Текст книги "Закон выживших"

– Мотоциклисты, – хрипло проговорил спасенный худой мужчина. – Эти догонят.

– Посмотрим, – сквозь зубы процедил Богдан, приникая к прицелу винтовки.

Он выстрелил раз, второй…

Но на этот раз чуда не произошло. Лишь один фонарь слегка вильнул – и тут же выровнял курс.

– Они в тяжелой броне, – прохрипел спасенный. – И мотоциклы бронированные. Советская разработка на базе «Уралов». С колясками, на которых стоят пулеметы.

Словно в подтверждение его слов тент над головой Богдана прошила очередь.

– Черт! – взвыл Протон. – Сейчас по колесам попадут – и всё!

– Без паники! – рыкнул Богдан, лихорадочно соображая, как справиться с мотоциклистами, которых не берут винтовочные пули.

Но мыслей не было. Разве что попробовать по колесам попасть?

Надежда на это была слабая, но Богдан честно попробовал, израсходовав магазин полностью. Увы, без результата. Его случайный напарник тоже попытался выстрелить из своего автомата, но у него получилось еще хуже – спасенный мужчина был слишком слаб для того, чтобы результативно стрелять из грузовика, мчащегося на полном ходу.

Богдан понимал, что отстреляться от мотоциклистов не получится. Если дорога в тоннеле Припяти-два была гладкой как стол и при движении машины можно было худо-бедно прицелиться, то сейчас грузовик мотало на разбитом шоссе из стороны в сторону. Пассажиры судорожно цеплялись за скамейки, и Богдану стоило немалых усилий остаться на месте и удержать винтовку в руках.

– Похоже, всё, – равнодушно сказал спасенный мужчина, глядя на неотвратимо приближающиеся фонари мотоциклов. – Это они поверху предупредительный дали, чтоб мы остановились. Сейчас начнут молотить прицельно.

– Да похрен, – криво усмехнулся Богдан. – Я все равно живым не дамся. Лучше уж в бою сдохнуть, чем жить как те, в автоклавах. Звать-то тебя как?

– Степаном…

Вторая очередь выбила кучу искр из шоссе, немного не попав по колесам. По щеке Богдана больно резанул осколок асфальта, вниз на подбородок потекло тёплое. Плевать. Когда понимаешь, что третья очередь станет для тебя последней, как-то не до царапин на лице становится.

Но внезапно поздний вечер, окутавший Зону, озарился немыслимым свечением. Богдан увидел, как позади, там, откуда чудом вырвался грузовик с выжившими, выплеснулась наружу гигантская лазурная волна. Она взметнулась вверх, до самых черных туч – и понеслась вперед, стремительно расширяясь, словно ей не хватило пространства от земли до неба.

– Быстрее! – заорал Богдан. – Гони!!!

Но Протон уже и сам разглядел в зеркало заднего вида, что творится сзади. И погнал машину вперед на полной скорости, не разбирая дороги.

А Богдан, не в силах оторвать взгляда, смотрел, как лазурная волна легко догнала два мотоцикла – и захлестнула их. На мгновение сталкер увидел корчащиеся человеческие фигуры, сгорающие в пламени цвета чистого неба, после чего мотоциклы исчезли, утонули в этой ужасной и одновременно прекрасной волне освобожденной энергии… которая теперь догоняла их грузовик.

– Красиво, – прохрипел Степан. – И быстро. Мучиться не придется.

Но Богдан не разделял пессимистического настроения своего случайного собеседника. Он видел, что волна хоть и продолжала свой стремительный бег, но при этом так же стремительно теряла в высоте – как теряет ее огромный девятый вал, что взметнулся вверх, ударил по берегу и растекся по песку широкой пенящейся полосой… которая всё-таки догнала грузовик.

Но перехлестнуть через задний борт силы у нее уже не хватило.

Она нырнула под днище машины, и Богдан услышал рассерженное шипение, словно лазурная энергия побеспокоила тысячу ядовитых кобр, притаившихся под кузовом.

Двигатель взвыл – и захлебнулся, будто утопленник, бросивший в бездушное небо свой последний предсмертный вопль…

И наступила тишина. Которую, наверно, не случайно зовут мертвой.

Богдан смотрел, как раскинувшееся по Зоне бескрайнее море лазурной энергии медленно впитывается в почву, в корни деревьев, в асфальт, словно тот был сделан из пористого картона. Прошло несколько мгновений, и нежная синева, разлившаяся от края до края горизонта, исчезла, будто ее никогда и не существовало.

– Что это было? – раздался из кабины растерянный голос Протона.

Богдан молчал.

Он знал, что это было, но говорить об этом не хотелось.

– Они ведь все погибли…

Это уже был голос Анны, в котором отсутствовали вопросительные интонации. Девушка просто озвучила вслух очевидное.

– Точно, – сказал Богдан. – Они все погибли.

– И это сделал ты.

Голос Анны был холодным, как пустой магазин винтовки, который Богдан сейчас неторопливо менял на полный.

– Да, – отозвался сталкер. – Это сделал я.

Больше девушка не сказала ничего – да ничего и не требовалось. Всё и так было ясно. Теперь она наверняка считает его убийцей, который уничтожил целый город вместе с правыми и виноватыми. И бесполезно объяснять ей, что не было там правых – лишь уроды и те, кого они превратили в чудовищ, мечтающих о смерти. Хотя, может, это было и не так. Может, Надежда ошибалась и в Припяти-два оставались вполне себе хорошие, честные и порядочные люди, которых теперь нет в живых. Однако сейчас поздно сожалеть о чем-либо. Просто враги мертвы, а они пока еще живы. Такие дела.

Богдан выпрыгнул из кузова, заглянул под машину, посветил трофейным фонариком, который обнаружился в одном из подсумков.

Шин у грузовика больше не было. Он криво стоял на оплавленных остатках дисков, того и гляди на бок завалится.

– Выходим, – скомандовал Богдан, оглядываясь по сторонам.

Места вокруг были знакомые.

Справа и слева раскинулась небольшая роща уродливых, кривых деревьев, покрытых неестественно-рыжей листвой, а вдали виднелись крыши Андреевки, той самой деревни, от которой до кордона рукой подать…

Внезапно спасенная девушка, попытавшись вылезти из машины, застонала и едва не вывалилась из кузова – Богдан чудом успел подхватить ее на руки. Повязка на ноге у нее сильно набухла кровью.

– Растрясло ее, – подойдя, сказал Протон. – Перевязать бы надо. И отдохнуть маленько, а то у меня после всего и руки, и ноги дрожат.

Предложение было обоснованным, второй спасенный тоже выглядел не лучшим образом, под весом своего автомата гнулся. Да и перекусить не помешало бы перед штурмом кордона. И обдумать было надо, как тот кордон, собственно, штурмовать, когда его охране было дано задание уничтожить ученых.

Изрядно поредевшая группа отошла от грузовика и разместилась в роще мутировавших деревьев. Ночь уже полностью вступила в свои права, но звездное небо, раскинувшееся над головой, давало вполне достаточную подсветку для того, чтобы не влезть ногой в яму или в очевидную аномалию. Плюс луна выглянула из-за туч. Нечастое явление в Зоне, которую ночное светило, похоже, недолюбливает, крайне редко одаривая ее своими холодными лучами.

Анна занялась перевязкой девушки, Степан буквально рухнул неподалеку, прислонясь спиной к дереву, а Богдан с Надеждой уселись рядом. Сталкер отстегнул с пояса подсумок, достал трофейные бутерброды, разделил их на всех поровну.

– Анна, как закончите, присоединяйтесь, – сказал он. И поискал глазами Протона, который вдруг пропал из поля его зрения…

Впрочем, ученый быстро в него вернулся.

С автоматом наперевес, направленным Богдану в голову.

– Не понял, – нахмурился сталкер. – Это что, шутка? Если да, то неудачная.

– Шутки кончились, сталкер, – жёстко произнес Протон. – Отдай мне накопитель, и никто не пострадает.

– Что отдать? – не понял Богдан.

– Не испытывай мое терпение, – сказал ученый, при этом его лицо неприятно скривилось. – Ту штуку, что ты вытащил из приборной панели после того, как встал с операционного стола в лаборатории.

– Ее у меня нет, – пожал плечами сталкер. – Она рассыпалась у меня в руках.

Ствол автомата, который держал Протон, сместился в сторону. Раздался одиночный выстрел. На шею Богдана брызнули горячие капли из развороченной пулей головы Степана.

– Ты, кажется, не понял, сталкер, что я не шучу, – стальным голосом проговорил Протон.

Богдан попытался вскочить, но второй выстрел рванул его правую руку выше локтя и швырнул обратно на землю. Удивительно, но этот немолодой ученый стрелял так же хорошо, как и водил машину.

– Еще раз дернешься, и я прострелю голову твоей мелкой мутантихе, – сказал Протон. – Итак, повторяю. Отдай мне накопитель, который ты забрал в лаборатории, и больше никто не пострадает. Анна, боковое зрение у меня развито прекрасно, поэтому я тебе категорически не рекомендую тянуться к автомату, если не хочешь получить пулю между глаз. Я очень не люблю убивать женщин и детей, но если это необходимо, то не стану долго раздумывать.

Теперь он держал на прицеле Надежду, а та сидела, съежившись и прижавшись к Богдану, и мелко дрожала.

– Кто ты? – спросил Богдан.

Протон усмехнулся.

– Я как всю жизнь работал на правительство, так и продолжаю работать. И, если тебе угодно, сейчас выполняю свою секретную миссию. Тебя я еще не пристрелил только потому, что боюсь повредить накопитель. Поэтому будь благоразумным, пожалей свою мутантиху. Считаю до трех, а потом начну убивать женщин. Раз…

Богдан хотел было попытаться что-то сказать, попробовать убедить Протона в том, насколько сильно он ошибается…

Но вместо этого замер, словно окаменев.

Потому что позади Протона внезапно выросла громадная двухметровая тень. Вверх взлетела огромная когтистая лапа…

– Два.

Богдан видел, как палец Протона начинает выжимать слабину спускового крючка, как приоткрылся его рот, готовясь выплюнуть короткое слово «три», следом за которым грохнет еще один выстрел…

Но не последовало ни того, ни другого.

Вместо этого раздался звук страшного удара, и Протона просто смело в сторону, словно он был склеенной из картона фигурой, совершенно пустой внутри.

А огромная человекоподобная тень шагнула в полосу лунного света, и Богдан увидел глаза. Неестественно-зеленого цвета, горящие на уродливой морде мясоглота, самого страшного мутанта Зоны.

Однако чудовище не собиралось убивать еще кого-то. Оно просто стояло и смотрело, переводя взгляд с одного члена группы на другого, словно пытаясь их запомнить. При этом Богдан заметил, как из глаз монстра медленно текут слезы, поблескивающие в лунном свете, словно крупные бриллианты.

И тут сталкера осенило.

– Лопез? Это ты?

Мясоглот перевел взгляд на Богдана. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, после чего чудовище тоскливо вздохнуло, совсем как человек, горько сожалеющий о том, чего уже никогда не вернуть. Потом оно повернулось и медленно пошло в темноту.

– Подожди! – рванулся было Богдан, но боль в раненой руке дёрнула, словно током, напомнив о себе. Сталкер стиснул зубы и невольно зажмурился. А когда открыл глаза, мясоглот уже бесследно растворился в ночи, окутавшей Зону.

– Это… правда был он?

В дрожащем голосе Анны слышалось смятение.

– Я не верю…

Она всхлипнула.

– Нет, конечно, – покачал головой Богдан. – Просто показалось.

Сейчас он лукавил, потому что знал точно. Но Анна не видела ни зеленых глаз, ни слез, катящихся из них, поэтому лучше было утаить от нее правду. Девушка и так после всего произошедшего была на грани, зачем ей лишние переживания?

Стараясь не смотреть на развороченную голову Степана, Богдан поднялся на ноги, бросил взгляд на Протона. Ученый лежал неподвижно, лицом вниз, и под его головой медленно растекалась темная лужа крови. Мертв. После такого удара выжить просто нереально.

Богдан пощупал раненую руку. Повезло. Всё лучше, чем показалось вначале. Пуля разорвала кожу, но мышцу вроде не задела. Боль терпимая. Правда, кровит рана прилично.

Сталкер достал из нагрудного кармана бинт, разорвал зубами бумажную упаковку.

– Давай перевяжу, – подойдя, сказала Анна.

В лунном свете ее большие глаза, наполненные невыплаканными слезами, сверкали словно звезды. Богдан вздохнул про себя. С такой девушкой сейчас бы целоваться при луне, где-нибудь далеко-далеко отсюда, где нет мутантов, отдаленно похожих на людей, и людей, которые хуже любых мутантов…

– Некогда, – сказал Богдан, мысленно вздохнув. – Просто перетяни бинтом поверх одежды, чтоб кровь остановить. Выйдем из Зоны – будем лечиться по-настоящему. А если не судьба, то и смысла нет время терять.

Анна ничего не ответила, лишь быстро и ловко выполнила просьбу Богдана, который всё это время свободной рукой гладил по голове Надежду, которая прижалась к нему, обхватила ручонками и явно не собиралась отпускать.

«Пойдем, – послал Богдан девочке теплую мысль, когда Анна закончила с бинтом. – Пора».

«Не могу, – пришел ответ. – Ножки дрожат. Испугалась».

Сталкер кивнул, присел, подхватил девочку, скрипнув зубами от боли в раненой руке, и пошел, по пути одобрительно кивнув Анне, которая тоже двинулась вперед, поддерживая раненую блондинку. Впрочем, его кивка, похоже, никто не заметил. Или не захотел заметить.

* * *

Они вновь шли через деревню Андреевку. Мимо домов с черными провалами окон, похожими на прямоугольные глаза мутантов, притаившихся в ночи, и недоумевающих – как этим людям удалось дойти до центра Зоны и вернуться обратно живыми?

Возле старой голубятни всё так же искрилась электрическая аномалия, сердито треща своими изломанными молниями, а над ветхой постройкой медленно кружила ночная птица. То ли временная петля захватила новую жертву, то ли просто Зона всегда восстанавливает созданные ею памятники, в которые не нужно стрелять ни при каких обстоятельствах.

А впереди, над крышами деревенских домов, были хорошо видны освещенные луной вышки кордона, с которых били в сторону Зоны лучи мощных прожекторов. Военные явно ждали гостей, для которых были заранее приготовлены длинные ленты, нашпигованные свинцовыми подарками.

Богдан и Анна остановились в тени последнего дома. С вышек кордона их сейчас было не видно – и не будет, если они бегом рванут по открытой местности, лавируя между лучами, медленно обшаривающими Зону. Часовые на вышках ослеплены светом своих же прожекторов и видят лишь то, что лучи выхватят из темноты. Но как обмануть патрули, обходящие внутренний периметр впритирку к забору из колючей проволоки, который, кстати, похоже, усилили, сделав двойным?

Сталкер опустил винтовку, в прицел которой он рассматривал фактически непреодолимое препятствие. Плохо дело. Можно, конечно, попытаться добежать до лаза, который проходит под забором, но пока они будут протискиваться туда с девочкой и раненой блондинкой, их сто процентов заметят патрульные, которые шастают вдоль забора, проходя контрольную точку с периодичностью минут в восемь-десять.

«Я помогу, – прозвучал в голове голос Надежды. – Только я не смогу долго держать группу людей. И еще должно быть что-то, что их отвлечет, заинтересует».

Богдан не совсем понял, что Надежда имеет в виду под удержанием группы, но в его голове сложился план. Безумный, но другого не было.

– Короче, девушки, – хриплым от волнения голосом произнес он. – Сейчас луч вон на той вышке сместится влево, и вы бежите за мной.

– Под пулеметы? – уточнила Анна.

– Караульные нас не увидят, – сказал Богдан, хотя сам был далеко не уверен в этом. Но другого варианта не было. Из Зоны нужно выходить по-любому, не жить же в ней теперь. А уж если заметят их пулеметчики, то боль будет мгновенной, после чего станет всё равно.

Луч прожектора мазнул по хилому, кривому кустику, который Богдан наметил себе в качестве ориентира, и пополз дальше.

Пора!

Сталкер рванул с места… Ну, как рванул. Как смог. С девочкой на руках особенно не побегаешь, плюс рана ныла, покоя требовала. Да и более полутора суток без сна и нормального отдыха сказывались. Но он бежал, при этом даже периодически оглядываясь – как там девушки?

Анна держалась молодцом. Практически волокла на себе блондинку, которая тоже старалась. Но ее бледное лицо говорило само за себя – раненая девушка с трудом удерживалась на грани, за которой следует потеря сознания.

Но пока удерживалась…

На бегу Богдан прикидывал расстояние до цели – того самого замаскированного лаза, через который он столько раз водил «туристов» в Зону. Триста метров до него… Двести… Сто… Пятьдесят…

– Стоять, мля! – раздался в темноте знакомый голос. – Это государственная служба охраны кордона! Быстро попадали харями в землю и сцепили руки на затылке!

Богдан остановился, покрепче прижав к себе Надежду, боясь уронить ребенка от слабости. Но… неужто получается? Мысленно он попросил девочку, чтобы та сымитировала в головах патрульных ситуацию двухдневной давности. Естественно, Бармен не договаривался с охраной кордона насчет фальшивой прогулки «туристов», да и в сложившейся ситуации инструкции у патрульных могли быть только одни – стрелять на поражение. Но пока что вроде девочке удавалось контролировать их мозги, и нужно было как можно быстрее форсировать ситуацию.

– Погоди, Тарас, – сказал Богдан, опуская девочку на землю. – Сегодня всё по-другому.

– Чё по-другому? – слегка опешил начальник продажного патруля, входя в полосу лунного света. Не зря ему дали прозвище Кривой – через левую половину лица у него шел длинный, страшный шрам, пересекавший пустую глазницу, и даже черная повязка на глазу не могла полностью закрыть эту жуткую отметину. – Чё за нах, не понял?

Вместо ответа Богдан достал перевязанную пачку денег, свою заначку, которую он всё это время носил во внутреннем кармане камуфляжа, и протянул ее Тарасу.

– Здесь втрое больше, чем обычно. Бармен должен был сказать. Это мои родственники, которым я решил показать ночную Зону. Поэтому мы просто пройдем через КПП, и ты со своими ребятами нас не видел. Так нормально?

Кривой Тарас пожал плечами, задумчиво вертя в руках солидную пачку денег.

– Да нормально, – пожал он плечами. – Пацанам на КПП сейчас скажу, чтоб обычную комедию не ломали. Только ты в следующий раз своей родне чё-нибудь другое показывай, а то слухи пойдут, сам понимаешь.

И потянулся к рации, закрепленной на плече.

– Давай лучше лично скажешь, когда подойдем, – остановил его Богдан. – А то не поймут, мозги выносить начнут на тему что да как…

– Это они могут, – согласился Тарас. – Ну чё, пошли, что ли?

«Быстрее, – коснулась головы Богдана слабая мысль. – Я их всех еле держу, а там на КПП еще один. У этого Тараса приказ стрелять на поражение. И фото всей группы в нагрудном кармане…»

Но быстрее не получалось. Патруль шел к КПП не спеша. А куда торопиться? Деньги получены, ночь длинная…

– Тарас, я очень тороплюсь, – сказал Богдан. – Меня реальные клиенты ждут. Через полчаса я их должен в Зону вести, а это для тебя, считай, еще одна зарплата за сегодня будет.

– Так чего ж ты молчал? – встрепенулся начальник патруля. – Пойдем быстрее! Тищенко, Коваль – помогите девушкам, видите, как они устали.

Бойцы подчинились, не замечая ни автомата в руках Анны, ни окровавленных повязок на блондинке, ни винтовки за плечами Богдана. Надежда пока что «держала» их сознание, работающее по привычному сценарию.

Пока что…

Наконец вот он, знакомый порог КПП, который Богдан не раз перешагивал с руками, заломленными за спину, – театр есть театр, и для правдоподобности сцен актерам иной раз приходится испытывать неудобства.

– Проходите, – сказал Тарас, распахивая дверь. – Слышь, Бутко, не удивляйся. Богдан родню решил выгулять в Зону, так что сегодня всё не по плану.

Недоуменный взгляд сержанта Бутко, сидевшего за столом внутри КПП, поплыл куда-то.

– Бывает, – безразличным голосом произнес он и вновь принялся за бутерброд, который жевал до этого.

Но внезапно случилось непредвиденное…

Анна осторожно усадила блондинку на скамью, стоящую возле стены, вскинула автомат, и направила его на Богдана.

– Арестуйте его, – сказала она ледяным голосом. – Он убийца. Этот человек сжег целый подземный город вместе с его жителями.

Богдан с грустью смотрел в большие глаза девушки, которые так ему нравились раньше. Но сейчас в них не было ничего, кроме ненависти, и потому выглядели они совершенно не такими привлекательными, как раньше. Странно. А ведь он в эту девушку практически влюбился…

Но сейчас от былого чувства не осталось ничего. Бывает так – глянешь на человека и удивляешься сам себе: как же это я мог так ошибаться?

– Да уж, напугали вы девушку, ребята, – сказал Богдан. – С ума сошла, бедная. А оружие вы лучше у нее заберите. Не нужно ей оружие.

В единственном глазу Тараса мелькнуло что-то, похожее на озарение. Он резко ударил по стволу автомата, и очередь лишь выбила облако красной пыли из кирпичной стены. Послышался женский вскрик – это второй боец сбил Анну с ног и сноровисто принялся заламывать ей руки за спину.

«Что ж, если повязали, значит, теперь уже не убьют, слишком много свидетелей», – думал Богдан, открывая вторую дверь КПП и быстро выходя с другой стороны здания. Он знал, что последним ментальным мазком Надежда стерла из голов патрульных воспоминания о нем и о произошедшем только что, и сейчас они заняты выяснением, как вооруженная подозреваемая незамеченной попала внутрь КПП «Дитятки».

«Тебе не всё равно, что будет с ней?» – коснулась его головы мысль девочки.

Богдан вздохнул.

Даже если и не всё равно, он сейчас ничем не мог помочь Анне. Оставалось лишь надеяться, что теперь патрульные передадут ее куда следует, а дальше уж как повезет. Главное, что теперь их с Богданом пути вряд ли когда пересекутся, поэтому самым лучшим будет забыть об этой девушке. Вычеркнуть из памяти. Хотя сталкер знал, что сделать это будет непросто.

* * *

Он быстро шел по дороге, отметив про себя, что этой ночью прожекторы не светят наружу. Все они направлены только внутрь Зоны. Охрана кордона наверняка получила строжайший приказ не пропускать ни одного человека, который попытается выйти из Зоны. Но Богдану это удалось, и сейчас он уходил в ночь, неся на руках выжившую девочку, для которой твердо решил стать тем, кого у нее никогда не было.

Вышки кордона остались далеко за спиной. Сейчас нужно было дойти до села Горностайполь, расположенного в восьми километрах от КПП «Дитятки», там договориться с кем-нибудь насчет попутки до Киева, а дальше…

«Стой, сталкер», – возникла в его голове чужая мысль.

Богдан замедлил шаг, потом остановился. Он с внутренней тревогой ждал чего-то подобного, просто боялся признаться в этом самому себе.

«Ты же понимаешь, что никогда не станешь для меня отцом. У меня уже был отец, и мне это не понравилось».

Богдан молчал. Волосы девочки касались его лица, и от них шел слабый запах свежих полевых цветов, которых никогда не было и не будет в Зоне. Странно, что он раньше не замечал этого…

А ее мысли продолжали хлестать по мозгу, больно отдаваясь в сердце.

«Ты мне нужен был для трех вещей. Убить отца, который лишил меня детства и превратил в чудовище, дотянуться до кнопки и вывести из Зоны. Ты справился со всеми тремя, и я тебе благодарна. Но здесь наши пути расходятся».

Богдан продолжал молчать. Он был занят. Он вдыхал волшебный запах ее волос, понимая, что делает это в последний раз.

«И напоследок я хочу сделать тебе подарок. Освободить от груза, который ты не сможешь вынести».

Ее теплые ладошки легли на виски Богдана – и перед его глазами словно сверкнула молния. Острая боль пронзила мозг…

Сталкер медленно опустился на колени. Ему казалось, что он умирает, но при этом единственным его желанием было не уронить Надежду…

Богдан осторожно поставил девочку на асфальт и сжал руками голову, боясь, что она сейчас взорвется от внутреннего напряжения.

«Прощай».

Чужая мысль нежно коснулась его мозга – и боль стремительно начала отступать. А вместе с ней затихало давление, распирающее голову с тех самых пор, как он встал с операционного кресла в лаборатории Максима. Прошло буквально несколько мгновений, и оно исчезло, вместе с болью, будто его и не было вовсе. Но Богдан не спешил вставать с колен. Он смотрел на медленно удаляющуюся фигурку маленькой девочки, боясь, что от неосторожного движения эта картина смажется, станет другой, и тогда память не сумеет удержать ее – как не смог удержать он всё, что было дорого ему в жизни…