Текст книги "S-T-I-K-S. Вмерзшие"

– Здравствуйте, – сказал Йен. – Мы из СБГ, – он взмахнул удостоверением.

– Хозяина нет, – пробасил парень. – Я помощник.

– Постоянно у него работаешь? – спросил я.

– Да.

– Хорошо, годится.

– Сигаретой не угостишь? – спросил Йен.

– Не травлюсь, – ответил торговец.

– Давай дальше сам, – сказал Йен уже мне.

– Вали, чтоб тебе там петарда попалась.

– Да пошел ты на… – крикнул Йен, выбегая на улицу.

Куда мне надо было идти, я так и не услышал. Дверь захлопнулась.

– За последнюю неделю вам на продажу обрез и штуцер восемнадцатый «Иж» не приносили?

– Обрезы точно были, насчет ружья не знаю. В журнале смотреть надо. А что?

– Да своровали. А пистолет, «вальтер» тридцать восьмой?

– Нет. Такого точно не было. Приметный сильно, – сказал парень, листая журнал. – Вот, обрез один уже продан. Один еще лежит в мастерской. Все руки до него не доходят. Показать?

– Да, давай.

Парень спустился в подвал и вернулся с обрезом.

– Он, родимый, – сходу узнал я. – Даже почистить поленились, уроды. Кто принес, можно посмотреть?

– Да, – торговец повел пальцем по журналу. – Опа. Картежник.

– Знаешь его?

– Угу. Не, ну мы не при делах. На нем же не написано, что ворованный.

– Да к вам претензий нет. Он с пломбами притащил его?

– Конечно. Без пломб мы бы и не взяли, сразу бы в СБГ сообщили. Нас же потом за такое за яйца схватят.

– Понятно. А Валет этот…

– Картежник, – поправил меня парень.

– Да хоть хер моржовый. Он не из вояк?

– Нет, – удивился парень, для пущей убедительности даже покачал головой.

– Хитрые, падлы. Боятся напрямую. Ладно, спасибо за помощь. Слушай, еще вопрос к тебе есть, деликатный, так сказать. Надо вкладыш сделать с двадцати шести миллиметров на двенадцатый калибр.

– Двадцать шесть, это как охотничий четвертый?

– Да. СБГэшные открывашки видел?

– Понял, понял. Делали такое, где-то еще осталось. Споранов на шесть потянет.

– Нормально. Только там обрезать его надо. Вот под такую штуку, – Я достал ракетницу и показал парню.

Торговец насупился.

– Даже не знаю.

– Чего не знаю? Не ссы, не сдам я тебя.

Парень уставился на меня исподлобья и медленно чеканя каждое слово, сказал:

– Если дело гниль – не посмотрю, что ты следак, шею сверну. Понял?

Я лишь кивнул. Верилось на сто процентов. От взгляда этого дикого буйвола стало не по себе.

Торговец забрал ракетницу.

– Пошли, – махнул он мне.

Мы спустились в широченный подвал, где по краям стояли резьбонарезательные машинки, станки для ужимки, токарный станок, печка, форма под пули, полки, заваленные коробками, стволами, прикладами и прочим. Пахло свежей древесиной и ружейным маслом.

Парень подошел к одной из полок, снял коробку с самого верха и вручил мне. Потом снял еще одну и водрузил на эту, закрыв обзор. Затем все же нашел, что искал, и вернул коробки на место.

Прикинул трубку по ракетнице, провел кончиком пальца по вставышу, и кусок как лазером срезали. Обрезок со звоном упал на пол и покатился, я остановил его ногой.

– А башку человеку так можешь?

– Не-а. Нужен контакт с кожей. Только если потихоньку пилить. Тут-то толщина маленькая. Тебе срочно надо?

– Ну, вообще-то да. В принципе, я могу пока поесть сходить. Успеешь?

– Естественно. Тут делов-то.

– Добро, – сказал я и сразу отсчитал парню десять споранов.

– Много.

– Это тебе премия, чтоб работал лучше.

На том и порешили. Я пошел на выход. Йен там, наверное, уже вторую пачку докуривает. На улице задувал ветер. Эсбэгэшник стоял, втянув голову в плечи. Как ни странно, сигареты в зубах у него не было.

– Куда теперь? – спросил он.

– Надо бы пожевать чего-нибудь, а то Псих вечером в бар звал, развезет на голодный желудок.

– Есть тут одно место четкое. Пошли.

– Пешком?

– Пешком. Тут недалеко.

Мы дошли до угла торгового пятака и снова вышли на Продольную улицу. Через пару домов свернули во дворы.

– Это что еще за Хогвартс? – спросил я, уставившись на остроконечное трехэтажное здание в викторианском стиле с позолоченной вывеской, букв издали было не разобрать.

– Местный банк. По совместительству резиденция гильдии торговцев.

– Хорошо живут.

– Угу, с размахом.

Справа от банка на первом этаже пятиэтажки пристроилась крохотная забегаловка под названием «Путь самурая». Внутри стояло всего четыре столика, три из них были заняты. Похоже, контора больше работает на вынос.

– Роллы ассорти, две больших порции, – сказал Йен. – и чайник чая.

Девчонка азиатской наружности черканула в блокнот заказ, вырвала листок и передала его в окно кухни. А мы уселись за столик ждать. На стене висела полутораметровая плазма. Показывали «Разборку в Бронксе».

– Ох ты ж ё! – выдал я. – Один из любимых фильмов детства.

– Ты смотри внимательно. Здесь может быть и сюжет другой, и актеры.

– Да нет, пока все так же, – сказал я, глядя как Джеки Чан раздает люлей налево и направо.

Поели мы просто шикарно. Я объелся. Придавил все горячим чаем.

– Ну, теперь можно и в бар, – сказал Йен.

Мы вышли на улицу.

– Ты пока таксу лови. Я сейчас, в оружейном перчатку забыл.

– Давай шустрей.

Я забежал в магазин.

– Сделал? – сходу выпалил я.

– Да. Смотри, – торговец протянул мне ракетницу, которая в его огромных ручищах смотрелась совсем уж игрушечной.

– Давай еще четыре патрона. Два пулевых, две картечи.

Парень порылся в коробке на полке за спиной и выставил на прилавок четыре патрона. Я тут же зарядил ракетницу картечью и убрал в левый карман.

– Благодарю, – сказал я. – Меня, кстати, Фарт зовут.

– Кузнец, – протянул парень лапищу.

Я пожал твердую, как доска, от грубой работы ладонь.

– Ты вообще насчет всяких движений как?

– Обсуждать надо, – пожал плечами парень.

– Не теряйся. Может, еще к тебе дело будет.

– Ты знаешь, где меня найти.

Я попрощался с Кузнецом и вышел. Йен уже дымил, сидя в санях. Причем я не понял, это тот же самый возница или другой.

– Здравствуйте, – на всякий случай поздоровался.

– Виделись уже, – рассмеялся мужик.

Значит, все-таки тот же. Он взмахнул вожжами, и сани послушно тронулись.

Глава 13. Первые шаги. Первые убийства

Бар назывался просто «Бар», и все. Обычная цветная вывеска без понтов. Внутри тоже все по классике. Пахло пивом и жареными колбасками. Играла музыка, кажется, регги. В центре барменская стойка, за которой стоял высокий крепкий чернокожий парень в черной же футболке и джинсах. Слева от нее что-то вроде мини сцены. Наверное, тут еще и живая музыка бывает.

Центр зала пустовал, а вот справа и слева пол возвышался, и пространство, заставленное столами и стульями, огорожено перилами. Народу в баре почти не было. Лишь парочка завсегдатаев вяло переговаривалась в дальнем левом углу.

– Левая половина вояк, правая наша, – сказал Йен.

Ага, это, получается, типа бар для своих. Разумно. Неловко получится, если в одном заведении пересекутся, скажем, бывший штрафник и силовик, который его туда отправил. Хотя, думаю, такие случаи тут сплошь и рядом.

– Знакомься, это Марли. Марли, это Фарт, – представил меня бармену Йен.

– Теперь понятно, почему регги играет, – сказал я.

– Надо соответствовать образу, – ухмыльнулся парень. – Хотя это ненадолго, сейчас народ подтянется, и там уже другое включать придется.

– А чего дреды не отпустишь?

– Да есть тут уже один клоун с дредами.

– Знаю. Видел.

Мы заказали по паре бокалов пива, чипсов и орешков на закуску и уселись за ближайший столик на правой половине. Пиво было что надо. Или мне так с непривычки показалось. Год его не пил. На курорте оно в основном баночное, но что-то там совсем на него не тянуло. Да и вообще мне бутылочное больше по душе.

– Как Марли сюда вообще попал? – спросил я Йена.

– Не поверишь, но он бывший полярник. Всю жизнь в России прожил.

– Дитя олимпиады восьмидесятых?

– Не знаю. Может, и так. Что за олимпиады такие?

– Ладно, проехали.

Лезть в дебри устройства чужого мира совершенно не хотелось. Хотелось просто вот так сидеть, ничего не делать, разве что только пиво пить. Я прямо чувствовал, как пружина моей психики медленно расслабляется с каждым глотком. Все дерьмо позади. Я в городе, среди людей. Живой и здоровый. А с остальным как-нибудь разберусь со временем.

– Чо, по морде дать кому, нет? – спросил Псих, заходя в бар.

Мы помахали ему. Следом за ним вошли Якимура, который лишь молча нам кивнул, и уже изрядно пошатывавшийся Воронцов.

– Виски мне! – пьяно заорал он с самого входа. – Даже два.

– О-о-о… это ты, – заорал он мне, когда опрокинул обе рюмки и двинулся в мою сторону. – Из-за тебя погиб Вепрь. Какого хрена ты тут забыл? Вали к пещерникам! – пьяно изрек Воронцов.

– Я не понял, ты мне сейчас предъявляешь за то, что меня убить пытались? – начал заводиться я, вставая из-за стола. – А не пойти бы тебе на х*й!

– Отвали, Воронцов, – вклинился между нами Йен. – Забей, – потянул он меня за рукав.

– Ты кого послал? – схватил Воронцов меня за грудки.

Я попытался ударить его головой, но Йен одернул меня за шиворот, Якимура и Псих, стоявшие у стойки, за секунду оказались возле нас и скрутили Воронцова.

Йен чуть ли не за шкирку усадил меня за стол, а второго стажера оттащили следователи.

– А ты, оказывается, проблемный, – сказал Йен.

– Да ни хрена. Это я тут такой вспыльчивый стал, а до Улья дрался-то всего три раза. Да и то не я инициатор был.

– Побеждал?

– Когда как.

– Понятно, – улыбнулся Йен.

– Свежак зеленый! – снова барагозил Воронцов. – Жизни не видел. Нихрена не знает. Горя еще не хапнул. Дрочил там на своем горнолыжном курорте, да пустышей потрахивал.

И тут меня сорвало конкретно.

– Эй, гандон, повтори, чо ты там ляпнул, сука!

– Валите на улицу оба! – заорал Марли.

Йен попробовал меня удержать, но я оттолкнул его.

– Не трогайте их, пусть пар выпустят, – махнул рукой Псих.

Я сшиб бегущего ко мне Воронцова, навалился сверху и ударил.

– Я-то свежак? – удар. – Я здесь уже пятьдесят с лишним недель! – удар. – Пятьдесят два раза убивал одних и тех же людей! – удар. – Пятьдесят два раза убил самого себя. – Удар!

«Машку Логинову. Сестру лучшего друга. Я в нее с самого детства влюблен и до сих пор люблю!» – прокричал мысленно. УДАР!

– Это я-то жизни не видел? Еще раз ляпнешь такое, сука, я тебя самого убью. Пятьдесят два. Сука. Раза, – я отпустил воротник Воронцова, и его голова ударилась об пол.

Правая сторона лица была разбита в хлам. Тягучая кровь стекала на паркет. Йен оттащил меня и выкинул из бара. Я не особо сопротивлялся и с трудом удержался, чтоб не рухнуть в сугроб. Оттер руки от крови снегом на глазах у патруля СБГ. Стажер показал им жетон, ребята лишь усмехнулись в ответ и проехали мимо.

– Вот сука! – выругался я. – Новую куртку из-за него заляпал.

– Ну и нахрена? – чуть ли не кричал на меня Йен.

– А вы с ним чо, друзья закадычные?

– Нет.

– Ну и отвали, – без наезда ответил я. – Где у вас тут гостиница?

– Стой здесь. Я таксу вызову, – сказал Йен и ушел в бар.

Спустя пару минут подъехала «нива шевроле», и мы загрузились. В салоне пахло автомобильной елочкой. Громко рыкнул двигатель, и машина тронулась с места. Такси петляло по лабиринту жилых кварталов, иногда распугивая светом фар всякую шпану. Некоторые обстреливали нас снежками. А один раз в дверь прилетела стеклянная бутылка.

– Поставлю себе автоматическую турель на крышу. Буду отстреливать уродов, – ругался водитель.

– Здесь останови, – сказал Йен минут через двадцать.

Мы вышли на темную улицу. Единственный фонарь помигивал, едва освещая вывеску продуктового ларька.

– Ну и где здесь гостиница?

Я даже не знал, в каком районе мы очутились, так как не следил за дорогой, а был погружен в собственные мысли.

– Тут рядом. Пешком дойдем. Мне сигарет купить надо, – Йен заскочил в продуктовый и вышел оттуда уже с сигаретой в зубах, подкурил, и мы побрели по темным дворам.

– Чего этот придурок вообще на меня взъелся?

– Вепрь его крестный был, – ответил Йен.

Ботинки утопали в снегу. Мы прошли мимо греющихся у горящей бочки бомжей, которые недобро косились на нас. Мне даже показалось, один из них увязался за нами, но, когда оглянулся, никого не было.

– Стремно тут у вас.

– Стремно. Не все до дома после работы доходят.

Мы зашли в узкий проход между двумя домами, заваленный коробками, деревянными ящиками и мусорными пакетами. Попахивало помоями.

– Долго еще? – спросил я.

В ночной тиши слышались далекие улюлюканья. Где-то из окна играла музыка и хруст моих шагов по снегу. Так, стоп! А почему только моих?

Я развернулся, предчувствуя нехорошее. Йен валялся на асфальте, раскинув руки, над ним присел одетый во все черное парень, на лицо которого натянута темная лыжная шапочка.

Я развернулся, сделав вид, что убегаю, а сам просто закрыл телом руку, выхватившую «ОСП-30», и тут же повернулся обратно. Нападавший кинулся следом, а потом замер. Ствол нацелился в его сторону, раздался хлопок, отдача ощутимо ударила по запястью, и незнакомец получил в лицо заряд патрона «Волна-Р».

Патрон с резиновой пулей травматического действия. Кузьмич говорил, что из него не рекомендуется стрелять ближе сорока метров из-за угрозы нанесения тяжелых травм, способных повлечь летальный исход. А тут едва ли три метра было.

Нападавший запрокинулся назад и с размаху ударился затылком об асфальт. Я развернулся на звук шагов, еще один бандит убегал и спустя секунду скрылся во тьме. Я спешно перезарядил ракетницу и вставил туда такой же патрон. Убрал ОСП в карман, а вместо нее достал СПШ, уже заряженный охотничьим патроном, и взвел курок.

Подошел к Йену, проверил пульс. Похоже, просто чем-то по башке огрели. Вон, бровь разбита, и крови из нее натекло немало. Я осмотрел нападавшего. Он оказался мертв. Не удивительно. На лице вмятина, словно туда молотком вдарили.

Обшмонал бандита. Документов не было, зато в кошельке у него обнаружилось несколько споранов и мелочь. Сгреб все к себе, ему уже без надобности. Копейка рубль бережет, и все такое.

Через ткань нащупал пистолет в кармане. Надел перчатки, достал. Обычный «макаров». Можно бы себе забрать, да как-то стремно. Одному Улью известно, сколько на нем всего висит.

Надо бы вызвать кого-нибудь, но только как это делается – я без понятия. Придется Йена будить. Пусть сам все делает, это все-таки его работа. Я убрал ракетницу за пояс и потряс его за плечи – ноль реакции. Тогда похлопал по щекам.

Йен застонал и перевернулся на бок, затем встал на колени, я подал ему руку. Он поднялся. Глаза бегают, взгляд сфокусировать не может.

– Земля вызывает базу. Прием. Как слышно меня, – я пощелкал пальцами у него перед лицом, и он наконец посмотрел мне в глаза.

– Что за хрень?

– Не знаю, очередное покушение или просто гоп стоп.

– Ну нахрена ты так все усложняешь? – спросил он меня.

– Что? – не понял я. – Что усложняю?

Рука Йена стремительно метнулась ко мне. В свете звезд я увидел, как что-то блеснуло, а потом бок пронзила острая боль. Я упал на колени, прижимая левую руку к хлещущей из раны крови.

Йен нагнулся за «пээмом» бандита. Тогда я второй рукой рванул ракетницу из-за пояса. Он поднял взгляд, палец утопил спуск. Эхо выстрела отразилось от стен и ударило по ушам. Отдача вырвала оружие из рук. Йен упал и корчился в предсмертных судорогах, разбросав мозги по всей округе.

– Вот дерьмо! И ты, Брут!

А отдача, к слову, не маленькая. Кожа между большим и указательным пальцами лопнула. Самая частая травма моего детства у всех деревенских пацанов, когда пересыпаешь спичечных головок в самопал.

Ну так-то травма фигня. Могло вообще палец оторвать. Надо будет самому под это дело патроны собирать. Пороха поменьше, и пыжевать не так сильно.

Я расстегнул куртку и рассмеялся.

– Похоже, не выйдет почитать перед сном.

Лезвие ножа пригвоздило к телу купленную днем книжку, которую я так и таскал за поясом. А куртку опять новую покупать придется. Где-то вдалеке звучали сирены. Я поднялся, нашел ракетницу, вынул из нее еще теплый вставыш, стер свои отпечатки, как мог, облапал его руками мертвеца со всех сторон и даже внутри, дошел до соседнего двора и выбросил в мусорный контейнер. Вернулся назад и уселся рядом с двумя трупами.

В третий уже раз убеждаюсь, если с тобой охотно делятся информацией, значит, собираются убить. Сначала Козел, потом Старый, теперь еще этот. Следующего, кто будет мне все рассказывать, прирежу сразу.

Бобик эсбэшников приехал минут через пять. Медленно, очень медленно. За это время можно пол района расстрелять. Затем на меня наставили оружие и орали. Если б не нож в боку и измученный вид, наверное, еще бы скрутили и пару ребер сломали. Дебилы.

А так просто пристегнули наручниками к пожарной лестнице, что, впрочем, здоровья мне тоже не прибавило. Сидеть на холодном асфальте нравилось все меньше. Боялся пошевелиться, чтоб ничего не зазвенело.

Но порадовало, что ребята все же не профессионалы. У силовиков моего мира прямо в методичке расписано, как себя вести и что делать, чтоб не давать человеку сосредоточиться и хоть на секунду задуматься.

Минут через десять приехали злой как собака Псих и вечно флегматичный Якимура. От ора здоровяка у меня аж в ушах зазвенело похлеще, чем от выстрела. Пришибленные как нашкодившие котята менты сняли наручники.

– Что, рожу мне набить приехал? – спросил у Психа.

– Да тебе сегодня уже не требуется.

Потом меня повезли в больницу. Водитель словно специально собирал все колдобины на дорогах. Каждый раз, когда машина подпрыгивала, это отдавалось болью в боку.

В больнице незнакомая врачиха вколола обезболивающее, вынула нож и заштопала рану. Дала еще банку обезболивающих, сказала пить по одной каждые три часа. Я сразу три закинул, чтоб наверняка. Таблетки как-то не так легли на выпитое пиво и адреналиновый отходняк – меня размотало, как после бутылки виски.

Кстати, никакого магического знахарского умения ко мне применено не было. Так как это немалые деньги, а рана пустяковая, сама затянется. Просто крови много потерял, а это херня. Восполнится, никуда не денется.

Сказал, чтоб записали все на мой счет. Кесарь, урод, наверное, увидит, и как муха будет свои мохнатые лапки потирать. А вот хер тебе, в лепешку расшибусь, но ни копейки не дам.

– А разве мне не должны оплатить лечение? – спросил я у Психа уже в отделе. – Все-таки от сотрудника пострадал.

– Будь ты гражданином, платящим налоги, то да, без вопросов. А ты документы оформил?

– Черт! – только и смог выругаться я.

Потом меня долго мурыжили дачей показаний. Я несколько раз пересказал произошедшие в подробностях. Разве что упустил из виду применение мной огнестрельного оружия. В моей версии событий нападавшие зашли с двух сторон, и когда один выстрелил, я увернулся, и пуля свалила первого бандита, после чего второй убежал. А когда Йен очнулся и попробовал зарезать, я его застрелил из обреза убитого бандита. С ментатом меня пока не проверяли, так что придираться не стали.

В гостиницу в районе нимф отвезли только в три часа ночи. Псих хотел оставить меня под присмотром двух бойцов, но администратор отеля не позволил. Сказал, что амазонки сами способны обеспечить безопасность своих гостей. Два покушения в больнице говорили об обратном, но спорить все же с ними никто не стал.

Я, обессиленный, ввалился в душевую кабинку и просто сидел под потоком горячей воды. Потом кое-как добрался до кровати и уснул мертвецким сном. Так и проспал на левом боку, даже ни разу не шевельнулся за ночь.

Меня разбудил звонок телефона. Аппарат стоял на тумбочке возле кровати, и трубка чуть ли не подпрыгивала на рычажках. Я глянул на часы. Восемь утра. Голова дико болела. При попытке сесть бок заныл и налился свинцовой тяжестью.

Ну, кому что от меня понадобилось? Я взял трубку.

– Кто изволит меня мучать?

– Приезжай в участок, – звучал слегка искаженный помехами, но все еще различимый голос Психа.

– Угу. Сейчас всех проституток выгоню, отменю утренний минет, портянки надену и примчусь.

– Это срочно. Вояки своего следователя прислали. Он хочет с тобой поговорить.

Я бросил трубку на рычажки и снова погрузился в сон. Казалось, только закрыл глаза, телефон снова затрезвонил.

– Фарт? – хрипло донеслось из динамиков.

– Допустим.

– Это Кесарь. Спешу сообщить, что счет за вчерашние услуги плюсуется к общей задолженности.

– Я тебя продепилирую, сволочь мохнатая! – заорал я и бросил трубку.

Злосчастный аппарат опять зазвонил. Да чтоб вас всех!

– Ты приедешь? – донеслось из трубки.

– Приеду, – сказал я и вырвал кабель из телефона. – Приеду. Когда высплюсь.

Голова закружилась. Я дотянулся до лежащей у кровати фляжки с живцом, сделал несколько больших глотков, сразу полегчало. Нашел в штанах банку с таблетками, проглотил одну. Ну все, теперь можно еще поспать.

Меня разбудил стук в дверь. Я застонал и одним глазом покосился на часы. Девять утра. Да вы издеваетесь? Я вытащил из-под подушки ракетницу, взвел курок и поплелся к двери. В коридоре посмотрелся в зеркало.

Да уж, исхудал до невозможности, килограмм пятнадцать точно потерял, а может, и больше. Морда такая помятая, словно в том мире пил два месяца подряд, и теперь последствия сего действа отражались на нетронутом сверхрегенерацией лице.

– Кому там башку прострелить? – зло крикнул я через дверь.

– Открывай, пока дверь не выломали, – донесся в ответ смутно знакомый голос.

Я глянул в глазок. Ну разумеется. Обзор закрыли ладошкой. Я покрепче перехватил пистолет, щелкнул засовом и приоткрыл дверь. На пороге стоял Воронцов.