Текст книги "Выбор Шивы"

Он не торопясь встал, повернулся к иллюминатору и некоторое время молча смотрел вдаль. Внезапно орионец почувствовал, что в рубке еще кто-то есть. Ктаар отвернулся от иллюминатора, и его зоркие в полумраке глаза тут же разглядели в темном углу чью-то тень.

– Адмирраал Мурракуума, это вы?

В лившемся из иллюминатора свете звезд возникла стройная женская фигура. Ктаар’Зартан достаточно хорошо знал землян, чтобы понять, насколько хрупка и изящна Ванесса.

– Прошу прощения, владетель Тальфон, но я почему-то вспомнила о вашем предыдущем полете на моем флагмане. Тогда с нами был и адмирал Антонов.

Ктаар тяжело вздохнул и погрузился в воспоминания.

– Как давно это было! – наконец пробормотал он, на человеческий манер покачав головой. – И все-таки кажется, что это случилось вчера. Мне даже чудится голос комаандующщей Авраам, распекающей вас за то, что вы пригласили нас к себе на борт во время боевой операции. Она, кажется, решила, что мы впали в детство и захотели поиграть в войну во время инспекционной поездки. – Орионец усмехнулся, мурлыкнул и добавил: – Иваан рассказал мне, что Авраам не только подробно изложила ему свою точку зрения на наш поступок, но и попыталась растолковать ее вам.

– »Растолковать» – это мягко сказано, – заметила, в свою очередь усмехнувшись, Ванесса. – Она, наверное, репетировала свою отповедь всю дорогу из Центавра в Юстину. Вы и представить себе не можете, как она отчитала меня за то, что я позволила рисковать жизнью председателю Объединенного комитета начальников штабов и родственнику Орионского Хана!

Ванесса чуть было не рассмеялась, но внезапно взглянула в иллюминатор на холодную бездну Андерсона-3, и у нее защемило сердце при мысли о том, что где-то в соседних системах погибли и сама Ханна Аврам, и тысячи ее соратников.

Ктаар’Зартан прочел мысли Ванессы и сверкнул глазами.

– Но ведь, отругав, Авраам вручила вам высшую земную награду за доблесть, – негромко проговорил он.

– Это правда, – пробормотала Ванесса и машинально погладила ленточку ордена Золотого Льва у себя на груди.

– Нам всем есть кого оплакивать, – сказал орионец. – А ведь я старше вас и помню еще Фиванскую войну… Вот тогда я действительно был молодым, горячим и неразумным! Я рвался отомстить подлым убийцам моего двоюродного брата, и адмирраал Антооноф дал мне возможность это сделать и даже позволил управлять одним из истребителей его флота. Потом мы стали с ним братьями по крови…

– Я понимаю, что теперь вы тоже хотите отомстить! – решительно заявила Ванесса, глядя прямо в глаза старому орионцу. – Но скажите мне, наконец, почему вы не хотите бомбардировать планеты Пятого паучьего гнезда астероидами, как это сделали мы с владетелем Хинаком во Втором гнезде?

– По вполне очевидным причинам, – загадочно ответил орионец, многозначительно помолчал и снизошел до объяснений: – Я не имею ничего против астероидов и не сомневаюсь, что ваш мелкий коготь Тафльявееро прекрасно справился бы с такой задачей и здесь, но мы уже убедились, что упорные атаки кораблей противника могут отклонить астероиды от их траектории. А ведь в Пятом гнезде наверняка множество не пострадавших кораблей, канонерок и камикадзе. Кроме того, бомбардировка планет астероидами готовится долго, а я хочу как можно скорее положить конец этой войне. Мне кажется, для этого у нас сейчас достаточно сил.

– Я вас понимаю, – ответила Ванесса. – И мы сделаем все возможное, чтобы быстро закончить эту войну.

Она выпрямилась, почтительно кивнула и покинула рубку. Оставшись наконец один, Ктаар некоторое время смотрел вслед Ванессе, а потом опять повернулся к иллюминатору. Однако и возле него орионец не чувствовал себя в одиночестве, потому что за бронированным пластиком витала не только тень Ханны Аврам.

«А ведь я был с ней не до конца честен, Иваан’Зартан! Она бы меня не поняла и даже могла бы на меня обидеться, хоть я и не думаю, что она совершила во Втором гнезде что-то бесчестное. Но сейчас я не могу ей подражать. Разве сравнится бомбардировка астероидами с честным поединком?!. Конечно, меня не утешит и гибель всех „паафуков“ во Вселенной, но, хоть и с большим опозданием, я разожгу для тебя огромный погребальный костер!»

Все было готово к началу операции. Великий Флот застыл в ожидании приказа нанести удар.

– Владетель Тальфон?.. – Лерой Маккена с почтительным видом указал на хронометр, отсчитывавший последние минуты.

– Я знаю, – сказал Ктаар’Зартан, взглянул на Ванессу Муракуму и повернулся к коммуникационному устройству, связывавшему «Ли Чен Лу» с флагманами всех соединений Великого Флота.

«Неужели от меня ждут пламенной речи?» – подумал Ктаар.

В решающие моменты своей жизни орионцы обходились несколькими прочувствованными словами. Даже по самым важным поводам они не тратили времени на цветистые речи. Поэтому Ктаар’Зартан – «ханхак» клана Тальфон, четвероюродный брат Орионского Хана, председатель Объединенного комитета начальников штабов Великого Союза и командующий Великим Флотом, отдал долгожданный приказ на орионский манер.

– Вперед! – негромко произнес он.

Глава 34
Месть Ктаара’Зартана

Близился конец.

Загнанный в угол Флот готовился к обороне последней жизненно важной системы, а множество разведывательных роботов, посылаемых врагами сквозь узел пространства, говорило о том, что скоро наступит развязка.

Существа, управлявшие кораблями Флота, не отличались склонностью копаться у себя в душе и, в отличие от землян и их союзников, никогда не испытывали ничего похожего на надежду, радость или отчаяние. Однако те элементы их общего разума, породившего Флот для удовлетворения своих ненасытных аппетитов, которые отвечали за анализ сложившегося положения и стратегическое планирование, понимали происходящее и знали, что сулит ближайшее будущее.

Конечно, и эти чуждые эмоциям, страху и ненависти аналитики все воспринимали по-своему. Они не понимали, что такое любовь и что такое ярость, порожденная желанием отомстить за утрату родных и близких. Их рациональные цели были несовместимы с чувствами, превращавшими врагов в отдельные объекты ненависти. Да и сами они были не отдельными личностями, а скорее клетками единого организма, снедаемого неутолимым голодом. Этот организм пожирал все на своем пути, руководствуясь во всех своих действиях и поступках лишь непреодолимым желанием выжить. Выжить любой ценой! Выжить во что бы то ни стало! Это желание выжить не могло породить ни поэзии, ни музыки, ни литературы, ни философии, не говоря уже об этике! И уж конечно, с ним было совершенно несовместимо представление о чести.

Аналитики Флота действовали, подчинялись лишь этому желанию и, разумеется, так и не поняли, что движет их врагами. Впрочем, даже если бы мотивы вражеских действий и стали им понятными, они не заставили бы аналитиков задуматься. Да они и сами действовали бы таким же образом, хотя и не стали бы бесхозяйственно уничтожать пригодные в пищу существа. Впрочем, непреодолимое желание выжить было безжалостно и требовательно. Многие поколения аналитиков, обслуживавших Флот, уже принесли ему в жертву десятки рас разумных существ. И все это было напрасно! Хотя аналитики и не могли представить себе, что в прошлом можно было действовать по-другому, они понимали, что именно эти жертвы и повлекли за собой неумолимо приближающуюся страшную развязку. Полная неспособность к мирному сосуществованию и непреодолимое желание выжить за счет уничтожения всего живого на своем пути, заставившие расползтись по звездным системам общество, организацию которого никто не осмелился бы назвать цивилизацией, сделали ее неизбежной.

Это аналитики могли себе уяснить. Они были уверены в том, что сильный должен покорить и уничтожить слабого. Таков закон Вселенной – единственный путь к выживанию! Именно этому закону их соплеменники и следовали по отношению к остальным живым существам, с которыми они сталкивались. При этом они действовали бесстрастно и безжалостно, хотя вряд ли об этом стоило говорить, ибо отсутствие жалости подразумевает и проявление милосердия, а никакого милосердия снедаемое неутолимой жаждой выжить общество-организм никогда не проявляло и не могло проявить. Оно прекрасно понимало лишь то, что неспособные пожрать своих врагов будут пожраны ими, и не сомневалось в том, что наступил его черед быть пожранным.

Несложно было вспомнить ход событий, приведших к поражению, но и сейчас, на краю гибели, аналитики не могли представить себе того, что в прошлом можно было действовать по-иному. Конечно, можно было по-другому планировать операции, быстрее реагировать на вражеские технические новшества или экономнее расходовать резервные корабли во время первых жарких сражений. Может, стоило бросить на борьбу с Прежними врагами ресурсы не одной жизненно важной системы, а нескольких. А может, стоило направить все силы только на борьбу с Новыми врагами. А может…

Таких догадок было бесчисленное множество. В голову аналитикам не приходило лишь то, что войну можно было вообще не начинать. Они и представить себе не могли, что их погубила инстинктивная агрессивная реакция на появление новой расы разумных существ.

Они не могли действовать по-другому, и поэтому их враги даже не могли считать их «злодеями», ибо злодей осознанно вступает на стезю зла. Для аналитиков же не существовало другого пути. Они и сейчас не могли себе его представить и, не чувствуя за собой ни малейшей вины, ожидали гибели последней жизненно важной системы. Они не ощущали себя виноватыми ни в гибели других рас разумных существ, ни в той катастрофе, которую навлекли на свою собственную. С таким же успехом можно было ждать раскаяния от землетрясения или угрызений совести от лесного пожара.

Однако, несмотря на бездонную пропасть, отделявшую их от врагов, аналитики хоть приблизительно ощущали две эмоции, знакомые неприятелю. Их холодный, бесстрастный ум знал отчаяние, подобное тому, что когда-то охватило жителей Юстины, Килены и Телика. Отчаяние в безвыходном положении!

Наряду с отчаянием они испытывали и еще одно слабое чувство – надежду. Они надеялись на спасение не последней жизненно важной системы, а тайной системы, которую нужно было скрыть любой ценой. Теперь могла выжить и когда-нибудь расцвести только эта система, о чьем существовании поведали последние курьерские ракеты, вырвавшиеся из предыдущей уничтоженной жизненно важной системы.

Возможно, в будущем тайная система окрепнет. Она должна окрепнуть, чтобы выжить! Может, когда-нибудь ее наученные горьким опытом, лучше подготовленные и знающие, что их ожидает, аналитики смогут нанести ответный удар и окончательно обеспечить выживание своей расы, искоренив остальные расы разумных существ во Вселенной. А может, эти аналитики решат навсегда замуроваться в своей системе, никогда больше не встречаясь с врагами.

Нынешним аналитикам было не предугадать, как поступят их выжившие потомки. Впрочем, это их не особенно волновало, потому что они понимали, что истекают последние часы их жизни…

Первую сцену последнего акта трагедии открыли беспилотные носители стратегических ракет, в привычном порядке ворвавшиеся в Пятое паучье гнездо. Первыми летели носители, вооруженные самонаводящимися антирадарными ракетами, которым предстояло уничтожить паучьи буи с маскировочными устройствами, работающими в дезинформационном режиме. Потом появилось множество носителей со стратегическими и сверхскоростными штурмовыми ракетами, нацеленными на паучьи канонерки, космические крепости и сторожевые крейсера.

Пока все шло как обычно, но внезапно произошло нечто неожиданное.

Молва окрестила гормов невозмутимой и стойкой нацией. Как это часто бывает, молва почти не ошибалась.

К примеру, командир звена канонерок Мансадук никогда не испытывал в момент прохода узла пространства такого сильного смятения, как его земные и орионские союзники, и практически не терял ориентации. Конечно, ни для его мозга, ни для приборов его космического аппарата такое испытание не проходило бесследно, но Мансадук просто не обращал на это внимания. Поэтому обычно он приближался к очередному узлу пространства совершенно спокойно.

Впрочем, теперь даже он волновался. Справа и слева за бронированным пластиком выпуклого иллюминатора его канонерки летели остальные кораблики волны, в которую она входила. Они были прекрасно видны невооруженным глазом, потому что, по стандартам войн в космосе, они летели почти вплотную одна к другой. Этого требовало их задание.

– Подходим к узлу! – доложил сигнальщик Шенгат, усиленно старавшийся контролировать не только голос, но и свое внутреннее состояние.

Хотя узлы пространства и были невидимы, Мансадук сверлил взглядом пространство перед носом канонерки.

«Ну что ж, – сказал он себе. – Это будет мгновенная смерть».

Не успел он подумать об этом, как пространство вокруг него пережило фантастическую трансформацию, и он оказался в Пятом паучьем гнезде. Вместе с ним узел преодолели все канонерки Великого Флота. Никогда еще космические аппараты одновременно не проходили узлы пространства в таких количествах.

Справа и слева от канонерки Мансадука космос озарился ослепительными вспышками. Это гибли канонерки, совместившиеся по выходу из узла. Этих вспышек было очень много.

Мансадук подумал, что пережил и это испытание, и взглянул на дисплей, рассказавший о том, что один кораблик из его звена погиб. Впрочем, предаваться размышлениям было некогда. Мансадук тут же отдал необходимые приказы, его уцелевшие канонерки выстроились в боевой порядок и вместе с остальными корабликами ринулись на паучьих камикадзе.

Канонерки Великого Флота были вооружены для борьбы с небольшими космическими аппаратами. Сверхскоростные штурмовые ракеты с беспилотных носителей уничтожили все паучьи канонерки, и возле узла остались более уязвимые паучьи штурмовые челноки и космические тендеры. Для борьбы с ними хватило бы и обычных бортовых ракет космических истребителей, а канонерки были вооружены смертоносными зенитными ракетами… Очень скоро пространство вокруг узла озарилось пламенем ядерных боеголовок и антивещества, пожиравшим паучьих камикадзе.

Сначала паучьи кораблики просто пытались уклониться от встречи с атаковавшими их канонерками. Однако перед «пауками» встала невыполнимая задача – уцелеть и при этом не отойти слишком далеко от узла. Канонерки продолжали уничтожать камикадзе одного за другим, и тем оставалось только контратаковать. Конечно, уничтожение вражеской канонерки ценой гибели камикадзе не могло сравниться с уничтожением сверхдредноута, но «пауки» оказались в безвыходном положении.

Вооруженные лучше, чем штурмовые челноки, космические тендеры бросились на канонерки Великого Флота, и возле узла пространства разгорелась жаркая схватка. Мансадук убедился в том, что маячивший перед его канонеркой штурмовой челнок исчез в облаке взрыва, и воспользовался мимолетным затишьем, чтобы изучить информацию на дисплее. Канонерки были быстроходными и верткими целями, и паучьи потери пока намного превышали потери союзников. Однако у противника оставалось еще так много камикадзе, что Мансадук испытал нехарактерное для горма волнение и невольно взглянул на дисплей, изображавший происходившее за кормой его канонерки.

Наверное, пора?..

Происшедшее в тот момент – как всегда в таких случаях – поразило своей внезапностью. Возле узла вновь вспыхнули взрывы. На этот раз их было меньше, но каждый из них был мощнее, чем раньше, – это совмещались одновременно выходившие из узла крупные корабли. Их первая волна состояла из заркольских линейных крейсеров типов «Кель’Пурак-В» и «Кель’Юнар-В». Команды этих кораблей не могли опираться на многовековые военно-космические традиции, но пылали лютой ненавистью к «паукам». Первоначальный вариант линейных крейсеров типов «Кель’Пурак» и «Кель’Юнар» был прекрасно защищен от ракет и камикадзе противника. На каждом из этих крейсеров стояло по четыре сверхсовременных установки противоракетной обороны, делавшие эти корабли намного пригоднее для штурма узлов пространства, чем линейные крейсеры других типов. На модернизированном варианте этих кораблей сохранили их оборонительное вооружение, но полностью заменили наступательное. Вместо обычных ракетных установок на них поставили коробчатые с многочисленными стартовыми направляющими, превратив обычные ракетные линейные крейсеры в специальные корабли для борьбы с камикадзе.

Этот замысел был весьма рискован, потому что коробчатые ракетные установки было трудно и хлопотливо перезаряжать – у них не было сложных систем подачи боеприпасов, делавших обычные установки такими громоздкими. Новые ракеты в коробчатые установки подавались по одной и снаружи. Для этого кораблю приходилось останавливаться и отключать силовое поле. Преимущество же таких установок заключалось в том, что каждая из них могла одновременно выпустить множество ракет, а отсутствие хитроумных перезаряжающих приспособлений позволяло установить на каждый корабль в три раза больше коробчатых установок, чем обычных. Одна боевая группа, состоявшая из пяти линейных крейсеров типа «Кель’Пурак-В» и одного командного линейного крейсера типа «Кель’Юнар-В», могла одновременно выпустить по назначенным целям четыреста тридцать пять зенитных ракет.

Заркольские крейсеры дали залп. Каждый выпустил тучу смертоносных ракет, несшихся вперед, как сплошная стена града. Вот они достигли камикадзе, и по космическому пространству пронесся огненный вал. Это взрывались нагруженные антивеществом паучьи кораблики.

Прежде чем «пауки» поняли, что произошло, заркольцы уничтожили множество камикадзе противника. Потом паучьи кораблики, как по команде, бросились на нового врага. Шесть заркольских крейсеров, переживших одновременный проход узла, почти мгновенно погибли, но на камикадзе с удвоенной энергией бросились канонерки, на которые «пауки» больше не обращали внимания. Канонерки уже израсходовали зенитные ракеты, но у них оставалось бортовое вооружение, и они воспользовались тем, что заркольские крейсера отвлекли на себя внимание противника. Тем временем крейсера развернулись и скрылись в Андерсон-3, чтобы спокойно перезарядить коробчатые ракетные установки.

В этот момент из узла, один за другим, начали появляться остальные корабли Великого Флота. В авангарде опять летели заркольские корабли. Это были сверхдредноуты типов «Шиль’Нарид-А», «Шиль’Тембр» и «Шиль’Прандар» – увеличенные варианты только что скрывшихся линейных крейсеров типа «Кель’Пурак». Эти сверхдредноуты несли на борту в пять раз больше таких же коробчатых ракетных установок. Защитники Пятого паучьего гнезда никогда не имели дела с такими кораблями. Паучьи камикадзе снова оставили в покое канонерки и бросились на новые цели, казавшиеся неповоротливыми и более уязвимыми. Заркольские же сверхдредноуты изрыгнули им навстречу тучу ракет.

К тому моменту, когда звено Мансадука вышло из боя с «пауками», в нем осталось всего две канонерки. Теперь Мансадук мог наблюдать за происходящим вокруг огромных заркольских кораблей. Уцелевшие камикадзе перестраивались, готовясь к атаке на новые цели. Мансадуку не нужно было смотреть в глаза своему экипажу, чтобы понять его мысли. В отличие от электронных инструментов его мозг четко воспринимал мысли находившихся на борту его канонерки соплеменников.

– Нет, Шенгат, – сказал Мансадук, не отрывая глаз от дисплея, – нам рано возвращаться. Мы должны поддержать заркольские сверхдредноуты, ведь им не укрыться в Андерсон-3!

Флот с глубоким прискорбием убедился в том, что потери среди защитников узла очень велики.

Конечно, никто с самого начала не рассчитывал воспрепятствовать неприятелю проникнуть в жизненно важную систему. Его беспилотные носители ракет в любом случае проложили бы ему туда дорогу. Однако Флот надеялся, что враг заплатит за проникновение в систему дорогой иеной. К сожалению, новые типы вражеских линейных крейсеров и сверхдредноутов стали для Флота неприятным сюрпризом. Информация, некогда поступившая из жизненно важной системы, боровшейся с Прежними врагами, позволяла предположить, что это были именно их корабли. Однако раньше они никогда не давали таких плотных залпов зенитными ракетами. Одновременно появившись из узла вслед за возникшими из него канонерками, они уничтожили намного больше стороживших узел корабликов, чем кто-либо мог предвидеть.

И все же пока погибли всего тысяча восемьсот канонерок – едва ли десятая часть их общего количества в этой системе. А на поверхности планет неприятеля поджидали многие тысячи камикадзе. Сейчас у врага в жизненно важной системе уже было в три с лишним раза больше кораблей, чем у Флота. Кроме того, более половины кораблей защитников системы были всего лишь легкими крейсерами, но они уже сейчас могли призвать к себе на помощь камикадзе с поверхности планет и еще почти двадцать четыре тысячи канонерок, некоторые из которых несли на борту модернизированные глушители вражеских информационных сетей. А у неприятеля, кажется, не более десяти тысяч штурмовых аппаратиков и всего тысяча с лишним канонерок, понесших ощутимые потери во время первой атаки!

Следовательно, положение Флота было тяжелым, но не безнадежным. Его корабли были в невыгодном положении в первую очередь из-за своей невысокой скорости, но этот недостаток можно было с лихвой компенсировать умелым применением многочисленных канонерок. Благодаря новейшим глушителям информационных сетей у Флота есть один шанс из трех нанести неприятелю такой урон, что он повернет назад, не долетев до обитаемых планет…

Ктаар’Зартан и Ванесса Муракума наблюдали с флагманского мостика «Ли Чен Лу» за строившимся в боевой порядок Великим Флотом.

Ему уже был нанесен некоторый урон. Взбесившиеся во время прохода узла электронные системы, как обычно, не позволили отразить атаки паучьих камикадзе без потерь. Десять мониторов и двенадцать сверхдредноутов, летевших в авангарде, были уничтожены или так тяжело повреждены, что им пришлось возвратиться в Андерсон-3. Впрочем, на большее «пауки» оказались неспособны, и теперь вышедшие из узла в арьергарде авианосцы спокойно катапультировали невероятное количество истребителей. Под их прикрытием остальные корабли Великого Флота беспрепятственно проникали в систему и с легкостью, достигнутой упорными тренировками, занимали свои места в строю.

Текущая операция отличалась от предыдущих только количеством и типами участвующих в ней кораблей. В остальном штурм узла был похож на многие другие бои, отгремевшие в космосе за последние десять лет. Однако, по любым предвоенным меркам, выучка Великого Флота была такой же беспрецедентной, как и его численность.

– Как вы думаете, удивят ли нас чем-нибудь «пауки» и на этот раз? – спросила Ктаара Ванесса.

– Сюрпризы всегда неожиданны, – с философским спокойствием ответил орионец. – Я не исключаю такой возможности. Мы на собственной шкуре узнали, что «паафуки» весьма изобретательны, а в нынешнем безвыходном положении они наверняка лихорадочно работают мозгами. Впрочем, наших мер предосторожности должно хватить в любом случае.

Созерцая сплоченные ряды зеленых огоньков, формировавшиеся на дисплее, Ванесса не сомневалась в правоте Ктаара. Несмотря на страстное желание быстро закончить войну, утопив противника в его собственной крови, умудренный опытом орионец не пренебрег ничем из того, чему научила союзников война с «пауками». Многочисленные тяжелые корабли должны были углубляться в систему под защитой авангарда из крейсеров и под прикрытием истребителей с флангов. В процессе продвижения к кишащим «пауками» планетам, уничтожение которых должно было положить конец организованному сопротивлению противника, союзникам наверняка предстояла схватка с некоторым количеством паучьих кораблей. Конечно, их будут сопровождать тучи поднявшихся с планет камикадзе, но союзники уже к ним привыкли…

В этот момент к Ванессе и Ктаару подошел Лерой Маккена:

– Разрешите доложить! Последние единицы успешно форсировали узел.

– Очень хорошо! – Ктаар расправил плечи. – Сообщите мне, когда командиры соединений доложат о готовности продолжать операцию!

Капитан-лейтенант Ирма Санчес полагала, что ее больше ничем не испугать.

Девяносто четвертая эскадрилья стартовала с корабля ВКФ Земной Федерации «Гефест» и заняла свое место на фланге Великого Флота. Чтобы щадить силы пилотов, патрульные эскадрильи часто сменяли друг друга. Очередь Девяносто четвертой эскадрильи как раз подходила. Ее дежурство заканчивалось, и Ирма иногда позволяла себе забывать о том, что творилось вокруг нее, вспоминая маленькое личико с голубыми глазами. Пару месяцев назад Ирме удалось получить отпуск, но он был коротким, и она не дождалась дня рождения Лиды, которой через несколько земных дней должно было исполниться целых двенадцать лет.

– Ккомандир! – В наушниках раздался голос недавно произведенного в лейтенанты Ввилона. Ирма радовалась тому, что его оставили у нее в эскадрилье. Как в свое время объяснила ей коммандер Жанна Нико, эскадрильи, включавшие в себя представителей разных звездных наций, были крайней мерой, к которой прибегли во время штурма Андерсона-3. Все они уже были расформированы. Все, кроме Девяносто четвертой, потому что старший пилот штурмовой группы «Гефеста» коммандер Конрой был убежденным противником перемен.

Сейчас Ввилон летел крайним в строю и первым получил информацию с разведывательных истребителей. Вот эти данные появились на дисплее перед глазами Ирмы, и та с трудом проглотила подступивший к горлу комок, чтобы ответить Ввилону.

– Внимание! – Коммандер Конрой говорил четким, но совершенно спокойным голосом так, словно не происходило ничего необычного, но Ирма понимала, что он тоже видит десятки тысяч камикадзе, несущихся навстречу Великому Флоту таким плотным строем, какого она еще не видывала даже на этой войне. Конрой отдал несколько приказов, и истребители с «Гефеста» присоединились к волне машин, устремившихся на помощь крейсерам авангарда в надежде зайти во фланг рвущимся к ним камикадзе.

Передовые эскадрильи стали стрелять ракетами типа FM-3. Ирма задумалась над тем, дали ли они себе труд выбирать цели. На самом деле в этом не было особой необходимости. Ракета, несущаяся в сторону такого количества летящих почти вплотную один к другому паучьих корабликов, рано или поздно должна была сама на что-нибудь наткнуться. В такой ситуации бортовым устройствам наведения ракет было легче выбрать ближайшую цель, чем перегруженным тактическим компьютерам истребителей.

Поверхность глыбы, в самоубийственном порыве катившейся к Великому Флоту, озарилась вспышками. Происходило что-то невероятное. Паучьи кораблики летели так близко друг к другу, что взрыв антивещества на борту одного из них уничтожал два или даже три соседних камикадзе. Ракеты союзников взрывались в паучьем строю, как динамитные шашки в садке с рыбой.

Впрочем, тех, кто со спокойным сердцем летел навстречу собственной гибели, это не очень пугало. Все шло по плану. Конечно, истребители союзников уничтожали все паучьи кораблики, появлявшиеся у них на дисплеях, но «пауки» летели таким плотным строем, что подавляющего числа их камикадзе истребителям просто не было видно. Пока отдельные паучьи кораблики гибли, другие, прячась у них за спиной, подбирались все ближе и ближе к Великому Флоту на скорости, равной одной восьмой скорости света.

Вот поэтому-то истребители союзников и старались окружить паучьих камикадзе, чтобы пронзить их строй перекрестным огнем согласованно атакующих эскадрилий.

Однако нападавших было так много, что зайти им во фланг было очень трудно. Облететь их строй по периметру просто не хватило бы времени. Оставалось только дать залп ракетами по авангарду противника, а потом ринуться вперед в самое пекло. В такой страшной мясорубке не могло идти и речи о централизованном управлении. Штурмовые группы рассыпались на отдельные эскадрильи, которые зачастую тоже теряли отдельные истребители, пилоты которых теперь бились не на жизнь, а на смерть, стараясь выжить и не пропустить «пауков» к тяжелым кораблям Великого Флота.

Впрочем, с тех пор, когда противник впервые применил глушители информационной сети, пилоты союзников привыкли действовать самостоятельно. А целей вокруг было предостаточно. Даже слишком много.

– Слушай меня! – сказала Ирма, отдав все необходимые приказы. – Постарайтесь не потерять и прикрывать друг друга! А самое главное – перебейте побольше проклятых тварей!

Вместе с остальными машинами Девяносто четвертой эскадрильи истребитель Ирмы сближался с паучьими камикадзе с взаимной скоростью, равной четверти скорости света.

Начался самый ожесточенный ближний бой за всю историю космических войн. Целей вокруг действительно было море.

Даже закаленных в боях с «пауками» бойцов всегда пугали казавшиеся неистощимыми и бесконечными ряды, колонны и рои паучьих канонерок и прочих мелких космических аппаратов. В их непреодолимом движении вперед не было места изощренным тактическим приемам. Они напоминали лавину, предназначенную лишь для того, чтобы прорвать строй крейсеров и пробиться к тяжелым кораблям и авианосцам.

«Если у этих проклятых тварей вообще есть мозги, они понимают, что это их последний бой, – думала Ирма, расстреляв двух камикадзе с такой скоростью, что они слились в один огненный шар. – А мы знаем, что вот-вот победим. Поэтому-то все и дерутся с таким отчаянием!»

Потом остатки паучьих камикадзе достигли крейсеров, прикрывавших главные силы Великого Флота, и сразу стало понятно, что все гораздо хуже, чем кажется.

– Почему они не отвечают?! – Обычно хладнокровный Лерой Маккена не выдержал и перешел на крик, обращаясь к начальнице разведотдела штаба адмирала Муракумы.

Ванесса решила, что сейчас не время делать ему замечание, и постаралась не уступать в невозмутимости стоявшему рядом Ктаару’Зартану.

Мартина Абернать подняла голову, обменялась еще парой слов с окружившими ее разведчиками и наконец повернулась к начальнику штаба:

– »Пауки» неожиданно применили новую систему подавления информационной сети. Теперь она глушит не только сети истребителей, но и сети боевых кораблей.

– Но ведь у «пауков» там только канонерки! – воскликнул Маккена, махнув рукой на дисплей, где полчище крошечных багровых точек приближалось к заградительному крейсерскому соединению, неся при этом гораздо меньшие потери, чем предполагалось. – Как же они поставили такие мощные глушители на свои маленькие кораблики?!

– Их новые глушители не обладают высокой мощностью. Радиус их действия каких-то две или полторы световых секунды. Но на этой дистанции они эффективно подавляют информационные сети даже крупных кораблей.