Текст книги "S-T-I-K-S. Вмерзшие"

Я вскочил и, прихрамывая, бросился на улицу. Увидел лишь промелькнувшую перед лицом ногу Воронцова. Напарник – хм, ну да, пожалуй, теперь уже напарник – запрыгнул на крышу гаража и несколько раз выстрелил.

– Что там? – спросил я.

– Тварь его подрала, – отозвался Воронцов. – Но вроде жив еще. Так непонятно, весь снег в крови.

Матерясь на все еще ноющую ногу, я забрался на крышу. Кровь смешалась со снегом, отчего тот приобрел специфичный розовый оттенок. Странная четвероногая тварь, покрытая серой слежавшейся шерстью, валялась на боку. Картежник сидел, опершись на стену гаража, из ноги вырван приличный шмат мяса. Хорошо, что мутант его цапнул, а то мог на гараж заскочить и кого-нибудь из нас подкараулить.

Воронцов спрыгнул и забрал у барыги пистолет. Я тоже спустился, достал нож и начал вскрывать споровый мешок зараженного. Внутри обнаружились одна горошина и три спорана. Как-то многовато для такой хилой твари.

Напарник перетянул Картежнику ногу ремнем, и мы вместе за шкварник потащили его до ближайшей дырки в сплошной стене гаражей. Занесли внутрь склада. Воронцов достал смартфон.

– Давай, буди его. Компромат запишем и валить отсюда надо.

Я бил барыгу по щекам, пока он не очнулся.

– Значит так, – начал я, когда он окончательно пришел в себя. – Если рассказываешь все от и до, потом будешь жить, начнешь играть в молчанку – привалим и уедем. Понял?

Картежник часто закивал. Воронцов врубил камеру. Сначала сфокусировал изображение на документах барыги, затем заснял его самого. Потом Картежник начал доставать по одному стволы из тайника, некоторые были с пломбами, другие же без.

– Я никого больше не знаю. Работаю только с Гнутым. Он всегда сам на меня выходит, я уже перепродаю стволы. Если чистый, то по магазинам, если палевный, то иногда на черный скидываю через Шерхана.

Он еще много всего рассказал, включая места встреч и адреса некоторых барыг. Воронцов ушел допроверять машину.

– Смотри, чего нашел, – он показал мне револьвер в полиэтиленовом пакете.

– Ну и что нам с тобой делать? – спросил я пленного.

– Да отпустите, мужики, я тут не при делах. Обычный торгаш, какой с меня спрос?

– Давай его тут без тачки бросим? – предложил Воронцов. – Выберется, значит, достоин. Подохнет, значит, не очень-то и хотел жить.

– Справедливо. Поехали.

– Мужики, да вы чего? Стойте! Ну что вы как звери? Мужики! Погодите! – взмолился он.

– Где второй тайник? – спросил я.

– Какой второй? Тайник один только.

– Поехали, – сказал я Воронцову.

– Стойте! – крикнул Картежник, когда мы уже собирались уходить. – В стене тайник, только я достать смогу.

Я бросил ему ключи от «нивы».

– Доставай.

Барыга с трудом поднялся.

– Руки. – протянул он стянутые запястья.

Я разрезал пластиковые наручники. Барыга сунул руку в стенку гаража, а потом вытащил оттуда запечатанные в целлофановый пакет спораны, на первый взгляд штук сто. Он передал мне кулек.

– Остальное.

– Это все.

Я тяжело вздохнул, закрыв глаза.

– Этот гандон меня уже достал! – изобразил раздражение Воронцов. – Вали его, и делу край. Стену раздолбим чем-нибудь.

– Ладно, ладно, – сдался барыга и вытащил из другого участка стены кулек раза в три поменьше, набитый горошинами.

– Другое дело, – сказал я, забрав добычу.

Оружие мы сложили в обычный мешок из-под картошки, который, видимо, шел в комплекте с уазиком, и забросили назад в машину.

– И что сейчас с ним делать? – спросил я.

– Виму сдадим.

– Возьмет?

– От меня да.

– Тогда поехали.

Буханка рыкнула движком и, выплюнув снег из-под колес, покатила по занесенной дороге.

– Если вдруг остановят, то мы тайник вскрыли по наводке информатора, везем в отдел сдавать улики, – напутствовал меня Вороцнов.

– Понял.

– Знаешь, может, реально пару пистолетов сдадим, прикроем задницу на всякий случай?

– Давай, – согласился я.

До магазина домчались за какие-то пятнадцать минут, Воронцов гнал как бешеный, хотел побыстрее скинуть товар. Напарник зашел внутрь и проверил, нет ли клиентов. Потом мы втроем вместе с Кузнецом занесли оружие внутрь.

– Не подгорю я с этим добром? – спросил Вим.

– Нет. Картежника товар, – ответил Воронцов.

– Тогда на него и запишу.

– Там не все на продажу, – сказал я. – «ПП-2000» и «глок» отложи. Я заберу попозже.

Воронцов удивленно на меня посмотрел.

– Потом, – махнул я ему рукой.

Дальше отправились в отдел, где по-быстрому написали отчет и сдали два потертых «ПМ».

После этого заехали в «Парящую еду» и взяли поесть с собой на троих. В общаге отдали Кузьмичу его порцию в качестве компенсации за работу курьера. Да и вообще с такими людьми отношения надо налаживать. Комендант был доволен.

В комнате поели. Как раз до нашего этажа добрались уборщицы. Две молодые симпатичные девчонки в черных костюмах горничных. Мы угостили их пирожными и сказали, что надо только мусор забрать. Но девчата и слушать нас не стали и все равно пропылесосили и протерли пыль.

– Может, еще и борщ сварите? – предложил Воронцов.

– Боюсь, тогда дело двумя споранами не обойдется, – стрельнула в него глазками одна из девушек.

– Там уже лучшими годами молодости платить надо, – добавила вторая, и они обе рассмеялись.

Девчата ушли. Мы с Воронцовым поговорили за жизнь под пуэр, фанатом которого он оказался. Я еще раз перекусил на ночь, немного почитал и лег спать.

Только уснул и проснулся от холода. Воронцов, похоже, форточку забыл закрыть. Вставать и идти самому было лень, а орать через весь дом терпеть не могу. Поэтому я просто свернулся калачиком и зарылся с головой под оделяло.

Я снова ощутил лютый холод. Хотел проснуться, но не мог. Тело не слушалось.

Откуда снаружи из-за границ темноты донесся голос Воронцова:

– Твою мать! Что это за дерьмо?

Глава 21. Игра в гляделки

– Сохрани их. – только и смог прохрипеть я.

Или, быть может, мне это лишь показалось.

В любом случае, проснулся уже в своем втором доме. Палата номер… А хрен знает, какой у нее номер. Знакомый запах духов. Я не стал открывать глаза, вместо этого притворно застонал.

Послышалась легкая поступь. Теплая ладонь опустилась на лоб, рыжие волосы упали на лицо и защекотали нос. Я накрыл ее ладонь своей.

– Видишь, на какие ухищрения мне пришлось пойти, чтоб увидеться с тобой, – сказал я, вымученно улыбнувшись.

Алиса одернула руку, встала и быстрым шагом направилась к двери.

– Стой! – окрикнул я ее и закашлялся от сухости в горле.

Дотянулся до тумбы, которая опять стояла у кровати. Ну уж нет, больше я свою голову на нее не уроню, даже не надейтесь. Схватил стакан с убогим местным живцом и залпом осушил.

– Давай поговорим.

– Нам не о чем разговаривать. Я, кажется, попросила тебя держаться подальше.

– Тогда зачем сама вызвалась меня лечить? Что, больше знахарей в больнице нет?

Она отвернулась и потянула за ручку.

– Не приближайся ко мне. – твердо сказала она. Потом немного помедлила и добавила. – Пожалуйста.

– Да почему? Объясни нормально! – повысил я голос.

Она впилась в меня злобным взглядом.

– Не приближайся, – повторила и вышла.

– Почему? – крикнул я через дверь. – Законы Средиземья запрещают нашим расам общаться?

Ну что за истеричка? Нет, чтоб взять и нормально объяснить. Тоже мне, нашлась Гарона. Ну что там такого может быть? Шаман и вождь клана запрещают ей со мной дружбу водить?

Я обессиленно рухнул обратно на кровать.

Только закрыл глаза, как послышался звук открывающейся двери. Зашел Воронцов.

– Долго еще прохлаждаться будешь? – спросил он.

– А сколько я здесь?

– Уже четыре часа.

– Опять счет за лечение пришлют.

– Конечно. Кесарь хотел самолично тебе его вручить, чуть ли не бантик на конверт повязал. Но я дурака включил, в отказ пошел, не взял гостинец.

– А вот за это большое тебе человеческое спасибо.

– Да не за что. Ты чем эту амазонку так раздраконил? Она меня чуть не снесла на входе.

– Да-а, бабы, – махнул я рукой. – Сначала сама приходит ко мне, потом говорит не приближаться. Три дня я гналась за вами, чтобы сказать, как вы мне безразличны, – вставил известную цитату.

Воронцов лишь рассмеялся.

– Так у вас все серьезно.

– Да иди ты.

Я встал, оделся, проверил, все ли на месте. Воронцов даже табельное мое из дома прихватил.

– Где пиявки?

– Дома. Я в коробку их убрал. Но надо будет в обязалавку сдать, за ними следят.

– Успеется, у меня на них другие планы. Как вообще их закинули, через вентиляцию?

– Какое там, через уборщиц. Но их уже взяли, точнее, ее. Только она не при делах, развели как лохушку. Девчонка к ней подкатила, вручила шкатулку, мол, так и так, сделай сюрприз возлюбленному. Она уши и развесила, подкинула тебе подарочек.

– Опять чудом спасли. Клоп, наверное, вместе с Кесарем торт купили, празднуют.

– Нет. Тут чудеса ни при чём, не убить тебя так. Твой дар штатно сработал в экстремальной ситуации.

– То есть, либо нападавшие не знали про мой дар, либо знали, и это было предупреждение.

– Думаешь, Гнутый? Нет. Тот бы чухнуться не успел. Да и видел я его, он бы что-то попроще придумал.

– Думаю, тот, – я показал вверх, подразумевая Жердя.

Вполне мог быть он. И намек мне насчет Алисы сделал, и дар мой опять же снова исследовать можно.

Буду ли я с ним общаться? А почему нет? Не пойман – не вор. Да и не надо путать личное и деловое. Только пока не придумал, что с него вытребовать за сеанс, теперь он уже одной скидкой на лечение не отделается.

Мы вышли из палаты. Знакомая охранница с бритыми висками остановила нас и сказала:

– Жердь хочет с тобой поговорить.

– Слушай, подруга, а тебя как зовут? А то часто с тобой видимся, почти лучшие друзья, а имени не знаю.

Знаю, конечно, ну да ладно.

– Сам пойдешь, или тебя проводить в принудительном порядке?

Я рассмеялся.

– Интересно было бы на это посмотреть.

Раздувать конфликт, я, разумеется, не стал. Но, тем не менее, не упустил возможность и всю дорогу подкалывал девушку. В конце она не выдержала и все же начала отвечать.

– Понимаешь, в чем дело, я не верю в боевые способности женщины, если на ней нет бронелифчика, – сказал я.

– Он есть, просто под формой.

– Тогда он бесполезен.

– А ну дай проверю, – тут же подключился Воронцов и в шутку потянул правую руку.

Только вот получил дубинкой по ней очень даже по-настоящему.

Я заржал, а напарник упал в кресло в коридоре, баюкая стремительно распухавшую кисть.

– Ути бедненький, – склонилась над ним девушка. – Ты, наверное, еще и правша? – старательно изображала она сочувствие.

– Да, – простонал Воронцов.

– Ну прости, что обломала тебе романтический вечер, – сказала она и пошла дальше.

– Осторожней, леди, – обратился я к девушке. – Не стоит так в открытую проявлять свои чувства.

– Тупые кретины не в моем вкусе.

– Просто отлично. Мой товарищ как раз не относится к этой категории.

– Умные кретины мне тоже не интересны.

– То есть все-таки слухи…

– Пошутишь про лесбиянок, – оборвала меня девушка, – получишь по яйцам так же, как твой приятель по руке.

Хм, а приятель ли? Пожалуй, что уже приятель.

Тем временем мы подошли к кабинету, прошли через приемную, секретарша даже взгляд на нас не подняла. Охранница доложила о моем приходе и пригласила внутрь.

Там меня ждал сюрприз. В центре кабинета стояло кресло. Жердь резко поднялся и сказал:

– Ну наконец-то. Я уже заждался.

Алиса так и осталась сидеть, старательно не глядя в мою сторону. Что, впрочем, не укрылось от пристального взгляда ее опекуна. И без того колючий взгляд стал донельзя пронзающим. Я с трудом сдержался, чтобы не поежиться.

– Что предложите взамен? – спросил я, усаживаясь в кресло.

– А что бы вы хотели? – пристально уставился он на меня.

– Обсудим наедине? – Я выразительно покосился на Алису.

– Милая, выйди пожалуйста, – сказал Жердь, не мигая глядя на меня. – Что ты хочешь? – спросил он, когда она вышла.

Так, теперь главное не облажаться, собрать всю волю в кулак. Немного актерских талантов. Давай, представь, что ты Дон Корлеоне на переговорах. Надо-то всего лишь миг по-настоящему выдержать его взгляд. Просто поверить в собственную неуязвимость.

– Не препятствуй, – сказал я, исподлобья глядя на Жердя.

Долго его взгляд выдержать не удалось и пришлось воспользоваться лайфхаком. Смотрел ему между глаз, чуть выше переносицы. Собеседнику в таких случаях кажется, что ты смотришь ему прямо в глаза.

– Я и не думал, – вдруг улыбнулся он, как всегда одними губами, отчего стало совсем уж не по себе. – Она сама не хочет с тобой общаться.

– С этим я разберусь.

Судя по взгляду, в его голове сейчас звучало что-то вроде: «Я же могу просто раздавить тебя в любой момент как клопа, ты это понимаешь? Понимаешь, не можешь не понимать. Так какого черта?»

Жердь усмехнулся.

– Может, тебе лучше денег дать? А то осталось ведь всего два дня, улетишь в отработку. У тебя большие долги, я могу закрыть их все и еще сверху подкину…

– Эти мелочи меня не волнуют, – прервал его я, похоже, и правда вошел в роль. Теперь главное не заиграться. – Просто не мешай. Это все, что я прошу. Либо так, либо никак.

Жердь шумно вздохнул и отвернулся к окну. Казалось, я слышу, как ходят его желваки, словно медленно катящиеся шары для боулинга. Он повернулся, на его лице читалась полная невозмутимость.

– Если что не так, я тебя просто выпотрошу, – спокойно сказал он.

– Знаю, – так же спокойно ответил я.

Жердь запустил Алису. Знахари вдвоем принялись водить вокруг меня руками, а главврач еще и вопросы задавал. Я подмигнул девушке, когда он отвернулся. Она отвела взгляд. А лицо такое задумчивое. Мучается, гадает, до чего мы договорились.

Процедура закончилась в разы быстрее, чем в прошлый раз. Они все больше сканировали меня, так как самому мне рассказать особо было нечего. Уснул дома, проснулся здесь. Опять весь иссох, все жировые запасы, которые набрал за эти дни, организм закинул в топку и пустил на обогрев.

Напоследок Жердь дал мне рекомендации:

– В этот раз погружение в анабиоз произошло в мягкой форме, не так агрессивно, как в прошлый, но тем не менее, процесс был все также неконтролируем. Обычно этот дар довольно прост в освоении, хотя такой структуры еще не попадалось, может, в этом все дело. Я бы тебе рекомендовал пропить курс гороха и попрактиковаться, желательно, конечно, под присмотром знахаря, но ты откажешься, поэтому просто под присмотром. Ну если что, пусть тебя привозят, откачаем.

На том и попрощались. А попрактиковаться и правда нужно, и горох попить тоже было бы неплохо. Благо финансы позволяют.

Воронцов ожидал меня в коридоре, опухоль с руки у него еще не сошла.

– Может, тебе врачу показаться? Похоже на перелом.

– Да не, просто ушиб, – махнул он здоровой рукой.

– Горячая штучка попалась, – подколол я его.

– Угу, – заулыбался он. – Только как к такой колючей подкатить? Если я ей, как ты, замороженный цветок подарю, она мне им же башку и проломит.

Я заржал.

– У тебя здоровья, что ли, много лишнего с такой встречаться?

– Ой, кто бы говорил.

– Я все уладил, – похвастался я.

– Да ладно? – не поверил мне напарник.

– Угу. С Жердем в смысле уладил. С Алисой пока все муторно.

– Что по плану?

– Много еды, потом в общагу и Институт.

– А туда нахрена?

– Много будешь знать, плохо будешь спать.

Мы вышли на улицу, Воронцов подмигнул курящей охраннице. Та в ответ помахала дубинкой.

– Ну вот как? – спросил он у меня.

– Методом проб и ошибок, – ответил я.

Я хотел поймать такси и уже начал махать извозчику на санях, но Воронцов меня одернул. Оказалось, он скатался в аренду и поменял буханку на белую «ниву».

– Надо свою покупать, – сказал я.

– Куда тебе еще машину, у тебя долг с каждым днем растет.

– Это херня. Почти решенный вопрос.

– Да ну.

– Ну да.

Сообщать ему, что решить этот вопрос планирую с его помощью, я пока не стал. Мы заехали в «Парящую еду», поели, и я еще и с собой взял. Голод был зверский, и чувствовалось, что как только организм все переварит, ему тут же потребуется новая порция калорий. Кажется, тут включились уже какие-то восстанавливающие механизмы моего дара.

Приехали в общагу, пообщались с Кузьмичом.

– Телефонисты звонили, спрашивали, вам две трубки ставить или одну? И ключи мне оставьте, они вечером приедут. Но вообще говорили, что лучше б вы дома были, чтоб показали, куда именно ставить.

Мы с Воронцовым переглянулись, он пожал плечами.

– Дома будем, – заявил я. – Сами все покажем. На кухне, думаю, поставим на подоконник, нормально будет?

– Нормально, – сказал сосед.

В комнате был бардак, кровать не заправлена, вещи разбросаны. Это Воронцов так искал по дому стылых пиявок.

– Ну ты вандал. Просто посидел бы, они бы сами все сползлись либо к тебе, либо к батарее.

– Да откуда я знал. Нашел тоже биолога. Я эту херню первый раз в жизни видел, сначала даже отлеплять от тебя их боялся. Что это вообще такое? Камень камнем.

– Что это такое, мы как раз-таки в институте и спросим. Показывай.

Воронцов сложил всех стылых пиявок в деревянную шкатулку, в которой их и принесли. Только теперь она была обмотана скотчем в целях безопасности. Я отсыпал половину в носок, завязал его и положил возле батареи.

– Не сбегут? – с сомнением покосился Воронцов.

– Нет.

– Сталкивался уже?

– Довелось.

Мы поехали до Института. Я решил еще раз перекусить по дороге, поэтому Воронцов опять был за рулем, держа баранку одной рукой.

Институт представлял из себя классическое здание городской администрации провинциального города. Хорошо над ним поработали и привели в человеческий вид уже здесь, но некоторые вещи вроде античных колон у входа все равно бросались в глаза, как струпья на лице модели. Эти характерные черты советской архитектуры разрушали образ современного научного центра, приземляя его до уровня областной шараги.

Мы прошли внутрь мимо двух охранников на входе, предъявив им удостоверения. На пропускной был турникет. Еще один охранник переписал номера удостоверений и спросил:

– Вы к кому?

– Нам бы к профессору Пингвину, – вспомнил я имя, недавно прочитанное в одной из книг на планшете.

Охранник заглянул в журнал.

– Он на рабочем месте, но не знаю, примет ли. Проходите в приемную, там женщина подскажет.

Мы синхронно кивнули и прошли по коридору. Ботинки гулко топали по дорогому покрытию пола. В приемной сидела женщина со светлыми пышными кудрявыми волосами в белом деловом костюме. Она выслушала наш запрос.

– И как вас ему представить? – спросила она.

– Скажите, пришли люди из следственного комитета, принесли образцы для исследования.

Женщина удивленно вскинула брови и, набрав номер телефона, передала мои слова. Несколько раз поддакнула абоненту на том конце, а потом сказала:

– У профессора сейчас операция, проходите, он уже заканчивает. Второй этаж, направо.

Мы поднялись по лестнице. Теперь уже институт стал больше напоминать хорошую американскую клинику. Дошли до двери с табличкой «операционная». Воронцов уселся, а я зашел внутрь. Там было две двери, одна вела в наблюдательную комнату, вторая в процедурную. Я махнул напарнику.

– Ты уверен, что нам сюда можно?

– Все, куда нельзя, нужно запирать.

Мы встали за стеклом, наблюдая за процессом, происходящим в комнате.

Трое людей в медицинских костюмах и масках стояли у распотрошенного трупа зараженного, подозрительно похожего на тварь, что нам вчера попалась в Промзоне.

– Узнаешь? – спросил Воронцов, подтвердив мои догадки.

– Угу, – задумчиво выдал я.

Я нажал кнопку на динамике, висящем под стеклом.

– Заканчиваем, – донесся оттуда мужской голос. – Подведем предварительный итог. Привезенный из промзоны объект, в целом, укладывается в теорию индивидуального развития. Все признаки налицо. Характерная для зараженных оттуда мышечная дистрофия, слабые способности к мимикрии, преступно тонкая для существ их вида шкура. Болезнь волосяных луковиц и хрупкость когтей. Стадия развития примерно в желтой шкале.

– Профессор, может все-таки нам позволят переговорить с вояками из промзоны? Мы им заплатим за информацию. Попробуйте договориться по своим каналам.

– Вряд ли, милочка. Эти военные всегда себе на уме. Наука их не интересует. Ну я все же попробую. Пищеварительную систему исследуйте сами. Меня ждет встреча.

Профессор снял перчатки, шапку, халат и направился к выходу. Мы с Воронцовым переглянулись и вылетели из наблюдательной комнаты в коридор. Там напарник уселся с самым невозмутимым видом, только что насвистывать не начал знаменитый мотив «я тут ни при чем». Мне же, наоборот, пришла в голову идея, и я встал у двери, дожидаясь ученого.

– Здравствуйте, – слегка поклонился профессор, выходя из операционной.

Он и правда напоминал пингвина. Высокий, с чуть выпирающим животиком и непомерно длинными руками. Немного косолапые ноги, как у тех, кто всю жизнь провел в седле. Ну и крючковатый нос, прям натуральный клюв.

– Здравствуйте, профессор. Меня зовут Фарт, это мой коллега Воронцов.

– Чем могу? Только, пожалуйста, побыстрее, у меня мало времени.

Он явно был настроен скептически к любым представителям других фракций в городе кроме своей собственной.

– Читал вашу статью про стылых пиявок в одной из книг, что можно здесь приобрести. Но там лишь самые общие данные. У меня возникло несколько вопросов.

– Доводилось сталкиваться? – тут же определил он.

– Буквально сегодня ночью.

– Где-то близ Цитадели?

– Нет, что вы. В собственной комнате в общаге.

Профессор непонимающе уставился на меня, силясь понять, шучу я или говорю правду. Я не стал его мучать и открыл шкатулку. Ученый аж чуть не подпрыгнул от удивления.

– Где вы их взяли? – перешел он на шепот и даже заозирался по сторонам, словно в пустом коридоре за нами мог кто-то подглядеть. – Пройдемте в мой кабинет.