Текст книги "Другая история войн. От палок до бомбард"

Без вести пропавшие во времени[45]45
  Из книги «Другая история Средневековья».


[Закрыть]

В XI–XII веках, по призыву Ватикана и с согласия Византийского императора, сотни и сотни тысяч европейцев покинули свои страны и двинулись освобождать гроб Господень, а по сути дела, завоевывать Азию, «освобождать» земли, некогда принадлежавшие великой Византийской империи. Их целью были Палестина, Сирия, Месопотамия. Лишь малая часть (в основном руководители) вернулась домой. Традиционно считается, что остальные погибли, поскольку нет об их судьбе никаких сведений.

И в самом деле, многие погибли в боях, или от голода и жажды, или от эпидемий. Но чтобы погибли все? Этого не может быть. Человек – существо чрезвычайно живучее. Полагаем, в большинстве своем крестоносцы, рыцари и крестьяне, остались живы и провели свою жизнь на Востоке, отдав ему свои знания и умения, навыки и культуру. Крестьянин и в мусульманской стране крестьянин, а воины одинаково нужны и королям, и султанам.

Предлагая современную версию хронологии цивилизации, мы возвращаем истории сведения об их судьбе. Ищите пропавших без вести крестоносцев в «древних» странах Востока!

Ниже мы широко цитируем книгу Бернгарда Куглера «История крестовых походов», впервые изданную в России в 1895 году.

Куглер пишет:

«Крестовые походы хотели не просто освободить Иерусалим, но, кроме того, снова подчинить Восток христианскому западному господству. В этом смысле они представляются переселением народов, направленных на восток, но которое началось в век весьма скудных географических познаний и крайне неразвитых средств сообщения. Поэтому эти пилигримства могли совершаться только при таком огромном расходе человеческого материала… Великое германское переселение народов, которое стоит в начале средневековой истории, иногда прославляется, правда, как самое блестящее и самое победоносное проявление германской силы, но иногда указывалось и на то, что при этом переселении погибло сравнительно с достигнутым результатом поистине ужасное множество благороднейших племен».

1-й Крестовый поход, 1096–1099 годы. Первые отряды немцев с примкнувшими «несколькими итальянскими толпами» вторгаются на тюркские земли Малой Азии, ничего не зная ни о географии земель, ни о силе противника. Завладели городом Ксеригордон. Тюрки окружили их и отрезали им воду.

«Несколько дней немцы переносили мучения жажды; наконец одна часть их перешла на сторону неприятеля,[46]46
  Стать мусульманином было очень просто. Произнеси при свидетелях фразу: «Признаю, что нет Бога, кроме Бога, и Мухаммед пророк его», вот ты и мусульманин.


[Закрыть] которому теперь не трудно было справиться с истощенными остальными людьми», – пишет Б. Куглер. Услышав об этом, новые крестоносные отряды, не слушаясь начальников, кинулись на выручку и, конечно, нарвались на жестокий бой. «Жалкие остатки были приняты на берегу (Босфора) византийским флотом и отвезены обратно в Константинополь. Там несчастные продали свое оружие и в жалком убожестве рассеялись во все стороны (октябрь 1096)».

В это время из Европы уже двинулась колоссальная сила, не менее трехсот тысяч крестоносцев, «хорошо вооруженных воинов, за которыми, конечно, следовал еще длинный обоз слуг и монахов, женщин и детей, шпильманов и девок». Общего предводительства у этого воинства не было, поскольку «каждый самостоятельный человек вооружался, предпринимал свое странствие к Святым местам, как, когда и в каком направлении хотел». То есть статистического учета, кто куда девался, не велось.

В результате 1-го Крестового похода был захвачен Иерусалим и создано латинское Иерусалимское королевство. Крестоносцы основали также несколько княжеств на территории Сирии, в основном по Средиземноморскому побережью.

Позже примкнуть к сражающимся на Востоке решились еще тысячи людей. В 1100 году двинулись ломбардцы, в 1101 – французы и немцы. Вскоре на азиатском берегу соединились войска маршала Конрада, Стефана Бургундского, Стефана Блуаского и других господ, «так что еще до прибытия остальных немцев и аквитанцев, здесь – по преданию, конечно, мало достоверному – собралось не менее 260 000 крестоносцев. У ломбардцев возникла мысль, что во славу Спасителя надо предпринять что-нибудь необычное и грандиозное, а именно… покорить Багдад и таким образом уничтожить самый халифат» (Б. Куглер).

Короче, чтобы не возиться с окраинами халифата, рыцари задумали взять столицу Ирака. Византийский император Алексей такую авантюру не одобрял и уговаривал идти в Сирию и Палестину, в поддержку Иерусалимскому королю, но разве благородных господ удержишь? Не имея никаких карт, они отправились в путь и около двух недель шли прямо на восход Солнца, затем взяли город Анкиру, свернули на северо-восток, дошли до Гангры, но, не решившись напасть на этот укрепленный город, снова пошли на восток. И встретили воинов халифа Багдадского.

«Поражение было ужасно и решительно для всего войска. Только слабые остатки его достигли берега, и только немногие из этих спасшихся счастливо добрались до Константинополя, а именно Стефан Бургундский и Стефан Блуаский, Раймунд Тулузский, маршал Конрад и архиепископ Ансельм Миланский. Последний умер, однако, вскоре после этой катастрофы 31 октября 1101 г.».

В последующие годы крестоносцы не только отбивались от турок-сельджуков, но и начали «прижимать» своих верных союзников армян, и даже враждовать между собой.

Следующая катастрофа произошла в 1119 году, когда мусульманами были наголову разгромлены войска князя Рожера, а сам князь убит. Едва не пала Антиохия, на волоске держались Эдесса (Новгород по-еврейски), Телль-Башир и мелкие армянские владения. «Собственными силами северо-сирийские христиане не могли уже долго держаться. Если они могли быть спасены и обеспечены от нападения сельджуков, это могло случиться теперь только благодаря усилившемуся тем временем могуществу королевства Иерусалимского».

Как видим, довольно слабые и неорганизованные войска европейцев завоевали-таки себе восточные земли, потому что и войска Востока были достаточно слабы. Прошло каких-то двадцать лет, и вот уже возросло могущество королевства Иерусалимского, но значительно усилились и мусульманские войска.

2-й Крестовый поход, 1147–1149 годы. Прошло немало лет, подросло новое поколение европейского, прежде всего германского рыцарства. Войска собирали и немецкий король Конрад, и французский король Людовик. Помимо рыцарей в их войсках были легкая конница, пехота и обоз. «Любопытно, что греки, когда хотели потом сосчитать немецкое войско при его переходе через Босфор, находили более 900 000 человек», – сообщает Б. Куглер.

Не будем вдаваться в подробности, как они с бесчинствами прошли по Европе до Константинополя, а византийские греки тем временем заключили мир с турками, и немцы чуть не передрались с греками. Не суть важно. Важно, что и эта (немецкая) армия была разбита, остатки бежали, да еще тридцать тысяч умерли от голода и болезней.

Когда с немцами было уже покончено, подоспели французы во главе со своим королем. Вскоре они оказались в еще худшем положении и запросили у греков корабли, чтобы уплыть из этой Сирии подальше. Корабли-то греки прислали, но мало; на них могли поместиться только самые знатные господа. Людовик, конечно, уплыл, а «оставшиеся отряды, конечно, в скором времени все погибли», – пишет Б. Куглер. Неужели все погибли? «Не надо нас дурить», – как с присущим ей остроумием заметила бы Е. Э. Ермилова.

Вот что интересно. В результате 1-го Крестового похода на неподвластных христианам территориях Ирака, Сирии, Палестины, Египта остались сотни тысяч молодых европейских мужчин призывного, условно говоря, возраста. Зная мужчин по личному опыту, мы не станем даже предполагать, что они прожили жизнь холостяками и не пустили гулять по мусульманскому Востоку сотен тысяч детей. А для их детей родиной стал уже этот самый Восток. Кто обучал мальчиков воинскому искусству? Вместе с мусульманскими учителями также их отцы, вчерашние европейские рыцари.

Между 1-м и 2-м крестовыми походами прошло пятьдесят лет. Сменилось два, даже три поколения. С крестоносцами 2-го похода воевали потомки крестоносцев 1-го похода. При этом коренное население мусульманских земель, особенно тех, что не были затронуты войной непосредственно, рвения к боям не испытывало. Отвоевывавший Сирию и Палестину султан Саладин неоднократно просил о помощи халифа Багдадского, царей Ирана, Аравии и даже Марокко. Они воевать не желали. «Есть ли хоть один мусульманин, который следует призыву, который приходит, когда его зовут? – жаловался Саладин. – Мусульмане вялы, лишены мужества, равнодушны, утомлены, бесчувственны, не ревностны к вере».

У людей, родившихся в ХХ веке, сложился определенный стереотип, понимание того, что такое война, какова она. Но это понимание нельзя прилагать к крестовым войнам.

Что такое война в начале и середине ХХ века? Армии, подчиненные общему командованию, захватывают громадные территории. Войска противников противостоят друг другу по фронтам.

Но еще в XIX веке война была совсем другой! Вспомните знаменитую Отечественную войну с Наполеоном. Было ли противостояние войск по фронту? Нет, был военный поход: армия французов по двум дорогам шла от границы России к Москве (которая, кстати, столицей государства не была). Уже в тридцати километрах от этих дорог никакой войны вроде бы и не было! Барышни окрестных городов давали балы заезжавшим отдохнуть гусарам, расспрашивали о ходе кампании. Это эпоха книгопечатания, газет, развитой географии, стратегии и тактики.

А за 600–700 лет до Наполеона не было не только линии фронта, но также общего командования, географических планов местности, надежных средств сообщения.

Во многих летописях (в большинстве своем датируемых более ранними, чем эпоха крестовых походов, временами) упоминается о проходе на восток больших масс конных людей с железным оружием. Прошли, и все. Кто? Куда? Традиционно эти сообщения считают за письменные подтверждения так называемого «великого переселения народов», а это шли крестоносцы. Отдельные отряды могли забраться весьма далеко от Сирии или Ирака!

Не следует также думать, что во все время крестовых войн на всей этой территории гремели сплошные бои и Передняя Азия лежала в развалинах. Ничего подобного! Люди продолжали жить, земля плодоносила. В боях мусульмане и христиане соревновались в ловкости и жестокости, в перерывах между битвами солдаты дружелюбно сходились для совместных игр и забав. Христианские земли Сирии мало-помалу стали центром всемирной торговли. Лимоны, апельсины, фиги и миндаль, тонкие масла, тяжелые вина и фрукты, шелковые ткани, пурпур и стекло – все становилось предметом торга:

«В больших портовых городах различные товары Запада встречались с произведениями греческой техники и сокровищами Персии, Индии и Китая. На рынки Аккона и Бейрута доставлялись, например, произрастающий в восточной Азии ревень, добывавшийся в Тибете мускус, затем перец, корица, мускатный орех, гвоздика, алоевое дерево, камфора и другие продукты Индии или ее островов, слоновая кость также оттуда или из восточной Африки, жемчуг из Персидского залива, а также ладан и финики из Аравии».

Королевства и княжества крестоносцев – прообраз исторического Ассирийского государства. Оно находилось на севере Месопотамии с центром в городе Ашшур, там же держались крестоносцы. Это одна и та же история, записанная разными летописцами. Ассирийская политика НАСАХУ, «вырывание с корнем», на самом деле есть заселение Северной Месопотамии пленными и свободными немцами, французами, итальянцами, лишенными корней на новой родине.

2 октября 1187 года султан Саладин взял Иерусалим, и это стало прологом 3-го Крестового похода (1189–1192). Европу раздирали политические страсти, как всегда пикировались папство и германский (святой римский) император. Папа Урбан III получил печальное известие о падении Иерусалима 18 октября и, не вынесши удара, 20 октября скончался. Его преемник Григорий VIII отложил в сторону все политические дрязги и призвал европейских монархов готовиться к новому походу.

Поход лично возглавил император Священной Римской империи Фридрих I. Наученные горьким опытом, немцы решили создавать войско только из годных для войны людей. Никаких бедных пилигримов, никаких фанатствующих религиозных толп! Собрали сто тысяч или немного более человек, «но это сплошь были князья, рыцари и закаленные воины» (причем на каждое знамя, то есть на каждого знатного господина, полагалось 20 человек обслуживающего персонала). Дисциплина в воинстве поддерживалась образцовая. В походе император Фридрих проявил себя выдающимся полководцем!.. Если бы он остался жив, возможно, политическая карта мира была бы ныне совсем другой, но с ним случилось несчастье: на одном из переходов он утонул в азиатской речке. Дисциплина упала, в армии начались разброд и распри. И чем же, вы думаете, кончилось дело? Б. Куглер, основываясь на документах той поры, сообщает: «На рынке в Галебе пленных немцев продавали целыми толпами, как рабов».

Крестовые походы в описании Фукидида[47]47
  Из книги «Другая история Средневековья».


[Закрыть]

С легкой руки традиционных историков большинство людей принимает тексты историка Фукидида, жившего якобы в 460–400 годах до н. э., за древнегреческие. Между тем тексты эти содержат описания вполне средневековых событий, выполнены в средневековой манере, и даже прозвище «Фукидид» означает «дьячок».

Это настолько явно, что Н. А. Морозов, цитируя Фукидида, специально оговаривается, что приводит не свой собственный перевод (чтобы не заподозрили в предвзятости), а точный перевод профессора Ф. Мищенко, проредактированный вдобавок С. Жебелевым.

Прочитайте внимательно; перед вами описание отправки на войну флота. События происходят будто бы в V веке до нашей эры. Обратите внимание на стиль изложения: написано во времена, когда бумаги еще не изобрели, писчий материал был в изрядном дефиците и слова должно было бы экономить.

«В момент, когда отправляющимся и провожавшим предстояло уже расстаться друг с другом, они были обуреваемы мыслями о предстоявших опасностях. Рискованность предприятия предстала им теперь яснее, чем в то время, как они подавали голоса за отплытие. Однако, они снова становились бодрее при сознании своей силы в данное время, видя изобилие всего, что было перед их глазами. Иноземцы и прочая толпа явились на зрелище с таким чувством, как будто дело шло о поразительном предприятии, превосходящим всякое вероятие. И, действительно, тут было самое дорого стоящее и великолепнейшее войско из всех снаряжавшихся до того времени, войско, впервые выступавшее в морской поход на средства одного эллинского (что значит – богославского) государства.

Правда, по количеству кораблей и латников (тяжеловооруженных воинов из знати, в панцирях, шлемах и набедренниках с мечом, копьем или овальным щитом. – Авт.) не меньшим было и то войско, которое – с Периклом во главе (Перикл по-гречески Славнейший. – Авт.) – ходило на Эпидавр, а потом под начальством Гагнона на Потидею. Тогда в морском походе участвовало 4000 афинских латников, 300 конных воинов и 100 афинских триер, с 50 триерами от лесбийцев и хиосцев и еще со множеством союзников…

Снаряжение флота стоило больших затрат со стороны капитанов и государства… Если бы кто-нибудь подсчитал все государственные и общественные расходы и личные издержки участников похода; все, что ранее издержано было государством и с чем оно отпускало полководцев; все, что каждый отдельный человек истратил на себя; все, что каждый капитан издержал и собирался еще издержать на свой корабль, не говоря уже о запасах, какие, естественно, сверх казенного жалования, заготовил себе каждый на продовольствие в предстоящем далеком походе; все, что взяли некоторые воины с собою для торгового обмена, – если бы кто-нибудь, скажу я, подсчитал все это, то оказалось бы, что, в общем, много талантов золота вывозимо было из государства.

Поход этот был знаменит столько же по удивительной смелости предприятия и по наружному блеску, сколько по превосходству военных сил над средствами тех, против которых он предпринимался. Знаменит он был и тем, что не было еще морского похода, столь отдаленного от родной земли, не было предприятия, которое внушало бы такие надежды на будущее, по сравнению с настоящим.

Когда воины сели на корабль и погружено было все, что они брали с собою в поход, был дан сигнал трубою: «Смир-р-но!»

Тогда на всех кораблях одновременно, а не на каждом порознь, по голосу глашатая исполнились молитвы, полагавшиеся перед отправлением войска. В то же время по всей линии кораблей матросы и начальники, смешав вино с водою (!) в чашах, совершили возлияние из золотых и серебряных кубков. В молитве принимала участие и остальная толпа, стоявшая на суше: молились все граждане, так и другие из присутствовавших, сочувствовавшие афинянам.

После молитвы о даровании победы и по совершении возлияний корабли снялись с якоря. Сначала они шли в одну линию, а затем до Эгины соревновались между собою в быстроте. Афиняне торопились прибыть в Корфу, где собиралось и остальное войско союзников».

Неважно, много ли нафантазировал автор (дьячок Фукидид). Важен характер фантазии. Воображение того, кто это писал, могло быть столь развито лишь в случае, если в его время уже были такие флоты и, мало того, были уже подобные описания. Но сравните с этим литературным произведением другие греческие труды, хотя бы Евангелия и Апокалипсис – официально считаемые за написанные через несколько столетий после Фукидида, и вы увидите: при их прекрасном слоге все же далеко им до стиля Фукидидовой истории!

Как же можно поверить, что приведенное выше описание относится к древности? Перед нами историческое свидетельство событий XII, а то и XIII века нашей эры. Н. А. Морозов: «Это не древность, а отправка генуэзского или венецианского флота с крестоносцами, где Афины (в переводе – порт) лишь перепутаны с одним из этих мореходных городов».

А по нашей синусоиде и минус пятый «Фукидидов» век, и средневековый крестоносный XIII век находятся на одной линии.

Корабельный руль и тачка[48]48
  Из книги «Другая история науки».


[Закрыть]

Имеются достаточно достоверные сведения о мореплавании в VIII, IX и X веках. Известно, как выглядели корабли той поры. Также мы совершенно доподлинно знаем, что в эти века не было плаваний через океаны, – потому что корабли не были к этому готовы технически, не имелось навигационных приборов и карт.

Плавания совершали преимущественно вдоль берегов. Вместо карт использовали так называемые Пейтингеровы таблицы – по сути дела не карты, а «дорожную номенклатуру», списки населенных пунктов и портов. Впервые морская карта упоминается в связи с морским походом французского короля Людовика IX в 1270 году. Но в XIV веке моряки уже регулярно стали пользоваться картами, вернее, указателями фарватеров.

Затем, надо учитывать, что отнюдь не всякое изготовленное руками человека плавсредство может выйти в открытое море. Вернее, выйти-то оно может, но вот вернется ли обратно?… Если корпус не выдерживает ударов волн, если мачты ломаются, а паруса рвутся, если, наконец, судном невозможно управлять, – никакого мореходства быть не может.

Теперь уже нельзя сказать, когда люди научились гнуть доски для корпуса, когда изобрели пилу и бурав, когда отработали технологию сшивания досок и балок в единый корпус. Это происходило во времена «доисторического» прошлого. Но есть в конструкции морских судов элемент, без применения которого нельзя было даже задумывать дальние плавания, причем известно время его изобретения. Мы говорим о корабельном руле.

Сначала для военных и торговых целей использовали весельные галеры и иные типы гребных судов. По каждому борту галеры располагался ряд весел, каждое длиной до 15 метров и весом 250–300 кг. Таким тяжелым веслом гребли 6–9 человек, держась за специальные скобы на вальке. Гребцы, располагавшиеся рядом друг с другом, во время работы вставали с банок и делали несколько шагов вперед и назад в соответствии с тактом каждого гребка. Темп гребли задавался до 22 гребков в минуту.

Руль на таких судах мало отличался от обычного гребного весла, он был лишь немного приспособлен для управления. На крупных кораблях его крепили на корме и, чтобы усилить точку опоры, снабжали рычагом, отдаленно похожим на румпель. Почти так же, с помощью широколопастного короткого весла управлял своей пирогой сидевший на корме дикарь. Иногда по обеим сторонам кормы устанавливали два широких весла. Весло опускали в воду с той стороны, в которую хотели повернуть судно.

Так историки представляют себе торговое судно этрусков. Морского руля еще нет, управление осуществляется веслами, расположенными с двух бортов.

Новгородская ладья. Имеет корабельный руль с колдерштоком. Предполагается, что подобные суда строили на Руси в XI веке.

Но это был малоэффективный способ управления, ведь весло не давало упора и легко отклонялось под ударами волн. Для мелких судов этот недостаток особого значения не имел, но по мере того как корабли становились крупнее и крупнее, несовершенство рулевого управления выявлялось все очевиднее; оно ограничивало размеры строившихся судов. Попытки разрешить проблему с помощью установки нескольких рулевых весел не принесли никакого успеха.

При отсутствии надежного руля корабли не могли плыть против ветра, они всегда находились во власти стихии, независимо от того, был ли движущей силой труд гребцов или парус. Гребцы были даже лучше, поскольку, подгребая больше с того или другого борта, можно было разворачивать судно. Поэтому на галерах приходилось держать много рабов. Это, конечно, сдерживало развитие торгового мореплавания, потому что весь полезный объем судна занимали гребцы и запасы продовольствия для них, и отказаться от гребцов, даже при наличии на корабле парусов, было невозможно.

Проблема управления судном была особенно актуальной для военного флота. Пока таран и абордаж были главными способами атаки, маневренность галер обеспечивала им преимущество, и ничем иным, кроме тяжелого труда галерных рабов, нельзя было достичь этой маневренности. Положение стало изменяться только в XVI веке, когда развитие артиллерии коренным образом изменило тактику морского боя. Но даже и тогда, хотя наличие на борту множества гребцов не позволяло вооружать корабли в достаточной мере артиллерией, их продолжали использовать; даже в XVII веке мы видим морские сражения с участием весельных кораблей.

Однако в книге «История техники» читаем:

«До нас дошло описание знаменитого греческого корабля, построенного в III в. до н. э. Если верить сведениям, дошедшим от древнегреческих писателей, водоизмещение этого корабля было не меньше 4000 т. Судно было приспособлено для военных действий».

Но управлять подобным монстром совершенно невозможно! Такое описание – либо чистая фантазия, либо оно в преувеличенном виде показывает испанские галионы. В Испании в самом конце XV века смогли построить галион водоизмещением в 2 тыс. тонн и обнаружили, что такая громадина, несмотря на хорошую вместимость, не выдерживает морских походов. Идти круто к ветру, в бейдевинд, галион мог лишь с большим трудом: избыточный надводный борт ловил ветер, как парус; только этим парусом было нельзя управлять.

А руль современной конструкции появился в Византии, затем после XIII века попал в Западную Европу, где получил название наваррского руля. Руль начали прочно навешивать на ахтерштевень, являющийся продолжением киля и образующий единое целое со всем судном. Его появление резко повысило маневренность судна.

Руль устанавливали на достаточной глубине под водой, чтобы укрыть от действия волн. Теперь его можно было сделать довольно большим по размерам, и строить более крупные корабли с хорошими мореходными качествами, позволявшими плавать против ветра. Усовершенствовав рулевое управление, смогли улучшить оснастку судов, и к XV веку она достигла полного совершенства. За период с XIII по XV век в развитии мореплавания было сделано больше, чем за весь прошлый период, когда, со времени появления первых парусников, навигация развилась от речного плавания лишь до каботажного мореходства вдоль побережий континентов.

Оразио Курти, заведующий отделом транспортной техники Национального музея науки и техники в Милане пишет:

«Штурвальное колесо появилось в начале XVIII века. До этого румпель поворачивали вертикальным рычагом – колдерштоком. Конец этого рычага был соединен с концом румпеля, его наклон приводил к повороту руля. На малых судах румпелем управляли непосредственно».

Хотя, надо признать, имеются сообщения и о немного более раннем появлении штурвального колеса.

Только в 1492 году, спустя два-три столетия после появления в Европе современного рулевого управления (хоть еще и без штурвального колеса), человеку удалось пересечь Атлантический океан. Не менее долгим было открытие морского пути в Индию. Три столетия подряд мощные морские державы: Италия, Испания и Португалия, соревнуясь, отправляя современные морские корабли, экспедиция за экспедицией шли на юг, пока не достигли южной оконечности Африки, пока не сумели ее обогнуть, и пока Васко да Гама не нашел, наконец, морскую дорогу до Индии.

Однако историки уверяют, будто задолго до изобретения карт, руля, морской оснастки и компаса люди просто так, без труда плавали по всему земному шару и прекрасно знали географию!

а) Старинный корабельный руль с колдерштоком. Применялся, начиная с XIII века. б) Корабельный руль со штурвальным колесом. Вошел в широкую практику в начале XVIII века.

Можно ли в это поверить?

Большой шаг вперед в развитии судоходства по внутренним водным путям был сделан с изобретением шлюзов с воротами. Начало положили шлюзы с одним створом для пропуска судов. Шлюзы с верхними и нижними воротами появились в Нидерландах в XIV веке и, по-видимому, независимо в Италии в XV веке. Как и всё остальное, в Китае шлюзы с одними воротами появились еще до нашей эры, а шлюзы с двумя воротами – в IX или Х столетии. Но китайцы почему-то использовали их крайне редко, да, наверное, и вообще не использовали, тогда как подобные шлюзы в Европе были очень тесно связаны с решением насущных задач, они были действительно нужны, и их появление здесь вполне закономерно.

Менее крупным, но существенным изобретением этого времени была тачка, решавшая задачи местных перевозок. Китайцы, конечно, и тачку знали еще с начала нашей эры, а в «отсталой» Европе она появилась только в XIII веке. Но ведь очевидно, что механизм или машина с тем или иным движителем, пусть даже таковым выступает человек, нужна лишь тогда, когда есть достаточно работы, чтобы сделать ее экономически выгодной. Появление морского судна, перевозящего грузы, равные по весу грузу каравана из тысячи верблюдов, сделало изобретение тачки неизбежным. Новые транспортные средства позволили в Средние века доставлять грузы в порт к кораблю или наоборот, а также возить зерно на центральную водяную мельницу или лес на крупную лесопилку.

Иначе говоря, не то что в Древнем мире, но и в раннее Средневековье не было задач для машин с двигателями, даже для тачки. Там все было более мелких масштабов, что исключало почти полностью возможность их использования.