Текст книги "S-T-I-K-S. Вмерзшие"

Глава 30. Минус один

Какие выводы можно сделать из всего, что случилось?

Во-первых, если сугроб поглотил пулю и ничего в ответ не выскочило, значит, тварь просто попалась очень хитрая и терпеливая.

Во-вторых, дрон – это хорошо, но может подвести, так как мы решили, что скорей всего, по нему она нас и вычислила. Ведь ее след не пересекался с нашим, а выписывал причудливые полукруги, подозрительно похожие на траекторию полета летательного аппарата.

В-третьих, если сканируешь местность над лесом, нужно опускаться до самых крон, а то и ниже, твари попадаются очень хитрые.

В-четвертых, если ты ведешь себя крайне вызывающе и много всего взрываешь, то даже превосходящий тебя по силам противник может испугаться и отступить. По крайней мере, так говорит картинка с дрона. Там как раз группа рейдеров спешно прыгала на снегоходы и сваливала с другого конца города.

В-пятых, если за стенами группа людей пыталась выйти с тобой на тесный контакт, то навести с помощью дрона стаю зараженных на их след не считается дурным тоном.

В-шестых, всегда продумывайте пути отступления. Если бы не та веревка, ведущая к пожарной лестнице, то все могло накрыться медным тазом, а точнее, снежным гробом.

В-седьмых, гранат много не бывает.

В-восьмых, если не чувствуешь, что ранен, еще не значит, что ты ничего себе не рассадил и не словил пару осколков.

И, наконец, в-девятых, отдавайте жемчужину самому полезному члену отряда, у нас в группе на данный момент таковым является Воронцов.

Обо всем этом я подумал, пока бежал по лесу. Мы разделились и двигались поодиночке, чтоб сбить тварей со следа, если такие найдутся. Через час я поднялся на холм и издали увидел ориентир. Низину, похожую на огромную метеоритную воронку, от которой поднимался пар.

Это место зовется Сковородка Великана или Долина Вялых Гейзеров. Вялых потому, что этот кластер перезагружается каждую неделю. Гейзеры бьют лишь в первые день-два, а потом лава начинает остывать и уже не может вытолкнуть воду вверх.

Поэтому остальные шесть дней просто идет пар. Зараженные обычно обходят это место стороной, им не хватает ума понять, когда гейзер ударит, и они частенько становятся его жертвами. Иногда даже погибают при этом, и тогда их тушка гниет здесь, распространяя зловоние по округе и зазывая еще больше сородичей, которые в свою очередь тоже дохнут, и так до бесконечности, пока кластер не перезагрузится.

– Ворон, Студент, – запросил я друзей по рации.

В ответ тишина. Повторил вызов, и снова ничего. Значит, прибыл первым.

Я спустился в низину, принюхался. Тухлятиной не воняло, да и не разглядел в бинокль мертвых тел. Зато слегка попахивало сероводородом, сразу стало жарко. Очки запотели и пришлось убрать их на лоб. Тут и там шипели воронки в земле, некоторые из них плевались небольшими струями, другие же просто кипели или пускали облака пара, как утюг.

Обходя большие лужи, забрался в пересохший кратер, расстегнул курку и устроился поудобней в ожидании радиосигнала. Минусом этого места было то, что при относительной его спокойности из-за постоянного пара, ты рискуешь не учуять и не увидеть кисляк в преддверье перезагрузки. Но и зараженные, если вдруг заберутся сюда, не смогут вычислить тебя по запаху, а следов на местной каменистой почве почти не остается.

– Тритон, Студент, ответьте Ворону, – донеслось из рации примерно через полчаса.

– Тритон на приеме. Статус?

– Зеленый. Хвоста нет.

– Принял. Жду.

Я вылез из своего удобного и теплого укрытия и, вооружившись биноклем, начал прочесывать округу по секторам, пытаясь найти Воронцова. Поймал его крадущийся силуэт. Без оптики и не заметил бы.

– Как прошло? – запыхавшись, выпалил он, скидывая рюкзак.

– Нормально, а у тебя?

– Пришлось побегать, – Воронцов уселся, опершись спиной на камень, и снял шапку, под ней обнаружились слипшиеся от пота волосы. – Где Салага? – спросил напарник, отпив живца.

– Еще не прибыл.

– Хреново. У него же самый короткий маршрут был, плюс дрон под рукой.

– Угу, – хмуро согласился я. – Давай еще немного подождем. Можешь пока ванну принять, – указал я на глубокую лужу справа от нас.

– Что, вареной человечинки захотелось? – улыбнулся Воронцов.

– Нет, я бы от вареной сгущенки не отказался.

Воронцов согласился, и мы воспользовались паузой, чтоб перекусить.

Прошло два часа, а Салаги все еще не было.

– Да где он? – нервничая, спросил напарник.

– Пошли за ним.

– А если ему пришлось маршрут изменить, и он сюда придет, когда мы уйдем?

– Послание из камней ему оставим. Догадается, что мы здесь были.

Так и поступили. Нам не пришло в голову ничего умнее, как выложить из булыжников мужское достоинство, указывающее в ту сторону, куда мы пойдем. Салага не дурак, должен понять, что на его поиски ушли.

Я перевалил через край низины и тут же съежился от холода. Разница температур была большая. Мы разошлись друг от друга метров на сто пятьдесят и двинулись в путь.

Через час Воронцов вызвал меня по рации.

– Тебе надо это видеть.

– дошел до него. Он указал на явные следы посадки дрона, самого аппарата нигде не было, как и его владельца. Мы решили обшарить весь район. Вскоре я наткнулся на лотерейщика, который усердно пытался взобраться на сосну, но раз за разом слетал вниз. Белку, что ли, он там ловит.

Его куртка уже вся порвалась и свисала рванными клочьями. Волосатые ноги по колено утопали в снегу. Он был так увлечен процессом, что не заметил, как я подкрался. ПП плюнул короткой очередью, и затылок твари разлетелся, как пиньята. Правда, разметал во все стороны отнюдь не конфеты.

Я аккуратно, чтоб не заляпаться, вскрыл споровый мешок, но нашел там лишь пару споранов. На этот раз не повезло в лотерее. Сверху доносилось жужжание, дрон запутался в ветках и никак не мог взлететь.

Я вызвал Воронцова, и пока он прикрывал меня, соорудил примитивную кошку из ледоруба и мотка веревки. Будем надеяться, наш разведчик не разлетится вдребезги во время падения.

С пятой попытки ледоруб удалось забросить как надо. Инструмент зацепился за ветку, я начал раскачивать и трясти ее, пока аппарат не слетел с дерева. Механическая птичка вырвалась из клетки и упала в снег, провалившись в него сантиметров на тридцать.

Воронцов вытащил ее и отряхнул. Видимых повреждений не было, но дрон не мог взлететь. Лишь бессильно подвывал лопастями.

– Салага где-то в районе километра, – сказал напарник.

Этот участок мы могли сканировать еще долго, но хитрый Салага решил облегчить нам задачу. Когда мы шли не в ту сторону, то винты летательного аппарата начинали стрекотать. Если б не эта методика, то, боюсь, мы бы его вообще не нашли, ведь могли спокойно пройти в десяти шагах и не заметить, так как он провалился в яму.

Такие я уже видел на горнолыжном курорте, до того, как попал в Улей. Парень, ехавший на лыжах впереди меня, просто исчез, пришлось даже вызывать спасателей, ведь веревки ни у кого с собой не оказалась. Они потом оградили опасный участок, но все равно находились умники, которые продолжали там спускаться.

Салага висел вниз головой на глубине метров пяти и заткнул собой проход как пробка.

– Не ранен? – спросил я.

– Нет! – крикнул он в ответ.

Звук вышел очень странный, так как распространялся по подземным галереям внизу, но до нас почти не доходил.

Я установил два ледобура, а Воронцов спустил ему веревку с самозатягивающейся петлей на конце. Под нашим чутким руководством Салага просунул туда ногу, затем ту же процедуру повторили и со второй. Немалыми усилиями нам удалось его выдернуть, тогда он сам вкрутил ледобур и смог перевернуться, после чего подцепил репшнур к страховочной системе, и мы его вытянули.

Я с удивлением уставился на труп снеговика на дне ямы. Оказалось, Салага бежал от твари, когда она провалилась в разлом. Он обрадовался и расслабился, и потому сам угодил в точно такую же ловушку. Только вот не упал, а так и застрял. Шевелиться он боялся, так как улететь вниз головой никому не улыбается, а установить страховку никак не мог.

Зараженный добрался до него по подземным тоннелям и пытался допрыгнуть. В один прекрасный момент Салага не выдержал и рискнул выстрелить. Опустошил почти весь двадцатизарядный магазин, прежде чем тварь окончательно сдохла. Хорошо, что из-под земли звук выстрелов почти не выходил наружу.

Я, как самый опытный альпинист, спустился и выпотрошил тварь. Затем мы направились обратно в Долину Вялых Гейзеров, так как найти другое укрытие до вечера уже не успевали. Когда добрались до места, у меня уже созрел план, как обезопасить нашу ночевку. Просто нужно выставить одного наблюдателя за границей кластера.

Находясь внутри, мы не поймем, если начнется перезагрузка, а вот со сторонним караульным сможем заметить опасность. Хотя поспим, конечно, таким образом поменьше, но жизнь дороже сна. Меняться решили по часу, чтоб часовой сильно не мерз.

Вскоре мы привыкли к легкому запаху серы, постоянному хлюпанью и шипенью, и это совершено не мешало нам спать. Все же, прекрасно вот так лежать в огромной воронке и смотреть на звезды и луну.

Салага весь вечер и половину ночи провозился с дроном, и как настоящий кибер-айболит все-таки починил птичку. Не знаю, сколько он поспал, но синяки под глазами говорили, что не очень много. Я влил в себя очередную порцию кофе и скомандовал выдвигаться.

Салага запустил дрон на маршрут, и мы потихоньку пошли следом. Через несколько часов, когда группа остановилась на очередной привал, наш разведчик перестал передавать картинку.

– Что случилось? – спросил я.

– Не знаю, – сказал Салага. – Просто разом потухло все. Сигнал о местоположении есть, но он не двигается, когда я пытаюсь им управлять. Надо было вчера еще раз все проверить.

– Ладно. Сейчас доберемся до него, и посмотришь, что случилось.

Дрон лежал в лесу посреди поляны, глубоко зарывшись в снег. Салага жал на экран, но ничего не происходило. Либо слой наста глушил звук, либо ни один из манипуляторов не отвечал на сигнал.

– Пойду заберу, – сказал наш хакер.

– Стой, – остановил его я. – Ползком давай. Мы прикроем.

Воронцов занял позицию в корневище огромного пня, а я двинулся в обход, заходя справа. Салага полз к дрону, и чем ближе он подбирался, тем сильнее нарастало мое беспокойство.

– Студент, стой. Давай назад, – скомандовал я.

Салага замер на секунду, словно обдумывая, выполнять ли приказ, но потом все же начал разворачиваться, в этот момент дрон разлетелся, взметнув вверх облако снега. Салага тут же исчез. В то место, где он был секунду назад, поднимая фонтанчики снега, с противоположной стороны поляны ударили пули.

Вот тебе и дрон, столько раз нас спасал, а теперь снова навел беду.

Я побежал от дерева к дереву, стараясь обойти противника с фланга.

– Студент, статус, – запросил я его по рации.

– Желтый, – хреново, это значит легкое ранение. – Засек двух противников. На час и на одиннадцать.

– На час уже минус, – подал голос Воронцов.

Я продолжал двигаться перебежками, сильно забирая по дуге, и тут же рухнул вниз, когда сосна рядом со мной сыпанула во все стороны щепками от попаданий. Судя по звуку выстрела и урону, стреляли картечью.

– Контакт на три часа, – сообщил я товарищам.

– Не вижу, – отозвался Воронцов. – Деревья обзор закрывают.

Я тоже не видел противника, но все же метнул «зарю» и дал пару очередей, прежде чем громыхнул взрыв. Вне помещений ее использовать почти бесполезно, но не в моем случае. Мне все же удалось напугать врага и благодаря этому сменить позицию. Теперь я оказался за поваленным деревом, и нападавший скорей всего не видел моего маневра.

– Минус один с левого фланга, – доложился по рации Салага.

«Хорошо быть невидимкой», – подумал я. И тут же сзади слева раздался взрыв. Как раз у позиции Воронцова.

– Я зеленый, – тут же отозвался он.

Мой противник тем временем попробовал сменить позицию и на ходу дал несколько выстрелов туда, где видел меня в прошлый раз. Я выстрели ему в середину корпуса, пули оплавленными каплями попадали вниз, а другие скосили молодую березку. Боец укрылся за деревом. Вдали слева прогремело несколько гранатных взрывов.

– Минус один, – снова доложился Салага.

На позиции Воронцова снова что-то рвануло.

– Минус один, – отрапортовал он.

Они там воюют, а я забуксовал. Впрочем, если вспомнить, что у них есть запас гранат и полезные для боя дары, ничего удивительного. Ищи возможности, а не оправдания – приказал я сам себе и выстрелил последним осколочным из подствольника.

Раздался взрыв, осколки сыпанули во все стороны. Парочка даже впилась в дерево, за которым я укрылся. Но как только попробовал высунуться, противник открыл пальбу. Сука, опять его дар прикрыл, но не бесконечно же ты так сможешь делать.

С вражеских позиций донеслось урчание, а затем крики и заполошная беспорядочная стрельба, но я пока не обращал на это внимания. У меня свой противник.

А если мы вот так? Я перезарядил «Арку», метнул полупустой магазин и побежал на противника, стреляя на ходу и не давая ему высунуться. Когда магазин опустел, я тут же взялся за ПП-2000.

Боец выстрелил. Половина картечин угодила в дерево, остальные словил кевлар и, кажется, правая нога. Но пока на адреналине, могу позволить себе не обращать внимания на такие вещи.

Я бил короткими очередями, правая рука еще жала на спусковой крючок, в то время как левая уже тянула из кобуры пистолет, и когда раздался щелчок, оповещающий об опустошении магазина, ГШ-18 уже снова плевал свинцом в сторону врага.

До него осталось метра два, когда пистолет умолк, и затворная рама встала на задержку. Противник высунул ствол из-за дерева, но я уже всадил ледоруб ему в плечо и дернул на себя. Что, сука, не ожидал? Карабин дважды громко бахнул, и боец вскрикнул, так как попал себе в ступню.

Он начал заваливаться, и ледоруб вырвало из рук, а я уже выхватил нож и навалился сверху. Противник закрылся от меня «сайгой», и я сломал лезвие при очередном ударе о корпус оружия. Тут же получил магазином в голову, он лишь соскользнул со шлема. Осколок ножа в руке ударил бойца в грудь и бессильно брякнул о пластины бронежилета. Еще удар, на этот раз под углом снизу-вверх, и, наконец, клинок достиг цели.

Руки, держащие карабин, опустились, и боец задергался в конвульсиях, силясь сбросить человека, который проворачивает холодное лезвие ножа у него в горле. Я же всеми силами навалился на него, стараясь удержать, норовящую выскользнуть окровавленную рукоять ножа, словно поймал акулу за плавник и пытаюсь совладать с ней.

Наконец сопротивление ослабло. Я обессиленно откинулся на снег и, отдышавшись, выдал победное:

– Минус один.

Глава 31. Знакомые места

Салага был мрачнее тучи, словно не дрон взорвали, а одного из нас. Пуля угодила ему в плечо, а осколки от взрыва птички располосовали все лицо. То, что он исчез с поля боя, спутало врагам все карты. А то, как Воронцов ловко прижал их снайперским огнем, переломило исход боя в нашу сторону.

Когда вражеский невидимка проник к нему в тыл, то нарвался на «белую ведьму». Небрежно воткнутая впопыхах ОЗМка отработала на ура, нашпиговав противника десятками смертоносных осколков.

Разгневанный утратой любимой игрушки, раненный Салага в стелс-режиме героически продолжал наводить шорох на вражеских позициях. А когда на шум заявилась парочка йети, то противник счел потери критическими и спешно ретировался с поля боя. Вскоре до нас донеслись удаляющиеся звуки работы двигателя.

Вот так мы втроем отбились от целого творческого коллектива злобных негодяев. Кто они такие и чего вообще хотели, было неясно, скорей всего, просто банда, промышляющая гоп-стопом. Второпях обшмонали тела, запрятали трофейное оружие и поспешили удалиться вслед за отступившими бойцами. Нет, отнюдь не с целью дать убегающим пинка под зад. Просто противник понес потери, а, значит, могла остаться лишняя техника.

Так оно и оказалось. Пять снегоходов были хаотично расставлены по поляне и накрыты белой маскировочной тканью, поэтому напоминали кучи сугробов. Любой нормальный рейдер, увидев такое издали, решит, что в одном из них непременно спрятался зараженный, и обойдет стороной. Крайне ловко придумано, а потому надо взять на вооружение.

Не желая рисковать, я очень аккуратно заглянул под белое полотно, покрытое тканевыми ворсинками на манер снежинок. Все же перестраховался и, держась на расстоянии, стянул маскировку с помощью все той же кошки из ледоруба.

Осмотрел один снегоход, второй, третий. Потом поглядел на Салагу. Ему становилось плохо. Он привалился спиной на одну из машин, а Воронцов тем временем оказывал ему медицинскую помощь.

– Пронесло. Сквозное, – доложил он через несколько минут.

Я запустил двигатели двух снегоходов, перекидал в багажник запасные канистры с топливом и пометил место у себя на карте. Мало ли, когда еще пригодится. Воронцов закончил с бинтовкой Салаги и помог ему усесться ко мне на пассажирское место. Затем подцепил его карабином к моему поясу.

Сзади раздался треск ломаемых деревьев – что-то очень крупное проламывалось через чащу. Мы не оглядываясь рванули с места, Салага навалился на меня, как на подушку, и схватился руками за страховочную подвязку сзади. Снегоходы надрывно рычали движками, мы не давали им толком набрать оборотов и сразу переключали на следующую скорость.

Я посмотрел в зеркальце заднего вида. Тварь, преследовавшая нас, явно была элитником. Огромные мышцы выпирали даже сквозь шерсть, она бежала легко, не напрягаясь, словно ни капли не сомневалась, что догонит.

– Салага, – вызвал я соседа по рации.

Так проще, чем пытаться докричаться до него сквозь шум ветра и гул мотора.

– Да, – устало откликнулся он, и я почувствовал, как его голова оторвалась от моей спины.

– Последний шанс!

– Принял, – четко откликнулся он, наконец осознав, какая опасность нам грозит.

Парень развернулся на сиденье и полез в свой рюкзак, что находился в багажнике. Выудил оттуда кролика и бросил на снег. Зверек рванул как гоночный болид, и мигом исчез из видимости моего зеркала заднего вида.

Элитник сбился с курса и начал гоняться за ним по полю, словно кошка за красной точкой лазерной указки. Петляя, кролик нырнул в лес. Жемчужник вломился следом, снося деревья. Будем надеяться, наша хитрость займет его надолго.

* * *

Трюк с кроликом все-таки сработал, и того элитника мы больше не видели. На снегоходах быстро домчали до Бельма, а там следующие два дня с нами ничего интересного не происходило. Твари почти не попадались, люди тем более.

Ночевали, где придется. Порой просто строили иглу в укромном месте, наука Эскимоса нам все-таки пригодилась. А когда местность была не подходящая или непригодный снег, то мы просто накрывались маскировочными накидкам и становились кучкой сугробов. Кофе с каждым днем я заваривал все крепче.

Когда до той самой «тарелки» осталось несколько часов пути, мы решили разделиться. Мне почему-то казалось, что меня там непременно ждут. Паранойя, знаете ли, она такая. Я спешился и отправился на разведку, парни же укрылись в лесу.

Полярная станция даже через бинокль виделась маленькой черной точкой. Мне начало казаться, что на меня смотрят со всех сторон. Я понимал, что это, скорей всего, просто приступ паники, но ничего не мог с этим поделать. Повсюду мерещились залегшие в снегу силуэты.

Еще постоянно приходилось оглядываться и проверять, не увязался ли за мной кто из парней. С этих станется устроить мне тайное прикрытие.

Пошел снег. Крупные белые хлопья падали на стекло шлема, таяли и стекали вниз шустрыми ручейками. Затем ветер усилился, начиналась буря. Это хорошо, пусть скроет мои следы. Я не боялся замерзнуть, как в прошлый раз. Во-первых, ботинки с подогревом. Во-вторых, дар анабиозника все же внушает уверенность выживания в любых холодах.

Когда осталось идти примерно с километр, я решил не рисковать и просто полз несколько часов. Глупо? Скорей всего. Но все-таки, если б я хотел подловить сам себя, то усадил бы снайпера на вершине этой «тарелки» и приказал ему стрелять в любой мелькнувший вдали силуэт. А там проверить можно, свой или чужой попал под раздачу. Если ошиблись, ничего страшного – трупы не просят извинений.

А ползущего человека в бурю не так-то просто разглядеть. Не доползая метров ста пятидесяти, я замер и долго изучал округу в поисках следов пребывания человека. Разглядел в бинокль остов сгоревшего снегохода. Еще часа полтора ползал вокруг, но ничего не было. Похоже, пора рискнуть.

Я не стал возвращаться и вызывать парней, как мы договорились. Вдруг все же меня внутри поджидает ловушка, не хочется их подставлять. Если засада грамотная, то всех положат с гарантией. Только я от них грамотных действий еще не видел.

Не считая, конечно, фокуса с датчиком в магазине Салаги. Это был сильный ход, но недостаточно эффективный, раз я все же топчу этот снег, впитавший в себя крови в миллион раз больше, чем песок на арене Колизея.

Я плюнул на все и пошел в полный рост, нашел место, где Старый в прошлый раз откапывал вход, и начал руками отбрасывать снег. Отрыл люк и, вставив ключ, провернул. Сунул ледоруб в щель и надавил, приподнимая. Когда крышка чуть приоткрылась, пропихнул внутрь еще и сам ключ, а то все же ледоруб не гвоздодер, может и сломаться.

Посветил в щелку фонариком. Поблескивающих нитей растяжек не обнаружил. Поднатужился и поднял крышку. Тяжелая, зараза. Осветил проход. Залез внутрь. Закрыл люк и начал подниматься.

Все здесь было как в прошлый раз, разве что теперь я вооружен ПП-2000 и стараюсь ступать тихо, просвечивая фонарем все темные места. Глупо было вообще сюда лезть, но я пообещал профессору Пингвину, что притащу ему чертовых стылых пиявок.

– Некрасиво так поступать, – раздался в ухе голос Воронцова.

Я аж подпрыгнул от неожиданности.

– Нахер ты за мной поперся?! – тут же выдал я в ответ.

– Потому, что просчитал тебя, придурка, заранее. Только вот нагнать не успел из-за бури.

– Жди там. Связь каждые пять минут. Если пропаду из эфира, внутрь не лезь, – отрезал я.

– Разберусь, – буркнул в ответ Воронцов.

Вот тебе и дисциплина связи, блин. Защитничек херов, ну вот на кой ляд он за мной поперся? Хотя мне даже стало немного легче, напряжение чуть отпустило. Теперь я хотя бы знаю, что в случае чего буду отмщен.

Да и злился я больше на то, что не заметил слежку. Если б сразу увидел Воронцова, то отправил бы обратно, а теперь уже поздно что-то менять. Сам бы так же на его месте поступил. Я тяжело вздохнул и прошел очередной поворот.

Сразу вспомнилось, как в первый раз отправился за дровами по этим темным тоннелям. Все ждал, как на меня какой-нибудь чужой из-за поворота выпрыгнет. Как же давно это было, словно в другой жизни.

Я снова свернул и оказался в комнате, в которой ночевал. Здесь явно кто-то побывал. Все лежит не так, как мы оставили, дров и бумаги поубавилось.

– Ворон.

– На приме.

– Тут после меня были.

– И?

– И ничего. Просто как факт. Конец связи.

Я взял из ящика железную тарелку и бросил в нее три таблетки сухого горючего. Ловись, пиявка, большая и маленькая. Идем дальше, через столовую и в библиотеку. Луч фонаря по стенам, в каждый закуток, пройтись между всех шкафов. Вроде чисто. Тогда за дело.

Начал открывать все ящички и просматривать документацию. Отрывал только первые страницы, где была обложка с названием, а иногда еще и рисунок или чертеж. Потом разберутся, надо им все это или нет. Думаю, здесь может найтись полезная научно-техническая литература.

Вернулся в комнату. Черные камушки уже набились в тарелку и впитывали тепло от последней догорающей таблетки. Я подбросил еще одну и подождал минут десять. Пиявок набралось достаточно. Начал перекладывать их в тряпичный мешок, некоторые уже нагрелись до такой степени, что обжигали пальцы, другие же еле теплые или совсем холодные.

Отлично, все дела сделаны. Пора сваливать.

– Ворон. Доложи обстановку.

– Все чисто. Прием.

– Встречай. Как принял?

– Принял. Встречаю.

– Конец связи.

Я выбрался из тарелки и пополз к Воронцову, потом мы вдвоем добрались до Салаги. Опознались по рации и вошли в наш маленький лагерь посреди леса. Теперь осталось только добраться до сокровищ под горой, из-за которых собственно все это и затевалось.

Маршрут я выбирал по одному принципу, он не должен пересекаться с моей траекторией движения из родного кластера. Забирать решил западнее по дуге. Главное, не пролететь и к самому Пеклу не выйти.

Вьюга успокоилась, словно намекая, что нам пора в путь. Так и поступили. Ехали, пока впереди не показался городской кластер. Топливо было на исходе, хочешь не хочешь, а придется заехать. Но все получилось куда хуже.

Снегоход Воронцова начал терять обороты и заглох, так что мы слили с него остатки бензина и поехали дальше. А Воронцов пешком пошел следом, передав нам рюкзак. С увеличением нагрузки моя машинка начала жрать больше и тоже заглохла.

Изначально мы хотели остановиться, не доезжая до города километра полтора. Но в итоге встали примерно в двух, пристроили снегоход в пролеске, накрыли сетью, дождались отставшего Воронцова и отправились пешком. Да, без дрона, конечно, хреново. Сейчас бы пролетели над кластером и посмотрели, что там да как.

Следов, ведущих в город, не было, вообще никаких. Я смотрел в бинокль на мертвый кусок старого мира, но никакого движения там не наблюдалось. Дома зияли провалами окон, машины занесены снегом по самую крышу. Местный климат хорошо консервирует строения. Но создавалось впечатление, что это место покинули лет тридцать назад.

Вряд ли здесь удастся разжиться бензином. Длительное хранение крайне отрицательно отражается на его качестве, образуется большое количество смол из-за окисления углеводородов, соответственно, снижается октановое число.

В теории залить такое, конечно, можно, особенно, если разбавить свежим топливом. Но долго на таком наши машинки не пробегают, эффект будет меньше, а нагара больше.

Воронцов, как обычно, остался прикрывать, заняв позицию возле одной из множества брошенных у города машин. Я и Салага поползли, петляя в автомобильном лабиринте, и вошли в город. Надо было осмотреть ближайшее здание, чтоб наш снайпер мог расположиться на крыше, а мы бы под его чутким надзором продолжили рыскать по кластеру в поисках заправки или бензовоза.

С центрального проспекта сразу нырнули во двор, прошли к примеченному издали шестнадцатиэтажному дому. Есть в кластере здания и повыше, но не в ближайшей паре кварталов.

Чем дальше мы шли, тем больше у меня складывалось впечатление, что город вымер очень давно. Хотя, могу и ошибаться. Может, подобное запустение приходит всего за пару месяцев.

Поодаль скрипел, раскачиваясь на ветру, гнутый и ржавый дорожный знак, из выбитых окон домов на нас поглядывали призраки поглощенного Ульем города. На одном из балконов болтался повешенный человек. Он задубел и загорел на солнце до черноты и напоминал дурацкую деревянную куклу-вуду.

В этой тишине наши шаги по снегу звучали как раскаты грома. Хоть бы ворон какой гаркнул или мышка пробежала. Но ничего подобного, абсолютное запустение. Здесь застыло само время.

Поначалу проверяли каждую комнату, но потом расслабились и просто поднялись на крышу, вызвав Воронцова. С высоты увидели автосервис. С него, пожалуй, и начнем. Мы с Салагой спустились и дворами пошли в нужном направлении.

Ворота сервиса были заперты на цепь со звеньями толщиной в полсантиметра и навесной замок. Делать нечего, пришлось стрелять. В фильмах главный герой обычно на бегу отстреливает толстенную цепь из девятимиллиметрового пистолета, в реальности же мне пришлось выпустить пять пуль. Сложно попадать по одному и тому же звену, тем более стрелять пришлось с расстояния, чтоб не сыграл рикошет от металлических створок.

Ворота отказывались открываться, приходилось сдвигать их толчками. Наконец получилась щель шириной в полметра. Внутри стояла белая семерка. Я остался контролировать улицу. А Салага зашел, светя фонарем, потом чем-то долго гремел. После послышался удар и треск дерева. Это он выломал какую-то дверь в подсобку. Затем все же вынес двадцатилитровую алюминиевую канистру.

Нда, и как с этим по полю тащиться до снегоходов? И будет ли вообще двигатель на этом работать?

Мы только высунулись из сервиса, когда в канистру ударила пуля. Салага бросил тару, и я дернул его за шиворот, затянув обратно в ангар. Похоже, какой-то идиот пересмотрел блокбастеров и думал, что мы красиво взорвемся, а он потом соберет оружие с наших жаренных тушек.

– Ищи запасной выход, – сказал я Салаге и тут же вызвал нашего снайпера по рации. – Ворон. Контакт с неизвестным противником. Стреляли откуда-то с крыши, сектор с девяти до часу.

– Принял. Не вижу его.

Судя по всему, там какой-то кретин, иначе бы просто выстрелил мне в грудь, а затем Салаге в спину, когда он попытался заскочить в сервис, где я разлегся посреди узкого прохода. А на лоха попробуем-ка мы одну бородатую как рейдер уловку.

Я подобрал спецовку и слегка высунул ее, держа ломиком за шиворот. Тут же громыхнул выстрел, пуля прошила куртку и выбила бетонное крошево от пола, срикошетив в бампер машины.

– Минус один, – донеслось в наушнике через несколько секунд.

Вот так – знай наших.

– Есть выход! – крикнул Салага.

– Броник свой давай и невидимкой в то здание, откуда стреляли. Я пока на себя внимание отвлеку, если там кто-то еще был.

Салага ушел через черный ход, а я обошел «ладу» и пристроился за ее задницей так, чтоб видеть здание в щель ворот. Установил на багажник «арку» и прицелился. В окне на седьмом этаже торчало, задрав нос, дуло неизвестной винтовки убитого стрелка.

Палец плавно потянул на спуск, AR-15 еле ощутимо толкнула в плечо. Я дал еще несколько выстрелов по той позиции.

– Вижу движение в том же здании, – вышел на связь Воронцов. – Отсюда не достать.

– На точке, – тут же доложился Салага.

– Принял, – ответил я. – Ворон. Я выхожу.

– Принял.

Я вышел через задний ход и, обойдя здание по кругу, шмыгнул за машину. Сверху раздалась долгая очередь, раскрошив окна и прошив автомобиль. Я укрылся за мотором, но одна из пуль удачно обошла преграду и легонько ткнула меня в грудь. Часть энергии она потеряла, пройдя через две переборки, так что, мне кажется, застряла в верхних слоях кевлара первого бронника.

– Промазал, – доложил Воронцов.

Прострекотал ПП-2000. Затем еще раз, но уже короче.

– Минус один, – доложил Салага, в рации послышалась какая-то возня. – Есть пленный. Говорит, их только трое было.

– Ворон, на позиции, – сказал я, хотя это он и так знал. – Салага, встречай. Будь добрым копом.

Злой уже в пути. Сейчас пообщаемся.