Текст книги "S-T-I-K-S. Вмерзшие"

Глава 27. Старые враги

Когда управляющий говорил, что народу много, я подумал, что все забито битком. Оказалось, помимо нас на перевалочном пункте остановилось только девять человек. Две группы по четыре и пять бойцов соответственно. Один из них заглянул к нам в купе и пригласил на общие посиделки.

Мы отказываться не стали. Только разделись, разделили добро с убитой твари и отнесли обувь в сушилку. Я протер ноги влажными салфетками, надел чистые носки и обулся в теплые тапки, которые были в каждом номере. Затем мы перекусили едой из собственных запасов, благо каждое купе оказалось оснащено грелкой. А вот чай пить отправились уже к рейдерам.

Они заседали в помещении всего раза в три больше, чем обычная комната здесь. Находилось оно прямо посередине «вагона», как все называли это место, и представляло из себя большой круглый стол с кучей стульев. Вот и весь зал для собраний.

Двое из охраны, что выходили нас встречать, сидели тут же, сторожа видно не было. Анфиса, ярко накрашенная потасканная худая баба с крючковатым носом и большими аккуратными губами, была единственной девушкой на базе. Она здесь и за официантку, и за проститутку, в общем, человек-оркестр. Где-то на кухне еще повар. Получается, всего пять человек персонала.

– О, первоходки. Ноги ставлю! – воскликнул низенький коренастый обладатель черной бороды, как только завидел нас.

Остальные закивали, соглашаясь.

– Ну и чо? – уставился я на него. – Сам, что ли, сразу с десятого рейда начал?

Мужик рассмеялся.

– Да не. Я ж без подвоха. Просто сильно видно по вам.

Мы уселись за стол, как оказалось, как раз меж двух групп. Бородача звали Черныш, и он был командиром команды побольше. Отправлялись они далеко на запад. А кто был лидером во втором отряде, я так и не смог понять, все вели себя одинаково.

Вообще приняли нас радушно и начали наперебой пичкать рейдерской наукой. А мы внимательно слушали и на ус мотали. Как ни странно, на алкоголь никто не налегал, чего я совсем не ожидал от этой публики. Так, пропускали по пиву, но не больше.

Четверка по очереди ходила пользовать Анфиску, передавая ее друг другу, как эстафетную палочку. Как так можно? Они ж наверно еще и без резинки ее сношают. Ну да ладно, не мне судить.

Все их профессиональные анекдоты были для нас в новинку, так что, мы искренне смеялись с грубого, но жизненного юмора. Даже как-то совестно стало, что представились липовыми именами и держались в рамках легенды.

Речь бродяг Улья была полна жаргонизмов. В процессе разговора удалось понять происхождение фразы «ноги ставлю». Обморожение ног у рейдеров – самая распространённая травма. И тех, кто не пострадал от этого, было не так уж и много. Собственно, я это еще в Цитадели заметил.

В двадцать два сорок пять Черныш скомандовал своим расходиться, и мы последовали его примеру. Вставать завтра рано, надо успеть отдохнуть. Ушли в купе, я запер дверь на щеколду. Паранойя – мой лучший друг.

– Так, бойцы. Постреляли, пора и стволы почистить.

Все согласно покивали и достали свое оружие.

– Ну как вам первый день? – спросил я у парней, распаковывая набор для чистки.

– На сопке лажанулись, конечно, – сказал Салага. – а так, прикольно. Хотя в башке до сих пор не укладывается, что я за стеной. Кажется, вот проснусь завтра и обратно к Машке в общагу.

– Вот и надо, чтоб это ощущение поскорее из вас выветрилось, – сказал я. – Завтра уже так с комфортом переночевать не получится.

– Вот завтрашняя ночь меня пугает, – признался Воронцов.

– Это нормально, ночлег с вечера искать будем. Есть на карте пара мест подходящих. Кстати, спасибо за меткий выстрел, – я пожал Воронцову руку.

Конечно, в рейде это простой рабочий момент, сегодня он меня, завтра я его. Но за такое все равно всегда нужно благодарить.

– Да не за что, дружище.

– Кстати, Салага. Ты нашего мохнатого друга проверь, он, может, уже помер.

– Ничего с ним не будет. Рейдеры вон вообще неделями, бывает, их таскают.

Салага достал из своего рюкзака крольчонка в подгузниках и покормил его. Зверя решили оставить на полу, пока не начнет шуметь. Он тут же забился в угол под кроватью.

Я занял верхнюю койку, парни соответственно расположились снизу. Спальники были раскатаны заранее, так что мы просто запихали в них свои тела и синхронно зажужжали молниями.

Я уставился в потолок, где тускло светил крохотный диод ночной лампы.

Для первого дня все прошло неплохо. Все-таки, мы еще только учимся взаимодействовать. В слаженных группах иногда даже команды не нужны, каждый член отряда интуитивно знает, что и в какой ситуации ему делать. И тогда получается эффект синхронности, когда подразделение действует как единый организм. Нам до такого еще далеко, но мы на верном пути.

* * *

Проснулись в пять сорок пять. Утренние сборы прошли как в тумане. Что-то ели, о чем-то говорили. Когда вышли в общий зал, узнали, что в меньшей группе уже отбыли трое из четырех. А ребята Черныша тоже потихоньку готовились на выход.

Мы договорились выйти вместе, так безопасней. Тем более, что по легенде мы идем на север. Так что, наши пути в любом случае должны разойтись.

Черныш, предложил подбросить нас пару километров на снегоходах. Мы, конечно же, согласились. Вышли из бункера, разбились на две четверки и побежали к ближайшему лесу, до которого было метров двести. Оказалось, у парней там припрятаны снегоходы.

– Цепляйте тросы, – сказал Черныш.

Я с недоумением посмотрел на него.

– Понятно. – ответил он, смерив меня взглядом, и достал из багажника тканевый ленточный трос, зацепил за нижнюю часть снегохода.

А второй конец, с креплением как на водных лыжах, вручил мне.

– Теперь вкурил? – спросил рейдер.

– Угу, – только и осталось сказать мне.

Воронцов уселся вторым пассажиром к одному из бойцов, а мы с Салагой разложили сноуборды и поехали на буксире. Насколько это безопасно, даже думать не хотелось. Ну, раз они с собой специально для этого даже тросы возят, то, наверно, все же безопасно.

Так мы двигались по ущелью километров пять на север. Лишь один раз остановившись, чтоб в девять стволов расстрелять начинающего сугробника. Затем нам открылась просторная равнина с пролесками, сопками и парочкой крохотных озер вдали. Долго проехать не удалось, Салага налетел доской на спрятавшийся под снегом пень, и это событие посчитали знаковым.

Я отдал Чернышу последний живой борд в знак благодарности. На том и попрощались. Они свернули налево, а мы пошли прямо, укрывшись в мелком сосняке.

– Запускай дрон, – тут же скомандовал я. – Держи высоко. Сначала за этими полетай, потом весь путь, по которому сюда ехали, просканируй. И даже дальше чуток, туда, куда следы вышедшей перед нами группы ведут.

– Дальности не хватит, – заявил Салага.

– Значит, в режиме записи пусть слетает.

– В чем дело? – спросил Воронцов.

– У второй группы четыре человека было, – начал объяснять я свои подозрения, – почему ушли только трое?

– Да мало ли, может, они и не вместе были, а так, чисто до перевалочного дошли.

– Может. Только почему их следы уходили на юг, если они только вчера от Цитадели добрались сюда? Зачем обратно возвращаются?

– Без понятия, – развел руками Воронцов.

Салага тем временем уже запустил дрон, мы углубились в лес. Повсюду были мышиные и заячьи следы, испуганная сова вспорхнула с ветки, демаскировав нашу позицию. Наконец мы нашли удобное место в низине, между двумя поваленными деревьями. Воронцов вообще залез на гигантскую ель.

Так и прождали наш летательный аппарат минут сорок. Потом еще полчаса просматривали запись, след уходил на юг, насколько хватило дальности полета дрона. Эх, надо было у ребят в бункере спросить, во сколько та тройка ушла. Похоже, ложная тревога.

– Давай-ка еще его по округе погоняй на пределе действия связи и по маршруту. В него бы еще тепловизор, тогда за такую технику оплату в горохе можно брать по весу, – помечтал я.

Прождали еще полчаса. Я внимательно смотрел на экран планшета и иногда давал команду подкорректировать курс. Следы все же были, далеко впереди, мы не стали опускать дрон слишком низко, чтоб не привлечь внимание возможного противника, поэтому разглядывать пришлось увеличенную картинку, естественно, потеряв в четкости.

– Тут непонятно, человеческие это или зараженного, – сказал Салага.

– Угу. Но все равно держимся настороже.

Мы снялись с позиции и прошли еще несколько километров, пока не укрылись в очередном пролеске, решили устроить небольшой привал, заняв почти аналогичную прошлой позицию.

Воронцов вызвал меня по рации.

– На приеме, – отозвался я.

– Меня в дороге предчувствия мучали, сейчас только дошло, что это было. Ощущение чужого глаза давило.

– Тогда еще пять минут сидим и выходим. Действуем по первой схеме.

Это значит, что мы сейчас разделимся. Если противник есть, то он наблюдает за лесом, в котором мы укрылись, с сопки примерно в полукилометре впереди. И на ней же он и попытается нас перехватить, потому что через нее единственный путь на север. По бокам горы, с востока сплошные скалы, а с запада слишком открытая равнина, почти без пролесков.

Как бы я поступил, если б сам на себя готовил засаду? Оставил бы стрелка на вершине сопки, дождался, когда мы начнем подниматься, затем двоих пустил к нам в тыл, чтоб отрезать путь к отступлению. И все – мы под перекрестным огнем. Это если учесть, что их трое, а не больше. А вдруг четвертый с базы ушел, и сейчас где-то позади нас?

– Ворон Тритону. Как принимаешь?

– На пятерку. Прием.

– Давай к нам. Прием.

– Есть.

– Конец связи.

Воронцов спустился, и я изложил парням свой план на случай, если нас все же ждут.

– Не, ну ты параноик, – сказал Салага. – Если так дело пойдет, мы к вечеру и пяти километров не осилим.

– Не бухти. Тиши едешь, живым будешь, – чуток подкорректировал я поговорку. – Насколько у твоей птички манипуляторы подвижны?

* * *

Рюкзаки мы освободили, а все добро оставили в лесу, и выдвинулись с Салагой вдвоем. Пересекли открытый участок и начали подниматься по поросшей сосенками сопке. Держались на приличном расстоянии друг от друга. Как я ни вглядывался, никаких следов не заметил. Хорошо, если это просто паранойя, но с другой стороны, плохо. Придется за пожитками возвращаться.

До вершины оставалось метров сто, когда смарт-часы на руке Салаги пискнули. Это камера дрона сработала на движение. Напарник тут же ушел в скрыт, а я под треск автоматной очереди откуда-то сверху прыгнул за сосну, но слишком поздно. От попадания пули воздух из легких вышибло, а из глаз хлынули слезы, словно ударили молотком под дых.

Я вжался, как мог, и пытался вдохнуть. Чертовы легкие не хотели раскрываться, и я корчился, невольно вместе с воздухом захватывая снег ртом. Спереди громыхнул гранатный взрыв, слева застучал «Бизон» Салаги, сзади грохотали автоматы. Наконец мне удалось вдохнуть. В сосну, за которой я укрылся, спереди начали вгрызаться пули, одна вскользь коснулась шлема.

– Салага, вторую давай! – крикнул я в рацию.

На вершине громыхнул еще один взрыв, а я вынырнул из-за сосны и бросился к следующей, которая была гораздо толще.

Стрельба стихла и воцарилась тишина.

– Студент, Ворон. Доложить статус, – прохрипел я.

– Зеленый.

– Зеленый, – почти хором прозвучало два доклада.

Значит, оба живы и без ранений.

– Противник?

– Два двухсотых, – сказал Воронцов.

– Студент, отправляю подарок, идешь проверять доставку. Как принял?

– Принял.

Я высунулся из-за дерева и выпустил гранату из подствольника. Она полетела по дуге, оставляя дымный след, и грохнула, чуток не долетев до вершины. Спустя минуту в рации раздался голос Салаги:

– Упаковал клиента. Поднимайтесь.

Мы с Воронцовым обшарили двух мертвецов, забрали все, что у них было, включая небольшие рюкзаки. А где-то еще должен быть схрон с большими. Поднялись на гору. Салага держал на прицеле находящегося без сознания мужика. Всех троих мы вчера видели в бункере.

– На контроль, – скомандовал я парням.

Они разошлись и заняли позиции, каждый на свой склон сопки., а сам вооружился пистолетом и начал будить пленного. Он был в изорванной и окровавленной куртке. Видимо, все же зацепило осколками одной из гранат. Руки за спиной стянуты пластиковыми наручниками. Лицо заостренное с азиатскими чертами, кожа характерного желтоватого оттенка. Ему только тонких монгольских усиков не хватает, вылитый кочевник.

Через пять грубых пощечин он пришел в себя.

– Ну что, говнодав, рассказывай, – обратился я к нему, когда его глаза перестали бегать и сфокусировались на мне.

Он презрительно сплюнул кровью в мою сторону, попав на штанину. Я не обиделся, схватил его за волосы и вытер плевок его же лицом.

– Я сейчас начну тебя по кускам нарезать, а потом спек вколю. Ты позавидуешь своим мертвым дружкам. А скоро сюда заявятся зараженные и доедят то, что от тебя осталось, но ты еще жив будешь, уже поверь мне. Ты меня понял, гнида?

– Да пошел ты! – брезгливо бросил он.

Вдруг его руки высвободились, и с кончиков пальцев начало срываться пламя. Пистолет коротко плюнул ему в лицо, голова запрокинулась, а волна огня взметнулась вверх, обдав меня жаром.

Пуля вошла под углом снизу, раздробив скулу, пройдя через глаз и развалив темечко, выплеснув содержимое черепной коробки на снег, словно кто-то забродивший компот разлил. Кровь пенилась и растапливала снег, из дырки в башке шел пар.

– Ублюдок! – выругался я.

– Фарт! – окликнул меня Салага взволнованным голосом. – По нашим следам кто-то идет.

Я выхватил у него планшет и вгляделся в картинку с дрона. Снеговик, лотерейщик и пара керамбитников шли точь в точь по следу и почти добрались до подножия сопки.

– Воронцов дуй вниз, лица тех двоих сфотографируй и гранаты под них. Салага, маршрут пробей справа по дуге, в обход скал. Идем за вещами, – быстро скомандовал я и, достав из разгрузки гранату, отжал усики, вырвал кольцо и сунул под тело убитого бандита.

Будет тварям сюрприз.

– Все. Ходу! – сказал я.

Свою первую боевую задачу мы выполнили, осталось унести ноги.

А что же в итоге произошло? Произошла военная хитрость. Я надел на себя сразу два бронежилета, так как предполагал, что ввиду моей высокой популярности в среде сектантов скорей всего стану приоритетной целью. Это и спасло мне жизнь. В очередной раз спасибо Воронцову, надо не забыть вернуть его снаряжение.

Затем мы с Салагой пошли в ловушку, созданную противником. Воронцов дождался, когда мы дойдем до точки невозврата – то есть, начнем подъем на сопку, и только тогда пополз следом. Шли мы не торопясь, давая ему возможность подкрасться.

В нужный момент высоко над вершиной сопки завис наш дрон. В его лапах были зажаты гранаты, которые позже и упали одна за другой на позицию одинокого стрелка. На летательном аппарате был на максимум вывернут зум, погода стояли безветренная, потому датчик движения сработал безукоризненно, когда бандит изготовился к стрельбе.

А дальше выстрел. Салага сразу же ушел в невидимость и атаковал бойцов, что вошли к нам в тыл. Воронцов в свою очередь зашел им за спину. В общем, разыграли как по нотам. Не считая, что у меня теперь броня пробита. А, может, и обе.

Мы уже спустились к подножию сопки, когда до нас донесся взрыв. Ловушка сработала. Салага, смотревший в планшет, вдруг вскинул руку, и мы попадали там, где стояли. Из-за дальней скалы вынырнул сугробник, и понесся на всех порах.

Я уже хотел дать команду огонь, когда раздался еще один взрыв. Тварь словно плетью по спине ударили. Он дико заурчал и мохнатым гоночным болидом промчался мимо нас, с треском ломая молодые деревца. Вскоре прозвучал третий взрыв. Когда мы поднялись, то рванули оттуда с такой скоростью, что могли побить мировой рекорд по бегу в снегоступах.

Добравшись до старой позиции, запыхались. Обнаружили, что поверх нашего следа прошелся какой-то зараженный. Скорей всего, он уже далеко. Может, дерется за искалеченные взрывом тела бандитов. Но все же надо быть повнимательней.

Мы свалили в одну кучу все смародеренное добро. Получалось немало: три рации, двадцать восемь горошин, семьдесят пять споранов и куча рублей, которую никто не стал считать. Три РГД, столько же светошумовых Заря-2М. Один «Абакан» и два сто четвертых калаша. P-90 с глушителем, три пистолета разных моделей. Ну и приличный БК ко всему этому. Вишенкой на торте стали три шприц-тюбика спека.

Перегруз получался конкретный, а бросать жалко.

– Ну, командир, чего предлагаешь? – обратился ко мне Воронцов.

Я задумался. Последний из четверки, скорей всего, был еще на перевалочном пункте, так как выполнял функции связиста. Только одно мне не давало покоя. Допустим, он по рации доложил о нашем уходе и должен был принять сигнал об уничтожении группы и отрапортовать своему контакту в Цитадель или ее окрестности об успешном завершении операции.

Но как они отслеживали наше передвижение в дальнейшем? Мы же преодолели пять километров на снегоходах до выезда из ущелья. И как они засекали нас в лесу, учитывая, что все время были впереди, а не шли по нашим следам?

Есть такое умение, позволяющее ставить метку, но никто из нас не помнил прикосновений ни одного из четверки. Или, может, у них сверхмощный сенс, который засекал нас на расстоянии в километр? Нет – опять не сходится. Тогда бы вряд ли Воронцов подобрался незамеченным.

– Идем на перевалочный пункт. Будем брать последнего, – уверенно заявил я. – Вот у него все и узнаем.

Глава 28. Снежный плен

Мы добрались до точки, где группа Черныша прятала снегоходы, сложили там все лишнее. На себе только оружие и БК к нему.

– Готов? – спросил Воронцов.

Я кивнул и нажал кнопку передачи на рации.

– Как… как слышно? – прокричал я, стараясь изображать запыхавшийся голос, вдобавок скреб ногтем по динамику, имитируя помехи.

Мощность намеренно была выставлена на минимум, плюс Салага еще что-то потыкал, чтоб сигнал точно шел с перебоем.

– На тройку, – донеслось в ответ.

– Кли… ов ис… лнили, – хрипел я, как загнанный зверь. – Есть раненный. Мы минут чере… пятна… ть подхо… м, – на этой фразе и отрубил рацию.

В памяти трофейных раций было всего две частоты, на одной бандиты держали связь между собой, а на другой со связистом. Мы рванули к бункеру, чтоб успеть до того, как дверь откроется. Слетели по ступеням, чуть не переломав ноги, и замерли, заняв позиции и восстанавливая дыхание.

Пришлось прождать около десяти минут, прежде чем раздался скрип запорного механизма, а затем звук тяжело открывающейся бункерной двери. Первый вылетел боец с ручным пулеметом. Я схватил его за ствол, который появился в проходе раньше самого владельца, и дернул на себя, а затем резко остановил и толкнул в обратную сторону. Пулеметчик получил в морду своим же оружием и упал.

Шедшие следом, наверное, подумали, что он поскользнулся, так как уже не могли видеть его из-за ледяной стены. Следующего высунувшегося охранника Воронцов со спины дернул на себя за ремень пулемета, Салага навалился сверху.

Я нырнул в проход и наставил пистолет на Сторожа.

– Присел резко! – заорал я. – Сел, или мозги вышибу!

Сторож играть в супергероя не стал, сел и поднял вверх руки. Лицо его при этом оставалось спокойным, даже чуть заинтересованным.

Шедший следом четвертый бандит замер в растерянности и прежде, чем он успел что-то предпринять, я выстрелил ему в плечо, а когда он упал, добавил по пуле в каждую ногу.

– Это не гопстоп, – обратился я к Сторожу. – К вам претензий нет. Просто объясняться нам некогда, а уговаривать кого-то не хочется. Вдруг бы ты на его сторону встал. Поднимайся, руки держи, чтоб я видел. Глупостей не наделаешь – разойдемся нормально. Я бы даже сказал, ты в плюсе будешь. Пошли внутрь.

Сторож переступил через корчившегося бандита и открыл дверь, я пошел за ним, по пути приложив раненого ботинком по лицу, чтоб он отключился.

– Пленка есть какая, чтоб он тебе все тут не заляпал кровью? – спросил я управляющего.

– Найдем.

Воронцов и Салага впихнули внутрь охранников, руки которых были перехвачены за спиной пластиковыми наручниками. Их заперли в одном из купе, нашего хакера оставили за караульного. Я, Сторож и Воронцов собрались в комнате напротив. Бандиту перетянули раны жгутом и привязали его к стулу.

Напарник выписал ему пару пощечин, но тот не приходил в себя. Тогда он напоил его живцом, это помогло. Бандит затряс башкой, а потом застонал от боли.

– Чо за беспредел, в натуре? – хрипло спросил он, а когда поднял голову и увидел Сторожа, то запел еще громче, видимо, ожидая поддержки. – Сторож, чо за дела? Я себя здесь в понятиях вел, почему какие-то уроды в твоем заведении свободного человека пытают?

Тут я не выдержал и влепил ему звонкую пощечину. А затем расстегнул куртку и показал дыру в бронежилете. Пробитие было чистым, пуля остановилась только во второй броне, которая сейчас была на Воронцове.

– Смотри, твои дружки постарались. Что скажешь?

– Не понимаю, о чем ты. У меня свои дела, у них свои. Если у вас какие терки случились, я здесь каким боком?

– Сторож он твоей радейкой пользовался?

– Да, буквально перед тем, как мы вышли вас встречать.

Я взял планшет и включил запись разговора по рации.

– Он сразу доложил, о том, что нас минусанули, – пояснил я Сторожу.

Пленный смотрел исподлобья и облизывал запекшуюся на губах кровь. На его лице отражалась напряженная работа мозга. Бандит старался что-то придумать, но не мог, и от этого злился. Наконец он просто заорал:

– Чо фуфло ты толкаешь? Там вообще из-за помех толком не разобрать было, что вы там прокудахтали. Я звонил по своим делам, ждал корешей, чтоб отправиться дальше.

– Заткнись! – шикнул я на него. – Даже не пытайся, крайне неубедительно.

– Пошли выйдем, – сказал Сторож. – Что ты с ним дальше делать будешь? – спросил он.

Стоило нам выйти, как раздался звук падающего стула, мы синхронно обернулись. Бандит стоял возле Воронцова. Потом стук падения чего-то увесистого об пол. Напарник захлопнул дверь купе. А мы со Сторожем отпрыгнули в разные стороны. Я закрыл уши руками и открыл рот.

Громыхнуло так, что меня отбросило. Зубы щелкнули, в ушах зазвенело, а рот наполнился кровью и чем-то твердым. Песком или землей? Вот дерьмо! Это же зубное крошево!

Картинка плыла. Я с трудом приподнялся на локтях и увидел, как размытый силуэт Воронцова вывалился из купе. Он кашлял и старался уползти от стелящегося за ним серо-черного дыма.

Дверь напротив распахнулась, и оттуда вылетел один из охранников с пистолетом в руках и вместо того, чтоб бежать за огнетушителем, он с размаху впечатал мне ботинок в лицо. Все – занавес.

С тех пор, как я покинул родной кластер, мне множество раз приходилось просыпаться в больничной палате, но этот получает почетное второе место в рейтинге самых хреновых пробуждений. Первое по-прежнему у момента, когда меня начали оттаивать. Я тогда был в полубреду, но до сих пор помню это ощущение, будто горю заживо.

Меня тошнило и, судя по привкусу желудочной кислоты во рту, уже вырвало. В ушах все еще звенело, но не сильно, а словно где-то вдалеке. Внутренности словно пропустили через блендер и засунули обратно. Голова была как чугунная. Открыть удалось только правый глаз. Я находился в сидячем положении в одном из купе, в помещении воняло гарью.

Салага с пластырем на носу и слегка заплывшими глазами сидел напротив в дальнем углу и что-то тыкал в планшете, увидев, что я пришел в себя, он оторвался и тут же поднес мне флягу к губам. Живец был мой собственный, на шоколаде и кофе.

– Что случилось? – еле выдавил я из себя, когда напился.

– Когда громыхнуло, я растерялся и отвлекся, а эти быки на меня вдвоем накинулись, один головой в живот дал, второй уже по лицу лбом впечатал и я отрубился.

– С Воронцовым что?

– Нормально все с ним, дар у него четкий. Дыма только глотнул, а так как огурчик.

– Мы тут в каком статусе?

– Как отдыхающие. Нормально все разрулили, все равно сегодня уже никуда не пойдем. Ты выглядишь как человек, в одиночку пытавшийся разнять две фирмы околофутбольщиков.

Я рассмеялся и тут же пожалел об этом. Отдало сразу везде, но больше всего в голову. С трудом удалось сдержать рвотный позыв. Пришлось еще раз приложиться к фляжке с живцом.

– А Воронцов где?

– Сейчас он рюкзаки наши потихоньку перетаскивает.

Я провел кончиком языка по зубам и чуть не порезал его. Зубы раскрошились знатно, словно пьяный вдрызг стоматолог хорошенько поработал над ними маленькой зубной болгаркой. На конкурсе улыбок мне теперь долго первого места не видать.

Интересно, сколько времени зубы отрастать будут? Сейчас резцы острые на местах сколов. Главное перетерпеть первые пару дней, пока они не затупятся. А до этого момента у меня будет навязчивая идея проверять их кончиком языка каждые пару минут.

Воронцов пришел спустя четверть часа, и в последнюю ходку они с Салагой пошли уже вместе, так как я пришел в себя, и помощь мне была не нужна. Когда напарники вернулись, то поведали подробности.

Оказывается, бандит был клокстопером, он в одно мгновенье оказался возле Воронцова и сорвал с его разгрузки гранату. Приятель не растерялся и успел захлопнуть дверь комнаты, это спасло меня и Сторожа. Хорошо, что каркас комнат из железа. Это не позволило ударной волне и осколкам разнести все к чертям. Но зато вибрация от взрыва была такая, что мне все внутренности взболтало и черепную коробку.

Воронцов уже вышел на связь с Цитаделью, а точнее с Психом, и доложил о случившемся. Он оставил фото трупов Сторожу, а тот уже передаст их курьеру, который прибудет из города. Может, что-то удастся раскопать.

Лицо у меня было опухшее, на левой стороне от удара охранника красовалась гематома размером с теннисный мяч. Белок у правого глаза пронизан паутиной красных капилляров. Ну и зубы. Как же бесит, когда они острые, не перестаю трогать их языком.

Весь ПП провонял гарью, и наша одежда в особенности. Хорошо, что в местной лавке нашлась достойная замена. Все трофейное оружие сбагрили Сторожу, а выручку с него и смародеренные горошины оставили в ячейке. Их заберёт курьер и передаст Психу. Незачем с собой лишнее таскать, от зараженных в случае чего ими не откупимся.

Надеюсь, что к завтрашнему утру я приду в себя. Не хочется терять еще одни сутки.

На утро мне все еще было хреново, но разбавленный спековый раствор и повышенная норма потребления живца вкупе с обычным набором колес все же возымели эффект. Я мог передвигаться, хотя спринт не потяну. Командир из меня сегодня тоже никакой, так что переложил эти обязанности на Воронцова. Пусть теперь у него за наше выживание голова болит.

Одна мысль не давала мне покоя: как все же они нас вычисляли? Озарение пришло, когда мы уже собирались выходить и проверяли снаряжение.

– Салага? – обратился я к парню.

– Да? – поднял он голову.

– Где у тебя магазины, которые мы у вояк выкупили?

– В рюкзаке.

– Выгребай.

Я вывалил все свои магазины и начал искать нужные, благо их легко было отличить по отсутствию логотипа белки. Я вынул первый патрон и быстро выщелкнул им все остальные в лыжную шапочку. У меня через один были заряжены бронебойные с зеленным наконечником. То же самое проделал со вторым.

Салага понял мой замысел и повторял за мной процедуру. У него картечь чередовалась с пулей. Я снял крышку и вынул пружину, посветил фонариком внутрь. Пусто в обоих. Что за дерьмо? Я думал, маячок спрятан в магазинах, но этот вариант отпадает.

А что, если…

Я начал перебирать все шестьдесят патронов один за другим, но тоже ничего, Салага повторял все за мной.

– Странно, – наконец сказал он. – Вот, сравни, – парень бросил мне два патрона с красной пластиковой гильзой.

По состоянию звездочки можно было определить, что перезаряжались они не в первый раз. Впрочем, в этом как раз таки ничего странного нет.

– Ну и? – не понял я.

– Взвесь, – подсказал Салага.

Я прикинул на ладонях патроны, потом поменял их местами.

– Один вроде легче другого.

– Ну-ка дай, – заинтересовался Воронцов. Тоже взвесил их по очереди. – Ну да, есть такое дело.

Мы тут же расковыряли эти патроны, как и ожидалось, в одном из них обнаружился маяк. Салага начал копаться в нем и авторитетным тоном заявил, что это обычный пассивный маяк, откликающийся на запрос, при создании использовались технологии внешников. Так как наши земные вне Цитадели не смогли бы передавать сигнал достаточно далеко.

– Сможешь повторить? – спросил я.

– Не знаю. Тут без аппаратуры трудно сказать наверняка.

В моей голове тут же родился хитрый бизнес-план. Маячок мы тоже убрали на хранение, курьер передаст его Психу, а тот уже отдаст Маше. Та проведет диагностику, и когда мы вернемся, станет понятно, удастся ли нам повторить технологию.

Я же говорил, что у меня на Салагу большие планы. Теперь они стали еще больше. Его мозги и моя жажда наживы сделают нас богачами. Это все пока в мечтах, а в реальности я закинул очередную порцию колес и постарался не упасть от приступа головокружения. Впереди был чертовски трудный день.

Сторож с облегчением выпроводил нас и пригрозил, что больше не пустит. Но это он не всерьез, будем надеяться. Вчерашний путь решили не повторять, поэтому проверили связь и сначала двинулись на запад. Бандит успел передать сигнал, так что была надежда, что заказчик решит, что мы мертвы, и нас больше не попытаются убить.

Погода стояла не самая приятная: поднялся подлый ветер, так и норовящий скинуть с ели снега за шиворот. А мне и без того идти было нелегко, но виду я не подавал. Воронцов вполне справлялся с обязанностями командира отряда.

Группа держалась лесных участков. Пока все шло без происшествий, хотя мы то и дело натыкались на следы зараженных. Один раз нашли обглоданный костяк косули. Дрон своевременно предупреждал нас об опасности. В общем, все напоминало обычную прогулку с друзьями по лесу. Это меня и напрягало.

В обед наткнулись на свежий след снегохода. Может, группа Черныша каким-то боком сюда свернула, или еще кто. В любом случае, Воронцов скомандовал повысить бдительность. И как позже оказалось, не зря.

Мы начали потихоньку забирать на север. По пути километров через десять нам как раз должна была попасться пара редко перезагружающихся кластеров. Надо будет их разведать и подобрать место для ночевки, хоть до вечера еще далеко.

Когда Салага доложил, о зараженных в полукилометре впереди, мы как раз проходили мимо озерца, где вообще не было ни одной нормальной позиции. Мы еще больше повернули направо.

– Смотрите! – вдруг выкрикнул Салага.

Мы подбежали к нему и уставились в экран планшета.

– Дерьмо! – высказался я.

– Ходу, ходу! – скомандовал Воронцов.

С запада в нашу сторону ехал человек на снегоходе, а за ним неслась толпа тварей особей в десять. Чуть отстав от нее, бежал крупный зараженный. С камеры не удалось разобрать, сугробник или элитник, но это неважно. Мы драпанули со всех ног.