Текст книги "Закон выживших"

– С ума сойти, – пробормотала Анна. – Насколько всё это ужасно… и одновременно красиво.

– Ну да, целого человека сожрать – это тебе не на воро́н охотиться, – пробормотал Заммер. – Вон как оно развернулось. Хотя это всяко лучше, чем если б мутанты сожрали мертвое тело…

– Упокой ее Зона, – сказал Богдан. При этом отметив, что раньше не слышал подобного словосочетания. Само пришло, словно из ниоткуда.

– Хорошо сказал, – вздохнул Протон, доставая свой КПК. – Душевно.

– Потом запишешь, – зыркнул на ученого Заммер. – Идти надо.

– И то верно, – сказал сталкер. – И побыстрее, если хотим добраться до цели засветло.

* * *

– Километра два осталось, – сказал Заммер, сверяясь с военной картой.

Село Копачи осталось по правую руку. Уже видна была знаменитая вентиляционная труба Третьего энергоблока, похожая на суставчатый, высохший палец трупа, указывающий в небо.

Группа медленно, но верно приближалась к цели. Конечно, всем хотелось идти быстрее, но болотистая почва, в которой по щиколотку утопали ноги, значительно тормозила скорость передвижения. Асфальтовая дорога осталась позади, и сапёр периодически ворчал по этому поводу.

– И чего через Копачи не пошли? – пробубнил он себе под нос уже в третий или в четвертый раз. – Чуйка у него, видишь ли. И теперь из-за этой чуйки уже полчаса грязищу месим, ползем как гусеницы.

– Скоро к дороге выйдем, – сказал Протон, тоже сверяясь с картой в своем КПК. – Она напрямую ведет до отводного канала. А там уж до энергоблока рукой подать.

– До нее еще дойти нужно, – произнес Заммер, косясь на Богдана с Анной.

Сталкер продолжал нести девочку на руках, хотя его самого, по мнению сапёра, уже надо было поддерживать – того и гляди упадет, еле ноги переставляет. Хорошо хоть не кашляет, но это, скорее всего, потому, что капсулы Лопеза в себя закидывает периодически.

Богдан и правда каждый час проглатывал по капсуле. На всякий случай. Боялся, что следующего приступа не переживет – прошлый раз, похоже, уже легочную ткань начал выкашливать.

Теперь у него была одна цель: дойти. И, если получится, привести остатки группы обратно. Он не имел ни малейшего представления, как ему удастся преодолеть кордон, откуда они чудом ушли живыми, но сейчас это его заботило меньше всего. Главное – добраться до цели. Остальное – как-нибудь решится.

И он шел, шатаясь от усталости, как говорится, на морально-волевых, остро ощущая чувство ответственности за жизнь ребенка, что доверился ему, и за членов группы, с двумя из которых он познакомился всего лишь сутки назад.

Сейчас это были его люди и его группа, которых он не мог предать, просто упав в грязь и сдохнув от слабости, что мерзкой внутренней дрожью разливалась по всему телу.

А вокруг расстилались густые заросли грязно-желтого камыша, сквозь которые тоже приходилось продираться, расходуя последние силы. Но если сталкер твердо решил что-то сделать, он сделает, несмотря ни на что.

Если, конечно, это настоящий сталкер…

Вдобавок плечо Богдана оттягивала книзу винтовка Вороновой, которую старший лейтенант завещала ему перед смертью. Анна предлагала понести СВД, но Богдан отказался. Такие подарки нужно носить самому, даже если от усталости уже еле переставляешь ноги.

Наконец группа вышла на твердую почву. Болото кончилось, и впереди, метрах в ста, действительно виднелась дорога, сложенная из плохо подогнанных друг к другу бетонных плит.

А между людьми и дорогой стояла стая жутких тварей, появившихся из густых зарослей камышей.

Они были похожи на ту крысособаку, что раскапывала мертвое тело Рана, только гораздо крупнее. На мускулистых лапах и боках мутантов зияли жуткие гноящиеся раны, но это, похоже, их ничуть не беспокоило.

Сейчас этих тварей волновало лишь одно – свежее человеческое мясо. Это было понятно по их оскаленным пастям, из которых зеленоватыми, тягучими ниточками стекала слюна, и глазам, полным голодной ярости, что свойственна существам, ради пищи готовым на всё.

Их было много, десятка три, не меньше.

И сейчас они медленно окружали добычу…

– Ну всё, приехали, – сказал Заммер, беря автомат на изготовку и при этом понимая – группе от крысособак не отбиться. Если те бросятся сразу, ну от силы дюжину мутантов положить удастся, в то время как остальные будут рвать людей на части. А они бросятся именно так – видно по тому, как грамотно эти твари берут группу в кольцо.

И никак иначе.

Глава 8

Богдан прижал к себе Надежду чуть сильнее, инстинктивно пытаясь своими руками защитить девочку от смертельной опасности. Головой-то он понимал, что это всё, что спасения нет. А древний инстинкт решил по-своему.

Хотя толку от этого не было никакого. Сейчас сталкер хотел лишь одного – чтобы девочка так и не проснулась до того момента, как клыки хищника вцепятся ей в горло. Может, так и умрет во сне, ничего не почувствовав.

Но его желанию не суждено было сбыться.

Синие глаза ребенка открылись, Надежда заморгала, ничего не понимая спросонья.

«Ты постой, ладно? – мысленно попросил Богдан, осторожно опуская девочку на землю. – Коль уж проснулась».

«А что случилось?»

Она смотрела на приближающихся тварей с детским любопытством.

«Всё хорошо», – подумал Богдан, доставая из ножен свой лагерный нож. И правда – хорошо это, умереть в бою. Только вот Надежду жалко. И Анну. И Протона. И даже Заммера, который тоже понимает, что из автомата здесь много не навоюет, но всё равно готов дорого продать свою жизнь.

«Собачки! – коснулась сознания Богдана добрая мысль. Именно так – добрая. Тёплая, мягкая, словно детская ладонь, что тянется погладить мягкий загривок хвостатого друга. – Идите сюда!»

Надежда вышла вперед – и направилась к тварям, которые от неожиданности аж остановились, топорща на загривках грязную, свалявшуюся шесть. Богдан рванулся было следом – остановить, заслонить собою…

Но, сделав шаг, остановился. Потому что навстречу девочке вышла самая крупная тварь, с бока которой свешивался большой кусок оторванной плоти, обнажая ребра. Вышла – и неуверенно вильнула облезлым хвостом, словно дворняга, еще не решившая, то ли укусить протянутую руку, то ли лизнуть ее.

Но когда детские руки обвили ее шею, всё-таки завиляла как положено. И, изловчившись, лизнула ребенка в щеку. Правда, почти сразу мутант деликатно освободился от объятий. Лизнул Надежду еще раз в лицо – и, повернувшись, затрусил обратно в камыши. Следом за ним потянулась и остальная стая. Некоторые из тварей недовольно ворчали, но их было меньшинство, и перечить вожаку они не посмели.

– Не понял, – растерянно произнес Заммер, опуская автомат. – Как это?

«И правда – как?» – мысленно повторил вопрос Богдан.

«Они хорошие», – пришел лаконичный ответ.

«По-моему, эти “хорошие” только что собирались нас сожрать».

«Ну им же надо, они кушать хотят».

С такой железобетонной детской логикой спорить было трудно. Но в то же время девочка только что спасла им жизнь, поэтому произошедшее просто следовало принять как данность. Значит, гнилые крысособаки – хорошие. Ладно.

«А тот горбун, что хотел тебя сожрать?»

«Он плохой».

Хммм… Опять же, не поспоришь. Еще бы научиться отличать плохих мутантов от хороших и как-то договориться с последними насчет того, чтоб они кушали не группу Богдана, а кого-нибудь другого. Впрочем, пока с ними Надежда, похоже, крысособак можно не опасаться.

– Ничего себе дела, – проговорил Заммер. – Получается, я теперь этой мутан… кхм… этой девочке тоже жизнь задолжал?

– Ее зовут Надежда, – сказал Богдан.

– Это ты сам сейчас придумал? – прищурился сапёр. – Она ж за всё это время ни слова не сказала.

– Зачем говорить, когда слова не нужны, – пожал плечами Богдан.

– То есть ты с ней всё-таки общаешься, – подвел итог Заммер. – Слушай, сталкер, а может, ты тоже мутант, а? Почему она с нами не общается, а только с тобой? Может, за своего держит?

– Может быть, – сказал Богдан. – Мы как, дальше пойдем или совещание устроим на тему, мутант я или нет?

– Думаю, ответ очевиден, – сказала Анна. – Лично мне всё равно, кто приведет нас к цели – человек, мутант или еще кто-то. Главное, чтоб мы задание выполнили и в живых остались.

– Золотые слова, – поддержал девушку Протон.

Заммер ничего больше не сказал, просто повернулся и пошел к дороге. Следом двинулись остальные члены группы. Богдан хотел снова взять девочку на руки, но в голове прозвучало решительное:

«Я сама. Ты устал».

С этим трудно было не согласиться. Надежда вновь взяла Богдана за большой палец левой руки, и они пошли следом за остальными. При этом почти сразу сталкер почувствовал, как его палец стал горячим и от него по всему телу разлилась волна бодрости. Идти сразу стало намного легче, но Богдан мягко попытался освободить руку. Однако не тут-то было. Надежда держала палец с недетской силой – не больно, но освободиться можно, лишь выдернув голую кость, оставив мясо вместе с ногтем в детском кулачке.

«Что ты делаешь, зачем?»

«Я отдохнула, – пришел ответ. – А ты нет».

«Пожалуйста, хватит», – взмолился Богдан, который чувствовал себя очень неловко, подпитываясь от ребенка жизненной силой.

«Ладно», – прозвучал в его голове обиженный голос.

Девочка отпустила руку сталкера и примерно с километр, до самого берега отводного канала, просто шла рядом, надув губы. Богдан же ухмылялся про себя. Как это по-женски – сначала заставить мужика чувствовать себя сволочью, помогая ему, а потом делать то же самое, когда он попытался отказаться от слишком дорогого подарка. На самой же лица нет, бледная, как полотно, а всё равно помочь пытается. По ходу, каждое применение внутренней силы расходует ее жизненную энергию, после чего ей необходимо восстановление. Сама уже еле идет, но делает вид свободной, независимой женщины.

«Хочешь на руки?» – послал Богдан мысленный сигнал.

«Я тебя еще не простила», – последовал сердитый ответ.

«Я прошу прощения».

«Ладно», – пришла еще недовольная, но уже более мягкая мысль. После чего девочка протянула к сталкеру свои ручонки.

– Вы прям как папа с дочкой, – не удержалась Анна. – Я ж вижу, как вы общаетесь. И правда, вам слов не надо. Достаточно на ваши глаза посмотреть.

Богдан не сдержал улыбки. А ведь правда, будь у него такая дочка, глядишь, и жизнь бы наладилась. Было бы ради кого жить.

Он это как бы для себя подумал, не для передачи, но Надежда прижалась к нему чуть сильнее, чем обычно, доверчиво положив головенку на плечо. Случайно ли? Конечно, удобно вот так общаться, без слов, но когда ребенок читает твои мысли, словно раскрытую книгу, но…

«Больше не буду, – пришла лукавая мысль. – Ты просто не умеешь закрываться. Ничего, научишься».

* * *

Отводной канал пруда-охладителя ЧАЭС был похож на реку с аккуратными пологими спусками к воде, выложенными бетонными плитами. Красивое место. Здесь бы с удочкой посидеть в субботний день, тем более что рыбы в том канале немерено. Отсюда видно – вон в одном месте аж вода бурлит, и на поверхности того водоворота то и дело появляются блестящие плавники. Тоже кто-то кого-то жрёт. Закон жизни. Не сожрёшь ты – сожрут тебя.

Кстати, вон на берегу и рыбак притаился. Аномалия. Такая же, как и в Андреевке, только побольше. Пучок молний, плотно переплетенных между собой. Группа даже остановилась понаблюдать за столь необычным зрелищем.

Ждать пришлось недолго.

Видимо, небольшая стайка рыбы, привлеченная электрическим блеском, подплыла поближе. Тут же из сверкающего пучка вылетел толстый разряд, словно хлыстом ударивший по воде. Раздался треск, и несколько крупных рыбин всплыли кверху брюхом. Черные, обугленные. Такие же, как рука Берга. Аномалия мгновенно выпила из водяных жителей жизненную силу и тут же засверкала еще ярче, чем прежде.

– Пойдем отсюда, – поморщилась Анна. – Зоолог наш вспомнился…

– Один из многих членов нашей группы, погибших на пути сюда, – вздохнул Протон. – Хотелось бы, чтобы все эти жертвы оказались не напрасными.

– Очень на это надеюсь, – сквозь зубы процедил Заммер.

…Группа прошла краем отводного канала и, уткнувшись в берег подводящего, свернула, направившись вдоль него. По левую руку тянулся стальной лес – десятки, возможно, сотни проржавевших до красноты опор электропередачи. Эти опоры были связаны между собою паутиной проводов и кабелей и на первый взгляд занимали площадь около квадратного километра. На карте они были обозначены как «открытое распределительное устройство, предназначенное для выдачи в энергосистему мощностей 1 и 2 блоков ЧАЭС, а также для резервного электроснабжения собственных нужд блоков № 2–4».

– Вот ведь раньше строили! – восхитился Протон. – С размахом, не жалея сил и средств. Здесь же сотни тонн металла, не говоря уж о том, сколько сил потребовалось на возведение такого сооружения!

– И что толку? – пробурчал Заммер. – Сколько тогда людей погибло от радиации. И сейчас всё это стоит брошенное, фонит так, что не подойти. Думаю, всем нам по-любому кранты, доз мы здесь нахватали столько, что на десять смертей хватит.

– Ну, я бы не стал так уж драматизировать, – сказал Протон, глядя на экран портативного дозиметра. – По сравнению с тем, что здесь было десять лет назад, фон стал значительно ниже. Думаю, наша миссия уже поэтому не напрасна. Если удастся вернуться, я сделаю доклад о том, что вполне можно приступать к строительству сооружения, которое накроет разрушенный Четвертый энергоблок, тем самым ограничив его радиационное влияние на окружающую среду…

– Смотрите, – прервала его Анна, ткнув пальцем в сторону стального леса.

На одной из опор за переплетением проводов притаилась знакомая аномалия – пучок переплетенных молний. Рядом еще один. И еще. Толстые такие, ленивые, словно раскормленные электрические коты, свернувшиеся клубками. Если не присматриваться, и не заметишь, уж больно густо наворочено металла на этих опорах.

– Значит, там у них гнездо, – хмыкнул Протон. – Хорошо устроились. Сидят себе, качают энергию, и рыбу ловить не надо. Думаю, рано или поздно сюда и другие такие же аномалии подтянутся. И будет здесь знатная иллюминация.

– Какую энергию? – не понял Заммер.

– Согласно секретным данным, полученным Институтом перед рейдом, этот стальной лес продолжает нести свою функцию, непостижимым образом выдавая в энергосистему Чернобыльской АЭС от трехсот пятидесяти до семисот пятидесяти киловольт, – отозвался Протон.

– То есть электростанция продолжает работать? – удивился Богдан.

– Похоже на то, – кивнул ученый.

– И куда эта энергия девается? – спросил Заммер.

– Может, уходит в никуда, – пожал плечами Протон. – А может, кто-то ее активно потребляет. И моё секретное задание – выяснить, кто же именно и для чего.

– Как-то легко мы стали делиться своими секретными заданиями, – буркнул Заммер.

– А что тут такого, учитывая обстоятельства? – хмыкнул ученый. – Я, например, уверен, что у Рана и Вороновой были совершенно конкретные задачи, а именно – уничтожить группу, если что-то пойдет не так. Такое же, как у тебя, Заммер. Поправь меня, если я ошибаюсь.

Сапёр ничего не ответил, из чего Богдан сделал вывод, что Протон попал в точку. Что ж, всё логично. Военные всегда перестраховываются, когда дело касается их интересов. А ЧАЭС совершенно точно их интересует, иначе зачем бы им было посылать сюда группу отлично подготовленных военных специалистов, равно обученных как служить науке, так и убивать ради нее?

Но внезапно все размышления Богдана на эту тему мгновенно испарились. Сталкер наконец увидел тот самый разрушенный Четвертый энергоблок, из недр которого он вышел много лет назад, волоча на себе раненого Протона.

Одна стена здания была разрушена полностью, значительная часть крыши провалилась внутрь. Из остатков стен во все стороны торчали красные от ржавчины обрывки арматуры, напоминавшие окровавленные когти фантастического чудовища. Горы бетонных обломков преграждали путь к искалеченному зданию. С тех пор, как Богдан покинул эти страшные места, практически ничего не изменилось.

Говорят, что сразу после аварии планировали построить некий объект «Укрытие», который словно колпаком накрыл бы Четвертый энергоблок. Но радиация в этом месте была настолько ужасающей, что от идеи отказались. Сейчас тоже стрелки дозиметров плясали за красной отметкой, но, по крайней мере, не лежали в крайнем положении, как тогда.

– Не понимаю, как мы тогда выжили, – покачал головой Протон, глядя на дозиметр. – Тут сейчас-то находиться для здоровья, мягко говоря, не очень. А тогда это была просто гарантированная смерть.

– Есть легенда, что существуют люди, на которых радиация не действует, – криво усмехнулся Заммер. – Как сейчас говорят, Зона их приняла изначально, а своих она не убивает. Правда, наказать – может, как строгая мать непослушных детей.

– Остается надеяться, что мы всё-таки окажемся в числе этих, принятых Зоной, – проворчал Протон. – Я-то десять лет назад несколько курсов лечения прошел от последствий радиоактивного облучения. А Богдан – нет, так до сих пор кусками легких кашляет…

– Ладно, чего стоим, – не выдержала Анна. – Пошли уже, раз пришли.

– Ну, пошли, – сказал Богдан.

И первым шагнул по направлению к зловещей, непроглядной черноте, зияющей в недрах разрушенного здания.

* * *

Богдан хорошо помнил дорогу, по которой много лет назад вышел из Четвертого энергоблока. Группе удалось пробраться через завалы, и сейчас люди осторожно двигалась по относительно неповрежденной части здания. Лучи фонарей, прикрепленных к автоматам через планку Вивера, выхватывали из темноты то оплавленную колонну, поддерживающую остатки крыши, то какой-то прибор, превратившийся в груду неопознанного металла, то человеческий скелет, облаченный в остатки полусгнившей одежды…

Мертвая, гнетущая тишина давила на уши, заставляла нервы звенеть в напряжении, словно натянутые струны. Именно в такой тишине, что царит в местах глобальных катастроф прошлого, человеческое воображение порождает самых ужасных монстров, притаившихся в темных углах, ожидая свою добычу.

– Жутко-то как, – прошептала Анна.

С ней трудно было не согласиться. Богдан лишь покрепче прижал к себе дрожащую девочку, которой, похоже, тоже передалась гнетущая атмосфера этого места. И как-то само собой пришло решение: если им удастся выбраться из Зоны живыми, не найдя мифического отца, которого Надежда наверняка сама себе придумала, Богдан ее удочерит. Пить бросит, работу найдет нормальную, лечиться начнет…

Сталкер усмехнулся в темноте. Надо же, какие замечательные мысли! А ничего, что на выходе из Зоны их ждут пулеметчики на вышках, и сам он несколько часов назад плевался собственным сгнившим мясом? В коробочке покойного Лопеза осталось всего две капсулы, и после того, как они закончатся, проще будет попросить Заммера выполнить свое обещание, чем подыхать, выкашливая себя по частям…

Наверно, он слишком сильно задумался и не заметил какой-то очевидной опасности, потому что внезапно ему в спину ударил крик сапёра:

– Осторожно! – за которым последовал мощный толчок в спину.

Тело среагировало само. Богдан, пролетев метра полтора, упал на бок, выпустил девочку, перекатился и вскочил на ноги, одновременно выдергивая из ножен свой лагерный нож.

И увидел в перекрестии двух лучей света жуткую картину.

Заммер боролся с какой-то тварью, на первый взгляд напоминавшей человека. Сапёр лежал на бетонном полу, а тварь навалилась на него сверху и явно пыталась вгрызться в горло. Фонари, прикрепленные к автоматам, выхватывали из темноты то блестящую, скользкую спину чудовища, то когтистую лапу, которую мертвой хваткой держал Заммер, то обезображенное шрамами, перекошенное лицо сапёра, от нереального напряжения само ставшее похожим на морду ужасного мутанта.

Богдан мигом оценил ситуацию. Протон и Анна не стреляли, боясь попасть в Заммера. Оба застыли в нерешительности, пытаясь поймать удобный момент для выстрела, лучи их фонарей метались из стороны в сторону, а тем временем сапёр стремительно терял силы – тварь была крупнее его раза в полтора и, судя по ширине скользкой спины, обладала чудовищной силой.

Дорога̀ была каждая секунда, и Богдан бросился вперед, заорав:

– Светите на него!!!

Хорошо, что спутники поняли его сразу.

Два луча скрестились на блестящем загривке, и Богдан, перевернув нож обратным хватом, со всей силы вогнал его в основание черепа чудовища.

И еще раз.

И еще…

С каждым ударом сталкер чувствовал ладонями, как широкий клинок пробивает толстую кожу твари и крушит позвоночник – который оказалось не так-то просто сломать. Лишь после третьего удара руки Богдана ощутили хруст, будто он ножом ветку перерубил – и тут же мощный удар в грудь отбросил его на несколько шагов. Лагерный нож, звеня, улетел в темноту, а сталкер почувствовал, что сейчас сдохнет от разрывающей боли в легких – похоже, тварь отбила ему их жалкие остатки.

Однако Богдан не собирался сдаваться. Порой ярость, охватившая человека, способна творить с ним чудеса. Видимо, это она пружинисто подняла сталкера с пола, заставила выдернуть из-за голенища засапожный нож – и бросила вперед.

Что можно сделать небольшим ножом с монстром, ширина спины которого превосходит твою вдвое? Да только одно. Нависнуть над ним, схватить за мощные надбровные дуги, вогнав пальцы в глаза, резким рывком запрокинуть ему башку назад и, всадив нож в толстую шею, из последних сил резануть по горлу, доворачивая кисть так, чтобы клинок как можно глубже проник в плоть врага.

По ощущениям трахея твари напоминала толстый канат, но Богдан справился, вложив в рывок все свои оставшиеся силы и заорав при этом так, что собственные уши заложило. Так всегда проще – с криком, выплескивая из себя ярость, которая порой заставляет совершать невозможное… чтобы потом, выронив нож, согнуться в кашле, чувствуя, как из него вылетают собственные легкие…

Богдан выронил нож, но теперь он был больше не нужен. Сталкер слышал, как хрипит в агонии тварь, которую он только что убил, а значит, всё было сделано правильно. Сейчас же необходимо было просто засунуть руку в карман, вытащить из него коробочку Лопеза и впихнуть в себя оставшиеся две капсулы – иначе чудовище, что разрывает его изнутри, убьет его прежде, чем все монстры Четвертого энергоблока, которые, возможно, притаились в темноте.

Он почти справился. Задержал дыхание, заперев в своих легких своё чудовище, нащупал капсулы, даже сумел подцепить их трясущимися пальцами – но тут мерзкая тварь, которую он тщетно пытался сдержать в себе, прорвалась изнутри наружу.

Богдан забился в приступе. Выронил капсулы, надсадно кашляя, нагнулся, пытаясь нащупать их в темноте – и услышал, как они хрустят под его каблуком.

Всё…

Его скрутило, бросило на пол, как это было уже не раз… И вдруг он словно вознесся в пустоте, увидев себя со стороны – человека, который умирает рядом с врагом, которого убил. Правильная смерть, достойная мужчины. Жаль вот только, группу не довел до цели. И Надежду жаль. Как они теперь без него?

«Ты не умрешь», – прошептала пустота.

«По-моему, я уже умер», – мысленно возразил Богдан.

«Ты ошибаешься».

У пустоты был голос маленькой девочки, не по-детски серьезный и уверенный. Так могла бы говорить взрослая женщина, на сто процентов уверенная в своей правоте.

И Богдан поверил пустоте, внезапно ощутив себя лежащим на холодном бетоне с коленями, судорожно прижатыми к животу.

Поза была неудобной, потому сталкер осторожно распрямился, готовый к новому приступу кашля…

Но его не было. Воздух свободно проходил в легкие, словно их ему только что заменили на новые. Богдан уже и забыл, как это – дышать полной грудью, не опасаясь, что при неосторожном вдохе тебя вот-вот скрючит в бараний рог.

А тут – ничего…

Сырой воздух пах гнилью и плесенью, но сейчас сталкер пил его, словно умирающий от жажды, которому всё равно, какого качества вода, – лишь бы напиться.

Он попытался встать, опершись рукой об пол. Пальцы ткнулись в осклизлую массу, кучей наваленную возле его лица. Богдан брезгливо отдернул руку – и тут до него дошло. Рядом с ним лежала его собственная плоть. Та самая гниль, которую он выкашлял из своих легких.

Вся.

Полностью!

Но – как???

И сразу на его немой вопрос пришел ответ, прозвучавший в его голове:

«Это Антенна. Одних она убивает, другим помогает. Мы с ней друзья. Я попросила ее помочь, и она выжгла из тебя грязь. Всё просто. Надо было тебе сказать, чтоб ты не ел те лекарства, тогда быстрее бы выплюнул грязь из себя. Но я устала, заснула, а потом забыла».

Это было слишком нереально, чтобы быть правдой. Но он – дышал. Совершенно свободно. И всё это благодаря маленькой девочке, которая громадную загоризонтную радиолокационную станцию называет просто Антенной. Именно так, с заглавной буквы, словно это имя знакомой девчонки-ровесницы, с которой они долго играли вместе. Впрочем, авария произошла десять лет назад, и ЗГРЛС стала гигантской аномалией примерно в то же время. Так что насчет ровесницы вполне может быть, что всё так и есть.

«А… почему ты не спасла Носова?»

«Он мне не понравился, – последовал ответ. – У него взгляд злой. К тому же его семья умерла. Ему лучше быть с ними».

Вот так. Оказывается, маленькая девочка умеет не только помогать, но и принимать жестокие решения. Что ж, остается только поблагодарить ее за то, что сделала – а сделала она немало.

«Спасибо», – послал Богдан мысленную благодарность, пытаясь осмотреться вокруг. Зона и правда умеет не только отнимать, но и дарить – ночное зрение у сталкера развилось в Зоне вместе с лучевой болезнью.

«Пожалуйста», – пришел прохладный ответ. Ну, и на том спасибо.

Но Богдану было уже не до детских обид. Во тьме он разглядел Анну, которая сидела на полу, обхватив голову руками. И Протона, который пытался стащить с Заммера огромную тушу мертвого мутанта. Получалось у него это неважно, один раз сапёр даже тихонько застонал.

Надо же, живой!

Богдан бросился на помощь.

Вдвоем с Протоном они ухватились за лапу дохлой твари, рванули – и перевернули ее на спину… вместе с сапёром. Богдан аж замер от увиденной картины, подсвеченной фонарем ученого.

Заммер лежал, распластавшись на мертвом чудовище, а из нижней части спины сапёра на полметра вверх торчали две костяные пилы, с которых медленно и тягуче стекала вниз темная кровь.

– Как же так? – потрясенно проговорил Протон. – Получается, у этого мутанта вместо ног – клинки! Значит, он с потолка спрыгнул. Ждал там, зацепившись передними лапами, и когда ты, Богдан, под ним прошел, он и прыгнул…

Сталкер не слушал Протона. Он сразу всё понял, словно где-то когда-то уже видел такую вот пакость, умеющую убивать быстро, безжалостно… и гарантированно. Если не найдется тот, кто толкнет жертву в спину и сам не подставится под смертельный удар.

– Зачем? – спросил Богдан, подходя ближе.

Заммер был еще жив. Удар мутанта пробил его кишечник и почки, но не убил сразу. Так длинный кинжал, нанеся смертельный удар и застряв в теле жертвы, своим же клинком блокирует фатальное кровотечение до тех пор, пока его не выдернут из раны. Говорят, и боль в этом случае не особо сильная, если только не задет крупный нервный узел. И если человек достаточно силен, чтобы жить еще какое-то время с такими повреждениями…

Сапёр открыл глаза – и даже не прищурился, когда по ним мазнул свет фонаря. Он уже ничего не видел. Но слышал. И узнал Богдана по голосу.

– Это ты… сталкер, – хрипло проговорил он. – Ты убил… его?

– Я.

– Хорошо…

– Ты не ответил – зачем?

– Я ж говорил, – краем рта усмехнулся Заммер. – Должным быть… не люблю. А тут обоим сразу… долги выплатил.

Он говорил всё тише и тише, и чтобы разобрать последние слова, Богдану пришлось подойти совсем близко.

– К тому же она… меня ждет… Воронова… я знаю… Слышь, сталкер… Ты же тоже умеешь… не больно… Помоги…

Богдан не знал, где искать свои ножи, да и времени на это не было – лицо Заммера исказила гримаса страдания. Видимо, фатальная боль всё-таки добралась до его ран, растревоженных переворачиванием дохлой твари. Поэтому Богдан просто снял с плеча СВД, приставил ствол к голове Заммера – и нажал на спусковой крючок.

Выстрел, раздавшийся в закрытом помещении, хлестанул по ушам, эхом раскатился по соседним залам. Возможно, на этот звук придут другие твари. Возможно. Но – какая разница, если человеку, который спас жизни всей группе ценою своей жизни, требуется немедленная помощь? Наверняка эта потолочная пакость не удовлетворилась бы смертью одного лишь Богдана и девочки, перебив и всех остальных – хотя бы для того, чтобы они в нее не стреляли. А так ее нижние конечности завязли в теле Заммера, который связал ее борьбой – и получилось то, что получилось.

Богдан закинул винтовку за спину и подошел к Анне.

Девушка как сидела на полу, так и осталась сидеть, немного раскачиваясь, и отсутствующим взглядом смотря в темноту.

– Пойдем, – сказал Богдан, мягко кладя ей руку на плечо.

– Куда? – слишком спокойным голосом спросила Анна. – Куда нам идти, сталкер? Мы уже пришли, понимаешь? Пришли. Все. Мы все останемся здесь, в Зоне. Навсегда. Наше мясо сожрут мутанты или аномалии, а кости просто сгниют. Непогребенные. А души наши останутся возле них. Превратятся в аномалии и станут жрать таких же, как мы, если они попытаются сунуться в эту тысячу раз проклятую Зону!

Ее голос становился всё громче, срываясь на крик, на вопль женщины, у которой на глазах один за другим погибли муж и товарищи по оружию. Все, с кем она вышла в рейд, кроме сталкера и ученого, с которыми она познакомилась лишь сутки назад, – и девочки с неестественно синими глазами, которая откровенно пугала Анну своим загадочным молчанием, а также странной связью с Богданом. Вроде и не явной, но однозначно существующей, ощущающейся на уровне подсознания.

– У нее нервный срыв, – тихо сказал Протон, подойдя ближе. – Прокричится – и легче станет…

Внезапно Богдан услышал отдаленный топот множества подошв по бетонному полу, который неумолимо приближался. Звук шел из глубины Четвертого энергоблока, оттуда, где когда-то Богдан оставил Максима.

Но кто бы это мог быть? Ведь тогда все погибли, абсолютно все! Никто не вышел из недр разрушенной атомной ловушки. И тогда спасатели ушли отсюда. Подальше от аномальной радиации и слухов о том, что там, внутри разрушенного энергоблока обитает нечто ужасное, умеющее убивать быстро и беспощадно.

Что же на самом деле надеялся найти Богдан внутри этих развалин? Не время ли признаться самому себе, что лишь старые, обглоданные кости, которые могли принадлежать кому угодно? Найти – и умереть рядом с ними, навеки успокоив свою нечистую совесть, что не дает спать по ночам и глушится лишь запредельными дозами алкоголя? Ведь никто, совершенно никто не мог выжить здесь в те дни – и не просто выжить, но и прожить эти десять лет в радиоактивной пустыне…