Текст книги "Создатель меча"

6

Пока я шел к кантине, Аббу Бенсир успел припереть Дел к стенке. Ну, не в прямом смысле, конечно. Просто она сидела в углу, а он сел рядом с ней.

Дел устроилась спиной к стене, как обычно садился я. Это позволило ей сразу заметить мое приближение, но сообщать об этом Аббу она не стала, благодаря чему он, сидевший ко мне спиной, ничего не заподозрил. Я воспользовался своим преимуществом и застыл позади него. Изучая ЕГО подход.

– …ты могла бы танцевать гораздо лучше, – доверительно сообщал он,

– с моей помощью, конечно.

Дел ничего не ответила.

– Ты должен признать, – продолжил он, – как это необычно, встретить женщину с твоими способностями и желанием. Здесь, на Юге…

– …с женщины приравниваются к рабам, – Дел не улыбнулась. – Почему я должна идти в рабство?

– Ты будешь не рабыней, а ученицей.

– Я уже была истойя и ан-истойя.

Он растерялся.

– Я – Аббу Бенсир. Любой Южный танцор меча может сказать тебе кто я и как танцую. ЛЮБОЙ Южный танцор меча… Меня знают все.

Впервые с момента моего появления Дел посмотрела на меня.

– Ты его знаешь?

Аббу сел прямо и медленно повернул голову. Увидев меня, он помрачнел и едва заметным знаком предложил мне удалиться, после чего снова повернулся к Дел.

– Спроси любого, но не его.

Я ухмыльнулся.

– Но я же тебя знаю. И знаю, как ты танцуешь.

– Ну и как? – с прохладцей спросила Дел.

Аббу покачал головой.

– Он не даст тебе правдивого ответа. Мы старые соперники в круге. Он хорошо обо мне не отзовется.

– А ты лгун, – любезно сообщил я. – Я скажу ей правду, Аббу: ты выдающийся танцор меча, который может многому научить, – я помолчал. – Но я лучше.

Дел с трудом удалось скрыть улыбку. Аббу только сердито посмотрел на меня.

– Этот стол уже занят, – заметил он.

– Госпожа пришла сюда первой. Может она будет решать?

Дел сделала нетерпеливый жест: такие игры ее всегда раздражали.

Я вытащил табуретку, сел и обезоруживающе улыбнулся Аббу.

– Ты успел выложить ей свой план?

– План? – безучастно повторил он.

Я посмотрел на Дел.

– Он собирается сделать несколько комплиментов относительно твоего мастерства, ведь женщины такие легковерные создания… Он скажет тебе то, что ты, по его мнению, хочешь услышать, даже если сам он будет с этим не согласен… потом он войдет с тобой в круг, просто чтобы у тебя не пропал интерес, – я ухмыльнулся. – А потом отведет тебя прямо в постель.

Бледные глаза Аббу заблестели.

– Это не сработает, – сообщил я ему. – Я уже пытался.

– И попытка сорвалась, – объявила Дел.

Аббу, человек неглупый, нахмурился. Он посмотрел на Дел, на меня и потребовал обратно свое кольцо.

– На каком основании? – удивился я.

– Ты выиграл обманом. Ты знал эту женщину.

Я пожал плечами.

– А я и не говорил, что я с ней не знаком. Не пройдет, Аббу. Я предложил сделать ставки. Ты согласился. Кольцо было выиграно честно, – я улыбнулся. – И оно мне пригодится, у меня уже накопились долги.

Дел внимательно взглянула на меня.

– Ты ставил?

– На тебя.

– На выигрыш.

– Конечно на выигрыш. Ты меня принимаешь за дурака?

Аббу выругался под нос.

– Это я дурак.

– Потому что захотел учить женщину? – в голосе Дел снова появились холодные нотки. – Или потому что поставил не на того?

К столу подошла Кима с кувшином.

– Акиви, – объявила она и грохнула кувшин на стол.

Аббу Бенсир с вызовом посмотрел поверх края кувшина на Дел. Я знал этот прием – Аббу, хотя мне ненавистно это признавать, пользовался успехом у женщин – но я не испугался. Такой тип мужчин никогда не интересовал Дел. Аббу был слишком самонадеянным, слишком резким, слишком уверенным в своем превосходстве, основанном только на его принадлежности к сильному полу.

И самое главное, он был слишком Южным.

– Чему ты можешь научить меня? – спросила Дел.

Я ударил ее под столом ногой.

Аббу задумался.

– Ты высокая, – сказал он, – и сильная. Длина руки у тебя, пожалуй, такая же как у любого мужчины, за исключением Песчаного Тигра конечно. Но ты бы танцевала лучше, если бы наносила не такие широкие удары, они должны быть более изящными, – он потянулся через стол и потрогал левое запястье Дел. – У тебя достаточно сил – я это заметил – чтобы поддерживать короткие удары, но ты этим не пользуешься. Ты танцевала слишком открыто, поэтому на ответы у тебя уходило больше времени и у противника появилась возможность прорвать твою оборону. Сегодня победило не твое мастерство, а неопытность мальчика, – Аббу улыбнулся. – В танце со мной ты бы лишилась единственного преимущества.

А он хорошо разобрался в стиле танца Дел. Его замечание насчет коротких ударов клинком мне совсем не понравилось. Я понял, что он точно оценил ее. Обычно в танце удары Дел действительно более плотные и сдержанные, но сейчас она была не в форме и не могла использовать привычную технику.

Если что и могло произвести впечатление на Дел, так это мужчина, оценивший ее умение, а не красоту.

– Хватит о танце, – резко сказал я. – У нас на столе пропадает хорошее акиви, – я поднял кувшин и начал разливать акиви по чашкам, принесенным Кимой.

Аббу покосился на меня. Когда поворачивался в профиль, его нос был уродливой карикатурой, но это накладывало на него печать богатого жизненного опыта. В отличие от Набира, он не был мальчиком на пороге мужественности, он переступил эту черту много лет назад. Аббу смотрел на мир внимательными, быстрыми глазами борджуни, хотя занимался танцами мечей, а не грабежами.

Что он думал обо мне, я не знал. Я был выше, тяжелее и моложе, но Аббу точно подметил – я не успел обрести былую гибкость и силу, и это было заметно. Хотя конечно заметно только для опытного танцора меча, умевшего соединять воедино наблюдения по мелочам.

Аббу развалился на стуле и глотнул акиви.

– Ну, – лениво сказал он Дел, – а этот большой пустынный кот рассказывал тебе о наших приключениях?

– Приключениях? – тупо отозвался я. Мы с Аббу, насколько я знал, только изредка могли поделить одну кантину.

Дел, разумеется, сказала нет.

Конечно этого он и добивался. Ловким движением пальца Аббу оттянул край хитона и продемонстрировал бледный шрам на горле, оставленный ножом шодо.

– Мой знак чести, – сообщил он, – подаренный мне не кем иным, как Песчаным Тигром.

Брови Дел приподнялись.

– Это было в самом начале его карьеры, – со знанием дела завел рассказ Аббу, – и уже тогда Юг должен был насторожиться и понять, что близок момент рождения новой знаменитости в танцах мечей.

– Эта «близость» растянулась надолго, – кисло заметил я. – На обучение у меня ушло семь лет.

– Да, но этот случай сказал о многом тем из нас, кто может увидеть настоящий талант, – он помолчал. – Тем немногим из нас.

– Неужели? – с прохладцей спросила Дел.

– О да, – сказал Аббу. – Он был неуклюжим семнадцатилетним мальчишкой. Руки и ноги у него были слишком большие – а мозги маленькие – но потенциал у него был. Я понял, каким он станет… если его врожденная покорность и годы, проведенные чулой, не заставят его снова вернуться к рабскому существованию.

Веки Дел не дрогнули.

– Аббу Бенсир, – мягко сказала она, – когда идешь, смотри куда наступаешь.

Аббу не был дураком. Он тут же изменил тактику.

– Но я пришел не для того, чтобы говорить о Песчаном Тигре, которого ты, несомненно, знаешь лучше чем я, – его глаза вспыхнули. – Я пришел предложить свои услуги как шодо, хотя бы ненадолго. Думаю, тебе это пойдет на пользу.

– Может и на пользу… – протянула Дел и резко повернувшись ко мне, посмотрела мне в глаза. – Если ты еще раз ударишь меня…

Я прервал ее, повысив голос:

– Аббу, а ты не собираешься ехать в Искандар как все остальные?

– Рано или поздно поеду. Хотя мне кажется, что все это чушь, эти разговоры о джихади. – Аббу пожал плечами и хлебнул еще акиви. – Сам Искандар, как говорится в легендах, обещал вернуться и принести Югу процветание, превратить песок в траву. Пока я не вижу никаких признаков надвигающегося всеобщего благополучия, – Аббу покачал головой. – Я думаю, что какой-то глупец просто развлекается, строя из себя оракула… или это фанатик, который хочет привлечь к себе внимание. Он конечно поднимет племена – и как я слышал, они уже выступили – но ни один здравомыслящий не обратит на него внимания.

– Кроме танзиров, – я пожал плечами, когда Аббу нахмурился над своей чашкой. – Они не поверят в предсказания Оракула, но если хоть немного поработают мозгами, быстро поймут, что этот Оракул – и предсказанный джихади, если он появится – могут лишить их власти.

– Восстание, – задумчиво сказал Аббу. – За веру.

– Вера толкает людей на невозможное, – отметил я. – Прикрой свои желания святым указом и даже убийство будет свято.

– Я не понимаю, – вмешалась Дел. – Все, что вы говорили о вере правильно, но при чем тут весь Юг?

Я пожал плечами.

– Юг состоит из сотен пустынных домейнов. Домейном может править любой человек достаточно сильный, чтобы удержать власть. Он приходит, утверждает свое господство и называет себя танзиром, чтобы придать хоть немного блеска. И правит.

Дел прищурилась.

– Так легко?

– Так легко, – подтвердил Аббу своим дребезжащим голосом. – Конечно каждому, кто решится на такое, надо иметь много верных людей… или много наемников, готовых поддержать его за золото, – Аббу ухмыльнулся. – Я и сам помогал нескольким таким танзирам.

– Но ты никогда не пытался получить собственный домейн? – вкрадчиво поинтересовалась Дел.

Аббу пожал плечами.

– Легче взять деньги и уехать, а потом вступить в армию следующего пустынного бандита, который мечтает стать танзиром.

Дел взглянула на меня.

– А ты этим занимался?

– Никогда, – отрезал я. – Я нанимался защищать танзира уже правившего в каком-то домейне, но никогда не вмешивался в дворцовые перевороты и не устанавливал ни чью власть.

Дел задумчиво кивнула.

– Значит танзирами не рождаются… Принцем можно стать только при поддержке вооруженных людей.

– Танзиром можно родиться, если семья правит в домейне достаточно долго и некоторые из этих пустынных «царств» существовали по несколько веков и правили ими древние династии. Домейны передавались потомкам…

– …которые должны были быть достаточно сильными, чтобы удержать его, – закончила Дел.

– Конечно, – проскрипел Аббу. – Сколько раз бывало, что власть в таких домейнах переходила к мальчишкам, которые по молодости просто не могли управлять силами, необходимыми для защиты от узурпаторов, – он улыбнулся. – На юге много желающих расширить свой домейн, а это самый легкий способ.

– Украсть, – сказала Дел.

– ВСЕ домейны были когда-то украдены, – отрезал Аббу. – Много лет назад Юг никому не принадлежал, он просто был. А потом люди, достаточно сильные, выбрали себе домейны по вкусу… так и пошло, пока землю не разделили от моря до Северной границы, и с запада до востока.

– Разделили, – повторила Дел. – А свободной земли совсем не осталось?

Аббу пожал плечами.

– Домейны существуют там, где земля хоть чего-то стоит, где есть вода, или поселение, или оазис, или горы, в общем так, где можно жить. То, что никому не нужно – свободно.

– Пенджа, – сказал я. – Никто не правит в Пендже, кроме племен может быть… но они уважают свою землю. Они не делят ее и не цепляются за нее. И они не подчиняются никому, никаким самозваным танзирам. Они бродят по пустыне вслед за ветром.

– Как танцоры мечей, – Дел поставила свою чашку на стол. – Значит Оракул, который может объединить племена, представляет угрозу для танзиров?

– Если он решит поднять племена – да, – согласился Аббу.

– Но Оракул только глашатай, – напомнил я. – Настоящая угроза это джихади. Потому что если окажется, что пророчество правдиво – песок превратится в траву – весь Юг станет стоящей землей. Каждый человек будет сам себе танзиром и эти принцы, правящие сейчас в домейнах, лишатся власти.

– Значит они попытаются убить его, – заключила Дел. – Независимо оттого, кто он и зачем пришел. Даже если все это ложь, танзиры его убьют. Просто на всякий случай.

– Возможно, – согласился я.

Аббу улыбнулся.

– Сначала им нужно найти его.

– Искандар, – напомнила Дел. – Разве не там он должен появиться?

Аббу пожал плечами.

– Так говорит Оракул.

– И ты поедешь туда, – отметила Дел.

Аббу Бенсир засмеялся.

– Не ради Оракула, не ради джихади. Я иду туда ради танцев, ради денег.

Дел нахмурилась.

– Денег?

Аббу кивнул.

– Там, где собираются люди, будут ставки, а где будут танзиры, будет работа. Легче найти и то, и другое в одном месте, чем бродить по всему Югу.

– На Севере это называется кимри, – вспомнил я. – Правда на Юге кимри бывают очень редко… Но Аббу прав. Все, кто поверит Оракулу, пойдут в Искандар. Туда же отправятся танзиры и танцоры мечей.

– И бандиты? – спросила Дел.

– Да, и борджуни, – согласился Аббу. – И даже шлюхи, такие как Кима.

– Я хочу в Искандар, – сказала Дел.

– Какая разница, где собирать слухи об Аджани, – вздохнул я.

Но Дел не смотрела на меня. Она не сводила глаз с Аббу.

– И еще я хочу, чтобы ты учил меня.

Я чуть не захлебнулся акиви.

– Дел…

– Завтра начнем, – отрезала она.

Аббу Бенсир просто улыбнулся.

7

– Почему? – спросил я, остановившись в дверном проеме. – Что ты пытаешься доказать?

Дел, в ее крошечной комнате в гостинице, спокойно посмотрела на меня и уселась на край дощатой кровати, чтобы снять ботинки и меховые гетры.

– Ничего, – сказала она, разматывая кожаные завязки.

– Ничего? НИЧЕГО? – я уставился на нее. – Ты знаешь не хуже меня, что Аббу тебя ничему не научит.

– Конечно, – согласилась она, стягивая гетру с ботинка.

– Тогда почему…

– Мне нужно тренироваться.

Я стоял у двери и смотрел как она снимала ботинок. Закончив с правым, она взялась за левый, снова начала с гетр. Ее правая ступня покраснела по бокам, а сверху была совсем белой.

– Значит, – сказал я, – ты хочешь использовать его как партнера для тренировки.

Дел раскрутила завязку.

– Он действительно так хорошо, как говорит?

– Да.

– Он лучше чем ты?

– Нас нельзя сравнивать.

– Ты оставил ему тот шрам на горле?

– Нет.

Она немного приподняла голову.

– Значит он лжец.

– И да, и нет. Этот шрам работа не моих рук, но получил его Аббу из-за меня.

Дел наконец-то взглянула на меня.

– И после этого он вполне по-дружески к тебе относится. Многие на его месте пылали бы жаждой мести, а он нет.

Я пожал плечами.

– Мы никогда не были врагами. Мы просто соперники.

– Я думаю, он уважает тебя. Он понимает, что у тебя есть свое место на Юге – среди всех танцоров мече – а у него свое.

– Он признанный мастер клинка, – сказал я, – имя Аббу Бенсира вошло в поговорку среди танцоров мечей, и ни у кого не хватит глупости заявить ему в лицо, что это не так.

– Даже у тебя?

– Никогда не относил себя к дуракам, – я помолчал. – Ты действительно собираешься тренироваться с ним?

– Да.

– Ты могла бы попросить…

– …тебя? – Дел покачала головой. – Я тебя просила. Несколько раз.

– Но я буду танцевать, – защищаясь, сказал я, – только не с яватмой. Мы найдем деревянные мечи для тренировки…

– Стальные, – отрезала Дел.

– Баска, ты знаешь, почему я не хочу…

– Не хочешь и не надо, – Дел стащила гетр с ботинка. – Поэтому я использую Аббу Бенсира.

– Но он думает, что будет ОБУЧАТЬ тебя…

– Он может думать что угодно, – Дел стянула ботинок. – Когда мужчина отказывается делать то, о чем его просят, на его место всегда можно найти другого. Если Аббу Бенсир будет думать, что обучает легковерную Северную баску и это удовлетворит его самолюбие, пусть его. Я буду тренироваться и снова войду в форму, – Дел посмотрела на меня. – И тебе не мешало бы заняться тем же.

Я помолчал, хотя признавал правоту ее слов.

– И как долго это будет продолжаться?

– Пока я не начну танцевать как раньше.

Раздражение перевалило через край.

– Ему нужно только затащить тебя в постель.

Дел поднялась и начала расстегивать перевязь.

– Я хочу вымыться, и если ты по-прежнему считаешь, что я хочу подразнить тебя, лучше уйди.

Один из сыновей хозяина гостиницы успел выкатить бочку из моей комнаты. Бочка была разумеется пустой, а значит Дел заплатила за чистую воду. Но денег-то у нее не было.

Я уже кипел.

– За это тоже плачу я?

Дел кивнула.

Я мрачно уставился на нее.

– По-моему я постоянно плачу, а тебе все обходится даром.

– Неужели? – бледные брови Дел приподнялись. – А твои вежливость и щедрость зависят от того, сколько ночей я проведу с тобой в постели?

Я отошел в сторону, позволяя мальчику вкатить бочку. Едва дождавшись пока он поставит ее и выйдет из комнаты, я опять повернулся к Дел.

Я стоял перед ней, не зная что делать, когда она отвернулась от кровати и наши взгляды встретились. Без ботинок Дел была ниже чем обычно, но это не принизило ее в моих глазах.

Я постарался выровнять дыхание.

– Это не выход.

Дел сжала зубы.

– А я не ищу выход, – отрезала она. – Мне нужно закончить песню.

Я постарался говорить ровно.

– Сколько человек ты убила за свою жизнь?

Она прищурилась.

– Я не знаю.

– Десять? Двадцать?

– Не знаю.

– Хотя бы примерно, – настаивал я.

Она помолчала и процедила сквозь зубы:

– Наверное около двадцати.

– А сколько в круге?

– В круге? Ни одного. Я убивала только защищаясь, – она подумала и добавила: – Или защищая других. Иногда и тебя.

– А некоторым ты мстила. Бандитам, которые были с Аджани. Ты убила несколько его человек, так? Месяцев шесть назад.

– Да.

– А какая-нибудь из этих смертей требовала от тебя такой собранности и сосредоточенности?

Дел плотно сжала зубы.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать. Ты пытаешься меня убедить, что не стоит вести себя так, так концентрироваться на одном убийстве… Ты думаешь, что если мне уже приходилось убивать, то одной смертью больше…

Я покачал головой.

– Дело не в этом. Знаешь, Дел, мне кажется, что ты наказываешь себя. Ты заставляешь себя думать только о мести и подавлять все человеческие чувства, считая себя виновной перед родственниками, ведь ты осталась жива, а они погибли.

Сын хозяина грохнул ведром, полным воды, протаскивая его через дверь. Я почувствовал, что Дел хочет ответить, что ответ готов, но присутствие постороннего заставило ее замолчать. Момент прошел.

– Желаю хорошо отдохнуть, – бросил я, разворачиваясь, – а я пойду оплачивать твои долги.

Дел молча следила как Южанин выливал воду в бочку. Если она и посмотрела мне вслед, было уже слишком поздно. Я был вне комнаты, вне гостиницы и вне себя.

Я нашел его только в третьей кантине. Может он смущался или робел, а может просто хотел выпить в тихом, спокойном месте, где не задыхаешься от запаха хува и не слышишь пьяных криков, как в кантине где работала Кима.

Но я нашел его. И обнаружив его, я застыл в полутьме дверного проема, наблюдая за ним.

Я решил, что Набир был привлекательным парнем. Он еще подрастет, наберется сил, опыта и будет достойным соперником каждому, входящему в круг. Может уже сейчас с ним приятно было провести вечер за кувшином акиви, но я был не в духе проверять это. Настроение у меня было хуже, чем обычно, и все из-за той же женщины, которая доставила неприятности и ему.

Набир сидел за столом в дальнем углу зала, прислонившись спиной к стене. Он запрокинул голову, но в поза не была ленивой и расслабленной. Он хмурился. Черные волосы обрамляли симпатичное, но ничем не выдающееся лицо. Темные брови сходились у переносицы – мысленно он издевался над собой. У Набира был широкий нос с небольшой горбинкой, больше похожий на мой, чем на нос Аббу, который напоминал – когда-то очень давно – клюв хищной птицы. Некоторые пустынные племена считают, что нос с горбинкой указывает на доблесть человека, его талант воина – не спрашивайте меня, с чего они это решили, но для них это естественно, как для Ханджи уродовать себя носовыми кольцами, а для Вашни носить ожерелья из фаланг человеческих пальцев.

На столе перед Набиром лежали перевязь и меч, это их он так свирепо и разглядывал. Рядом стоял кувшин с выпивкой и чашка, но Набир не сделал ни глотка. Он просто сидел, хмурился, дулся и раздумывал, а не бросить ли ему эти танцы.

Я прошел через зал и приостановился, когда он поднял взгляд при моем приближении. Во взгляде мелькнуло узнавание, удивление, темно-карие глаза расширились. Набир подался вперед так торопливо, что чуть не опрокинул стул, что нанесло еще один удар по его гордости.

Я жестом предложил ему сесть, когда он начал подниматься, а сам устроился на свободном стуле.

– Ну, – сказал я, – с танцами покончено?

Он с яростью взглянул на меня и тут же опустил глаза. Он не мог смотреть мне в лицо.

Я продолжил дружеским тоном:

– В начале всем трудно. Ты не знаешь, согласится ли кто-нибудь танцевать с тобой, а поэтому боишься и спрашивать. Однажды ты набираешься мужества попросить известного мастера, танцора меча седьмого ранга – ты не сомневаешься, что проиграешь ему, а значит поражение будет не таким обидным – он отказывается. Ты уходишь, раздумывая, будет ли когда-нибудь кто-нибудь вообще с тобой танцевать, не считая недавних учеников, которые тоже только начинают, и в этот момент к тебе приходит женщина и предлагает тебе танец, – я уселся поудобнее. – Сначала ты оскорблен – танцевать с женщиной! – а потом вспоминаешь, что видел эту женщину с Песчаным Тигром, она носит меч и ходит в перевязи, как и ты. Ты замечаешь, что она высокая, сильная и родилась на Юге, и думаешь, что ей бы следовало сейчас в каком-нибудь хиорте готовить еду и растить ребенка, и ты решаешь поставить ее на место. Во имя твоего с трудом завоеванного меча и колючей Южной гордости ты принимаешь приглашение женщины, – я помолчал. – И ты проигрываешь.

– Я стыжусь, – прошептал он.

– Ты проиграл только по одной причине, Набир. По одной, – я наклонился над столом и налил акиви в его чашку. – Ты проиграл потому что она выиграла.

Его ресницы дрогнули. Он быстро взглянул на меня, потом снова уставился на отложенные в сторону меч и перевязь.

Я выпил акиви.

– Ты проиграл из-за мужской надменности и самоуверенности.

Он нахмурился.

Я решил высказать ему все напрямик.

– Она выиграла потому что танцевала лучше.

Его загорелое пустынное лицо залила краска.

– Как женщина может быть лучше…

– …мужчины? – я пожал плечами. – Может причина в том, что она взяла в руки меч раньше тебя, вернее раньше начала формально обучаться. И она, как и ты, играла деревянным мечом, когда была ребенком.

Он скрипнул зубами.

– Я – танцор меча второго ранга.

Я глотнул еще акиви и кивнул.

– Этим можно гордиться, но вот что я хочу у тебя спросить: почему ты ушел, получив всего второй ранг? Их же семь, ты знаешь.

Темные глаза сверкнули.

– Я готов был покинуть учителя.

– Ты устал от дисциплины, – отметил я, – и все время слышал песню монет, которые переходили в руки других танцоров, хотя могли быть твоими.

Он помрачнел.

– В моем уходе нет бесчестья. Некоторым хватает и года занятий.

Я кивнул.

– И все они быстро умирают.

Он поднял подбородок.

– Потому что принимают приглашение танцевать до смерти.

– Такое случится и с тобой.

Набир покачал головой. Темные волосы упали на откинутый капюшон бурнуса цвета индиго.

– Я не дурак. Я понимаю, что не готов к этому.

– Но только так и можно получить настоящие деньги, – я пожал плечами в ответ на его внимательный взгляд. – Танзиры очень щедро оплачивают убийство.

– За такую работу…

– …ты не возьмешься. Конечно. А что ты будешь делать, когда к тебе придет танцор меча с вызовом на танец до смерти?

Его глаза расширились.

– Ко мне?

– Да, к тебе. Сначала ты будешь служить этому танзиру… – я махнул левой рукой, – потом тому танзиру… – взмах правой рукой, – и наконец кто-то решит, что от тебя пора избавиться навеки. И вот танцор меча, такой как я или Аббу Бенсир, или Дел, получит деньги и пригласит тебя в круг, где танец должен будет закончиться смертью.

– Я могу отказаться, – предложил Набир, сразу растеряв всю свою уверенность.

– Можешь. Даже несколько раз. Но тогда ты прославишься как трус, и больше ни один танзир не наймет тебя, – и пожал плечами. – Убивай или умри.

Набир мрачно посмотрел на меня.

– Зачем ты мне все это говоришь?

– Ну, может быть потому что мне противно видеть как ты бросаешь дело, в котором мог бы стать мастером, – я сделал еще глоток акиви. – Все, что тебе нужно, это немного практики.

Он прищурился.

– С… тобой?

– Со мной.

– Но… я для этого слишком плохо танцую.

Знал бы он, как я танцую из-за этой раны. Но об этом я ему говорить не стал.

– Ты ведь сам просил меня танцевать с тобой. Или я что-то не понял?

– Но я не сомневался, что проиграю. Я просто думал… – он вздохнул.

– Я надеялся, что если меня увидят в круге с Песчаным Тигром, меня запомнят. Я знал конечно, что проиграю, но я проиграл бы Песчаному Тигру. Ты всегда побеждаешь.

– И на тренировке ты тоже проиграешь, – отметил я, – но по крайней мере чему-то научишься, – да и я вспомню, что такое танец. – Ну, значит начнем завтра?

Набир медленно кивнул.

– А как… – он замолчал, подумал и все же решился спросить. – А эта женщина… она настоящий танцор меча?

Я ухмыльнулся.

– Если ты страдаешь оттого, что твоя репутация – и гордость – получила слишком болезненный удар, можешь успокоиться. Дел побеждала и меня.

– ТЕБЯ?

– Только на тренировках, конечно, – я поднялся и поставил на стол его чашку. – Спасибо за акиви. Встретимся рано утром.

Он взлетел с табуретки.

– Песчаный Тигр…

– И кстати… это тебе не понадобится, – я показал на клинок. – Принеси деревянные мечи.

– Деревянные? – недоверчиво переспросил он. – Но я не занимался с деревянными мечами с первого года…

– Я знаю, я тоже, и по сравнению с тобой это было очень давно, – я пожал плечами. – Мне бы не хотелось увлечься и пропороть тебе живот, а деревянным мечом я могу сломать только несколько ребер, – я ухмыльнулся в ответ на его ошарашенное выражение лица. – Теперь иди и найди себе женщину

– хотя бы ту симпатичную маленькую девчонку из кантины через дорогу, которая так тебя разглядывала – и забудь о Северных басках.

– Она прекрасна, – выпалил Набир.

Я не стал выяснять, которую из женщин он имел в виду. Я и раньше видел такое выражение лица.

– Первый урок, – сказал я, – не думай об этом. Когда ты в круге – даже с женщиной, – я помолчал, – даже с такой женщиной как Дел – ты должен думать о танце и только о танце.

– Женщине не место в круге.

– Может быть, – я был не в настроении приводить ему какой-нибудь аргумент из набора, которым располагала Дел, наш разговор затянулся бы. – Но если уж тебе снова придется танцевать с женщиной, ты же не захочешь умереть только потому что у нее груди вместо твоих гехетти?

– Гех… – Набир догадался и задумался. Через минуту он кивнул.

– Я попробую не думать о женщинах и не видеть женщину. Я попробую делать так, как ты.

Аиды, хотел бы я, танцуя с Дел, не думать о ней. Я мог видеть только женщину. Как Аббу Бенсир. Как Набир. Как остальные мужчины, которые видели ее в круге или танцевали с ней.

Потому что тогда я смог бы забыть о крови.