Текст книги "Схватка призраков"

До «Гранд-Босфора» оставалось десятка три метров, когда из ворот отеля вышел Загоракис. Огляделся и неспешно двинулся навстречу Виктору, а тот остановился, сделав вид, что поправляет что-то в ботинке.

– Иди за мной, – вполголоса пробормотал полковник, проходя мимо.

Дождавшись, пока Загоракис отойдет на несколько шагов, Зеленский развернулся и заковылял за ним. Чем ближе они подходили к площади Таксим, тем более людной становилась улица. Стаями носились туристы с вытаращенными глазами, вокруг них вились лоточники и уличные торговцы сувенирами.

От визгливых криков можно было оглохнуть.

Полковник уверенно выбрался на площадь и свернул налево, двигаясь по ее периметру. Они прошли через перекресток, миновали несколько магазинов и оказались возле Культурного центра Ататюрка, кубического здания, основательно перестроенного в начале двадцать второго века.

Перед ним располагался фонтан, при взгляде на сам центр по глазам били яркие краски афиш, рекламирующих выступления оперных певцов, танцевальных коллективов и звезд эстрады.

С боков и сзади центр окружал густой, но довольно заброшенный парк, и именно туда направился Загоракис. Виктор подождал несколько минут, порылся в стоящей на тротуаре урне, но под суровым взглядом прогуливающегося неподалеку полицейского скис и поспешил скрыться.

В том же самом парке.

Они встретились у трухлявой лавочки в самой заброшенной части парка, позади здания центра.

– Ты хреново выглядишь, – сказал Загоракис. – Крепко тебя отделали.

– Михайлов и его люди не знают о пословице «ворон ворону глаз не выклюет», – криво усмехнулся Виктор, усаживаясь рядом с полковником.

– Михайлов? – Загоракис чуть поднял белесые брови. – Он здесь при чем?

– А при том. – Виктор поправил под одеждой сползающую повязку и заговорил. Он рассказал о возвращении в «Острова Блаженных», о том, как членам братства удалось раскрыть Джоанну, о том, что случилось с лагерем, и о долгом пути сквозь джунгли.

– До нас дошла информация, что «Острова Блаженных» сгорели, – сказал полковник, чуть помрачнев. – Но мы думали, что во всем виноват пожар, а специальная комиссия отбыла на Меру неделю назад. Но продолжай, продолжай...

– Продолжать особенно и нечего. – Виктор пожал плечами. – Михайлов заявился к нам в номер, едва мы поселились...

Вспоминать о том, как погибла Джоанна, оказалось неожиданно трудно. Мысли путались, язык еле отыскивал нужные фразы, и Виктор с облегчением вздохнул когда закончил.

– Сейчас я включу диктофон, а ты перечислишь всех «сломанных», кого Михайлов сумел вылечить и привлечь на свою сторону, – проговорил Загоракис. – Надо же, Монро-то всего лишь ширма, хотя сам наверняка мнит себя великим лидером...

На то, чтобы вспомнить и назвать все имена, Виктору понадобилось пять минут.

– И что дальше? – спросил он, когда полковник убрал диктофон. – Мне надо как-то выбираться из Стамбула, не попавшись по дороге Михайлову и местной полиции... Да и с переломами ходить не очень приятно.

– Я не волшебник, и у Службы нет сотни-другой джиннов в запечатанных кувшинах, – ответил Загоракис. – Я сделаю все, что в моих силах, активизирую местную сеть поддержки, но на это понадобится время. Договоримся так – в полночь встречаемся у заброшенных пристаней в Йилдизе. Знаешь, где это?

– Найду.

– Я надеюсь. Там на берегу сохранилась башня, очень древняя. Ей века два, если не больше. Вот около нее.

– Хорошо, полковник, я приду, – кивнул Виктор. – И будьте осторожнее. Люди Михайлова могут следить за «Гранд-Босфором».

– Не бойся, я им не по зубам! – чуть самоуверенно усмехнулся Загоракис, поднимаясь с лавки.

Глядя, как он уходит, Виктор думал о том, когда полковник последний раз исполнял задание в качестве «призрака». Выходило, что лет пятнадцать назад, не раньше.

Достаточный срок, чтобы потерять навыки оперативного агента.

24 октября 2229 года летоисчисления Федерации Земля, Стамбул

Вода Босфора казалась черной, словно нефть, а звезды, мягко светящие через прорехи в облаках, в ней не отражались. Волны с мягким шумом набегали на берег, пахло, как и вдоль всей береговой линии в Стамбуле, тухлятиной.

К пристаням Йилдиза, заброшенным полсотни лет назад, в эпоху отмирания паромного транспорта, Виктор добрался заранее. Около семи вечера, когда начало темнеть, покинул парк за центром Ататюрка. Миновал прижавшийся к морю дворец Долмабахче и через район трущоб, где нищий в лохмотьях вызывал меньше любопытства, чем бархан в пустыне, вышел к точке встречи.

Башню, о которой упоминал Загоракис, заметил издалека, и довольно долго наблюдал за ней, прежде чем подойти вплотную.

Вблизи выяснилось, что башня изнутри пуста, как панцирь умершей черепахи. Меж ее стен тоскливо завывал ветер, а судя по запаху, жители окрестностей использовали строение в качестве туалета.

Осмотрев место встречи, Виктор затаился чуть в стороне от башни, в тени наполовину развалившегося дебаркадера. Болела рука, дергало болью плечо, одолевала скопившаяся за сутки без сна усталость.

Где-то без десяти двенадцать к северу от башни замелькал огонек. Когда он приблизился, стало ясно, что кто-то идет, подсвечивая дорогу фонариком.

– Вот зараза, – сказал незнакомец, споткнувшись о камень, и по голосу Виктор узнал Загоракиса.

Стоило Зеленскому шевельнуться, как полковник резко повернулся, а в его руке появился излучатель.

– Это я, – сказал Виктор.

– Очень хорошо, – Загоракис прятать оружие не стал, а протянул рукоятью вперед: – Держи, на всякий случай.

– За нами следят?

– Надеюсь, что нет. – Загоракис посветил фонариком под ноги, выискивая место, чтобы сесть, но решил остаться стоять. – Я сделал все, чтобы стряхнуть возможный хвост. Через пятнадцать минут за нами придет катер, и мы спокойненько уберемся отсюда.

– Катер? – удивился Виктор.

– Скорее, яхта, – поправился полковник. – Ее предоставил один наш друг, большой любитель археологии и вообще старины. О, вот и он...

Со стороны моря послышался негромкий рокот мотора – и из-за мыса на севере выдвинулся увенчанный гирляндой огней силуэт корабля.

– Не так уж беден этот ваш друг, – пробормотал Виктор, оценив размеры судна.

– У всех свои недостатки, – хмыкнул Загоракис.

К северу от башни, в той стороне, откуда пришел полковник, что-то негромко хрустнуло, и Виктор шлепнулся наземь, не обращая внимания на боль в сломанных ребрах.

Выстрел излучателя прошел над ним и с треском вонзился в дебаркадер.

– В сторону! – гаркнул Загоракис.

– Да... – Виктор попытался вскочить на ноги, но понял, что на это просто нет сил. Тело, измученное ранами и усталостью, отказалось служить решительно и бесповоротно.

Выстрел полковника ударился в башню, рассыпался яркими искрами. На мгновение стали видны темные фигуры, прижавшиеся к земле.

– Проклятье! – С неимоверным трудом Виктор вытащил из кармана излучатель, прицелился. Рука дрожала, и оружие тряслось так, что не был уверен, что сумеет выстрелить вообще.

С яхты, которая была уже в полусотне метров от берега, ударил луч света. Он прошел по дымящему дебаркадеру, лизнул башню, на мгновение остановился на том участке берега, где лежали Загоракис и Виктор.

– Туда, идиоты! – рявкнул полковник, махнув рукой, и тут же перекатился в сторону.

В то место, где он только что лежал, ударили два выстрела.

Луч переместился дальше от берега, высветил основание башни и прячущегося за ней человека. Тот попытался отскочить, рванул в сторону, чтобы укрыться, но не успел.

Огненный импульс поразил его в бок.

– Отлично! – бодро воскликнул Загоракис. – Одним меньше! Эй, Виктор, ты чего молчишь? Жив?

– Скорее нет, – ответил Виктор.

– Отползаем к берегу! Там нас прикроют!

Рокот мотора стих, яхта остановилась. Судя по приближающемуся плеску, с нее спустили лодку. Прожектор продолжал шарить по берегу, но в его луч попадал только лежащий без движения раненый.

Другие двое исчезли бесследно.

Ползти Виктор смог, но очень медленно, как престарелая улитка. Сломанную конечность приходилось беречь, как и поврежденный бок, а тело казалось тяжелым, точно свинцовая болванка.

Когда Зеленского подхватили под руки, он едва не заорал от боли, краем уха услышал сердитый окрик Загоракиса:

– Осторожнее!

– Я сам... – прохрипел Виктор и, опираясь на тащивших его людей, попытался идти. Но тут же споткнулся. Его подхватили, практически занесли в большую лодку и осторожно положили на лавку.

Заскрипели уключины, весла с плеском окунулись в темную воду. На мгновение Виктор погрузился в беспамятство, а когда очнулся, то они уже подходили к яхте. С высокого борта свисали несколько веревочных лестниц.

– Так, поднимайте его! Поднимайте! – командовал оттуда кто-то, – Осторожнее, дети дьявола!

Виктора положили во что-то вроде гамака и поволокли вверх. Он видел проплывающий мимо борт, блестящие металлические поручни фальшборта. Последовал рывок, и Зеленский оказался лежащим на палубе.

– Ну и воняет же от него! – пробормотал кто-то.

– Так, отходим! – донеслась команда. – Быстрее! Быстрее, дети Иблиса!

Со второй попытки Виктор сумел сесть и оглядеться. Яхта разворачивалась, темный берег с выступающим над ним силуэтом башни потихоньку двигался вправо, Пока не оказался за кормой.

– Ну как ты? – спросил подошедший Загоракис.

– Бывало и лучше, – честно ответил Виктор. – Куда мы плывем?

– Только дерьмо плавает, – ответил голос, ранее отдававший команды. – Моряки ходят!

– Позволь представить тебе, Ласло Боднар, – улыбнулся полковник. – Он объяснит, куда мы идем, лучше всего.

Виктор поднял голову и столкнулся взглядом с невысоким, изящного сложения человеком. На узком лице блестели пронзительные, темные глаза, а в черных волосах серебрилась седина.

– В Моду, – сказал человек. – Это район на азиатском побережье. Там у меня вилла, где можно обороняться против целой армии...

Мгновение Виктор не мог понять, что именно не так в лице хозяина яхты, а потом сообразил – перед ним стоял «призрак», самый настоящий, такой же, как он сам.

– Вы... э... тоже один из нас? – спросил он ошеломленно.

Ласло Боднар расхохотался, а ответил за него Загоракис:

– Он один из немногих, кому за особые заслуги позволили уйти на пенсию. – В голосе полковника послышалась грусть. – Но зато нагрузили всякими общественно-полезными обязанностями...

– Вроде обязанности спасать всяких неумех, попавших в беду! – И Ласло неожиданно подмигнул.

Виктор ощутил, как отпускает напряжение, в котором он провел более суток.

– Да, не забудь вызвать врача, – напомнил Загоракис.

– Уже сделано, – отмахнулся хозяин яхты. – Может быть, вы пойдете вниз, в каюту? Там несколько удобнее.

– Нет. – Виктор покачал головой. – Я тут посижу. Если бы только чего-нибудь поесть...

– Нет ничего легче. – Ласло поднял руку, и к нему тут же подскочил человек. Выслушал указания и исчез, а через пару минут вернулся с большим пакетом. Внутри обнаружился термос с чаем и десяток маленьких пирожков с мясом. Яхта закончила разворот и двинулась на юг. Открылась горловина ведущего в глубь материка Золотого Рога, за ней виднелась подсвеченная прожекторами громада Айя-Софии.

Вскоре берег по правому борту резко свернул к западу, остался только слева, высокий, расцвеченный десятками огоньков. Когда их стало меньше, яхта двинулась к суше.

– Прибываем, – сказал Ласло, подойдя к гостям.

Берег выдвинулся навстречу темным языком причала. Яхта подошла к нему, и мотор стих, остался лишь шорох бурлящей под килем воды. Полетели через борт швартовы, со стуком опустился трап.

– Следуйте за мной, – сказал хозяин яхты.

Виктор с некоторым удивлением обнаружил, что может идти самостоятельно. Вслед за Ласло спустился на причал, миновал его, и они зашагали по выложенной гравием дорожке, ведущей вверх по склону. По сторонам теснились деревья, за спиной почти неслышно двигался Загоракис.

Через полсотни шагов деревья расступились, открыв трехэтажное, залитое ярким светом здание. Виднелась широкая терраса с навесом, две остроконечные башенки на крыше.

– Моя вилла, – просто сказал Ласло. – Тут вы не в меньшей безопасности, чем в Берне!

– Тоже, что ли, в отставку уйти? – засопел полковник. – Только вот не отпустит никто!

– Завидуешь, старый лис? – расхохотался Ласло.

По мраморной лестнице поднялись на террасу. Там гостей встретил высокий, во фраке мужчина с седыми бакенбардами.

– Доктор Айболу прибыл, господин, – сказал он, чуть склонив голову. – Ждет в малой гостиной.

– Отлично, – кивнул Ласло. – Займись ужином и приготовь комплект одежды для господина.

Дождавшись, пока дворецкий уйдет, Загоракис спросил:

– А этому твоему Айболу можно доверять?

– Он понимает, за что я плачу ему такие гонорары! – усмехнулся хозяин виллы. – За мной, господа!

Доктор оказался толст, лыс и болтлив как сорока увидев Виктора, он выпучил глаза и завопил:

– Ох, какой ужас! Видит Аллах, до чего вы себя довели!

Виктор был усажен на диван и лишен вонючих тряпок. Доктор с причитаниями снял повязку и принялся наматывать новую.

– Надо себя беречь, – бормотал он. – Ведь ребро могло проткнуть легкое! И тогда бы вы беседовали не со мной, а с Азраилом!

Появился дворецкий, разложил на стуле безупречно выглаженный серый костюм, рядом поставил туфли.

– Ох, какой ужас! – Врач занялся рукой Виктора, а когда срезал гипс, стало ясно, что она распухла. Малейшее прикосновение к ней вызывало боль, так что Виктор пережил несколько неприятных минут.

Новый гипс, белый, как невинность, скрыл под собой конечность, и доктор Айболу перешел к плечу. Тут он обошелся без обычных присказок, из чего Виктор понял, что с раной дело не так плохо.

– Ужин готов, господин, – сказал дворецкий, заглядывая в комнату.

– Мы сейчас идем, – кивнул Ласло. – Виктор, одевайся, и пойдем перекусим. Вас, доктор, тоже приглашаю.

– Благодарю, – Айболу церемонно поклонился. – Но я не ем так поздно.

– Как хотите. – Хозяин виллы не выказал удивления или разочарования. – Аэротакси ждет у ворот. Деньги за вызов, причиной которого стала моя ночная мигрень, будут переведены на ваш счет завтра.

– Хорошо. – Доктор прижал чемоданчик к животу и вышел.

– Чем кормишь? – спросил Загоракис.

– Увидишь и не пожалеешь. – Ласло усмехнулся. – А сразу после ужина займемся делами. Транспорт для нашего друга готов, осталось лишь доделать кое-какие детали.

Чтобы добраться от малой гостиной до столовой, пришлось преодолеть две комнаты и подняться по лестнице. Виктор с любопытством оглядывался по сторонам, без стеснения крутил головой.

Дом выдавал в хозяине человека не только богатого, но и эксцентричного. По углам стояли древние на вид статуи, некоторые под потолок, там и сям высились камни, испещренные иероглифами или клинописью, на полках лежали черепки и стояли ярко раскрашенные кувшины.

– Балуюсь археологией и даже приобрел кое-какой авторитет в научных кругах, – сказал Ласло, верно истолковав интерес гостя. – Должны же у богатого человека быть свои причуды?

Спорить никто не стал.

В столовой их ожидал накрытый белоснежной скатертью стол. Свечи оплывали в высоких подсвечниках, блики бегали по фарфоровым тарелкам, искорки играли на донышках фужеров.

– Подавай, – разрешил дворецкому хозяин дома, когда все уселись.

Через пять минут Виктор почувствовал себя простолюдином, впервые попавшим на королевский прием. Вина ему подливали, стоило бокалу опустеть, а сменяющие друг друга блюда были не только прекрасно приготовлены, но и изысканно оформлены.

– Великолепно, – сказал Загоракис, прикончив десерт. – Ну что, теперь за дело?

– Я знал, что тебе понравится! – Черные глаза хозяина дома сверкнули. – Пойдем!

После еды навалилась сонливость, веки потянуло вниз с неудержимой силой. Виктор плелся за старшими «призраками», думая, что вот-вот свалится и заснет прямо на полу.

Они прошли длинным коридором, спустились по лестнице, и увиденное тут заставило сон исчезнуть. На полу лежал самый настоящий саркофаг из тех, в каких хоронили фараонов.

Только выглядел он совершенно новым.

– Я сам это сделал, – проговорил хозяин дома. – Копия в натуральную величину. Он куда легче настоящего, а внутри полый.

Щелкнул неприметный рычажок, и саркофаг, казавшийся монолитным, прорезала трещина. Скрипнули петли, и крышка откинулась в сторону, обнажив продолговатое углубление.

– Вы хотите спрятать меня тут? – спросил Виктор.

– Именно, – кивнул Ласло. – Копия предназначена для выставки во Франции. Ну а если она по дороге ненадолго завернет в Берн, то хуже от этого никому не станет. Тут все оборудовано так, что ты сможешь дышать, а внутри тебе предстоит провести не больше трех часов.

– Мне не нравится сама тенденция, – мрачно буркнул Виктор. – Сначала чемодан, теперь гроб, а потом что? Бочка из-под вина? Сундук?

– Таков твой долг, ничего не поделаешь, – покачал головой Загоракис. – Да и другого варианта вывезти тебя из Стамбула я не вижу. Полиция досматривает все и везде.

– Что делать, я согласен, – сказал Виктор.

– Тогда забирайся, – сказал Ласло. – Яхта отходит через пятнадцать минут, и груз на ней будет сопровождать доктор археологии Кауфманн.

– То есть я! – гордо улыбнулся Загоракис.

Внутри саркофага оказалось много удобнее, чем в чемодане. Тут можно было лежать вытянув ноги и даже переворачиваться с боку на бок, возникни у Виктора такое желание.

Свежий воздух поступал через отверстие перед лицом, и через него же долетали звуки. Виктор слышал, как переговариваются Ласло и Загоракис, потом уловил команды, отдаваемые хозяином дома.

Саркофаг в числе прочего грузили на яхту.

Когда ставили на палубу, чуть не уронили. Нижний край опустился так резко, что Виктор вынужден был упереться ногами.

– Осторожнее! – с искренним гневом воскликнул оказавшийся рядом Загоракис. – Это важный экспонат!

Исполняя роль светила науки, он даже голос слегка поменял, сделав его гнусавым.

– Извините, господин, случайно вышло... – оправдывался кто-то.

Далеко внизу зарокотал мотор, и яхта двинулась с места. Под монотонный плеск волн Виктор сам не заметил, как задремал. Проснулся от резких толчков, – верных признаков того, что его опять перегружают.

Грохнуло рядом что-то железное, и донесся рев двигателя, куда более грубый и резкий, чем в первый раз. Саркофаг, судя по равномерному покачиванию, везли в машине.

Когда мотор стих, металлический лязг прозвучал вновь, и тут же стали слышны голоса.

– Так, что тут у нас? – проговорил кто-то незнакомый. – Будьте добры список...

– Вот, пожалуйста, – отозвался Загоракис в роли «доктора Кауфманна». – Нами зафрахтован стратоплан.

– Археология? – Первый голос полнила подозрительность. – Мы должны все очень внимательно осмотреть!

– Я не понимаю причин! – Волнуясь, доктор Кауфманн гнусавил больше обычного. – Вы что, подозреваете меня в незаконном вывозе ценностей? Вот смотрите, список утвержден местным управлением культурных ресурсов!

– Дело не в этом, – буркнул первый голос. – Ваши документы в порядке. Просто полиция ищет одного человека – и мы должны осматривать все, чтобы он не удрал из Стамбула.

– И где он тут может прятаться? – Кауфманн подпустил в голос иронии. – В этих стелах? В кувшинах? Или вот тут? – Послышался глухой стук в стенку саркофага.

– Кто его знает? Сейчас я включу сканер, и мы посмотрим... Если в этой штуке когда-то лежал фараон то мог устроиться еще кто-нибудь!

Виктор похолодел. Рассчитывал ли Ласло Боднар что его произведение подвергнется сканированию?

– Тут никогда не было фараона, – спокойно отозвался Кауфманн. – Это копия! И она монолитна!

Виктор замер, боясь даже дышать. До него доносились шаги, озабоченное сопение, потом первый голос сказал:

– Все чисто. Можете проезжать на ВПП, господин Кауфманн. Ваш стратоплан ждет. Удачного полета, и простите за беспокойство.

– Ничего, – прогнусавил Загоракис.

Хлопнула дверца, и вновь зарокотал двигатель. Виктор поднял руку и вытер со лба пот.

Глава 18
РИМСКИЙ СЛЕД

27 октября 2229 года летоисчисления Федерации Земля, Берн

Дверь палаты открылась, и в нее осторожно, как-то даже несмело заглянул Загоракис.

– Как чувствует себя больной? – поинтересовался он. – В силах ли вынести беседу с начальством?

– В силах, – улыбнулся Виктор. – О чем будем говорить?

В особом госпитале Службы он находился четвертый день. Плечо беспокоило все меньше, ребра потихоньку срастались, и только гипс напоминал о том, что одна из рук сломана.

Куда хуже было с душевным состоянием. Впервые за годы работы в СЭС Виктор не мог отделаться от неприятных воспоминаний и связанных с ними чувств. Память то и дело возвращалась ко дню, когда погибла Джоанна.

– Как – о чем? – Загоракис уселся на стул для посетителей. – О делах наших скорбных...

– Чего же в них скорбного? – удивился Виктор.

– А почти все! – Полковник задумчиво почесал выдающийся нос. – Лондонская компания «Вселенские путешествия» прекратила существование в течение нескольких часов. Здание осталось, работники в нем тоже, а вот все руководство и документы исчезли...

– Вы их упустили? Но ведь они были под колпаком!

– Сам понимаешь, что слежка и преследование не совсем наш профиль, – пожал плечами Загоракис. – А вот уходить от наблюдения любой «призрак» умеет прекрасно. Так что Джонсон и компания выскользнули из-под нашей опеки и ушли...

– А Шон Кларк? – спросил Виктор, вспомнив мрачного сотрудника службы безопасности президентского дворца.

– Уволился и скрылся в неизвестном направлении три дня назад.

– Так что, не осталось никаких зацепок?

– Только косвенные. – Полковник чуть ли не впервые на памяти Виктора выглядел расстроенным. – Мы просеиваем информацию по всему миру в поисках организаций, зарегистрированных не так давно. Но сколько займет этот поиск и даст ли он результаты – ведает только Всевышний!

– А если обратиться во ФРУ или в полицию? – Виктор ощутил тревогу; какая-то заноза, связанная с братством бывших «призраков», сидела в памяти и давала о себе знать, оставаясь невидимой.

– Если мы поступим так, то собственными руками затянем петлю на шее Службы, – сказал Загоракис. – Понимаешь, какой поднимется скандал, если кто-то узнает, чем на самом деле занимается СЭС? Нет, тут придется справляться самим.

– Подождите! – «Заноза» выскочила, и Виктор вспомнил кое-что услышанное шесть дней назад в номере отеля «Гранд-Босфор». – Михайлов оговорился, что прибыл в Стамбул из Рима!

– Может быть, он специально наводил тебя на ложный след...

– Нет. – Виктор покачал головой, почувствовал, как забилось сердце. – Это было сказано перед тем, как он собрался меня убить! Зачем лгать тому, кто скоро умрет?

– Значит, Рим, – сказал полковник. – Отлично, что ты вспомнил. Я отправлю туда пару свободных людей.

– А я?

– Ты будешь сидеть здесь и выздоравливать! – рассмеялся Загоракис. – С переломами ты в «призраки» не годишься! Да и Михайлов с компанией знают тебя в лицо.

– Лицо можно изменить! – твердо ответил Виктор. – А отстранять меня от расследования сейчас было бы просто подло! Вспомни, Деметриос, сколько я уже сделал! А последний удар нанесут другие?

– Ладно, убедил! – Полковник вскинул ладони, точно защищаясь. – Но пока не оклемаешься, никуда не поедешь! Так что дней десять побудешь в больнице. – Он скептически оглядел подчиненного и добавил: – Как раз хватит, чтобы начать отращивать усы!

8 ноября 2229 года летоисчисления Федерации Земля, Рим

Торжественно воздев над головой зонт, по которому звонко щелкали дождевые капли, Виктор спустился по трапу и неспешно двинулся к автобусу, ожидающему пассажиров с лондонского рейса.

В кармане у него лежали документы на имя Чарльза Смита, кожа под пышными усами неприятно зудела, а ветерок холодил голый череп. Лысый, усатый господин с изрядным брюшком ничем не напоминал Виктора Зеленского, и одышка, частый спутник полных людей, выглядела у него вполне натурально.

Автобус высадил пассажиров у входа в зал ожидания и, негромко зафырчав, укатил. Чарльз Смит не торопясь, вразвалку пересек зону досмотра и двинулся к ближайшему человеку в форме сотрудника службы безопасности.

– Милейший, – проговорил он, отдуваясь, – где у вас в аэропорту гостиница?

– Пройдете вон туда, – сотрудник службы безопасности, в глазах которого читалось презрение к людям, не умеющим пользоваться указателями, поднял руку, – и там на второй этаж!

– Благодарю вас, милейший, – пропыхтел Чарльз Смит и зашагал дальше.

Крошечная гостиница из двух десятков номеров занимала этаж в правом крыле аэропорта. Дремлющая на месте администратора пожилая дама, заслышав тяжелые шаги Смита, встрепенулась.

– Добрый день, милочка, – сказал Чарльз. – Мне бы хотелось номер. Самый лучший из тех, что у вас есть.

– Люксов не держим. – Дама обидчиво поджала губы. – На сколько вы хотите остановиться?

– На пару-тройку недель, – ответил Смит, и глаза на лице администраторши удивленно округлились. – Я социолог из Кембриджа, изучаю субкультуру аэропортов. Приехал к вам собирать материал.

– А, – сказала дама уныло, делая вид, что хоть что-то поняла. – Тогда вас должен устроить номер семь. Окна его выходят на фасад, и шум с ВПП не так мешает.

– Отлично! – Смит улыбнулся. – Вот моя карточка! Оформляйте!

Администраторша потянулась к клавиатуре вычислительного центра, на ее лице читалось недоуменно-презрительное выражение, а крутящиеся в голове мысли мог прочитать не только «призрак»: «Понаехали тут всякие! Суп... культуру изучать! Вот и изучали бы у себя в Англии!»

Виктор спокойно ждал. Они с Загоракисом не смогли придумать другого повода поселиться в аэропорту, кроме социологического исследования. Какой идиот, кроме ученого, согласится жить там, где над головой каждый час грохочут стратопланы?

К тому же заумный исследователь, сующий нос во все дыры, не вызывает подозрений.

– Вот ваш ключ, – сказала дама, возвращая карточку. – Самая дальняя дверь по коридору направо.

– Благодарю вас, милочка. – Чарльз Смит улыбнулся и затопал в указанном направлении.

Номер оказался меньше, чем келья истязающего свою плоть монаха. Вдоль стены стояла узкая лежанка, а в санитарном блоке нелегко пришлось бы и дистрофику.

– Да уж, тут не пошикуешь, – сказал Виктор, оглядывая более чем скромное убранство.

Повесив зонт на ручку двери – сушиться, он разделся, отлепил от живота мешок, имитирующий брюхо, и прошел в ванную. Из зеркала глянул лысый, морщинистый незнакомец. Глаза у него были ярко-зеленые, а над верхней губой топорщились седые усы.

Еще в Берне, первый раз увидев себя в новом облике, Виктор не удержался от смеха. Привыкшему полагаться на внутреннюю трансформацию «призраку» странно было использовать столь примитивные методы маскировки, применявшиеся в те времена, когда Земля не была единой, и с тех пор почти забытые.

Столкнувшейся с необычным противником Службе пришлось их вспоминать.

Аэропорт, где Виктору предстояло провести три недели, являлся ключевой точкой, без которой укрывшемуся в Вечном городе братству никак не обойтись. Агенты организации, ведущей активную деятельность, должны передвигаться по миру, так что им не избежать пользования воздушным транспортом.

Рано или поздно кто-нибудь из знакомых Виктору по лагерю «Острова Блаженных» «призраков» появится тут, сойдя со стратоплана или готовясь сесть на него.

И тогда останется лишь следовать за ним.

Понятное дело, что полагаться только на одного человека было бы глупо. В Риме действовали еще двое агентов. Один методично изучал возникшие за последние полгода фирмы и организации, другой занимался информационным взломом, собирая из всех возможных сетей видеоданные.

Члены братства еще не научились становиться невидимыми, и кто-то из них рано или поздно попадет в поле зрения одной из сотен камер, размещенных в банках, вокзалах, торговых центрах и других местах.

Эта работа напоминала попытку поймать сетью единственную рыбину в огромном мелководном море, но определенный результат могла дать.

Вымывшись, Виктор насухо вытерся колючим гостиничным полотенцем и вернулся в комнату. Прикрепил на место «живот» и принялся одеваться.

– Так, пора приниматься за работу, – сказал он, застегнув последнюю пуговицу на строгом, в лучших традициях консервативной Англии, костюме.

Раскрыл портфель и извлек из его чрева мобибук, уместившуюся в напоминающей пенал коробке библиотеку и несколько папок, плотно набитых пластиковыми листами.

Вздумай кто ознакомиться с ними, он бы нашел план и программу исследования, посвященного субкультуре аэропортов, а также множество готовых анкет, опросных листов и форм, заполняемых при включенном наблюдении.

Уж в чем в чем, а в достоверности создаваемой маскировки Службе не было равных.

10 ноября 2229 года летоисчисления Федерации Земля, Рим

Носильщик смотрел на Чарльза Смита так же, как глядел, должно быть, Моисей на пылающий куст, из которого с ним заговорил Господь.

– Так, милейший, – пропыхтел тучный социолог, выдергивая очередной лист из пачки, – последний вопрос! Гордитесь ли вы тем, что работаете в аэропорту?

– Ясен хрен! – отозвался носильщик, и тут же в его взгляде, обращенном за спину Смиту, появилось беспокойство.

Чарльза, записывающего ответ, похлопали по плечу.

– Да? – поинтересовался он, оборачиваясь.

– Добрый день. – Молодой сотрудник службы безопасности аэропорта улыбался не хуже рекламного агента. – Прошу вас следовать за мной.

– А в чем дело? – нахмурился Смит.

– С вами хочет побеседовать наш шеф.

– Прямо сейчас? – На лице социолога неудовольствие прочел бы даже слепой. – Я, видите ли, работаю...

– Он тоже.

– Хорошо, пойдемте. – Чарльз Смит сдался. Если местный шеф безопасности желает пообщаться, то зачем отказывать? Может быть, разговор с ним даст что-нибудь для исследования?

За проведенные в аэропорту трое суток социолог успел опросить полтора десятка человек, от стюардесс до обитающих тут же, при громадной помойке, бомжей. Он заполнил десятки листов, надиктовал полкассеты предварительных замечаний и даже наблюдал кое-какие интересные ритуалы в среде местных носильщиков.

Работа продвигалась в хорошем темпе.

Улыбчивый провожатый неспешно топал впереди. Они прошли в левое крыло аэропорта, миновали пару лестниц и коридоров, после чего оказались в просторном, очень светлом кабинете. Сидящий за столом высокий человек приветливо кивнул.

– Хорошо, Джанни, можешь идти, – сказал он. – А вы присаживайтесь.

– Не имею чести быть представленным, – важно сказал Чарльз Смит, игнорируя предложенный стул.

– Мое имя Франческо Леграттале, – сказал хозяин кабинета. – Садитесь же, к чему тянуть время?

Социолог уселся и довольно холодно спросил:

– Чем могу быть полезен?

– Ничем, – отозвался Леграттале. – Меня больше интересует другой вопрос: чем вы можете быть вредны?

– Я? Да вы что?

– Поставьте себя на мое место. – Шеф безопасности улыбнулся. – В аэропорту появляется человек, торчащий в нем целыми днями, пристающий к работникам с дурацкими вопросами, сующий всюду нос. И что я должен подумать?