Текст книги "Темный Лес"

50

Выйдя в коридор Заруб подошел к скамейке, на которой понурилась Ашма. Ее стерегли двое стражников, стоявшие по обе стороны от Ашмы. Она подняла голову и посмотрела на Заруба. Он усмехнулся. Она содрогнулась и отстранилась. Стоявший в стороне Имярек наблюдал.

– А где Раз? – Спросил Заруб Оброса. – Он что так и не появился?

– У него дочь пропала, – сказал Оброс.

Брови Заруба приподнялись.

– Что значит «пропала»? – спросил Заруб.

– Он говорит, что ищет ее по всему городу, – сказал Оброс.

Заруб посмотрел на Ашму.

– Это не ты случайно руку приложила?

– Я же в тюрьме была.

– Ну, мало ли, – сказал Заруб. Он оглянулся.

Трое помощников глашатая тащили громадный рупор. За ними шел глашатай Кекроп. Это был сороколетний щекастый человек с широкой грудью и зычным голосом.

– Эхо в рупор положили? – Спросил глашатай первого помощника, державшего на весу узкий конец рупора.

– А как же, – ответил тот.

– А какое? – Глашатай как обычно нервничал перед выступлением.

– Какое было, такое и засунули, – ответил другой помощник.

– Какое эхо вы использовали? – Насторожился глашатай.

– Подземное, – признался третий помощник.

– А почему не площадное? – вскинулся глашатай. – Это что еще за…

– Так не было площадного. Поставщик привез только подземное, – стал оправдываться первый помощник.

Глашатай выругался.

– Нис совсем берега потерял. – Он остановился перед дверью в зал, где шло голосование, позвонил поставщику. – Да меня не волнует, что площадное эхо захирело. Это твои проблемы. Мне выступать на площади, а не в подземелье. – Раскатисто загремел голос глашатая.

Дверь приоткрылась, высунулась Эсия.

– Убавьте звук, – громким шепотом сказала она.

Кекроп побагровел, что-то буркнул и пошел прочь.

51

На площади перед ратушью бурлила толпа. Все ждали, что решат старейшины. За переносными железными ограждениями стояла тесная шеренга стражников, преграждая путь к крыльцу ратуши.

– Почему так долго? – Прорвало Глазуна. Его терзало похмелье и хотелось хоть на ком-нибудь сорвать злость.

– Да, да… Почему они резину тянут? – Всколыхнулась разноголосая толпа.

– Уймись, – осадил Глазуна краснодеревщик Еппол. – Это тебе не брагу хлестать.

– Да чего решать-то. Все и так ясно, – сказал Глазун. – Вздернуть ее на веревке и дело с концом.

– Вздернуть, вздернуть, – подхватила толпа.

– Я вот сейчас тебя самого вздерну, – широкплечий Стекольщик Дий стал грозно надвигаться на тщедушного оборванца.

Глазун скрылся в толпе. Сновали собаки, мальчишки, карманники.

Взвизгнула Фамоза.

– Уймись, охальник, – сказала она.

– Уж и подержаться нельзя, – весело сказал Облом.

Все засмеялись.

– Надо отправить ее обратно в Лес, – с важным видом сказал Хохряк. – Пусть Он сам с ней разбирается.

– Это тебя надо в Лес отправить, сквалыга, – сказал Дий, у которого чесались кулаки.

– Ты кого сквалыгой назвал? – Вскинулся тряпичник

– Тебя. А ты разве не сквалыга?

– Тише, тише! Глашатай вышел. – Толпа подалась к крыльцу. Заскрежетали сдвигаемые железные ограждения.

Стражники стали оттеснять толпу.

– Осади! – Сказал пожилой стражник.

Стоявшие у ограждения попытались отойти назад. Но на них напирали те, кто был позади них. Толпа заколыхалась.

– Хватит пихаться, – взвизгнул женский голос.

– Сама не пихайся, – огрызнулся пришепетывающий баритон.

– Тише! Тише! – Прошелестело по толпе.

Всё притихло и замерло.

Помощники глашатая вынесли рупор на крыльцо и осторожно установили его на специальную опору, похожую на два ухвата.

Надув щеки, и выпятив грудь, к рупору медленно и торжественно подошел глашатай. Позади глашатая хмурились на толпу и перешептывались старейшины.

Развернув свиток и втянув воздух широким носом, глашатай заговорил. Раскатистый голос заполнил площадь. Голос вырывался как будто бы из подземелья или погреба. Все стали растерянно оглядываться, ощущая себя не на площади перед ратушью, а где-то глубоко-глубоко, где кучкуются мракоглоты. Услышав знакомое эхо, человек подземелья Бионт оживился и улыбнулся.

– Слушайте и не говорите потом, что не слышали! – Зачитывал глашатай постановление старейшин. – Дабы ненароком не прогневить Лес, принято решение освободить агнца.

Толпа всколыхнулась и глухо зароптала. Охнула женщина, заплакал ребенок.

– Провести новые выборы агнца. Обязать последнего агнца участвовать в жеребьевке. И если Непостижимый и Ветвящейся предподчтет Ашму, отправить ее к нему. Назначить двоих согладатаев, чтобы они присматривали за последним агнцем. Одного соглядатая предоставит Храм. Другого – Закон и Порядок. Да будет так. – Глашатай оттер пот со лба, надул щеки и выпустил воздух.

– Да будет так, – неуверенно отозвалась притихшая толпа.

– Вот так да, – донесся озадаченный голос.

Качая головами и почесывая затылки, обыватели стали покидать площадь. Толпа быстро редела и рассеивалась. В ней появились залысины.

– И что же теперь будет? – Спросила Косма.

– Беда! Беда! – Закричала юродивая в пестром шутовском рубище.

Фамоза и Косма шарахнулись от нее.

– Заткнись, дура старая, – сказал Хохряк.

Юродивая упала на колени, захохотала, задрав голову и разевая беззубый рот.

– Беда! Беда! Он развлекается за наш счет. Он питается нашими бедами и страданиями. Чем хуже нам, тем ему лучше.

К юродивой подошел стражник.

– Проваливай, пока я тебя в кутузку не закатал.

Фефела плюнула ему в лицо и засмеялась. Эрмий выругался, кулаком ударил ее по голове, схватил за седые космы и потащил в клетку на колесах.

– Отпусти ее, видишь она не в себе, – сказал зеркальщик Дий.

К нему подскочили двое стражников, скрутили руки, и, нагнув к мостовой, повели в сторону клетки. Посыпались возмущенные голоса. Стражники стали выдергивать недовольных из поредевшей толпы и заталкивать в клетки на колесах. Через десять минут площадь опустела.

По брусчатке стали расхаживать черные птицы. За ними гонялись нервные дворняги. Птицы отлетали в сторону и насмешливо каркали, точно подзадоривая.

Стоявший на крыльце Мамет окинул взглядом опустевшую площадь, удовлетворенно кивнул и скрылся за дверью.

52

Двое стражников вывели Ашму на крыльцо.

– Можешь идти на все четыре стороны, – сказал Оброс.

Стражники невесело засмеялись.

Ашма боязливо посмотрела на них.

– Меня что отпускают?

– До особого распоряжения, – сказал Оброс. – Была бы моя воля…

– Оброс, – осадил Эрмий.

– А чего уж там, – Оброс махнул рукой и отошел от Ашмы.

Она оглядела безлюдную замусоренную площадь. С громким нервным лаем бегали собаки. Каркая, перелетали с места на место черные птицы. Рыхлый бледный парень подметал брусчатку. А почти старик, сухопарый, высокий, хмурый, медлительный, собирал в холщовый мешок мусор.

– Тебя подвезти? – Спросил Заруб.

Ашма с испугом посмотрела на него и поспешно покачала головой.

– Сама доберусь.

Заруб усмехнулся, отошел в сторону и позвонил Разу, который с ног сбился, разыскивая дочь.

Ашма сошла с крыльца, остановилась и растерянно посмотрела по сторонам…

– Ашма!

Ашма оглянулась и увидела мать. Ивея подошла к дочери. Дворники остановились и уставились на Ашму и Ивею. Мать и дочь посмотрели друг другу в глаза.

Ивея вздохнула. Ашма прильнула к матери, порывисто обняла ее и всхлипнула. Ивея поспешно погладила Ашму по волосам, поцеловала выше лба. Ивея схватила дочь за руку и заторопилась в сторону остановочного павильона. Дворники переглянулись. Парень мрачно усмехнулся, а пожилой человек хмуро покачал головой.

На плечо Ашме села черная птица, громко и отрывисто каркнула. Взмахнув рукой, Ашма прогнала ее. Оглянувшись, Ивея с тревогой посмотрела на дочь, вздохнула и прибавила шагу.

Рядом со сторожевой будкой разговаривали Датива, три учительницы и пухлый лысый очкарик из департамента образования. Они замерли и уставились на Ивею и Ашму, которые проходили мимо будки. Ивея с грустной виноватой улыбкой кивнула Дативе. Датива с бесстрастным видом отвернулась и что-то сказала учительницам и Евплу. Учительницы и Евпл закачали головами, хмуро косясь на Ивею. Ивея покраснела и, глядя себе под ноги, поспешила прочь.

Ивея оглянулась на дочь.

– Ты чего еле плетешься? Хватит тормозить.

– Я не торможу. – Ашма надула губы.

Стены остановочного павильона покрывали пожелтевшие и пожухлые афишы и объявления.

«Покупаю старые сны. Дорого…» – Прочитала Ашма.

– Привет, Ашма, – раздался ломкий взолнованный голос.

Ашма оглянулась. Ей улыбался одноклассник Маир. Его мать Электра торговала молниями. Ашма подозрительно посмотрела на Маира.

– Как поживаешь? – Брякнул он и покраснел.

Ивея хмыкнула и с усмешкой покачала головой.

Ашма нахмурилась и скрестила на груди руки.

– Тебе чего?

Маир попытался улыбнуться.

– Просто подошел поздороваться.

Подъехала многоместная повозка желтого цвета, запряженная двумя железными конями. На козлах сидел хмурый седобородый возница.

– Я рад, что ты вернулась. – Маир еще сильнее смутился.

Ивея и Ашма забрались в дилижанс и сели на заднее сиденье. Дверь нехотя закрылась. Повозка покачнулась, скрипнула и тронулась с места. Отодвинув шторку, Ашма посмотрела в окошко. Маир помахал ей рукой. Ашма невольно улыбнулась ему. Маир просиял.

– Наверное, это единственный человек, который рад, что ты вернулась, – сказала Ивея.

Ашма посмотрела на мать:

– А как же ты?

Мать тяжело вздохнула. Она коснулась плеча худощавого небритого пассажира, дремавшего впереди.

– А? Что? – Встрепенулся он.

– Передайте, пожалуйста,

Он подставил узкую грязную ладонь. Ивея высыпала в нее горсть меди.

Пассажиры подозрительно уставились на Ивею и Ашму, зашептались.

– Остановите! – Крикнула женщина с перекошенным бледным лицом.

Дилижанс остановился у бакалейной лавки. Женщина выскочила из повозки. За ней и все остальные. Повозка опустела.

– И это только начало, – сказала Ивея.

– Мне больше некуда было идти. – Губы Ашмы затряслись. Глаза наполнились слезами.

53

Ашма проснулась глубокой ночью. Из темноты доносился тихий плач. Ашму словно обожгло. Она хотела броситься к матери, чтобы утешить ее. Но так и не решилась. Поджав ноги, она свернулась калачиком.

– Мне больше некуда идти, – прошептала Ашма, как бы отвечая на рыдания. – Некуда, некуда…

Ашма спряталась с головой под одеяло, закрыла ладонями уши, чтобы не слышать голос матери.

54

Ивея поднялась по ступенькам школьного крыльца. На крыльце шушукались учительница рисования, учительница пения и учительница танцев. Ивея поздоровалась с ними. Учительницы с испугом посмотрели на нее, как на призрака. У Ивеи ёкнуло и упало сердце. Она открыла дверь, прошла через тамбур, где мальчишки-четвероклашки толкались, кричали и смеялись, устроив кучу малу. Ивея одернула их. Они присмирели. Но как только она вышла из тамбура, опять поднялся веселый гвалт.

В вестибюле мальчишки сновали через рамку демоноискателя, надеясь, что она заголосит. Но рамка молчала.

Сощурив узкие глаза, отчего они превратились в длинные щелки, Бавл стал подначивать Тампа, найти какого-нибудь завалящего демона где-нибудь на пустыре за школой, чтобы проверить рамку. Тамп наотрез отказался.

– Залюсил что ли? – Бавл скривил рот в презрительной усмешке.

– Сам ты залюсил. – Тамп оттолкнул Бавла.

Тот повалился и ударился затылком о стойку рамки.

Все захохотали. Привстав из-за стола, охранник обругал мальчишек. Они бросились врассыпную.

Ивея поздоровалась с охранником. Он хмуро посмотрел на нее и ответил небрежно. Раньше он здоровался с подобострастной улыбкой и кивал так, будто кланялся. У Ивеи что-то оборвалось внутри.

Она поспешила в кабинет… Открыв дверь, она растерянно остановилась на пороге. За столом заполняла журнал Датива.

Стол был пуст. Ни книг, ни бумаг, ни фотографии Ашмы. Датива оторвалась от журнала и посмотрела на Ивею. Они заглянули друг другу в глаза. Датива машинально привстала, чтобы уступить место. Но тут же спохватилась, покраснела, села и, сложив руки на журнале, с вызовом уставилась на Ивею.

– Уже? – Упавшим голосом сказала Ивея.

– А что же вы хотели? – Датива показала ладони и опять положила их на журнал.

– Я что уволена?

– До особого распоряжения… Займитесь пока репетиторством.

Ивея подняла картонную коробку со своими вещами и грустно усмехнулась.

– А Мелампа, поди, тоже…

– Он давно уже нарывался.

– Бедный Меламп, – Ивея локтем нажала на дверную ручку, толкнула дверь плечом. Вышла. Пяткой ноги захлопнула дверь.

55

Подходя к дому, Ивея заметила соглядатаев. Они стояли поодаль от дома и друг от друга. Один из них был одет как стражник, другой прятал лицо под серым капюшоном. Стражник сухо улыбнулся Ивеи. Одиночный отвернулся от нее.

Ивея зашла в прихожую, поставила коробку на тумбочку, дернула за цепочку настенного светильника. Он с треском вспыхнул и погас. Ивея тихо выругалась. Она поднялась в комнату дочери.

Ашма лежала на кровати, свернувшись калачиком и отвернувшись к стене. На полу валялись вещи, одежда, рисунки. Ивея подняла рисунок. На нем клубился темный лес. Ивею передернуло.

– Ты спишь что ли?

Ашма повернулась, приподнялась с кровати, посмотрела на мать мутными глазами.

– Сплю. А что?

– В прихожей свет пропал. Надо сходить в магазин к Электре.

Ашма поморщилась.

– Может, в другой раз?

– Ты это брось, – отрезала Ивея. – Хватит из себя затворницу изображать. Собирайся. Купишь начинку для светильников. Заодно развеешься.

Ашма обреченно вздохнула…

Выйдя из дома, Ашма направилась в магазин Электры. За ней увязались соглядатаи. Внушительно лязгая оружием и дробно стуча каблуками, стражник пошел по тому же тротуару, что и Ашма. Одиночный зашуршал по противоположной стороне. Косясь и шушукаясь, встречные обходили Ашму стороной.

Мимо Ашмы небрежной походкой прошли двое парней. Рыжеволосый, мимоходом подмигнул ей, присвистнул.

– Ты что дурак что ли? – осадил приятель с черной будто бы наклеенной бородкой и глянцевитыми щеками.

– Сам ты дурак. – Рыжеволосый оттолкнул бородку.

Ашма юркнула в магазин Электры.

Из-за прилавка просиял Маир. Ашма ответила хмурой улыбкой.

– Привет, Ашма.

Она кивнула.

– У тебя молнии для светильников остались?

– Конечно. Тебе поярче?

– Две средних, – сказала она.

Маир положил на прилавок два молниевых источника.

– Ты сегодня школу пропустила.

Ашма напряглась:

– Болела.

– А завтра как?

– Видно будет. А что? Все соскучились? – Ашма усмехнулась.

– А то, – соврал Маир, сам не понял почему. – Все только и спрашивают о тебе.

– Лучше бы не спрашивали. – Ашма вздохнула. Она расплатилась.

Маир аккуратно сложил молнии в бумажный пакет и протянул Ашме.

– А ты завтра вечером занята?

Она пожала плечами.

– Без понятия. А что?

– Может быть… – он замялся, покраснел.

Зашуршали шторы из бус, из подсобки вышла Электра.

– Здравствуй, Ашма, – Электра приветливо улыбнулась.

– Здравствуйте.

– Как там твоя мама? Поди, вся испереживалась?

– Ее не поймешь. – Ашма вспомнила, как ночью мать тихо и безутешно плакала у себя в комнате.

– Все наладится. – Электра сочувственно улыбнулась.

– Вы думаете?

– Я уверена, – солгала Электра. Ей было жалко Ашму. То, что случилось с Ашмой, могло произойти с любым ребенком или подростком. Все ходят под Лесом. И только молнии гуляют над ним.

Ашма ушла. Маир рассеянно пересчитал деньги и положил их в кассу.

– Что ж ты ее не пригласил? – Электра усмехнулась.

Сын покраснел.

– Мама! – С досадой проговорил он.

– Молчу, молчу. – Она похлопала его по плечу. – Вон, какой вымахал, – нежно сказала она и ушла в подсобку.

56

Ивея прибиралась в гостиной и думала, что ей теперь делать. Как жить дальше. «Зачем только Ашма вернулась? Лучше бы она не возвращалась. От Ашмы только одни непрятности». Поймав себя на таких мыслях, Ивея почувствовала себя кругом виноватой. И от того еще больше разозлилась на Ашму. Хотя и понимала, что дочь не виновата. Тогда кто виноват? Кого винить? Лес? Побледневшая Ивея до боли в запястье сжала в руке тряпку, которой она протирала пыль на полках и испуганно огляделась. Не услышал ли кто ее мыслей?

Звякнул дверной колокольчик. Ивея вздрогнула и похолодела. Сердце дернулось и упало. Она с испугом посмотрела в сторону двери. В дверь постучали.

– Кого там еще принесло? – Пробормотала Ивея. Она отперла и открыла дверь.

На крыльце напряженно улыбался Меламп.

– Я не вовремя? – Он поправил очки. Он выглядел каким-то пришибленным, убогим… и виноватым. Он всегда был таким. Поэтому школьники на его уроке стояли на головах.

– А вы как думаете? – Сказала Ивея, комкая тряпку в руке.

Он покачал головой.

– Значит, не вовремя. Извините. – Он вроде бы собрался уходить. Но так и не ушел. – Можно войти?

Ивея вздохнула и отошла в сторону. Меламп вошел. Ивея закрыла дверь и вопросительно посмотрела на незваного гостя, который замешкался у порога.

– Что вам надо?

– Ашма пропустила много занятий. И сегодня тоже не была. Я хотел с ней поговорить.

– А вас разве не уволили?

Меламп покраснел и опустил глаза. Снял очки, потер ладонью наморщенный лоб, вернул очки на костлявый нос.

– Мне надо с ней поговорить, – тихо, но твердо сказал он.

Ивея бросила тряпку на тумбочку под зеркалом.

– Шли бы вы… домой.

– Вы не понимаете, – сказал Меламп, обхватив лоб ладонью, и прижав локти к бокам. Он словно молился.

– И не хочу понимать. У меня и без этого…

– Она вернулась, – перебил Меламп. В его глазах появился лихорадочный блеск. – Она вернулась из Леса.

– Ну и что теперь? На ушах стоять что ли, как на ваших уроках?

– Она должна знать о Лесе больше, чем кто-либо. Я должен, должен поговорить с ней!

– Уходите. Или я позвоню, куда следует.

Хрустнул ключ в замке. Входная дверь открылась. В прихожую вошла Ашма с пакетом.

– Уже вернулась? – Спросила Ивея.

Ашма кивнула и протянула матери пакет с молниями.

– Здравствуй, Ашма. – Меламп улыбнулся.

– Здравствуйте, – Ашма переглянулась с матерью. – Зачем он?

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Он хочет с тобой поговорить, – сказала Ивея.

– Я уже наговорилась.

– Она уже наговорилась, – сказала Ивея Мелампу.

– Пять минут. Всего пять минут. – Меламп сложил руки в мольбе.

Ашма вздохнула. Ивея – тоже.

Через маленький сумрачный холл с зашторенными окнами они прошли в гостиную. Ашма и Меламп сели за стол напротив друг друга. Лесолог положил на стол небольшой блокнот и самопишущую чернильную ручку.

– Вы нас не оставите? – Попросил он Ивею.

Ивея посмотрела на дочь. Та хмуро кивнула.

Ивея вышла из комнаты и неплотно прикрыла за собой дверь. Она взяла с тумбочки влажную тряпку и стала протирать пыль на полках, с тревогой поглядывая на настенные часы.

Через полчаса дверь гостиной открылась. Из комнаты вышел растерянный, разочарованный Меламп.

– Ну, как? – спросила Ивея. Хотя по виду лесолога все и так было ясно

Меламп посмотрел на страницу в блокноте, заполненную расплывчатыми фигурами похожими на мракоглотов. Он и сам себя чувствовал так, словно наглотался мрака и жирных теней. Он что-то виновато буркнул, захлопнул блокнот и поспешно ушел.

Ивея зашла в гостиную. Ашма сидела за столом и по линеечке, как в школе, сложив руки на столе, смотрела в пространство, за линию горизонта событий.

57

Лежа на кровати и тупо глядя в потолок, Ашма услышала, как внизу зазвонил гномофон.

– Ашма, это тебя! – Крикнула мать.

Ашма нехотя поднялась с кровати, спустилась по лестнице в холл, взяла трубку гномофона. В трубке шуршало и потрескивало, как будто грели уши, подслушивали.

– Привет, подруга! – Донесся подчеркнуто и преувеличенно веселый голос Аэры.

– Привет, – скучным голосом отозвалась Ашма.

– Ты чего сегодня в школе не была? – Спросила Аэра, словно играя роль. Ашма внутренне сжалась, ожидая подвоха, удара. – Болела что ли?

– Вроде того.

– Понятно…

Повисло молчание. Сквозь шорох и треск донесся чей-то невнятный голос. Аэра шикнула, и голос осекся. Но через секунду опять забубнил.

– Кто там с тобой? – Спросила Ашма, прислушиваясь.

– Никого. Я одна, – подозрительно быстро ответила Аэра.

Бубнящий голос замолк. Остались только шорохи и потрескивания.

– Мы тут с девками собрались в лунапарк. Побродить по зеркальному лабиринту, позырить в ментальное зеркало… Ты как?

– А кто будет?

– Ну, Карна, Перса, Гесиода. Может, Нида, если успеет, конечно. Мать напрягла ее. Заставила прибраться в комнате. Ну, так что? Ты с нами?

– Мне сейчас только лунапарка не хватает. – Ашма вздохнула.

– Да ладно тебе. Развеешься хоть. – Аэра разразилась деревянным смехом. – Заодно расскажешь, как там в Лесу. – Аэра осеклась. Шорохи облепили молчание. – Извини.

– Темно, – сказала Ашма.

– Ты это о чем?

– О нем. Там темно…

58

У входа в лунапарк стояли Аэра, Карна, Перса, Гесиода, Нида и Маир. Они оживленно разговаривали, смеялись. Увидев Ашму, все примолкли и напряглись. Поодаль остановились соглядатаи и хмуро уставились на подростков.

Аэра с тревогой переглянулась с Маиром.

– Рада тебя видеть. – Аэра обняла Ашму.

И Маир хотел было обнять Ашму, но смешался, только кивнул и улыбнулся ей.

Полная взбаломошная Карна, красивая надменная Перса, тихая робкая Гесиода и фантазерка Нида, испугавшись соглядатаев, с натянутыми улыбками помахали Ашме руками.

– Привет, привет!

У них были такие лица, словно они увидели призрака. В кассе-будке Маир купил билеты.

– А он что здесь делает? – Спросила Ашма Аэру.

– Покупает билеты, – улыбнулась Аэра. – Это он настоял, чтобы я пригласила тебя в лунапарк. – Призналась она и, спохватившись, попросила:– Ты только ему не говори, что все знаешь.

– Не скажу.

– Спасибо.

Они прошли мимо будки охраны и через рамку демоноискателя.

– Теперь у нас в школе такая же, – сказала полная Карна, покосившись на Ашму. – Не один демон не пройдет.

Покатались на умной карусели. Поплутали по зеркальному лабиринту. Маир оказался наедине с Ашмой, попытался поцеловать ее. Но ткнулся губами в зеркало.

Зашли в павильон, где на сцене стояло прямоугольное матовое зеркало, а кресла в зрительном зале располагались ступенчатыми рядами, как в амфитеатре.

Маир окинул девушек взглядом.

– Ну? С кого начнем?

– Может, я? – Сказала Нида и порозовела. Розовое платье. Розовая помада. На запястьях – фенечки. Ее пахнущая карамелью комната была заставлена куклами. Нида поднялась на сцену и скрылась за матовым зеркалом.

Тыльную сторону зеркала густо покрывали паутинки. Нида спиной прижалась к зеркалу. Паутинки зашевелились и облепили голову Ниды наподобие шапочки. Нида закрыла глаза. Зеркало завибрировало. Мерцающий свет стал меркнуть… В темноте лицевая сторона зеркала осветилась матовым светом. По зеркалу заклубились разноцветные всполохи. Появилось размытое розовой дымкой изображение.

Аэра качнулась к зеркалу и прищурилась:

– Ничего не понятно. Сосредоточься. Соберись.

– Да-да, сейчас, – отозвалась Нида из-за зеркала.

Изображение прояснилось.

– Ну, как?

– Другое дело. – Аэра откинулась на спинку кресла.

В зеркале захлопали глазами куклы. Танцуя, закружились по комнате. Розоватая дымка. Наплыв. Прояснилось… Вместо кукол в зеркале появились котята, у которых один глаз был цвета голубого неба, а другой цвета винограда.

Котят сменили щенки в корзине. На ручке корзины – розовый бантик. Такие же бантики розовели на шеях щенят. Опять розовый туман. Прояснилось. В темно-синем небе закружились разноцветные звезды. Они вспыхнули фейрверками. На поляне среди цветов стали танцевать куклы, кошечки, щенки. По воздуху проплыл розовый единорог, на котором сидела кукла, как две капли воды похожая на Ниду… Лицевая сторона зеркала погасла.

Зажглись и стали разгораться настенные светильники. Темень стала бледнеть и истончаться. Девочки засмеялись, захлопали в ладоши. Нида вышла из-за зеркала, спустилась со сцены, прошла к своему креслу.

– Как это ми-ми-ми-ми, – с умилением проговорила Аэра.

– Очень мимишно, – сказала Перса.

– Ми-ми-ми-ми, – проговорили в один голос девочки.

Одна только Ашма промолчала.

– Что скажешь? – Спросил ее Маир. – Как тебе представление?

Ашма пожала плечами, вежливо улыбнулось.

– Очень розовое.

Улыбка застыла на лице Ниды. Надув губы, Нида посмотрела на Ашму:

– Может, сама что-нибудь покажешь?

Ашма отрицательно покачала головой.

– Ашма, покажи нам свое представление, – наперебой стали упрашивать ее.

– Не хочу выглядеть глупо.

– А я выглядела глупо? – Сказала Нида.

Ашма смутилась:

– Да нет, конечно. Просто я не знаю… – Она нахмурилась.

– Хватит ломаться, – сказала Аэра. – Ты посмотрела представление Ниды. Теперь она посмотрит твое представление. Или у тебя есть что скрывать?

– Конечно, нет, – неуверенно проговорила Ашма.

– Ну, так порадуй нас. Мы же здесь все свои, – сказала Карна.

– Свои, свои. – Девочки засмеялись, подняли руки, зашевелили пальцами.

— Я пока не готова, – сказала Ашма.

– А я готова, – сказала Карна и поднялась на сцену.

Карна показала шумную вечеринку. Она танцевала с мускулистым парнем. Карна была сама на себя не похожа. Парни пожирали влюбленными глазами ее длинные ноги, стройную фигуру.

Красивая Перса показала подземный лабиринт. Вооруженная самопалом она расстреливала мракоглотов. Ей дорогу преградил монстр. Он бросился на Персу. Одним выстрелом она снесла монстру голову. Но это не остановило монстра. Перса выстрелила во вторую голову. Монстр издал протяжный вопль, пошатнулся и упал замертво.

Тихая Гесиода от волнения ничего не смогла толком показать… Она долго сосредоточивалась. По зеркалу заметались бледные тени. Появилась пустая комната. Дверь медленно приоткрылась. За дверью промелькнула какая-то тень. Дверь резко захлопнулась. Все вздрогнули. Гесиода вышла из-за зеркала. Она была смущена и подавлена. Все стали ее успокаивать.

Маир показал пещеру. К пещере на железном коне подъехал рыцарь, похожий на Маира. Из пещеры выбрался дракон и набросился на рыцаря. Рыцарь убил дракона. Из пещеры выбежала принцесса, похожая на Ашму. Принцесса обняла и поцеловала рыцаря в губы. Все похвалили Маира. Только Ашма ничего не сказала. Она хмуро посмотрела на Маира.

Аэра показала, как принцесса, которую целовал рыцарь, обернулась нелюдем. Рыцарь отшатнулся от нелюдя и, оступившись, упал на землю. Нелюдь накинулся на рыцаря. Раздался выстрел. Голова нелюдя разлетелась на куски. Нелюдь рухнул на землю. К рыцарю подошла отважная Аэра. Он встал, поблагодарил ее. Девушка отбросила в сторону молниевый самопал и обвила шею рыцаря руками. Рыцарь растерялся. Девушка поцеловала рыцаря в губы. Рыцарь обнял девушку. Зеркало погасло.

– Ух, ты, – сказала Карна.

Аэра смущенно улыбнулась, покраснела. Она попыталась поймать взгляд Маира. Он опустил глаза, потер ладонью лоб. Аэра нахмурилась, поджала губы.

– Ну что? Ты как? – Аэра уставилась на Ашму.

Ашма нехотя поднялась на сцену, подошла к зеркалу и посмотрела на зрителей.

– Ашма, Ашма, – стали скандировать они, захлопали в ладоши и засмеялись.

Ашма скрылась за зеркалом. Она прижалась к зеркалу. Спина и затылок похолодели. Паутинки обвили голову. Ашма закрыла глаза. Ее стала затягивать темнота. Темноту прорезал светящийся прямоугольник. Грохоча и лязгая, на Ашму покатилась железная клетка на колесах. Вот-вот раздавит…

Девочки испуганно закричали и кинулись прочь из зала. Ашма вышла из-за зеркала. Посмотрела в светлеющий опустевший зал. Во втором ряду застыл бледный Маир. Он с испугом таращился на зеркало; губы подрагивали. Ашма посмотрела на зеркало. Его пересекала диагональная трещина.

В зал ворвались соглядатаи.

– Что здесь произошло? – Спросил стражник у Маира. Растерянно глядя на зеркало, Маир осел в кресло.

– Ничего, – пробормотал он.

Стражник посмотрел на Ашму.

– Ничего, – опустив голову, Ашма сошла со сцены.