Текст книги "Схватка призраков"

На мгновение Виктору показалось, что он спит и видит на редкость дурной сон. Перед ним стоял Антон Михайлов, старейший обитатель лагеря «Острова Блаженных».

Вот только на безумца он походил меньше, чем слон на птицу.

– Вы... э... кто такой? – великолепно разыграла удивление Джоанна. Виктор видел, что она медленно, шажок за шажком, смещается к двери в спальню. Но заметил это и Михайлов.

– Еще движение – и вы умрете, – сказал он спокойно. – А кто я – вам пора бы давно догадаться. Для столь шустрых молодых людей это не должно быть серьезной проблемой.

– Вы истинный глава братства, – сказал Виктор, ощущая, как холодок бежит по сердцу. – И вы же тот, кто исцеляет «сломанных» с помощью дурмана. Дух-покровитель.

– Все верно. – Михайлов улыбнулся. – Я потратил на этот проект почти тридцать лет! И все оказалось на грани срыва из-за одного-единственного человека...

– Из-за меня, – сказал Виктор. – Но как вы сумели исцелиться от «слома»?

– Хулио Осорио, первый директор лагеря, развлекался, исследуя воздействие на сумасшедших разных психотропных средств. Мне повезло – я остался жив и даже вернул рассудок...

Чем дальше Михайлов говорил, тем сильнее сверкали его глаза, а в речи все громче звучали истеричные нотки. Похоже было, что дурман, излечивший его от «слома», наделил старого «призрака» иным, более опасным безумием.

– Но Осорио, среди предков которого были индейские маги, этого показалось мало... И он научил меня управлять дурманом, вызывать у других те же видения, через какие прошел и я. А потом он утонул. – Михайлов улыбнулся. – Не без моей помощи...

– Новый директор оказался куда более восприимчив к вашим идеям, – дополнил Виктор. – И вы стали работать в паре. А я все ломал голову, как Джаспер Монро сумел организовать нечто подобное?

– Без меня он никто! Козявка! – гордо заявил Михайлов.

Джоанна сделала крохотный шажок. Излучатель в руке старого «призрака» чуть повернулся.

– Я же сказал не двигаться! – прошипел Михайлов.

Дальше время словно остановилось. Виктор смотрел, как вырвавшийся из дула луч прожигает в груди Джоанны дыру, а ноги, действующие помимо воли хозяина, передвинули его чуть ближе к окну.

Девушка мягко упала на спину, зеленые глаза погасли, мокрые каштановые волосы разметались, а на белом лице застыла полная изумления улыбка.

– Эта девица меня в общем-то не сильно интересовала, – проговорил Михайлов, без любопытства оглядев тело. – Она не сумела меня обмануть, обвести вокруг пальца. В отличие от тебя.

– Вот как? – спросил Виктор, ощутив, как омертвело все внутри. Хотелось взвыть, броситься на старого «призрака» с кулаками и перегрызть ему глотку, и только чудовищным усилием воли Виктор заставил себя сохранить неподвижность. По мышцам спины прошла короткая судорога, горло сдавило.

– Именно так! – кивнул Михайлов. – Ты единственный, выглядевший «сломанным», но таковым не являвшийся. Тот, кто тебя готовил, проделал отличную работу, но у него был великолепный материал.

– Это комплимент? – Сделав вид, что пошатнулся, Виктор придвинулся к окну еще ближе.

– Что-то вроде того. Такого врага, как ты, нельзя оставлять в живых. Я был уверен, что вы пройдете джунгли и рано или поздно доберетесь до Земли...

– И как вы на нас вышли?

– Очень просто! – Михайлов позволил себе улыбку. – Кораблей, летающих с Земли на Меру, всего два десятка, и на каждом у нас есть свой человек. Вчера один из них, едва вы сели, позвонил по нужному номеру, и ловушка сработала. С помощью акустических пушек вас вели с момента, когда вы вылезли из чемоданов, и семь часов назад я знал, что вы отправляетесь в Стамбул. А путь сюда из Рима куда ближе, чем с Сингапура, так что у меня было время подготовиться.

– Понятно... – Виктор опустил голову и расслабил мышцы. От того, насколько быстро он будет двигаться в последующие несколько секунд, зависело, станут ли эти секунды последними в его жизни.

– Ну а теперь прощай. – Михайлов поднял излучатель. – Ты был достойным врагом, и я рад, что смог победить...

Виктор прыгнул в сторону окна, не дожидаясь окончания фразы. Услышал удивленное восклицание, плечо повыше лопатки обожгло болью. Чувствуя, что теряет сознание, оттолкнулся от подоконника и вылетел наружу.

Навстречу со страшной скоростью понеслась вода. Потом почувствовал удар – и сознание объяла темнота.

22 октября 2229 года летоисчисления Федерации Земля, Стамбул

Ощущение было такое, словно Виктора с головой погрузили в нечто черное, кипящее, причиняющее боль. Особенно сильно болело левое плечо, ныла правая рука, а каждый вдох отзывался уколами в боку.

Он дернулся, норовя вырваться из окутывающей его боли, и, тяжело дыша, распахнул глаза. Виктор лежал на кровати и смотрел в потолок цвета топленого молока, а под спиной ощущалось нечто вроде упругого валика.

Ощупав себя, обнаружил повязку поперек всего тела на уровне груди, а на руке – гипс. Еще что-то вроде толстого пластыря охватывало плечо, и под ним, как и под гипсом, продолжала ощущаться боль.

В груди она появлялась при каждом движении.

Оглядевшись, Виктор определил, что находится в больничной палате. Ветер шевелил занавески у приоткрытого окна, а у противоположной стены расположился шкаф, по сторонам от которого, точно часовые, замерли две тумбочки.

Одна представляла собой холодильник, на другой стоял инфовизор.

Шипя, точно змея, которой наступили на хвост, Виктор попытался сесть, и в этот самый момент дверь распахнулась.

– Ой, что это вы делаете! – воскликнула девушка в белом халате и колпаке, из-под которого выбивались черные кудрявые волосы. – Лежите-лежите! Вам нельзя вставать!

И, повернувшись в сторону коридора, звонко крикнула:

– Доктор, он очнулся!

– Сколько я тут нахожусь? – спросил Виктор, чувствуя, что от усилий весь вспотел.

– Со вчерашнего вечера! Как я на дежурство заступила, так вас и привезли! – радостно сообщила девушка, заходя в палату.

– Ага, очнулся! – Вслед за медсестрой шагнул мужчина настолько высокий, что при взгляде на него вспоминался жираф. – А ты, Лейла, не кричи больше так. А то напугаешь кого-нибудь из пациентов! Лечи их потом еще и от заикания!

– Прошу прощения, – без особого смирения отозвалась девушка.

Взгляд у доктора был спокойный, как у пообедавшего тигра, халат едва закрывал колени, а в ухе колыхалась, разбрасывая искры, серебряная серьга-капелька.

– Что у меня, доктор? – спросил Виктор.

– Сломана рука, два ребра, выстрелом излучателя обожжено плечо, есть подозрение, что поврежден позвоночник, – скороговоркой выпалил доктор. – Голова у вас не болит?

– Нет, не болит, – ответил Виктор.

– Тогда можно надеяться, что обошлось без сотрясения мозга. – Доктор улыбнулся. – И вообще, вы очень дешево отделались для человека, брякнувшегося с пятиметровой высоты в пруд глубиной полметра.

– Повезло. – Виктор усмехнулся.

– Именно. – Доктор кивнул. – Там в коридоре сидят двое господ из полиции, они горят желанием с вами побеседовать. Впускать их?

– Впускайте, – ответил Виктор, понимая, что от разговора со стражами порядка так или иначе отвертеться не получится.

– Лейла, зовите, – велел доктор, девушка выскочила в коридор и оттуда донесся ее звонкий голос. – Если во время разговора почувствуете себя плохо, то вот тут, у изголовья, кнопка экстренного вызова.

– Хорошо, спасибо.

«Господа из полиции» оказались похожи, точно братья. Невысокие, плотные и усатые, они вошли один за другим и уставились на доктора одинаково выжидательно.

– Ах да, понимаю, я должен уйти, – сказал он. – Сию минуту...

– Лейтенант Мирсан, – представился тот из полицейских, что был пониже и покруглее, когда дверь захлопнулась. – А это лейтенант Карси.

– Очень приятно, – кисло ответил Виктор.

– Вы Ален Тумилявичус? – спросил Мирсан, подгребая к себе стул. Его коллега успел сесть и вытащить из кармана диктофон.

– Да, – ответил Виктор. Понимание того, что сейчас снова придется лгать, вызвало нечто напоминающее тошноту.

– Тело женщины, обнаруженной в снятом вами номере гостиницы «Гранд-Босфор», принадлежит Монике Тари? – Полицейские Стамбула, подобно коллегам по всему мирозданию, страдали вопиющим косноязычием.

– Да, – ответил Виктор, закрыв глаза. Только сейчас он до конца осознал тот факт, что Джоанна мертва.

Девушка, с которой он делил трудности обучения у Веселова, напарница, которой он спас жизнь, наплевав на долг, подруга, которую он наверняка мог бы полюбить вопреки естеству «призрака», стала трупом.

Верить в это не хотелось, а сердце болело, как в те давние времена, когда Виктор еще ничего не знал о Службе Экстремальной Социологии.

– В каких вы с ней состояли отношениях? – Прежде чем задать этот вопрос, Мирсан выдержал паузу, проявив необычный для человека своей профессии такт.

– В близких.

– Теперь перейдем к главному. – Лейтенант огладил усы. – Кто убил вашу... подругу и стрелял в вас?

– Я его не знаю, – сказал Виктор, понимая, что не может ответить иначе.

– То есть вы не представляете, какие мотивы были у нападавшего? – уточнил второй полицейский, до сих пор молчавший.

– Нет.

– Это странно, – пробормотал Мирсан. – Гостиница не то место, где грабят. Или вы, господин Тумилявичус, стали объектом личной неприязни, и тогда вы нам врете, либо на вас напал профессиональный убийца, но в этом случае он не дал бы вам уйти.

– Возможно, кто-то из конкурентов решил устранить меня. – Виктор пожал плечами и слабо улыбнулся. – Хотя в туристическом бизнесе это не особенно принято...

– Все когда-то случается в первый раз, – философски заметил Мирсан. – Описать нападавшего сможете?

– Конечно, – кивнул Виктор. – Высокий, пожилой, глаза светлые, волосы седые, одет в темные джинсы и рубаху из вельвета... Какое было оружие, я не запомнил. Не очень хорошо в этом разбираюсь.

– Оружие мы нашли у вас в номере, – буркнул Карси. – Это подтверждает версию о заказном убийстве.

– Ладно, господин Тумилявичус, выздоравливайте, – сказал Мирсан и протянул Виктору прямоугольник из пластика. – Вот моя карточка. Если что-нибудь вспомните, позвоните.

– Хорошо.

– Если появятся новости, мы вам сообщим. – Полицейские поднялись. – Да, и не покидайте больницу не известив нас. Это необходимо для вашей же безопасности. Сюда убийца вряд ли сунется.

– Я понял, – ответил Виктор. – Всего хорошего.

Стражи порядка вышли из палаты, и в нее тут же заглянул доктор. В глазах его читалось беспокойство.

– Ничего, нормально, – сказал он. – Они не так уж вас замучили. Там еще куча журналистов, но их, я думаю, пускать рано.

– Да, рано, – согласился Виктор. – Чтобы отвязались, сообщите им, что я в плохом состоянии.

– Вы хотите, чтобы я соврал? – Доктор приподнял левую бровь.

– Это будет ложь во спасение!

– Ну хорошо. – И дверь со щелчком закрылась.

Виктор откинулся за подушку, прикрыл глаза. Судя по слабеющему свету за окном, время потихоньку клонилось к вечеру, а ночью, скорее всего, придут убийцы.

Судя по тому, что в больницу заявились журналисты, о местонахождении человека по имени Ален Тумилявичус знает весь город. Михайлов вряд ли станет тянуть время и упустит шанс довершить начатое в гостинице дело.

Может быть, он поручит дело кому-то из помощников. Но это ничего не изменит – для подготовленного «призрака» проникнуть в здание больницы, убить Виктора и бесследно скрыться не составит труда.

Шансов отбиться в одиночку, учитывая сломанную руку и ребра, нет никаких. Можно позвонить в полицию и попросить охрану, но это заставит стражей порядка насторожиться и более внимательно приглядеться к самому пострадавшему во вчерашнем инциденте.

А это означает, что остается единственный выход – бежать из больницы и прятаться до тех пор, пока в город не прибудет Загоракис, а потом попытаться связаться с ним.

Размышления Виктора прервала заглянувшая в дверь медсестра.

– Есть будете? – спросила она.

– Буду, – кивнул Виктор.

Девушка помогла ему сесть, а потом внесла в палату уставленный тарелками поднос на ножках.

– Лейла, – позвал Виктор, когда поднос был установлен на кровати и превратился в небольшой столик.

– Да? – отозвалась медсестра.

– Вчера, когда меня привезли... В номере у меня были вещи. Где они?

– Вся одежда тут. – Девушка подошла к шкафу и открыла дверцу. – Ботинки в нижнем ящике, сумка тоже. Всякие мелкие предметы в тумбочке под инфовизором.

– А мобибук? У меня был мобибук!

– Нет, его не привозили. – Лейла покачала головой. – Если хотите, я могу принести опись из приемного покоя.

– Нет, спасибо, не надо.

Искать дальше не имело смысла. Купленный в Сингапуре мобибук Михайлов или уничтожил, или забрал себе.

– Если вам нужно позвонить, я могу принести из отделения, – предложила сестра. – Нет? Ну тогда приятного аппетита.

Звонить с чужого аппарата Виктор не стал бы ни в коем случае. В этом случае он рисковал сделать известным номер Загоракиса – и тем самым подставить собственное начальство.

Есть левой рукой оказалось неудобно, но Виктор довольно быстро приспособился. Когда поужинал, Лейла унесла поднос, а он остался лежать в сгущающихся сумерках, не включая свет.

Перед побегом следовало хорошенько отдохнуть.

Глава 17
БЕГСТВО ИЗ СТАМБУЛА

23 октября 2229 года летоисчисления Федерации Земля, Стамбул

С кровати Виктор встал, едва миновала полночь. Переждал приступ слабости и двинулся к шкафу. Стараясь не шуметь, вытащил одежду и принялся одеваться. Рукав свитера натянул на закованную в гипс руку с некоторым трудом, а кроссовки зашнуровал со второй попытки.

Из вещей взял только идентификационную карточку.

Подкравшись к двери, прислушался. В коридоре царила тишина, справа, с той стороны, где располагался пост, слышалось негромкое жужжание проектора. Новая медсестра, заступившая на дежурство вместо Лейлы, читала.

Перед самым отбоем Виктор прогулялся до туалета, а по дороге изучил отделение, в котором оказался. Выяснил, что добраться к лестнице и лифтам незаметно для сестры не получится и что его палата расположена достаточно далеко от поста.

Убедившись, что девушка на месте, он подошел к кровати и снял с нее белье. Вытащил из сумки короткий нож и принялся резать белую материю на полосы. Будь он здоров, справился бы с этой работой без труда, но накатывающая волнами слабость заставляла делать перерывы.

Виктор провозился почти час, прежде чем сплел из кусков ткани что-то похожее на веревку. Пять минут отдыхал, затем подошел к окну и открыл его. В лицо пахнуло ночным холодом.

Внизу лежал темный сад, негромко шумели качающиеся на ветру деревья. Еще дальше виднелась темная полоса забора, за ней – силуэты домов. Надо всем господствовало черное небо, усеянное крошевом звезд и измазанное серыми разводами облаков.

Луны, к счастью, не было.

Виктор привязал один конец веревки к ножке шкафа и выкинул ее в коридор. Длины импровизированного каната хватало примерно на пару этажей, а поскольку палата располагалась на третьем, дальше Виктор рассчитывал просто спрыгнуть. Подергав узел и убедившись, что он держит крепко, Зеленский забрался на подоконник.

Перебросил наружу ноги, ухватился за веревку здоровой рукой и принялся сползать вниз, лежа на левом, не пострадавшем во время падения боку.

– Ох, черт, – пробурчал негромко, когда натянувшаяся повязка все же потревожила сломанные ребра.

Скрипя зубами от боли, пополз вниз. Наверху, там, где веревка терлась о подоконник, что-то неприятно поскрипывало, а сам Виктор больше всего боялся потерять сознание именно сейчас.

Несмотря на прохладу, ему было жарко, а сердце стучало в груди с частотой отбойного молотка.

Когда веревка закончилась и ноги внизу нащупали пустоту, Виктор едва не заорал. Разжал немеющую от усталости руку и полетел вниз, в темноту. Что-то треснуло, рвануло за одежду, и он приземлился на мягкую землю.

Присел, гася инерцию падения.

Несколько минут просидел неподвижно, восстанавливая дыхание и прислушиваясь. Судя по тому, что тишина и темнота оставались ненарушенными, появления человека в больничном саду никто не заметил.

Распрямившись, Виктор зашагал в сторону окружающей сад стены. Та оказалась не очень высокой – около двух метров, и будь «призрак» в хорошей форме, он преодолел бы ее в считаные мгновения.

А так пришлось искать рядом со стеной достаточно ветвистое и толстое дерево, лезть на него, хрипя от боли в растревоженном плече, и балансировать на ветке, яростно завидуя обезьянам, имеющим отобранный у человечества эволюцией хвост.

За оградой лежала самая обычная дорога. На другой стороне виднелся жилой квартал, на одном из домов сверкала вывеска круглосуточного универсального магазина «Стамбул-маркет».

Недолго думая Виктор зашагал к нему.

Сигнализатор, размещенный над дверью магазина, издал негромкую трель, и, когда Виктор ступил внутрь продавец успел протереть заспанные глаза.

– Что вам угодно, господин? – спросил он, зевая.

– Карту города, – сказал Виктор. – И упаковку обезболивающего в микроинъекторах. Самого сильного, которое есть.

– Минутку, господин. – Взгляд продавца на мгновение задержался на чудовищно толстой руке покупателя и тут же отдернулся. – Я погляжу, что у нас имеется на данный момент...

Он пощелкал сенсорами установленного на стойке вычислительного центра.

– Есть аменобарбин, антиприлин...

– Давайте любой, – прервал Виктор, вытаскивая из кармана карточку.

Он понимал, что о посещении этого магазина Аленом Тумилявичусом местные полицейские так или иначе узнают, но совершенно этого не опасался. Ни продавец, ни оставшаяся в кассовом аппарате запись не подскажут стражам порядка, куда двинулся беглец.

Виктор лишь надеялся, что охота на него начнется не раньше утра.

– Вот ваша карта, господин, – продавец выложил на прилавок прямоугольник темно-зеленого пластика, – и обезболивающее.

– Благодарю. – Виктор сунул покупки в карман и вышел на улицу.

Завернул за угол дома, разломал упаковку обезболивающего, вытащил округлую капсулу инъектора, приложил ее к плечу. Нажал сенсор, ощутил укол. Дождался, пока инъектор опустеет, и отшвырнул его в ближайшую урну.

Отыскав вывеску с названием улицы, Виктор вытащил карту. Нажимая сенсоры, получил сначала крупный план раскинувшегося в двух частях света города, потом с помощью поисковой системы – подробную схему ближайших окрестностей.

После недолгих раздумий Зеленский повернул и зашагал на юг, в сторону района Бейоглу. Там располагался отель «Гранд-Босфор», а еще дальше, на самом берегу, – морской порт Стамбула.

Солнце еще не взошло, но небо по другую сторону Босфора светлело с каждой минутой, пылали висящие в зените облака. Виктор, поеживаясь от холода, брел по узкой улочке, грязной, как помойка. На плече «призрака» висела сумка, из нее время от времени доносилось негромкое звяканье.

Остановился он около храпящей в подворотне кучи тряпья.

– Эй, – позвал Виктор, пошевелив кучу ногой. – Проснись!

– Чего тебе? – Храп прервался, и из лохмотьев высунулось красное, морщинистое лицо. – Оставь меня, Аллаха ради!

– Хочешь заработать? – В руке Виктора хрустнула купюра. Большую часть имеющихся на карточке денег Зеленский перевел в наличные в первом же попавшемся по дороге банкомате.

При попытке расплатиться банкноты вызвали бы подозрение где угодно, кроме портового района Каракёй, где наличные деньги использовались вовсю, а порядки не менялись, должно быть, со времен Византии, когда это место называлось Галата.

– Кто же не хочет? – Куча тряпья зашевелилась, приняв человеческие очертания. – Что нужно сделать?

– Раздевайся! – велел Виктор.

– Ты что, извращенец? – Нищий опасливо отодвинулся.

– Мне нужна твоя одежда, – пояснил Виктор и вытащил вторую купюру. – А я отдам тебе свою.

– Ты сошел с ума? – Нищий покрутил пальцем у виска. Разбудивший его человек был одет не роскошно, но вполне добротно, а судя по тому, как он тратил деньги, мог купить любой костюм.

– Считай, что так, – сказал Виктор, пережидая приступ боли в сломанной руке. – Ну что? Да или нет?

– Да, – пробурчал нищий. – Я, во имя Аллаха, еще в своем уме!

Он без сожаления расстался с драным плащом, грязными штанами и просторной рубахой, снял дырявые ботинки.

– Отвернись, – приказал Виктор, отдав деньги. – Я очень стеснительный...

Нищий фыркнул и повернулся к стене. Наверняка думал, что если ему так платят, то почему бы и не послушаться?

– Спасибо, – сказал Зеленский, переодевшись. – Можешь забирать мои шмотки. Вот тебе от меня подарок...

Нищий повернулся, алчно уставился на лежащую кучкой одежду и стоящие рядом кроссовки. Потом его взгляд переполз на бутылку дешевого бренди. Ее нарядившийся в лохмотья человек вытащил из сумки.

– О да... – сказал нищий, ощутив, как рот наполнился слюной, а руки задрожали. – Это очень кстати!

– Чтобы ее получить, ты должен сделать еще кое-что, – сказал Виктор.

– Что именно?

– Ударь меня по лицу. Так, чтобы остались синяки.

– Ты все же извращенец! – прохрипел нищий, но спорить не стал. Замахнулся и изо всех сил саданул собеседника по скуле.

– Еще разок. – Тот даже не пошатнулся. – Вот так, отлично!

Получив бутылку, нищий открутил пробку и сделал длинный глоток. Ощущая, как блаженное тепло разливается по внутренностям, он неспешно оделся и после этого допил бренди.

Через пять минут нищий, раскинув руки, храпел на том же самом месте.

Виктор к этому моменту отошел довольно далеко. Он знал, как именно поступит с его подарком обитатель трущоб, и рассчитывал, что выпивка если и не отобьет у нищего память, то хотя бы сделает его до самого вечера неспособным к связному общению.

Свернув на перпендикулярную первой улицу, чуть более широкую, но такую же грязную, Виктор вытащил из сумки вторую бутылку бренди. Открутил крышку, глотнул немного, часть вылил на одежду, а остальным прополоскал горло.

Во рту остался мерзостный привкус, а лохмотья, и до сего момента «ароматные», стали вонять, как облитая спиртом падаль.

– Эй, ты кто такой? – Недовольный голос раздался откуда-то сбоку. – И пьешь в такую рань? Один? На моей территории?

Приближающийся скачущим шагом мужик был бородат и тощ. На кривой фигуре красовался потрепанный темно-синий комбинезон из тех, что носят грузчики, а на плече болтался рюкзак.

– Извини, я не знал, что это твоя территория, – ответил Виктор, подпустив в голос хрипотцы. – А вообще мне не жалко. Держи.

И он сунул наполовину полную бутылку в руки бородачу. Тот вцепился в бренди как утопающий в спасательный круг.

– Ну спасибо, уважил. – В бороде появилась довольная ухмылка. – Теперь ты мой друг и всегда можешь прийти в гости к Лохматому Хасану! А тебя, кстати, как зовут?

– Карим, – ответил Виктор, ощущая, как ноет обожженное плечо. С момента бегства он дважды принимал обезболивающее, но помогало оно слабо. – Может, еще зайду, Хасан. До встречи.

– Если чего, меня можно найти там! – Грязный палец ткнул в сторону окруженного покосившимся забором полуразрушенного склада. – Найдешь выпивку – заходи. Мы с ребятами будем рады.

– Обязательно. – Виктор кивнул новому приятелю и, слыша за спиной жадное бульканье, зашагал на север.

Его ждал путь к отелю «Гранд-Босфор».

Электронная карта позволяла Виктору двигаться дворами и заброшенными переулками, избегая крупных магистралей, где вероятнее всего он мог наткнуться на полицию. Зеленский миновал мост Ататюрка, обошел стороной пешеходную зону проспекта Независимости, где сонмы туристов бродят в любое время дня и ночи, и с запада вышел к площади Таксим.

Прошел на одну из выходящих на нее улиц, где расположился отель «Гранд-Босфор», и устроился напротив его ворот. Положил перед собой найденную в помойке шляпу и заканючил вполголоса:

– Велик Аллах над нами! Велик Аллах над нами! Подайте убогому во имя Его!

Время подходило к девяти часам, и улица потихоньку оживала. Мимо сидящего на тротуаре нищего проходили спешащие на работу люди, в шляпу сыпалась мелочь, пару раз падали купюры.

Ровно в девять к отелю подкатил большой, окрашенный в алый цвет автобус, и из него с шумом полезли туристы. Они таращились на «нищего» с удивлением и восторгом, иные явно думали, что это актер, по заказу туристической фирмы создающий экзотическую обстановку.

До Виктора доносились полные восхищения реплики:

– Смотри, какие живописные лохмотья! Прямо из музея!

– А синяки как здорово нарисованы!

– А может, он настоящий?

Последнее предположение было в результате горячего спора отвергнуто.

Туристы, судя по выговору – из Северной Европы, скрылись за воротами, а им на смену из отеля вышел охранник.

– Слушай, ты, – сказал он без особого дружелюбия, – убирайся отсюда подобру-поздорову.

– Велик Аллах над... – Виктор прервал монотонное нытье и посмотрел на охранника с возмущением. – Кому я тут мешаю? Что, кому-то вред оттого, что я сижу здесь и славлю Творца?

– Директору. – Охранник поморщился. – Ты сидишь прямо на виду из его кабинета. Так что давай проваливай...

Он протянул было руку, чтобы подтолкнуть «нищего», но в последний момент раздумал прикасаться к нему.

– Ладно, я уйду! – сказал Виктор гордо. – Но Иблис еще насыплет соли в башмаки твоему директору, да и тебе тоже!

Кряхтя и поминая Аллаха, он поднялся, прихватил шляпу и заковылял в сторону. Но стоило охраннику скрыться за воротами, как воровато огляделся, перебежал улицу и устроился около самой ограды, так, чтобы его не было видно из отеля.

В приложениях к электронной карте имелось расписание транспорта, и еще ночью Виктор узнал, что первый стратоплан из Берна прибывает в половине девятого утра.

Если Загоракис прилетит на нем, то «нищему» осталось продержаться совсем немного. Если на следующем, садящемся в четыре, можно будет уйти и некоторое время не мозолить глаза охране и постояльцам.

Но планы едва не спутал полицейский патруль. Только «нищий» расположился на новом месте, как трое стражей порядка появились со стороны площади Таксим.

– Так, ты кто такой? – спросил один из стражей порядка, необычайно светлокожий для турка. Синие глаза его смотрели подозрительно, а ладонь, лежащая на рукоятке дубинки, была размером с лопасть весла.

– Карим я, Карим Онглы, – ответил Виктор, изображая страх и замешательство.

– Что ты тут делаешь? Разве не знаешь, что попрошайничество запрещено законом?

Судя по количеству попрошаек на улицах Стамбула этот закон либо приняли недавно, либо относились к нему не очень серьезно.

– Я вовсе не попрошайничаю, а славлю Аллаха Единственного и Милосердного!

– А ну, Мурза, бери его. – Светлоглазый полицейский наклонился, еще один зашел с другой стороны. – Отведем его в участок. Пусть славит Аллаха там...

От тычка, пришедшегося в сломанные ребра, Виктор на мгновение задохнулся, из глаз его потекли слезы.

– Фу, от тебя разит, как из винной бочки! – сказал третий полицейский. – Или ты не знаешь, Карим Онглы, что мусульманину пить запрещено?

– Аллах тяжко наказал меня за тягу в выпивке! – прошипел Виктор, больше всего опасаясь, что полицейские начнут его обыскивать и обнаружат закованную в гипс руку. – Он наслал на меня проказу!

Полицейские отшатнулись, точно по команде, тот, что ткнул «нищего», принялся спешно вытирать руку о штаны, точно надеялся таким образом избавиться от бактерий лепры.

– Проказа? – В синих глазах мелькнуло отвращение. – И ты с такой болезнью бродишь по улицам?

– А вы разве не знаете, что лепрозорий в Тарабье закрыли полгода назад? – Виктор врал напропалую, понимая, что в данный момент нападение – лучшая защита. – Сказали, что нет денег...

– Пойдем отсюда, – пробормотал третий полицейский. – Что ты пристал к нему, Хаким? Если вести его в участок, это же сколько возни! И ради кого? Ради нищего пьянчужки?

– Ладно, – буркнул светлоглазый Хаким и поправил фуражку. – Но ты смотри. Еще раз попадешься – загремишь в тюрьму!

– Я понял. Да благословит вас Аллах, доблестные воины! – Виктор смотрел, как они уходят, и думал, что сегодня удача точно на его стороне.

Аэротакси, негромко урча, упало сверху и остановилось прямо перед воротами. На тротуар ступил носатый человек в дорогом костюме. Волосы у него были белые, почти седые, а глаза черные, как маслины.

– Велик Аллах над нами, – заканючил Виктор в его сторону. – Подайте убогому во имя Его!

Загоракис ничем не показал, что удивлен. Он предоставил водителю выгружать багаж, а сам подошел к «нищему» и принялся рыться в карманах, делая вид, что ищет мелочь.

– Что происходит? – Голос полковника звучал еле слышно, а сам он смотрел совсем в другую сторону.

– Нас выследили люди из братства, – ответил Виктор так же негромко. – Джоанна убита, я ранен. Меня разыскивает полиция.

– Понятно, – сказал Загоракис, вытащив из кармана мятую купюру. – Встречаемся через час. Я выйду из отеля на прогулку. Ты жди меня ниже по улице.

– Все понял. – Виктор кивнул и заканючил: – Да благословит вас Аллах, благородный господин!

Не дожидаясь, пока полковник отойдет, подхватил драную шляпу с деньгами, вскочил и затрусил прочь от «Гранд-Босфора». За углом остановился и, рассовав деньги по карманам, вытащил из-под лохмотьев очередной инъектор.

Боль вновь дала о себе знать.

Час ожидания провел в неприметном переулке, между двумя мусорными баками. Когда время вышло, Виктор выбрался из убежища и на мгновение остановился, глядя на собственное отражение в огромной витрине.

Вид вполне соответствовал образу – рожу украшали синяки, на голове криво сидела драная шапка, а одежда выглядела так, будто пролежала на помойке не один год. Спрятанная под лохмотьями повязка поперек груди делала фигуру перекошенной, а гипса не было видно в широком рукаве.

Виктор поправил сбившийся набок плащ и собрался двинуться дальше, когда его привлекло изображение, одновременно появившееся на стоящих в витрине инфовизорах.

Возникшая на виртуальных экранах голография была нечеткой, сделанной в полутьме, но лицо на ней Виктор узнал сразу. Он видел его довольно часто, причем в зеркале.

Голография пропала, а на ее месте появился озабоченный лейтенант Мирсан. Хмурясь и шевеля усами, он заговорил. Хотя звук на улицу не долетал, Виктор легко читал по губам:

– Человека, которого вы видели только что, зовут Ален Тумилявичус и он разыскивается полицией Стамбула. Любой оказавший помощь органам правопорядка вправе рассчитывать на вознаграждение. Последний раз его видели в районе Гюрсель сегодня ночью. Горожане, мы призываем вас...

Дальше Виктор слушать не стал, отвернулся и побрел по улице. Забавным показалось, что капитан не упомянул, по какой причине полиция разыскивает Тумилявичуса – как подозреваемого или потенциальную жертву?

Вышедший из магазина человек глянул на «нищего» с отвращением и шарахнулся в сторону. Виктор мельком подумал о том, что вряд ли кто из видевших голографию опознает изображенного на ней импозантного мужчину в грязном и вонючем бродяге.