Текст книги "Вечный ястреб"

– Таким путем победы мы не добьемся, – ответил ему отец. – Как ни больно мне признаваться в этом, выбора и впрямь нет. Я за Икернский перевал.

Все остальные выразили свое согласие, и только Григор сказал:

– Это твоя война, Маггриг. Не моя. Я пришел оказать тебе помощь, как горец горцу, но смотреть, как моих ребят изрубят на куски, не желаю. Мои стрелки станут на левой стороне перевала, и в случае неудачи мы еще сможем уйти.

– Чего еще ждать от Григоров? – буркнул Дунильд.

Патрис схватился за меч, но Маггриг его удержал.

– Довольно! Он совершенно прав. Ты, Дунильд, займешь правый склон, Патрис левый, Паллид и Фарлен станут посередине. Если нас разобьют, у вас будет время спастись. Идите по домам, но только, во имя всех горных кланов, не враждуйте больше друг с другом. Ваши земли скорей всего станут следующими на пути аэниров.

– Итак, решено? – спросил Леофас.

– Похоже, что так, – сказал Маггриг.

Касваллон впервые заподозрил неладное на четвертый день своего пребывания в Цитадели. Утром, взяв коня, он поехал к Вратам на встречу с Талиесеном. Ему не терпелось услышать новости о наступлении аэниров.

Врат на прежнем месте он не нашел, но поначалу не слишком обеспокоился. Он вернулся в город и провел день с Сигурни, слушая рассказы о ее молодости и о том, как она сделалась королевой. Ее прошлое изобиловало войнами, изменами, многочисленными угрозами. Уважение Касваллона к ней росло с каждым часом. Помимо природного тактического дара, она хорошо понимала людей – знала их сильные и слабые стороны, знала, что ими движет.

Самым близким из тесного круга фанатически преданных ей сторонников она почитала железного – и весьма хитрого – Обрина. Кроме него, Сигурни часто поминала чернокожего Асмидира, павшего в сражении с графом Джасти, и карлика Баллистара, который ушел за Врата вместе с призраком Железнорукого. А вот про Красного Ястреба она говорила мало. Касваллон знал только, что тот появился вскоре после гибели Асмидира и помогал Сигурни обучать солдат, а затем возглавил левое крыло ее войска.

– У меня есть друзья среди ваших? – спросил Касваллон.

– Моей дружбы тебе недостаточно? – улыбнулась Сигурни. – Ну что ж. Обрин твой друг, больше того – побратим. Думаю, он слегка обижен на то, что ты уделяешь ему так мало внимания.

Королева согласилась идти в Фарлен, но сказала, что может взять с собой только четыре тысячи войска. Набор уже начался.

На рассвете Касваллон снова попытался найти Врата и на этот раз рассердился. О чем думает Талиесен, держа их в такое время закрытыми?

Он взял провизию на три дня и поехал на север, к Атафосскому водопаду. Стреножил коня на лугу, добрался вплавь до Валлона, спустился в пещеры. У входа его встретил немолодой друид, которого Касваллон знал в лицо.

– Почему Врата закрыты? – спросил воевода. Друид заломил руки – похоже было, что он уже несколько суток не спал.

– Не знаю, – ответил он жалобно. – Магические слова перестали действовать.

– Что это значит?

– Средние и Малые Врата исчезли, как когда-то Великие. Мы заперты здесь навсегда.

– Нет, так не пойдет, – сказал Касваллон, борясь с подступившей паникой. – Успокойся и расскажи мне про эти магические слова.

Напускное спокойствие горца немного приободрило друида. Он сел на свою узкую койку и стал говорить.

– Сами слова не имеют смысла. Их сила в звучании. Звук приводит в действие глубоко спрятанную механику. Это похоже на свист, которым хозяин подает команду собаке – только здесь мы имеем дело с чем-то гораздо более сложным, выше нашего понимания.

– Что-то сломалось, – предположил Касваллон.

– Да, сломалось. Но эта механика была создана очень давно людьми высшего разума, о чьих познаниях можно только догадываться. Я своими глазами видел устройства не больше моей ладони с тысячью рабочих частей внутри. У нас нет орудий, чтобы их починить, и мы понятия не имеем, как это делается.

– Значит, Талиесен для нас недоступен?

– Я молюсь, чтобы он на своей стороне занимался той же задачей.

– Ты один из первоначальных друидов?

– Нет, – засмеялся жрец, – мой дед был из них. Я Сетра из Хестена.

– Есть ли кто-то из древних по эту сторону Врат?

– Нет, насколько я знаю.

Касваллон поблагодарил его и вернулся к лошади. Два дня спустя, усталый до предела, он въехал в город. Больше он не встретится с Мэг, не прижмется губами к ее губам. Не увидит, как вырастет Донал. Не узнает, какая судьба постигла его народ. Он обречен доживать свой век в чужом краю, под незнакомыми звездами.

Он отыскал королеву в ее покоях, в восточном крыле. Не сказав ничего об исчезновении Врат, Касваллон стал расспрашивать Сигурни о священнике, который спас ее в младенческом возрасте.

– Что ты хочешь знать? – спросила она.

– Для начала скажи, остался ли он тогда жив.

– Ты же знаешь, что да.

– Я устал, госпожа, и голова у меня плохо работает. Извини. Я хотел спросить, жив ли он теперь.

– Жив, но дни его сочтены. Его монастырь находится в Темном лесу, в одном дне пути на восток. Я, однако, слышала, будто он ослеп и лишился разума.

– Можешь дать человека, который проводит меня туда?

– Конечно. Это так важно?

– Важнее, чем мне хотелось бы думать.

Касваллон взял двух запасных лошадей и отправился в путь с проводником по имени Бедвир. В Темный лес они въехали ночью. Бедвир сполз с седла и постучался в монастырскую дверь. Сонный монах открыл им и напугался, увидев вооруженных людей.

– Мир тебе, – сказал Бедвир. – Мы люди королевы, а не разбойники. Жив ли еще настоятель?

Монах кивнул и повел их узкими коридорами к выходящей на запад келье. Стучаться он не стал, лишь тихо отворил дверь и вошел. В келье горела лампа. На постели лежал старец, устремив открытые глаза в потолок.

– Оставьте нас, – приказал Касваллон.

Бедвир вышел вместе с монахом, спрашивая, не найдется ли для него еды. Монах обещал дать хлеба и меда.

Касваллон сел рядом с настоятелем. Тот сильно одряхлел со времени их встречи в лесу, и его незрячие глаза казались неестественно яркими.

– Слышишь ли ты меня, Астел?

– Да, друг мой Красный Ястреб. Мало того, в твоем голосе мне слышится страх.

– И есть отчего. Тогда, в лесу, тебе была нужна моя помощь, теперь мне нужна твоя.

– Магия истощилась, Ястреб, – уголком губ усмехнулся старик. – При всех своих обширных познаниях я не могу более встать с этого ложа и не способен увидеть закат. Завтра я уйду к моему Владыке.

– Послушай меня, Астел, Врата закрылись.

– Эта новость давно устарела.

– Я говорю о Средних Вратах.

– Как, опять? Быть не может.

– Поверь, Астел, они закрыты. Как мне отворить их?

– Погоди-ка. Когда ты видел меня в последний раз?

– В лесу, с новорожденной королевой.

– Понятно. Я так долго играю с временем, что совсем запутался. – Астел закрыл невидящие глаза. – Да, теперь я все понял. Фарлен все еще под угрозой, королева еще не прошла во Врата, все твои открытия еще впереди.

– Так помоги же мне! Скажи, как открыть Врата. Я должен привести в Фарлен королеву, иначе мой клан погибнет.

– Говорить бесполезно, мой мальчик. Я могу лишь показать, могу научить тебя. Это займет много времени – одиннадцать лет, если я правильно помню.

– Столько у меня нет. – Надежда начинала покидать Касваллона. Старик впал в детство и сам не знает, что говорит.

Но Астел, словно прочитав его мысли, схватил его за руку и заговорил голосом сильным и властным:

– Не отчаивайся, мой друг. Есть многое, чего ты не можешь понять. Я создал Врата, будучи молодым и самонадеянным. Я открыл нити, связующие мириады прошлых времен и параллельных миров, и построил машины, чтобы передвигаться по ним. Это я позволил Великим Вратам закрыться. Моя раса использовала вселенную как колоссальный публичный дом. Начальный источник силы я перенастроил для снабжения Средних и Малых Врат. Но всякая сила когда-нибудь истощается – даже та, что исходит от взорвавшихся звезд и питает Сипстрасси. Сейчас, в твоем настоящем, она подходит к концу. Есть, однако, другие источники. Когда ты научишься находить и настраивать их, все Врата восстановятся. Человек, которого ты здесь видишь, – лишь последняя искра яркого пламени. В эту ночь он умрет, но мы с тобой встретимся снова, и я буду учить тебя. За этим монастырем есть пещера – над входом в нее в камне выбита чаша. Пусть королева продолжает набирать свое войско. В назначенный день ты войдешь в пещеру. Дальняя ее стена покажется тебе твердым камнем, но ты пройдешь сквозь нее, ибо эти Врата не исчезли, а только переместились. Я буду ждать тебя на той стороне.

– Но ведь ты при смерти!

– Мы говорим о событиях, которые уже произошли, мальчик. Я выводил одну сложную формулу у себя в кабинете, и тут появился ты. Ты сказал мне, что сюда тебя послал я, и объяснил почему. Это все, что тебе пока следует знать. Мы с тобой станем большими друзьями, – со слабой улыбкой заверил старик. – Ближе, чем отец и сын. Но сейчас я должен проститься с незнакомцем, которому еще предстоит стать для меня дорогим. Ах уж эти мне фокусы времени…

Старец умолк. Касваллон сидел рядом с ним, и его усталый ум отказывался что-либо понимать. Можно ли верить словам настоятеля? Как знать… Будущее его народа зависит от обещания умирающего монаха. Когда рассвет просочился сквозь ставни, он разжал пальцы Астела на своей руке.

Старик был мертв. Касваллон натянул одеяло ему на лицо. Губы Астела улыбались, и горец ощутил вдруг великий мир и покой.

Он отворил ставни. Лес купался в утреннем солнце. Дверь в келью открылась, и вошел Бедвир.

– Нашел ли ты то, что искал, Красный Ястреб?

– Время покажет.

– Стало быть, старик умер, – сказал Бедвир, посмотрев на постель.

– Да. Отошел с миром.

– Говорят, он был великим волшебником. Быть может, он станет являться нам после смерти?

– Очень на это надеюсь, – сказал Касваллон.

Гаэлен, ничего не зная о том, как все обернулось, вел женщин Хестена на северо-запад. По дороге к ним присоединились Паллиды, уже не восемьдесят, а целых сто десять человек: из пещер и заброшенных хижин выходили все новые беглецы. Десятерых оставили охотиться и кормить укрытых в лесу детей, все прочие отправились с Гаэленом.

Юноша теперь был обеспокоен по-настоящему: такой большой отряд ему возглавлять еще не доводилось. Он посовещался с Агвейном, Оником и Гвалчмаем. Одно дело – провести мимо аэниров нескольких человек, совсем другое – почти полную тысячу.

– Основное их войско идет на север впереди нас, – заметил Оник. – Дня два можно особенно не волноваться.

– Ты забываешь про Орсу, – сказал Гаэлен. – Он разбил Ларика на юге, и неизвестно, пойдет ли он на север к отцу. Если да, мы окажемся меж двух огней.

– Если бы да кабы, – вставил Агвейн. – Так мы ничего не решим. Нас ждут в Аксте – хочешь не хочешь, а идти надо. Так, чтоб совсем без риска, не выйдет.

– Верно, – согласился с ним Гаэлен, – но лучше знать заранее, каков этот риск. Ладно, быть по сему: двинемся прямо на север, потом свернем к западу, в Атту, а там уж и долина недалеко. Так мы не попадемся Орсе. Однако в пути мы разошлем разведчиков на восток и на запад, а ты, Гвалч, пойдешь прямо перед нами с пятью людьми.

Самозваный вожак Паллидов, крепыш Телор, первым стал чинить трудности Гаэлену.

– Почему командовать должен ты? – вопросил он.

– Потому что меня назначили.

– Я подчиняюсь Маггригу.

– А он – Касваллону.

– Это ты так говоришь, Красный Глаз.

Гаэлен проглотил гнев и потер упомянутый глаз, сознавая, что Лара и все остальные наблюдают за ними. Такие споры были не редкость среди клановых воинов. Телор косвенно обвинил Гаэлена во лжи, и дело шло к поединку.

– Твою землю захватил враг, – заговорил молодой воин. – Твой клан, понесший большие потери, готов дать этому врагу решающий бой заодно с Фарленом. Если вас разобьют, нам тоже не жить. А ты между тем затеваешь спор по ничтожному поводу. Повторяю во второй и последний раз: я командую вами потому, что мне дали такой приказ. Больше слов тратить не стану. Либо обнажай свой меч, либо делай, что я говорю.

– Хорошо, – процедил Телор. – Я пойду за тобой на север, но в случае боя Паллидами командовать буду я.

– Нет, – отрезал Гаэлен.

Меч Телора со свистом вышел из ножен.

– Тогда сразимся, Фарлен!

Зрители отступили назад, образовав круг.

– Я не хочу тебя убивать, – в замешательстве произнес Гаэлен.

– Значит, отряд поведу я.

– Нет, – тихо проронил Гаэлен, вынимая меч. – Ты умрешь.

– Стойте! – Лара, подбоченясь, вышла вперед. – Всем известно, что Фарлены заносчивы, а Паллиды издавна совокупляются со своими коровами, но это уж чересчур. Раз уж вам так приспичило драться, деритесь – но если Гаэлен победит, слушаться его должны будут ВСЕ.

– А если победит Телор? – спросил один из Паллидов.

– Тогда он будет командовать одними Паллидами. Я не пойду за человеком, у которого пареная репа вместо мозгов.

– Ах ты сука хестенская! – крикнул Телор. – Хочешь лишить наш поединок всякого смысла?

– А в нем никакого смысла и нет, – сказал Гаэлен. – Тысячи горцев, мужчин и женщин, погибли от аэнирских мечей, но тебе этого мало. Ты хочешь пролить на эту землю еще толику горской крови.

– Что, Фарлен, испугался? – хохотнул Телор.

– Я просто в ужасе. – Гаэлен бросил меч и боднул Телора в нос. Тот отлетел назад, кровь хлынула на его желтую бороду, а Гаэлен левой добавил ему в подбородок. Паллид грянулся оземь. Гаэлен перевернул его на спину и приставил нож ему к горлу. – Жизни или смерти?

– Оставь мне жизнь, – прошептал Телор.

– Первые разумные слова, которые я от тебя слышу. – Гаэлен встал и помог подняться противнику. Телор пошатывался, из разбитого носа хлестала кровь. – Отбери двадцать Паллидов – они пойдут в разведку с Агвейном и Оником. Сам ты еще с тремя своими людьми отправишься на север и будешь смотреть, чисто ли на дороге. Ясно тебе?

Телор кивнул, и Гаэлен зашагал прочь.

– На волоске были, – усмехнулась, поравнявшись с ним, Лара.

– Да. Спасибо, что отвлекла его.

– Что уж там. Не хотела я, чтоб Телор тебе уши отрезал – на мечах он только Интошу уступает.

– Еще раз большое тебе спасибо.

– А ты хороший боец?

– Не так давно перестал путать клинок с рукояткой.

– Нет, правда?

– Не хуже других, скажем так.

– И аэниров тебе убивать доводилось?

– Угу.

– Скольких ты уложил?

– Боги, женщина, не все ли тебе равно?

– Я хочу знать, кому подчиняюсь.

– Убил пятерых, одного ранил.

– Пятерых? Недурно. Мечом или стрелами?

– Убивал мечом. В раненого попал из лука.

– Выходит, стрелок ты не слишком меткий?

– Не слишком. А ты?

– Что я?

– Мы говорили о количестве убитых врагов – о том же и я тебя спрашиваю.

– С чего бы это?

– Хочу знать, кем командую.

– Я пока ни одного не убила. Все еще впереди.

– Не сомневаюсь.

– Скажи, у тебя есть женщина? – внезапно спросила она.

– Нет.

– Почему?

– Она отказала мне.

– Теперь понимаю.

– Что понимаешь?

– Отчего ты женщин побаиваешься.

– Не всех, только тебя.

– А меня почему?

Гаэлен вспотел и чувствовал себя, как загнанный кролик.

– Ну? – не отступала Лара.

– Не знаю и не хочу это обсуждать.

Она гортанно рассмеялась, усугубив его смущение.

На первой ночевке Гаэлен постарался с ней больше не сталкиваться. Он сидел с Гвалчмаем, который ходил в разведку с Телором и к ночи вернулся. Телор со своими разбил бивак ближе к северу, и Гвалч на рассвете должен был их догнать.

– Вот так денек, – посетовал Гвалчмай. – Мы с тобой и парой слов не перекинулись.

– Извини, Гвалч. Как там впереди?

– Пока что все чисто, но от этого Телора у меня мурашки по коже.

– Да уж. Будем надеяться, что он сбережет свою ярость для аэниров.

– Будем надеяться, что они ему кишки выпустят, – проворчал подошедший Агвейн.

– Неудивительно, что кланы вечно враждуют, – покачал головой Гаэлен.

– Как у тебя дела с Ларой? – осклабился Агвейн.

– Это еще что за вопрос?

– Ты ей нравишься, сразу видно.

– Я не хочу говорить об этом.

– Хороша девка, правда? Не то чтобы красавица, но хороша. И штаны эти…

– Может, перестанешь?

– Жаль, что она не на меня глаз положила.

– Я просто ушам не верю. Впереди у нас бой, я пытаюсь решить разные тактические задачи, а у тебя… одни штаны на уме.

– Что за штаны? – спросила Лара, садясь рядом с ними.

– Это тактический ход такой – скажи, Гаэлен? – нашелся Гвалчмай.

Гаэлен зажмурился.

– Да? – торопила с ответом Лара.

– Сам объясни ей, Гвалч.

– Ну уж нет. Пойду на боковую, мне чуть свет к Телору поспешать. – Гвалч отошел и стал устраивать себе постель под сосной.

Агвейн, несмотря на умоляющий взгляд Гаэлена, тоже ретировался.

– Так что же? – не отставала девушка.

– Мы просто шутили. Смотри, тучи собираются – завтра дождь будет.

– Пойдем со мной. – Лара взяла его за руку и привела на поляну, отгороженную от лагеря плотным кустарником. Там были разостланы ее одеяла. Она села и притянула Гаэлена к себе.

– Ты хочешь о чем-то поговорить? – спросил он хрипло.

– Довольно уже разговоров. – Она обняла его за шею и поцеловала.

Все его мысли о Диве растаяли, как лед на огне.

Когда стемнело, Маггриг и Леофас прошлись по всему перевалу. Крутые склоны справа и слева изобиловали скалами и валунами, сам проход постепенно сужался. Аэниры будут наступать в гору. Это задержит их, но ненадолго.

К военачальникам подошел Патрис Григор с дюжиной своих лучников.

– Отличная оборонительная позиция, – сказал он. – Они потеряют сотни, прежде чем доберутся до вас – если, конечно, полезут в ущелье. Почему бы им попросту не закупорить устье?

– Тогда мы сами на них нападем, – ответил Маггриг.

– Тоже мне план, – усмехнулся Григор.

– В планах я не силен, – признался Маггриг, – но думаю, что они все же будут атаковать. Их еще не научили бояться.

– Когда у нас выйдут все стрелы, мы уйдем. Если сможем, – предупредил Патрис.

– Я понял. – Маггриг повернул назад, к лагерю.

Скалистые стены отражали свет сотен костров. Леофас, который все это время шел молча, сел на камень и обвел взглядом горное войско. Некоторые уже улеглись спать, другие точили мечи. Слышались разговоры и смех.

– Чего ты, дружище? – спросил Маггриг. Его лицо в красном свете казалось бронзовой маской с блестящими голубыми глазами и огненной бородой.

– Устал, – проронил Леофас, упершись подбородком в ладони.

– Вздор. Завтра ты будешь драться, как пылкий юнец.

Леофас поднял на соратника загоревшиеся глаза.

– Помолчи-ка. Я не пылкий юнец и не нуждаюсь в твоем ободрении. Я вояка старый и опытный. Видел все – и войну, и смерть. Всякий, кто способен отличить клинок от дырки в земле, знает, что на завтра надеяться нечего.

– Тогда уходи, – бросил Маггриг.

– Куда я пойду? Пойми, я не прочь умереть рядом с тобой. Смерть меня не пугает. Я надеюсь нанести аэнирам такой урон, чтобы другие кланы сумели добить их.

– Ты думаешь, я свалял дурака? – Маггриг тяжело плюхнулся рядом с ним.

– Нет. У нас не осталось выбора, вот и все.

– Можно спросить тебя кое о чем? – помолчав, сказал Маггриг.

– Спрашивай, а я уж решу, отвечать тебе или нет.

– Почему ты опять не женился? Ты был совсем еще молод, когда Маэри умерла.

Леофас устремил взгляд на звезды, и минувшие годы исчезли, как сон.

– Больше всего я скучаю по ней на закате, – тихо заговорил он. – В это время мы с ней поднимались на холм за домом. Там рос старый вяз. Я сделал скамейку вокруг ствола – мы сидели и смотрели, как умирает день. Я набрасывал на нее свой плащ, она опускала голову ко мне на плечо. Нам было так покойно, словно на целом свете не осталось ни единой живой души. Больше я такого чувства никогда не испытывал.

– Почему ж ты не взял себе другую жену?

– Я не хотел никого другого. А ты?

– Ни одна женщина не захотела меня.

– Неправда.

– Верно, тут я соврал. Мы с Рианной не часто любовались закатами, все больше ругались, но она все равно была славная. Мэг осталась сироткой четырех лет – она не привыкла бы к другой матери.

– Пара старых дураков, вот мы кто. Ты жалеешь, что у тебя не было сына?

– Нет, – солгал Маггриг. – Что-то мы с тобой, однако, разнюнились.

– Старикам это позволительно.

– Не такие уж мы старики. Моя сила еще при мне.

– Я на десять лет старше тебя. Принято считать, что это делает меня мудрым. Вместе нам будет лет сто, а то и поболе. Это старость, мой друг.

– Да, она подбирается незаметно – но мне не придется к ней привыкать, – усмехнулся Маггриг.

На этом их разговор оборвался. Каждый вспоминал о своем. Каждый верил, что это его последняя ночь, и не хотел говорить о завтрашнем дне.

Драда, впервые на своей памяти, не мог справиться с обуревающим его гневом. В последние дни кланы предприняли ряд набегов на аэнирское войско, отступая каждый раз на восток. За этим скрывался какой-то план, и вот теперь, наконец, все прояснилось.

Утром разведчики донесли, что горцы идут к перевалу, расположенному в шести милях восточнее. Драда, лично на днях осмотревший всю округу, знал, что перевал этот непроходим. Неужели кланы хотят дать там сражение? Вскоре выяснилось, что так оно и есть. Теперь аэнирское войско стояло у входа в ущелье Икерна, а Драда кипел от злости.

– Зачем наступать, отец? Никакой нужды в этом нет. Они заперты. Стоит немного подождать, и они сами пойдут в атаку.

– Здесь я командую! – загремел Асбидаг. – К чему эти предосторожности, если они по собственной воле залезли в ловушку?

– Послушай меня, отец! На склонах ущелья может уместиться добрая тысяча лучников. Они уложат кучу наших бойцов. Основное их войско станет посередине, в узком месте, где наш численный перевес утратит свое значение. Мы будем биться один на один. Победа, разумеется, достанется нам, но мы за–платим за нее ценой тяжелых потерь.

– Утром мне доставили полуразложившийся труп Барсы. Уже два моих сына взывают о мщении, а ты мне предлагаешь сидеть и ждать.

– Кланы допустили роковую ошибку. Они думают, что мы поступим именно так, как планируешь ты. Это их единственная надежда.

– Ты что, пророком заделался? Откуда ты знаешь, что у них на уме? Говорю тебе, мы застали горцев врасплох в их убежище. Готовь людей к наступлению.

Драда проглотил подступившую к горлу желчь и отвернулся, чтобы отец не заметил ненависти в его глазах.

«Тебе конец, Асбидаг, – думал он. – Я сам убью тебя после битвы».

Аэниры строились в устье Икерна. Щиты пристегивались к рукам, рукояти мечей натирались пылью, чтобы захват был крепче. Двадцать пять тысяч воинов смотрели вперед, на отвесные стены ущелья. Неприятеля не было видно.

Затрубили рога, и железные шеренги медленно двинулись на перевал. Драда и Тостиг шли в середине, их братья справа и слева от них. Асбидаг, окруженный сорока своими гвардейцами, остался у входа. Моргас стояла подле него. Глаза у нее горели, сердце бешено колотилось – она ждала, когда начнется побоище.

Аэниры шли осторожно, прикрываясь щитами и глядя по сторонам. Стены перевала сдвигались все ближе.

Враг наконец показался. Фарлен и Паллид живой стеной перекрыли узкое горло Икерна. Аэниры хлынули на них с ревом, стуча мечами о щиты, и в это время лучники Дунильда и Григора принялись осыпать врага стрелами. Боевые кличи и вопли раненых смешались, наполнив ущелье.

Многие аэниры, пытаясь взобраться на склоны, где сидели стрелки, падали как подкошенные. Тучи стрел, застилавшие небо, порядком замедлили наступление, но не остановили его до конца.

Шедший впереди гигант Орса обезумел от ярости, как с ним всегда случалось в бою. Он отшвырнул щит и высоко поднял меч, не обращая внимания на торчащую из бедра стрелу.

Леннокс ринулся навстречу ему с длинной палицей, налитой свинцом. Он тоже бросил свой щит. Меч, столкнувшись с палицей, разлетелся на части, оба бойца упали. Орса сомкнул руки на горле Леннокса, но тот запрокинул голову аэнира назад и вырвался. Вскочив, горец подобрал дубину с земли и раздробил Орсе череп.

Пару мгновений спустя Леннокс вновь занял свое место рядом с отцом. Маггриг, стоявший с ними в первом ряду, подмигнул Интошу и разразился кличем Паллидов:

– Бей! Бей!

Горцы, подхватив его свирепый призыв, пошли на врага. Аэниры, после четырех лет войны на равнинах почитавшие себя лучшими на свете бойцами, впервые столкнулись с волками Друина. Истина открылась им во всем своем ужасе, и наступление дрогнуло под клинками горцев.

Маггриг, рубя и круша, врезался во вражеские ряды. Перед ним стояли лица павших Паллидов, чьи души взывали к нему о возмездии. Забыв, что сам предписывал кланам стоять точно посередине ущелья, он продвигался все дальше. Интош и другие Паллиды поневоле следовали за ним.

Леофас вспорол живот одному аэниру, щитом двинул в лицо другого. Леннокс помог отцу, обрушив палицу на вражеский шлем.

– Труби в рог! – закричал Леофас. – Маггриг сошел с ума!

Леннокс, отступив за прикрытие фарленских щитов, протрубил трижды. Маггриг от звуков рога опомнился и позволил Паллидам сомкнуться вокруг себя. Аэниры, пользуясь численным преимуществом, начали мало-помалу теснить их назад.

Стрелы падали сверху уже не так часто – запасы лучников таяли.

Дунильд бросил лук, взял щит, обнажил меч. Его стрелки сделали то же самое. Ход сражения не сулил горцам победы – пора было отступать.

Глядя на противоположный склон, где его враг Патрис Григор тоже взялся за меч, Дунильд вдруг почувствовал непонятную умиротворенность. Он поднял клинок, приветствуя Григора. Пока они оба живы, мира между ними не будет: их взаимная ненависть пересилит любую готовность сразиться с общим врагом.

– Бей! Бей! – взревел Дунильд и повел своих триста воинов вниз, на подмогу Фарленам.

Патрис не верил собственным глазам. Тот, кто был его недругом на протяжении двадцати лет, только что уступил ему земли своего клана. Григор остался бесспорным властителем северо-запада.

– Что он такое творит? – вскричал кто-то из воинов.

Патрис только плечами пожал. После двадцати лет вражды Дунильд вздумал пожертвовать собой в заведомо проигранной битве.

– Никак, уходить пора? – спросил лучник рядом, когда лорд-ловчий отбросил в сторону бесполезный лук.

– Видишь, что делается внизу? – засмеялся Патрис.

– Аэниры одолевают. Все кончено.

– Правильно, а этот безмозглый Дунильд вдруг взял и решить умереть.

– Значит, уходим?

– А по-твоему, как?

– Если ввяжемся в драку, – ухмыльнулся стрелок, – можно пробиться к Дунильду и прикончить его под шумок.

– Вот-вот. Поступим в кои веки по-благородному. – Патрис взял щит, и пятьсот воинов клана Григор последовали за ним вниз по склону.

Аэниры, скользя по окровавленным камням и спотыкаясь о трупы, падали под мечами горцев. Леофас с горящими холодным огнем голубыми глазами стоял в середине, Маггриг и Леннокс по бокам от него. Аэниры накатывали снова и снова, но непоколебимое мужество защитников каждый раз обращало их вспять.

Одного только Драду не удивляла стойкость клановых воинов. Дальнейший ход событий тоже не вызывал у него сомнений. Он участвовал во многих сражениях и знал, что скоро горцы начнут отступать. Иначе и быть не может. Они слабеют, потери их огромны. Как только падут те двое стариков в середине, оборона будет сломлена.

Брига рядом с ним готовился к решающему удару. Двадцатилетний воинский опыт научил капитана с большой точностью предугадывать приливы и отливы сражения – надо лишь до–ждаться нужного времени. Сейчас это время пришло.

Рядовые воины, тоже чувствуя это, ринулись вперед с новой отвагой. Горцы теперь дрались молча, с трудом поднимая отяжелевшие руки, и пядь за пядью отходили в глухой конец перевала.

В душе Бриги вскипела бурная радость. Ни одна армия в мире не продержалась бы дольше. С кланами покончено!

Маггриг, понимавший это не хуже него, продолжал рубить аэниров. Раз ему все равно умирать, будь он проклят, если отступит и отдаст врагу землю, которую так яростно защищал.

Кланы по примеру своих вожаков вновь перешли в наступление, и ошеломленные аэниры отхлынули.

– Я такого еще не видывал! – крикнул Брига своему командиру.

Драда только плечами пожал.

– Эй вы, слабаки! – с вызовом поднял меч Маггриг! – Мы все еще здесь!

Из аэнирских рядов выбежал воин огромного роста. Его шлем был выкован в виде волчьей головы. Маггриг схватился с ним – и сломал меч о вражескую кольчугу. Но это не остановило его. Горец ударил врага кулаком в живот, а когда тот скрючился пополам, двинул в лицо коленом.

Интош бросил Маггригу новый меч. Клинок пронзил незащищенный волчьим шлемом затылок, и аэнир умер без единого звука.

– Что, вшивые сукины дети, – заорал Маггриг, – это все, на что вы способны?

Аэниры взревели и пошли на него.

Теперь уже никто не издавал боевых кличей – умирающие кричали, живые дрались, сцепив зубы. Горцев теснили назад, но аэнирам мешали трупы, через которые приходилось перелезать.

Асбидаг сел на коня, чтобы лучше видеть сражение. Его опытный глаз говорил, что ждать осталось недолго. Но тут один из его гвардейцев внезапно вскрикнул и упал наземь с черной стрелой в спине. Асбидаг, слыша в воздухе красноречивый свист, загородился щитом.

Гаэлен трижды протрубил в рог, и восемьсот луков обрушили на врага смертоносный ливень.

Маггриг отшвырнул щитом одного противника и проткнул другого.

– Это Гаэлен! – закричал Леннокс. – С ним должно быть не меньше тысячи!

Маггриг, приняв на щит удар топора, заехал в зубы врагу. Леофас, упустивший меч, схватил своего аэнира одной рукой за горло, другой за пах и кинул его под ноги наступающим. Нагнувшись за клинком, он получил рану в плечо. Леннокс подоспел вовремя и сокрушил хребет врага окровавленной палицей.

Гаэлен в устье перевала подал лучницам новый сигнал. Четыреста хестенских женщин во главе с Ларой стали подниматься на правый склон.

– Поглядим теперь, как ты владеешь мечом, – сказал Гаэлен Телору, и оба с сотней Паллидов бросились на гвардию Асбидага.

Вождь аэниров, чей конь пятился и вставал на дыбы, увидел перед собой свою смерть. Одна стрела сбила шлем с его головы, другая вонзилась в щит. Им овладела паника. Топча собственных воинов, Асбидаг поскакал прочь. Стрелы свистели вокруг, и он низко пригибался к шее коня.

Лара, видя, как он бежит, взяла на прицел его широкую спину. Стрела пронзила кольчугу у него на плече, но он был уже далеко и мчался на юг. Конь пронес его еще милю и пал, сбросив всадника. Три стрелы торчали в груди и брюхе животного. Асбидаг оставил коня умирать и пошел дальше пешком.

Гаэлен со своими воинами тем временем крушил гвардию беглого полководца. Меч Телора так и сверкал на солнце. Легко, будто играючи, Паллид сразил аэнира, занесшего клинок над головой Гаэлена, и усмехнулся.

– Осторожней, Фарлен. Я не могу все время присматривать за тобой.

В ущелье, где Драда изо всех сил удерживал аэниров на месте, воцарился истинный хаос. Стрелы сыпались градом с обеих сторон, горцы сражались как одержимые, но Драда знал, что победа – лишь вопрос времени. Оттеснив горцев назад, где перевал становится шире, аэниры неизбежно сомнут их.