Текст книги "Полдень сегодняшней ночи"

Птица видела, как по всей площади вспучился чудовищным скальным массивом асфальт, преграждая путь дружинникам. А по узенькой ровной дорожке солдаты Воздушного королевства побежали к вожделенной Воронцовской… Впереди всех несся на четырех лапах старый знакомец (еще с утра) – немного человекообразный бурый медведь.

Внимание птахи сконцентрировалось на бегущих: успеют дружинники вцепиться им в хвост, или нет! Бойков со своими людьми резво карабкался по асфальтовым кручам. Маг, верховодивший солдатами Воздушного королевства, скрестил руки на груди, расставил ноги на ширину плеч и превратил лицо в маску суровой решимости. Вот так, с добрыми старыми театральными эффектами, он собирался, видимо, встать на пути бойковцев, сразиться, задержать их, дать уйти своей команде… Или, быть может, напротив, собирался настроить неприятеля на простое и честное столкновение отважных ратоборцев, а сам припрятал в кармане каре фальшивых магических тузов… Его уродцы тоже интересовались в большей степени тем, какое лихо маячит позади, а не тем, куда они бегут.

Вместе с ними следящее пернатое было оглушено, ослеплено и ошеломлено, когда из-за углового дома Воронцовской улицы выскочили два дружинника и принялись поливать нечистую силу из пулемета и огнемета. Солдаты полковника падали, падали, падали, а мохнатое белое пугало вспыхнуло промасленной паклей. Огненный шар покатился по асфальтовой дорожке, свернул вбок, застрял в какой-то яме… Лапищи дернулись раз, другой, как крылья у испуганной бабочки, и чудовище затихло.

Это был триумф Бойкова. Маленькая военная хитрость, которую он старательно высчитывал и с добрым тщанием разыгрывал на поле боя, удалась. Бывшие люди из отрядца Зеленого Колокольчика – не беси. Обыкновенные легкий РПК одной длинной очередью выкосил добрую половину подразделения.

Птице на таком расстоянии не были видны лица дружинников. Две фигуры в хаки, две щепки для костра войны… Откуда знать ей, сколь велика разница между ветераном, отслужившим двадцать пять лет и новобранцем, которого взяли на вторую операцию – после Вепревского моста. Откуда ей знать, что Бойков обоим строго-настрого приказал: на все – про все – десять секунд, а потом уносить ноги. Десять секунд в таком бою ценятся необыкновенного высоко. За десять секунд ручной пулемет Калашникова способен выплюнуть двадцать пять патронов. За десять секунд ранцевый огнемет наделает море неприятностей. И все это – в упор. Откуда знать маленьким птичьим мозгам, как по-разному откликаются человечьи мозги на приказ! И что бывает, когда новобранец решает прирезать к своей доблести кусок больше положенного…

Огнеметчик пробыл на линии огня девять секунд, развернулся и хотел бежать. Но тот, второй, молодой, все бил и бил из пулемета. Огнеметчику осталось погибнуть вместе с ним: уйти одному было бы неприлично… Он еще раз попотчевал неприятеля огненной струей, а на 16-й секунде Зеленый Колокольчик достал их издалека неведомо чем. От обоих не осталось и мокрого места.

Февда мановением руки остановил КАМАЗ, превратил водителя в кучу нюхательного табака, развеял ее ветром и сел за руль. Запрыгнуть в кузов успел только Песья Глотка. Остальных достал Лезвием воевода. Тоже – издалека…

Российский славный птах, повидавший за один день больше, чем иные за весь птичий век, покружил еще напоследок над западными районами столицы. Грузовик доехал до площади Крестьянской заставы, развернулся на Абельмановскую, с нее – на Рогожский вал, поплутал в лабиринтах Лефортова и вышел на Бауманскую. Там он застрял в безнадежной пробке. Умная пичуга вернулась к воеводе, села ему на ладонь, сложилась пополам, еще раз пополам, еще раз пополам и еще раз пополам. Все, что осталось, сбросило двигательные блоки и оставило один информационный – тоненький металлический кружок не больше обручального кольца. Бойков одел колечко на мизинец левой руки, где уже красовалось два других. Считал информацию. Что ж, торопиться не резон: Февда не бросит своих бесей. Найдет позицию получше и станет их поджидать. Это уж как Бог свят.

Сегодняшнее утро принесло воеводе какой-то невероятный, экзотический успех. Ему посчастливилось отдать семь своих за тридцать шесть чужих.

Дело о хитром телепате

18 июня, вечер

– Мерзавец! Я испытываю огромное уважение к этому человеку. Все эти дни я старательно учился, глядя на него. В некоторых случаях он прекрасный образец для подражания. Понимаешь, я все это говорю, чтобы ты понял мою позицию. Замечательный человек, и при всем том – настоящий мерзавец.

– Несомненно.

– Да, он прирожденный командир. Да, я готов подчиняться его приказам. Но зачем быть таким паразитом?

– Согласен.

– Кажется, мы с… Машенькой взрослые люди и способны понимать, что такое элементарная предосторожность. Тем более, что такое элементарная дисциплина. Он издевается над нами. Разве это не подло?

– Да-да. Разумеется.

– Петрович, ты не слушаешь меня. Признайся, ты не слушаешь меня совсем.

Оба витязя сидели в дорогом кафе недалеко от Ярославского вокзала, потягивали отвратительный кофе, поглядывали на экранчик посреди стола. На экранчике – две беленькие метки чуть в стороне от Ярославского вокзала, как раз там, где кафе; да еще сам Ярославский вокзал в миниатюре, а также Ленинградский вокзал, обе железные дороги на километр от перронов, Каланчевка, высотное здание, прочие окрестности… Красных меток нигде не наблюдалось.

– Любезный друг… – Симонов сделал паузу. Пауза в таких случаях у вежливых людей означает: Вы прервали мои размышления в самый неподходящий момент; несомненно, как цивилизованный индивид, я вынужден выступить с Вами в обмен репликами; однако Вы должны понять, насколько неуместным представляется Ваше интеллектуальное насилие над моей личностью; еще менее уместны Ваши попытки навязать мне обсуждение темы, которая в принципе не имеет ни малейшего интереса; я надеюсь, теперь Вы осознали весь кретинизм Вашего поведения? Господин старший витязь внимательно посмотрел на собеседника, причем особенно его интересовало лицо собеседника, и вздохнул. Где там! Влюбленным идиотам подобные тонкости чужды. – Я слушал тебя в пол уха, может быть, в четверть уха, но слушал. Все, что ты наговорил в течение последних сорока минут, – бред.

– Так ты заодно с ним? Ты думаешь, он прав?

Мечников глядел на него, как дикий помоечный кот на соперника по территории. Разорвяяяяяу!

– Воевода совершенно прав, он очень старается сохранить тебе жизнь… А ты, юноша резвый, кудрявый, влюбленный, ведешь себя как аутентичный кретин. Разумеется, ему не следовало отпускать вас на дежурство вдвоем. Вы слишком сильно будете заняты друг другом. Вы, без сомнения, провороните того, кто вас убьет. Я бы поступил точно так же, как Бойков.

Дикий кот молчал, наливаясь яростью для отчаянного прыжка, грозного мява и решительного удара лапой.

Петрович прокрутил у себя в голове ответную речь Павла, полную гневных отповедей и… и… всего, чем бывают полны речи влюбленных идиотов. Наверное, это будет примерно так: «Я понимаю, откуда ветер дует. Ты просто завидуешь мне! Вы с воеводой слишком стары, чтобы помнить значение слов „настоящая любовь“. Вы не понимаете нас. Вы завидуете нам. Вот в чем истина. А все остальное – жалкие отговорки». И тому подобное. Господин старший витязь совсем не забыл, что такое настоящая любовь. Но этот мальчик… Пожалуй, многое можно ему простить, многое можно от него вытерпеть. Когда-нибудь, он сменит Бойкова. Когда Бойкова выбьют. Человеческий материал очень высокого качества…

Человеческий материал Павел Мечников и говорит ему:

– Пожалуй, да… Как ты выразился? Аутентичный кретин? Признаю. Замяли…

Оба сидят, молчат, улыбаются. Человеческий материал:

– В прошлый раз, когда у нас было много времени, ты обещал отрывок из мемуаров…

Петрович, хоть и ангел, не стал чиниться.

– Лет двадцать назад в Москве жил один очень хитрый человек. По профессии – медикус терапевтической разновидности. По склонности характера – неутомимый стяжатель. Мы вышли на него, наслушавшись многошумящих повествований о некоем народном целителе великой силы. Такая в нем заложена потенция, что и мертвому не улежать в гробу. Лечит будто бы милейший эскулап травами, ворожбой, оберегами, но при всем том прочно держится простого правила: с ординарной медициной тоже следует ладить. Не рвет давних приятельских отношений со стетоскопом, к амулету добавляет две пачки цитрамона, а приворотное зелье изрядно приправляет той аграрной жидкостью, одной капли которой достаточно целому табуну жеребцов для весенней бодрости. Бойков, человек в таких делах педантичный, для порядку решил проверить, что за магические эманации, что за свойства чародейские у сего лекаря-чудотворца. Одним словом, воевода произвел разведывательное действо: отправил для всяческого выяснения младшего витязя Филиппа Яковлева. Тогда у нас был такой, потом перевели в Задонск. Милостивый государь Филипп отыскал, шествуя от верных людей к верным людям, некий подвал. Времена в то пору к частной медицине были неласковы. Соответственно, таилась народная медицина. Так что простому страдальцу до заветного подвальчика было и не добраться… Полдня отсидел там наш командированный, соседствуя с несчастливыми супругами, хромыми, депрессивными, расслабленными и дюжинными, Господи прости, алкоголиками, коих белая горячка посещает с добротной регулярностью. Все они на нетрадиционного медикуса молились как на икону. И, разумеется, платили с необыкновенной аккуратностью. Лекарь-то он, конечно, лекарь, а ну как и порчу наведет на строптивцев? Что ж, принимает оный ловкач нашего младшего витязя. Тот ему: помоги, мол, бессонница замучила, так и с ума сойти недолго… Эскулап ведет неторопливую беседу, что да как, успокаивает со всей солидностью, мол, эта хворь нам не в хворь, справимся. Все секретная аппаратура на командированном Филиппе Яковлеве явственно фиксирует: никакой магии тут нет, не было, да и быть не может, поскольку сплошное шарлатанство. Медикус ведет себя соответствующе. Советует попить таблеточек и выдает какой-то контрабандный импорт, по советской поре крайнеслабодостижимый для простых граждан. Но главное, оказывается, совсем в другом. Будем, знаете ли, – сообщает народный целитель, – болезнь из вас тонкими энергиями высасывать. Вы ведь православный, да? Сходите в церковь, добудьте там просфору и мокните ее в мочу. Лучше – в кошачью. Технологически грамотнее. Но на худой конец сойдет и человеческая. Потом заверните в малую тряпицу и повесьте на шею. Ходите, – разъясняет медикус, – не снимая тряпицы неделю, а лучше две. Да, и в бане тоже не снимайте, а уж о ванне и говорить не стоит… Такое, знаете ли, выйдет сочетание чистой энергетики с нечистой, что хворь не выдержит стресса и уйдет сама. Ну и, конечно, таблеточки попейте. Для профилактики. Филипп Яковлев оказался человеком ушлым и понимающим. Учуял, как роется вежливый доктор у него в мозгу, разрешения не спросив. Правда, без особой пользы для себя. Поскольку вся наша дружинная братия от подобных посягательств хорошенько защищена. Следовательно, хитрый медикус – еще и легкий телепат. Все боли-горести простых пациентов для него – открытая книга. Диагноз народный лекарь ставит вдвое точнее лекарей государственных, лечит в полтора раза лучше, балует посетителей лечебными беседами, обнадеживает словосочетаниями о «тонких энергиях»… Конечно, дело его процветает. Мошенник? Самую малость – мошенник. Наш клиент? Совершенно не наш. Если и надобно с ним бороться кому-нибудь, то Академии наук, компетентным органам и иже с ними. Господин младший витязь отбывает со спокойной совестью. Служба идет своим чередом.

– Тем не менее, хитрый телепат преподносит вам некий сюрприз..?

– Кто из нас не хочет получить какой-нибудь маленький славный подарочек на Рождество? Риторический вопрос! Но порою рождественский подарок оказывается очень большим и очень дорогим. Просто недоумеваешь, как с ним поступить, что делать! Представь себе милую новогоднюю ночь в советские времена. Голубой огонек, шампанское, поцелуи, черно-белый телевизор.

– Салат оливье, ветчина формованная, поиски свежих огурцов…

– Поиски уже завершились. Происходит поедание. Для нас, грешных, нет хуже ночи за весь год. Вся нечистая сила веселится, подымает гомон, озорует и норовит наделать художеств. По старинной европейской традиции, все язычество вылезает из щелей и шкодничает до самого утра. А мы носимся без отдыху по Москве, всяческие шкоды пресекая…

– Мило. Активный отдых, так сказать.

– Суть передана точно. Зато на Рождество те же самые персонажи прячутся по дальним закоулкам и наружу носа не кажут. Отдыхаем мы. А тут ровно в полночь аппаратура во весь голос закричала: гости, гости! Подарочек вышел на славу. Прямо посреди Москвы явились двенадцать цифровых демонов и дед Мороз. Настоящий дед Мороз. Он у нас гостит раз примерно в сто пятьдесят лет, и слава Богу, что не чаще. Господи, оборони от такого гостя. Сухонький старичок с почтенной бородой и огромным красным мешком. Детские игрушки у него в мешке – неповторимые. В каждой заключен финский лесной дух со зловреднейшим характером. Дед Мороз его освобождает, и через неделю весь дом, куда попала игрушечка, оказывается у духа в рабстве. Никто, конечно, этого не чувствует. А впоследствии ни один не в состоянии вспомнить, откуда прямо в подъезде взялась огромная куча продуктов, драгоценностей и просто блестящих предметов. Куда именно водили любимую дочь, и от кого она получила весь букет венерических болезней. И как объяснить соседям из дома напротив, чего ради семьдесят семей, от несмышленых детишек до древних старушек, раздевшись догола, водили хороводы вокруг костра во дворе… А какие сны снятся! Диссертации можно писать. У цифровых демонов – две любимые забавы. Во-первых, поймать какого-нибудь атеиста и сунуть ему голову под трамвай. Кто-то вынес «Мастера и Маргариту» на территорию Воздушного королевства. С тех пор книга стала неиссякаемым кладезем тонкого и незлобивого юмора… Во-вторых, цифровые демоны обожают поднять в воздух рейсовый автобус, поиграть им, как кошка с мышкой, а потом плавно приводнить в посреди Московского водохранилища. Ну и, конечно, старинные, незамысловатые потешки. Убийства, разбой, поджоги, аварии целыми каскадами… Магический футбол, разумеется. Знаешь ли ты, в чем заключается магический футбол?

– Нет.

– И слава Богу! Без малого неделю мы гонялись за всей командой затейников, а при ликвидации потеряли полтора десятка дружинников. Цифровые демоны, они ведь не беси, им гранатомет не страшнее детской хлопушки… Еще сутки пришлось потратить на поиски «вызыванта».

– Ты плохой рассказчик. По твоей интонации ясно, что это хитрый медикус. Держу пари, входной портал оказался где-нибудь в его нелегальной клинике.

«Мальчик быстро осваивает спецтерминологию… – с удовлетворением отметил господин старший витязь, – совсем как Бойков когда-то».

– Над столом.

– Что – над столом?

– Входной портал оказался прямо у него в кабинете над рабочим столом. Мало того, стол украшал своим пребыванием сам лекарь, обнаженный, со следами всяческого озорства на теле… нечисть, она любит поглумиться… и очень выразительной гримасой на лице. Смесь испуга с изумлением… После того, как «вызыванта» раздели и придушили, указательный палец правой руки вложили в рот, так делают маленькие дети. Ну а указательный палец левой руки… хм… хм… не думаю, что тебе нужны подробности. Мы нашли милую и ужасно перепуганную старушку, работавшую у медикуса секретаршей, ассистенткой, медсестрой и уборщицей одновременно. Иной раз удивляешься, почему люди в семьдесят пять лет обладают более ясным разумением, чем в двадцать пять? Ни память им не отказывает, ни здравый смысл. Старушка видела и слышала всего-ничего, обрывки, мелочь. Но ей этого хватило, чтобы унести ноги через минуту после начала миниатюрной рождественской свистопляски и до конца дней своих очень исправно посещать церковь, исповедоваться, причащаться. По ее сбивчивым словам выходило следующее: некий элегантный молодой человек, – уж не Февда ли часом? захаживал раза три-четыре, вел с народным целителем переговоры. Мол, эти крестовики, то есть мы, непременно придут и проверят, ну а потом все начнем. Надо бы не торопиться, надо бы наверняка и путем. Ну а затем, говорит бабушка, ваш этот солдатик приходил, – и показывает на Яковлева. Только он в дверь, прием сейчас же распустили, опять молодой явился. Выяснили вашего «солдатика», телепнул его доктор. Бывшая секретарша вещает дальше: вы, то есть мы, только не подумайте, что я, то есть старушка, у замочной скважины подслушиваю. Нет у меня такой привычки. В роду нашем никогда такого не водилось. Но поинтересовалась чутюшки, это да. Самую малость. Как мне тут с делами управляться, бабушке то есть, когда я всего-то не знаю, этот же, медикус то есть, одно расскажет, другое забудет… Словом, поинтересовалась. Они, за дверью-то, навроде как торгуются. Один говорит, мол три миллиона баксов… да вы этой суммы в глаза не видели… Другой: на что мне это здесь. Первый ему, ну, мол, хорошо, пять миллионов там, документы на выезд совершенно исправные, билет, и всем интересующимся лицам отведем глаза. Второй: а там еще должен быть домик на море, где-нибудь во Франции… Второй, мол, нет проблем, все включаем в договор; по рукам? Э, нет – ему отвечают, знаю я вашу манеру. Мне еще тридцать лет осталось, ну, сорок от силы. А потом? Жарить меня чего-то там, бабуля не услышала, что именно, но, кажется, опасался клиент, будто бы кто-то его поджарит. Так и сказал. И добавляет, мол, хочу обеспеченного будущего у хозяина, после всего. Второй молчит-молчит, какой-то треск, шум, из-под двери холодом потянуло… Потом лекарю отвечают: так и так, пугаться не стоит, был всего-навсего сеанс связи, слезьте со шкафа. Начальство дает добро. Но только здесь– на полтора миллиона меньше. А что – там? – натурально интересуется клиент. Ему доступно объясняют, мол, в целом, это нарушение установленного порядка вещей; но вы нам нужны; поэтому за порогом начнете свою карьеру с майора интендантской службы. Большего добиться невозможно. Медикус посокрушался, мол, как неромантично, в таком месте и вдруг интендантская служба… Но согласился. Бабушка наша, даром не подслушивала у замочной скважины, говорит, вроде народный целитель паркером дареным защелкал, ан нет, ему говорят, кровью положено, кровью…

– Документы, значит, миллионы, домик у моря… Петрович, ты плохой рассказчик. В этом детективе слишком рано стало ясно, что жертву ждала удавка, а не сокровища.

– Его ждала не удавка, мальчик мой, а именно то, чего он так боялся. У нас с Воздушным королевством иногда бывают взаимные инспекции. Проверяем, соблюдаются ли статьи Конкордата как договорились… Однажды я был с проверкой в их провинции Жаровня-XIV. Среди всего прочего видел там и нашего старого знакомого на положении… как бы поточнее описать? одного из самых почетных гостей. Его поджаривают на именной сковородке. На сковородочной ручке – гравировка: «Майору интендантской службы. Стоимость $ 3.500.000».

– Насчет рассказчика. Беру свои слова назад.

– Мудрое решение. Собственно, я поведал эту печальную повесть ради маленького комментария. Вроде бы какая мелочь, все знают, что есть выбор. Можно либо туда, либо сюда. Третьего, как говорится, не дано. Неверующим разъяснят ситуации после смерти. Но даже те, кто очень хорошо чувствует выбор, не хочет думать, что акт выбора ничего не гарантирует. Можно поставить на черное и проиграться. Можно поставить на белое и проиграться. Жизнь состоит из миллионов мелочей. Каждую секунду можно напороться на смертельно опасную мелочь.

– Ты хочешь сказать, мы позабыли о какой-то мелочи?

– Именно так. Мне как раз пришло в голову поразмышлять вслух о мелочах. Смею надеяться, это будет небезынтересным для тебя. Представь себе мысленно карту Москвы. По поручению воеводы мы с тобой превратились в стражей Ярославского вокзала. Три дружинника сидят на платформе «Москва-III». Машенька и еще два – на «Маленковской». Ударная группа в составе Бойкова и прочих дружинников почивает на базе в Сокольниках. По первому сигналу все мы должны собраться в одной точке… где они ударят. Или же, если неприятель пожелает, – в двух точках. На три у них явно не хватит сил. Если наш визави окажется ужасно неразумным существом, он действительно приведет в действие план воеводы, напав на одну из групп. Однако, повторяю, только в том случае, если он – ужасно неразумное существо. Твердо известно, что Зеленому Колокольчику, для передвижения к Александрову, нужна Ярославская железная дорога. Иными словами, ему потребуется электричка. Вроде бы вполне справедливы действия Бойкова: мы перекрыли первые три платформы по этому направлению… Но… оставаясь в пределах здравого размышления, скажу: все это крайне нездраво! Во-первых, на территории Москвы есть еще четыре платформы по Ярославской железной дороге. Если память мне не изменяет, «Яуза», «Северянин», «Лосиноостровская» и «Лось». Таким образом, команда Зеленого Колокольчика может покинуть нас в любой момент: стоит только добраться до любой из них.

– Собственно, сесть на электричку можно и за пределами Москвы.

– Совершенно с тобой согласен. И, во-вторых, Ярославское шоссе предлагает нашим друзьям неограниченную возможность передвижения на каком-нибудь автобусе… Напрашивается вывод: мы ничего не прикрываем. Мы выпускаем их из города. И я понимаю Бойкова. Он не хочет, надо полагать, превратить Москву в новый Сталинград, где что ни дом – то все Павлова. Как воевода обнаружит, где именно находится Зеленый Колокольчик, и на чем он его собирается догонять, для меня, старика, загадка. Но сам-то воевода явно имеет козырь в рукаве…

Симонов решительно допил кофе и отставил чашку.

– Мелочь, которая меня беспокоит, заключается в другом. Наш друг, если ему не помешает самолюбие, может задаться вопросом: чего ради меня так легко отпускают? Я их знаю, скажет себе Февда, они не умеют совершать такие ошибки… Если они так, – спросит себя милейший партнер по военно-стратегическим играм, – то я – как?

В этот миг зазуммерила связь, а еще через секунду Петрович исчез.