Текст книги "Советский Азербайджан: От оттепели к заморозкам"

После собрания президиума СП для «нормализации обстановки» Халила Рзу и Гулу Халилова отправили «с глаз долой» в месячные творческие командировки: первого – на Нефтяные Камни, второго – в один из районов республики. В этих командировках за всеми их действиями был установлен негласный контроль. 23 мая 1962 г. на собрании президиума вновь обсуждались вопросы о Халиле Рзе, Гулу Халилове, Масуде Алиоглы. По делу Халила Рзы перед членами президиума выступил Мехти Гусейн: «Ошибка Халила Халилова в его национализме, в его личности. Он продолжает гнуть националистическую линию в своих произведениях, идет неверной дорогой. Я подвергаю эти его действия критике, требую от него проявления самокритики. Зачем он поспешил с публикацией своего стихотворения о языке? Зачем говорит, что ему привязали язык?» Затем он обратился непосредственно к Халилу Рзе: «Я не присутствовал на твоем выступлении в районе. Но член президиума Сулейман Рустам рассказал мне, что во время своего выступления ты очень грубо оскорбил некоторых членов партии. Орудж Гошгарлы выступил и исправил твою оплошность. Своими высказываниями, допущенными в Сальяне, ты нанес вред не только Союзу писателей, но и нашему народу. Зачем ты так часто пишешь о юге? Ты молод, находишься в процессе творческого развития. Зачем ты не идешь правильным путем?»[491]491
  Протокол № 10 собрания президиума Союза писателей Азербайджана, 23 мая 1962 г.: Там же. Д. 958. Л. 50.


[Закрыть] Мехти Гусейн сказал, что с Халилом Рзой уже проводилась беседа о вопросе языка и он остался доволен этой беседой. «Мы рассказали об этой ситуации первому секретарю ЦК товарищу Ахундову, – добавил он. – Ему еще до нас сообщили об этом выступлении. Товарищ Ахундов порекомендовал воспитывать Халила Рзу. Затем тот напечатал в 3 номере журнала “Азербайджан” стихотворение “Родной язык”, за которое мы получили порицание.

После Мехти Гусейна выступил Осман Сарывелли: «Молодые писатели, некоторая их часть, думают разное. Отношение молодых писателей к поступкам Халила Рзы заставляет нас задуматься. Потому что они считают, что в его лице в СП появился герой». Халил Рза подал реплику, что признает свои ошибки, но считает разговоры о нем как народном герое смешными. Он также признал, что на встрече в одном из районов республики ему недостало само-цензуры и он прочел первым стихотворение «Родной язык». Эти его слова возмутили Мехти Гусейна, который обратился к нему: «Ты говоришь неискренне, ты обманываешь людей, которые по 40 лет своей жизни посвятили литературе. Все, что ты делаешь, – ради славы, ты поднимаешь флаг национализма, я расскажу и о людях, которые покрывают твои дурные дела, они тебя по головке гладят, вот ты и дошел до своих нынешних дел. Ты даже до того докатился, что со мной не хочешь здороваться; мне это и не нужно, но так ты только демонстрируешь собственное убожество»[492]492
  Там же. Л. 52.


[Закрыть]. С осуждением действий Халила Рзы выступили Ильяс Эфендиев, Исмаил Шихлы, Абульгасан, Имран Касумов, Ахмед Джамиль, Балаш Азероглы[493]493
  Там же. Л. 53.


[Закрыть]. По результатам дискуссий было принято решение осудить выступления Халила Рзы, дать им отрицательную оценку и призвать его глубоко задуматься над ситуацией. В свою очередь, Халил Рза счел решение справедливым. Затем собрание обсудило вопрос Гулу Халилова и объявило ему строгий выговор[494]494
  Там же. Л. 55–58.


[Закрыть].

После публикации в 3-м номере журнала «Азербайджан» стихотворных серий и споров в Союзе писателей ЦК поручил газете «Эдебийат ве инджесенет» выступить со статьей, критикующей стихотворение «Родной язык» и другие вредные произведения. Газета пыталась затянуть сроки выполнения этого поручения, но руководство СП Азербайджана продолжало настаивать. Наконец, 9 июня критик Ислам Ибрагимов опубликовал в газете критическую статью против Халила Рзы под заголовком «За идейную чистоту». В статье указывалось, что Халил Рза, вместо того чтобы поставить в центр своих стихов «нашу бурлящую жизнь, великие дела нашего народа – строителя коммунизма», занимается малоизученными им и малоизвестными ему темами. В качестве примера критик приводит строки из стихов автора, посвященных Южному Азербайджану: «В сердце моем рана длиною в Аракс, в душе моей грусть высотой в Савалан». Автор статьи назвал эти слова «поднятием шумихи и эксплуатацией темы». Он констатировал, что новые стихи Халила Рзы не соответствуют духу и требованиям новой программы партии[495]495
  Ədəbiyyat və incəsənət. 1962. 9 iyun.


[Закрыть]. К тому времени произведения Халила Рзы стали привлекать к себе внимание и в Москве. По поручению со «Старой площади» его стихи, считавшиеся националистическими, были подстрочно переведены и направлены в отдел ЦК КПСС по работе с союзными республиками[496]496
  Информация от С. Р. Асланова Ю. М. Старченко, 11 июля 1962 г.: АПД УДП АР. Ф. 1. Оп. 49. Д. 277. Л. 104.


[Закрыть].

В ЦК КП Азербайджана передали материалы обсуждений, постановления и другие документы, касающиеся вопроса. Заместитель заведующего отделом пропаганды и агитации Сальвар Асланов подготовил для ЦК обширную справку об ошибках отдельных писателей. В ней он утверждал: «За последнее время отдельные писатели вследствие плохого знания советской действительности, неумения глубоко осмыслить и оценить исторические достижения строительства коммунизма впали в идейно-творческие заблуждения, оказались в плену обывательско-мещанских настроений». В качестве примеров он привел стихотворение Ислама Сафарли, распространяющее мещанский образ мыслей, стихотворение Халила Рзы «Родной язык» и его поэму «Раны, перевязанные проволокой», запрещенную Главлитом. Говоря об известном 3-м номере журнала «Азербайджан», Асланов писал, что, наряду со стихотворением Халила Рзы «Родной язык», там напечатаны статья Гулу Халилова, в которой автор усмотрел признаки национальной кичливости, а также статья Масуда Велиева «Права ли Сария?», якобы вызвавшая гнев читателей. «Статья эта, – отмечал он, – полна идейно-порочными заявлениями, превознесением несуществующей национальной исключительности… На протяжении всей статьи он [Велиев] восхваляет устарелые “национальные” традиции, выработанные будто “мусульманством”»[497]497
  Справка С. Р. Асланова для ЦК КП Азербайджана, 11 июля 1962 г.: Там же. Д. 52. Л. 291–292.


[Закрыть]. Асланов также выразил мнение, что, «опубликовав статью М. Велиева, редакция журнала “Азербайджан” выступила с явно архаических позиций, мешающих поступательному развитию азербайджанской литературы». С этой точки зрения, он счел мягким наказанием выговор, объявленный Союзом писателей редактору журнала Абульгасану, который за полтора года своего руководства «не только не добился какого-либо сдвига в обогащении содержания журнала, но, напротив, превратил его в средство пропаганды отсталых идей и нравов. рупор своих субъективных оценок». «В отделе пропаганды и агитации ЦК КП Азербайджана, – писал Асланов, – имеется письмо Главлита республики, в котором резко осуждаются действия Абульгасана, упорно добивающегося опубликования в журнале “Азербайджан” идейно порочной поэмы Халила Рзы “Раны, перевязанные проволокой”, а также идейно порочной статьи Ислама Агаева “О журнале «Зенбур»”, в которой превозносится мусаватист-белоэмигрант Мирза-Абдулхалыг – издатель журнала “Зенбур”»[498]498
  Там же. Л. 293–294.


[Закрыть]. Автор справки также усматривал серьезные недостатки в работе газеты «Эдебийат ве инджесенет» (ответственный редактор Касум Касумзаде). Так, накануне выборов в Верховный Совет СССР вместо проявления оперативности «в освещении этого большого политического события в жизни нашей страны» газета опубликовала идейно порочную статью Масуда Алиоглы «Права ли Сария?». «Еще два с половиной месяца тому назад, – продолжал Асланов, – ЦК КП Азербайджана поручил редакции дать объективную оценку идейно-творческим заблуждениям Х. Рзы. Только недавно, после настойчивых требований и нажима секретарей Союза писателей, редакция опубликовала статью Ислама Ибрагимова “За идейную чистоту”, в которой открыто проявляется либерализм автора». Сальвар Асланов считал важным обсудить положение, сложившееся в Союзе писателей, на заседании бюро ЦК.

На основе этой справки 17 июля бюро ЦК КП Азербайджана обсудило вопрос «Об ошибках отдельных писателей республики» и приняло постановление из 7 пунктов. Во втором его пункте значилось: «Осудить поведение поэта Халила Рзы и критиков Масуда Алиоглы, Гулу Халилова, ставших на неправильную позицию национальной ограниченности и кичливости. Вывести из состава редколлегии журнала “Азербайджан” Масуда Алиоглы за ошибочные выступления в печати». Третий пункт гласил: «Объявить выговор редактору журнала “Азербайджан” Абульгасану Алекперзаде и редактору газеты “Эдебийат ве инджесенет” Касуму Касумзаде за публикацию идейно порочных и художественно слабых материалов» [499]499
  Постановление бюро ЦК КП Азербайджана об ошибках отдельных писателей республики, 17 июля 1962 г.: Там же. Л. 286–287.


[Закрыть].

После столь резкого постановления бюро ЦК Союз писателей получил из партийных органов указание подготовить статью, критикующую ущербные произведения и взгляды фигурировавших в нем Масуда Алиоглы и Гулу Халилова, что снова поручили Исламу Ибрагимову. Его обширная статья под заголовком «На пути исторического оптимизма.» вошла в 7-й номер журнала «Азербайджан» за 1962 г. Цель статьи заключалась в поддержке произведений «Мостостроители» Ильяса Эфендиева и «Прохлада» Байрама Байрамова, написанных в последние годы на современном материале, вызвавших волну критики и споров. Однако при столь очевидной нравственной порочности поступков Сарии из повести «Мостостроители» заставить общество их принять было нелегко[500]500
  Azərbaycan. 1962. № 7. S. 201–202.


[Закрыть].

Статьей дело не ограничилось. Ввиду того, что процессы приобрели опасный характер, руководство республики решило созвать в августе 1962 г. пленум по идеологическим вопросам, для того чтобы дать политическую оценку «отклонениям» в области литературы. В пленуме приняли участие заведующий сектором отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС М. А. Морозов и ответработник отдела В. П. Шиманский.

Пленум начал работу 29 августа. На нем выступил В. Ю. Ахундов с большим докладом «О состоянии идеологической работы в партийных организациях республики в связи с решениями XXII съезда КПСС и мерах по ее улучшению». Говоря о правах женщин, он заявил о своем несогласии с идеями Масуда Алиоглы, написавшего отрицательный отзыв о повести И. Эфендиева «Мостостроители». Он, в частности, сказал: «Например, критик Масуд Велиев в журнале “Азербайджан” выступил со статьей, в которой осуждал повесть Ильяса Эфендиева “Мостостроители” за то, что ее автор утверждал новые отношения в семье, равноправное положение женщины. Масуд Велиев считает эту тенденцию вредной, якобы разрушающей моральные устои азербайджанской семьи. Однако в Союзе писателей своевременно не было дано принципиальной политической оценки этому факту» [501]501
  Материалы пленума ЦК КП Азербайджана, 29 августа 1962 г.: АПД УДП АР. Ф. 1. Оп. 49. Д. 9. Л. 38–39.


[Закрыть].

Ахундов подверг критике Союз писателей за медлительность, проявленную в выполнении февральского 1961 г. постановления ЦК КП Азербайджана о литературе. В качестве примера он остановился на произведениях Халила Рзы «Родной язык» и «Раны, перевязанные проволокой». «Партийная организация и органы печати Союза писателей, – указал Ахундов, – призванные воспитывать литературную молодежь в духе беззаветной преданности делу коммунизма, в духе нетерпимости ко всякого рода проявлениям национальной ограниченности, не разоблачают носителей пережитков прошлого. Особенно характерен в этом отношении третий номер журнала “Азербайджан” за этот год, где наряду со стихотворением Халила Рзы опубликована статья Гулу Халилова, в которой автор также проявляет национальную кичливость»[502]502
  Там же. Л. 50–51.


[Закрыть].

Выступивший в прениях по докладу глава Союза писателей Мехти Гусейн поддержал критические замечания Ахундова, подчеркнув, что упомянутые в докладе члены СП, в особенности Халил Рза, находятся на неверном пути. Вот отрывок из его выступления: «Я не хочу тратить время и силы для доказательства того, что каждая строка его [Халила Рзы] стихотворения “Родной язык” является плодом недоразумения, она ничего общего не имеет с советской идеологией, не подчинена логике здравого рассудка, представляет собой грубое нагромождение полуграмотных мыслей автора. В лучшем случае это стихотворение может свидетельствовать о неблагополучии в мировоззрении автора, о его ограниченном кругозоре и, наконец, о том, что он не понимает художественных принципов советской поэзии, забывает об элементарных требованиях художественного мастерства. Халил Рза молод, неопытен и, кажется, немного честолюбив. Признаю, что мы не уделяли достаточного внимания воспитанию молодежи»[503]503
  Там же. Л. 241.


[Закрыть]. М. Гусейн сообщил пленуму, что это стихотворение Халила Рзы подверглось осуждению на собрании президиума СП, а руководство журнала «Азербайджан», допустившее его публикацию, было резко раскритиковано [504]504
  Там же. Л. 243.


[Закрыть].

В своем заключительном слове Ахундов еще раз вернулся к обсуждению основного вопроса, счел необходимым наложить взыскание на Аббаса Заманова, принять воспитательные меры к Халилу Рзе и Масуду Алиоглы. Он попытался объяснить ситуацию влиянием буржуазной культуры на социалистическое общество. Вспомнив известную русскую поговорку «Свято место пусто не бывает», Ахундов подчеркнул необходимость усиления пропагандистской работы на идеологическом фронте. Интернационализм, дружба народов – это большие достижения азербайджанского общества, заявил он, и «если Заманов и Халил Рза поднимают руку на это, то они поднимают руку на самое священное для нас, для коммунистов, для советских людей. Поэтому такие люди не должны ждать от партийной организации пощады. Кто не понимает этого, тот вообще ничего не понимает. Или вот товарищ Велиев. У нас в семье сложились хорошие взаимоотношения, а он обстановку в семье отравляет. Это отсталость, а невежество, товарищи, никогда и никому не помогало»[505]505
  Там же. Л. 375–376.


[Закрыть].

Усиление тотального контроля партийных органов, их рекомендации писателям и поэтам разрабатывать такие темы, как интернационализм, поэзия труда, образ рабочего, дружба народов, воспринимались однозначно далеко не всеми писателями. Иса Гусейнов, создавший одни из лучших образцов азербайджанской прозы 1950-1960-х гг., так писал о литературном климате в республике жившему в Москве писателю Чингизу Гусейнову: «Недавно прочел в “Литературной газете” большую статью российского критика Юрия Суровцева. Хорошая статья. Прочел и надолго задумался; понял, что наша азербайджанская проза словно лежит на дне глубокого ущелья. Очень расстроился, потому что, кажется, мы никогда не встанем вровень с русскими. Наши пока только ведут разговоры о “поэзии труда”, “образе рабочего”, “образе положительного советского человека” и всем таком. Да, братец, сильно мы отстали. Чем это кончится?»[506]506
  Письмо Исы Гусейнова Чингизу Гусейнову, 11 августа 1962 г.: Личный архив Чингиза Гусейнова.


[Закрыть] Это письмо очень верно показывает общую картину азербайджанской литературы начала 1960-х гг.

После пленума ЦК КП Азербайджана состоялось открытое партийное собрание первичной парторганизации Союза писателей. В центре повестки дня стояло обсуждение острой критики, высказанной в адрес Союза писателей на пленуме, осуждение националистических действий Халила Рзы, Гулу Халилова и Масуда Алиоглы. На собрание были приглашены заведующий отделом пропаганды и агитации ЦК КП Азербайджана Сальвар Асланов, его заместитель Азиз Мирахмедов и другие. Председатель собрания Мехти Гусейн предоставил слово для доклада секретарю парткома Союза писателей Байраму Байрамову. Тот рассказал о задачах, поставленных XXII съездом КПСС, а затем отметил следующее: «Вопреки великим интернациональным и гуманистическим традициям азербайджанской литературы, некоторые молодые писатели напечатали в прессе произведения, в которых нашлось место национальной ограниченности и национальной кичливости. Среди таких произведений можно назвать стихотворение “Родной язык” молодого поэта Халила Рзы, опубликованное в 3 номере журнала “Азербайджан”, его поэму “Раны, перевязанные проволокой”, не допущенную в печать Главлитом. В исследовании ученого Гулу Халилова, напечатанном в 12 номере журнала, статьях “От Севиль до Сачлы” и “Права ли Сария?” критика Масуда Алиоглы также были допущены проявления национальной ограниченности и чванства, серьезные в целом идейные ошибки» [507]507
  Стенограмма открытого партийного собрания Союза азербайджанских советских писателей, 11 сентября 1962 г.: ГАЛИАР. Ф. 340. Оп. 1. Д. 975. Л. 11–12.


[Закрыть].

После доклада слово взял Гулу Халилов и, признав наличие у себя некоторых ошибок, указал на то, что в период критики культа личности собрание воспроизводит атмосферу 1937–1938 гг. Редактор журнала «Азербайджан» выступил в его поддержку: «В словах Гулу Халилова есть правда. Критика нужна. Но от нее нельзя теряться». Халил Рза, дававший объяснения на собрании, заявил, что в ряде «написанных им произведений есть ряд мотивов, не дошедших до совершенства и художественно не полностью оформившихся». Говоря о стихотворении «Родной язык», ставшем поводом для жарких споров, он сообщил, что читал его в Москве и руководителю секции Ярославскому оно понравилось[508]508
  См.: Там же. Л. 60–69.


[Закрыть].

К обсуждению присоединился и Расул Рза. Он сказал: «Я понимаю товарища Гулу Халилова и считаю, что его критика абсолютно не означает вычеркивания его имени из литературы. Было бы неверным возводить стену перед Гулу Халиловым или перед кем-то еще только из-за того, что он подвергся критике. У нас есть и сила, и право защищать этих товарищей. Потому что они не случайные люди в нашей литературе». В своем выступлении Расул Рза затронул некоторые вопросы, касающиеся литературной критики, новых образцов художественных произведений, рассказал, что недавно прочел опубликованный в журнале «Азербайджан» роман Исмаила Шихлы «Кура неукротимая» и это произведение произвело на него большое впечатление. Он отметил: «До сих пор я не знал, что у него такое бойкое перо. Джахандар-ага убивает сестру, мне же на ум приходит другая сцена из романа. В образе человека крутого нрава, забившего своего сына до смерти, относящегося к своей первой жене, как феодал, проявляются разнообразные оттенки бурного протеста. Убив свою сестру, он падает на землю и плачет. Могу поздравить своего собрата по перу с успехом этой части романа. Наверное, образ Шамхала и других персонажей получит развитие в следующей части, станет ясным истинное лицо Джахандара-аги, и это будет прекрасное произведение»[509]509
  Там же. Л. 84. Дополнительные сведения см.: Анар. Литература, искусство, культура Азербайджана: [В 3 т.] / сост., отв. за изд. Н. Ибрагимов. Баку: Letterpress, 2010–2013. Т. I. С. 562.


[Закрыть].

Первый вариант романа Исмаила Шихлы «Кура неукротимая» вышел в 6-м, 7-м и 8-м номерах журнала «Азербайджан» за 1962 г. и был воспринят в литературной среде как большое событие. Закончив чтение этого романа, Мехти Гусейн написал его автору: «За последние десять лет ни одно произведение нашей литературы не производило на меня такого огромного впечатления»[510]510
  İsmayılov Ya. İsmayıl Şıxlı: Həyatı, mühiti, sənəti. Bakı: Ayna Mətbu Evi, 1999. S. 50.


[Закрыть]. Одной из находок этого романа стал образ Джахандара-аги, представителя правящего класса, который, вопреки традициям советской литературы, не являлся отрицательным героем и считал, что «самое дорогое на свете – жить, имея доброе имя»[511]511
  Azərbaycan. 1962. № 8. S. 150.


[Закрыть].

По окончании прений по докладу партийное собрание приняло решение, состоявшее из 8 пунктов. Оно гласило: «В постановлениях ЦК КП Азербайджана, докладе товарища В. Ю. Ахундова на V пленуме справедливо указывается, что произведения Халила Рзы “Родной язык” и “Раны, перевязанные проволокой” написаны в духе национальной ограниченности. Партийная организация и органы печати Союза писателей, в особенности журнал “Азербайджан” и газета “Эдебийат ве инджесенет”, призванные воспитывать литературную молодежь в духе беззаветной преданности делу коммунизма, нетерпимости по отношению к любым проявлениям национальной ограниченности, не разоблачают носителей пережитков прошлого. В этой связи публикация в органах Союза писателей упомянутых стихотворений Халила Рзы, статей Гулу Халилова “Поэзия 1960-х”, Масуда Алиоглы “От Севиль до Сачлы” и “Права ли Сария?” является событием, подлежащим критике»[512]512
  Стенограмма открытого партийного собрания Союза азербайджанских советских писателей, 11 сентября 1962 г.: ГАЛИАР. Ф. 340. Оп. 1. Д. 975. Л. 11–12.


[Закрыть]. На этом открытое партийное собрание первичной парторганизации Союза писателей, состоявшееся согласно постановлению ЦК КП Азербайджана, закончило свою работу.

Через неделю после собрания секретари Союза писателей Мехти Гусейн, Имран Касумов и Наби Хазри направили В. Ю. Ахундову подробное сообщение о нем. Там говорилось, что собрание единодушно осудило идейную неустойчивость молодых литераторов – Халила Рзы, Масуда Алиоглы, Гулу Халилова, которые выступили в духе самокритики и взяли на себя обязательство в ближайшее время создать и опубликовать новые, полезные произведения. Секретари СП также сообщали первому секретарю ЦК об усилении контроля за органами союза: журналами «Азербайджан», «Литературный Азербайджан» и «Гракан Адрдеджан», газетой «Эдебийат ве инджесенет». Они также отметили, что для участия в сборе хлопчатника в районы республики направлено более 20 писателей.

§ 4. Абстракционизм и оттенки литературной жизни

Осень 1962 г. выдалась для работников культуры и искусства неспокойной. Посещение 1 декабря Н. С. Хрущевым и другими советскими руководителями выставки московских художников в Манеже дорого обошлось не только мастерам живописи, но и людям других сфер искусства. Познакомившись с выставленными в Манеже произведениями скульптора Эрнста Неизвестного, других скульпторов и художников, Хрущев очень рассердился: «Такое “искусство” чуждо нашему народу. Некоторые художники должны задуматься об этом, потому что они называют себя художниками, а сами создают такие “произведения”, что непонятно, чем они нарисованы – человеческой рукой или ослиным хвостом. Они должны понять, что ошибаются, и работать для народа»[513]513
  Ədəbiyyat və incəsənət. 1962. 30 dekabr. О выставке в Манеже см. дополнительно: Хрущев С. Никита Хрущев: Реформатор. М.: Время, 2010. С. 838–907; Медведев Р. Никита Хрущев: Отец или отчим советской «оттепели»? М.: Яуза: Эксмо, 2006. С. 345–349.


[Закрыть].

После этих слов Хрущева, считавшего себя «коммунистом № 1», в стране начались поиски формализма и абстракционизма во всех сферах литературы и искусства. 17 декабря в срочном порядке была организована встреча руководителей партии и правительства с деятелями литературы и искусства. На встрече с большой речью выступил секретарь ЦК КПСС Л. Ф. Ильичев, обвинив широкий круг советских художников и скульпторов, проживавших в Москве, в распространении «чуждой идеологии» под видом абстракционизма и формализма. 3 декабря после скандала в Манеже газета «Правда» опубликовала статью, посвященную этому вопросу. Газета писала, что чуждые тенденции проявляются не только в творчестве отдельных художников, но иногда и в творчестве некоторых деятелей литературы и музыкального искусства[514]514
  Правда. 1962. 3 дек.


[Закрыть].

Московская интеллигенция пришла в ужас от происходящего. Деятели разных сфер литературы и искусства, придерживавшиеся различных взглядов, нашли в себе силы написать коллективное письмо Хрущеву. В нем они подчеркивали, что, не давая возможности развитию разных художественных течений, можно просто погубить искусство. Что же вызвало такой гнев Хрущева и советского руководства? В своей речи Ильичев говорил, что абстракционистские и модернистские новации являются течением, которое никогда не сможет стать знаменем здорового искусства, и означают отход от основной линии развития советской литературы и искусства. В частности, он возмущался: «Насколько низко надо пасть, чтобы, принижая свой народ, утверждать, что он еще “не дозрел” до понимания “открытий” абстракционизма»[515]515
  Ədəbiyyat və incəsənət. 1962. 30 dekabr.


[Закрыть]. Секретарь ЦК КПСС взволнованно заявил, что тенденции абстракционизма и формализма стали распространяться не только в изобразительном искусстве, но и в музыке, литературе, кинематографии.

В начале всесоюзной кампании против абстракционизма и формализма в 12-м номере журнала «Азербайджан», вышедшем в декабре 1962 г., был опубликован цикл стихов Расула Рзы «Краски»[516]516
  Azərbaycan. 1962. № 12. S. 22–26.


[Закрыть]. Удивительно, но выход номера совпал по времени с выставкой нового искусства, показанного московскими художниками в Манеже, вызвавшего гнев Хрущева и непонимание советского руководства. По здравом размышлении этот поэтический цикл представлял собой не что иное, как картину азербайджанского художника, изображенную словами и выполненную в духе тенденций, подвергавшихся критике в Москве. Создание в одноцветном обществе литературного сочинения о различных оттенках одного и того же цвета, искания разноцветья в жизни советского строя, обреченного на идеологическое единомыслие, а также лексическое шлифование в разных цветовых тонах не только видимых, но и скрытых смыслов слов произвели шоковый эффект и в литературной, и в политической среде республики. «Краски» стали неожиданностью для большей части интеллигенции, литературных, а также правящих кругов. Литературный тренд, в рамках которого написано это произведение, брал свое начало в западной и русской литературе, однако автор не занимался копированием. В советском обществе, жившем «счастливой» жизнью, заголовок одного из стихов цикла – «Черный – оттенок горя» – придавал поэтической мысли автора политическое содержание, а смысловое противопоставление в строках «мертвые, которые должны были жить» и «живые, которые должны были умереть» воспринималось созвучно времени:

 
Тоскливые глаза,
Распущенные волосы,
Дрожащие губы,
Сухорукие регулировщики на скоростной дороге,
Не слышащие слов уши,
Сломанные ветки с почками.
Мертвые, которые должны были жить,
Живые, которые должны были умереть.
Изгнанные из высоких собраний за язык
Люди с оковами на руках,
Племена, народы[517]517
  Ibid. S. 26.


[Закрыть]
 

[подстрочный перевод. – Дж. Г.].

Никто не ожидал, что всего через год после принятия XXII съездом новой программы партии на магистральном пути, по которому советское общество с «большой скоростью» двигалось по направлению к коммунизму, могут появиться «сухорукие регулировщики», как говорилось в стихотворении «Черный – оттенок горя». Критики цикла также опасались афишировать просматривавшиеся в его тексте политические аллюзии, пытались поместить его суть в рамки абстракционизма, находя в стихах «своенравную заурядность», «формалистские мудрствования под видом поиска новизны», «бесцельный, распущенный абстракционизм».

Осенью 1962 г. выдвижение Союзом писателей республики на соискание Ленинской премии сборника стихов Расула Рзы «Весна во мне» превратило начавшиеся в Москве поиски абстракционизма и формализма в тему, актуальную и для Азербайджана. И цикл стихов «Краски» стал в глазах противников поэта своего рода фитилем для разжигания кампании противодействия. Представление сборника к Ленинской премии состоялось 26 октября 1962 г. еще до начала гонений на абстракционистов. В тот день в работе заседания президиума Союза писателей Азербайджана приняли участие такие представители «братских литератур», как Юнна Мориц, Вадим Соколов, Станислав Рассадин, Олег Михайлов и другие. Председательствовавший на заседании Мехти Гусейн поставил на обсуждение мнение секретариата СП о выдвижении сборника на соискание Ленинской премии. Первым взял слово Мирза Ибрагимов, который сказал, что сборник стихов Расула Рзы «Весна во мне» достоин Ленинской премии[518]518
  Протокол расширенного собрания правления Союза писателей Азербайджана, 26 октября 1962 г.: ГАЛИАР. Ф. 340. Оп. 1. Д. 958. Л. 89.


[Закрыть]. Такое же мнение выразил в своем выступлении драматург Сабит Рахман. Он сказал: «Расул Рза – это поэт, находящийся в постоянном поиске, который проявил оригинальность своего творчества в поэме “Не было бы розы”, входящей в сборник. В этой поэме он описал события, порожденные периодом культа личности, лаконичным и образным поэтическим языком. В связи с этим я считаю правильным выдвижение сборника стихов Расула Рзы “Весна во мне” на соискание Ленинской премии и заявляю, что я “за”»[519]519
  Протокол расширенного собрания правления Союза писателей Азербайджана, 26 октября 1962 г.: ГАЛИАР. Ф. 340. Оп. 1. Д. 958. Л. 90–91.


[Закрыть].

В ходе обсуждений Ахмед Джамиль, Мамед Ариф, Иван Третьяков, Теймур Алиев, Маркар Давтян, Габиль Имамвердиев, Сардар Асад и Акпер Агаев выразили положительные мнения о книге. Подводя итоги, положительно отозвался о сборнике Расула Рзы и Мехти Гусейн. Заседание приняло единодушное решение о выдвижении Союзом писателей Азербайджана сборника стихов «Весна во мне» Расула Рзы на соискание Ленинской премии, направлении соответствующих документов в Комитет по Ленинским премиям в области науки и искусства при Совете министров СССР не позже 27 ноября 1962 г.[520]520
  Там же. Л. 95.


[Закрыть]

Мехти Гусейн направил в Комитет по Ленинским премиям документы, связанные со сборником стихов «Весна во мне», с сопроводительным письмом Союза писателей. Комитет встретил это предложение положительно. Еще до появления сведений о выдвижении в печати ряд писателей высказал серьезные возражения против представления сборника Расула Рзы к высшей литературной премии СССР. Дабы его предотвратить, они готовились писать в Москву жалобы на Расула Рзу, используя как повод кампанию против абстракционизма и формализма. Однако, узнав об этом, В. Ю. Ахундов срочно устроил 7 января 1963 г. в ЦК КП Азербайджана встречу с руководством Союза писателей и его печатных органов. Участник этих событий и встречи в ЦК Иса Гусейнов писал 9 января Чингизу Гусейнову: «Хочу, чтобы и ты знал, что в последние дни литературная атмосфера в Баку очень напряжена. На протяжении долгого времени здесь развивалась интрига, которую плели против Расула некоторые окружавшие его жадные и завистливые люди. Они написали в Москву, в Комитет по Ленинским премиям, что в последние годы творчество Расула Рзы развивается как антимарксистское, антинародное и т. д. Узнав об этом, ЦК не дал возможность отправить это письмо. Позавчера мы были приняты тов. Вели Ахундовым. Видел бы ты, какой переполох там поднялся. Акпер Агаев и Зейнал Халил упрекали Расула за “абстракционизм”, выдвигали политические обвинения, некоторые подлецы из этой группы поддержали их. Но, как говорится, победила правда, весь коллектив единодушно встал на защиту автора, клеветники были развенчаны. Товарищ Ахундов открыто сказал: “Пусть те, кто ловит рыбу в мутной воде, знают, что рыбу они есть не будут”. Затем он прибавил: “Мы искали, выбирали, выдвинули человека для присуждения премии. Каким завистливым надо быть, чтобы не желать возвысить свою литературу, свою республику”»[521]521
  Письмо Исы Гусейнова Чингизу Гусейнову, 9 января 1963 г.: Личный архив Чингиза Гусейнова.


[Закрыть].

13 января в газетах были опубликованы списки произведений, представленных на соискание Ленинской премии по литературе. В них вошел и поэтический сборник «Весна во мне». Этот факт вновь подогрел накал страстей в Союзе писателей. Еще до поступления документов на сборник «Весна во мне» в Комитет по Ленинским премиям начались попытки выискивать в нем недостатки. Пожалуй, самое интересное в этих попытках – желание связать художественное оформление книги с формализмом и абстракционизмом, кампания борьбы против которых в те дни приняла острый характер. В статье, опубликованной 19 января 1963 г. в газете «Эдебийат ве инджесе-нет», говорилось: «В иллюстрациях к книге “Весна во мне” молодой художник Тогрул Нариманбеков продемонстрировал бесполезные плоды формалистских исканий. Появление этих в крайней степени условных рисунков, не имеющих никакого отношения к человеческому мышлению, является неприглядным явлением в условиях серьезной борьбы, ведущейся сейчас в советском искусстве с абстракционистским, формалистским трюкачеством»[522]522
  Ədəbiyyat və incəsənət. 1963. 19 yanvar.


[Закрыть].

Первый секретарь Союза писателей Мехти Гусейн устал от тяжелой ситуации в союзе, все обострявшихся интриг. Еще 30 ноября он обратился к В. Ю. Ахундову с заявлением, в котором просил освободить его от занимаемой должности[523]523
  Заявление М. Гусейна В. Ю. Ахундову, 30 ноября 1962 г.: АПД УДП АР. Ф. 1. Оп. 52. Д. 48. Л. 64.


[Закрыть]. Первый секретарь ЦК КП Азербайджана направил документ П. М. Елистратову с просьбой рассмотреть вопрос вместе с секретарем по идеологическим вопросам Х. Г. Везировым. После возвращения Мехти Гусейна из отпуска противоречия в СП усилились, и 23 января 1963 г. он направил Ахундову обращение на 4 листах, в котором писал о сгущении атмосферы интриг в писательской организации: «Примерно три месяца назад во время встречи с Вами секретариат Союза писателей сообщал о большой обеспокоенности, возникшей вследствие различных действий писателя Сулеймана Рагимова. В опоре на своих близких родственников и земляков (бывший секретарь парткома СП Байрам Байрамов, редактор газеты “Эдебийат ве инджесенет” Касум Касумзаде) он пытался организовать борьбу между группировками внутри писательского объединения. Целью всего этого было удовлетворение личных интересов и реализация личных целей. Следует особенно указать на ситуацию в газете “Эдебийат ве инджесенет”, развивающейся в неверном направлении. На ее страницах наблюдается не только засилье слабых материалов, но и грубые политические ошибки, в редакции ее процветает самоуправство. После встречи с Вами мы еще раз изучили состояние дел в газете, посоветовались с членами президиума и, можно сказать, единогласно (11-ю голосами против 1-го) приняли решение обратиться в ЦК с просьбой об освобождении Касума Касумзаде от занимаемой должности. К сожалению, мы не получили ответа на наше обращение в течение прошедших 3-х месяцев. Более того, эта необъяснимая задержка позволила Сулейману Рагимову осуществить свою конкретную цель – сохранить на своем посту Касума Касумзаде для того, чтобы создать свой культ, противопоставить свое личное творчество литературному движению республики, сколотить в условиях продолжительной кризисной обстановки группу из 7–8 человек для возрождения вокруг себя атмосферы восхваления, заискивания и подхалимства. Осознаю, что мой уход с занимаемой должности может увести нашу литературу со столбовой дороги, магистрального пути партии, по которым она следует, и будет расценен как пораженчество перед силами, нацеленными на создание в организации атмосферы самоуправства, характерной для периода культа личности. Поэтому я отзываю свое ранее направленное Вам заявление об уходе с поста первого секретаря Союза писателей»[524]524
  Обращение М. Гусейна к В. Ю. Ахундову в связи с положением в Союзе писателей Азербайджана, 23 января 1963 г.: АПД УДП АР. Ф. 1. Оп. 52. Д. 48. Л. 59–62.


[Закрыть].