Текст книги "Вечный ястреб"

За последний год он стал еще больше, нарастил мускулы на руках, начал носить бородку. В своем кафтане из козьей шкуры он смахивал на добродушного медведя.

– Нет, чтобы поделиться с товарищем, – бурчал Леннокс.

– Вон там на кусте полно ягод, – отвечал ему Гвалчмай. – Наверняка вкусные, ты попробуй. Ты не находишь, Агвейн, что мед в этом году как-то гуще? Лепешки с ним чудо как хороши.

– Вот-вот. Объеденье просто.

– Свиньи вы, – заявил Леннокс и ушел собирать ягоды.

В лесу было тихо, лунный свет пятнами лежал на траве. Он набрал с куста целую горсть, но ягоды только усилили голод и в животе заурчало. В этот миг справа от него послышался шорох. Леннокс присел, растопырив руки. В кустах мелькнуло что-то белое, и кто-то маленький поспешно убрал свою ногу.

Леннокс поел еще ягод и пошел в ту сторону, как ни в чем не бывало. Проходя мимо, он нагнулся и вытащил из кустов ребенка. Девочка с перекошенным от ужаса личиком не издала ни звука. Леннокс взял ее на руки, стал шептать ласковые слова. Она вцепилась в его кафтан так, что побелели костяшки.

– Ну-ну, голубка, все хорошо. Я не хотел тебя пугать. Не надо бояться Леннокса, он хоть и большой, да не злой. – Он гладил девочку по голове, а та прятала лицо в козью шерсть у него на груди.

У костра их тут же окружили и начали задавать вопросы.

– Она сильно напугана, – тихо проговорил Леннокс. – Наверное, потеряла в лесу родителей. Или аэниры убили их, – добавил он одними губами.

Гвалчмай, которого все дети любили, попытался разговорить девочку, но та еще глубже зарылась в лохматый кафтан своего спасителя.

– Никогда еще не видел ребенка в таком ужасе, – заметил Агвейн.

– Ты откуда? Расскажи дяде Ленноксу. – Девочка упорно молчала. – Я ее не знаю – а ты, Гвалч?

– Я тоже. Непонятно, чья она – паллидская, хестенская или даже фарленская. А может, и вовсе с хутора какого-нибудь, с окраин.

– С собой мы ее взять не можем, – вмешался Ридан. – Кому-то придется отнести ее на Валлон.

– Утром снесу, – вызвался Леннокс.

Все улеглись спать, девочка тоже заснула. Леннокс сидел спиной к валуну, держа ее на руках. Эта нежданная забота только радовала его. Дети всегда его сторонились – уж очень он был громадный, как объяснял ему Лейн, – а сам он любил маленьких и грустил из-за этого.

Во сне лицо девочки разгладилось, но ручонка все так же крепко цеплялась за козий кафтан. Леннокс откинул с ее глаз светлые прядки. Хорошенькая, как куколка. Он закутал ее в одеяло.

«Может, это и есть самый важный миг моей жизни», – вдруг пришло ему в голову.

Не склонный обычно к отвлеченным размышлениям, он не мог не думать об этом ребенке. Такая крошка – и столько, должно быть, перенесла. Но стоило ему, большому и сильному, взять ее на руки, как ее страх прошел – разве есть в жизни что-то важнее этого?

Если ее родители живы и пробираются на Валлон, они, должно быть, с ума сходят от беспокойства. Но как быть, если они погибли?

Леннокс поразмыслил еще немного и решил, что отдаст девочку Маэри. У нее только один ребенок, она охотно примет малютку и будет ее любить.

Девочка зевнула, открыла карие глазки.

– Ну как, лучше тебе? – улыбнулся ей Леннокс.

– Ты не мой папа.

– Нет, я твой дядя Леннокс.

– Папу волки съели. – Слезы блеснули у нее на глазах. – И Ярику тоже.

– Волки?

– Большие, как ты.

– Тебе приснилось, малютка. Таких волков, как я, не бывает.

– Бывает. Они и за мной гнались, съесть хотели.

– Дядя Леннокс им не позволит. Ты спи, утром поговорим.

– Ты знаешь моего папу?

– Нет. Он, наверное, очень хороший.

– Он с нами играл.

– А где твоя мама?

– Чужие люди с мечами утащили ее. У нее кровь шла.

– Теперь уже все хорошо. Дядя Леннокс самый сильный на свете. Не бойся.

– Сильнее волков?

– Конечно, милая. Клянусь, пока ты со мной, ничего худого с тобой не случится. Веришь? – Девочка улыбнулась, сунула в рот большой палец, задремала опять.

Красные глаза следили из зарослей, как догорает костер.

Талиесен спустился с Касваллоном глубоко в подземелье, в каморку со стенами из золота и серебра. Комнату наполнял мягкий свет, идущий непонятно откуда. Друид, указав Касваллону на стул, обитый белой кожей, сам сел на дубовый стол.

– Это мое святилище. Отсюда я слежу за Фарленом и делаю записи, которые, пока я жив, никто не прочтет. – Талиесен махнул рукой в сторону полок, занимающих стены от пола до потолка – там не было книг, только серебряные цилиндрики. На дальней стене висели листы бумаги с диковинными чертежами и знаками.

– Что здесь изображено? – спросил Касваллон.

– Нити времени. Все мои попытки спасти Сигурни зарисованы здесь.

– А звезды что значат?

– Всякий раз, когда Сигурни умирает, я помечаю место и пробую новую Нить. Это очень сложно, Касваллон, не пытайся это постичь.

– Когда я должен отправиться на поиски королевы?

– Как только будешь готов.

– Я готов.

– Тогда смотри. – Друид открыл потайную нишу у двери. Крышка стола откинулась. На поднявшемся из-под нее экране появилось изображение обнесенного стенами города. – Это Цитадель, где сейчас – говоря относительно – живет королева.

– Как сотворено это чудо?

– Это всего лишь картинка. Там теперь лето. Сигурни выиграла большое сражение, вернулась на север и празднует со своими капитанами победу. Враг временно отброшен назад, но чужеземный король вновь собирает против нее огромное войско. Запомни вот что: когда мы встретимся с тобой по ту сторону Врат, не расспрашивай меня о событиях этого времени. Не упоминай об аэнирском нашествии.

– Я не понимаю тебя.

– Просто доверься мне, – вздохнув, попросил друид. – В других… реальностях наша встреча уже состоялась, и не один раз. Все запуталось, и рассматривать вероятные будущие становится все труднее.

Касваллон заглянул в темные глаза Талиесена.

– В тех других реальностях я уже умер, верно?

– Верно, – признался друид. – Ты не раздумал отправляться туда?

– Можем ли мы победить, если я останусь?

– Нет.

– Тогда отправляемся.

Талиесен погасил изображение города, и они поднялись наверх, к Вратам из черного мрамора.

Мэг, ожидавшая там, со слезами обняла и поцеловала мужа.

– Ты говорил верно: наш мир изменился.

– Мы сделаем его прежним.

– Вряд ли. Даже если ты побьешь аэниров, он все-таки будет не совсем таким, как был раньше.

– Но одно останется неизменным. Я любил тебя, люблю и буду любить.

– Я кое-что приготовила для тебя. – Мэг взяла со спинки стула замшевую рубашку. Грудь украшала искусно сделанная накладка из красной кожи – раскинувший крылья ястреб. – Чтобы при встрече с королевой ты выглядел подобающе.

Касваллон скинул шерстяную рубашку и надел новую. Она сидела на нем как влитая.

К ним приблизились Маггриг и Леофас.

– Уверен ли ты, что поступаешь правильно, Касваллон? – спросил Леофас.

– Нет, – честно признался тот. – Но Талиесен уверен, а я ничего другого придумать не в состоянии.

– Тогда удачи, и да хранят тебя боги. – Они обменялись рукопожатием.

Талиесен вошел под арку, воздел руки, запел. Вид на Фарлен сменился незнакомой холмистой равниной с городом вдалеке.

– Он вернется, – заверил Маггриг, обняв Мэг за плечи.

Касваллон ступил в проем и исчез, а на месте Врат выросла глухая стена. Мэг потрогала серый камень.

Касваллон стоял на лесной поляне. Лучи заходящего солнца пронизывали ветви могучих дубов, на каждом дереве пели птицы – но никакого города вдали не было, а Врата исчезли бесследно.

Он потыкал в воздух мечом, ничего не нашел и сел на узловатый дубовый корень. Он не имел понятия, куда идти и что делать дальше.

Вскоре поблизости раздались какие-то крики. Касваллон запомнил место, где находился сейчас, и пошел туда, где слышались голоса. Быть может, Врата перенесли его слишком далеко, и город теперь в другой стороне. На волшебной картине за Цитаделью вроде бы виднелся какой-то лес.

В голосах звучало торжество – невидимые охотники, похоже, загнали свою добычу.

– Владыка Небесный, спаси раба своего! – выкрикнул кто-то, и Касваллон перешел на бег. Трое человек окружали четвертого – пожилого, лысого, в серой мантии, со свертком в руках.

– Отдай ее мне, священник, – потребовал один из троих, высокий, в красном плаще.

– Нет, – ответил старик. – Это противоречит закону – и божескому, и человеческому.

Человек в красном плаще выхватил меч. Старик в сером спрятал свою ношу за спину, и клинок вонзился ему в живот.

Касваллон перескочил через поваленный ствол. Его собственный меч сверкнул на закатном солнце.

– Что это вы здесь творите, красавчики?

Трое оглянулись, вожак с окровавленным мечом вышел вперед.

– Не твое дело, путник. Ступай себе прочь.

– Как ни страшны мне трое героев, столь храбро поборовших одного старца, я все же подожду уходить.

– Тогда умри. – Воины ринулись на Касваллона втроем, и он принялся отбиваться. Рубанул вожака по шее, двинул другого кулаком в подбородок, подсек ногу третьему. Второй тем временем подоспел сзади, и Касваллон левой рукой вогнал нож ему в сердце. Третий уползал, оставляя кровавый след. Касваллон не стал за ним гнаться и поспешил к старику.

– Хвала Истоку, – проговорил тот. – Он послал мне тебя в час нужды. – Из его раны обильно струилась кровь.

– За что они тебя так?

– Дело не во мне, сын мой – они охотились за младенцем. – Старик показал на сверток рядом с собой.

Касваллон развернул одеяло. Ребенку, девочке, было не больше недели. Ее головку покрывал белоснежный пушок.

– Лежи тихо. – Касваллон разорвал мантию старика, осмотрел рану. Надежды не было: меч преследователя вскрыл паховую артерию.

– Откуда ты? – прошептал умирающий. Краски уже исчезали с его лица.

– Я пришел из другого мира и не знаю, куда мне идти.

Глаза старика заблестели.

– Ты воспользовался Вратами?

– Да.

– Кто прислал тебя? Модрик?

– Нет.

– Катерис? Блен? Талиесен?

– Да, Талиесен.

– Унеси ребенка обратно через Врата Чаши.

– Я не знаю, где это.

– Недалеко, на севере. Я сам их открыл. Ищи грот на склоне холма – над входом в него высечен кубок. Но берегись Якуты-хана… он идет по следу.

– Кто ты?

– Астел. Я был наставником Талиесена. – На южной стороне леса затрубили рога. – Они идут. Бери дитя и беги. Скорее! Молю тебя. – Это были последние слова Астела.

Касваллон спрятал в ножны меч с кинжалом, схватил ребенка и побежал. Позади лаяли собаки и ревели рога. Славное ему выпало приключение – спасаться от неведомого врага в незнакомом лесу.

Он бежал трусцой, вглядываясь в подлесок, и думал, как бы обмануть погоню. Слева журчал ручеек. Касваллон ступил в воду, прошел около тридцати шагов против течения и вышел на тот же берег, оставив следы в мягком иле. Потом, не поворачиваясь, отступил по этим следам назад и опять побрел по воде. Эта старая уловка не одурачила бы опытного следопыта при свете дня, но в сумерках могла задержать охоту.

Девочка открыла глазки и запихала в рот кулачок. Касваллон тихо выругался. Проголодалась – значит, того и гляди раскричится.

Он снова повернул на север, высматривая пещеру, о которой говорил Астел. Ребенок начал тихонько попискивать. Солн–це медленно опускалось за горы на западе. Гряда облаков закрыла его, и единственный яркий луч высветил на склоне темное устье грота.

Лай приближался. Внизу, совсем близко, показались из леса черные силуэты четырех гончих. Касваллон припустил к пещере. Она напоминала короткий туннель: позади освещенные солн–цем скалы, впереди лунная ночь в лесу.

Первая из гончих вбежала в грот. Касваллон ударил ее мечом и убил. Видя, что лес по ту сторону начинает меркнуть, он влетел во Врата и упал на локоть. Девочку он держал другой рукой, и та не ушиблась.

Вскочив, он обернулся назад и оказался перед твердой скалой. Поблизости шумел водопад – Касваллон спрятал меч и пошел туда. Он как будто узнавал это место, только деревья вокруг были чужие. Так и есть – заводь Железнорукого. Если подняться выше, вдали будет виден Хай-Друин. Ветер переменился и донес до него запах дыма. Повернув в ту сторону, Касваллон пришел к каменному домику под соломенной крышей. В маленьком дворике росли цветы и стоял курятник. Касваллон постучался, и ему открыла молодая женщина с длинными светлыми волосами.

– Чего тебе? – испуганно спросила она.

– Мне ребенка бы покормить.

Женщина взглянула на девочку и уже другим голосом сказала:

– Входи.

Внутри за сосновым столом сидел крупный рыжебородый мужчина.

– Здравствуй, – сказал он. Правая его рука была спрятана под столом.

– Я нашел это дитя в лесу, – неуклюже соврал Касваллон.

Хозяева переглянулись.

– Ты не знаешь, чье оно?

– Нет, не знаю.

– Свою дочурку мы потеряли три дня назад. Там в углу ее колыбелька. Можешь оставить дитя у нас, если хочешь. Молока у жены еще вдоволь, сам видишь. – Женщина, расстегнув рубашку, уже кормила ребенка.

Касваллон придвинул себе стул, сел напротив хозяина, посмотрел в его ясные серые глаза.

– Если я отдам ее тебе, обещаешь растить ее как родную?

– Да. Пойдем прогуляемся. – Хозяин встал и спрятал нож, который держал под столом. Он был выше Касваллона и шире в плечах. Вдвоем они вышли во двор и сели на скамейку. – Чей будешь? Одежда на тебе как у горца, но ты не наш, не из Лоды.

– Я Касваллон из Фарлена.

– У меня с Фарленом дела, но о тебе я что-то ни разу не слышал.

Касваллон вздохнул:

– Есть тут поблизости город под названием Атерис?

– Нет. Есть Цитадель – там теперь заправляют низинники. Спрашиваю еще раз: кто ты такой?

– Говорю же тебе, я горец. Впрочем, я тебя понимаю. Если б ты заявился ко мне домой и рассказал такую историю, я счел бы тебя сумасшедшим.

– Но это мой дом, и пришел в него ты. Рассказывай.

И Касваллон стал рассказывать об аэнирском нашествии, о Вратах, о смертельно раненном старике и о людях с собаками, преследующих новорожденное дитя. Собеседник слушал его внимательно, не прерывая.

Когда он договорил, земля затряслась, и в небе вспыхнули две луны. Через пару мгновений вторая луна погасла, и перед горцами явился Талиесен. Его шатало, он еле стоял на ногах. Человек из Лоды схватился за нож.

– Нет! – закричал Касваллон. – Этот тот самый друид, о котором я говорил.

Талиесен плюхнулся наземь.

– Это путешествие едва не доконало меня. – Касваллон помог ему встать. – Ты не представляешь, сколько сил я за–тратил, чтобы попасть сюда. Кто это?

– Меня зовут Сай, – назвался хозяин дома.

– Я должен видеть ребенка. – Талиесен отпихнул Касваллона и пошел к хижине.

– Ты ошибаешься, я не считаю тебя сумасшедшим, – сказал Касваллону Сай. – Вчера, когда мы оплакивали нашу малютку, к нам пришел какой-то старик. Он сказал нам, что ты придешь и принесешь нам сразу и радость, и горе.

– Он был лысый, в серой долгополой одежде?

Сай кивнул, и оба вернулись в дом. Талиесен стоял на коленях перед люлькой, где спала девочка. Присмотревшись к ней, Касваллон заметил, что ее белые волосики стали теперь золотистыми.

– Будь настороже, – сказал хуторянину Талиесен. – За этим ребенком охотятся. Я изменил цвет ее волос и уже сказал твоей жене, что все должны считать ее родной вашей дочерью. О том, что ваш ребенок умер, в клане пока не знают – и не нужно никому знать.

– Но кто она? – спросил Сай. – Почему враги хотят ее смерти?

– Она твоя дочь. Больше и тебе знать не нужно – скажу лишь, что она из королевского рода. А теперь нам пора.

Леннокс подбавил дров, и пламя взвилось высоко. Ночь не была холодной, он просто хотел видеть лицо спящей девочки. Рот у нее приоткрылся, и пальчик выскользнул, но она не проснулась. Леннокс, бережно придерживая ее правой рукой, расправил затекшую спину.

Гаэлен заворочался, протер глаза и сел рядом с ним.

– Как она?

– Теперь уже хорошо. Говорит, что ее отца и сестру съели волки.

– Вряд ли – как же ей самой тогда удалось спастись? Приснилось ей, что ли?

– Не знаю. Она говорит, что волки были большие, как я.

– Волки нападают по ночам, а у страха глаза велики.

– Это так, но ведь отец-то ее был горец. С чего же он так оплошал? Ни разу не слышал, чтобы волки растерзали кого-то из наших. Они вообще не бросаются на людей.

– Может, он огня не зажег или принужден был бежать без оружия. А волки были голодные. – Они помолчали, и Гаэлен добавил: – Скорей всего волки перепутались у нее с аэнирами. Многие из них носят волчьи шкуры, а на Играх у одного была волчья голова вместо шлема.

– Девочка говорит, что ее мать убили люди с мечами – не думаю, что она могла их принять за зверей. Завтра, как пойдете, глядите в оба.

– Нам будет тебя не хватать.

– Вам я ни к чему, а ей нужен. Отнесу ее на остров и останусь с отцом. Увидимся в Аксте.

– Надеюсь на это. Хорошо бы нам удалось собрать побольше бойцов, но даже если мы никого не найдем, я все равно приду.

– Знаю, что придешь, родич. Буду ждать.

Когда рассвело, Леннокс посадил девочку на плечо и ушел обратно на север. Он узнал, что зовут ее Плесси, что она из Хестена и доводится племянницей лорду-ловчему Ларику. Ему захотелось вернуться и сказать об этом друзьям: Ларик наверняка радушно примет людей, спасших его племянницу. Но Плесси с тревогой посматривала назад, и он отказался от этой мысли.

Пережитые ужасы оставили в ее душе глубокую рану.

Все утро они шли лесом в гору и остановились поесть у маленькой заводи среди скал. Парни снабдили Леннокса лепешками, которые он разделил с Плесси. Она болтала ногами в ледяной воде и смеялась. Леннокс, глядя на нее, тоже улыбнулся – и замер. Чувствуя на себе чей-то взгляд, он медленно встал. Его охватил страх – не за себя, за ребенка. Он обещал Плесси, что с ней ничего не случится, а слово горца священно.

Он обвел глазами густые заросли. В цветущем вереске мелькнуло темное пятнышко, но Леннокс заставил себя не смотреть туда пристально. Похоже, шерсть. Медведь или волк.

Он взял сидящую под сосной Плесси на руки и подсадил на дерево.

– Посиди там немного, голубка.

– Не хочу, – захныкала девочка.

– Посиди ради дяди Леннокса. И держись крепко.

В этот миг из вереска с воем выскочило клыкастое, косматое чудище. Хищники всегда издают устрашающие звуки, когда нападают – это парализует жертву.

Но сейчас оборотню противостояло не загнанное животное, а самый сильный воин за всю долгую историю клана Фарлен.

Леннокс сам заревел во всю мочь, хряснул зверя кулаком и сломал ему челюсть. Тот припал на четвереньки, скуля от боли. Второй оборотень выпрыгнул из зарослей и когтями разодрал человеку плечо. Леннокс схватил его за мохнатое горло и остановил клыки в паре дюймов от своего лица. На него пахнуло горячим зловонным дыханием. Зверь был невероятно силен. Когда Леннокс левой рукой дал ему в ухо, он отлетел прочь и тут же напал снова. Леннокс, ожидавший этого, сгреб его за горло и пах и что есть силы шарахнул о ствол сосны. Хребет зверя разлетелся вдребезги, ребра продырявили легкие. Леннокс бросил его и выхватил меч. Первый, с вихляющейся челюстью, прыгнул на него снова, но воин увернулся от взмаха когтей и вонзил клинок в незащищенное брюхо. Зверь забился в предсмертных корчах. Леннокс вытащил меч обратно, обнажил нож. В кустах никто больше не шевелился, но он должен был убедиться.

– Сиди там, Плесси, дядя Леннокс сейчас придет.

– Не уходи, – зарыдала она. – Волки меня съедят! – Ее слезы надрывали ему сердце, но он все-таки отошел и проверил следы в кустах. Зверей в самом деле было двое. Он снял Плесси с дерева и прижал к себе.

– Вот видишь, я очень скоро пришел.

– Только не бросай меня опять, дядя Леннокс.

– Не брошу. Теперь будь храброй девочкой и помоги мне остановить кровь, ладно? – Леннокс, кряхтя, снял разодранную рубашку. На правой его лопатке зияли четыре кровавые борозды, до которых он не мог дотянуться.

– Ой, сколько крови.

– Ничего, зато раны очистятся. Плесси, ты шить умеешь?

– Мама учила меня.

– Вот и чудесно. – Леннокс отыскал в котомке иголку и нитки. – Зашей эти царапины, и мы пойдем дальше.

– Я не умею. – Страх снова вернулся к ней.

– Это очень просто. Я тебе покажу. Сначала вдень нитку – мои ручищи для этого не годятся. – Плесси послюнила конец нитки и продела ее в ушко. Леннокс взял у нее иголку, извернулся, проткнул кожу у себя на плече. – А теперь делай стежки, вот так, – сказал он, одолевая накатившую дурноту.

Плесси заплакала.

– Ты не умрешь, правда ведь, дядя Леннокс?

– От такого-то пустяка? Становись сзади и покажи, как ты шьешь.

Талиесен вел Касваллона в лес, прочь от хижины. Холодно не было, но легкий ветерок говорил о приближении осени.

– Как то есть «если выживет»? – остановившись, спросил Касваллон. – Мы знаем, что она дожила до старости и умерла после боя с чудовищем – я сам видел.

– Ты, мой мальчик, видел одну из Сигурни, – хмыкнул Талиесен. – Рассказывать о бесконечных возможностях и парадоксах времени было бы слишком долго. Помни только, что невозможное всегда может стать действительностью. Малышке угрожает страшная опасность – в первую очередь со стороны чародея Якуты-хана. Его наняли свергнуть короля, настоящего отца Сигурни, а взамен, помимо щедрой награды, обещали ему жизнь королевской дочери. Он ловкий маг и обязательно ее выследит, а этот горец ему не помеха.

Касваллон присел на поваленный ствол.

– Это очень печально, но что же мы можем сделать? Не стану же я сидеть здесь и стеречь младенца. Ты тоже не станешь. Я нужен своему клану, и времени у нас нет.

– Опять это слово: «время». – Талиесен сел рядом с ним. – Мы можем ждать здесь сколько угодно, но в свой мир ты вернешься сразу же после того, как ушел из него. Тут рядом есть деревушка, мы отдохнем там и поедим. Потом вернемся сюда, к водопаду, и разобьем бивак около Врат. За один день ты увидишь больше, чем другие смертные за всю жизнь.

На следующий вечер Касваллон развел костер возле той скалы, через которую недавно прошел. Они с друидом жевали медовые коврижки и смотрели, как серп луны дробится в озере под водопадом.

– Долго еще ждать? – спросил Касваллон.

– Пока я не почувствую чар Якуты-хана. Впрочем, надо вызвать сюда еще кое-кого. – Друид вышел на берег и тихо запел. Ветер улегся, над двумя валунами у заводи сгустился туман. Касваллон смотрел в изумлении, как строятся из тумана ворота. В них замелькали какие-то огоньки, а после возник человек – высокий, невероятно широкий в плечах, одетый в серебряный панцирь и сверкающую кольчугу. Борода его, белая, как и волосы, была заплетена в косу.

– Кто звал Железнорукого? – похожим на отдаленный гром голосом спросил он.

Касваллон поднялся и встал рядом с друидом.

– Я, Талиесен, верховный друид. Твоя дочь жива, но она в опасности.

– Здесь меня убили, – сказал призрачный воин. – Мое тело лежит под этими валунами. Жену мою тоже убили, и я не могу найти ее дух.

– Но твоя дочь жива и спит в хижине неподалеку отсюда. Ее нужно сохранить, спасти от чародея и его демонов.

– Что же я могу, Талиесен? Я ныне бесплотен.

– Ты будешь сражаться не с людьми из плоти и крови. Я заронил семя в разум ребенка: когда демоны явятся, она прибежит сюда. Эти существа, хотя и материальны, тоже вызваны заклинаниями, и ты можешь их победить.

– Хорошо. Позови, когда я понадоблюсь, – сказал дух короля и растаял вместе с воротами. Касваллон вновь ощутил на лице ветерок.

– Так она дочь Железнорукого? Боги праведные!

– Да, она отпрыск славнейшего рода. Однако вернемся к костру: я должен произнести еще одно заклинание, прежде чем покину тебя. – Друид поворошил огонь и снова запел. Касваллон терпеливо ждал, когда он закончит. – Мне надо повидать одного человека. Это мечтатель и пьяница, но скоро он нам понадобится. Оставайся здесь и ни в коем случае не отходи от костра. Думаю, что скучать ты не будешь: тебе предстоит увидеть занятные вещи.

Касваллон остался один. Луна внезапно пропала. Солнце на краткий миг осветило заводь и тут же снова сменилось луной. Дни стремительно чередовались с ночами. Трава у костра поднялась высоко, высохла, проросла вновь. Листья распустились, налились густой зеленью, пожелтели, опали. Снег выпал, растаял, уступил место весенним цветам.

Когда снег выпал в шестой раз, бег времени немного замедлился. Луна задержалась на небе. Холод проникал сквозь преграду чар Талиесена, и Касваллон ежился. Краем правого глаза он заметил, как старый друид бредет к нему по колено в снегу, с коротким охотничьим луком и стрелами за спиной.

– Как ты заставил время бежать так быстро? – спросил Касваллон.

– Это даже мне не под силу, – устало ответил друид. – Я всего лишь запустил Врата, у которых ты сидишь, и они перенесли тебя на несколько лет вперед.

– Я надолго запомню то, что здесь видел.

– К сожалению, дивиться и ахать нам некогда, ибо зло уже близко. – Талиесен присел, протянул к огню длинные тонкие пальцы. Стрелы и лук он передал Касваллону. – Как же я замерз, как устал.

Касваллон согнул лук, попробовал тетиву. Оружие было надежное, крепкое.

– Кто они, наши враги?

– Люди обычно именуют их демонами, хотя это, собственно говоря, существа, живущие в ином измерении – в иной земле, если тебе так понятнее. Представь себе громадных зверей до восьми футов ростом. Они похожи на медведей, но движутся быстрее и ходят, как люди, на двух ногах. На пальцах у них когти длиной с твой охотничий нож. Есть и клыки, и короткие бивни, но бивни им нужны не для боя – ими они разделывают животных, которых убивают в своем родном мире.

– Не пойти ли нам к Саю? Один он с ними не справится.

– Нет. Судьба Сая решилась в тот самый миг, когда он согласился взять ребенка к себе. Они явятся прямо к нему домой.

– Как это?

– Да вот так. Якута-хан уже выследил Сигурни и вызовет демонов в дом ее приемных родителей. Он и раньше использовал их: для человека они невидимы. Жертва понимает, что они здесь, лишь когда у нее из груди вырывают сердце. Лучше нам туда не соваться, поверь мне.

– Как же тогда мы спасем младенца?

– Она уже не младенец. Ты же видел, как пролетело время: сейчас ей шесть. Я оставил тайную подсказку и ей, и ее матери. В миг ужаса они будут действовать безотчетно, и девочка прибежит сюда.

Касваллон прикрепил колчан к поясу.

– Как я должен биться с этими невидимыми чудовищами?

– Как можешь, горец. Стань на колени подле меня, и я передам тебе все, что сумею.

Касваллон повиновался. Тусклые глаза друида были обведены красным ободом, кожа высохла. Подняв ладонь к глазам Касваллона, он начал петь. Жар, идущий от его пальцев, огненными стрелами вонзался в мозг горца. Касваллон застонал, но голос Талиесена – друид в это время не прерывал пения – шепнул ему:

– Потерпи, мальчуган, это недолго продлится.

Скоро Талиесен в самом деле убрал ладонь.

– Что ты со мной сделал? – спросил, открыв глаза, Касваллон. Деревья у заводи сделались ненатурально четкими, словно нарисованные углем на белой бумаге, зато друид превратился в разноцветное переливчатое пятно: глаза и живот красные, область сердца пурпурная, все остальное – смесь желтого, оранжевого и белого.

– Теперь ты увидишь их, Касваллон, – сказал мерцающий Талиесен. – Они придут с юга, вслед за ребенком. Подумай, откуда лучше напасть на них.

– Сколько их будет?

– Предполагаю, что двое. Вызов даже одного демона требует колоссальной затраты сил, а Сая Якута-хан не считает серьезным противником. Но их может оказаться и больше: этот чародей молод и самонадеян.

Касваллон направился на юг, пересек замерзшую заводь и углубился в лес. У тропы стоял древний дуб – две его толстые ветки, как простертые в мольбе руки, тянулись футах в десяти над землей. Касваллон взобрался на правую и сел, прижавшись спиной к стволу.

Поджидая демонов, он думал о многом. В храбрости он недостатка не испытывал никогда – порой даже намеренно шел на риск, чтобы взбудоражить кровь, но теперь? Его жена, ребенок, весь его клан остались в другом мире, где над ними нависла беда. Тут уж не до молодечества. Если он погибнет в этом лесу, что будет с Фарленом, с Мэг, с Доналом? Касваллон чувствовал, как от страха у него сохнет во рту. Сигурни, конечно, тоже невинная жертва, но что такое ее жизнь против всех жизней Фарлена?

– Я готов сражаться, но умирать за тебя не стану, – тихо промолвил он. – Нельзя мне пока умирать.

Приняв это решение, он слегка успокоился. Взглянул на свои мерцающие красками руки и понял, что пальцы будет нелегко рассмотреть – к тому же они порядком замерзли. После того как он хорошенько растер их, пальцы загорелись тускло-красным огнем и опять погасли. Касваллон натянул овчинные рукавицы. Борода у него обросла льдинками. Разноцветный Талиесен шел к нему через озеро. Озяб, должно быть, старик в своих перышках.

Звериный вой разодрал тишину ночи. Касваллон снял рукавицы, приготовил стрелу. Еще немного, и в поле его зрения показалась маленькая светящаяся фигурка. Вот она споткнулась и покатилась в снег.

Касваллон смотрел на тропу позади нее. Там возникла чья-то громадная туша, за ней другая. Слева, ломясь прямиком через лес, надвигалась третья. Касваллон выругался: в них и верно было восемь футов, не меньше. Первый светился яркими красками. Пространство от шеи до живота занимали два пурпурных круга, соединенные красной перемычкой. Касваллон отвел тетиву к правой щеке и выстрелил. Верхний пурпурный круг, в который попала стрела, тут же вспыхнул золотом – это из раны потекла кровь. Вторую стрелу Касваллон послал в нижний круг. Зверь пронзительно завизжал, накренился влево и рухнул.

Обернувшись назад, Касваллон увидел, что девочка уже добежала до озера. Двое демонов близились к ней, Талиесен куда-то пропал. Горец сверзился с дерева, достал новую стрелу и помчался вниз по обледеневшему склону. Споткнулся о корень, выронил лук, полетел головой вперед. Он отчаянно зарывался пальцами в снег, но тут его спас другой корень, подвернувшийся под руку. Один из демонов был уже совсем рядом с девочкой. Лук остался где-то наверху, и Касваллон бросился на врага с ножом и коротким мечом. Нырнув под когтистую лапу, он вонзил нож в брюхо по самую рукоять. Ответный удар зверя подкинул его высоко в воздух. Он упал тяжело, ударившись плечом о ствол дерева. Левая рука отнялась. Смертельно раненный демон повалился на снег, но сзади уже наседал третий.

Касваллон вскочил, изрыгая ругань.

– Беги, дуралей! – крикнул ему Талиесен. В глубине души Касваллону очень хотелось послушаться: у него осталось так много незавершенных дел!

Демон смотрел не на него, а на ребенка у кромки озера, и Касваллон на миг испытал великое облегчение. Спасен! Девочка умрет, но он будет жить.

Еще мгновение – и он, в три прыжка преодолев расстояние между собой и чудовищем, вонзил меч в его широкую спину. Демон взревел и повернулся к нему лицом. Касваллон упустил рукоять, но клинок застрял в радужной плоти зверя. Когти разодрали воину плечо, швырнули его на снег.

Тогда над озером полыхнул свет. Железнорукий, мерцающий серебром, заслонил собой ребенка, обеими руками вскинув над головой призрачный меч. Зверь с рыком бросился на привидение. Меч опустился. Он не оставил никаких видимых следов, но демон дрогнул, зашатался и рухнул.