Текст книги "Темный Лес"

59

Весь день Мута перебирала бумаги, составляла отчеты, копалась в архиве, дышала пылью. Ближе к вечеру стала раскалываться голова. Уж лучше делать мебель, чем работать в канцелярии городской управы.

Но никуда не денешься. Каждому – своё… Мута отпросилась у начальницы.

Ахатия с подозрением посмотрела на Муту:

– Опять мигрень?

Мута вздохнула.

Ахатия покачала головой. У этой старой девы никогда ничего не болело. Она была какой-то железной, не знающей сноса. Высокая сухопарая нескладная Ахатия напоминала строгую пожилую учительницу или одиночную.

– Отнесешь документы Мамету и на сегодня – всё, – сказала Ахатия.

Мута скривилась и поморщилась. Заметив эту ужимку, Ахатия нахмурилась.

– Что-то не так?

– Может, лучше пусть Омфала?

– А почему не ты?

– Он на меня так смотрит… – Мута потупилась.

– Как он на тебя смотрит?

– Словно хочет… проглотить. – Мута покраснела.

– Не мели чепуху. – Ахатия протянула Муте папку с документами.

Мута вздохнула, взяла папку и вышла из кабинета.

В коридоре сновали сотрудники управы, стражники, просители… Мута поднялась на третий этаж.

60

Между тем в кабинете за широким столом сидел Мамет и внимательно слушал Заруба.

– Весь день Ашма провела дома, – докладывал Заруб. – Ближе к вечеру она выбралась в лунапарк. Там она встретилась с Аэрой, Карной, Персой, Гесиодой, Нидой и Маиром.

– Это сын Электры?

– Он самый.

– Вместе с ними Ашма посетила… (Заруб перечислил аттракционы). Почти час они провели в зале ментального зеркала. Оттуда одноклассницы Ашмы выбежали, как ошпаренные. В зале остались только Ашма и Маир. На вопрос Фирма, что произошло, Ашма сказала, что ничего не случилось. То же самое сказали Маир и подруги Ашмы.

– Хм… – Мамет нахмурился и побарабанил пальцами по столу. – Они что-то скрывают… Она что-то им показала, а они боятся в этом признаться…

– Или бояться об этом вспоминать.

– Почему соглядатай не был в зале во время ментального представления?

– Фирм не ожидал, что все так получится.

– Что значит, не ожидал? Детский лепет какой-то. – С досадою проговорил Мамет. – Он должен был сидеть в зале и смотреть в оба.

– И на старуху бывает проруха.

Мамет отмахнулся от Заруба.

В дверь постучали.

– Кто там еще? – В раздражении проговорил Мамет. Но когда вошла Мута, Мамет просиял, растаял и расплылся в улыбке. Сальным взглядом он стал раздевать и ощупывать молодую женщину.

– А, это вы, – ласково проговорил Мамет. – Входите, входите.

– Вот документы. – Мута протянула пухлую папку с тесемками.

Заруб насмешливо стал поглядывать то на Муту, то на Мамета. Уставившись на женщину, Мамет взял папку и положил на стол.

– А что вы такая бледная и хмурая? Что-то случилось? – С участливой улыбкой спросил Мамет.

– Голова разболелась,

– У меня вот тоже от всего этого… – Мамет посмотрел на заваленный папками и бумагами стол, на Заруба и опять уставился на Муту: – голова кругом… Может, как-нибудь выпьем что-нибудь от головы?

Женщина нахмурилась и опустила глаза.

– Мне надо идти.

– Конечно, конечно. – Улыбка замерла на лице Мамета.

Мута ушла.

Мамет мечтательно вздохнул:

– Очаровательная женщина.

Заруб усмехнулся. Заметив это, Мамет нахмурился. Усмешка исчезла с лица Заруба.

– Потолкуй с Фирмом. А то он совсем перестал мышей ловить. Да и ты тоже…

– А что я-то? – Насторожился и напрягся Заруб.

– Расслабился.

Мамет с сердитым прищуром посмотрел на Заруба.

– Ты думаешь, я не знаю про твои делишки с Пасмуром?

Заруб замер и побледнел.

Мамет погрозил ему пальцем:

– Смотри у меня.

– Смотрю, – тихо сквозь зубы сказал Заруб, пристально глядя в глаза Мамету. Заруб вышел.

61

После разговора с Маметом у Муты еще сильнее разболелась голова. Покинув ратушу, Мута решила немного прогуляться, развеяться. Миновав широкую площадь и перейдя через шумную суетливую дорогу, она побрела по тихой улочке. Муте позвонил ее муж краснодеревщик Эппол. Спросил, когда Мута будет.

– Скоро, – ответила Мута.

– Что-то у тебя голос какой-то… С тобой со мной все нормально? – Встревоженным голосом спросил Эппол.

– Немного голова разболелась.

– Опять?

Мута вздохнула:

– Опять.

– Может, кого-нибудь пригласить к тебе ко мне?

– Как хочешь, – сказала Мута.

– А ты разве не хочешь?

– Я уже запуталась. Кто и чего хочет. Где я, где ты. Кто мы такие или что мы такое.

– Ладно, ладно, – поспешно перебил Еппол. – Вовзращайся скорее, дома и поговорим.

Мута положила магафон в сумочку.

– Уже поговорила, – сказала она то ли самой себе, то ли Епполу, то ли им обоим.

Мута и Еппол как никто другой и как никакая другая супружеская пара были близки. Они напоминали два сообщающихся сосуда. Несмотря на это или из-за этого они стали охладевать друг к другу. Чтобы хоть как-то оживить отношения и взбодриться, они время от времени приглашали к себе супружеские пары и обменивались партнерами. Иногда Муту и Еппола заносило, они теряли головы и наутро обнаруживали плоские как силуэты мертвые фигуры.

Мута оказалась на блошином рынке. Она побрела мимо растеленных на тротуаре покрывал, импровизированных прилавков из ящиков, раскладных столиков, разглядывая старые безделушки и вещи.

Взгляд Муты остановился на глиняной фигурке. Мута нагнулась, взяла фигурку и стала вертеть в руках. Фигурка была похожа на Еппола.

– Забавная вещица, – сказала Форнака, улыбаясь и заглядывая в лицо Муте.

– Забавная, – сказала Мута. Ей показалось, что фигурка улыбнулась.

– К тому же старинная.

– И откуда она у вас?

– Семейная реликвия.

Мута недоверчиво посмотрела на Форнаку в разноцветных лохмотьях. Форнака осклабилась беззубым ртом.

– Сколько просите.

– Сущие копейки. – Форнака назвала цену.

Цена была явно завышена. Мута хотела было поторговаться, но передумала. Мута пожала плечами, порылась в сумочке, достала пару купюр и несколько монет, вложила деньги в грязную ладонь бродяжки.

Бродяжка с нарочитым почтением поклонилась:

– Доброго вам здоровья.

62

Через полчаса Мута была дома. Из кухни вышел Еппол в узорчатом фартуке, с клетчатым полотенцем на плече и с тревогой в светло-серых глазах.

– Ты чего так долго?

– Развеялась немного.

– Без меня тебя? – Еппол нахмурился и подозрительно посмотрел на жену.

Мута покачала головой:

– Я просто прогулялась. Зашла на блошиный рынок.

– А чего ты там забыла?

Она достала из сумки глиняную фигурку, поставила ее на подзеркальную полку.

– Что это? – Еппол взял фигурку, с недоумением стал ее разглядывать.

– Тебе подарок.

Еппол посмотрел на Муту, не шутит ли она.

– Она похожа на тебя. – Мута устало улыбнулась.

Еппол покрутил фигурку в руках.

– Она похожа на тебя, – сказал он тихо словно сам себе.

– Она похожа на нас обоих, – с грустной усмешкой заметила Мута. Еппол пожал плечами и осторожно поставил фигурку на тумбочку. – А ты чем занимался?

– Горшочками с мясом на ужин. Купил по случаю хорошего красного вина.

– Звучит заманчиво… С чего бы это ты так? – Сняв куртку, Мута прошла в гостиную, села на диван.

– Стекольщик наконец-то расплатился за кухонный гарнитур. Кстати, я пригласил его вместе с подругой, – как бы невзначай сказал Еппол и странно улыбнулся.

Мута укоризненно взглянула на него.

– Что? – Он нахмурился.

– Ничего.

– Вот именно ничего.

Повисла гнетущая тишина.

– Может, лучше со стороны? – Сказала Мута.

Еппол отмахнулся:

– Ты наводишь тень на плетень. Делаешь из мухи слона.

– Если бы из мухи… – Мута вздохнула.

Затренькал дверной колокольчик. Постучали. Мута вздрогнула и побледнела.

– А вот и они, – просиявший Еппол потер ладони.

– Они?

– Стекольщик и его подруга. – Он поспешил открыть дверь.

63

– А вот и мы, – донесся из прихожей гулкий раскатистый голос мужчины, сопровождаемый нервным смехом женщины.

Обреченно вздохнув, Мута поднялась с дивана и прошла в прихожую. Там стоял крупный рыжебородый щекастый человек, шныряя маленькими голодными глазами. Позади стекольщика Дия улыбалась крепко сбитая, ладно скроенная Либитина. Похоронив трактирщика, она закрутила со стекольщиком.

– Это моя ненаглядная Либитина.– Стекольщик обнял женщину за талию.

– А это Мута, моя ненаглядная. – Еппол провел ладонью по спине Муты, осыпая спину мурашками.

Мута передернула плечами и поежилась. Дий, Либитина и Еппол рассмеялись. Стекольщик ощупал Муту жадными глазами. Она принужденно улыбнулась.

– Какая забавная! – Либитина схватила с тумбочки фигурку, покрутила в руках.

– Забавная, – сказал Дий. – На тебя похожа.

– Нет, на тебя. – Она толкнула Дия в плечо.

– Она похожа на Вас обоих, – проговорили Еппол и Мута и обменялись странными улыбками.

Ужинали при свечах на просторной кухне за широким столом. Еппол сел рядом с Либитиной. Напротив них расположились Мута и Дий. Пили красное вино, ели картофель с мясом в горшочках, рассказывали забавные случаи из жизни. Быстро опьяневший стекольщик стал громко сопеть и все чаще останавливать мутный взгляд на Муте. Либитина стала рассказывать рецепт блюда для завтрака.

– В утренний сон добавить шесть щепоток горьких вздохов и две ложки настойки из мракоглотов…

Еппол с улыбкой слушал ее и кивал.

Отяжелевший стекольщик наклонился к Муте, громко прошептал в ухо:

– Может, пойдем уже? – И положил горячую ладонь на ее бедро.

Либитина замолчала, посмотрела на Дия, на Муту. Женщины заглянули друг другу в глаза. Лицо Либитины исказила растерянная улыбка.

– Пойдем что ли. – Стекольщик погладил бедро Муты.

Мута посмотрела в мутные в красных прожилках глаза стекольщика и странно улыбнулась.

– Ну что ж… – Мута поднялась из-за стола.

Стекольщик вскочил, уронив стул. Либитина захихикала. Косясь на жену, Еппол что-то прошептал Либитине на ухо. Либитина покраснела и нервно улыбнулась.

Мута и Дий поднялись на второй этаж в спальню. Еппол увлек Либитину в гостиную…

64

Мута включила светильник на прикроватной тумбочке. От красноватого света ночника вытянулись тени и лицо Муты.

Стекольщик громко засопел и хриплым голосом сказал:

– Иди ко мне что ли. – Он схватил Муту за ягодицы и присосался к ее шее.

Запрокинув голову, Мута засмеялась.

– Какой ты нетерпеливый.

Уронив Муту на кровать, Дий навалился на женщину. Она тихо и дразняще посмеивалась.

Снизу из гостиной донесся крик Либитины. Стекольщик оторвался от Муты, поднял голову и настороженно прислушался.

– Это Либитина что ли? Что там происходит? Почему она так?

– Потому что ей хорошо. А тебе будет еще лучше… – Мута положила руку на ширинку штанов стекольщика. В штанах шевельнулось, взбугрилось и затвердело. Мута мягко погладила стекольщика. – Ты хочешь, чтобы тебе было хорошо? – Спросила Мута загустевшим низким голосом.

Стекольщик еще громче засопел, обмяк и упал навзничь на подушку.

– Все будет хорошо. – Мута прильнула к стекольщику, поцеловала в шею, прикасаясь трепещущим языком.

По телу стекольщика пробежала сладкая судорога.

– Все будет хорошо, – прохрипел он.

Лицо Муты вытянулось, по нему растеклись глаза. Она стала сама на себя не похожа. В голове у нее зашелестело, в глазах потемнело. Свет стал меркнуть, сжиматься… Издалека донесся крик стекольщика и оборвался, срезанный шелестящей темнотой.

65

Вынырнув из шелестящей темноты, Мута открыла глаза, сладко зевнула и, приподнявшись на локте, сокрушенно посмотрела на то, что осталось от стекольщика. Уплощенная до силуэта фигура с остекленевшими глазами. Стекольщик стал похож на коврик. Мута вздохнула, накрыла стекольщика пододеяльником, чтобы на него не смотрели глаза.

В комнату вошел Еппол.

– Все хорошо? – Он заглянул в лицо Муты.

Она кивнула:

– А у тебя?

Он улыбнулся.

– Ну и хорошо. Иди ко мне. – Мута встала на колени и, схватив Еппола за руку, притянула к себе.

Еппол лег рядом с Мутой. Они изобразили зверя с двумя спинами. Слившись в одно целое, перетекли друг в друга.

– Я – ты.– Сказал Еппол.

– Ты – я. – Подхватила Мута.

Одна из ног зверя с двумя спинами задела пододеяльник. Пододеяльник сполз на пол, и неподвижные глаза уплощенного стекольщика загорелись красноватым светом от ночника…

Утром Мута застелила кровать. Скатала стекольщика точно коврик, положила на антресоль, где уже лежали подобные коврики. Туда же Еппол запихнул уплощенную Либитину, сложив ее словно одеяло.

– Тебе не кажется, что мы потеряли берега? – Сказала Мута, глядя на как бы одеяла и как бы коврики.

– Лучший способ побороть искушение, это поддаться ему, – скучным голосом сказал Еппол и закрыл дверцы антресоли. – Все будет хорошо.

Мута покачала головой:

– Нам надо завязывать. У меня нехорошие предчувствия.

– Нам – это им? – Усмехнулся Еппол. – Так они тебя и послушали.

– Нам всем, – сказала Мута.

66

Весь день Муту одолевала тревога. Ныло и щемило сердце. Голова раскалывалась. Мута была сама не своя. Все валилось из рук.

– Что с тобой? Ты часом не заболела? – Спросила Ахатия, буравя Муту взглядом исподлобья.

– Просто устала. – Мута беспомощно улыбнулась и уронила документы. Они с укоризненным шелестом рассыпались на полу.

Ахатия покачала головой:

– Ночью надо спать, а не колобродить.

Мута не могла забыть остекленевшие глаза уплощенного стекольщика… Мысли кружились вокруг глиняной фигурки. Она застряла в голове, как назойливая мелодия. А стекольщик и все остальное вплетались в эту мелодию.

В шестом часу вечера Мута вышла из ратуши и побрела через площадь в сторону остановки дилижансов… За спиной раздался дробный стук копыт. Залязгало. Рядом с Мутой остановилась крытая повозка с затемненными окнами. Из повозки выскочили две стражников.

– Закон и порядок, – сказал сухопарый Раз.

Мута побледнела:

– Что вам надо.

– Проедемте, – сказал Оброс.

– Куда?

– Куда надо, – сказал Раз.

Стражники схватили Муту за руки и втолкнули в повозку. Оброс сел рядом с Мутой. Раз – напротив нее. Повозка тронулась и загрохотала по брусчатке.

Заштореные окна создавали полумрак. К тому же в глазах у Муты потемнело.

– Куда вы меня?

Раз промолчал, хмуро глядя на Муту.

– Что происходит? – спросила Мута у Оброса.

– То, что должно было произойти, – с усмешкой сказал он.

Карета остановилась.

– Приехали. – Оброс открыл дверку. Мута увидела серое здание тюрьмы. – На выход. – Оброс выбрался из повозки и подождал, когда Мута покинет повозку. Вслед за Мутой вышел Раз.

Серое здание. Длинный сумрачный коридор. Мерцающий тусклый свет. Подвал. Коридор. Комната…

– Это какое-то недоразумение, – с дрожью в голосе сказала Мута. – Вы не можете вот так…

– Садитесь, – перебил ее Раз.

– Что это все значит? Кто-нибудь мне объяснит, в конце концов, что происходит.

– Садитесь, – сказал Раз.

– Кошмар какой-то, – пробормотала Мута и села на стул, привинченный к полу. Облокотившись о стол, стала смотреть затравленным взглядом то на одного то на другого стражника. – Что теперь? – спросила она.

Ничего не ответив, стражники вышли и закрыли дверь.

67

Мута огляделась. Комната была пустой. Эта пустота тревожила и угнетала. Мута вспомнила глиняную фигурку. С чего ей взбрело в голову, что фигурка похожа на Еппола? И почему сейчас она думает об этом?

Справа от Муты висело большое прямоугольное зеркало.

– И что теперь? – Подумала вслух Мута. Она опустила голову и обхватила ее руками. Рано или поздно Мута должна была оказаться в подобной пустой комнате. Но теперь, когда это произошло, ее охватило смятение.

За зеркалом Гизелла стоял Заруб. Скрестив руки, он с усмешкой наблюдал за женщиной. Он ждал…

По лицу Муты пробежала судорога. Губы ее задергались. Мута готова была расплакаться. Ее плечи опустились. Она поникла. Беспомощный обреченный вид.

«Пора», – решил Заруб. Он вышел в коридор, запер дверь на ключ. Подошел к стражникам, которые стояли по обе стороны от двери комнаты для допроса.

– Если что, постучишь три раза, – сказал он Разу. Тот с хмурой рассеянностью кивнул. Это выражение появилось на лице Раза после того, как пропала его дочь. Раз осунулся, похудел, потемнел лицом, его мутные глаза блуждали в темных впадинах. Заруба это напрягало. Он опасался, что Раз сорвется и потеряет над собой контроль. Сделает финт ушами, выкинет какой-нибудь фортель или коленце. Заруб посмотрел на Оброса. – Понятно?

– Угу, – отозвался Оброс.

Заруб открыл дверь. Мута вздрогнула, подобралась, выпрямилась, привстала. Словно надеялась на то, что ее отпустят.

Заруб закрыл дверь, запер ее на ключ. Мута опустилась на стул и с испугом уставилась на Заруба. Он с удивленной улыбкой посмотрел на Муту, словно совсем не ожидал ее здесь увидеть. Он сел напротив нее и положил руки на стол. Он наклонился к ней, словно желая ее рассмотреть. Мута отдернула руки и отклонилась на спинку стула.

– Что здесь происходит? – Голос Муты подрагивал и срывался. Она вся дрожала.

Заруб с усмешкой взял графин, налил в стакан воды, придвинул Муте. Она схватила стакан, сделала несколько больших глотков, стуча зубами о край стакана. Вода вытекала изо рта, стекала по подбородку и капала на серую юбку. Мута поставила стакан с недопитой водой на стол, отерла рот тыльной стороной дрожащей ладони.

– Я что… – Мута запнулась и еле слышно договорила: – арестована?

Заруб сокрушенно вздохнул и покачал головой:

– Эх, Мута, Мута.

Мута побледнела, лицо ее вытянулось и застыло. Внутри нее что-то оборвалось, заныло. Ее замутило. Мутная темнота залила глаза. Из нее выплыла глиняная фигурка. Мута словно воочию увидела эту фигурку.

– О чем это вы?

– О стекольщике и трактирщице. – Заруб сделал суровое лицо. – Что вы с ними сделали?

– Ничего. Ровным счетом ничего. – Глаза Муты зашныряли, словно ища нужные слова. – Стекольщик расплатился с моим мужем за кухонный гарнитур. И Еппол пригласил стекольщика к нам отпраздновать окончание сделки. Стекольщик зашел к нам со своей женой… Мы выпили, поели жаркое в горшочках и потом… – Мута запнулась, вспомнив остекленевшие глаза уплощенного стекольщика.

– И что потом? – Заруб пристально и холодно посмотрел на Муту. А может, сквозь нее, словно просвечивая и проясняя Муту.

– А что потом? Потом он ушел.

Мута посмотрела Зарубу в глаза. Мута опустила глаза. Пальцы подрагивали. Повисла гнетущая тишина.

– Трактирщица стекольщику такая же жена, как вы мне.

Мута пожала плечами:

– И что с того?

– А то, что стекольщик вначале предложил пойти к вам на ужин своей благоверной Косме. И предупредил ее, что ужином дело не ограничиться. Косма наотрез отказалась. Стекольщик сказал, что пойдет на ужин в любом случае, с Космой или без нее. И стекольщик отправился к вам с Либитиной. А Косма проследила за ним. Она не осмелилась ворваться к вам в дом. Но ждала всю ночь и все утро своего стекольщика, чтобы выцарапать ему глаза.

Мута вспомнила остекленевшие глаза стекольщика, и ее передернуло.

– Что с вами? – спросил Заруб.

– Ничего, – поспешно проговорила Мута, поеживаясь.

– Косма так не дождалась стекольщика. Так-то вот.

– И что теперь?

– И что теперь?! – Заруб усмехнулся и покачал головой. – Теперь мы поедем к вам и обыщем дом. Скорее всего, в доме найдется много интересного. Как вы думаете? – Заруб пристально посмотрел на Муту.

Ее лицо скривилось. Она стала сама на себя не похожа. От ее красоты не осталось и следа. Невзрачная, постаревшая, жалкая, затравленная.

– Не надо, – тихо сказала она.

– Что не надо? – Деланно удивился Заруб.

– Ничего не надо. Отпустите меня… нас. Я… мы больше так не будем. – Она уронила лицо на ладони. Плечи Муты затряслись. Она всхлипнула.

– Кто вы такая? – Заруб брезгливо вгляделся в Муту.

Она призналась, кто она такая и кто такой Еппол.

– Поначалу мы были без ума друг от друга. И нам казалось, что так будет всегда. Но со временем наша страсть стала угасать. Пришла мертвящая скука. Хоть волком вой.

– И тогда мы воспользовались шкатулками. О, это был фейрверк! Мы любили друг друга как никогда. Мы были в каком-то помрачнении и не заметили, как стали одержимыми. Мы махнули на АД рукой. Или это демоны махнули за нас. Они вышли из-под контроля. Мы стали совсем того.

– И вот однажды вечером нас осенило, что надо приглашать пары, чтобы обмениваться партнерами. Но конечно это была не наша идея. Все это внушили нам демоны внутри нас. Они манипулировали нами, вили из нас веревки. А мы потворствовали им.

– Испугавшись, мы попытались избавиться от напасти. Заартачились. И тогда демоны стали пожирать нас изнутри. А это больно. Очень. Пришлось подчиниться им…

– Так вы нелюдь? – сказал Заруб. Мута закрыла лицо ладонями и расплакалась. – Нелюдь в канцелярии ратуши. – Заруб усмехнулся. Он помолчал, барабаня пальцами по столу, пристально, испытующе глядя на женщину. – Что ж… Я могу вас отпустить.

– Правда? – Мута заплаканными глазами с отчаянной надеждой посмотрела на Заруба.

Он кивнул.

– Но вы должны кое-что сделать.

– Переспать с вами? – Упавшим голосом сказала Мута, болезненно скривившись.

– Еще чего. – Заруб откачнулся назад, как будто Мута кинулась на него. – Только этого мне не хватало… Нет. Не со мной.

– А с кем тогда? – С обреченным видом сказала Мута.

– С Маметом. – Заруб навалилился туловищем на стол и уставился на Муту. Она отклонилась назад. – И не просто переспать… – Приглушенным зловещим голосом заговорил Заруб. – А сделать с ним то же самое, что ты сделала со стекольщиком.

Повисла тишина. Мута подозрительно посмотрела на Заруба, не шутит ли тот. Лицо стражника было непроницаемо серьезным и мрачным.

– Ну, так что же? – сказал Заруб.

Мута понурилась и вздохнула.