Текст книги "Темный Лес"

41

Раз гнался за дочерью. Она убегала по темной извилистой похожей на лабиринт улочке.

– Остановись! – Кричал он.

В ответ Тея только смеялась. И бежала еще быстрее. Только пятки мелькали. Она почему-то решила, что они играют в догонялки. Дочь растаяла в тумане. Раз поднял оброненную дочерью глиняную фигурку. Раза окружил шелест. Вскинув глаза, он увидел черные искривленные деревья. Его разбудил крик жены.

Он вскочил с кровати.

– Тея! Тея! – Кричала Кардея из комнаты дочери.

Он выскочил в коридор и столкнулся с женой. На ней лица не было. Вместо лица – бледная плоская маска.

– Ты чего разоралась?

– Она исчезла.

– Исчезла?!

– Я зашла к ней в комнату, а ее там нет. Ее нигде нет.

– Может, она в чулане спряталась?

Раз открыл дверь чулана. Темная комната была забита хламом, который давно надо было выкинуть. Но все не доходили руки.

– Ее там нет. Ее нигде нет. – Голос жены срывался и дрожал. Разу послышалось: ее больше нет. Что-то перевернулось внутри. Раза обожгло.– Тея! Тея!

– Тея! – подхватил Раз.

Они обшарили весь дом от чердака до подвала. Тея как сквозь землю провалилась. Они вернулись в комнату дочери.

Кусая губы и заламывая руки, Кардея заметалась по комнате.

– Не мельтеши, – сказал Раз.

– Что?! – Кардея остановилась и растерянно посмотрела на Раза.

– Ничего.

Кардея села на край кровати и, уронив лицо на ладони, заплакала.

Взгляд Раза споткнулся о глиняную фигурку, которая стояла на подоконнике между двумя тряпичными куклами. Раз взял глиняную фигурку и вспомнил кошмарный сон. Что-то оборвалось внутри. Обожгло, стало подташнивать. В глазах потемнело.

– Это все из-за нее.– Жена с отвращением уставилась на фигурку.

Раз с недоумением и тревогой посмотрел на жену.

– Ты о чем?

– Это она забрала Тею. – Лицо жены исказилось. И стало еще больше похоже на маску.

– Не пори чушь! – В глазах потемнело. Стало трудно дышать.

– Я видела это. – Вспомнила жена.

– Что ты видела? – Раз похолодел.

– Дочь убегала от меня. Она исчезла в тумане. Осталась только эта фигурка. Она стояла на земле и скалила зубы. Я проснулась, кинулась в комнату Теи. Но Теи там уже не было. Не было! Не было! Зачем ты подарил ее Теи? Зачем?

– Заткнись! – Раз швырнул фигурку о стену, едва не попав в жену.

Кардея вздрогнула и вся сжалась. Осколки разлетелись по напольному ковру. И тут же осколки стали подползать друг к другу и срастаться.

– Что за черт? – Раз вытаращился на появлявшуюся фигурку.

Кардея захихикала. Засмеялась. Захохотала, вздрагивая, задыхаясь, корчась и плача. Она не могла остановиться. Она впала в истерику.

Последний осколок подполз и прирос к фигурке. Кардея уткнулась лицом в подушку и завыла, рыдая.

Превозмогая отвращение и страх, Раз поднял фигурку.

– Будь дома. Вдруг Тея вернется.

Жена покачала головой.

– Она не вернется, – в помрачнении сказала она.

Раз хотел было ее ударить. Но он сдержался.

Сжимая в руке фигурку, он выскочил из дома.

– Найди ее! Найди! – В отчаянье крикнула вдогонку Кардея.

42

Раз кивнул. Он вскочил на Милфу, завел ее и поскакал в сторону центра. Сжимая в руке глиняную фигурку, он озирался. Он расспрашивал прохожих, которые с испугом смотрели на него. Но никто не видел шестилетнюю девочку. Он проехал кондитерскую, школу… Фигурка в руке Раза становилась все холоднее. У молниевого магазина Электры, фигурка стала обжигающе ледяной.

Когда Раз повернул в сторону окраины, глиняная фигурка стала теплеть. Как бы оттаивать.

Раз созванивался с женой. В магафоне трещало и шелестело, мешая говорить. Чем ближе была окраина, тем громче становились шелест и треск. Магический кристалл в переговорном устройстве слабел. А может, на магафон влияла глиняная фигурка.

– Ты ее нашел? – Спрашивала жена.

– Нет. – Отвечал Раз.

А через некоторое время он спрашивал:

– Она не вернулась?

– Нет. – Отзывалась Кардея.

Когда Раз проезжал мимо заброшенной харчевни с покосившейся вывеской, позвонил Оброс.

– Где тебя черти носят? Заруб рвет и мечет. У ратуши собралась толпа. Нас поставили в оцепление.

– У меня дочь пропала.

– Как пропала? – Опешил Оброс. – Куда же она подевалась? Вот так да… Ладно, если что звони.

Вскоре позвонил Заруб.

– Ты где? – Спросил он.

– На окраине рядом с пустошью.

– Понятно. Как освобожусь, подъеду.

Чем ближе была пустошь, тем сильнее нагревалась фигурка. И тем хуже становилось Разу. Силы покидали его, отчаянье прибирало к рукам. Тоска и страх наполняли душу.

Раза обступили мрачные трущобы, примыкавшие к пустоши. Милфа споткнулась на ровном месте, остановилась, фыркнула, чихнула сизым дымком и заглохла. Как не старался, Раз так и не смог ее завести. Он ударил по железному крупу и пошел через трущобы в сторону Темного Леса.

– Тея! – закричал он.– Тея!

Из глиняной лачуги выглянул опухший Глазун. Он испуганно вытаращился на стражника.

– Девочка. Шесть лет. Зовут Тея. Не видел? – Спросил Раз у забулдыги.

Глазун отрицательно покачал головой и исчез за дверью.

Раз кликал дочь. Обитатели трущоб выглядывали из картонных коробок, высовывались из-под тряпья и разбегались точно тени.

Раз добрался до пустоши. Фигурка обжигала руку. Стражник стал перебрасывать фигурку с ладони на ладонь.

– Тея! Отзовись! Где ты?

Пустошь отозвалась глухим лаем и скрежещущим карканьем.

Раз переложил фигурку с левой ладони на правую ладонь и, превозмогая страх и ватную слабость, двинулся в сторону Леса, который чернел невдалеке. Кто-то позвонил. Кажется, это была жена. Из-за скрежета и шуршания невозможно было ничего разобрать.

Раз прошел мимо очередной кучи мусора, поднялся на холм и остановился, глядя на Темный Лес.

Разу показалось, что Лес глядит на него.

– Тея! – закричал Раз.

– Па! Папа! – Донесся из глубины Леса слабый тонкий голос и потонул в шелесте мертвых деревьев.

У Раза что-то оборвалось и перевернулось внутри. На него обрушилась ледяная волна ужаса.

Он захолонул. «Лес отдал и Лес взял, – прошелестело в голове Раза. – Лес отпустил Ашму и забрал мою Кнопку».

– Тея! – В отчаянье крикнул Раз. Он сжал в руке раскалившуюся фигурку и устремился в сторону Темного Леса.

Не помня себя, он шагнул на колыхавшуюся тень, похожую на невод, запутался в ней. Он оказался под шевелящимся черным сводом. Он стал соскальзывать в темную шелестящую бездну. Что-то стало втягивать в себя, обволакивать копошащейся чернотой и ослеплять. Внешнее зрение стало слабеть, падать и усиливаться внутреннее зрение. То, что раньше Раз видел внутренним взглядом, теперь оказалось прямо перед ним. Мир как будто бы вывернулся наизнанку. Раза пронизал испуг. Стражник кинулся прочь из шелестящей черноты.

Чернота схлынула. Все стало как прежде. Раз стоял у мусорной кучи.

В руке он сжимал раскаленную докрасна глиняную фигурку. Раз закричал от боли и отчаянья и зашвырнул фигурку в мусорную кучу. Болезненно кривясь и морщась, он посмотрел на ладонь. От ожога она покраснела, на ней вздулись волдыри. Раз выругался и направился в сторону города, подальше от Леса.

43

Как только Раз растаял в тумане, из колючих зарослей вынырнула побирушка. Это была женщина неопределенного возраста в вязаной шапочке, латаном сером платье, короткой куртке с опушкой из рыжего меха. От Форнаки пахло хлебной закваской. Раньше Форнака содержала небольшую хлебную лавку. Но муж умер, а сына забрал Темный Лес. Форнака запила, опустилась. Форнака стала побираться и приторговывать на блошином рынке тем, что находила на мусорных развалах пустоши.

Она подняла фигурку. За спиной раздался сердитый стрекот. Форнака быстро оглянулась. Громозда шевелил носовыми щупальцами и на длинных трубчатых отростках выкатывал глаза.

– Сгинь, нелюдь! – Форнака махнула на него рукой.

Стрекоча, Громозда показал перепончатой рукой на фигурку, которую Форнака прижимала к груди.

Форнака упрямо покачала головой.

– Это мое! Я первая ее нашла.

– Ты чего там застрял? – Из-за мусорной кучи вышел Урвилл.

Громозда сбивчиво застрекотал, показывая на Форнаку.

– Фигурка? Откуда это у тебя? – Урвилл надвинулся на Форнаку, подошел к ней почти вплотную.

Она попятилась.

– Оттуда, – Форнака кивнула на мусорную кучу. – Я первая нашла. Это мое.

– Не нравится мне все это, – Урвилл подозрительно уставился на Форнаку. – А тебе, Громозда?

Громозда прострекотал, соглашаясь.

– Это та самая фигурка что ли?

Громозда кивнул, быстро застрекотал и замахал перепончатыми руками.

– И как она здесь оказалась?

– Ее выкинул какой-то стражник, – сказала Форнака.

– Стражник?

Форнака и Громозда одновременно кивнули.

– Темный Лес какой-то, – Урвилл покачал головой.

Форнака с испугом посмотрела на Урвилла. Громозда застрекотал, порывисто замахал руками.

Неподалеку раздались голоса стражников.

– Облава! – шепотом прокричал Урвилл.

Продавца демонами, антропоморфа и побирушку как ветром сдуло.

К мусорной куче подошли Заруб и Раз. Чуть поодаль от них остановились Оброс, Ферет и Эрмий, закурили.

– Куда ты ее выбросил? – Спросил Заруб.

– Сюда, – Раз кивнул на кучу.

Заруб подозвал стражников. Они бросили самокрутки и подошли к мусорной куче. Четверо стражников стали обшаривать мусорную кучу, ворча и шутливо переругиваясь. Заруб ходил взад и вперед рядом с кучей, поглядывая на лунные скелетоны.

– В темпе давайте. А то у меня еще куча дел. – Поторопил Заруб.

– Вали их сюда до кучи! – Сказал Оброс.

Его товарищи невесело засмеялись. Обшарив кучу, стражники подошли к начальнику.

– Ну что? – Спросил Заруб.

Раз отрицательно покачал головой.

– Может, это не та куча? – Спросил Ферет.

– Она самая, – сказал Раз. – Вон заросли бурьяна, вон пригорок, а вон сломанный складной стул! Все сходится…

Взмахом руки Заруб оборвал Раза. Заруб посмотрел на скелетоны и двинулся в сторону города. Четверо стражников последовали за начальником. Их сопровождали карканье и лай.

44

Ашма робко вошла в камеру. За спиной захлопнулась металлическая дверь, лязгнули замок и затвор. С кровати приподнялась маленькая женщина неопределенного возраста в грязных лохмотьях и с опухшим лицом.

– Ортия. – Сказала бродяжка осипшым пропитым голосом.

– Ашма.

– И за что тебя замели? Такую молодую и красивую… – Ортия с недоумением оглядела Ашму.

Ашма пожала плечами.

– Я просто вернулась из Леса.

– Что?! – Ортия отшатнулась и вытаращилась на Ашму. – Так это же ты! Ты!

– Я.

– Лесной агнец… – Ортия бросилась к двери и застучала по ней кулаками. – Выпустите меня! Это она! Она!

Дверь сердито лязгнула и приоткрылась.

– Чего бузишь? – Нахмурившись, спросил пожилой стражник.

– Пересадите меня в другую камеру, – бродяжка кинулась к стражнику.

– А может тебя совсем освободить? – Тухон оттолкнул Ортию. Она упала и беспомощно заплакала, повизгивая. Дверь захлопнулась, залязгала.

Ашма подошла к бродяжке, чтобы помочь ей подняться. Но Ортия отползла от Ашмы, замахала на нее рукой.

– Изыди, изыди! – Бродяжка забилась в угол между изголовьем кровати и стеной, сжалась в комок, обхватив руками ноги и прижав колени к груди. Она уставилась на Ашму, что-то бормоча себе под нос.

Ашма присела на край кровати, которая была напротив кровати Ортии. Между кроватями – узкий проход.

– И как там, в Лесу? – Спросила притихшая Ортия.

Ашма растерянно посмотрела на бродяжку и пожала плечами.

– Зачем ты вернулась? – Спросила Ортия.

Ашма промолчала. Она легла на кровать, отвернулась к стене, поджала ноги и, обхватив себя скрещенными руками, закрыла глаза.

Ашма забылась и побежала по безлюдной похожей на лабиринт улице. Ашму преследовало существо, сплетенное из веток и сучьев. Она оступилась и упала. Существо с лязганьем накинулось на Амшу. Она вздрогнула и проснулась. Лязгающая дверь открылась.

– Ашма, на выход! – Сказал Тухон.

Позади него стоял долговязый молодой Орфас со щербатым напряженным лицом и самострелом в руке.

Ашма поднялась с кровати и направилась к двери.

– Храни тебя Лес, – сказала бродяжка смягчившимся сочувственным голосом.

Ашма посмотрела на нее и тихо улыбнулась.

45

Стражники доставили Ашму в квадратную комнату с боковой зеркальной стеной Гезелла. Посредине стоял дощатый стол. Ашма села на стул, ножки которого были привинчены к полу. Положив руки на стол, она замерла, глядя на дверь. Ашма понурилась, ожидая своей участи.

За зеркальной стеной в узкой полутемной комнате наблюдения стояли Заруб и глава стражников Мамет.

– Не было печали, да лешие накачали. – Мамет вздохнул. – И что теперь с ней делать? Держать в изоляции что ли?

– Она опасна. Ее надо ликвидировать, пока она чего-нибудь не отчебучила. – Сказал Заруб. Ему надо было избавиться от Ашмы, кем бы она там не была, как от опасной свидетельницы. Убрать ее, пока она не обвинила Заруба в убийстве отца.

– Это не тебе решать, а совету старейшин.

– Но ведь это… – Заруб запнулся. Потому что в дверь постучали.

В комнату заглянул Оброс.

– Там Одиночный. Как его… Имярек.

Мамет поморщился:

– И чего ему?

– Требует, чтобы его допустили к заключенной.

– Принесла нелегкая этого Имярека, – буркнул Мамет.

Мамет и Заруб вышли в коридор. В коридоре, ссутулившись, стоял Имярек в сером балахоне и длинном капюшоне, который скрадывал лицо.

– Закон и порядок, – Имярек медленно кивнул.

– Духовное и вечное, – ответил Мамет.– Зачем пожаловал?

– И охота спрашивать? – В голосе Имярика просквозила усмешка. – Я должен поговорить с ней.

– Еще наговоришься, – сказал Мамет.

– Мне так и передать Верховному?

Мамет нахмурился, вздохнул. Взмахом руки он подозвал стражника.

– Проводи в допросную.

Оброс кивнул. Имярек прошуршал в комнату допроса.

46

Ашма подняла голову и с тревогой посмотрела на Одиночного. Имярек сел напротив Ашмы.

В комнате наблюдения у зеркальной стены – Мамет и Заруб.

– Эти одиночные везде свой нос суют, – подосадовал Мамет.

– Говорят, что его мать согрешила с мракоглотом. Так появился на свет Имярек.

– Ты говори, да не заговаривайся, – сказал Мамет, глядя сквозь стену. – Он все-таки одиночный, а не какая-нибудь нелюдь.

Они помолчали, наблюдая и прислушиваясь.

Мамет усмехнулся и покачал головой:

– С мракоглотом говоришь?

– Так говорят. – Заруб тоже усмехнулся.

Имярек повернул голову и уставился на Заруба и Мамета.

Мамет выругался:

– Он что же сквозь стену видит что ли?

Ашма обернулась и тоже посмотрела на Заруба и Мамета.

– Ладно, пойдем отсюда. А то у меня такое ощущение, что не мы за ними наблюдаем, а они за нами. Вон как смотрят, – Мамет поежился.

– Они нас не видят.

– Если хочешь, оставайся. А я насмотрелся уже. – Мамет поспешно ушел.

Убрав руки за спину, Заруб застыл у зеркальной стены, хмуро глядя то на Ашму, то на Имярека. Одиночный что-то спрашивал тихим шуршащим неразборчивым голосом.

Заруб усмехнулся и вышел.

47

Имярек прошуршал в келью Рыкуна.

– Ну что? – Спросил верховный жрец. – Что она тебе сказала?

Имярек почтительно поклонился.

– Ровным счетом ничего.

– Ничего? Она что же не сказала, зачем вернулась? Почему Лес отпустил ее?

– Говорит, что не знает. Она пришла в себя на пустоши. А что было до пустоши, она не имеет понятия.

– Хм… не имеет понятия. – Жрец задумчиво прошелся по келье, глядя себе под ноги. – Что это значит? А?

Имярек пожал плечами.

– Понятия не имею.

Жрец остановился и попытался заглянуть в лицо Имяреку. Не насмехается ли тот? Имярек еще ниже опустил голову, пряча лицо под капюшоном.

– Может, испытать ее огнем и водой?

– Еще чего. – Жрец подошел к арочному окну и посмотрел на Темный Лес. – Он же может взять и разозлится. Так нас испытает, что мало не покажется. Нет. Тут надо что-то другое…

– Гипноз?

– Может быть, может быть. – Наморщив лоб, жрец задумчиво потер его ладонью. Коснулся пальцами деревянных вставок на висках. Медленно прошелся. Опять остановился у окна и посмотрел на толпу, которая нетерпеливо ждала его. – И что мне теперь им говорить? Что агнец понятия не имеет, почему он вернулся?

Имярек молча поклонился и прошуршал к двери.

– А она ничего не говорила о книге? – остановил Имярека вопрос жреца.

Имярек оглянулся и вроде бы напрягся. Он пожал плечами.

– Да нет. – Имярек выскользнул из комнаты.

Собравшись с духом, жрец вышел на балкон. Толпа притихла, замерла.

Нахмурившись, жрец молчал, строгими глазами обводя толпу. Словно ожидая чего-то.

– Зачем она вернулась? – выкрикнула кухарка старьевщика Камена с бледным полным искаженным лицом.

– Зачем? Зачем она вернулась? – Подхватила толпа, повторяя и дробя вопрос на разные голоса.

Растопырив пальцы, жрец поднял руки в сторону леса.

Толпа присмирела

– Братья и сестры! – Раскатился по многолюдной площади зычный голос жреца. – Все что нам остается это уповать и молиться! Так помолимся.

– Помолимся. Помолимся. Помолимся… – Волной прокатилось по толпе. Расставив пальцы, поднялся лес рук.

– О, шелестящий и ветвящийся! – Обратился жрец к Лесу. – О темный и непостижимый! Смилуйся. Смиренно просим, растолкуй волю свою. Направь на тропу истинную. Отврати от тропы ложной. Не дай заблудиться нам в трех соснах. Да исполнится воля твоя. Да разрастется чаща твоя. Да будет так. – Татуированные руки жреца, точно ветви, закачались над головой.

– Правда! Правда! Быть посему! – Прошелестела толпа. Лес рук заколыхался. Как будто от ветра.

– Правда! – Помахивая поднятыми руками, подхватила шеренга одиночных на крыльце храма.

– Быть посему! – Сказали стражники, которые стояли в оцеплении между одиночными и толпой, оттесняя толпу от входа в храм.

48

Пасмур оказался за длинным столом в пустом заброшенном доме в лесной глуши. На столе вокруг глиняной фигурки – цветные камни. Пасмур читал Книгу и чувствовал себя другим человеком.

Сон оборвался звонком. Пасмур оторвался от кресла, подошел к столику у стены и поднял трубку гномофона.

– Ты заполучил эту книгу? – Пробасила трубка.

Пасмур нервно сглотнул.

– Еще нет.

– Поторопись. Ты не один такой. Тебя могут опередить. Перейти тебе дорогу.

– Кто? Кто хочет перейти мне дорогу? – Разволновался и вскипел Пасмур. – Я сотру их порошок. Скажи мне, кто они.

В трубке щелкнуло. Раздались длинные гудки. В комнату вошел Заруб и внимательно посмотрел на взволнованного, бледного Пасмура.

– Я не во время?

Пасмур бросил трубку на гномофон, закружился по комнате, хмурясь, бурча себе под нос. Спохватившись, остановился и растерянно посмотрел на Заруба.

– Ты что-то сказал?

Заруб усмехнулся:

– Я не во время. Позже зайду.

– Не мели чепуху… Курнут расплатился?

– Вроде того. – Заруб опять усмехнулся. Пасмур недоуменно посмотрел на стражника. – Курнут приказал долго жить.

Ростовщик брезгливо поморщился.

– Без этого нельзя было?

– Ненавижу одержимых.

– Твою мать… – Выругался Пасмур. Он покосился на гномофон. – А что насчет книги? Есть какие-нибудь подвижки?

– Это как искать иголку в стоге сена.

– А я разве говорил, что будет легко?

Заруб почесал переносицу.

– Ночью трактирщика пришили.

– И что с того? Причем здесь трактирщик? – Нахмурился Пасмур.

– Может и не причем… Да только ему некий выпивоха в оплату за пару кружек отдал какую-то старую книгу. В черной кожаной обложке. Баба трактирщика все это видела. Кстати сказать, видная такая. Все при ней… Может, это та самая книга?

– Да, да… Это та самая книга, – загорелся Пасмур. Его глаза засверкали, руки затряслись. – Она у тебя? У тебя? Да?

Заруб отрицательно покачал головой.

– Она у того, кто пришил трактирщика.

– Твою мать, – Пасмур схватился за голову. – Мать твою… – Он заметался по комнате.

Заруб с холодным любопытством смотрел на ростовщика.

Пасмур остановился, подошел к сейфу, открыл…

– Найди мне эту книгу. – Пасмур бросил мешочек с монетами на стол.

Заруб взял мешочек, перебросил из ладони в ладонь, взвешивая. Кивнул.

– На все воля Леса. – Сказал Заруб и вышел.

Пасмур опять стал расхаживать взад и вперед, из угла в угол. Зазвонил гномофон. Пасмур остановился посредине комнаты и со страхом посмотрел на гномофон. Гномофон продолжал звонить. Пасмур с опаской приблизился к столику и снял трубку.

Это была помощница главы администрации города. Пасмур облегченно выдохнул.

– Завтра в десять совет старейшин, – напомнила Эсия. – Явка строго обязательна. И без опозданий.

– Буду. – Пасмур положил трубку.

И тут же гномофон опять зазвонил.

Пасмур схватил трубку.

– Ну что еще? – С досадой сказал он.

– Найди книгу! – Ударил в ухо голос. – И тогда ты станешь главой города.

Пасмур содрогнулся, бросил трубку и заметался по комнате.

49

Старейшины расположились в совещательной комнате за большим круглым столом, на котором были выгравированы циклические круги. Узор на столе был похож на поперечный разрез ствола дерева, а так же на схематичное изображение города с высоты птичьего полета.

Рядом с начальником стражи Маметом сел Заруб. Верховного жреца сопровождал Имярек. За столом были представители семи городских округов, а так же представитель подземных ярусов Бионт, встрепанный, в замызганном сюртуке и мятых лоснящихся на коленях штанах. От него попахивало. Он сел ближе к выходу.

Глава города Ормок обвел старейшин строгим взглядом:

– Начнем с молитвы.

Рыкун поднялся с кресла, воздел руки и растопырил пальцы. Вслед за ним встали и воздели руки все остальные.

– О шелестящий и ветвящейся! Укрепи наш дух. Дай нам силы сделать то, что мы можем. Дай нам смирения принять то, что мы не в силах изменить. Дай нам мудрости отличить одно от другого. Да будет так.

– Да будет так, – прошелестели все, поводя воздетыми руками. Сели.

– Итак, – сказал Ормок.

– Из Леса вернулся агнец. Это девочка пятнадцати лет. Зовут ее…

– Ашма, – подсказала Эсия. Прямая как струна она сидела за спиной Ормока и стенографировала.

– Ашма, – кивнул Ормок. – Она дочь директора школы центрального округа.

Нахмурившись, Жрец покачал головой.

– Это уже не дочь директора школы. Это агнец.

Ормок кивнул.

– Надо решить, что делать с агнцем. Предлагаю, выслушать начальника стражников. Вчера он допрашивал ее… его.

– Было дело, – кивнул Мамет. Он поднялся, кашлянул в кулак и зачитал:

– Последний агнец лесной. Зовут Ашма. Родители расстались. Мать – Ивея, директор школы. Отец был безвременно безработный и одержимый демонами.

– Почему был? – Спросил глава города

– Его убили. Ведется расследование.

Опустив голову, Заруб усмехнулся.

– Ну, вот началось, – сказал торговец текстилем Пелоп. Благообразный человек с окладистой седой бородой и мохнатыми бровями.

– Беда не приходит одна, – со вздохом подхватил старейшина третьего округа Тороп, маленький, хрупкий, нервный, аккуратно и просто одетый человек лет пятидесяти.

Все тревожно зашушукались, зашелестели.

– Прошу не перебивать, – сказал Ормок.

Все притихли. Ормок кивнул Мамету и тот продолжил:

– Для выяснения всех обстоятельств вышеуказанная Ашма..

– Последний агнец лесной, – поправил жрец.

– Была заключена под стражу.

– Вы должны были отдать ее нам, – сказал жрец.

Мамет посмотрел на Заруба.

– Еще не ясно, кто она такая, – сказал Заруб, опустив голову и глядя на стол.

– Как не ясно? – Словно проснувшись, встрепенулась и вскинулась толковательница и продавщица снов Столыпа. – Я видела во сне, что это агнец, который явился в город, чтобы…

– Устроить переполох, – усмехнулся представитель второго округа анархист Ногат, выступавший за легализацию торговли демонами.

Все взволнованно зашумели.

– Чтобы укрепить нашу веру и поведать истину, – сказала Столыпа.

– Этого еще не хватало, – Тороп покачал головой.

Шум усилился.

– Тихо, пожалуйста, – Ормок постучал деревянным молоточком по столу. Шум утих. – Так вы допросили ее?

Мамет кивнул.

– Допросили.

– И что? – Спросил Ормок.

Мамет вздохнул и пожал плечами:

– Ничего.

Ормок нахмурился.

– Что значит «ничего»?

– Она ничего не помнит и ничего не знает. Либо у нее память отшибло, либо она…

– Это не она, – сказал Заруб.

Все с тревогой посмотрели на него. Мамет сверху вниз бросил на Заруба сердитый взгляд.

Тот уставился в одну точку на столе, словно был совершенно один.

– Может, она Одиночному что-то сказала, – Мамет покосился на Имярека.

– Она хоть что-нибудь сказала? – обратился Ормок к Имяреку.

– Ничего, – сказал жрец. – Ровным счетом…

– Ничего… – Ормок побарабанил пальцами по столу. – Может, она сейчас что-нибудь расскажет. Чем Лес не шутит?

Жрец хмуро глянул на главу города. Ормок виновато кашлянул…

Двое стражников привели Ашму. Стражники отошли и встали у двери.

Все уставились на Ашму.

– Подойди ближе, – сказал Ормок. Ашма приблизилась к столу. – Как тебя звать?

– Ашма.

Ормок вопросительно посмотрел на жреца.

Рыкун хмуро покачал головой и, прижав локти к бокам, поднял полусогнутые руки и растопырил пальцы.

– А разве ты не агнец лесной? – спросил жрец.

Ашма пожала плечами.

– Вроде бы…

Старейшины глухо зароптали.

– А ты сомневаешься? – Спросил Пасмур.

– Все говорят, что я агнец.

– Неважно, что все говорят. Важно, что ты сама думаешь о себе. – Сказала сновидица Столыпа. – Что тебе снится?

– Да погодите вы со своими снами. – Поморщившись, Ормок махнул на Столыпу рукой.

– Сон – это зеркало души. – С обидой проговорила Столыпа.

– Зачем ты вернулась? – спросил Тороп, в упор глядя на Ашму. – Что у тебя на уме?

Все молча, уставились на Ашму.

– А куда мне еще идти? – Ашма растерянно посмотрела на Торопа.

– Почему Лес отпустил тебя? – спросил седобородый Пелоп.

– Я не знаю, – Ашма понурилась.

– Лыко мочало начинай сначала, – усмехнулся Ногат.

– Ты хочешь что-нибудь нам сказать? – Спросил Ормок.

– Отпустите меня. Я больше так не буду, – упавшим дрогнувшим голосом сказала Ашма и тыльной стороной ладони вытерла глаза.

Стражники вывели Ашму из комнаты. Дверь закрылась.

Ормок вздохнул, оторвал глаза от двери и обвел взглядом стол:

– Что будем делать?

– Надо избавиться от нее. – Тороп стукнул кулаком по столу.

Эсия вздрогнула и уронила самопишущее перо, быстро подняла, продолжила строчить.

– С твоего голоса поет? А? – Шепнул Мамет Зарубу.

Заруб промолчал, опустив голову и с усмешкой глядя на стол.

– Казнить ее! Казнить! – Раздались голоса старейшин.

– Не будет агнца, не будет и проблем, – прогудел плотный, медлительный Авкт.

– Избавиться? Хм… А если Лесу это не понравиться? – Сказал Бионт.

Все притихли и растерянно посмотрели на него.

– Ее выбрал Лес. А мы представители Леса. Отдайте ее храму, – сказал жрец.

– Но Лес вернул ее, – возразил ростовщик Пасмур. – А она даже не помнит, была ли она там.

Жрец нахмурился:

– Это уже не имеет значения.

Ростовщик в сомнении покачал головой.

– Может и не имеет, – сказал он. – А может и имеет.

– Надо отправить ее обратно в Лес, – сказал благообразный торговец текстилем Пелоп.

– Второй заход? – Усмехнулся Ногат.

– Надо во что бы то ни стало вернуть равновесие, – сказал Пелоп.

– Какое еще равновесие? – Отмахнулся от него Ногат. – О чем вы говорите? Лес только и делает, что гребет под себя и прибирает к себе.

– Кощунствовать изволите? Совсем страх потеряли? – Пелоп сердито затряс окладистой бородой.

И все зашумели.

– Тихо! – Ормок ударил молоточком по столу. – Говорите по-одному.

Навел тумана Верховный жрец. Рубанул с плеча начальник стражников.

Ормок посмотрел на Пасмура.

– Что скажет центральный округ?

– А почему сразу центральный? Может, вначале окраину спросим? – Проговорил брюзгливый Ий, который держал харчевни и организовывал тараканьи бега.

Ормок сурово посмотрел на Ия. Тот что-то буркнул и опустил голову.

Пасмур поднялся и сказал:

– Главное не наломать дров. Еще не хватало нарваться на гнев Леса. Мы не знаем, кто она и что она из себя представляет…

Старейшина подземелья отказался от слова.

– А что так? – Спросил Ормок.

– Уже все сказано-пересказано, – сказал Бионт.

Ормок сказал:

– Что ж… Будем голосовать. Прошу всех, кто не участвует в голосовании покинуть зал.

В зале остались старейшины, а так же Эсия, чтобы помочь Ормоку провести голосование.