Текст книги "S-T-I-K-S. Вмерзшие"

– Слушай, я без музыки или аудиокниги ничего по дому делать не могу. Ты ж тут народ знаешь, сходи, попроси какой-нибудь музыкальный центр.

– Музыка – это тема. Сам давно думаю. Только нет сейчас никого, на службе же все. Поехали лучше купим напополам.

– А с Йеном вместе чего не купили?

– Да он какой-то не компанейский был, общались только по работе. А здесь даже не разговаривали.

Съездили в магазин электроники, выбрали модель, которая одной колонкой идет, а в ней уже разночастотные динамики. Накупили дисков и флэшек, каждый себе по вкусу. Поставили это чудо на кухне. Решили испытать. На шум тут же прибежал Кузьмич. Пришлось убавить громкость.

Мы с Воронцовым сидели на кухне. В колонках надрывался Егор Летов. Причем в этой версии качество звука заметно выше, чем в моем мире. Я переснаряжал патроны. Сосед чистил свой табельный. Вчера как-то не до этого было, а пострелять пришлось.

– Я Якимуру выкупить не могу, – признался я Воронцову.

– А там нечего выкупать. Он всегда сам себе на уме. Говорит редко и то, в основном, с Психом. Раньше еще с Йеном общался. Тот под него косил, вот и расспрашивал все время. Как же он тогда сказал, – Воронцов даже затылок почесал, силясь вспомнить. – Экономлю ментальную энергию. Во! – наставительно поднял он палец. – Якимура иногда дела раскрывал, не опросив ни одного свидетеля. Просто ходит, наблюдает, а потом бац, задержал кого-нибудь. Псих реально бегает, суетится, пробивает по базам, кого-то расспрашивает. А тот просто какую-то деталь выделит, и она ключевой оказывается.

Пока я слушал рассказ, успел ссыпать немного пороха со всех гильз, запыживал только наполовину. Лучше бы, мне кажется, для этого дела шестнадцатый калибр подошел, но теперь уже менять не буду.

– Я, знаешь, чего не пойму, почему наемники в камере отсидеться хотят? Какие у них перспективы?

– Время тянут. Надеются, что что-то поменяется. Думают, что наемников задавят, или, наоборот, какой-то кипишь начнется, что про них вообще забудут. Им пообещали, что в штрафники переведут. Да только их и там достанут, если сильно захотят. Я бы достал.

– А в штрафниках чего?

– Да ничего. Время, опять же. Ты еще не врубаешься. Мы же не стареем, некоторые городские планы на двадцать-тридцать лет вперед строят. Другие десять лет уборщиком работают, своего шанса ждут, а потом у них бац, и полезный дар открывается, они становятся во все бригады рейдерские нарасхват. Будет время, будет все остальное.

Да, тут было над чем подумать.

– А ты вообще как, в рейдах был? – начал я потихоньку прощупывать почву.

– Так, только в составе каравана. Или во время профилактик. Еще как-то раз с наемниками гильдейскими до Ледокола за товаром катался, когда еще у Вима работал. Меня в вояки пытались затащить. Я ж снайпер бывший. Почти три года отслужил по контракту, потом по ранению списали. Пошел по зиме на охоту и здесь оказался.

– Понятно.

– А что?

– Да так, – не стал пока раскрывать карты.

Гильзы я запечатал звездочкой и рассовал по карманам, пусть пока будет. Затем пошел в комнату, порылся в вещах, из интересного нашлись только книги по криминалистике. И где он их достать умудрился? Остальное дерьмо упаковал в мусорные пакеты. Воронцов помог их вынести.

Здесь бы еще уборочку замутить.

– Может, пэхэдэ устроим? – спросил я соседа.

– Не. Раз в семь дней уборщицы приходят. Всего за два спорана выносят мусор и пылесосят. Если надо, за дополнительную плату еще и посуду помоют, пыль протрут и полы вымоют.

– И когда в следующий раз придут?

– А завтра и придут.

– Все равно сам хочу.

– Типа как пометить территорию, только наоборот, отчистить?

– Наверно.

– А давай, хер с тобой. Поностальгируем.

– Я к Кузьмичу за инвентарем сбегаю.

– Давай.

С уборкой управились быстро. За такими рутинными делами начинаешь понимать, как тебе на самом деле не хватало обычной жизни. Только сейчас до меня начала докатываться волна осознания того, как я жил в родном кластере и что там творил. Здесь моя психика постепенно приходит в норму. От этого меня еще больше пугает то, что я задумал.

– Во девчата удивятся, – сказал Воронцов, глядя на сияющую квартиру.

– Все, я спать. Вечером разбуди.

– Если сам не усну.

Глава 19. Воры

Воронцов все же уснул. Разбудил нас опять Кузьмич.

– Вы бы, служивые, телефон, что ли, себе протянули, – ворчал комендант. – Жалованье все-таки получаете, а то нашли мальчика на побегушках. В бар подтягивайтесь к Психу.

Да, телефон надо провести. Этим и занялись сразу, как спустились вниз. Кузьмич сказал, что позвонит и сделает заявку в телефонную компанию.

– Я не пойму, почему здесь мобильную вышку не организуют? – спросил я у соседа на улице.

– Не знаю. Не вникал. Говорят, что нужного оборудования нигде нет.

– А телефонную линию кто тянет?

– ИнститутГорСвязь, ясное дело.

– Ага. Вот тебе и ответ. Первый работающий мобильник в городе появится, когда последний дом будет подключен.

– Наверное. Им торопиться некуда и незачем. Проводные линии слушать проще.

В бар подъехали часам к восьми, по дороге еще заскочили перекусить. Надо себе орешков, что ли, купить, чтоб все время грызть. Восполнять утерянный вес.

Народу в баре уже было прилично. Рабочий день кончился, люди напряжение сбрасывают. Выпивают все больше культурно, хотя вояки явно сильнее безопасников на алкоголь налегают. Ну оно и не удивительно. Работа за городом все-таки. Рисков больше, как ни крути. Страшно представить, как рейдеры пьют.

– Если опять драку затеете, больше не пущу, – предупредил нас Марли.

– Не, у нас мир, – сказал Воронцов.

Мы заказали по паре пива, заняли ближний ко входу в зону эсбэгэшников столик. Вояки на своей половине расселись все больше кучками, сдвинув столы. Мое внимание привлекла троица в самом дальнем углу. Один из них был квазом.

Я впервые видел его так близко. Форма у него натянулась на раздутой круглой спине и гипертрофированных плечах. Лица я не видел, но не думаю, что стоит вообще на такое смотреть.

Один из компании, уже изрядно подпитый, что-то показывал двум товарищам. Я даже подался вперед, чтобы получше рассмотреть. А потом и вовсе пересел за стойку.

– Ты чего? – спросил Воронцов.

– Тс-с-с. Смотри.

Другой вояка выхватил предмет из рук кореша, вынул магазин, оттянул раму, заглянул в патронник. В общем, проводил обычный осмотр оружия. Моего оружия. Есть у меня стойкое чувство, что тридцать восьмые «вальтеры» здесь на каждом шагу не валяются.

Я встал и направился к троице.

– Стой, – дернул меня за локоть Воронцов. – Это не так делается. Лихой кавалерийский наскок хорош только в поле.

– А если он его уже через полчаса кому-нибудь впарит? Да и не факт, что это он украл. Может, просто купил. Я чисто пообщаться подойду.

Воронцов лишь покачал головой, но пошел следом. Марли проводил нас пристальным взглядом. Остальные вояки мельком смотрели на нас и возвращались к своей беседе.

– Эй, уважаемый, откуда такой пистолетик модный? – спросил я, подходя к троице.

Ага, тот, кто за владельца, пистолет сразу убрал. Не узнал или только делает вид? Ну да, как он меня узнает, я тогда бородатый был, да еще под слоем льда. Трахом говорил, что меня так ледяной статуей в госпиталь и доставили, а там уже разморозкой занимались.

– Купил у товарища, – ответил парень.

Он был худ и ростом выше среднего, чуть сутулый со слишком длинными руками.

– Редкий экземпляр. У меня недавно точно такой же украли. Не подскажешь, как товарища зовут, очень пообщаться с ним хочу.

– А не пошел бы ты, – буркнул мне уже кваз, сделав полшага вперед.

Башка у него была чересчур большая, по такой издали целиться удобно. Уши треугольные, как у животных. Вместо носа две дырки. Волан-де-Морт недоделанный.

– Не пошел бы, – спокойно, насколько смог, ответил я. – Я бы на твоем месте грубить не стал. Что тут за воровство бывает, знаешь?

– Все разборки на улице! – заорал Марли.

– А ты докажи, что я его украл? – словно не слышал его сутулый.

– Да какие разборки, Марли. Видишь, люди просто общаются, – ответил один из вояк, которые уже обступили нас с Воронцовым.

С половины безопасников тоже начали подтягиваться люди. Всем было интересно, что за шум, а драки нет.

– А ты крышку сними, там гравировка на английском «Дорогой Генри».

– Ты кто такой, чтобы я тебе что-то доказывал? Я тебя первый раз вижу.

– По морде дать кому, нет? – донеслось от входа. – Опа. Походу, кому-то все же дать.

Псих протолкался сквозь толпу и встал между мной и квазом.

– Какие проблемы? – спросил он.

– Никаких, – ответил сутулый. – Твой кореш? – спросил он, кивнув в мою сторону.

– Мой.

– Разберись с ним, я вижу, он тут недавно. Научи его с людьми общаться. А то попадется кто-то не такой добрый, как я, и быть беде. Надо головой думать, прежде чем непонятные предъявы кидать.

– Пошли, – сказал мне Псих.

Я поиграл желваками, буравя троицу взглядом, и нехотя последовал за ним.

– Четыре дня осталось, – бросил я через плечо.

По лицу было видно, что сутулый понял, о чем говорю.

– Зря ты это, – сказал мне Воронцов, когда мы шли к столику.

– Дело чести, – парировал я.

Все расселись по местам, словно ничего и не было, разборки тут как часть культурной программы, народ уже привык. Один Марли заметно расслабился.

– Что это было? – спросил Псих. – Тебе проблем мало?

– У него ствол мой.

– Уверен?

– Не знаю. Как раз пытался выяснить. Много ты тут «вальтеров» в обиходе видел?

– Ни одного.

– И я о том же. Если б он его реально купил, то не впадлу показать бы было. С его стороны никаких косяков нет. А этот заднюю дал.

Я и сам не заметил, как в моей речи начали проскакивать жаргонные выражения, как только дело коснулось разборок. Видимо, среда все же влияет. Ходишь, слушаешь все это, впитываешь.

– Не купил он, – подал голос Воронцов. – Это Гнутый. Он в той группе был, которая тебя сюда и привезла.

– Точно? – спросил я.

– Я сегодня дело смотрел.

– Ладно, забей пока, – сказал Псих. – Сейчас других проблем хватает. Да и нахер тебе этот раритет сдался? На лучше, зацени, – он протянул мне мои документы, теперь в графе справа на паспорте стоял знак пистолета.

– Завтра в оружейку зайдешь, получишь табельное под подпись. А пока, вот, держи. Поздравляю с зачислением, – он выложил точно такое же удостоверение, что я уже видел у Йена и Воронцова. – Это надо отметить.

Я его от души поблагодарил. Потом хорошо сидели. Все местные анекдоты были в новинку. На второй кружке пива остановился и все дальнейшие попытки наполнить мой бокал пресекал.

– Ну давай, что ты как не родной, – уговаривал Псих.

– Не, мне много пить нельзя, сорвет крышняк, натворю делов. Я теперь вообще почти ни-ни. Прикинь, сколько дерьма в башке за тот год накопилось. А если выпью, дверь между сознательным и бессознательным приоткроется, и вся эта лавина разом ухнет вниз. Мало тогда никому не покажется. Это как после армии. Ты год страдал, и кто-то должен за это ответить. И этот кто-то обязательно найдется и будет совершенно ни при чем.

– У тебя так было?

– Нет. Я и после армии почти не пил по этой же причине.

– Ну ты силен! – притворно восхитился Псих.

По домам начали расходиться к двенадцати.

– Давайте аккуратней там, чтоб нормально добрались, – сказал он на последок.

– Да уж постараемся, – заверил его я.

Доехали без происшествий, от греха подальше попросили водителя к самому подъезду подрулить. Расплатились и рывком заскочили внутрь. Позвонили от Кузьмича, доложили, что прибыли на место.

– Кузьмич, а ты вообще спишь? – спросил я у вечно бодрого коменданта.

– Сплю, а как же, – улыбнулся он.

– Слушай, я здесь уже сколько живу, ни разу его спящим не видел, – шепнул мне уже на лестнице Воронцов.

Мы поднялись в комнату. Я еще немного почитал перед сном и отрубился.

* * *

Никто меня не будил, поспать удалось аж до десяти утра. Встал, умылся, побрился, хлебнул живца. Воронцов уже гонял чаи в компании тихонько поющего Цоя. Я присоединился к соседу, чуть добавил звук и заварил себе крепкого кофе.

– Что сегодня по плану? – спросил сосед.

– Сначала надо в отдел за пистолетом. Там как, сам выбираешь, или что дадут?

– Да по-разному. Смотря что имеется в наличии. Многое от настроения Прапора зависит. Он у нас на припасах сидит. А после оружейки чего?

– Надо к Виму заглянуть. Может, он чего выяснил. В администрацию заскочить, посмотреть, как Кесаря обломать можно.

Я выглянул в окно. Ночью снег слегка припорошил дорожки. На градуснике было минус двадцать пять. Из колонок в тему играло:

 
– В городе, где нет метро,
По утрам холодеет моё нутро,
По глазам быстро мимо мелькают дни,
Запомни меня молодым, запомни меня живым.
 

Внизу я спросил у Кузьмича, что там с телефоном. Он сказал, что мастера приедут завтра. Ну и хорошо. Стребовал с меня два спорана за уборщиц. Я плюнул да и отдал, пусть еще раз приберутся, хуже не будет.

В участок доехали быстро. Движение было не очень оживленное, только на перекрестке с Продольной на Поперечную стоял патруль. Чукча или кто-то очень на него похожий переругивался с крупным лысым мужиком в кожаной куртке.

Сани стояли вдалеке, оленей было только трое. Четвертый валялся под колёсами черного внедорожника.

– Общаковские козлы, – выругался таксист. – Вечно прут как танки на своих говновозах.

У участка вышли.

– Посмотри адрес Гнутого, – обратился я к Воронцову.

– Зачем?

– Да так, на всякий случай, – соврал я.

План у меня уже кое-какой вырисовывался, только надо опять машину в прокат брать. А я еще за ту не рассчитался, так на мне долг и висит.

На входе вместо пропуска показал сержанту удостоверение. Он удивленно вскинул бровь, но ничего не сказал.

Я пошел в подвал на склад. Воронцов ушел вверх по лестнице. Оружейная, как и полагается, была отгорожена решеткой. Меня встретил крепкий мужик, матерящийся через слово. Я подал ему бланк, он молча пробежал глазами и махнул мне, отпирая дверь.

Сначала Прапор хотел вручить «макаров», но я начал качать права и запросил «АПС». В итоге получил «ТТ». А иначе с ними никак. У кладовщиков всегда так, проси в два раза больше, получишь чуть меньше, чем нужно. Расписался за пистолет, два магазина и кобуру и пошел в кабинет к Психу, напевая про себя: «Лучше старенький ТТ, чем дзюдо и карате».

Здоровяка на месте не было. Якимура читал какой-то отчет и курил у окна. Кивнул мне в знак приветствия, даже не глянув в мою сторону. Воронцов читал дело. Следователь покосился на него краем глаза и лишь хмыкнул.

– В участок каждый день хожу как на работу, – сказал я.

– А ты тут теперь и работаешь, вроде как, – сказал Воронцов.

– Тогда где мое жалованье?

– А это не ко мне вопрос, к бухгалтерии. Ну вообще-то я подозреваю, что тебе его очень даже платят, причем с какими-нибудь премиями. Только не дойдут до тебя эти денежки, даже не мечтай, – Воронцов захлопнул папку. – Пошли?

– Пошли.

– Есть подвижки? – спросил я его уже на улице.

– Не-а. Глухо как в танке. Для движения следствия надо, чтобы тебя еще пару раз хотя бы попытались убить.

– Типун тебе на язык. У меня эти покушения уже знаешь, где стоят? Я, конечно, Фарт, но запас удачи же тоже не вечен. Если так дело пойдет, привалят меня просто по закону больших чисел. Дорогу осилит идущий, и все такое, даже если это идущий сектант, а дорога ведет к моей смерти.

– Господин Фарт, – донеслось из-за спины. – А я вас везде ищу. Уже не надеялся вас застать, хотел наряд за вами высылать, – Клоп улыбался, следя за моей реакцией. – Вы мне соврали, господин Фарт. Администратор ресторана утверждает, что вы были там с девушкой. А в отчете об этом ни слова.

– А я не обязан вам это рассказывать. Моя личная жизнь к делу не имеет никакого отношения. Может, вам в следующий раз еще половой акт во всех подробностях расписать?

– Кто она такая? Мне нужна ее контактная информация. Как зовут, где живет?

– Понятия не имею. Просто снял проститутку. В деле не хотел упоминать по этическим соображениям.

– Ясно. Хорошо. Так и запишем. Отказался сотрудничать со следствием. Вы ходите по очень скользкому льду, господин Фарт, и однажды можете поскользнуться.

– Учту, – сказал я.

– До встречи.

– Вот урод, – процедил сквозь зубы, когда он ушел.

– Вот Алиса обрадуется, если узнает, что ты ее проституткой назвал.

– Не усугубляй, а, – поморщился я.

До торговой площади домчались знакомой дорогой. ДТП на перекрестке так и не разрулили, там стояло уже две патрульных машины, черных внедорожников аж четыре, еще приехала пара упряжек, несколько снегоходов и пара белых вездеходов.

– Прилично народу собралось. Точно сцепятся, – прокомментировал происходящее таксист.

– А на Чукотке тоже не лохи печальные обитают, – заметил я.

– Да они все больше ребята мирные, – сказал Воронцов. – Но защитить свои интересы тоже могут. Главнюк их, Нанаец, не промах. Есть у них и бойцы, и наемники-проводники. В городе они на рожон не полезут, но вот за его пределами могут кровь попортить. Блатные это понимают, вот и стараются как-то баланс найти между гонором и здравым смыслом.

– Пока у них это не очень получается.

– А это у них всегда так. Хотя от группировки зависит многое. Есть кто чисто по бизнесу шуршит. Те поспокойней.

– Конфликты бизнесу мешают.

– Ага. А вот те, кто по беспределу двигаются, наркотой банчат, отбитые на голову.

Такси остановился возле знакомого оружейного. Я расплатился, зашел в магазин и поздоровался.

Какой-то рейдер покупал себе «Сайгу». Мы дождались его ухода.

– Есть новости для меня? – спросил я торговца.

– Да. Причем интересные. Всплыл твой штуцер, про «вальтер» ничего не слышно.

– Пистолет я уже нашел.

– Даже так.

– Угу.

– В общем, «ижак» сейчас на торговом пятаке.

– Магазин, кажется, «Битый сугробник» называется?

– Да. Продал его все тот же Картежник. Я с ним переговорил. Он утверждает, что не знал, что стволы с хвостом могут быть. Говорит, раньше ему фуфло никогда не подсовывали.

– Ты ему веришь?

– Нет, зачем тогда в разные магазины пытался товар сбагрить. Имя клиента он не выдал.

Значит, надо трясти этого Картежника. Сделаем Гнутому такой очень непрозрачный намек.

– Хорошо. Спасибо. Кузнец в мастерской?

– Да.

– Забегу на пару слов?

– Давай, – Вим поднял прилавок, и я спустился в подвал.

– Здорова, – сказал здоровяк, работающий маленьким напильником по какой-то запчасти.

– Я – кузнец. Я не могу ни куя, – выдал я старую шутку.

– Типа того, – рассмеялся здоровяк.

– Два раза уже твоя игрушка мне жизнь спасла, – сказал я. – С меня однозначно поляна.

– Добро. Я после шести почти всегда свободен.

– Хорошо. Тогда до встречи. Я позвоню.

Мы попрощались. Отлично, тут контакт налажен. Осталось только правильно диалог построить. Не думаю я, что он откажется от моего предложения.

После оружейного снова зашел в книжный. Спросил у продавца, где еще можно приобрести карты. Он дал адрес нужной фирмы.

Разумеется, в ее названии была приставка «институт», а если точнее, звалась она «ИнститутАйсТур». Занималась фирма изучением географии долины. Сводила воедино данные, полученные от караванщиков, вояк и рейдеров, и торговала ими. Куда ж без этого.

– И чего тебе там надо? – спросил Воронцов.

– Хочу побольше узнать о месте, куда я попал. Заодно проверю пока кое-что.

Оказалось, что, несмотря на то, что у южных границ много богатых кластеров, карта вообще почти не заполнена. Люди туда не ходят.

– А почему так? – спросил я у сотрудницы.

Блондинка с убранными в хвост волосами, в юбке и рубашке, изучающе уставилась на меня.

– Недавно здесь?

– Допустим.

– Понятно.

Вот и поговорили. Чтоб тебе зарплату так же платили, как ты со мной информацией поделилась. Надо у Воронцова потом спросить.

Я сделал пару распечаток нужных мне участков карт, расплатился и ушел.

– Почему на юг никто не ходит? Черноты боятся? – задал я стажеру интересующий меня вопрос.

– Того, что приходит из нее, – сказал Воронцов.

– Там же ничто не выживает.

Стажер заозирался по сторонам.

– Ты книгу дочитал по Улью?

– Еще нет.

– Дочитай. Может, тогда и вопросы отпадут.

И этот туда же. Теперь мне не терпится узнать, в чем там дело. В администрацию решил сегодня не ехать, успеется еще. Три дня в запасе есть. А вот на торговый пятак однозначно нужно заехать.

Глава 20. Превышение должностных полномочий

Заскрипел снег под полозьями саней, когда они остановились. Я повертел головой в поисках нужной вывески. Чукча спрыгнул на тротуар, разминая затекшее тело, и видя мое замешательство, махнул в нужном направлении.

Я дошел до магазинчика, расположившегося на первом этаже купеческого дома, с высоким узким крыльцом и большой резной вывеской. Стены до самого потолка были завешаны оружием, а потолок метра три, не меньше.

На звук колокольчиков вышла крупная женщина лет тридцати.

– Здравствуйте, – сказала она.

– Здравствуйте, – поздоровался я в ответ. – Мы из следственного отдела, – Я достал удостоверение и показал его женщине. – Вы владелица?

– Нет, что вы, что вы. Сейчас, – она забарабанила в дверь подсобки.

– Кто там, Плюшечка моя? – донеслось из-за двери.

Женщина смущено заулыбалась.

– Полиция пришла.

– Иду, иду.

Минут через пять к нам вышел сухощавый низенький мужик в синей вязаной кофте и джинсах, который вдвойне комично смотрелся на фоне своей пассии. Как хоббит по сравнению с нормальным человеком.

– Чем могу помочь? – спросил он.

– Мы тут по поводу вот этого ружья, – я указал на свой штуцер на стене. – Кто вам его продал?

– Да я уже и не помню, какой-то случайный рейдер. Тут порой столько человек за день зайдет, все на одно лицо становятся. Иногда кажется, что и отца родного не узнал бы.

Ага. Дурака включил. Ладно.

– А у вас разве нет журнала регистрации?

– Был, да инцидент случился, я его кофе залил. Там теперь ни буквы не разобрать. Пришлось выбросить.

– А это уже нарушение, – пришел на помощь Воронцов. – Согласно пункту шесть статьи тринадцать, каждый торговец огнестрельного оружия должен хранить журнал учета продаж. В противном случае выписывается штраф. Вы состоите в гильдии?

– Состою, – опустил глаза торговец.

– Тогда кончайте ломать комедию, – наехал я. – Как часто поддерживаете связь с господином Картежником?

Тьфу ты, Клоп, сучара, приелось это его господин.

– Вообще не поддерживаю. Он сам приходит и показывает товар.

– Ага. То есть, всегда знает, возьмете вы или нет? Никакой предварительной оценки по телефону не происходит, он каждый раз на сто процентов уверен, что вы все купите?

– Ну да, – потупился торговец.

Я тяжело вздохнул и вопросительно посмотрел на Воронцова.

– Оформляем его?

– Придется, – разочарованно ответил он. – Звоните в гильдию, вызывайте их представителя.

– А в гильдию-то зачем? – вскинулся торговец. – В чем вы меня вообще обвиняете?

– Как зачем? – удивился Воронцов. – Гильдия должна осуществлять контроль за книгами учета продаж вооружения. Сейчас будем выписывать штраф и вам, и им. А потом еще в отдел проедем, так как вы отказываетесь сотрудничать со следствием.

– Хорошо, хорошо, – сдался наконец торговец. – Он звонит перед тем, как прийти. Говорит, что есть, и приносит. У меня его номера нет.

– Как часто он бывает?

– Примерно раз в неделю.

– Когда последний раз был?

– Три дня назад.

– Хорошо. Всего доброго.

– Лихо ты его, – сказал я Воронцову, когда мы вышли на улицу, – статья шесть пункт тринадцать.

– Да, такой раздел реально есть. Только я номера точного не знал, пришлось импровизировать. А карабин мог бы изъять как улику. Думаешь, этот хер правду сказал?

– Нет, конечно, мутный он.

– Рассчитываешь, что палево попробует сбросить?

– Конечно, я на сто процентов уверен, что у него есть книга и даже целых две. Одна, где легальные стволы записаны, вторая, где левые. Он просто либо растерялся, либо записи не внес, вот и дурака включил. А сейчас у него и книга появится, и мой «иж» со стенки исчезнет, и записи об этом не будет.

– Пойдем вон в то кафе, – сказал Воронцов. – Из него как раз обзор хороший.

– Пошли.

Кафе называлось «Парящая еда». Мы заняли последний свободный столик у окна. Место явно популярное. Хозяйка была улыбчивой женщиной лет тридцати с пышными каштановыми волосами и, несмотря на холод, носила цветастый летний сарафан.

Она выслушала заказ, и спустя пять минут еда прилетела к нам на стол. Сначала приземлилось блюдце, за ним чашка, потом в чашку плюхнулся пузырь кофе, следом упала тарелка, на нее курица. Жареный картофель волнистой пунктирной линией протянулся из кухни через весь зал и начал десантироваться в тарелку.

Я как завороженный смотрел на все это, раскрыв рот. Хозяйка засмеялась, увидев мою реакцию.

– Первый раз кинетиков видишь? – спросил Воронцов.

– Первый.

Еда была очень вкусной, курочка сочной, а картофель хрустящим, кофе натуральным и ароматным. В общем, я занес место в список своих любимых и понял, что приду сюда не раз. Перекусив, мы заказали еще по паре чашек кофе и наблюдали за оружейным.

– Мы с тобой кретины все-таки, – сказал вдруг я. – Тачка своя нужна.

– Нужна, – согласился Воронцов. – Тут же недалеко до аренды. Ты посиди, а я быстро сбегаю.

– Давай.

Прошло около пятнадцати минут и Воронцов подъехал на обычной зеленной буханке.

– Как? – спросил он.

– Нормально, пойдет. Тут все больше на таких и гоняют. Хозяин про меня спрашивал?

– Нет. Там его помощник был. У тебя же срок оплаты еще не вышел?

– Нет.

– Ну и не суетись пока.

Спустя примерно полчаса к магазину подъехала синяя нива, из нее выскочил парень, одетый во все черное, и взбежал по ступенькам. Мы с Воронцовым вышли из кафе и сели в буханку.

– Куда, думаешь, погонит? – спросил я Воронцова.

– Если не совсем кретин, то припрячет где-то у себя на складе. Если пропащая душа, то еще куда спихнуть попробует.

Спустя десять минут Картежник черной тенью нырнул в машину, в руках у него был ружейный чехол. Мы тихонько тронулись, выезжая с пяточка. Барыга нас подрезал и первым выскочил на дорогу. Так даже лучше. Не подумает, что за ним едем. Ехали мы так, чтоб он оставался на грани видимости.

Картежник свернул в рейдерский квартал и покатил к знакомому магазинчику. Я туда уже заглядывал. Не думаю, что хозяин забыл, о чем я спрашивал, так что, вряд ли у него примут товар. О чем вслух и заявил Воронцову.

– Значит, сейчас точно на склад поедет, больше рисковать не станет. Главное, чтобы не на промзоне это было.

– А что?

– Да очкую я туда соваться. Можно и не вернуться, если без прикрытия поедем.

– Не ссы, прорвемся.

– Надеюсь, – тяжело вздохнул Воронцов, выворачивая руль. – Сука, точно туда едет, – выругался он, когда нива Картежника, не сворачивая, ехала по продольной уже полчаса.

Еще оставалась надежда, что он повернет налево в Гадюшник или общаковский квартал, но когда проскочил оба поворота, стало очевидно, что склад все-таки на промзоне.

Волнение Воронцова передалось и мне. Я проверил заряжена ли ракетница, дослал патрон в пистолете и поставил на предохранитель.

– Тебе двенадцатый дать? – спросил я стажера.

– Давай. Запас карман не тянет.

Я передал ему вторую ракетницу и половину скудного боезапаса. Мы совсем отстали, так что даже потеряли Картежника из вида. В промзону почти никто не ездит, по крайней мере, днем. Следы нивы были хорошо видны на плохо расчищенной дороге.

– Смотри по сторонам, – сказал Воронцов.

Буханка совсем сбросила скорость, чтобы звук мотора не разносился так далеко. Из развалин заводов и обвалившихся бараков постоянно кто-то провожал нас взглядом. Из нескольких гаражей вдали шел дым. Слева метрах в ста от дороги у канавы трое бомжей что-то сжигали в бочке.

– Утилизаторы, – прокомментировал Воронцов. – Любое дерьмо можешь им привезти, заплатить чуток, сожгут или сожрут, в общем, концов не останется.

Справа по крыше гаражей пробежал силуэт на четвереньках.

– Ты видел? – повернулся я к Воронцову.

– Видел, – сказал он, еще внимательней вглядываясь в дорогу. – Поэтому мне тут и не нравится. Здесь как будто за периметром.

Буханка завернула в поворот, прошла мимо склада с обвалившейся крышей и замерла возле гаражей перед следующим изгибом дороги.

– Сходи посмотри, а то выкатим тут все такие красивые, а он прямо там стоит.

Я выпрыгнул из машины и выглянул из-за угла. «Нива» остановилась возле одного из гаражей метрах в двухста. Движок тарахтел, из выхлопной трубы шел дым. Самого Картежника не было видно.

Я махнул Воронцову. Он заглушил двигатель, выбрался из машины и достал пистолет. Мы разошлись по разные стороны дороги и тихонько подобрались к «ниве». Картежник чем-то гремел внутри гаража. Я кивнул Воронцову и забежал внутрь.

– Служба безопасности! Упал! Быстро!

Картежник резко развернулся, хотел вырвать пистолет из кобуры, но понял, что не успевает, увидел направленное на него оружие. Испуганный взгляд перепрыгивал с меня на пистолет и обратно, а непослушные пальцы никак не могли ухватить заклепку.

Я подбежал и врезал носком ботинка ему под коленку, и добавил по макушке рукоятью пистолета.

– Порядок? – донеслось с улицы.

– Да.

– Пойду машину подгоню, от греха подальше.

– Давай.

Я надел перчатки и забрал у Картежника «беретту». И где только взял такую? Воронцов подъехал, зашел в гараж, врубил светодиодную «летучую мышь», подвешенную к потолку, подошел к держащемуся за голову Картежнику, заломал его, обшмонал, выгреб все из карманов и связал руки пластиковой стяжкой.

– Мужики, вы что-то попутали, – залепетал Картежник. Он походил на цыгана, такой же смуглый и кудрявый, еще и с крючковатым носом. – Я не сам по себе, я под вояками хожу.

– Да мы знаем, – заулыбался я. – Просто хозяин твой очень глупый и жадный человек, он взял у меня вещи и не захотел возвращать. Я ни слова не сказал про свои горошины, но ему этого показалось мало.

– Если у тебя с… – он замялся, но все-таки решил не называть имя, – с моим старшим терки, с ним и решай. Я-то здесь причем?

– Вещи мои у тебя, продал их все ты. А спрашивать я только со старшего должен?

– Да я же не знал…

– Заткнись, пока я тебе что-нибудь не сломал. Тайник где?

Он посмотрел мне под ноги на пол, застеленный листами рубероида.

– Я пока тачку обыщу, – сказал Воронцов, ссыпав мне в карман мою долю из кошелька барыги.

– Угу. Руки ему сначала спереди сцепи, пусть сам открывает. Не хочу, чтоб мне кисть оторвало.

На этих словах Картежник даже скорчился от досады. Я не переставал держать его на прицеле, мало ли, какой у него дар. Метнет в меня фаербол, и поминай, как звали.

Барыга убрал листы рубероида, под которыми обнаружился обычный дощатый пол. Утопил шляпку одного из гвоздиков, затем взял в углу плоскогубцы и чуть вытащил другой, потом приподнял доску, просунул инструмент в щель и перекусил растяжку. И как он ее так установил, туда же рука не пролезет?

Вдруг Картежник резко развернулся и влепил мне доской по ноге. Я выматерился и завалился, выстрелив в падении. Пуля прошла сквозь барыгу, он выхватил из тайника ствол и прыгнул сквозь стену гаража. Оттуда донеслось урчание и выстрелы.