Текст книги "Одинокая звезда"

Глава 23

Следующее утро выдалось солнечным и приятным, но на душе у Сары было пасмурно, когда она шла от грузовичка к заднему крыльцу особняка. С собой она взяла лучший синий костюм, потому что ей предстояло очередное собеседование.

В дверях ее встретила улыбающаяся миссис Компсон.

– Давайте сразу поднимемся наверх и приступим к делу, – сообщила она.

Сара плохо спала ночью, ее мучила тревога за особняк. Что еще хуже, на этот раз она не чувствовала себя готовой к собеседованию.

– Я хотела вам напомнить, что сегодня у меня очередное собеседование, – уныло ответила она, повесила плечики с костюмом на дверную ручку и стала подниматься по лестнице следом за хозяйкой.

– О-о, конечно, – отозвалась миссис Компсон. – Вот и хорошо. Я уверена, что у вас все пройдет нормально. – Она направилась через холл и прошла мимо комнат, которые они начали приводить в порядок два дня назад, но еще не закончили.

– Миссис Компсон… – произнесла Сара, останавливаясь возле них.

– Что? – Пожилая леди повернулась к ней. – Ах, да, эта спальня. Не беспокойтесь, с этим можно подождать. Я хочу, чтобы вы поработали в другом месте. Пойдемте. – И она продолжила путь.

Сара плелась за ней, гадая, что придумала работодательница на этот раз.

Миссис Компсон остановилась в конце холла возле двери.

– Это была комната моей сестры, – сообщила она, взявшись за дверную ручку. – Признаюсь вам, что тянула с ее уборкой как можно дольше, но вчера подумала… ну, это не важно. Вы сами все увидите. – Она распахнула дверь и жестом пригласила Сару зайти первой.

Комнатой пользовались сравнительно недавно. На широкой кровати лежало бело-розовое покрывало, на столике возле кровати стояла светлая лампа с розовым абажуром. Белые кружевные шторы шевелились от ветерка, влетавшего в открытое окно. На стене висел небольшой, квадратный коврик из розовых, желтых и белых треугольников, расположенных в форме корзинки.

Миссис Компсон молча позвала Сару в соседнюю комнату. Скорее всего, Клаудия там шила, догадалась Сара, увидев швейную машинку. Она походила на вторую машинку миссис Компсон, только золотой узор на блестящем черном металле был немного другим, и она была установлена на деревянном столике с выдвижным ящиком.

Миссис Компсон отодвинула стул и жестом пригласила Сару сесть.

– Что вы думаете? Нравится?

Сара погладила ладонью полированную поверхность стола.

– Роскошная машинка.

– Она ваша.

– Моя? – в шоке произнесла Сара.

– Считайте это бонусом за вашу работу. Хоть это не такая модель, как у меня, но шьет так же хорошо. Вот только ее сложно переносить с места на место из-за столика. Подсветка тут не над иголкой, а на задней стороне машинки, но вы поставите слева хорошую лампу, и все будет нормально.

– Миссис Компсон, я не могу принять такую дорогую…

– Что? Вам не нравится?

– Вы шутите? Конечно, нравится. Очень нравится.

– Тогда берите и радуйтесь. – Сара открыла рот, чтобы что-то возразить, но миссис Компсон остановила ее, выставив перед собой ладонь. – Сделайте приятно старушке, приняв подарок. Ведь вы, конечно, не хотите меня обидеть?

– Точно не хочу. Что угодно, только не это, – усмехнулась Сара.

Она сбегала вниз за деталями блока «Выбор сестры», и миссис Компсон показала ей, как обращаться с машинкой. Там были всевозможные приспособления, непонятные для Сары, и она вскоре обнаружила, что ей удобнее управлять машинкой, разувшись до носков, а не в обуви, потому что ножная педаль представляла собой кнопку, на которую нужно нажимать большим пальцем правой ноги.

Мэтт удивил их, явившись рано на ланч.

– Взгляни на мою новую игрушку, милый, – тут же сообщила Сара, насмешив этим миссис Компсон.

На губах у Мэтта появилась скупая улыбка.

– Как здорово, Сара. Миссис Компсон, вы не возражаете, если я пораньше увезу Сару на собеседование? Я должен встретиться в городе с боссом и не могу опаздывать.

– Ох, а тут у нас так интересно, – немного огорчившись произнесла старушка.

– Я вернусь после собеседования, – пообещала Сара. – В конце концов, мы ведь должны поработать, правда?

Под окрики, команды и предупреждения миссис Компсон, волновавшейся за сохранность машинки, Сара и Мэтт отнесли ее вниз и установили в гостиной возле дивана. Сара переоделась в костюм и села в кабину пикапа.

– Вообще-то, Сара, у меня никакой встречи нет, – сообщил он, как только захлопнул дверцу кабины. – Мне надо сказать тебе одну вещь. Не думаю, что она тебе понравится.

– Что такое?

Мэтт повернул ключ зажигания.

– Тони переговорил с приятелем, работающим в городском лицензионном департаменте. «Юниверсити Риелти» подала заявку и просит разрешения на снос.

– Особняка Элм-Крик?

Мэтт кивнул, не отрывая глаз от грунтовки. Они миновали амбар и въехали в лес.

– Но ведь Кролич еще не купил его, – возмутилась она. – Как он может обращаться за разрешением?

– Тони говорит, что Уотерфордская зональная комиссия полгода рассматривает заявки на снос исторических построек. Очевидно, Кролич хочет снести все сразу, как только оформит сделку.

– Мне просто не верится, что он покупает особняк и не сообщает миссис Компсон о своих кошмарных планах насчет него. Мы должны что-то предпринять!

– Конечно.

Сара задумалась.

– Давай поговорим с ним прямо сейчас.

Мэтт посмотрел на нее и тут же перевел взгляд на узкую дорогу.

– Как же твое собеседование?

– Время еще есть.

Вскоре Мэтт остановил грузовичок возле трехэтажного викторианского здания, в котором размещался офис компании «Юниверсити Риелти». Сара взбежала по ступенькам, а Мэтт тем временем опускал монеты в счетчик на парковке. Он догнал ее уже в вестибюле возле администратора, когда Сара узнавала, может ли повидать мистера Кролича.

– Кто его хочет видеть? – спросила девушка, протягивая руку к телефону.

– Вы просто скажите ему, что это важно. – Сара тянула шею, пытаясь разглядеть, что находилось за спиной администратора. Там шли по коридору мужчина и женщина в строгих деловых костюмах, но Кролича среди них не было.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Сара и Мэтт Макклур. Он нас знает.

Администратор позвонила в кабинет начальника, переговорила с ним и положила трубку.

– К сожалению, мистер Кролич занят, уезжает на деловую встречу. Если вы хотите побеседовать с ним, он готов вас принять в следующем месяце…

Тут Сара заметила знакомую фигуру и схватила Мэтта за рукав.

– Вот он. – Они направились по коридору, не обращая внимания на протесты администратора. Кролич свернул за угол и вошел в кабинет. Когда Сара и Мэтт ворвались к нему, он подходил к столу.

Замешкавшись лишь на секунду, он сел на стул с высокой спинкой.

– Привет, Сара и Мэтт. – Он резким движением показал на два стула, стоявшие перед столом. – Присаживайтесь.

– Мы постоим, – ответила Сара.

Кролич пожал плечами.

– Как хотите. Итак, чем я обязан удовольствию видеть вас? Такой неожиданный визит. Сара, вас все-таки интересует работа у нас?

– Мы хотим знать правду насчет особняка Элм-Крик. Что вы планируете с ним сделать?

Кролич нахмурился.

– Вы должны понимать, что я не могу обсуждать конфиденциальные деловые вопросы ни с кем, кроме клиентов и других участников сделки. Как бы мне ни хотелось помочь вам, вы должны войти в мое положение.

– Сара личная помощница миссис Компсон, – возразил Мэтт. – И мы оба ее друзья. Поэтому нас можно считать участниками сделки.

– Так что вы можете смело поделиться с нами планами по сносу особняка Элм-Крик, – заявила Сара.

От неожиданности Кролич вытаращил глаза.

– О, так вы слышали об этом. – Он взял со стола золоченый нож для вскрытия конвертов и покрутил его в пальцах. – Скажите, вы уже говорили об этом миссис Компсон?

– Пока нет, но собираемся обязательно.

– Понятно. – Он положил нож на место и соединил пальцы в замок, поставив локти на стол. – Видите ли, я сам собирался сообщить ей об этом.

– Да, правильно, – отозвался Мэтт. – Когда? До того, как она продаст свой дом, или уже после?

– Если миссис Компсон хочет продать особняк Элм-Крик, это ее дело. Кто вы такие, чтобы вмешиваться?

Сара с трудом сдерживалась, чтобы не закричать на него.

– Мы ее друзья, и мы заботимся о ней, в отличие от вас.

– Почему вы думаете, что я не забочусь?

– Тогда почему вы скрываете от нее свои планы?

Кролич вздохнул.

– Может, вы все-таки присядете? – Когда Сара и Мэтт не пошевелились, он покорно кивнул. – Хорошо. Я догадываюсь, что вы видите во мне злодея. Но выслушайте внимательно. Я забочусь о миссис Компсон. Я пытаюсь сделать доброе дело для нее.

– Какие у вас странные представления о добрых делах, – фыркнул Мэтт.

Кролич сделал серьезное лицо.

– Вам не приходило в голову, что она знает о наших планах снести особняк?

Сара покачала головой.

– Нет. Она бы сказала об этом.

– Сара, вы сами подумайте. Мое предложение единственное, что она получила. Скорее всего, больше других-то и не будет. Приняв его, она согласится на снос ее родительского дома. Неужели вы думаете, что она признается кому-либо, даже самой себе, что знает это?

– Вы намекаете, что она все знала и лгала мне?

– Не совсем так. Я сказал, что она не хочет это знать.

– Это просто смешно, – отрезала Сара, но сомнения просочились в ее голову. Она отвергла их. – Вы нарочно темнили насчет планов снести особняк, потому что знали, что тогда Сильвия его не продаст.

– Я еще не знаю этого.

– Вы наверняка подозревали, что так может быть, иначе вы бы сказали ей.

– Ваша способность к трезвой оценке реальности затуманена сантиментами. Для начинающей бизнес-леди это вредная привычка. – Он с сожалением покачал головой. – Этот разговор никуда не приведет. Я вынужден просить вас покинуть мой кабинет.

Сара хотела что-то возразить, но Мэтт взял ее за руку.

– Пойдем, Сара. Нечего тратить на него время и нервы. – Он презрительно посмотрел на Кролича. – К тому же мы получили все ответы, какие были нужны.

Кролич нахмурился, но промолчал.

Сара и Мэтт торопливо шли по коридору, игнорируя взгляды сотрудников.

– Надо рассказать ей об этом прямо сейчас, – предложила Сара, когда они сели в пикап.

Мэтт покачал головой.

– А как же собеседование? Ты что, забыла?

– Точно, – согласилась она. – Но вдруг он уговорит ее подписать бумаги до нашего возвращения?

– Ты иди на собеседование, а я поговорю с миссис Компсон.

– По-моему, я сама должна сообщить ей об этом, – возразила Сара и тут же вздохнула. – Но откладывать в самом деле нельзя, это огромный риск. Ты прав. Ты скажешь ей.

Они остановились перед бухгалтерской фирмой. Мэтт поцеловал ее на прощание в щеку и уехал, а Сара зашла в здание. Взглянув на часы, она с облегчением увидела, что явилась на две минуты раньше назначенного времени.

Секретарша записала ее фамилию и проводила в приемную. Сара сделала несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться. Но как она ни старалась, мысли о том, как Мэтт сообщит плохие новости миссис Компсон, не давали ей покоя; огорченное лицо старушки стояло у нее перед глазами.

Не прошло и пяти минут, как секретарша вернулась и проводила ее в другой кабинет.

– Вы поговорите с нашим новым заместителем операционного директора, Томасом Уилсоном, – сообщила она.

Сара остолбенела. Она знала это имя. Секретарша открыла перед ней дверь, и Сара вошла в кабинет.

Томас Уилсон сидел за массивным столом. Он удивленно посмотрел на нее.

– Так вы Сара Макклур. – Он встал и пожал ей руку. – Как забавно. Я встречался с вами два раза, но не знал, как вас зовут. Пожалуйста, садитесь.

Сара присела и неуверенно улыбнулась. Обычно ее собеседования начинались с рассказов о себе, а тут…

– Поздравляю с новой работой, – сказала она и тут же засомневалась, стоило ли ей это говорить.

Он улыбнулся.

– Благодарю. Теперь я хотя бы избавился от бесконечных собеседований. Ну, приступим к делу?

Он начал с формальных вопросов, которые она часто слышала прежде, и Сара ответила на них в который раз. Поначалу у нее еще теплилась какая-то надежда; она надеялась, что он слушает ее с сочувствием, потому что и сам до недавнего времени находился на ее месте. Но вскоре надежда начала таять. Она заметила, что он ни разу не посмотрел ей в глаза и не сделал ни одной заметки. Чем больше Сара пыталась говорить бодро и уверенно, тем больше удивлялась, неужели это и правда тот самый человек, который еще несколько недель назад был таким разговорчивым и доброжелательным.

Когда она отвечала на вопрос, почему ушла с прежнего места работы, он неожиданно отодвинул в сторону ее резюме.

– Сара, я деловой человек. Давайте сэкономим друг другу время и нервы и договоримся, что вопрос закрыт, хорошо?

– Что вы имеете в виду?

– Мы оба знаем, что вам не нужна эта работа.

– Почему? Я не пришла бы сюда, если бы…

Он повысил голос, чтобы заглушить ее протесты.

– Думаете, я забыл наш разговор? Ведь он был всего две-три недели назад. Вы ясно сказали, что не любите бухгалтерскую работу. Мне совесть не позволит принять вас к нам, зная, что вас она не устраивает.

– Она вполне меня устраивает. Ведь вы знаете, что я умею…

– Одного умения недостаточно. Если нет интереса, толку не будет.

У Сары запылали щеки.

– Я на каждой работе всегда старалась добиваться хороших результатов. Уверяю вас, что здесь будет то же самое.

– Спасибо за то, что выбрали нашу фирму. Мы сообщим о результатах чуть позже. – Он погрузился в изучение каких-то бумаг, словно Сара уже ушла.

Сара понимала, что ей нужно уходить, но ее рассердило его явное пренебрежение к ней.

– Вы собираетесь рассматривать мою кандидатуру?

Он отвечал, не поднимая головы.

– Мы наймем самого квалифицированного кандидата. Это все, что вам нужно знать.

Она встала и посмотрела на него. Потом резко повернулась и ушла, не сказав ни слова. На ее глазах наворачивались слезы.

Мэтт ждал ее в пикапе с мрачным лицом.

– Я сказал ей, – сообщил он, как только Сара села в машину. – По-моему, она не очень хорошо отнеслась к моим словам.

– Как, по-твоему, она должна была к ним отнестись? – Ее голос звучал резче, чем надо. Кролич, Уилсон, тот идиот с его идиотским вопросом о продовольственных магазинах – все они похожи друг на друга. Как она не понимала этого? Если теперь бизнес приобрел сходство с какой-то игрой, то игроки нарушали все правила. Нет, не совсем так. Они придерживались правил, да, придерживались, но только эти правила не нравились Саре.

Всю дорогу они ехали молча.

Остановив пикап возле особняка, Мэтт сжал ее руку.

– Все как-нибудь образуется.

Она растянула губы в улыбке.

– Я знаю. – Поцеловав его, она поспешила в дом.

Миссис Компсон она нашла в швейной комнате. Пожилая леди сидела в кресле, сложив руки на коленях, и невидящим взором смотрела в стену. Когда Сара вошла, она повернулась к ней.

– Привет, милая. Как дела?

– Нормально. Все было… – Тут Сара не выдержала, из ее горла вырвались сердитые рыдания, она принялась бормотать о работе, но речь вышла бессвязной. Произнося утешения, миссис Компсон взяла ее за руку и потянула к себе, пока голова Сары не оказалась у нее на коленях. Она гладила ее по волосам и слушала, а немного успокоившаяся Сара рассказала ей, что случилось.

Материнская ласка миссис Компсон немного успокоила ее, и слезы постепенно иссякли. С тяжелым вздохом Сара закрыла глаза. Как давно ее не обнимала родная мать.

– Придется смириться с этим, – выдавила она. – Я никогда не найду работу.

Рука миссис Компсон на мгновение замерла.

– А я думала, что у вас уже есть работа.

– Конечно, но сколько это еще продлится? Ведь вы готовы собрать чемодан и уехать при первой же возможности.

– Что ж, верно. – Миссис Компсон вздохнула и снова погладила Сару по голове. – Но я хочу вам сказать, что решила не продавать Элм-Крик мистеру Кроличу.

Сара вскочила и вытерла глаза.

– В самом деле?

– Конечно. Что я еще могу сделать? Теперь я знаю о его намерениях и не могу так поступить. Я благодарна вам и Мэттью за то, что вы узнали правду. Особняк Элм-Крик еще постоит на этой земле.

– Так что же теперь?

Миссис Компсон пожала плечами.

– Буду ждать других предложений. – Она пристально посмотрела на Сару. – Может быть, вы сможете сделать более интересное предложение?

Сара рассмеялась.

– Разве что вы дадите мне огромную ссуду. Вы ведь знаете, что нам с Мэттом никогда не купить этот дом.

– Глупая девочка, зачем ты воспринимаешь все так буквально? Я имела в виду не деньги. Я говорю о том, что ты можешь дать мне повод остаться. Ты умная, молодая женщина. Напряги воображение. Этот дом… – Ее голос дрогнул. Она обвела взглядом комнату и сама словно увидела сквозь стены огромный особняк. – Когда-то он был полон жизни. Я уже старуха, но мне не хочется продавать родной дом. Пока еще есть время, чтобы Элм-Крик после моей смерти попал в хорошие руки.

– Не говорите так.

– Не перебивай старших, когда речь идет о серьезных вещах. А я вот что хочу сказать: я даю тебе шанс, чтобы ты убедила меня сохранить Элм-Крик. Покажи мне, как вернуть сюда жизнь, и я никогда не продам этот дом. Обещаю.

– Я не знаю, как это сделать.

– Без паники, милая. Я не жду от тебя немедленного ответа. Подумай и не торопись. Но и не слишком тяни. – Она улыбнулась и похлопала Сару по плечу. – В конце концов все будет хорошо.

– Мэтт сказал почти то же самое, когда высадил меня возле дома.

– Он у тебя умный парень, – серьезно заявила миссис Компсон. Потом улыбнулась.

Сара не знала, что и думать. Более интересное предложение? Как они могут вернуть жизнь в Элм-Крик? Она тряхнула головой. Надо подойти к проблеме по-деловому, собрать и проанализировать факты и подготовить предложение клиенту.

– Миссис Компсон, мне нужно знать больше.

– Что именно, милая?

– Я хочу знать, почему вы уехали отсюда и так долго не возвращались, почему не общаетесь с невесткой, ведь возможно, она осталась вашей единственной родственницей. – С лица миссис Компсон пропала улыбка, но Сара решила идти до конца. – Прежде чем я помогу вам вернуть к жизни Элм-Крик, я должна понять, как случилось, что он оказался в таком состоянии.

Миссис Компсон тяжело вздохнула.

– Да, правильно. Возможно, ты поймешь меня, если узнаешь всю историю. Или просто решишь, что я старая дура, которая заслужила несчастную судьбу.

Может быть, именно так миссис Компсон и думала о себе, но Саре было все равно, что сделала или не сделала пожилая мастерица. Она никогда не согласится с тем, что миссис Компсон заслужила такие упреки.

Она ждала, и миссис Компсон все объяснила.

Глава 24

Я думаю вот что: если бы Джеймс, Ричард и Гарольд не ушли на войну, я жила бы в родном доме всю жизнь, и эта жизнь сложилась бы совсем по-другому. Но они ушли, и в то время меня утешала лишь мысль о том, что они все вместе. Я молилась, чтобы любимые люди не погибли и дожили до конца войны.

Что до нашего «домашнего фронта» – ну, мне надо было думать о ребенке, а еще мы с Клаудией непрестанно утешали Агнес. Она все время была на грани истерики, часто начинала рыдать, и тогда кто-нибудь мчался к ней, обнимал и говорил слова утешения. Признаюсь, она меня раздражала. Мне тоже хотелось услышать, что все будет хорошо, но и без этого никто не видел, чтобы я билась в истерике.

Не знаю. Возможно, я злилась на себя за мечты о том, чтобы кто-нибудь утешил меня так, как все мы пытались утешать Агнес. Взрослой женщине это не требуется. Взрослая женщина, на плечах которой лежит хозяйство, определенно в этом не нуждается. Если ты самая сильная в семье, ты должна быть сильной постоянно, а не тогда, когда удобно.

Весна перешла в лето. Письма от мужчин приходили редко и иногда были так изуродованы цензурой, что нам с трудом удавалось прочесть какую-нибудь фразу. И все же мы радовались, что они живы и находятся вместе.

Стремясь как-то скоротать время и отвлечься от тревожных мыслей, мы с Клаудией шили покрывала, одеяла и говорили о более приятных вещах. Иногда сестра пускалась в подробное описание будущей свадьбы и столько всего придумывала, что можно было принять ее за особу королевских кровей. Пока мы шили, Агнес болталась неподалеку, насупленная, и делала вид, будто ее ничего не интересует. Однажды я работала над детским квилтом с узором «Кубики», и Клаудия шепнула мне, что Агнес заслуживает снисхождения. Ради мира в доме я смягчилась и спросила у невестки, не хочет ли она научиться шить квилты.

К моему удивлению, она согласилась. Мы с ней сели за стол, чтобы решить, какой узор выбрать, вот как делали мы с тобой, но Агнес отказалась следовать даже самым простым указаниям. Сначала она заявила, что узор слишком простой. Меня так и подмывало возразить ей, что в ее случае он самый подходящий, но предостерегающий взгляд Клаудии заставил меня прикусить язык. Я проиграла в том споре, но все-таки пыталась спасти нашу затею и уговаривала ее выбрать какой-нибудь простой блок, например, «Звезду из зубьев пилы» или «Девять квадратов». Но она, конечно, заупрямилась. Ей понравился узор «Двойное обручальное кольцо», и она решила сшить этот квилт во что бы то ни стало.

– Агнес, – уговаривала я, – ты посмотри внимательно на рисунок. Видишь, сколько тут кривых швов, сколько деталей причудливой формы со скошенными краями? Поверь, это не самый удачный выбор для первого одеяла. Все закончится тем, что ты огорчишься и бросишь шить.

Но она вскинула голову и заявила, что свадьба у нее была никакая, даже без помолвки, что супруга она не видела уже пять месяцев, так что пусть никто не говорит ей, что она не сумеет сшить квилт под названием «Двойное обручальное кольцо», раз она хочет этим заниматься. Я с большой неохотой уступила ей.

Затея была обречена на неудачу с самого начала. В те годы мы делали шаблоны по-другому, но все равно не так, как Загадка. Она небрежно обвела их и сердито сверкнула глазами, когда я предостерегла ее, что даже незначительные неточности приведут к тому, что детали не совпадут. Мы с трудом убедили ее использовать лоскуты, даже когда я напомнила ей, что время военное, но потом она решила сделать весь квилт – включая фоновые куски – из красной материи. То есть в этом квилте не было бы никаких контрастов.

В общем, она еще не начала шить, а уже возникло столько проблем. Это означало, конечно, что самое плохое еще впереди. Она сшивала детали так неловко, что скошенные края безнадежно не вписывались в узор. Бормоча что-то себе под нос, она втыкала в них булавки, пытаясь поставить на место. Не раз укалывалась, и весь дом слышал это, можешь не сомневаться. Стежки у нее были кривые и крупные. Я устала говорить, чтобы она их переделала.

Через неделю, в особенно жаркий и душный день Агнес, мокрая от пота, торжествующе помахала одеялом у меня перед носом.

– Ты не верила, что я сошью. Вот, гляди!

Я решила не обращать внимания на ее детское поведение.

– Очень хорошо, Агнес, – ответила я, взяла квилт и положила на стол, чтобы рассмотреть, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица. Неделя работы и такой результат? Кольцо вспучилось в середине, детали плохо совпадали, стежки были такие грубые, что нитки виднелись на лицевой стороне. Красное на красном сливались, поэтому узор был неразличим. В общем, из-за неряшливой сборки место квилту было одно – в мешке с тряпьем.

– Что скажешь? – допытывалась Агнес, не услышав от меня ни слова.

– Понимаешь, – осторожно ответила я, – для начала неплохо, но ты должна помнить, что маленькие неточности вырастают в большие проблемы, если ты шьешь большой квилт. Даже если ты сбилась на восьмую долю дюйма, если у тебя будет восемь таких ошибок, то они составят целый дюйм.

Она нахмурилась.

– Как мне это исправить?

– Тебе надо распороть швы и прошить их заново.

– Распороть? Да ведь я с трудом их сшила!

– Агнес, тут нечего злиться. Мне часто приходится пороть и шить заново. Все мастерицы так делают.

– Что ж, значит, я не мастерица. – Она выхватила квилт и выбежала из комнаты.

Все это происходило на глазах у Клаудии.

– Ступай за ней, – вздохнула она.

Я кивнула и пошла за Агнес к вестибюлю. К моей радости, сестра решила составить мне компанию.

– Как ты думаешь, куда она отправилась? – спросила я, когда мы шли по мраморному полу. Впрочем, долго гадать не пришлось. В открытой двери я заметила желтое платье.

Агнес неподвижно стояла на веранде спиной к нам. Когда мы подошли к ней, незаконченный квилт выпал из ее руки и бесшумно коснулся пола. Злость исчезла с ее лица, но она глядела куда-то и не заметила нашего появления.

– Агнес, что… – Голос Клаудии оборвался, когда она посмотрела на дорогу и увидела автомобиль, медленно приближавшийся к дому.

Мое сердце словно сдавили ледяные пальцы.

Из автомобиля вылезли двое мужчин в военной форме и пошли к нам. Один был старше, с каштановыми кудрями, поседевшими на висках, и суровым лицом. Лицо молодого военного было бледным, несмотря на усыпавшие его веснушки. Не глядя на нас, они поднялись по ступенькам. В руках у каждого были желтые полоски бумаги.

Мне казалось, что они никогда не дойдут до верха лестницы. Клаудия медленно протянула ко мне руку и стиснула пальцы.

Вот они остановились перед нами и сняли фуражки.

– Миссис Компсон? – спросил старший из военных.

Я кивнула.

Он подошел ко мне и опустил глаза на бумажку в руке.

– Миссис Компсон, мэм, я сожалею, но мой долг сообщить вам, что…

Странный рев наполнил мои уши и заглушил его слова. Я видела лишь, как беззвучно шевелились его губы.

Джеймс погиб.

Сквозь туман я увидела, как молодой военный неуверенно держал в пальцах бумажку. Он перевел взгляд с Клаудии на Агнес и вопросительно поднял брови.

– Миссис Бергстром?

«Миссис. Он сказал «миссис», не «мисс». Значит…»

Глаза Агнес наполнились слезами. Голос парня дрожал, когда он повторил те же самые слова.

«Ричарда нет. Не может этого быть».

Агнес завыла и упала на колени, прижимая к груди бумажку.

Клаудия закрыла лицо руками и стала что-то бормотать. Ее плечи тряслись от рыданий. Потом она подняла лицо. На ее щеках блестели слезы.

– Слава богу, – рыдала она. – Слава богу.

Рев в ушах закончился ослепительным взрывом. Я ударила Клаудию по лицу, сильно ударила. Потом закричала и схватила за грудки старшего из военных.

– Как? – кричала я. – Как это случилось? Он обещал! Он обещал мне! – Молодой парень подскочил к нам, оторвал мои руки от мундира. – Вы ошиблись! Вы врете! – кричала я и била их ногами.

Живот пронзила жгучая боль. Они выстрелили в меня, подумала я, глядя на лужу темной крови, в которой оказались мои ноги.

Агнес завизжала. Тут я погрузилась в холодную, безмолвную тьму.

Следующие недели я почти не помню. Возможно, это и к лучшему. Помню только, как лежала на больничной койке и рыдала, гладя маленькое тельце дочки. Она жила почти три дня, можете себе представить? Крошечная героиня. Вот если бы…

Впрочем, это не имеет значения. Она теперь со своим папочкой.

Вскоре к ним присоединился и дед. У папы случился инсульт, когда он услышал о Ричарде и Джеймсе. Его похоронили еще до того, как я вышла из больницы. Вероятно, я просила докторов, чтобы меня отпустили на похороны, но они не согласились. Но точно я этого не помню. Вы можете представить себе? Я не проводила в последний путь родного отца!

После возвращения домой мне месяцами казалось, будто я закутана в толстый шерстяной плед. Звуки сделались приглушенными. Краски померкли. Все двигалось в замедленном темпе.

Постепенно онемение прошло. Его сменила невыносимая боль. Мой любимый Джеймс ушел навсегда, и я даже не знала, как это случилось. Дочки тоже нет. Я больше никогда не прижму ее к груди. Любимый брат погиб. Папа умер. Эти мысли непрестанно крутились в моем сознании, и я думала, что сойду с ума.

Из гильдии квилтинга ко мне приходили несколько раз, но я отказывалась с ними говорить. Постепенно они оставили свои попытки.

Потом японцы капитулировали, и Гарольд вернулся, похудевший, еще более трепетный. Его линия волос отступила ото лба еще дальше. Когда он явился в Элм-Крик, мне показалось, что я в жизни не видела ничего смешнее, чем его лысина. Я хохотала до колик в животе под удивленные взгляды окружающих. Вероятно, они были рады видеть меня смеющейся.

Клаудия, не теряя времени, стала готовиться к свадьбе. Она попросила меня помочь, и я согласилась, но мои мысли блуждали, я забывала про всякие мелочи. Сестра злилась, кричала на меня, но мне было все равно. Тогда она обратилась к Агнес, которая почему-то не стала возвращаться к родителям и осталась у нас. Возможно, она ощущала здесь присутствие Ричарда. Я-то точно его ощущала.

Потом однажды вечером к нам приехал гость. Эндрю ехал из Филадельфии в Детройт на новое место работы и переночевал у нас. Я была рада его приезду. Он сильно хромал, а на стуле сидел с прямой спиной, словно на нем был военный мундир. Эндрю приветливо общался со всеми, но про Гарольда не сказал практически ни слова, а тот тоже старался не встречаться с ним. Мне это показалось странным, ведь я всегда слышала, что ветеранов связывают почти братские узы. Но я решила, что, вероятно, они не хотят видеть друг друга, чтобы не вспоминать о войне, про которую все в нашем доме старались забыть.

После ужина Эндрю нашел меня в библиотеке, где я работала в одиночестве. Он взял меня за руку. Его лицо стало злым и нервным.

– Если ты хочешь знать о смерти Джеймса, Сильвия, – сказал он сдавленным голосом, – я поведаю тебе, как это произошло. Я был там. Я могу рассказать, если ты хочешь, но только не думаю, что это тебя утешит.

– Меня ничто не сможет утешить, – ответила я. Действительно, я знала это точно, как мало что в своей жизни. – Но мне нужно все знать.

Вот что он мне рассказал.

Он, Джеймс, Ричард и Гарольд служили в танковой дивизии на одном из островов Тихого океана. Ричард и еще один солдат в одном танке и Джеймс с Гарольдом в другом совершали обычное патрулирование береговой полосы. Эндрю и несколько солдат стояли на высоком утесе и готовились сменить их.

Эндрю сначала услышал гул самолетов, потом заметил их в ночном небе. Позже они с облегчением перевели дух – это были свои.

– Летят ужасно низко, – сказал кто-то.

– Может, собираются сесть, а?

Эндрю почувствовал, как по спине пробежал холодок.

– По-моему, сейчас случится… – И тут береговая полоса взорвалась огненным смерчем.

Эндрю бросился на песок.

– Ложись! – пронзительно закричал кто-то рядом с ним.

Другой парень схватил рацию.

– Надо связаться с ними. Надо сообщить, что это мы!

Эндрю вскочил, задыхаясь и стряхивая с лица грязь. Один танк был охвачен пламенем. Это был танк Ричарда.

Эндрю побежал вниз по крутому склону, понимая, что все равно не успеет.

Люк второго танка открылся. Из него вылез Джеймс и спрыгнул на землю. Он побежал к горевшему танку, что-то крича через плечо. Голова Гарольда высунулась из люка, когда Джеймс подбежал к горевшему танку, прыгнул на броню и попытался открыть его. Эндрю был близко и видел, как напряглись жилы на шее моего мужа от неимоверных усилий.