Текст книги "S-T-I-K-S. Вмерзшие"

– Стой! – заорал я. – Вперед нельзя.

Там раскинулась область под названием песочные часы. Проход между двух гор действительно очень напоминал эту фигуру, только было одно но. Изучая материалы, я хорошо запомнил этот участок, так как там высокая вероятность схода лавин. Причем сразу с двух сторон. То есть, в два раза хуже, чем просто лавина.

– Выбора нет! – закричал Воронцов. – В обход не успеем. А там, может, хоть позиции нормальные подберем.

Я вынужден был согласиться. От бега закружилась голова. Я замер на секунду, чтоб вколоть себе спек, и тут же догнал и даже немного перегнал парней. Мы уже слышали приближающийся рев снегохода.

Может, вальнуть это гонщика? Пока твари его жрут, мы успеем уйти. Да и не доберутся они тогда до нас. Есть шанс, что обратно повернут и не дойдут до наших следов.

Дорога пошла под гору, мы уже втянулись в проход и подобно песчинкам перетекали из одной чаши в другую. Только бы лавина не пошла, подумал я. Скорость схода снега с горного склона порой достигает от двадцати до тысячи метров в секунду. А ударная сила может даже бетонные здания смести, как картон. Снег и правду был чересчур пухлый, при езде на сноуборде такой обычно захлестывает доску, словно морская волна.

Есть шанс, что неизвестный рейдер проскочит мимо нас перпендикулярным курсом и тогда нам останется только переждать, когда стая удалится. А потом мы окажемся за горами и получим приличную фору.

Так и случилось. Мы попадали в снег и развернулись лицом к проходу. Снегоход проезжал мимо, его скорость падала, в гору машинка шла тяжело. Самая резвая тварь, вероятней всего произошедшая от волка или росомахи, почти догнала незнакомца.

Молниеносный прыжок, зараженный цепляется когтями за гусеницу, ему перемалывает пальцы, и он кубарем катится по снегу, разбрызгивая кровь. А рейдер развернулся на сиденье и выстрелил по нему из дробовика с пистолетной рукоятью.

Гонщик скрылся из виду, уехав за гору. Зараженные один за другим проскочили следом. Вожак бежал последним, и мне удалось подробно разглядеть его в бинокль. Он явно был элитником, такие массивные наплечные шипы бывают только у них. На ходу жемчужник подхватил раненого подчиненного, разорвал его на части, занес руки над головой, чтоб насадить на плечи, и вдруг замер, как вкопанный.

Он разглядел цепочку наших следов, уходящих вверх в проход меж гор. Нас разделяло около пятисот метров, для него не расстояние, догонит за две минуты. А узостей, в которых его можно подловить на мине, нет.

– К бою! – синхронно скомандовали мы с Воронцовым и расползись веером.

Тварь принюхивалась к следу, потом раскрыла рот, вероятно, проурчала и неторопливо засеменила в нашу сторону. Она не могла разглядеть нас на таком расстоянии, но уже видела, где обрывается след. Ума сложить два и два ей хватило.

Тихонько плюнул винторез Воронцова, затем еще раз и еще. Тварь раздраженно заурчала и рванула к нам вдвое быстрее. Напарник уже стрелял без перерыва. Я тоже подключился к нему, но это была капля в море. Такую тварь с нашими пушками не остановить, вся надежда на гранаты.

Я прицелился из подствольника и выжал спуск. Светозвуковой снаряд упал метра за два до твари, раздался взрыв и вспышка. Тварь сбилась с шага и свернула вправо, неистово тряся головой. Следующий выстрел был термобарическим. Он попал зараженному в правую лапу, и она вспыхнула. Элитник сунул руку в снег.

Тогда я зарядил кумулятивный, он разорвался метрах в десяти от твари. Следующий приземлился в шаге от нее, но не сработал. Последний лежавший в разгрузке снаряд взорвался в воздухе, не долетев до цели несколько метров. Тварь откинуло ударной волной, взрыв эхом отразился от гор и горы ответили ему.

Со всех сторон начал доноситься нарастающий гул и грохот, словно мы разгневали самих создателей Улья. За этим ужасающим ревом я не сразу различил надрывающийся в наушнике голос Воронцова.

– Фарт, мать твою! Сюда, ко мне, быстро!

Я вспрыгнул и бросился бежать. Снежная лавина неслась на нас с неотвратимостью смерти. Я как завороженный бежал, но не мог оторвать глаз от накатывающих снежных волн. Сейчас меня просто раздавит, сама природа решила стереть нас из этого мира и навсегда заключить в своих снежных объятьях.

Я не смотрел под ноги, а потому просто запнулся за Салагу и перелетел через Воронцова, зарывшись мордой в снег.

– Встаньте на колени. Прижмитесь ко мне как можно плотнее, – сказал Воронцов.

Мы обхватили его с двух сторон и ударились шлемами. Последнее, что я разглядел, это как снежная волна подхватила элитника словно игрушку и засосала в свои недра. А потом гул стал невыносимым. Две волны столкнулись и поглотили нас с диким грохотом, словно огромные снежные челюсти.

Глава 29. Кровь на снегу

Как понять, что ты еще жив? Самый простой способ убедиться в этом – почувствовать боль. Боль всегда неотъемлемая часть жизни, особенно здесь, в Улье. Боль так же естественна, как сама жизнь, и неизбежна, как смерть.

Все тело затекло и замерзло. Я пошевелился. Миллионы маленьких сосулек закололи под кожей сразу во всех конечностях. Откуда-то доносился стук. Я не сразу сообразил, что мне барабанят по шлему. А еще я решил, что забыл открыть глаза, в голове никак не укладывалось, что вокруг просто непроглядная мгла.

Я нащупал фонарик, и яркий свет ударил по глазам. Он отразился от снега и осветил пространство вокруг. Впрочем, того пространства было всего нечего. Вся наша тройка оказалась в овальном воздушном пузыре размером чуть шире, чем нам нужно было, чтоб развести руки в стороны.

Я поднял вверх забрало шлема и уставился на Воронцова.

– Жив? – спросил напарник.

– Вроде да.

Я перевел взгляд на Салагу. Он изломанной куклой валялся у наших ног.

– С этим что? – спросил я.

– Жив, но в себя не приходит.

– Твоя заслуга? – обвел я пальцем вокруг, указывая на яйцевидный кокон, окружающий нас.

– Да, похоже, дар немного усилился. Область защитного поля стала шире.

– Знал бы раньше, что ты столько раз нас выручишь, весь горох бы в тебя вбухал.

Если б не его дар, то мы скорей всего не выжили. Лавинный вынос смерзается за несколько секунд после остановки из-за молекулярного слоя воды на всех крупинках снега и отрицательной температуры внутри – жертвы словно забетонированы в снегу. Заперты в снежном саркофаге.

Так что, большинство попавших под лавину оказываются в полной неподвижности. Они не могут смочить палец слюной и проверить в каком положении оказались. Хотя, если ты вдруг можешь шевелиться, то все равно не выйдет, так как вокруг полная темнота.

Так что все эти сказочки от «экспертов» по выживанию, как выбраться из такой ситуации, не стоят и обгрызенного спорана, так как придуманы людьми, которые никогда не попадали под лавину.

– Давай нашего кибер-гения поднимать, а то он там во сне уже до восьмидесятого левела прокачался.

Мы с трудом привели Салагу в чувство, потом просто сидели и молча попивали живец, переваривая случившееся. По часам получалось, что на улице сейчас уже вечер, так что решили перекусить и начать откапываться. Как раз к рассвету должны успеть. Все-таки втроем работать будем.

– Что с дроном? – спросил я у Салаги.

– Сейчас проверю. Я его за выходом из песочных часов на дереве припарковал, – сказал он, быстро перебирая пальцами по экрану планшета. – Сигнала нет. Он сейчас в спячку впал, надеюсь, отзовется.

Похоже, он за него переживал, как за любимого питомца.

Копать решили вверх под небольшим углом, чтоб можно было спокойно пробраться ползком. Я взял ледоруб и начал крошить смерзшийся снег. Проход старался сделать в ширину таким, чтоб можно работать локтями и коленями, пока ползешь.

Менялись каждый час. Как и планировали, откопались к рассвету. Правда, к рассвету следующего дня, переоценили мы свои силы. Проход получился метров пятнадцать в длину. Я полез первым, прицепил к поясу веревку и, ловко работая всем телом, добрался до выхода.

Последний слой снега, через который уже немного пробивался лунный свет, снимать не стали. Поэтому я ударил ледорубом и пробил выход наружу. Орудуя инструментом, расширил проход и осторожно высунул голову.

Гора заслоняла низину от восходящего на востоке солнца, и вокруг еще было темно. Я выбрался по пояс и осмотрел округу в бинокль. Ни одного следа. Снежинки кружились, налипали на линзы и таяли, мешая обзору.

Надо быстрее сваливать отсюда, тогда снегопад скроет наши следы. Я полностью выбрался и дернул шнур два раза. Прошло несколько секунд, затем дернули в ответ. Я начал тянуть веревку на себя и быстро вытащил свой рюкзак. После чего спустил ее снова и поднял остальное имущество группы.

Я сканировал округу, пока парни выбирались. Когда Воронцов поднялся, передал ему бинокль и начал экипироваться, рассовывая по отделениям разгрузки магазины и цепляя гранаты. Когда оружие было заряжено и поставлено на предохранитель, я снова перенял эстафету наблюдающего в то время, как вооружались Салага с Воронцовым.

Мы выстроились в походную цепь во главе со мной и пошли к выходу из Песочных Часов, где уже виднелись отражающиеся от снега солнечные лучи. Второй раз за рейд мы обманули смерть и ускользнули из ее лап. Сколько еще таких ситуаций впереди и будет ли нам так же везти – вот что волновало всех нас.

Салага беспрестанно пытался вызвать дрон, наконец, аппарат откликнулся и вспорхнул с ели, вспугнув сидевшего на ней ворона и вызвав осыпь снега с ветки. Я проводил взглядом черную птицу, которая приковывал к себе внимание контрастом на фоне всеобщей белизны.

До обеда мы шли спокойно. Нам не попадалось никого, кто бы не умирал от пистолетного выстрела. Впереди был последний спуск и дальше начинались сплошные лесистые равнины с вкраплениями городских кластеров. Самый опасный участок будущего маршрута, тут частенько можно было встретить диких или рейдеров с Цитадели, про зараженных и говорить нечего.

Все, что издали напоминало строения, мы обходили десятой дорогой. В тишину, разбавляемую хрустом снега под ногами, иногда вмешивались далекие выстрелы. Наша группа двигалась к заброшенному кластеру, где надеялась найти место для ночёвки.

Спустя два часа искомый был найден. Он ловко укрылся в лесном массиве и, если верить отметкам на карте, перезагружался раз в три месяца. Обычный городской район хрущевской застройки. Мы осмотрели территорию с дрона и не обнаружили свежих следов. Погоняли летательный аппарат по улицам города, разбили им пару стекол и гремели железом, но никто так и не вышел на шум.

Место признали пригодным. И хорошо, до следующего еще километров пять пилить.

– Пусть твой Сокол по округе полетает, и по нашему следу пусти. Вдруг кто увязался, – скомандовал я.

Мы прошли по лесу и остановились у самой городской черты. Здание, в котором решили укрыться, выбрали заранее. И сейчас как раз таки смотрели на него. Именно у этой пятиэтажки пожарная лестница выглядела самой надежной, первичный оборонный рубеж в виде подъездной двери не имел домофона, а был укомплектована штатным массивным засовом, надежно приваренным к двери еще лет тридцать назад.

Вся группа сбросила рюкзаки и замерла в готовности действовать.

– Первый пошел, – скомандовал я.

Салага дополз до угла здания и замер, заглянул за угол и дал сигнал. Я пошел следующий. Добежал до его позиции, он сдвинулся с места и подобрался к подъезду. Щелкнул фонарем на стволе пистолета-пулемета и зашел внутрь.

– Чисто, – донеслось по рации.

Я сменил «арку» на ПП-2000 и зашел следом. Так как дверь была открыта, в подъезд намело снега. Все-таки в том, что мы живем в морозном климате, есть свои плюсы. Обглоданные кости, валяющиеся под ногами, не смердят.

Дверей на каждом пролете было четыре. Я мигнул фонарем, указывая на самую правую из них, железную дверь с цифрой «1». Салага начал подниматься по ступенькам, стараясь не наступить на валяющийся мусор. Дернул ручку – заперто.

Следующая дверь была деревянной, она оказалась открыта. Салага вошел, и я последовал за ним. Мы проверили все комнаты. Окна были выбиты, внутри царила полная разруха. Разбросанные вещи, битая посуда, и пахло скверно.

Так мы поочередно проверили каждую открытую дверь во всем подъезде. И повсюду было одно и тоже: замерзшие, исхудавшие тушки кошек, походившие на чучела, из которых вынули манекен, обгрызенные костяки, детские черепа. На одном из балконов нашли по пояс занесенного снегом, замерзшего мужика. Судя по дырке в башке и пистолету в руках, умер он все же не от обморожения.

Сказать, что картины покинутого дома угнетают, это как ляпнуть, что ты возмущен тем, что метеорит летит на землю. Нас с Салагой конкретно накрыло. Все это дерьмо навалилось и давило на психику.

Мы проверили последнюю комнату, в которой и планировали заночевать, затем осмотрели крышу и вызвали Вороцова. Он занял позицию, а мы пошли вниз за рюкзаками.

Подняли их, сложили в комнате вещи и решили немного обезопасить наше место пребывания. Как говорил Старый, следы нужно путать всегда, особенно перед ночевкой.

Вернулись к точке входа в город и начали путать следы. Мы крутили петли, сходились и расходились, плевали на деревья и по самому городу немало наплутали. Пока зараженные бродят по этим следам, мы успеем либо уйти, либо придумать, как их убить.

Вернулись в квартиру, прихватив пару подходящих для следующего дела полешков, и вызвали Воронцова. Он зашел в комнату и занялся перекусом. Салага установил дрон на задранной вверх стреле строительного крана и мог контролировать всю округу. А я выстругал из захваченных деревяшек клинья.

Затем спустился на первый этаж, запер засов и поставил растяжку на дверь. Еще пару установил на этажах и все имеющиеся мины замаскировал притащенным из квартир мусором. Потом вернулся в комнату для ночёвки и забил под дверь клинья.

– Теперь осталось последнее, – сказал я.

– Что именно? – спросил Салага.

– Оборудовать путь к отступлению. Вызывай дрон.

Эту квартиру я выбрал именно из-за того, что одно из окон у нее находилось недалеко от пожарной лестницы. С помощью дрона мы обернули репшнур вокруг ступеньки и зацепили за батарею. Теперь в случае чего можно спокойно перейти на крышу или наоборот, спуститься вниз.

– Ну ты параноик! – на этот раз уже восхитился Воронцов.

– А то. Учись.

Все, теперь моя душа спокойна. Если б еще зубы не были такими острыми, я уже язык об них смозолил.

На часах было уже девять вечера. Запертый на кухне кролик чем-то гремел. Воронцов выпросил у Салаги планшет и игрался с летательным аппаратом, в последний раз осматривая округу. Наш хакер уже расправил спальник. Наружного наблюдателя решили не выставлять, зачем он нужен, если есть дрон? График дежурств разбили по два часа сорок пять минут. Я заступал вторым, надо дать парням нормально отдохнуть.

Салага разбудил меня ровно в двадцать три сорок пять. Мое дежурство прошло без происшествий, мне даже понравилось. Я пил крепкий кофе и закусывал горьким шоколадом. Все-таки, есть в этом некая походная романтика. Пусть и вздрагивал, когда подъездная дверь вибрировала от порывов ветра, но зато тут все было просто.

С тобой друзья. Вы втроем против всего этого безумного мира. Надеяться можно только на себя и на того, кто рядом. Вы присматриваетесь к друг другу, запоминая мельчайшие детали, чтоб в случае чего успеть прийти на помощь или понять, что опасность рядом, лишь по выражению глаз, еще до того, как товарищ даст команду.

Каждый день я становлюсь лучше, учусь чему-то новому, развиваю выносливость. Лучше отдаю приказы, улучшаю тактическое мышление, постоянно придумываю что-то. Мозг нагружен, он двадцать четыре на семь сканирует пространство в поисках опасностей.

Так происходит с каждым из нас, и с индивидуальным прогрессом растет общий уровень команды. Может, это глупо, но сейчас я был рад, что попал в Улей. Рад, что мне пришлось выбраться за стены.

Здесь ты радуешься таким мелочам, что воспоминания о прошлой жизни кажутся до жути скучными. Словно включили черно-белое немое кино с субтитрами на незнакомом тебе языке, после того как ты смотрел киноновинку с хорошим сюжетом и качественными спецэффектами.

Моя смена подошла к концу, и я разбудил Воронцова. Он потер лицо руками, приходя в себя. Я вручил ему кружку с горячим кофе и улегся спать. Очередной день позади. Зубы, кажется, немного сточились и теперь не были такими острыми. Или это у меня уже на языке кожа загрубела?

Разбудил Воронцов. Он выглядел обеспокоенным.

– Доклад, – сразу потребовал я.

– Возможно, есть противник.

– Не понял.

Я выскочил из спальника, Салага протянул мне планшет, а Воронцов кружку с кофе. Я отхлебнул живца, запил его кофе и уставился в экран. Дрон снимал с крыши этого дома и на первый взгляд ничего не было. Лес как лес, разве что пробежался ночью какой-то зверек, но лапы маленькие, либо собачонка, либо кто-то еще меньше и безобидней.

– Вот, – ткнул Воронцов пальцем в нужное место у самой опушке леса, где виднелась небольшая возвышенность. – Когда я вчера на крыше был, то смотрел на лес, – пояснил он. – Не помню этого бугорка. По логике, он там должен быть, так всегда на опушках. Плюс с ели в этом месте снег сдувает, и он туда падает. Может, ты меня просто своей паранойей заразил.

– Может, и так, но проверить не помешает. Сейчас поедим и за дело.

Прошло около получаса, а мы уже были на крыше здания. Проверить подозрительный бугор решили самым простым способом. Воронцов прицелился в него с винтореза и выстрелил.

Пуля прошила снег и впилась в ствол ели, отчего тот прыснул щепками. Наш снайпер прицелился еще раз и выстрелил чуть ниже. Тот же эффект, разве что пуля не выскочила наружу, наверно, в землю зарылась.

– Похоже, ложная тревога, – объявил Воронцов.

– Похоже на то, – согласился я. – Сворачиваемся. Салага, дрон на маршрут. Я пошел подъезд разминирую.

Спустя пятнадцать минут мы уже вышли на улицу и перебежками направились к углу дома. Нырнули за угол и махнули в сторону леса. И все же, такие вещи не укладываются в голове. Вот стоит дом, а через сто метров от него уже лес.

– Твою мать, – выругался я. – Веревку, которую к лестнице привязывали, не сняли.

– Да и хрен с ней, – сказал Воронцов.

– Да это понятно. Но на будущее, такие вещи забывать нельзя. Сегодня веревку, завтра гранату, и далее по списку. Сатана кроется в деталях, все начинается с малого, и тому подобное.

Парни покивали в знак согласия. А дьявол и правда в деталях, подумал я, ведь если б мы раньше обратили внимание на то, что под тем углом, под которым выстрелил Воронцов, пуля не должна была зарыться в землю, то внезапно оживший сугроб не стал бы для нас таким сюрпризом.

Салага тут же ушел в невидимость, а мы с Воронцовым кинулись в разные стороны. Он побежал в соседний дом, а я в тот, из которого только что ушли. Белая тварь на четвереньках скачками рванула в нашу сторону. Перед тем, как залететь в подъезд, я переключился на подствольник и замер, высунув ствол на улицу.

Когда из-за дома показалась спина монстра, я выстрелил. Раздался хлопок пускового запала и граната ударили зараженного в поясницу. Тварь перекатилась. Жаль снаряд был осколочный. Но кто ж знал, что так все обернется? Слегка прихрамывая на заднюю лапу, монстр развернулся в мою сторону.

Я кинулся в подъезд, закрывшись на засов, словно он мог спасти меня от этой туши. Трезвое мышление не было утеряно, и я вытащил из рюкзака «гейм овер», воткнул ее прямо посреди лестницы и побежал вверх.

Спустя пару секунд раздался звон от удара в подъездную дверь, затем скрежет сминаемого метала. Я в этот момент уже влетел в нашу квартиру. Внизу оглушительно громыхнуло, но вопреки ожиданиям, я не услышал, как монстр в агонии скребет когтями по ступеням.

Тварь поднималась, хоть и не так резво, как в начале. Я зарядил последнюю подствольную гранату, но стрелять побоялся, так как снаряд был осколочный. Могло и самого зацепить рикошетом.

Вместо этого установил растяжку на дверь и выбрался на крышу по пожарной лестнице. Когда внизу еще раз громыхнуло, я сбросил рюкзак, спустился вниз уже по подъездной лестнице, поставил в дверной проход «ОЗМ», закинул в квартиру светошумовую «зарю», и влетел обратно на крышу.

Было слышно, как оглушенная тварь мечется по квартире и сносит стены, потом раздался еще один взрыв. Я не глядя высунул дуло винтовки в щель люка и нажал на спуск. Снова громыхнуло. Крышку подбросило, а по подъезду со свистом заметались осколки.

Сквозь череду нескончаемых взрывов до меня наконец дошло, что рация в ухе беспрестанно надрывается.

– На приеме, – поймав паузу между вздохами, прохрипел я.

Ноги несли меня к пожарной лестнице, когда окровавленная и закопченная лапа показалась из люка.

– Подрывник, ты как?

Я не мог разобрать, кто из парней говорит. А еще не видел, но слышал, как тварь ломает бетон и лезет на крышу, и потому развернулся, одновременно с этим припал на одно колено и короткими очередями опустошил весь магазин в высунувшегося уже по пояс зараженного.

– Установите мины на первом пролете и на выходе из подъезда, – скомандовал я.

Затем перезарядился и начал спускаться. Наверное, сначала надо было спросить, где они, да как-то не сообразил.

Лестница предательски скрипела и шаталась. Глупо будет выжить в схватке с элитником и умереть от падения с пятого этажа. Нога соскользнула со ступеньки, и я чуть не улетел вниз. Сердце забилось еще быстрее, хотя казалось, это уже невозможно, оно и так работало на пределе, того и гляди, не выдержит. Да, умереть от сердечного приступа еще глупее, чем упасть с высоты.

Следующая ступенька с хрустом сломалась, и я снова чуть не упал. Но осторожничать было некогда, вдруг тварь догадается вырвать лестницу из стены. Я был уже на втором этаже, когда жемчужник взглянул на меня сверху. Тело сработало само, я просто развернулся, отталкиваясь и группируясь в полете. Снег смягчил падение, но ноги все равно отбил.

Лестница со скрежетом была вырвана из стены и начала падать.

– Как у вас? – спросил я по рации.

– Сделали, – Донеслось в ответ.

– Прячьтесь! – крикнул я на бегу, и сам рванул к той пятиэтажке, в которой должен был укрываться Воронцов.

За спиной раздался очередной взрыв, следом еще один. Элитник вывалился из подъезда, окутанный облаками дыма, и рухнул на асфальт.

Правая задняя лапа болталась на сухожилиях и волочилась следом, окрашивая снег в алый цвет, а из рваной раны на брюхе вываливалась склизкая каша, и словно связка сосисок, висели потроха. Шкура твари была испещрена обгорелыми проплешинами, а в некоторых местах просто болталась, побрякивая пластинами брони о землю, осколки торчали повсюду.

Монстр попытался подняться, но лапы подломились, и он упал. Неужели все? Но нет, рано радоваться. Элитник предпринял новую попытку и уверенно встал на три лапы. Тут под его тушку закатилась граната, громыхнуло. Тварь запрокинуло на спину, снег разлетелся во все стороны. Засвистели осколки.

Элитник снова перевернулся. Глаз не было видно из-за слежавшейся и пригоревшей алой шерсти, но я почувствовал, как тварь посмотрела на меня. И тогда раздался выстрел, потом еще один, и еще, и еще. Это громыхала «Сайга» Салаги. Самого его не было видно. Всего двадцать раскатистых «БУХ!».

Неизвестно, смог ли карабин вскрыть защиту спорового мешка, так как на твари живого места не было, чтоб что-то рассмотреть. Но все же, элитник замер и не подавал признаков жизни. На всякий случай, я прицелился и выдал пару очередей примерно туда, где должно быть его самое уязвимое место. Воронцов со своего «ВСС» тоже присоединился и сделал пару выстрелов с крыши здания.

Нашумели мы так, что, наверное, весь Улей соберется посмотреть, кто это тут развлекается. В наушниках звучали шокированные и одновременно радостные голоса парней. Я на автомате что-то им отвечал, но не помню, что. Мне просто не верилось в произошедшее.