Текст книги "S-T-I-K-S. Вмерзшие"

– Что за промзона такая?

– Самая северная часть города. Гетто конкретное. Одни развалины заводов, ангары, бараки и гаражи. Там еще одни ворота есть, но их без крайней необходимости не используют. Просто группа дежурит, и все. Промзона – это яма дерьма. В том месте иногда даже зараженные приличные отъедаются.

– Откуда им там взяться?

– А вот это хер знает. Одна из теорий, что человека вывозят и бросают без живца. Он тогда в зараженного обратиться может. А если он зараженный, то условные наручники его уже не удержат. Он себе руку отгрызет и дальше побежит. Фишка в том, что в тех местах столько трупов по подвалам и сугробам спрятано, что твари растут как на дрожжах. Поэтому там зачистки проводятся. Раньше плановые были, но потом местные эту фишку просекли, прятаться начали. Из-за этого сейчас они тоже как бы плановые, но уже в случайные промежутки времени, чтобы был элемент неожиданности, так сказать. Но шпана тоже не пальцем деланная, дозорных ставят.

– Тут в вашем клоповнике еще разбираться и разбираться.

– Теперь уже и в твоем. Ты еще и не видел Цитадели, только вон, по центральным улочкам ездишь. А вся жизнь, все дерьмо, вся реальность – она во дворах. Ты в Зоопарк сунься только, сразу на всю жизнь впечатлений получишь. Или в общаковский район, а еще лучше в Гадюшник, который к нему примыкает. Туда, где нет этого наносного благополучия. Это нереально отрезвляет, я даже иногда специально туда захаживаю. Помогает за реальность крепче держаться.

– Что-то теперь мне там появляться совсем не хочется. Мне другой вопрос покоя не дает. Если сектанты регулярно бывают в городе, где они прячутся? Если не бывают, где такой толпой укрываются за стенами? Как выживают? Должна же у них быть какая-то материально-техническая база, ресурсное обеспечение и все в таком роде. Если моих вещей не тронули, значит, у них всего в достатке.

У памятника Ленина опять разглагольствовал представитель Ордена.

– А это что за чудо? – спросил я у Воронцова.

Из-за угла на улицу вышел странного вида субъект. Одет он был легко, в серо-синюю засаленную ветровку, тонкие штаны и ботинки. Седой, или так кажется из-за вечно покрытой инеем морды. Сосульки свисают с усов и клочковатой бороды. Худое лицо. Безумные глаза. В руках консервная банка, в которой что-то побрякивает.

– Это Туретт – городской сумасшедший. Ходит по городу и выпрашивает милостыню. Вечно читает свои безумные стихи про Улей и Север. Иногда дебоширит в приступах, и патруль отправляет его в камеру на ночь или на сутки.

«Да, от жизни такой не трудно башкой поехать», – подумал я.

– Знаешь, что меня больше всего волнует? Кто их главарь? Всей этой системой должен кто-то управлять.

– Все, кого ловили из сектантов и их пособников, говорят, что его видно и не видно. Станет видно, когда увидишь.

– Бессмыслица какая-то.

– Угу.

Городской сумасшедший приближался к нам, протягивая банку к прохожим и что-то бормоча. С каждым шагом его слова становились все отчетливей и, наконец, стали различимы.

 
– Небезызвестный всем Тантал
в подвалы килдингов попал.
И как придумал эту пытку,
так на себе и испытал.[7]7
  Отсылка автора к его рассказу «Тантал и килдингов подвал».


[Закрыть]
 

Бродяга поравнялся с нами и вдруг схватил меня за руку. Я рефлекторно дернулся и чуть не дал ему в морду, но он заговорил:

– Мерзляк не согрел мозги, но еще не замерз навсегда, – его голос был скрипучий, чем-то напоминал голос Горлума. – Мерзляк хочет знать, где прячется черная снежинка? Думай, мерзляк.

– В черном кластере. – выдал я первое, что пришло в голову.

– Глупая ледышка, совсем мозги отмерзли, – рассмеялся псих.

– Где прячется черная снежинка? Не почему черная снежинка закружилась с белыми, а где она прячется?

– Да не знаю я.

– В самом большом сугробе.

– Что это значит? – крикнул я ему вдогонку.

Но бездомный словно забыл про мое существование и побрел дальше, бормоча под нос свои безумные стихи:

– Снега мало. Лишь немножко дорога припорошена. У меня есть два спорана и одна горошина.

– Что это значит? – снова крикнул я.

– Пошли, – потянул меня за рукав Воронцов. – Он же просто псих.

Действительно, просто псих. Туретт дошел до орденского глашатая и попытался его перекричать своими стихами. Прохожие даже начали останавливаться, чтоб посмотреть на бесплатный концерт, который, впрочем, продлился недолго. Подъехал патруль и закинул сумасшедшего в машину.

УАЗ проехал мимо нас, и мы услышали, как изнутри доносится приглушенное:

 
– Все ушли на Север мысли.
Я за ними улетел.
Что дороже вашей жизни?
Только тепло ваших тел.
 

Сумасшедший жутко рассмеялся, у меня даже мурашки по спине пробежали.

– Все-таки весело у вас тут, – заключил я.

Чувствуется, что затерянный в снегах город кипит, люди в нем живут и жмутся к друг другу, излучая тепло. Так что, псих был по-своему прав. Именно тепло, а не спораны и жемчуг, здесь высшая валюта.

Глава 16. Ох уж эти знахари

Мы как раз проходили мимо лавки «Выживает умнейший», когда я вспомнил, что надо снова купить книжку. Зашел внутрь, поздоровался с продавцом и сказал:

– Ваша книга мне жизнь спасла.

– Что, правда? – удивился продавец.

– Чистая, – подтвердил я. – Зарезать меня пытались злодеи, а книга за пояс заткнута была, нож ее прошил и в бок вошел, а если б не книга, то его по самую рукоять в меня воткнули. А это ничем хорошим бы не кончилось.

– Знание – сила, – заулыбался торговец.

– Согласен на все сто. Поэтому давайте вчерашнюю книгу, брошюры для новичков, карту Цитадели и всей долины. И вообще всю информацию, что есть по этой и той части Улья.

– Все в бумажном варианте?

– Нет. Давайте вчерашнюю в бумаге, карты в обоих вариантах, а все остальное в электронке.

– Пожалуйста, – торговец выложил на прилавок книгу, две карты и планшет неизвестной мне модели. – Это вся имеющаяся на сегодняшний день информация. Подробнее вам только в самом Институте скажут. Все данные, собственно, от них. Но не думаю, что они всё выкладывают.

– Спасибо, – я рассчитался с продавцом и вышел.

Книгу и планшет убрал в рюкзак. Молния не бьет два раза в одно и тоже место. По крайней мере, в том мире.

– Теперь давай до больницы прогуляемся. Я еще при выписке должен был к главврачу зайти, да забыл.

Об истинной цели своего визита пока предпочел умолчать. Может, и не выгорит ничего, так зачем тогда воздух сотрясать?

– А как можно задолженность перед городом погасить, но непосредственно не оплачивая ее?

– Хм, – Воронцов задумался. – Можно подряд взять какой-нибудь. Ну это больше с крупными суммами, торгаши частенько так делают, договариваются толпой и вместо налога скидываются и платят, например, наемникам, тем более, что те с гильдейцами вась-вась, даже дешевле получается, чем если администрация напрямую платила. А наемники какую-нибудь полезную для города технику пригоняют, мусоровоз там или Бат.

– И куда мне обратиться, чтобы решить этот вопрос?

– В администрацию, куда же еще-то.

В больнице на дверях стояла группа девиц, одетых в черную форму, одной из них с длинной тонкой сигаретой была та самая с бритыми висками, что сторожила мой покой во время последнего пробуждения. Я ей подмигнул, она лишь фыркнула и закатила глаза. Подружки рассмеялись и проводили меня изучающим взглядом.

– Подружка твоя? – пихнул локтем в бок Воронцов.

– Не в моем вкусе. Не люблю женщин, которые могут оказаться сильнее.

Воронцов заржал, а охранница на входе, плечистая бой-баба лет сорока, недобро на нас покосилась. Я и ей подмигнул, за что чуть не схлопотал дубинкой по спине и, смеясь, залетел в коридор. Подошел к регистратуре и сказал:

– Здравствуйте. Не подскажете, Алиса на работе?

– Да, а вы по какому вопросу?

– Я у вас тут лежал недавно. Может, помните? Веселый такой парень, ввезли куском льда, чтоб не попортился, из окна прыгал, непроцеженный живец хлебал, борода как у отшельника.

– Помню, конечно, – заулыбалась женщина. – А Алиса вам зачем?

– Как, зачем? Хочу отблагодарить за хорошее лечение. Это же она меня на ноги поставила.

– Она сейчас на обходе, где-то на третьем этаже.

– Спасибо, – сказал я.

– Не лез бы ты в это дело, – предупредил меня Воронцов. – Жердь с тебя шкуру спустит.

– Вот скажи мне, сколько в среднем мужиков приходится на одну бабу?

– Не знаю, – пожал он плечами. – Десять к одной. Плюс минус лапоть.

– Вот. А ты мне предлагаешь отступить от красивой женщины, к которой еще и никто не подкатывает по причине боязни того самого Жердя. То есть, даже конкурентов нет, только опекун с синдромом этой самой гиперопеки.

– Ну, если с этой стороны смотреть, то в чем-то ты прав. Но откуда ты знаешь, что она красивая? Может, у нее как у Хита Леджера в «Темном рыцаре» улыбка, вот она ее и прячет.

– А вот и узнаю, что она там прячет. Неужели самому не интересно?

– Интересно. Я ее даже как-то поужинать звал.

– И чего?

– Не смог прийти. Поскользнулся на дороге без льда и башку разбил. А потом уже у самой больницы мне на машину огромные сосульки упали, крышу пробили и лобовое, но меня не задели, зато цветы на пассажирском разнесло в хлам. Это при том, что как раз большое потепление наступило, даже снег таять начал, никаких сосулек нигде не было. С тех пор у меня как-то романтические настроения пропали, к тому же, тачка не моя была, а в аренду взятая.

Я задумался, а потом сказал:

– Я все же попробую, тем более, мы уже пришли.

– Дело твое, – пожал плечами Воронцов.

Я прошел мимо разгромленной взрывом палаты, где возилась пара рабочих, койки с безногим рейдером, который щелкал пультом, переключая каналы.

У следующей палаты я столкнулся нос к носу с выходящей оттуда Алисой.

– Привет, – расплылся я в улыбке.

– Привет, – сказала она, прищурившись и немного склонив голову, пытаясь вспомнить, где меня видела.

– А если вот так? – я натянул перчатку на подбородок на манер бороды и оперся на стену закрыв глаза.

Алиса рассмеялась.

– Теперь узнаю. Какими судьбами?

– К тебе пришел. Хочу отблагодарить за чудесное исцеление праздничным ужином.

– Нет, извини, не могу, – сразу скисла девушка.

– Почему?

– Работы много.

– Работа не волк.

– Я не могу, правда, – Алиса опустила глаза и, обойдя меня, быстро ушла, цокая по полу каблучками.

Стоявший у входа на этаж Воронцов подошел сзади и похлопал по плечу.

– Облом?

– Еще нет. Игра только началась. Ты в больнице ориентируешься?

– Немного.

– Знаешь, где у них тут комната отдыха, или как это называется, где они едят, спят во время дежурств, и все такое? Ординаторская, кажется, – вспомнил я наконец слово.

– Знаю. На втором.

Мы спустились на этаж ниже и дошли до комнаты.

– Постой на шухере, – сказал я и проскользнул внутрь.

Никого. Просто отлично. Я пробежался взглядом. Маленькая комнатка, диван, стол, заваленный бумагами, светящаяся доска для просмотра снимков, кажется, негатоскоп зовется, холодильничек, на нем микроволновка.

Пробежался взглядом по стенам. Рамки с какой-то информацией. Это все не то. На столе тоже в бумагах нет. Где же ты? А, точно, вот висит на холодильнике, прижато магнитиком с пингвином. Пробежался глазами по расписанию смен. Так, Алиса сегодня до восьми вечера. Отлично.

В дверь тихонько постучали. Я направился к выходу, но столкнулся с низеньким молодым парнишкой лет семнадцати на вид.

– Кого-то ищите? – с подозрением покосился он на меня.

– Да. Главврача, думал, может, он здесь.

– Он у себя на четвертом.

– Спасибо, – сказал я и вышел.

Фух. Пронесло. Вроде шалость, а адреналин в кровь выплеснулся.

– Нашел, что хотел?

– Нашел.

У главврача кабинет выходил на солнечную сторону. Нас встретила симпатичная молодая секретарша с очень умными глазами, которая была здесь явно не для декоративных целей. Она позвонила начальнику и сообщила о нашем приходе.

– Слушай, а что ты вообще можешь мне за этого Жердя сказать? – шепотом поинтересовался я у Воронцова.

– Насколько мне известно, у него маниакальная тяга к новым знаниям из-за желания стать великим знахарем. Какую ступень он занимает в иерархии нимф, на самом деле, неизвестно. Одно могу сказать с уверенностью – он опасен.

Спустя пару минут нас позвали. Я постучал. Из-за двери донеслось скрипучее «войдите». Я потянул ручку и зашел в кабинет.

– Телохранителя оставьте снаружи, – сказал Жердь.

Я пожал плечами, а Воронцов, ничуть не смутившись, остался за дверью.

Главврач был сухой, но широкоплечий, загорелый и высокий. Он весь казался словно вырезанным из дерева и покрытым лакировкой. На лице сорокалетнего мужика залегли такие глубокие морщины, что создавалось впечатление, будто какой-то мастер долго возился над каждой из них со стамеской и резаком. А глаза его старили лет на пятнадцать минимум. А взгляд… Взгляд особиста? Палача? Судьи? Правителя? Или все вместе? Колючий взгляд много чего повидавшего человека.

– Почему сразу не зашли? – спросил он.

– Казалось, если не свалю отсюда, то так и буду раз за разом просыпаться в палате. Был негативный опыт.

– Я хотел с вами поговорить по поводу специфики вашего умения, – он даже подвинул к себе листок с ручкой. – Мне интересно, сколько точно дней вы провели в Улье до момента активации дара. Как часто пили горох. Сколько времени занял процесс вашей заморозки. Ваши ощущения в этот момент. Приходили ли вы в сознание. Что чувствовали…

– Погодите. Вы требуете от меня информации, но ничего не предлагаете взамен.

Сразу как-то вспомнилось знаменитое: «Ты пришел и говоришь: Дон Корлеоне, мне нужна справедливость. Но ты просишь без уважения…». Как-то так, ага.

Жердь нахмурился и даже удивился, что ли. Было видно, что он привык добиваться всего и сразу.

– Что вы хотите? – спросил он, с интересом глядя на меня.

– Отмените мой долг. Для вас это копейки.

– Это невозможно.

– Тогда хотя бы дайте скидку в счет лечения. Для кого-то в администрации пока важен сам факт, что я им очень много должен. Но на данный момент сумма для меня просто неподъемная.

– Хорошо. Это можно, но с одним условием.

– Нет. Эта информация на эту скидку. Информацию о следующих моих сеансах анабиоза будем обговаривать отдельно.

Вот так, напора побольше. Я ему нужен, а не он мне. Фортуна любит смелых, и все такое. Попробуем сыграть на его слабости.

– Хорошо. Справедливо. Пятьдесят процентов вас устроит?

– Вполне. А можете прямо сейчас позвонить, если вас не затруднит?

Жердь даже улыбнулся. Правда, до глаз улыбка не дошла, растеряв свой потенциал по пути.

– Что, так не любите Кесаря?

– На дух не переношу.

Главврач позвонил, сказал, что будет перерасчет, и что бухгалтерия его пришлет. Вот так, жаль рожу эту мохнатого урода не вижу в этот момент.

Потом он долго со мной общался, заставляя вспоминать болезненные подробности моей заморозки. Он выпытал все. И как я ни старался укрыть от него факт употребления черной жемчужины – не получилось. Уговор есть уговор.

Он виртуозно направлял диалог в нужное ему русло. Да еще и чувствовал, когда я вру, и чувствовал, что я чувствую, что он чувствует. В общем, мозги знахари и правда пудрить умеют. Может, поэтому он и прижился среди нимф. Поэтому, и потому, что такие люди приживутся где угодно, еще и возглавят это что угодно, и переиначат его под себя. Не удивлюсь, если у нимф вообще всем он заправляет.

– Очень интересно, – подвел он итог, изучая свои записи. – Абсолютно не понятно, почему у вас не открылся второй дар. Но зато ясно, что анабиоз спас от превращения в кваза. Просто удивительно. Тут еще есть, над чем подумать. Все же, постарайтесь не погибнуть от рук сектантов, вы очень интересный образец для изучения. И, разумеется, вам обязательно нужно вернуть прежнюю массу тела. С развитием умения затраты калорий будут уменьшаться. А пока лучше иметь в запасе лишний жирок, килограмм десять.

Кабинет я покинул выжатым, как лимон. Словно меня всего на изнанку вывернули. Даже какая-то депрессия, что ли, накатывать начала. Спускался по лестнице, как робот, в себя пришел, только сидя в такси.

Да и то, лишь благодаря водителю. Он оказался атомитом, уродливым настолько, что даже Фредди Крюгер может сойти на его фоне за плод моих сексуальных фантазий. Он что-то быстро и громко говорил, часто жестикулировал и почти не держался за руль.

Вот за эту его странность и зацепился мой разум. Да и то лишь на секунду. Но этого хватило, чтобы немного заякорить сознание. Оно перестало беспорядочно метаться, словно отпущенный в море плот.

– Куда едем? – спросил я.

– В общагу. Ты чего? – Воронцов озабоченно посмотрел мне в глаза. – У-у-у-у, – протянул он, – запущенный случай. Командир, сворачивай в ближайший бар. Если, конечно, у тебя нашатыря в бардачке нет.

– Эй, зачем нашатырь, – чуть с акцентом сказал таксист. – Живец мой пусть понюхает, лучше всякий нашатырь.

Точно, живец. Я начал рыться в рюкзаке, нашел искомое и выпил последние несколько глотков. Хреново. Надо новый делать, сегодня вечером займусь. Чуть полегчало, но именно, что чуть. Мысли все равно разбегались, как стадо испуганных тараканов, когда на кухне свет включается.

Окончательно я очухался уже, когда влил в себя две рюмки какого-то сверхкрепкого живца. Огляделся по сторонам. Рядом сидит Воронцов. Слева за стойкой стоит и лыбится Марли.

– Как я вообще сюда попал? Что за чертовщина? Чтоб я еще хоть раз в жизни со знахарем пообщался.

– Ты сегодня хотел выманить на свидание одну знахарку, – напомнил Воронцов.

– А, точно, сколько времени? – спохватился я.

– Ну ты кадр, – покачал головой парень. – Инстинкт самосохранения отсутствует напрочь. Пять часов время. Ладно, пошли, Казанова, – Воронцов прихлопнул на стойку двадцатипятирублевый кругляш и поволок меня на улицу.

– Вот зачем оно тебе надо? Такой бабе даже не изменишь, она сразу почувствует.

– А я и не планирую. Есть в городе аренда машин? Надо что-нибудь типа лимузина или там внедорожник какой симпатичный.

– Хм, – ушел в раздумья Воронцов. – Лимузин не обещаю, но можно что-нибудь приличное присмотреть.

Мы поймали таксу и домчались до юго-западной окраины города, где в рядок выстроились ангары и гаражи. Там нас встретил веселый круглолицый и круглотелый мужик в пальто и кожаных перчатках.

– Вам для каких целей авто? – спросил он, проходя мимо стоящих разномастных машин.

Здесь было все, от одиночных легких снегоходов до бронированного пикапа, даже «ниссан жук» на гусеницах нашелся, и пара лимузинов тоже приткнулась с краю.

– Даму на свидание свозить.

– А дама, прошу прощения, какая из себя? Попроще или посложнее, стерва и курица тупая? Или все же со вкусом и зерном адекватности?

– Скорее, последнее.

– Тогда предлагаю трехсотый «крайслер». Классика. У нас на таких только городское начальство катается. Пассажирские места отгорожены перегородкой. Внутри минибар, телевизор, все удобства, какие только захотите. Водителя предоставим недорого. Оплата почасовая. Споран в час за авто, и столько же за водителя.

– Водитель у меня свой, – я кивнул на Воронцова.

– Тогда наша страховка не распространяется. То есть, если куда вмажетесь и чего помнете, платить будете сами.

– Это понятно.

Мы оформили договор, я внес предоплату на шесть часов. Уселся на пассажирское рядом с Воронцовым, и он повез меня в ресторан забронировать столик.

– А цветы у вас можно где-нибудь купить?

– Можно, хоть товар, сам понимаешь, редкий и скоропортящийся. Но и здесь извернулись. Сейчас увидишь.

И действительно увидел. Свежих цветов не было. Зато имелось нечто более интересное. Цветы, вырезанные изо льда, и цветы во льду. То есть, прямо как я, когда попал в Цитадель. Я взял самую большую розу, вмурованную в лед. Она продавалась в специальной подставке. Ну а что, купил такую один раз, поставил между рамами, и вечность простоит, если потепление не случится.

Потом мы заехали в какой-то магазин, где я переоделся в туфли и черный костюм.

– А ты что, не будешь переодеваться? – спросил Воронцова.

– Ну уж нет.

– Давай, я тебе куплю пиджак и эту кепку дурацкую, как у всех водил в американских фильмах. Ты же типа мой верный слуга, и все такое.

– Да пошел ты, – засмеялся Воронцов.

Потом заскочили в оружейный, где забрал готовые вставыши. Сразу их установил, зарядил ракетницы и убрал в карманы куртки.

В семь часов мы уже припарковались у больницы и стали ждать. Спустя минут пять к нам подошла девушка из охраны госпиталя, постучала рацией мне по стеклу и спросила, какого хрена мы тут забыли. Воронцов светанул удостоверением и сказал, что мы агенты под прикрытием.

Для пущей убедительности он даже достал из внутреннего кармана фоторобот сектантки, которая меня отравила, и спросил, не видела ли безопасница эту женщину. В общем, нас оставили в покое. А мы дождались, когда она уйдет, и начали кататься со смеху.

– Ничего за это не будет? – спросил я, отсмеявшись.

– Нет. Все предупреждены, сейчас же везде повышенная активность.

Алиса вышла из больницы в восемь двадцать. Одета была как в прошлый раз, и лицо все так же закрыто шарфом. Воронцов бибикнул, когда она проходила мимо. Алиса остановилась, а безопасница на крыльце что-то заговорила в рацию.

Я вышел из машины, заулыбался и подарил цветок.

– Когда я тебя впервые увидела, ты так же выглядел, – сказал она, улыбнувшись.

– Подвезти до дома? – спросил я.

Я не видел нижнюю часть ее лица, но почему-то показалось, что она закусила губу в раздумьях.

– Только до дома?

– Разумеется. Сказал я.

Мы загрузились в машину. Я включил музыку, что-то романтическо– расслабленное.

– Вина?

– Нет, спасибо. Слышала, ты сегодня заходил к Жердю.

– Да. Полезная вышла беседа. Он сказал, что если не хочу умереть голодной смертью при очередном сеансе, нужно набирать вес.

– Это правильно.

– Вот. Поэтому мы как раз сейчас едем в ресторан. Не против составить мне компанию?

– Я не голодна. Да и не одета я для ресторана.

– А ты не ешь. Просто смотри и давись слюнями. А насчет дресс-кода не переживай, это все-таки Улей.

– Ну если так, то я согласна, – улыбнулась она.