Текст книги "Темный Лес"

91

Два надзирателя провели Ашму по сумрачному коридору и остановились перед камерой. Лязгнули засовы. Пожилой сухопарый Тухон с кустистыми бровями и выпяченной нижней синеватой губой открыл дверь камеры.

– Добро пожаловать, – с усмешкой сказал он.

Ашма замешкалась на пороге.

– Входи уже. – Молодый лысый Орфас с мелкими чертами на широком плоском круглом лице и черной узкой полосой бородки втолкнул Ашму внутрь камеры

Дверь за Ашмой закрылась и лязгнула замками. Ортия с оплывшим лицом и опухшими глазами приподнялась с кровати и с удивлением посмотрела на Ашму.

– Это опять ты? – Сказала Ортия.

Вздохнув, Ашма кивнула.

– Недолго музыка играла. За что на этот раз?

– Якобы я прикончила папаню. – С отрешенным уставшим видом Ашма села на кровать напротив Ортии.

– А ты его прикончила? – Бродяжка с жадным любопытством уставилась на Ашму.

Ашма как-то неуверенно покачала головой.

– Нет.

– Ситуация, – разочарованно сказала бродяжка. Она деланно зевнула и упала на кровать.

Ашма посмотрела в зарешеченное окошко под самым потолком. За окном кружились и кричали черные птицы.

92

Утром Ашму разбудили скрежет и лязганье. Как будто бы открывали сон, в котором то ли пряталась, то ли томилась Ашма. Она приподнялась с кровати.

– На выход, – сказал Ашме надзиратель Тухон.

Ашма покинула камеру. Ортия с тревогой посмотрела ей вслед.

Полутемный коридор… Комната. Там за столом располагался Заруб, а напротив него, поодаль от стола на стуле понурился Урвилл. За спиной Урвилла скучал и хмурился Раз. У боковой стены за столиком сидел плюгавый человек лет сорока с узким серым лицом. Писарь Фикур шмыгал длинным похожим на сосульку носом и покряхтывал, словно у него першило в горле.

Ашма остановилась у двери и недоуменно уставилась на Урвилла.

– Это она? Это она убила Курнута? – Спросил Заруб.

Сломленный понурый Урвилл рассеянно кивнул, не поднимая головы.

– Ты хотя бы посмотри на нее, – с досадой проговорил Заруб.

Урвилл поднял голову и посмотрел на Ашму, которая застыла у двери.

– Она это? – спросил Заруб.

Урвилл заглянул в глаза Ашме, покраснел и, поспешно опустив голову, что-то буркнул.

– Что ты там бурчишь? Скажи, отчетливо. Нам надо зафиксировать твои показания.

– Да! Это она! Она! Она! – Почти прокричал с надрывом Урвилл.

– Другое дело. – Заруб с довольным видом откинулся в кресле, сцепив руки на затылке. – Записал? – Спросил он писаря.

Тот кивнул и шмыгнул носом-сосулькой.

Заруб взмахнул рукой.

– Уведите заключенную.

Ашма замерла у двери, пристально глядя на Урвилла. Он поднял голову и виновато посмотрел на нее.

– Извини, – глухим голосом сказал он и, потемнев, понурился.

– Чего застыла? – Пожилой надзиратель Тухон подтолкнул Ашму к двери. – Двигай на выход.

Ашма тихо вышла.

93

Ивея зашла в приемную. Эсия подняла глаза от бумаг и вопросительно посмотрела на Ивею.

– Мне назначено на два часа, – сказала Ивея.

Эсия сверилась со списком.

– Ивея? – Эсия окинула женщину подозрительным взглядом.

Ивея кивнула.

– Да, это я.

– Подождите. – Эсия порывисто встала из-за стола, похожего на бюро-секретер, быстро прошла в кабинет и плотно прикрыла за собой дверь.

Ивея осмотрелась. На подоконнике теснились цветы в горшках. Бегония, фиалка, фуксия, бальзамин, китайская роза… Шкаф со стеклянными дверцами был набит бумагами и папками. Терпко пахло женскими духами. Эсия вышла из кабинета.

– Проходите. – Сказала она с недовольным видом и вернулась за стол.

Ивея робко зашла в кабинет. За большим столом хмурился Ормок. Он сердито посмотрел на Ивею

– Вы меня уже достали, – сказал он.

– Я? Вас? – Ивея остолбенела.

– Каждый день долбите и долбите, грызете и грызете.

– Но я вас не долбила, – возразила Ивея.

– То у вас крыша потекла, то…

– Но у меня не протекла крыша, – сказала растерянная Ивея.

– А кто же меня на днях долбил насчет ремонта кровли? – Сказал Ормок, угрюмо уставившись на женщину.

– Это была не я. – Ивея готова была расплакаться.

– Как не вы? Вы же зеленщица Ивленья? – Нахмурился Ормок.

– Я – Ивея. Репетитор по математике.

Ормок подозрительно посмотрел на Ивею. Хмыкнул.

– И что у вас? – Он переложил бумаги с левой стороны стола на правую сторону, чуть сдвинул чернильницу и настольные часы.

Ивея подошла к столу и присела на край стула.

– Мою дочь арестовали.

Ормок нахмурился.

– Так вы мать той, которая с бухты-барахты вернулась из Леса?

Ивея кивнула.

– И что вы хотите?

– Я хочу, чтобы ее отпустили, – сказала Ивея. – Она ни в чем не виновата.

– Не виновата?! – Сказал Ормок. – Она же убила своего отца. Есть свидетели.

– Ее оговорили, – сказала Ивея дрожащим тихим голосом. – Она никого не убивала.

– А кто же его тогда убил? – С недоумением сказал Ормок.

– Это все Заруб. Его рук дело. – Вырвалось у Ивеи. У нее было такое ощущение, словно она летела в пропасть.

– Даже так? – Ормок скривил рот.

– Ашма все видела. Она пряталась за шторкой, – сказала Ивея. – И теперь Заруб решил повесить на нее убийство. – Ивея замолчала.

Повисла гнетущая тишина. Сцепив пальцы рук в замок, Ормок хмуро уставился на Ивею. Он переложил бумаги с правой стороны стола на левую сторону, вернул на прежнее место чернильницу и настольные часы. Вздохнул.

– Ну что ж… – Наконец проговорил он. – Я поручу разобраться в этом вопросе. Надо все перепроверить.

– Так вы разберетесь? – Оживилась и встрепенулась Ивея.

Ормок важно кивнул. Растроганная Ивея со слезами на глазах поблагодорила главу города.

Ормок поморщился.

– Это моя прямая обязанность защищать интересы простых горожан, – сказал он.

Обнадеженная, окрыленная Ивея выпорхнула из кабинета.

94

Вечером Ивеи позвонили из канцелярии ратуши.

Омфала сухим отчетливым голосом сообщила:

– Завтра Вам следует явиться в ратушу в триста тринадцатый кабинет ровно в одиннадцать часов.

– Большое спасибо, – сказала Ивея.

В ответ в трубке гномофона раздались короткие гудки, облепленные шорохами и шелестами помех.

Ивея плохо спала ночью. Ворочалась. Думала, гадала, что ее ждет завтра в одиннадцать часов в триста тринадцатом кабинете. Она забылась под утро. Ей приснилось, что она опоздала… Она ворвалась в кабинет и увидела тлеющую золу. Все, что осталось от Ашмы. Ивея вскрикнула и проснулась.

Она посмотрела на лунные часы. Шел девятый час. Ивея облегченно выдохнула и стала потихоньку собираться.

Без четверти одиннадцать Ивея поднялась на третий этаж ратуши, прошла по длинному коридору и остановилась перед 313-ым кабинетом. По обе стороны от двери стояли двое стражников и курили пахучие самокрутки. У Ивеи екнуло и сжалось сердце от нехорошего предчувствия. Стражники хмуро посмотрели на нее. Сухопарый стражник с серыми холодными рыбьими глазами открыл дверь, пропуская Ивею.

Ивея вошла в удлиненную пустую комнату и застыла… За столом спиной к большому окну сидел Заруб. Дверь закрылась. Ивея осталась наедине с Зарубом. Он усмехнулся.

– Входите, входите, – сказал он подчеркнуто официальным сухим тоном.

– А больше никого не будет? – Спросила побледневшая Ивея упавшим голосом.

Усмехающийся Заруб отрицательно покачал головой.

– Только я и вы, – сказал он. – Этого вполне достаточно.

Ивея, опустив плечи, прошла вглубь комнаты и села на один из стульев, которые рядком стояли у боковой стены. Она вспомнила сон. Тлеющая зола… Все-таки в каком-то смысле она опоздала.

Заруб посмотрел на бумаги на столе.

– Итак. Мне поручено разобраться с вашей жалобой. Вы утверждаете, что вашу дочь оговорили. Что это не она убила Курнута. Так? – Заруб оторвался от бумаг и уставился на Ивею.

Она кивнула.

– Так, – тихо сказала она.

– А убил Курнута начальник стражников Заруб, – сказал Заруб. – Так?

Ивея сжалась, оцепенев и опустив голову.

– Так? – Почти выкрикнул Заруб.

Ивея вздрогнула.

Дверь приоткрылась, из-за нее высунулся Раз, вопросительно посмотрел на Заруба. Заруб махнул на него рукой. Раз кивнул и исчез за дверью.

– Что же молчите, горожанка Ивея?

– А чего тут говорить, – сказала поникшая Ивея.

– А может, это вы убили своего бывшего? – спросил Заруб. – Как вам такой поворот?

Ивея промолчала. Опустив голову, она смотрела себе под ноги. Ее губы и подбородок дрожали.

– А может, вы с дочерью сообщники? Вдвоем – его.

– Это ты его убил, – тихо сказала Ивея.

– Что-что? – Заруб скомкал бумаги, разбросанные на столе, и швырнул в Ивею. Ивея уронила лицо на ладони и заплакала.

– Лучше не зли меня, – сказал он.

Ивея встала и вышла.

– Лучше не зли меня! – Крикнул ей вслед Заруб.

Ивея вжала голову в плечи и сгорбилась.

Заруб выругался.

95

Меламп сидел в маленькой загроможденной книгами комнате, пил травянистый чай и перечитывал старый хрестоматийный сборник статей о Лесе. В дверь позвонили. Нахмурившись, Меламп оторвался от книги и с тревогой посмотрел в сторону двери. В дверь настойчиво постучали. Меламп нехотя поднялся из-за стола, вышел в прихожую, открыл дверь. На крыльце стоял Заруб с холщовой сумой на плече.

Меламп побледнел.

– Я что арестован?

Заруб усмехнулся.

– А есть за что?

Меламп посторонился, пропуская начальника городской стражи.

– Вам лучше знать.

– Расслабьтесь. – Заруб осклабился, показывая большие зубы. – Я по другому поводу.

– И на том спасибо. – Меламп принужденно улыбнулся.

Заруб зашел в комнату, упал в кресло, бросил сумку рядом с креслом и взглядом быстро обшарил комнату.

– Сколько книг, – покачав головой, заметил Заруб, подозрительно и недоуменно оглядывая забитые книгами полки, стопы книг на полу, в углах, на подоконнике… Повсюду – книги, книги… Меламп виновато пожал плечами и развел руками.

– И все это о Лесе? – Спросил Заруб, бросив взгляд на сборник статей, лежащий на столе.

– В основном, – сказал Меламп, с напряженным тревожным ожиданием глядя на Заруба. Меламп присел на старый диван, который тихо и недовольно крякнул.

– Кстати, я вам принес книгу. – Заруб поднял холщовую сумку, достал из нее черную книгу. – Понятия не имею о чем она. Может, вы растолкуете. – Заруб протянул книгу Мелампу.

Привстав, Меламп взял книгу и вернулся на диван. Меламп открыл книгу. Страницы были испщрены символами и знаками. Текст сопровождал странный рисунок. Руки Мелампа задрожали.

– Откуда это у вас? – Взволнованым голосом проговорил Меламп.

– Один прохиндей нашел ее на пустоши. – Ответил Заруб, впившись глазами в Мелампа. – Так, во всяком случае, он сказал. Я ему, конечно, не поверил. Таким как он верить, себя не уважать. Так что это за книга?

Меламп покачал головой.

– Сразу и не скажешь. Она написана на каком-то древнем мертвом языке. А может, это что-то вроде шифра, закодированного сообщения. И смысл спрятан в россыпи символов и знаков.

– И вы не можете это прочитать? – Разочарованно и с досадой проговорил Заруб.

– Мне надо время. Оставьте мне книгу хотя бы на пару дней, и я попытаюсь в ней разобраться.

Нахмурившись, Заруб недоверчиво уставился на Мелампа. Тот перелистывал книгу и осторожно водил пальцем по страницам, словно трогая символы. Глаза Мелампа жадно поблескивали за стеклами очков. Заруб побарабанил пальцами по подлокотникам кресла.

– А может, запереть вас на пару дней в одиночной камере? Там вы и поломаете голову над этой книгой.

Меламп с испугом посмотрел на него и отрицательно покачал головой.

– Я могу работать только у себя дома. Мне понадобятся справочники, словари, – торопливо сказал Меламп.

Заруб пристально, испытующе вгляделся в лицо Мелампа. Тяжело вздохнул.

– Ладно. Так и быть. Даю вам два дня. Надеюсь, что вы будете благоразумны. В противном случае, пеняйте на себя. Я вас из-под земли с последнего яруса достану. – Предупредил Заруб.

Меламп побледнел и кивнул.

Отпив из чашки, Заруб поморщился. Чай уже остыл и сильно горчил. Заруб бросил взгляд на сборник статей на столе.

– «Лес. Вчера. Сегодня. Завтра». – Заруб хмыкнул и криво усмехнулся. – А вы сами, что думаете о нем?

– О ком? – Меламп с тревожным недоумением посмотрел на Заруба. Он с нетерпением ждал, когда Заруб уберется прочь и тогда…

– О Лесе, конечно. О чем же еще, – сказал Заруб. – Вы хотя бы верите, что он существует на самом деле?

Меламп смешался.

– Можете говорить начистоту.

– А как же насчет того, что каждое мое слово может быть использовано против меня? – Лесолог нервно поправил очки.

Заруб досадливо махнул рукой.

– Да хватит вам. Мы просто дружески болтаем. – Сказал он. – Ну, так что же насчет Леса?

Меламп покачал головой.

– Ничего определенного. Это как искать то, не знаешь что. Возможно, это ментальный пузырь. Какая-то оптическая иллюзия. Или некая проекция. Мы видим то, что хотим видеть. Или то, что нам позволяют.

– Кто позволяет? – Заруб насторожился.

Меламп пожал плечами

– Какие-нибудь высшие силы. А может быть, метасознание, какой-нибудь сверхразум. Лес его знает.

– Лес его знает, – пробормотал Заруб, с хмурой задумчивостью глядя на черную книгу. – Ну что ж… – Заруб хлопнул ладонями по жестким подлокотникам кресла, поднялся и решительно направился к двери. У дверного проема он остановился и покосился на черную книгу, которую сутулый Меламп прижимал к впалой груди. – Если что, из-под земли достану. – Напомнил Заруб и грозно сверкнул глазами на Мелампа.

Меламп закивал.

– Да-да, конечно. – С подобострастным видом поспешил ответить он. Заруб погрозил ему пальцем, вышел в коридор.

Меламп отпер Зарубу входную дверь.

– А что же будет с ней? – Спохватился Меламп.

– С кем? – Сдвинув брови, Заруб с недоумением посмотрел на Мелампа. Тот смутился, опустил глаза.

– С моей ученицей. С Ашмой.

– А-а! Так она ваша ученица? Ну-ну… – Заруб криво усмехнулся. – Научили вы ее уму-разуму. Теперь ее ждет не дождется костер.

– Так ее что же… – Вскинув испуганные глаза на Заруба, пролепетал Меламп. Его лицо вытянулось, мертвенно побледнело и как будто бы опрокинулось.

– Ну да. – Заруб с важным видом многозначительно кивнул. – Ее казнят. А что же вы хотели? Укокошила папаню. Теперь только огонь очистит ее. – Заруб вышел.

Меламп поспешно запер дверь и сам не свой вернулся в комнату.

96

Ожидая Заруба, рядом с домом Мелампа курили двое. Бледный, сухопарый Фирм напоминал долговязую тень. Плотный коренастый кривоногий Патамон выглядел старше своих тридцати пяти лет.

– Так. Хватит курить. – Сказал подошедший Заруб.

Соглядатаи выбросили самокрутки и напряглись.

– С Мелампа глаз не сводить. Понятно?

– Понятно. – Одновременно проговорили и кивнули соглядатаи.

– И сколько нам здесь торчать? – С унылым хмурым видом спросил Фирм.

– До особого распоряжения.

– До особого так до особого. – Фирм обреченно вздохнул

– Если что, сразу звоните мне.

– А что если что? – Заглядывая в лицо Заруба, спросил дотошный Патамон.

– Все что угодно, – с досадой проговорил Заруб. – Особенно, если объект выйдет из дома.

– А ему можно выходить? – Спросил Фирм.

– Нет! Он должен сидеть дома и заниматься книгой. – В раздражении вырвалось у Заруба. Нахмурившись, он прикусил язык, сжал губы.

– Что еще за книга? – Насторожился Фирм.

– Да, – встрепенулся Патамон. – Что еще за книга?

Заруб сердито посмотрел на соглядатаев. Они понурились и опустили глаза.

– Это вас не касается. – Отрезал Заруб. – Ваше дело – следить. Вот и все.

– Будем следить. – Заверил Фирм.

– Конечно, будем. – Патамон поежился.

Раздраженный Заруб вскочил на железного коня и уехал.

– Какой-то он злой сегодня. – Заметил Фирм, глядя вслед Зарубу.

– Не в духе. – Отозвался Патамон.

Покурив пахучие самокрутки, соглядатаи бросили монету. Ночь досталась Фирму. Он ушел отсыпаться. Патамон с хмурым недовольным видом стал прохаживаться у дома Мелампа и ворчать себе под нос.

97

Заперев дверь, Меламп вернулся в комнату и стал мерить ее шагами. Его ошеломило то, что Заруб сказал об Ашме. Неужели она убила отца и теперь ее казнят? У Мелампа это в голове не укладывалось. Неужели Лес так изменил Ашму? Трудно поверить, что она способна кого-то убить, тем более своего непутевого отца. Да и Ашма ли вернулась оттуда, откуда еще никто не возвращался? Даром что выглядит как она. За спиной словно зашелестели и зашуршали деревья. Меламп оглянулся, и взгляд его упал на черную книгу.

Меламп сел за стол, открыл книгу, стал перелистывать пахнущие прелью пожелтевшие страницы. Взгляд Мелампа остановился на каких-то символах и знаках. Свет стал меркнуть. Что-то толкнуло Мелампа, и он начал соскальзывать в шелестящий полумрак. Испугавшись, Меламп захлопнул книгу и вскочил из-за стола. Он стал расхаживать по комнате от окна к двери и обратно, с опаской поглядывая на черную книгу. Тыльную сторону ладоней покалывало. Он хотел и в тоже время боялся вернуться в книгу, чтобы продолжить погружение в шелестящий сумрак Леса.

Собравшись с духом, Меламп сел за стол и дрожащей рукой открыл книгу… Символы закружились перед глазами. Они сорвались со страниц книги, застлали глаза, забились в уши и ноздри, густым роем облепили Мелампа. Меламп как будто бы раздвоился и увидел самого себя со стороны, покрытого шевелящимися татуировками с изображением шелестящих знаков и символов из черной книги Леса. Он вчитывался в эти знаки и символы, впитывал их в себя. А в это время еще один двойник Мелампа в свою очередь смотрел на самого Мелампа, вчитываясь в него самого. Меламп как будто бы смотрелся в зеркало, которое располагалось напротив другого такого же зеркала, и превратился в одно из отражений в бесконечной веренице отражений, стал отражением отражения…

Время от времени звонил Заруб и нетерпеливо спрашивал:

– Ну, что?

– Вникаю. – Отзывался Меламп. – Разбираюсь.

– И долго еще?

– Как только, так сразу.

С каждым новым звонком голос Мелампа отдалялся и обрастал шорохами и шелестами. Зарубу мерещилась яма, которую забрасывали помехами связи, погребая под ними Мелампа.

– Вас слышно все хуже и хуже. – Заметил Заруб, когда позвонил в очередной раз. – Что у вас там происходит?

– Ничего. – С трудом просочился сквозь шорох и шелест голос Мелампа. – Я читаю ее. А она читает меня.

– Что-что? – Насторожился Заруб, напрягая слух. – Кто вас читает?

Лесолог что-то промямлил. Его голос скомкали и смяли помехи. Ни слова не разобрать.

Заруб тотчас позвонил соглядатаю. Патамон скучным уставшим голосом доложил, что учитель сидит дома, ничего подозрительного не происходит.

98

Перевернув последнюю страницу, Меламп закрыл книгу и вздохнул то ли с облегчением, то ли сожалея о чем-то. Он откинулся на спинке стула. Перед глазами, сгущаясь, колыхался сумрак. В голове все перемешалось, шумело и шелестело. Меламп растерялся, как будто заблудившись в Лесу. Он надел очки для глубины и, заглянув в себя, увидел и понял, что надо сделать.

Раздался звонок гномофона. «Это Заруб», – подумал Меламп и нахмурился. Он не стал отвечать. А зачем? Ведь теперь это было уже не важно. Ничего уже было не важно. Меламп решился. Это опьянило его, озарило тихой радостью и восторгом. Словно гора с плеч упала или отпустила боль. Все стало легко и просто. Даже взлететь. Было бы желание. Дрожащей от волнения рукой он торопливо написал что-то на клочке бумаги. Перечитал. Кивнул. Быть посему. Схватил книгу, вышел из комнаты в коридор. Подошел к входной двери, открыл ее…

99

Фирм стоял рядом с домом Мелампа, рассеянно курил и позевал. Он нетерпеливо ждал Патамона. Отяжелевшие глаза слипались. Ноги подкашивались от ватной слабости. Одолеваемый сонливостью соглядатай, то и дело проваливался в шелестящий ветвящийся полумрак, забывался с открытыми глазами. А потом он вздрагивал и, проснувшись, часто моргал и передергивался, словно пытаясь сбросить с себя сонную одурь.

Патамон все не шел. Он запаздывал. Фирм позвонил ему на магафон.

– Да иду я. Иду. – Ответил Патамон одышливым голосом, словно сломя голову бежал и запыхался.

Фирм выругался. Мимо проскрипела водовозка. Глядя себе под ноги, угрюмый тряпичник, прихрамывая, катил за собой двухколесную тележку с тряпьем. Пошатываясь, зигзагами плелся бражник, бормоча что-то себе под нос, пытаясь держаться тротуара, не выходить за его пределы.

– Закурить не найдется? – Спросил он заплетающимся голосом.

Фирм отрицательно покачал головой и выпустил из ноздрей синеватый дымок.

Содал что-то буркнул и зашатался прочь. Каменщик горевал и уже который день пил горькую. Он ждал из Леса сына. Ведь Ашма вернулась, может быть и Маранд сподобится. Чем Лес не шутит? Но тот все не возвращался. От него не было ни слуха, ни духа. Лишь одни воспоминания, от которых было горько на душе и тяжело на сердце.

Мимо Фирма прошла некрасивая горожанка, покачивая большим прямоугольным задом, подметая серой юбкой грязный тротуар. Фирм задрал голову и пересчитал кружащихся в пасмурном небе черных птиц. Те суетливо скрежетали. Фирм зевнул. Его опять потащило в шелестящий полумрак. Голова стала падать, падать… Изо рта выпала самокрутка.

– Не спать! – Грянул голос. Напарник хлопнул Фирма по плечу и хохотнул. Фирм вздрогнул и проснулся. Патамон смеялся ему в лицо, дыша жареной селедкой и чесноком.

Фирм поморщился.

– Пришел? – Сказал он и, зевнув, поежился.

– А куда я денусь, – отозвался Патамон. Улыбка застыла на его вытянувшемся побледневшем лице. – А что это? – Патамон кивком указал на крыльцо.

Фирм обернулся и охнул, похолодев. Входная дверь была приоткрыта.

– Ушел, – часто моргая, прошептал Фирм. Сон как рукой сняло. Сердце ушло в пятки. В глазах потемнело. Колени и руки затрялись.

– Да вот же он! – Крикнул Патамон и ткнул пальцем, указывая на узкий переулок.

Сгорбившись и воровато оглядываясь, по тротуару торопливо шел Меламп, держа подмышкой старую книгу. Соглядатаи кинулись в переулок вслед за лесологом. А тот уже исчез за углом. Соглядатаи с искаженными бледными лицами пробежали по тихому переулку и выскочили на проспект. Там была толчея, сновали прохожие. Соглядатаи обшарили глазами толпу. Мелампа нигде не было. От него и след простыл.

Раздался звонок магафона. Фирм дрожащей рукой вынул магафон из кармана куртки.

– Что у вас там происходит? Я звоню учителю. Он не отвечает.

– Он… смылся. – С трудом проговорил Фирм.

– Смылся?!

– Мы его упустили. – Упавшим глухим голосом признался Фирм.