Текст книги "Длань Хаоса"

– Значит, все обстоит именно так, как я и предполагал. Уверен, здесь повторилось то, чему нам уже доводилось стать свидетелями в нашем прошлом путешествии. Твари Хаоса проникли в мир, уничтожая все живое, оттесняя людей и захватив при этом определенный клочок земли. А стена тем временем продвинулась еще на несколько десятков, а может и сотен метров.

– Так что нам делать, как следует поступить? – почти взмолился Казар.

– Хотел бы и я это знать. Я – такой же человек, как и ты. И то, что я владею магией Хаоса, вовсе не означает, будто мне ведомы ответы на все существующие вопросы! – Эмоции, на миг вспыхнувшие во взгляде Гелиона, тут же угасли. – Но одно мне известно точно. Людям, обитающим в четырех существующих ныне королевствах, надлежит объединиться как можно скорее.

Казар невольно усмехнулся.

– Знаю, что сказанное мной звучит по меньшей мере наивно, – согласился маг. – И все же мне уже довелось обсуждать это с магистром Холгаром и моим другом Рагмаром. Наш древний враг, Хаос, стал вести себя иначе, нежели прежде, если это выражение вообще подходит к бездушной стихии, окружающей нас со всех сторон. Но суть заключена вовсе не в жалких словах, не в бессмысленных метафорах. Важно лишь то, что в сумрачном мареве теперь таится гораздо больше угроз, а мы по-прежнему не знаем, как им противостоять. И если мы, как и ранее, будем тратить время попусту и отдавать жизни в бессмысленных сражениях, даже не помыслив о том, чтобы объединиться… В подобном случае человечество вполне может встретить свой исход гораздо раньше, чем кто-либо из нас способен представить.

Голубь с долгожданным ответом замер в руках Гелиона, с любопытством и покорностью поглядывая на человека своими маленькими стеклянными глазами. Открывать небольшой серебряный тубус, прикрепленный к спине птицы, тот явно не спешил. Наконец он все же надавил пальцем на миниатюрную застежку и достал аккуратно свернутый фрагмент желтоватой бумаги. Она была приятной на ощупь, ровной и гладкой. Использовать такую могли позволить себе лишь очень состоятельные люди. Магу оставалось только улыбнуться – привычка короля к роскоши была одним из лучших доказательств подлинности письма.

Он пробежал глазами по строкам, написанным ровным аккуратным почерком.

«Гелион, друг мой! Крайне неожиданной была для меня твоя просьба дать тебе разрешение на поездку в соседнее королевство. Однако я вполне осознаю, что не будь сие по-настоящему важно, ты не смел бы писать мне об этом. И тем более не стал бы отправляться в столь опасный путь. Посему я послал весть в Аскольд, и вскоре Салтис ответил мне согласием, попутно изъявив желание, чтобы ты почтил визитом и его самого. Признаться, я был удивлен, ведь мне казалось, что переговоры займут гораздо больше времени. Кто знает, быть может слова о том, что люди меняются, и правда не пустой звук? Возможно, он тоже осознает, сколь нуждаются наши народы друг в друге в этот мрачный час. Скрепя сердце отпускаю тебя, ведь ты, как никогда ранее, нужен мне здесь, в Карифаксе. Салтис заверил, что предупредит своих людей о твоем приближении, никто из них не попытается на тебя напасть. Да пребудет с тобой воля и покровительство Единого!»

Маг вернулся в замок и донес полученную весть соратникам, а также лорду, все это время столь гостеприимно принимавшему их в своем доме.

– Мы отправляемся завтра утром. Для начала нам следует наведаться к королю Аскольда, и лишь после этого мы отправимся в ущелье, – сообщил он.

– Вы потеряете очень много времени. Но если ты считаешь подобное решение правильным, Длань Хаоса, то так тому и быть, – ответил Кастел. – И все же помни, что Салтис даже среди своих людей известен суровым нравом и поступками, совершаемыми лишь из холодного расчета. Едва ли он ценит человеческие жизни, ведь для достижения собственных целей он способен поставить под угрозу благополучие своей страны. Но самое главное – он боится тебя, боится твоей силы. И сделает все, чтобы избавиться или отвести прочь угрозу, годами не дававшую ему покоя. Сомневаюсь, что переговоры с таким человеком окажутся легкими и смогут вообще к чему-либо привести.

– Я должен попытаться, – настоял Гелион. – Во имя моего короля.

– Понимаю, – кивнул лорд. – У меня не было и мысли останавливать тебя. Я лишь хотел просить великого мага не доверять никому, кроме себя и тех, кто его сопровождает, – улыбнулся он.

Тем же вечером к Гелиону подошел Казар. Вид у воина был утомленный. По поводу предстоящей поездки он явно не испытывал преисполненных оптимизмом ожиданий.

– Вы и правда полагаете, что все это увенчается успехом? Лично я сомневаюсь даже в том, что мы сможем вернуться из Аскольда живыми, несмотря на существующую ныне договоренность между королем Вельгором и Салтисом. Ведь в любом случае это просто слова, опирающиеся только на доверие друг к другу правителей двух враждующих наций.

– Ты абсолютно прав, – ответил маг. Лгать мужчине, особенно сейчас, он не желал. – И наша смелость на деле может оказаться безграничной глупостью, расплачиваться за которую придется собственными жизнями.

– Это неважно. – Взгляд воина вдруг стал пустым, лишенный воли и каких-либо, даже самых незначительных переживаний. – Если честно, мысли о скорой гибели, ее неизбежности, в последнее время неотступно преследуют меня. Я был готов к ней, когда мы уходили сражаться с мертвецами, думал, что приму смерть от появившейся следом за ними твари Хаоса. Ничего не изменилось и сейчас. Если мне суждено потерять жизнь в Аскольде, то так тому и быть.

– Перестань, – с грустью произнес Гелион, словно он знал гораздо больше, чем мог поведать. – Если эти думы вновь посетят тебя, гони их прочь. Никто из нас не вечен. Но взывать к смерти лишний раз, по крайней мере, просто глупо. Уверен, порой ее глас может казаться единственным, что имеет истинный смысл. И я хочу, чтобы в подобные моменты ты вспоминал своих жену и детей, а еще слово, которое ты сейчас мне дашь.

– Хорошо, – кивнул Казар, и лицо его наконец просветлело. – Думаю, я могу вам это обещать.

Лишь только первые лучи рассвета окрасили в багровые тона снежные вершины гор, Гвенда взяла в руки поводья, и лошади послушно двинулись вперед. Массивные ворота томно заскрипели, отворяясь перед ними, и экипаж выскользнул в открывшийся проход, оставляя позади старый замок и окружавшую его высокую крепостную стену.

Лорд Кастел вышел проводить их, заверив в том, что в любое время они станут желанными гостями в его владениях и могут рассчитывать на радушный прием. Однако что-то подсказывало Гелиону, что им никогда более не суждено будет встретиться, что они видят этого мужчину, статного, благородного, с гордостью и трепетом хранящего традиции своего народа, в последний раз.

Дорога их теперь лежала через освобожденную от нечисти деревню, а далее – вдоль леса и полей, спрятанных от ветров и посторонних глаз среди высоких деревьев. Затем, когда они достигнут перекрестка, им следовало повернуть направо и держать путь на юг, до самой границы королевства.

Проезжая через мост, небрежно перекинутый через исток Тихой реки, Гелион обернулся, бросив прощальный взгляд на замок Кастела. Над ним, прямо за вершинами гор, Хаос жадно пожирал солнечный свет.

Лес вокруг то сгущался, то расступался перед ними. Робкие шорохи и неясные звуки витали меж стволов, не двусмысленно говоря о присутствии в чаще диких зверей самых различных видов. Испытывая страх перед мертвецами и тварью Хаоса ранее, чувствуя их чуждую природу, теперь они вели себя дерзко, будто бы совершенно не стараясь избегать движущейся по дороге кареты. Казар же, слыша все это, громко сокрушался о том, что ему так и не довелось здесь поохотиться.

Постепенно тучи сгущались, частокол деревьев вокруг становился все реже. Лес превращался в отдельные небольшие рощицы, а те, медленно, но неумолимо уступали место холодной бескрайней степи. Дорога в последний раз едва заметно вильнула влево, и наконец вдалеке показался долгожданный перекресток.

Гвенда насторожилась, напряженно вглядываясь вперед, а затем и вовсе натянула поводья, заставляя лошадей остановиться. Казар неуверенно кивнул, соглашаясь с ее решением. Пока еще довольно далеко от них, прямо в центре перепутья застыла одинокая темная фигура.

– В чем дело? – спросил Гелион, открывая дверь. Однако через миг и он заметил незнакомца.

– Похоже, это Малгус, – заключила женщина. – Нас все еще разделяет значительное расстояние, и я не уверена в этом полностью. Но что-то в облике этого незнакомца, какая-то едва уловимая черта подсказывает мне, что это именно он.

Маг нахмурился. После того, что поведала ему Эвелина, он прекрасно понимал – прежняя встреча с этим загадочным существом не была случайной. Но он и представить себе не мог, что их пути пересекутся вновь так скоро.

– Как нам поступить, милорд? – спросила Гвенда.

– Думаю, выбор у нас невелик. Езжай вперед и остановись рядом с ним. Ведь если бы он хотел напасть на нас, то наверняка избрал бы гораздо более изощренный способ, нежели просто ждать на самом открытом месте. Хотя, возможно, он слишком силен и крайне уверен в себе. В любом случае для начала нам следует попытаться узнать, кто он такой, и что ему от нас нужно.

Экипаж вновь двинулся вверх по дороге, осторожно подбираясь к стоящему у них на пути незнакомцу. Сейчас он более всего походил на причудливую статую, на монолитное изваяние, созданное чьей-то неведомой рукой из странного, почти живого по своей сути камня. И чем ближе они подъезжали к нему, тем больше укреплялась эта иллюзия. Порывы ветра, властвовавшие на просторах открывающейся степи, казалось, никак не способны были повлиять на него. Ни единый волос на его голове, ни складки одежды не поддались даже на миг его яростным дуновениям. А уста чужака по-прежнему хранили все ту же неизменную и немного наивную улыбку, с которой он наблюдал за Гелионом и его небольшим отрядом ранее.

Лошади остановились всего в нескольких метрах от этого пугающего, но тем не менее обманчиво-безобидного на вид создания. Отряд мага спешился, собравшись по обе стороны экипажа и направляясь к незнакомцу. Казар, не мешкая, достал меч. В руках Гвенды уже сверкало ее оружие. Приблизившись, маг что-то тихо прошептал, и после едва заметного взмаха его пальцев над целью заклинания сомкнулся темный купол, похожий на тот, каким он некогда сдерживал натиск состоящего из змей огромного монстра. Эвелина же достала из-за пояса свой маленький изящный кинжал и, не мешкая ни мгновения, провела его лезвием по обнаженному запястью. Боль, которую она должна была при этом ощутить, никоим образом не отразилась на ее прекрасном, обрамленном каштановыми локонами лице.

Кровь, струйками хлынувшая из раны, собралась над ее ладонью, зависнув в воздухе. Алые потоки тут же иссякли, запечатывая последними каплями своими поврежденную кожу.

– Кто ты такой и почему преследуешь нас? – Голос девушки содрогался от ярости. Той самой ярости, в которую, повинуясь несгибаемой воле, перерос ее страх.

Сгусток крови над ее пальцами всколыхнулся, разделяясь на несколько частей. Те, в свою очередь, вытянулись, образуя длинные острые лезвия.

– Очень жаль, – печально покачал головой Малгус. Казалось, оружие и магия, обращенные против него, совсем его не беспокоили.

Путники остановились.

– Жаль, – повторил незнакомец. – Ведь, несмотря на твою способность управлять кровью, эта рана будет затягиваться очень долго, а шрам, оставшийся на коже, всегда станет напоминать тебе о твоем неразумном поступке. Да и твой наставник, насколько мне известно, запретил тебе использовать этот кинжал без особой надобности.

– Отвечай! – холодно произнес Гелион.

– Она рассказала тебе о том, что почувствовала, находясь рядом со мной? Я был уверен, что она сделает это. Собственно, все произошло ровно так, как я и предполагал. Эвелина проявила осторожность и благоразумие, поведав тебе о своих страхах лишь тогда, когда дорога развела нас. В прошлый раз не пришел еще черед тех слов, что я могу сказать тебе ныне.

– Полно тянуть время. – Маг снова сделал незаметное движение пальцами, и купол, сотканный из темного марева над головой их бывшего попутчика, заметно сжался. – Ты ответишь на все наши вопросы, желаешь того, или нет.

– О, я сделаю это и без столь явных угроз в свою сторону, – засмеялся Малгус. – Тем более что ваши навыки все равно абсолютно бессильны предо мной.

Он неспешно ступил шаг вперед, за ним еще один, с легкостью преодолевая темный барьер, способный удержать самых страшных из тварей Хаоса.

Алая Ведьма ответила мгновенно. Лезвия, застывшие над ее рукой, сорвались с места, ринувшись в сторону врага. Дальше произошло невероятное. Малгус сделал лишь одно движение, один поворот тела, со стороны показавшийся медленным, а то и вовсе вялым. Но несмотря на то, что его и Эвелину разделяли всего несколько метров, а скорость лезвий была такой, что они вспороли воздух с пронзительным звуком, ему каким-то чудом удалось избежать их смертоносных граней.

Девушка замешкалась, но лишь на миг. В желании своем защитить мастера, единственного по-настоящему дорогого ей человека, она становилась безумна и непреклонна. Ее орудия, вонзившиеся в землю далеко позади чужака, дрогнули. Кровь, слагавшая их, рассыпалась на множество мелких капель, неспешно плывущих вверх и образующих теперь багровое облако. Взгляд Алой Ведьмы изменился. В нем не было больше ничего, кроме затмившего разум желания уничтожить противника. Мягким изящным движением она начертала в воздухе округлый знак, а затем приложила палец к своим тонким губам, будто в поцелуе.

Повинуясь ее силе, каждая из капель крови вытянулась в тонкую острую иглу, и смертоносное облако, от которого никто не способен был ни уйти, ни защититься, ринулось назад, словно рой насекомых. Мужчина остался неподвижен. Он лишь обернулся, с тем же почти детским интересом наблюдая за происходящим. Однако страха в его глазах видно не было. Иглы врезались в него, разрывая одежды, пронзая тело насквозь и появляясь из плоти со странным, едва различимым шипением. На миг Малгус застыл, будто он и впрямь что-то ощутил. Казалось, магии, направленной против него, все же удалось причинить ему боль, отголоски которой он теперь упрямо старался прочувствовать. Но ран, которые должны были остаться на его теле, больше не было. И выражение лица, несмотря на проскользнувшее в нем мимолетное разочарование, вскоре снова стало прежним.

Эвелина же смотрела на него с нескрываемым ужасом. Она склонилась к земле, а дыхание ее стало тяжелым и частым – последнее заклятие отняло у девушки много сил.

– Порой я очень сожалею, что мне никогда не испытать то, что способны испытывать вы, – вновь заговорил Малгус.

– Если магия здесь бессильна, значит, пришло время закаленной в боях стали. – Воин уже занес над ним свой меч.

– Оставь это, Казар, – покачал головой мужчина. – Ты не глуп и прекрасно понимаешь, что твои попытки уничтожить меня ни к чему не приведут. Если же ты просто жаждешь пасть в бою, защищая Гелиона, поверь, тебе еще не раз предоставится такой шанс. Да и стоило ли вообще нападать на меня, ведь я сам сказал, что пришло время ответов?

– Ты солгал нам в прошлый раз, рассказывая о том, кем являешься и куда держишь путь. Так откуда нам было знать, что ты не нападешь на нас или не попытаешься использовать, преследуя свои, известные лишь тебе цели. Подобные встречи не бывают случайными, – произнес маг.

– Ты прав. Но разве я когда-либо пытался причинить вам вред?

– Нет. И все же ты не человек. Разумно было в разговоре с тобой обезопасить себя, заодно узнав, на что ты способен. Мы ошиблись только в одном. Еще ни разу нам не доводилось встречать существа, способного с такой легкостью противостоять нашим заклинаниям.

– Что ж, не могу назвать неправильным желание оградить от опасности своих соратников. По крайней мере, в данном случае.

– Так кто ты такой? – спросил Гелион.

– Я – порождение Хаоса.

– Не понимаю. Ты – тварь Хаоса, одно из тех существ, что время от времени проникают в этот мир из мрака?

– Нет. Для такого, как я, в вашем языке не существует верного определения. Но самым близким по смыслу было бы именно слово «порождение». Я – часть Хаоса, материализовавшаяся здесь и сейчас, обладающая собственным разумом и несущая с собой его волю.

– Я по-прежнему не верю тебе, – с сомнением сказал маг.

Малгус перевел взгляд на меч Казара, который тот все еще держал в своей руке.

– Могу я одолжить твое оружие, воин? – с прежней улыбкой протянул он.

Помедлив, мужчина перехватил меч за лезвие и протянул рукоятью вперед.

Чужак принял его, небрежно повертел в руках, будто меч совсем не имел веса. А потом, обведя взглядом путников, вдруг замахнулся и вонзил лезвие себе в горло. Острие вошло на добрый десяток сантиметров, но Малгусу, видимо, этого показалось недостаточно. Он немного отклонил его в сторону и тем же резким движением, что и в первый раз, провел от одного края шеи до другого.

Поток крови, что должен был сразу же залить все вокруг, так и не появился. Вместо него с шипением из открытой раны вырвались клубы серого марева. Этот звук Гелиону и его соратникам уже приходилось сегодня слышать, когда иглы крови, сотворенные Эвелиной, пронзили тело этого странного создания.

Однако столь значительный порез существовал недолго и почти мгновенно затянулся, не оставив после себя даже едва заметного шрама, который напоминал бы об увечье.

– Ты состоишь из Хаоса? – потрясенно спросил Гелион.

– Хаос заполняет оболочку, что вы видите пред собой. Он течет внутри меня, творя разум и форму этого тела, – ответил Малгус, протягивая меч Казару. – Не бойся, можешь взять его обратно, это не причинит тебе вреда. А вот прикасаться к себе обычному человеку я бы не советовал.

– Значит, ты все-таки наш враг, – заключил маг.

– Почему?

– Потому что Хаос не может нести с собой ничего положительного. Сотни, а может, и тысячи лет он отнимает у нас земли, посылает сюда тварей, пожирающих нас, отбирает даже солнечный свет. Все это ведет лишь к царству беспросветной тьмы, голода и отчаяния. Даже пламя Бесконечной войны, бушующее на границах королевств, существует, по сути, лишь благодаря Хаосу. И если у него действительно есть какой-то разум и воля, то ты, его воплощение, можешь быть только тем, кто послан сюда, дабы ввергнуть всех нас в небытие.

– Поверь, я не являюсь уничтожителем вашего мира, – спокойно сказал чужак. – Война – дело смертных, способ проявить их бескрайнее стремление к истреблению друг друга в борьбе за власть, земли, богатства и женщин. Вы несовершенны. И, не будь вокруг Хаоса, вы все равно нашли бы причины и время, чтобы убивать друг друга.

Что же касается воли Хаоса, ни тебе, ни даже мне не дано до конца понять ее. Ведь в моем разуме заключена лишь малая толика, ничтожная частица его сознания.

– Он все-таки разумен? Он живой?

– И да и нет. Таков ответ на оба твои вопроса. Его нельзя назвать разумным в том понимании, в котором ты привык судить об этом. Но, как видишь, я, его порождение, все же обладаю способностью мыслить и принимать решения.

– Так для чего ты здесь, если не желаешь уничтожить нас?

– В данный момент моя роль состоит только в том, чтобы неотступно следовать за вами. Вернее, за тобой, Гелион. Я – наблюдатель, не более.

– Ты собираешься помочь нам в наших странствиях? – спросила Гвенда.

– Я не смогу ни помочь вам, ни как-либо воспрепятствовать. Мне нужно лишь убедиться, что Гелион пройдет тот путь, который ему следует пройти, и со временем получит ответы, которых так жаждет.

– Но разве ты не всесилен, ведь мы не смогли причинить тебе даже малейший вред? – В голосе женщины слышался вызов.

– Ты права. Однако все дело в том, что я, в свою очередь, тоже неспособен причинить вред ничему живому.

– У нас есть выбор? – голос Гелиона был ровным и спокойным, ведь он уже знал, что ответит ему Малгус.

– Нет.

– Что ж, тогда в путь. Не будем терять время в бессмысленных спорах.

Дорога теперь тянулась вдоль леса, непроницаемой стеной возвышавшегося по правую сторону. Где-то вдалеке над ним виднелись горы, но очертания их казались ныне туманными и нечеткими. Слева же не было ничего, кроме пустой бесконечной степи.

Взгляд Казара становился все более мрачным. С каждым этреем, что они оставляли позади, пейзаж вокруг менялся, свидетельствуя о том, что люди появлялись в этих местах крайне редко. Дорога, по которой они ехали, время от времени почти полностью терялась среди увядшей травы. Невысокие деревья неподалеку уступали место древним исполинам с корявыми, раскинувшимися во все стороны ветвями, превращавшими еще недавно обычный лес в темную непроходимую чащу.

Тучи раскинулись сверху бледным бескрайним полотном. Напряжение в воздухе нарастало, делая его тяжелым и вязким. В нем уже почти возможно было ощутить некую горчинку, порожденную годами непрекращающихся битв, бездонными омутами человеческого отчаяния и страхов, а также наивными помыслами, в момент смерти ускользающими в небытие.

Если люди когда-то и жили здесь, они давно уже оставили эту землю, оттесненные в более безопасные места пламенем бушующей неподалеку войны. Даже звери и птицы, обитавшие в округе, вели себя более тихо и смиренно.

И чем дальше путники продвигались по ставшей почти незаметной тропе, тем больше свидетельств находили тому, что границы королевств были уже близко.

Ночь им пришлось провести под открытым небом. Для Гелиона и его соратников в этом не было более ничего необычного – такую остановку они делали не в первый, и точно не в последний раз. Пугало лишь соседство с Малгусом, который молчаливой тенью все время находился рядом. Но, говоря по правде, даже к нему путники начали постепенно привыкать. Как и в прошлый раз, с каждым проведенным с ним рядом мигом, он вызывал все меньше опасений.

Они развели костер и расположились вокруг его пламени. Именовавший себя порождением Хаоса опустился рядом. От трапезы он отказался, пояснив, что голод, жажда и желание погрузиться в сон ему неведомы.

Казар и Гвенда взирали на него с явной неприязнью, Гелион – скорее, с любопытством. В глазах же Эвелины не было ничего, кроме плохо скрываемого страха.

– Объясни, Малгус, для чего ты здесь? – начал воин, осмелев окончательно.

– Я уже говорил об этом. Моя цель проста – наблюдать за Гелионом и всеми вами.

– Зачем? Чтобы понять, как лучше уничтожить нас?

– Подумай сам, Казар, – сказал вдруг молчавший до этого момента маг. – Если бы он всерьез собирался расправиться с нами, то, при мощи, которой он обладает, ему не составило бы ни малейшего труда сделать это.

– Я говорю не только о нашем отряде. Человечество – вот его главная проблема. По какой-то причине именно мы мешаем Хаосу поглотить оставшиеся земли. А его единственное стремление состоит только в уничтожении всего сущего!

– Разве? – Улыбка Малгуса стала только шире. Казалось, этот разговор по-настоящему веселил его. – Ты ошибаешься, воин.

– Тогда докажи обратное! – сплюнул Казар.

– Не путай меня и Хаос, о котором тебе известно с детства. Ведь я сказал, что во мне заключена лишь малая толика его сущности, несущая с собой крохотный обрывок его истинной воли. Хаос – нечто гораздо большее, нежели существо, что ты сейчас видишь пред собой. Я – лишь отголосок, эхо. Но смею тебя заверить, сам Хаос способен не только разрушать. Да и отнимать жизнь по определенным причинам он не может.

– Докажи! – упрямо повторил воин.

– Тебе нужны доказательства? Для чего мне лгать, Казар? Да, Хаос способен творить жизнь. Вспомни хотя бы мертвецов во владениях лорда Кастела. Он вернул им не только жизнь, но даже крупицу их разума, и они не лишились этого, когда Гелион вытянул из них все частицы сумеречного марева без остатка. Вспомни тварей, с которыми тебе довелось столкнуться в ваших недавних странствиях. Разве они не являются воплощением новой жизни, пусть и созданной во имя уничтожения?

– Хочешь сказать, что, несмотря на мрак, со всех сторон окружающий наши земли, ты не несешь с собой зла? – спросил Гелион.

– Меня всегда забавляла способность людей делить все вокруг на хорошее и плохое, – задумчиво произнес Малгус. – И, если тебя интересует, стоит ли опасаться меня, порождения Хаоса, ответ на этот вопрос – нет. Как я и сказал, цель моего воплощения в вашем мире состоит только в том, чтобы наблюдать за вами и в определенные моменты направлять тебя по верному пути.

Но, если твой вопрос заключался в том, принесет ли сам Хаос гибель человечеству, то можешь быть уверен, да, принесет. Форма уничтожителя уже давно выбрана. И имя ему Азгалот.

Дальнейшие расспросы ни к чему не привели. Малгус оставался непреклонен, всегда отвечая лишь, что они узнают обо всем, когда придет время.

Разложив рядом с костром постельные тюки, они попытались уснуть, но после сказанного существом, которое теперь неотступно следовало за ними, сон не приходил еще очень долго. Звуки поблизости стихли, глухую тишину изредка нарушало только потрескивание догорающего костра. Холод крепчал, и вскоре на стеблях приникшей к земле пожелтевшей травы появилась первая изморозь. Наконец последний всполох пламени погас, оставляя после себя несколько тлеющих углей, и плотная ночная мгла поглотила все вокруг.

Утро выдалось темным и унылым. Хаос нехотя отпустил все еще невидимое солнце, и теперь оно витало где-то над густыми тяжелыми тучами, окропляя близлежащие земли скупым бледным светом. Мрак был поистине пугающим. Но подобное не являлось редкостью в этом полном отчаяния мире. Мороз немного отступил, воздух смягчился. И все же из пастей лошадей то и дело вырывались клубы густого белого пара.

Спустя несколько часов после того, как они снова сели в экипаж, дорога, все это время терявшаяся меж густой травы, вновь начала приобретать четкие очертания. Лес справа заметно поредел и отодвинулся дальше, в сторону туманных гор.

Вскоре колею, по которой они ехали, начали то и дело пересекать линии наезженных путей. Здесь военные отряды, следившие за порядком вдоль линии фронта, проверяли расположение и целостность сдерживающих сил Илиасфена. Группы последних находились у самых границ королевства, на выжженной и вытоптанной земле.

Настоящие конфликты меж войсками в этих местах происходили редко. Зачастую все сводилось к ленивым перестрелкам несколько раз в день, да паре-тройке смертей в ближнем бою на десяток этреев в округе. Впрочем, порой одна из сторон всерьез пыталась прорвать оборону врага. И тогда потери оказывались гораздо более значительными. Однако кроме новых бессмысленных убийств подобные попытки, как правило, ни к чему не приводили. Владыки королевств будто намеренно не выводили битвы в этих местах за рамки редких безрезультатных столкновений.

Настоящее же пламя войны, пожинающее жизни сотнями, бушевало далеко к востоку отсюда, там, где границы каждой из стран вплотную подходили к территории Илиасфена.

Три южных королевства, Аскольд, Сальфагор и Халтея, не питали друг к другу даже толики дружеских чувств. Тем не менее вспышек баталий в иных местах, исключая общую линию фронта, меж ними не происходило. Дело было в том, что по приказу правителя Аскольда, вдоль линии соприкосновения с Сальфагором давным-давно уже возведено было несколько мощных стен всего с четырьмя тщательно охраняемыми проходами. Даже маги не смогли бы справиться с ними достаточно быстро. Теперь же их и вовсе оберегал пакт, которому следовала каждая из сторон.

Халтея, край бесконечных болот, сочла лучшим гарантом безопасности сооружение огромного рва, населенного опасными тварями, со спрятанным в мутной воде частоколом. Обитель диких нравов, восхвалявшая своих ведьм и их необузданные силы, почитавшая темные ритуалы и кровавые жертвоприношения, сообщалась с Сальфагором лишь несколькими мостами. Да и они выглядели весьма и весьма ненадежными. Со стороны Халтеи у основания каждого из них было сооружено по невысокой каменной крепости, огромными коваными металлом воротами перекрывающей путь любому встречному. Основания мостов же предусмотрительно были пропитаны маслом, готовые вспыхнуть от малейшего всполоха огня в случае внезапного штурма.

Подъехав к лагерю одного из отрядов, стоявших у границы, экипаж остановился. Навстречу путникам шагнул худощавый юнец в неровно сидящих на нем латах с порослью редких волос на лице, которую он наверняка считал суровой мужской бородой. Меч он успел обнажить, еще завидев вдалеке приближающихся лошадей, и теперь небрежно вертел его в руках.

– Кто вы такие и что здесь забыли? – самодовольно спросил он. – Линия фронта – не место для простого люда.

– Меня зовут Казар. Я – глава одного из личных отрядов короля. Рядом со мной милорд Гелион и леди Эвелина, два высших мага Илиасфена. А это наш кучер, Гвенда.

– Ха! Ты всерьез хочешь, чтобы я поверил в это, старик? О приезде столь почтенных гостей я не слышал. И это значит, что вы лжете. Весть о визите двух высших магов просто обязана была достигнуть нашего лагеря задолго до их появления.

– Осторожнее, мальчик. Выбирай слова более тщательно и произноси их с большим уважением. Ибо терпение мое, поверь, тебе испытывать не стоит. – Во взгляде мужчины вспыхнула едва скрываемая ярость.

– Как смеешь ты угрожать мне, человеку, искушенному в военном деле?! – Он лениво приставил конец меча к горлу собеседника. – Наверное, ты не вполне осознаешь, что я могу… – Дальнейшие слова застряли у него в горле.

Ловким быстрым движением Казар сместился чуть вправо, перехватывая чужое оружие за рукоять, а затем размашистым ударом кулака встретился со скулой заносчивого парня. Точность этого действа была почти невероятной – при всей приложенной силе и скорости зубы последнего по-прежнему остались на месте. Воин быстро довершил начатое резким движением стопы, направленным в защищенный стальными пластинами живот неумелого противника. Признавая поражение сдавленным хрипом, напоследок вырвавшимся из его груди, тот рухнул, предусмотрительно оставив меч в руках Казара.

На шум из ближайшего шатра вышел командир отряда в сопровождении нескольких гораздо более умелых, нежели дозорный, солдат. Он мельком взглянул на поверженного юнца, а затем оценивающе посмотрел на Казара.

– Могу я узнать, кто вы, и для чего появились здесь?

Старый воин повторил ранее сказанную им фразу.

– Мы прибыли, чтобы пересечь границы королевств и направиться в Аскольд с тайной миссией, одобренной нашим мудрым правителем, – добавил он. – Однако ваш… часовой мгновением ранее учтиво поведал, что вестей о нашем приезде вы не получали.

– Не все приказы, лично написанные рукой короля, должно знать кому-то, кроме командира и нескольких приближенных к нему людей. – Он вновь посмотрел на все еще стонавшего на земле от боли юношу. – Но мне тем не менее нужны доказательства. Покидать Илиасфен строго запрещено, за исключением редких случаев. Я не желаю попасть под трибунал.