Текст книги "Вечный ястреб"

– Вкусно? – без намека на улыбку спросил его Лейн.

– Да… Но знаете, я не хочу все слопать один.

– Даже и не думай, – воскликнул Гвалчмай. – Тебе требуется больше еды, чем нам.

– Да, но…

– Ты же его и готовил, – напомнил Гвалчмай.

– Знаю, но…

– Ешь, брат, ешь. Не то остынет… салом подернется…

Тут выдержка изменила им, и все покатились со смеху. Леннокс, поняв в чем дело, закинул мерзкое на вкус мясо больного зверька в кусты.

– Вот свиньи!

В ста шагах над ними затаился, глядя на костер, зверь из иного мира. Смех, напоминавший трескотню обезьян у него на родине, озадачил его. Потом ноздри пощекотал запах жареного – неприятный, гнилостный запах.

Зверь фыркнул, прочистил нос, переместился немного левее. Здесь пахло совсем иначе – теплой, соленой, живой кровью. Голод побуждал зверя спуститься и пожрать лакомую добычу, огонь вызывал в нем извечный страх.

Зверь залег и стал выжидать.

* * *

Гаэлену снилось, что за ним снова гонятся конные аэниры. Он с трудом передвигал ноги, но тихий голубой свет окружил его, и всадники отступили. Гаэлен увидел перед собой старческое морщинистое лицо, на котором живыми были только глаза.

– Твой костер угасает, – сказал старик неожиданно звучным голосом, не разжимая при этом губ. – Проснись!

Гаэлен, пытаясь избавиться от докучливого сновидения, повернулся на другой бок.

– Костер, дуралей! Твоя жизнь в опасности! Просыпайся!

Голубой свет сменился красным тревожным заревом, в котором маячило черное страшилище. Из пасти чудовища капала слюна, когтистые лапы тянулись к добыче.

Гаэлен вскочил, как ошпаренный. На черном небе светила луна и мерцали звезды. Костер и впрямь догорал, превращаясь в угли и пепел.

Мальчику не хотелось вылезать из-под одеяла, но сон все-таки напугал его. Он сел, пригладил волосы, почесал шрам над глазом. Потом наломал прутьев, подкормил и раздул огонь. Костер слегка разгорелся, и ему полегчало.

Справа послышался шорох. Большой куст колыхнулся, раздалось тихое рычание. Гаэлен, выхватив нож, вглядывался сощуренными глазами во тьму. Сколько раз Касваллон говорил, что нельзя ночью смотреть на огонь! Над кустом выросла громадная тень, и Гаэлен заорал, предупреждая друзей.

Лейн, выкатившись из одеяла с ножом, замер на полусогнутых ногах рядом. В ночном призраке было не меньше восьми футов росту. Круглая голова походила на человечью, но из пасти торчали клыки. Гвалчмай с Ленноксом тоже проснулись и в ужасе смотрели на это явление.

Гаэлен дрожащей рукой ухватил припасенную для костра ветку с сухими листьями, сунул ее в огонь. Листья вспыхнули, и он нетвердыми шагами двинулся к неведомому зверю, держа факел перед собой.

Лейн и Леннокс, переглянувшись, последовали за ним, оцепеневший Гвалчмай прирос к месту. Свет горящей ветки упал на звериные когти, длинные, как кинжалы.

Еще миг, и Гаэлен ткнул веткой прямо в морду чудовища, опалив шерсть вокруг глаз. Зверь с ужасающим воем пустился бежать.

– Молодец, родич! – Лейн, сам дрожа, положил руку на плечо Гаэлену. – Вовремя ты проснулся.

– Что это было, седьмое пекло? – срывающимся голосом спросил Гвалчмай.

– Не знаю, – ответил Лейн, – но вряд ли оно питается грибами да ягодами. Одни челюсти чего стоят!

Гвалчмай, взяв факел, рассмотрел следы зверя.

– Те самые, что были в долине. Никакая это не шутка. Ты, Гаэлен, всем нам спас жизнь.

– Мне приснился один старик, это он велел мне проснуться.

– Ты его знаешь? – спросил Лейн.

– По-моему, это друид, который приходил к Камбилу в день начала Охоты.

– Талиесен, – прошептал Гвалчмай, глядя на Лейна, а Леннокс задал вопрос:

– Что теперь делать будем, вернемся?

– Зачем же, – проговорил Лейн, – мы без труда прогнали этого зверя – видно, он, как и все животные, опасается человека. Атафосс совсем близко, утром мы будем там.

– Ну, не знаю, – засомневался Гвалчмай. – Очень уж он громадный. Не хотел бы я повстречаться с ним, когда огня под рукой нет.

– Раз он за нами охотится, – сказал Гаэлен, – то ему все равно, в какую сторону мы идем.

– Значит, договорились? – подвел итог Лейн.

Гвалчмаю очень хотелось, чтобы Леннокс высказался за немедленный поворот к дому, но здоровяк только плечами пожал и поднял с земли котомку.

Рассвет застал путников на осыпях последней перед Атафоссом горы. Вдали уже слышался шум водопада.

– Ревет не смолкая, – продекламировал Гвалчмай. – У меня, когда я его слышу, каждый раз волосы дыбом встают.

– А зверя нашего нигде не видать. – Лейн поправил котомку и первым ступил на узкий каменный мост. В расположенной ниже водопада пещере мальчики сели завтракать. Скальная стена немного глушила шум, но водяная пыль стояла высоко, и над ними плясали радуги.

– Ключей-то новых мы так и не нашли, – заметил Гвалч–май. – Ни кошелей с записками, ни камней, отмечающих путь. Вдруг мы все-таки ошибаемся?

– Я тоже думал об этом, – признался Лейн, – но в стихе все сказано ясно. Может, ключи спрятаны прямо у водопада.

Поев, они стали пускать камешки по воде, и Гвалчмай опередил Лейна на три подскока. Потом все заново наполнили фляги и стали подниматься в растущий над водопадом лес.

Там Леннокс разжег костер. Мальчики скинули у огня котомки, разбились на пары и отправились искать ключи. Лейн и Леннокс пошли на юг, Гаэлен и Гвалчмай – на север.

Гаэлен снова полюбовался с высокого склона, как рушится вниз Атафосс.

– Это душа Фарлена, дружище, – сказал ему Гвалчмай.

– Верю, – усмехнулся он.

Зеленые глаза Гвалчмая сияли от гордости.

– Вся поэзия, все величие, вся мощь клана заключены здесь.

Маленький и хрупкий, он не мог похвастаться крепким сложением Лейна и Леннокса, но дышал той же силой, которую Гаэлен замечал во всех горцах – словно черпал ее из камней, на которых стоял.

Они возобновили поиски. Ключей не нашлось, зато Гвалчмай наткнулся на следы, заставившие его громко ругнуться.

– Охотники? – спросил Гаэлен.

– Нет. Агвейн. Тоже утром явились. Вот почему ключей нет – это он забрал, чтоб ему провалиться!

– Так пошли за ними, терять-то нам нечего, – предложил Гаэлен.

По тропинке, ведущей на юг, они пришли к поросшему кустарником склону.

– Боги правые! – прошептал Гвалчмай. – Смотри!

Следы Агвейна и его товарищей перекрывала огромная шестипалая лапа.

– Дальше пойдем или как? – спросил побледневший Гвалч.

Гаэлен провел языком по губам.

– Не хотелось бы, да что ж делать.

Они поднялись к сосновому бору. Солнце понемногу клонилось к закату, от деревьев падали длинные тени.

– Здесь зверь догнал их, – прошептал Гвалчмай. – Боги, они наверняка все убиты! Смотри, они бросились врассыпную, но один не успел убежать. Кровь!

Сердце у Гаэлена бешено колотилось, воздух застревал в горле. Он стал дышать глубоко и медленно, как учил Касваллон – это помогло ему успокоиться. Гвалчмай заглянул в кусты, отшатнулся и закрыл лицо руками.

Гаэлена самого едва не вывернуло от этого зрелища. В кустах лежали неузнаваемые останки трех человек. В палой листве торчала чья-то нога, рядом валялся раздробленный череп. Все было залито потоками крови.

Гвалчмая после приступа рвоты била крупная дрожь.

– Слушай, Гвалч, – сказал Гаэлен. – Надо узнать, куда ушел зверь. Посмотри на следы. Пожалуйста. – Не дождавшись ответа, он тряхнул друга за плечи. – Гвалч, ты меня слышишь? Надо посмотреть и рассказать Лейну!

Гвалч разрыдался, прижавшись к нему.

– Ничего, ничего, – приговаривал Гаэлен, поглаживая его по спине, как ребенка.

– Прости. – Гвалчмай отстранился, утер рукавом глаза.

– Все понятно, родич. Они были твоими друзьями.

– Да. Ладно, поглядим, куда эта сволочь девалась. – Гвалчмай обошел по кругу место побоища. – Он ждал их там, наверху. Потом выскочил и убил того, кто шел впереди. Второй – Эктас, я думаю – побежал, и зверь его тоже убил. Двое других повернули на запад. Одного зверь загрыз, но четвертый, Агвейн, ушел. Зверь… наелся и двинулся следом за ним.

– Тоже на запад, стало быть. Давай найдем Лейна.

Гвалчмай кивнул и бегом устремился на север, внимательно глядя под ноги. Гаэлен бежал за ним, оглядывая подлесок. Удача сопутствовала им – не прошло и часа, как они отыскали братьев. Те сидели у ручья, и Гаэлен быстро рассказал им о страшной находке.

– Как давно это произошло? – спросил Гвалчмая Лейн.

– Утром, пока мы сидели на берегу. Зверь, думаю, шел за нами и напал на след Агвейна, когда мы свернули к воде.

– По-твоему, Агвейн жив?

– После того нападения точно был жив, потому что зверь вернулся к убитым. А теперь уж не знаю. Непонятно – зверь-то ведь сыт, зачем ему еще и Агвейн понадобился?

– Я тоже не понимаю, но родичу надо помочь.

– Если мы сами умрем, то ничем ему не поможем, брат, – вставил Леннокс. – Гвалч говорит, что зверь подался на запад. Нам туда нельзя – ветер будет дуть нам в спину, и он нас сразу учует.

– Верно, – согласился Лейн, – но и Агвейна бросать нельзя.

– Дозвольте низиннику слово молвить, – попросил Гаэлен.

– Ты не низинник, родич. Мы слушаем.

– Спасибо. Я в таких делах смыслю хуже вас, поэтому могу ошибаться. По-моему вот как: надо засесть вблизи от места, где спрятаны… трупы. Как зверь вернется туда, мы и пойдем на запад, только бы ветер не переменился. Что скажете?

– Я думаю, в тебе больше от горца, чем ты сам полагаешь, – заявил Лейн.

Путь в полмили они преодолели бегом – Лейн впереди, Гвалчмай и Гаэлен следом, Леннокс чуть позади.

Распластавшись на вершине холма, они стали ждать. Отсюда хорошо были видны заводи выше и ниже водопада, на северо-западе высилась цепь скалистых холмов, вверху багровело предзакатное небо.

– Надеюсь, он придет еще до ночи, – сказал Лейн.

Удача и здесь не оставила их. В последних лучах солнца Гвалчмай разглядел бегущего на четвереньках зверя. Он держался в тени и скоро исчез в кустах, где лежали тела.

Мальчики отползли по склону назад, сделали большой круг и лишь тогда повернули на запад, к скалистым холмам. Взошедшая луна освещала им путь.

– Думаю, Агвейн укрылся где-то в пещерах. – Гвалчмай показал на усеянный валунами склон.

– Не будем забывать, что зверь может вернуться сюда еще ночью, когда нажрется, – сказал Лейн, взбираясь наверх.

Агвейна, забившегося в расщелину на середине подъема, нашел Гаэлен.

– Ты как там, цел?

– Боги, я думал, это зверь возвращается. – По щекам Агвейна катились слезы, и он скрипел зубами, чтобы не рыдать в голос. Гаэлен протянул ему руку, помог вылезти. Остальные уже собрались вокруг. Агвейн не получил ран, но запавшие, в темном ободе глаза показывали, что он глубоко потрясен. – Он выскочил непонятно откуда. Обезглавил Каэла. Эктас побежал, и зверь одним махом разодрал ему спину. Я шел последним и кинулся наутек – что еще было делать? Дрейг бежал за мной по пятам. Он закричал, потом крик оборвался. Я понял, что остался один, а зверь, слышу, не отстает. Ну и припустил так, как сроду не бегал. Потом он догнал меня, но из щели не смог достать.

– Уходить надо, родич, – напомнил Лейн.

– Да! Нет, постойте, сначала надо найти одну вещь. Я ее на бегу выбросил.

– Еще чего! Снова в лес поворачивать? – возмутился шепотом Гвалчмай.

– Это недалеко. Я бросил эту штуку, когда завидел впереди склон.

– Что за вещь такая? – засомневался Лейн. – Может, зверь уже чешет сюда.

– Вы ступайте, я скоро, – уперся Агвейн.

– Провались ты, родич! Ты же знаешь, что мы без тебя не уйдем.

– Давайте уж поищем, чем полночи с ним препираться, – вмешался Гаэлен. Он сдерживал бешенство, понимая, что за вещь хочет найти в лесу Агвейн. Меч – обретенный и потерянный клад.

Оказавшись под деревьями, мальчики достали ножи. Много от них будет проку, подумал Гаэлен. Гвалчмай при луне казался пепельно-серым, один Леннокс как будто не волновался.

Вскоре Агвейн нырнул в сторону от тропы и вернулся с длинным, плотно увязанным свертком.

– Пошли, – сказал он и повел всех вниз, к водопаду. Ветер постоянно менялся, и они описывали круги, чтобы зверь не учуял их. К рассвету они вышли на берег ниже Атафосса. Слева была река, впереди лес, куда они из страха перед зверем не решались войти.

В конце концов они все же двинулись вперед, держа наготове кинжалы, и внезапно услышали:

– Доброе утро, мальчики.

Гвалчмай выронил свой нож, но тут же поднял. Справа от них, посреди круглой поляны, сидела на поваленном дубу женщина. На одеяле, расстеленном у ее ног, был накрыт завтрак – черный хлеб и холодное мясо.

Такого одеяния, как на ней, они еще никогда не видели: плечи покрывала кольчужная накидка из мелких серебряных звеньев, нагрудный серебряный панцирь украшен медным ястребом с распростертыми крыльями. Ниже виднелась короткая кожаная юбка с медными заклепками и разрезами, узкие темные штаны, серебряные поножи, высокие сапоги. Руки обнажены, на правом запястье серебряный браслет, на левом – кожаный щиток.

Годы посеребрили ее волосы, оставили на лице складки печали и мудрости, но льдисто-голубые глаза оставались яркими, а осанка прямой.

В молодости она, наверное, была очень красива, решил Гаэлен. Он не понимал, однако, почему она так смотрит на них – испытующе, но словно бы жалеючи.

– Не хотите ли позавтракать со мной? – пригласила женщина.

– Кто вы? – спросил в ответ Агвейн.

– Королева Сигурни, – улыбнулась она.

– У нас в Фарлене королев нет, – сказал Лейн.

– Я пришла из других мест.

– Вы находитесь на землях Фарлена, куда чужим нет доступа, – строго заметил Агвейн. – Вы аэнирка?

– Нет, Агвейн. Я гостья Талиесена.

– Докажите.

– А нужно ли? Талиесен попросил меня одолжить мой меч для вашей Охоты. Разверни его и увидишь, что он скован из неизвестного вам металла. Рукоять двуручная, черного дерева, железный эфес украшен золотой и серебряной нитью. На ножнах такой же ястреб, как на моем панцире. Верни мне мое оружие.

– Делай что она говорит, – сказал Лейн. – Если это правда, меч надо вернуть законной владелице.

– Он мой! – вспыхнул Агвейн. – Это доказательство того, что я победил.

– Мы и так знаем, что победил ты, – вмешался Гаэлен. – Отдавай меч.

Агвейн разрезал шнурки, размотал кожаную покрышку. Великолепный меч полностью отвечал описанию, данному женщиной. Она взяла его у Агвейна, пристегнула к поясу. Теперь уже не могло быть никаких сомнений: меч принадлежит ей. Словно живописец завершил неоконченную картину, подумалось Гаэлену.

– Угощайтесь же, – повторила свое приглашение женщина. – Я ждала восьмерых – где еще трое?

Мальчики переглянулись, и Гаэлен ответил:

– Убиты.

– Как убиты?! – поднялась на ноги королева. – Кем?

Гаэлен рассказал ей о звере и о том, как они спаслись.

– Проклятие! – вскричала она. – Талиесен вчерашней ночью явился мне в сновидении. Он сказал, что вы заблудились в горах, и просил встретить вас здесь. О звере он не обмолвился ни словом.

– Он и мне являлся, – вспомнил Гаэлен, – но ничего не сказал о вас.

– Что ж, – невесело улыбнулась она. – Чародеев я никогда не понимала, да и не хочу понимать. Расскажите мне, каково с виду это чудовище.

Мальчики заговорили все разом, но она жестом утихомирила их и обратилась к Агвейну:

– Ты видел его вблизи. Рассказывай.

Агвейн стал с живостью описывать зверя – его громадные размеры, проворство, получеловеческий облик.

– Ты правильно сделал, что убежал, – сказала, выслушав его, женщина. – Я уже не раз встречала таких в своем королевстве. Они страшны, и убить их трудно. Сами они убивают каждого встречного, чтобы насытиться, но назначенную добычу могут преследовать едва ли не вечно. Зверь, о котором мы говорим, гонится за мной уже сорок лет.

– Почему за вами? – шепотом спросил Гаэлен.

– Чародей по имени Якута-хан когда-то натравил его на меня – но это, Гаэлен, уже другая история.

– Как же нам теперь быть? – забеспокоился Лейн.

– Ешьте и набирайтесь сил, а потом мы с вами обсудим план битвы.

Мальчики принялись за свежий хлеб и нежную розовую говядину. Ели все через силу, только Леннокс запихивал в рот огромнейшие куски.

– Разве у вас голод? – подняла брови королева.

– Пока нет, но Леннокс его скоро вызовет, – заверил Гвалчмай.

Агвейн молчал. Он был сердит на эту непонятную королеву: она, женщина, вынудила его отдать меч – единственное настоящее оружие, которым они могли защититься от зверя.

– Так как же мы будем сражаться? – перешел к делу Лейн.

– В самом деле, как? – с грустным недоумением отозвалась королева.

– Можно копья сделать, – предложил Гаэлен. – Привязать к ним кинжалы.

– Я мог бы смастерить лук, – вызвался Гвалчмай. – Неважнецкий, но вблизи авось пригодится.

– Приступайте. Говорить будем после, – распорядилась Сигурни.

Мальчики рассыпались по лесу, ища подходящие деревца или длинные ветки. Гаэлен и Агвейн, облюбовав молоденький вяз, стали пилить ствол ножами.

– Что ты думаешь на ее счет, низинник? – спросил Агвейн, когда деревце надломилось.

– Думаю, она в самом деле та, за кого себя выдает. А низинником меня больше не называй, ответишь.

– Не люблю я тебя, но правда твоя, – усмехнулся Агвейн. – Ты теперь стал настоящим горцем, только родичем я тебя в жизни не назову.

– Ну и не надо. Сдался ты мне.

– А ты мне тем паче.

Они очистили ствол от листьев и веток, укоротили до пяти футов. Гаэлен вытащил шнурки из правой штанины, привязал к древку нож. Взвесил копье на руке и метнул в ближнее дерево. Оно с глухим стуком вонзилось в цель. Гаэлен вытащил его, осмотрел – нож-наконечник держался крепко.

Оружие выглядело достаточно грозным, но когда Гаэлен представил себе врага, с которым им предстояло сразиться, оно показалось ему смешным.

– Удивился, небось, что я меч нашел? – спросил Агвейн.

– Нет. Просто досадно стало.

– Здорово ты это придумал с котомкой Гвалчмая.

– Рад, что тебе понравилось.

– Не понравилось, но придумано хорошо.

Гаэлен помог Агвейну с его копьем и ушел – их взаимная неприязнь его угнетала.

Старая королева сидела в глубокой задумчивости. Гаэлен немного понаблюдал за ней из-за деревьев. В то, что она королева, поверить легко: держится она гордо и явно привыкла к тому, что все ей повинуются. Но дело не только в этом. В ней чувствуется еще кое-что – благородство и сила духа.

– Ты весь день собрался там провести, Гаэлен? – не повернув головы, спросила королева.

Он вышел на поляну.

– Откуда вы знаете, что я здесь? И кто вам сказал, как меня зовут?

– Отвечаю на первый вопрос: я тебя слышала. Посиди со мной и поешь. Надо хорошо кормить свое тело, чтобы оно работало.

– Теперь вы больше не королева? – Гаэлен, поджав ноги, уселся на траву перед ней.

– Королева всегда королева, – усмехнулась она. – Это может изменить только смерть. Сейчас я оказалась за пределами своего королевства, но надеюсь, что скоро вернусь туда. Я пообещала своему народу непременно вернуться, как обещал некогда мой отец.

– Но почему вы оттуда ушли?

– Я была ранена и находилась при смерти. Пророчество исполнилось. Мой капитан вынес меня за Врата, а Талиесен меня исцелил.

– Где же вас ранили?

– В битве. – Королева отрешенно смотрела вдаль.

– А победил кто? Вы?

– Я всегда побеждаю, Гаэлен, – вздохнула она. – Мои друзья гибнут, но победа остается за мной. Эту привычку не так-то легко сломать – она поддерживает нас вопреки всему остальному.

– Разве это плохо?

– Когда ты молод – нет, – снова улыбнулась она.

– Почему вы остановились не в деревне, а здесь, в горах?

– Я, как уже говорила, гощу у Талиесена. Он счел, что мне разумнее будет остаться вблизи Валлона. Но довольно вопросов. Взгляни, подходит ли это место для боя со зверем?

– Да есть ли оно вообще, подходящее место?

– Некоторых мест следует избегать – например, открытых.

– А это хорошее?

– Неплохое. За деревьями можно укрыться, и подлесок здесь редкий – значит, зверь не подберется незаметно.

– Разве что ночью.

– Да. Но все, к добру или к худу, кончится задолго до ночи.

– А как же вы? У вас даже копья нет.

– У меня есть меч, который был при мне все сорок лет. Я думала, что оставила его за Вратами, но Талиесен принес его мне. Это замечательное оружие.

– Смотрите, что я нашел! – Леннокс вышел из леса с огромной дубиной. – В самый раз для меня.

– Незатейливый ты парень, Леннокс, и всегда таким будешь, – засмеялась Сигурни. – Это верно, тебе она в самый раз.

Гвалчмай соорудил короткий лук, выстругал из ровных палочек шесть стрел.

– С двадцати шагов, может, и попаду, – сказал он и начал приделывать к древкам оперение из кусочков коры.

К полудню они закончили приготовления и ждали, что скажет Сигурни. Но она молчала, медленно дожевывая последний кусочек хлеба. Поймав взгляд Гаэлена, она улыбнулась, вскинула бровь и обратилась к Гвалчмаю:

– Ты у нас самый легкий, Гвалч. Забирайся вон на то дерево и карауль зверя.

– Может, лучше на дуб? – усомнился Гвалчмай. – Он крепче.

– Может, зверь тоже по деревьям умеет лазить, – предположил Гаэлен, – а вяз его нипочем не выдержит.

– А что будете делать, когда он придет? – подзадорила королева.

– Надо сбить его с толку. – Гаэлен лихорадочно соображал. Он не понимал, как могут пятеро ребят и старуха одолеть такое сильное и проворное существо, но королева задала вопрос и, похоже, ожидала ответа. – Если растянуться цепью, он кинется на кого-нибудь одного, а остальные в это время будут колоть его со всех сторон копьями. Ты, Гвалч, так и сиди на дереве, – крикнул он лезущему наверх мальчугану. – И стреляй, когда он подставится.

– Неплохо придумано, – одобрила Сигурни, – но для начала зверя нужно застать врасплох. Как только он покажется и мы поймем, в какую сторону он бежит, вы все спрячетесь так, чтобы образовать круг. Но кто-то один будет приманкой и станет на самом виду. В случае удачи на него зверь и кинется: мне уже доводилось такое видеть. Хорошо бы он при этом налетел на копье – сам он вгонит его в себя глубже любого из вас.

– Приманкой буду я, – сам себе удивившись, вызвался Гаэлен.

– Почему ты? – заспорил Агвейн. – Я здесь быстрее всех бегаю. Один раз я уже от него удрал.

– Приманке бегать не полагается, – возразил Гаэлен.

– Ладно. Я стану справа от тебя, Лейн с Ленноксом слева. И да пошлет Бог нам удачу.

– Проси у него не удачи, а мужества, – посоветовала королева.

– А вы как будете сражаться? – спросил ее Агвейн.

– Мечом. Как всегда и со всеми, будь то человек или зверь. Обо мне не волнуйтесь.

– Зачем вам вообще нужно нам помогать?

– Когда-нибудь вы это узнаете, только не от меня.

– Идет! – крикнул Гвалчмай с верхушки вяза, показывая на северо-запад.

– По местам, – приказала Сигурни.

Леннокс и Лейн спрятались за большим кустом, Агвейн, с копьем наготове, присел за дубом. Гвалчмай плотно устроился на суку, натянул лук, приготовил стрелу.

Королева, обнажив меч, поднесла его к губам и сказала Гаэлену с улыбкой:

– Будешь рассказывать об этом пяти своим ребятишкам.

Гаэлен не ответил. Зверь уже показался шагах в пятидесяти – еще громадней, чем издали. При виде мальчика он встал во весь рост, испустил страшный рык, потом опустился на четвереньки и помчался вперед.

Гаэлен покосился влево, ища поддержки у королевы, но она куда-то пропала.

Земля под ногами содрогалась от звериного топота. Гаэлен ждал, стиснув копье. Его страх растаял, как туман поутру, сменившись странным буйным восторгом. Всю свою несчастную жизнь Гаэлен был один, но теперь с ним произошла перемена. Даже если миг спустя ему настанет конец, это не отнимет у него радости, которую он познал за последние месяцы.

Он больше не один. Он – часть клана.

Зверь снова стал дыбом, растопырив передние лапы. В пасти блеснули клыки. Гаэлен напряг мускулы, готовясь вонзить копье. Зверь поравнялся с сидящим в засаде Агвейном. Сын лорда-ловчего испытал приступ страха и неодолимое желание убежать – но и он тоже был частью клана.

Он вскочил и воткнул копье зверю в бок. Послышался душераздирающий визг. Агвейн попытался вытащить обратно свое оружие, но удар огромной лапы свалил его наземь. Зверь, капая слюной, занес над ним когти. Агвейн завопил.

Лейн, выскочив слева, со всей силы метнул копье в широкую спину. Зверь повернулся к новому недругу. Агвейн хотел встать и не мог: ноги не слушались его, тошнота подступала к горлу. Леннокс схватил его за шиворот, оттащил прочь и выступил вперед со своей дубиной.

Гаэлен, крича во всю глотку, бросился в наступление. Зверь перевел свои черные глаза на него – тогда-то Леннокс и обрушил дубину на косматую голову. Зверь пошатнулся, однако отразил лапой новый удар. Копье Гаэлена, войдя повыше бедра, сломалось, и мальчик свалился под ноги чудищу.

Леннокс, один оставшись на поле боя, ударил еще раз. Зверь снова отвел удар и разодрал когтями плечо юного противника. Леннокс зашатался, но устоял и перекинул дубину в правую руку.

В ляжку зверя попала стрела, заставив его взвыть от боли и ярости. Вторая отскочила от толстого черепа. Леннокс вогнал дубину в клыкастую пасть и упал, отброшенный.

Ни одна из ран, нанесенных врагу, не была смертельной. Гвалчмай пустил третью стрелу, но она ушла в землю. Перегнувшись вниз для четвертого выстрела, лучник сверзился с ветки и грохнулся на спину.

Гаэлен, успев обежать зверя сзади, выдернул Лейново копье у него из спины, а когда тот обернулся, ткнул в морду. Копье пропахало кривую борозду и угодило в чувствительное место, в ноздрю. Лейн, подоспевший на подмогу с дубиной Леннокса, получил рваную рану в грудь. Гаэлен покатился по земле, уворачиваясь от страшных когтей.

Зверь, разделавшись со всеми врагами, злобно взревел.

– Эй ты, адово племя! – окликнула его королева. Зверь выпучил глаза на ее высокую фигуру в доспехах. – Попробуй-ка сразиться со мной!

Она стояла, расставив ноги, держа перед собой серебряный меч.

Рядом с восемью футами грозной безжалостной мощи женщина показалась Гаэлену совсем маленькой, хрупкой. Зверь снова пошел в атаку на всех четырех. Королева сделала шаг в сторону. Меч рубанул по черепу, отскочил. Струя крови брызнула в воздух. Зверь извернулся и прыгнул, как отпущенная пружина, но женщина снова метнулась вправо и ранила его в грудь.

Агвейн подполз к Гаэлену.

– Она с ним не сладит, – прошептал он.

– Бегите, мальчики! – крикнула Сигурни.

Но они не побежали. Гаэлен подобрал сломанное копье, Лейн помог Ленноксу встать и вновь вооружился дубиной.

Старая воительница дышала с трудом. Талиесен зашил ее раны, но силы у нее уже были не те. Швы под панцирем разошлись, кровь сочилась на землю. По лицу струился пот, губы угрюмо сжались.

Зверь снова навис над ней, и снова она обрушила меч на его морду. Он мотнул головой, разбрызгивая кровь.

Она знала, что не продержится долго. Мелкие раны только разжигали звериную ярость. Замысел, который складывался у нее в голове, томил сердце печалью. Она надеялась, что вернется в свое королевство, выведет свой народ из мрака войны. Теперь этому не бывать. Не суждено ей насладиться золотыми мирными днями.

Время в этот последний миг как будто замедлило ход. Сигурни ощущала запахи леса, сырой земли, свежего ветерка. Красавец лесничий Фелл, ее первая большая любовь, снова возник перед ней – он погиб в битве с бароном, сраженный последней стрелой. В памяти замелькали другие лица: Баллистар-карлик, начавший новую жизнь в новом мире; Асмидир, чернокожий воин; вражеский солдат Обрин, перешедший на ее сторону, и Красный Ястреб – Красный Ястреб прежде всего.

«Больше я не увижу тебя, – думала Сигурни. – А ведь ты обещал быть со мной в час моей смерти. Ты дал мне слово, любимый».

Увернувшись в который раз от когтей, она подняла меч. Зверь снова напал, но на этот раз королева не отступила. С боевым кличем рванувшись вперед, она вогнала меч в черную грудь. Серебристая сталь вошла между ребер, проткнула легкие, поразила сердце.

Зверь, завывая в предсмертных корчах, стиснул лапами женщину. Панцирь вдавился ей в ребра. Зверь упал первым, женщина следом.

Мальчики кинулись к ней. Гаэлен положил ее голову себе на колени, отвел с глаз серебристые волосы.

– Дай знать Талиесену. – На губах Сигурни проступила кровь. – Мы сделали это, ребята. Я всегда знала, что вы молодцы.

Агвейн опустился на колени с другой стороны, взял ее за руку.

– Это вы спасли нас. Вы убили его, – сказал Гаэлен.

– Слушай меня, ибо я умираю. Слушай и запомни мои слова. Когда вы подрастете и станете воинами, я вернусь в Фарлен. Вам придется нелегко, но я опять помогу вам.

– О чем это она? – спросил Агвейн.

Гаэлен не знал. Послышался топот – к ним бежали взрослые горцы, Касваллон и Камбил среди них.

– Ты цел? – Касваллон опустился рядом с Гаэленом.

– Да. Она спасла нас. Убила зверя.

– Кто она, эта женщина?

Сигурни, открыв глаза, улыбнулась и прошептала:

– Вот и ты. Круг замкнулся, ведь ты обещал, что будешь со мной в час моей смерти. Как ты хорош, как молод. Ни единого седого волоса в бороде.

Касваллон, глядя в яркие голубые глаза, понимал, что она уходит. Он крепко сжал руку, которую она ему подала.

– Скажи правду, Касваллон, удалось ли мне сделать что-то хорошее?

– Да. Ты спасла мальчиков.

– А мое королевство? Та ли я королева, какую ты желал видеть?

– Да, – твердо ответил он.

Она улыбнулась снова. По бледной щеке скатилась слеза.

– Бедный Касваллон. Ты не знаешь, чью руку держишь, но со временем тебе это откроется.

Он прижал ее руку к губам.

– Я знаю, как ты отважна. И не сомневаюсь, что среди королев не было равных тебе.

Ее глаза закрылись, с губ сорвался долгий прерывистый вздох. Касваллон, помедлив еще немного, положил руку королевы на грудь.

– Но кто же она? – спросил лорд-ловчий.

– Кем бы она ни была, я скорблю о ее кончине.

– Она была королевой в нездешнем мире. И всегда побеждала, – сказал Гаэлен и заплакал.