дело вовсе не в возможности остановить Хаос. Мне совершенно безразлично, что станет с обычными людьми, ты знаешь это. И все же если существует способ очистить твое имя, избавиться от того, что уже многие годы терзает твой разум и душу, ради этого я готова отправиться куда угодно. Ты должен согласиться, Гелион.

– Хорошо, – медленно склонил голову маг. – Мы отправимся в Аскольд и найдем этого странного незнакомца. Остается только надеяться, что слухи не лгут, и среди гор действительно стоит старый замок. Но для начала мне требуется спросить дозволения короля Вельгора. Кроме того, насколько я понимаю, ему нужно будет сообщить о нашем прибытии Салтису, владыке Аскольда. А значит, ожидание ответа может растянуться на множество дней. Нам придется задержаться здесь, лорд Кастел. Ибо причин возвращаться в Карифакс я больше не вижу. Как и причин устраивать бессмысленное кровопролитие, пытаясь досрочно пересечь границы двух королевств. Не думаю, что раздувание пламени вражды в нарушение существующих меж нашими народами договоренностей станет лучшей основой для того мира, о котором вы столь самозабвенно твердили.

– Будьте моими гостями, – добродушно ответил мужчина. – Мы обязаны вам и с радостью отплатим за спасение наших жизней и освобождение земель от напастей Хаоса. Я и любой из моего народа к вашим услугам. Как и мои почтовые голуби.

Вскоре они разошлись по комнатам, не сказав друг другу более ни слова. Закрыв за собой дверь, Гелион зажег стоящую меж двух кроватей свечу. Одинокое пламя горело тускло и ровно, вздрагивая время от времени, словно в нем, вопреки всем законам бытия, могли теплиться жизнь и разум. Несмотря на огонь, вокруг все еще царил мрак. Звезды за окном – и те давали больше света.

– Ты не веришь во все это? – спросила Эвелина.

– В таинственного человека, хранящего знания о Хаосе, не доступные более никому из ныне живущих смертных? – усмехнулся маг. – Само собой, нет. Но думаю, в одном лорд прав. Если там действительно что-то есть, именно у меня будет больше всего шансов найти и понять это. Конечно, при условии, что обнаруженное там будет действительно иметь связь с Хаосом.

– Даже если все, что мы узнали – просто слухи…

– Любые слухи имеют под собой какую-то основу и не возникают на пустом месте. Тем не менее не стоит слишком уповать на них. В любом случае время все расставит по своим местам. Скоро мы сами убедимся, насколько они правдивы.

Девушка долго смотрела на своего мастера, но ничего не ответила. Теперь, когда надежда очистить его имя внезапно вспыхнула в ней, никакие слова более не способны были погасит ее хрупкое пламя.

– А теперь спи, – сказал Гелион. – Тебе следует восстановить потраченные в сражении силы. Мне же нужно поразмыслить, как лучше сообщить Вельгору о том, что мы задумали.

Маг затушил только что зажженную свечу, и небольшая комната тут же погрузилась во тьму. Бесконечную. Беспросветную.

Глава 3.

С тех пор, как Гелион послал весть своему монарху, минуло ровно две недели. Он был уверен, что король не откажет ему в просьбе – слишком уж хорошо они успели узнать друг друга за долгие годы. И все же странное, совершенно непривычное для него волнение не спешило отпускать его. Дело было вовсе не в предстоящей поездке. Магу и раньше случалось путешествовать по чужим, принадлежащим иному народу землям. Сейчас он отчетливо ощущал нечто мрачное, вязкое, неприятное, неумолимо подбиравшееся все ближе, заставлявшее в полной мере познать свое бессилие перед грядущими испытаниями. И это чувство было самым отвратительным из всех, что когда-либо поглощали его разум.

Лорд Кастел не обманул ожиданий, оказавшись крайне приветливым и отзывчивым хозяином. Он всегда отвечал на вопросы, не забывал о просьбах гостей, порой лично помогая им с предстоящими приготовлениями. В понимании Казара подобное поведение было крайне редкой чертой для людей, наделенных даже самой незначительной властью. А посему воин с каждым проведенным в замке днем уважал Кастела все больше.

На следующий день после сражения с нежитью, крестьяне, покинувшие ранее свои дома, снова вернулись в деревню. По приказу лорда они привезли с собой широкие повозки, куда принялись складывать лишенные жизни, оскверненные Хаосом тела своих предков. Работу они вершили в молчании, а лица их выражали только скорбь и праведную, но меж тем абсолютно бессильную ярость. Ибо враг, ныне вставший на пути этого гордого народа, был бесплотен и неуязвим.

Казар и Гвенда вызвались помочь им. И теперь, погружая пальцы в гниющую плоть, вдыхая настолько сильный смрад, что от него темнело в глазах, они отдавали свои последние силы, дабы очистить деревню от мертвых тел.

Дело это заняло целый день. Однако лишь только мрак грядущей ночи начал окутывать все вокруг, с ним было покончено. Сопровождаемые светом факелов, повозки выстроили в ряд, дабы утром следующего дня, лишь только рассветет, отправиться в горы. Там, в пронзающих камень во всех направлениях ходах, снова надлежало вернуть почившим предкам покой.

Когда Эвелина пробудилась, Гелион уже стоял у окна, провожая взглядом уходящую по старой дороге мрачную процессию. Стоило ей посмотреть на его кровать, как в голову тут же закралась мысль, что мастер, возможно, еще даже не ложился. Пара книг и небрежно брошенный поверх покрывала плащ, пребывали в тех же местах, в каких он и оставил их прошлым вечером. Маг молчал.

– Они уже отправились к склепам?

– Да, только что. Казар поехал вместе с ними.

– Тогда что беспокоит тебя? Враг побежден. Все остальное – просто формальность, дань традиции.

– Ты и правда так думаешь, моя дорогая Эвелина? – повернулся Гелион, печально улыбаясь. – Я хотел бы верить в это так же, как и ты. Но боюсь, наш седовласый воин принесет нам сегодня крайне скверные вести. И, если это действительно так, мы поедем в Аскольд не только лишь затем, чтобы узнать, насколько правдива старая легенда о всеведущем хозяине таинственного замка. Я обязан буду добиться аудиенции короля Салтиса. Если придется, я сделаю что потребуется, дабы склонить его к миру, к прекращению бессмысленного кровопролития, начало которому было положено еще нашими предками.

– Бесконечную войну невозможно прервать вот так просто. Тебе известно об этом гораздо лучше меня. Даже лорд Кастел полагает, что дабы положить ей конец, необходимо нечто сродни истинному чуду.

– Знаю, – ответил Гелион, глядя, как последняя повозка, до верха груженая мертвецами, исчезает за очередным поворотом вьющейся у подножия гор дороги. – Но я просто обязан попытаться.

Жители деревни, а вместе с ними и Казар, вернулись лишь поздней ночью. Не тратя времени попусту, уставший, но крайне взволнованный, воин отыскал Гелиона, желая поговорить с ним и Эвелиной наедине. Маг впустил его в свои покои, плотно закрыв за ним массивную деревянную дверь. В намерения горцев следить за ними, подслушивая каждый их разговор, он не верил. Однако подобная осторожность за годы жизни в Карифаксе успела войти у него в привычку.

– Что именно ты хотел обсудить? – спросил он, не обращая внимания на терзавшее Казара беспокойство.

– Уверен, подчиненные лорда Кастела доложат ему о том, что произошло, ведь это видели все, кто находился в склепах. И все же я хотел рассказать вам об этом лично. Ибо желаю услышать именно ваши суждения.

– Так чему ты стал свидетелем, когда вы проникли в тоннели?

– Хаос сократил их протяженность как минимум вдвое. Мы двигались около получаса, медленно пробираясь вглубь горы, дабы водрузить на место безжизненные тела, когда вдруг натолкнулись на стену Хаоса. Серый сумрак отсекал почти половину проходов. У нас не осталось выбора, кроме как сложить последних из мертвых прямо на каменный пол и повернуть обратно.

– Ранее ты говорил об этом? – догадалась Эвелина.

– Да, – задумчиво ответил Гелион.

– Так вы знали о том, что нам предстоит обнаружить?

– Я догадывался, до последнего искренне надеясь, что все же ошибаюсь.

– Но что все это может значить?

– Скажи, ты заметил что-нибудь снаружи? – продолжил маг, не обращая внимания на вопрос Казара. – Хаос был в том же состоянии, что и несколько дней назад, перед тем как мертвые восстали?

– Откуда мне знать это, ведь я был там впервые? Да и гора оказалась столь огромной, что я с трудом мог проследить за границами стены Хаоса, находящейся далеко за ней. Но людей, которым я вызвался помочь, казалось, что-то крайне обеспокоило, когда наша процессия достигла входа в катакомбы. Вероятно, они сразу заметили перемены в Хаосе.