Текст книги "Создатель меча"

11

Прогулка по многолюдному базару Искандара вселила в меня чувство тревоги. В аллеях и на улицах по-прежнему толкались люди, но ощущение было другим. Что-то изменилось.

Сначала, пробиваясь сквозь толпу, сборища у лотков и оживленно беседующие группы, я решил, что народу стало еще больше и в этом причина моего беспокойства, но пробившись к центру города понял, что дело было не в количестве, а в настроении. Я почти ощущал переполнявшие людей переживания: предвкушение, нетерпение, усталость от ожидания. Я растерянно осмотрел и понял, что пропустил.

Из города ушли племена. Еще вчера все было не так. Люди пустыни ходили по улицам и занимались тем же, чем и остальные Южане: смотрели, разговаривали, покупали. Но теперь племен не было.

– Что-то мне это не нравится, – пробормотал я, проталкиваясь к дому Алрика.

Рядом кто-то заговорил об Оракуле, сомневаясь в его божественности, собеседник не согласился, разгорелся спор. Я не стал задерживаться, чтобы узнать кто кого убедил.

Кто-то обсуждал джихади и перемены, обещанные Югу, говорили, что мессия сможет объединить Южные племена, а потом превратить песок в траву.

Я шел и качал головой – верят же люди в такую чушь.

Выбравшись наконец с базара, я отправился к Дел, чтобы рассказать ей об Эснате и предстоящем танце. Но в доме Алрика Дел не оказалось.

Увидев меня, Лена оторвалась от котла и мисок.

– Недавно приходили какие-то люди. Искали тебя.

– Кто такие?

– Сказали, что они от танзира Хаджиба. Он хочет нанять тебя.

Я покачал головой.

– Не знаю такого.

Лена внимательно посмотрела на меня и тихо добавила:

– Они сказали, что их хозяин слышал о мече…

Началось. Всем нужна была сила.

– Где Дел?

– Пошла к кругам. У нее там танец.

Предчувствие возникло сразу и полоснуло как нож.

– Она обещала дождаться меня.

– Этого она не говорила, – ухмыльнулась Лена. – Она сказала, что возможно еще будет здесь.

Я хмуро покосился на нее и пожаловался:

– Это нечестно. Женщины всегда друг друга защищают.

– Эламайн тоже? – уточнила Лена с ехидной улыбочкой на губах.

Я прищурился.

– Она тебе рассказала об Эламайн?

– Немного, – улыбка Лены не изменилась. – Но я и сама встречала подобных женщин.

У меня уже не было времени ни на Эламайн, ни на подобных женщин.

– Ладно, это ерунда… – и тут мне пришло на ум такое, что я перешел на крик: – Аиды, она бы этого не сделала! А может сделала? А? – я уставился на жену Алрика. – Она бы не бросила вызов Аджани не предупредив меня?

Лена обернулась и спросила:

– А почему бы тебе не сходить и не проверить?

Но ответа она не услышала, потому что я уже бежал по улице.

Он высокий. У него светлые волосы. Я его никогда не видел.

Аиды, баска… ты сказала, что не будешь… не с ним – он недостоин круга… ты сама говорила, что он недостоин танца… ты обещала этого не делать…

А может у нее танец не с Аджани?

Только бы не с Аджани.

Как всегда, она собрала толпу. Как и следовало ожидать, большинство зрителей были танцорами мечей, среди которых мелькали танзиры и простые люди, Южане и несколько Северян.

Не дразни его, баска… Заканчивай быстрее.

Все внутренности скрутились в узел. Ладони чесались, требуя меча. Глаза хотели закрыться, но я не позволил им этого сделать. Я заставил себя смотреть.

Он не был мастером танца, но двигался неплохо. Хотя в его ударах не было должной собранности – они были широкими и открытыми – руки у него были сильными и он мог причинить ей вред, если бы случайно прорвался сквозь защиту. Правда в этом я сомневался: Дел таких случайностей не допускает.

Поторопись, баска. Я облизнул сухие губы и почувствовал, как пот стекает по рукам и спине. Ну баска, пожалуйста.

Я снова вспомнил Стаал-Уста, круг, танец, который нам пришлось танцевать перед вока, на глазах у дочери Дел. Тогда все желали мне поражения.

Кроме женщины, которая делила со мной круг.

Тогда я не чувствовал себя беспомощным. Использованным – да. Обманутым – конечно. Но не беспомощным. Я был уверен, что Дел никогда не дойдет до убийства. Так же как и я сам. И мы сдержали себя, потому что убить пытались не мы – вырвалась яватма, изнывающая от жажды, требующая крови.

А теперь я был беспомощен. Я стоял в толпе, наблюдая за танцем Дел, и испытывал только страх. Я не думал ни о ее мастерстве, ни о гибких движениях, ни о безупречных ударах. Я боялся.

Неужели теперь я буду так мучиться каждый танец Дел?

Кто-то подошел и сказал мне в ухо:

– А хорошо я обучил баску.

Я не обернулся, мне это было не нужно. Я узнал дребезжащий голос, знакомую надменность.

– Она сама себя обучила, Аббу. С помощью Стаал-Уста.

– И тебя, полагаю, – Аббу заулыбался под моим резким взглядом. – Ну что ж, отрицая твое мастерство, я усомнился бы в своем, мы ведь учились у одного шодо.

Я снова повернулся к кругу. К Дел вернулись быстрота, гибкость, легкость. Ее удары были короткими и уверенными, но она не пыталась убить противника.

Я нахмурился.

– Значит это не Аджани?

Удивленный Аббу посмотрел на человека в круге.

– Аджани? Нет, это не он. Этого я не знаю.

Я резко повернулся к нему.

– Ты знаком с ним?

– С Аджани? Да. Он бывает по обе стороны Границы, – Аббу пожал плечами. – Человек многих талантов.

Я застыл. «Человек многих талантов» – где-то я уже слышал эту фразу. Она была как-то связана с джихади. Оракул говорил, что…

Но это могло и подождать.

– Он здесь? Аджани?

– Может и здесь, – Аббу пожал плечами.

Я совсем забыл о танце.

– Аббу, он здесь? В Искандаре?

Аббу Бенсир посмотрел мне в глаза и понял, что я говорил серьезно.

– Может быть, – повторил он. – Я его еще не видел, но это не значит, что его здесь нет… Но и не значит, что он здесь.

– Но ты бы узнал его, если бы увидел?

Аббу нахмурился.

– Да. Я же сказал тебе, что знаком с ним.

– Как он выглядит?

– Он Северянин. Блондин. Голубые глаза… Он даже выше тебя и мощнее. Думаю, немного старше, хотя моложе меня, – Аббу ухмыльнулся. – Хочешь пригласить его танцевать? Он не танцор меча.

– Я знаю, кто он, – отрезал я, мрачно наблюдая за Дел.

Аббу тоже вспомнил о танце.

– Если я увижу его, я скажу, что ты его ищешь… Все, она выиграла. И никакого позора в этом нет.

Клинки зазвенели в последний раз. Северянин, открывший защиту, был вытеснен из круга, а значит проиграл танец. Он стоял у разорванной линии и в полном изумлении смотрел на Дел…

Которая, как всегда, вела себя сдержанно, не выражая радости от своей победы.

Мое облегчение было почти осязаемо.

– Мне он не нужен, – сказал я, – и ничего ему не говори.

Аббу задумался.

– Старые счеты?

Танец кончился и теперь я мог уделить все внимание Аббу.

– Я же сказал: хватит об этом.

Аббу задумчиво потер перебитую переносицу.

– Я плохо знаю этого Северянина, – сказал он. – Пару раз встречались, вот и все.

Уточнение Аббу меня не интересовало. Даже если он врал, они с Аджани были друзьями и Аббу собирался доложить ему о нашем разговоре, предупреждение не могло спасти Аджани. Мы с Дел все равно найдем его.

Дел спокойно вытирала меч, а меня вдруг прорвало.

– Вот как бы ты назвал человека, – начал я, – который нападает на мирные караваны и убивает беззащитных людей, оставляя в живых только тех, кого с выгодой можно продать в рабство. Похищает Северных детей, потому что они еще не могут сопротивляться и цена на Южных рынках рабов на них выше.

Аббу внимательно посмотрел на Дел. Бездонные темные глаза скрывали все его мысли. Он долго молчал, а потом заговорил безразличным голосом:

– Как бы я назвал ЕГО, не имеет значения. Важно как назвать ее.

– И как, Аббу? – насторожился я.

– Она – танцор меча, – хрипло сказал он и скрылся в толпе.

Я повернулся, собираясь подойти к Дел, но меня остановила рука, опустившаяся мне на плечо.

– Песчаный Тигр! – радостно закричал обладатель руки. – А я и не знал, что у тебя есть сын. Почему ты мне ничего не сказал? И такой прекрасный рассказчик – мальчик просто рожден быть скалдом.

Рыжие волосы, голубые глаза, висячие усы.

– Рашад, – тупо произнес я и тут до меня дошло. – Где он?

Рашад показал большим пальцем.

– В той кантине. Как раз сейчас поглощен рассказом о своем отце, величайшем танцоре меча Юга… Я, конечно, не стал спорить, мальчик так гордится тобой, но он мог бы вспомнить, что ты на Юге не один. Есть еще я и, в конце концов, Аббу Бенсир…

– …и конечно твоя мать, – вмешался я и быстро нашел глазами Дел. Она все еще неторопливо вытирала меч. – В той кантине говоришь? Ну, думаю пора мне встретиться со своим сынком, – я вдохнул побольше воздуха и заорал: – Дел!

Она услышала меня, повернулась и прошла через круг. Дел раскраснелась, а светлые волосы на висках слиплись от пота, но больше ничто не выдавало ее усталости.

– В чем дело? – спросила она очень тихо, чтобы я понял, как надрывался.

У меня не было времени на выяснение отношений.

– Пошли. Рашад говорит, чтобы этот дурак, который шляется и заявляет всем, что он мой сын, в той кантине, – я махнул рукой в соответствующем направлении.

Дел проследила за моим жестом.

– Иди вперед, – предложила она. – Я тебя догоню как только получу выигрыш.

– А это не может подождать?

– Когда выигрываешь ты, почему-то не может.

Рашад подарил Дел сияющую улыбку.

– Выиграла танец, да? Такая хрупкая девочка?

Дел, которая была не очень хрупкой, знала, к чему вел Рашад, но поскольку он ей нравился – не спрашивайте меня что она в нем нашла – она была меньше чем обычно настроена на спор.

– Я выиграла, – согласилась она. – Может и ты со мной потанцуешь?

Синие глаза Рашада расширились.

– Против тебя? Никогда! Не прощу себе, если переломаю эти нежные кости.

Дел показала ему зубы.

– Кости у меня очень крепкие, – сообщила она.

– Кости обсудите в другое время, – вмешался я. – Вы идете со мной?

– Нет, – сказала Дел. – По-моему, мы договорились. Иди вперед. Я догоню.

Рашад сделал величественный жест.

– А я покажу ей дорогу.

Аиды, пусть делают что хотят. Я пошел на встречу с сыном.

Кантина была маленькой. Она находилась на окраине города, а значит владелец ее вряд ли был богатым человеком. К сгнившим балкам были привязаны одеяла, в тени которых посетители могли выпить.

Я остановился у двери, выискивая моего сына.

Темные волосы, голубые глаза, лет девятнадцать или двадцать. Судя по лошади, плохо ездит верхом. Не носит меч, вместо него пользуется языком, да еще так, что до добра это не доведет.

Не так уж много примет, но я думал, что этого должно хватить, учитывая, что в кантине сидело всего несколько человек.

Стульев не было. По комнате были расставлены второпях сбитые табуретки и скамьи. В самом центре кантины, на табуретке, спиной к двери – до добра эта привычка не доведет – сидел мужчина. Новые посетители кантины его не интересовали. Вокруг него собрались благодарные слушатели, и он увлекся собственным рассказом.

Голос был молодой, с акцентом. Парень наслаждался вниманием окружающих.

– …и вот так я тоже убил огромную кошку, совсем как мой отец, Песчаный Тигр – ЕГО, конечно, все вы знаете – и я отметил свою победу, вырвав у кошки когти и сделав из них ожерелье, – рука потянулась к шее и чем-то коротко позвенела. – Это была впечатляющая и очень символичная встреча огромной кошки и детеныша Песчаного Тигра – по крови – и когда я наконец-то увижусь с отцом, я с гордостью покажу ему когти и расскажу о своем подвиге. Он тоже будет горд.

Слушатели закивали как один: конечно Песчаный Тигр будет горд.

Только гордости я не испытывал. А был я… был… Аиды, не знаю, что я переживал. Я сам не мог в себе разобраться.

– Конечно, – добавил парень, – мне не подпортили лицо, как ему.

Люди засмеялись.

И это мой сын? Я задумался. Мог ли я породить этот рот?

Я медленно пошел вперед и, не произнося не слова, остановился за спиной парня. Видел я только темно-каштановые волосы до плеч, ярко-зеленый бурнус и подвижные изящные руки. Он тоже загорел, но солнце отметило его по-другому, кожа была светлее чем моя. И чужой акцент, странно коверкающий Южные слова.

Чего ждать?

Я постарался вдохнуть поглубже.

– Там, откуда я пришел, – спокойно начал я, – человек не объявляет кого-то своим отцом если в этом не уверен.

Он начал поворачиваться на табуретке и я увидел молодое, открытое лицо.

– А я уверен… Я – сын Песчаного Тигра, – темные глаза внезапно расширились – он узнал, хотя и поздно.

– Уверен? – уточнил я.

Парень поднялся простым, гибким движением, начала которого я даже не уловил.

– А ты знаешь, – закричал он, – сколько я этого ждал?

Я большой и сильный, меня трудно сбить с ног, особенно если бьет человек гораздо слабее меня, но за мной стояла табуретка и когда его кулак врезался в мою челюсть, я сделал шаг назад, чтобы удержать равновесие, и наткнулся на табуретку.

Упал я красиво и унизительно.

На глазах у Дел.

Я сел, поправил ножны с перевязью и выругался. Не обращая внимания на оживившуюся публику, я огляделся в поисках парня, но тот уже успел сбежать, а Дел по-прежнему стояла у двери.

Появление Дел дало мне одно преимущество: теперь все пялились на нее, а не на меня.

– Отцовство, – прокомментировала она, – иногда болезненно.

Я поднялся, выпутав ноги из табуретки, и отпихнул шаткое сооружение в сторону.

– Этот врун… он не мой сын… Он просто обманщик! – я хмуро посмотрел на Дел. – ТЫ видела, кто он!

– Да, – согласилась Дел.

– Я его убью, – пообещал я.

– Убьешь собственного сына? – удивился один из присутствующих.

Я свирепо уставился на него.

– Он не мой сын. Он даже не Южанин.

Мужчина пожал плечами.

– Ты тоже не похож на Южанина, – он тут же поправился. – Может только наполовину, или на четверть. Но ты не настоящий Южанин. В тебе много разных кровей намешано.

Не знаю почему, но я обиделся. Обычно моя внешность или мнение окружающих обо мне меня не заботят. На мастерство танцора меча не влияет место рождения или его происхождение. Танцевал я отлично и выигрывал: за выигрыш мне и платили.

Я свирепо уставился на собеседника.

– По крайней мере я здесь вырос. Пенджа – мой дом. А этот мальчишка – чужак. Он врет, наживается на моей славе, использует мое имя, чтобы привлечь к себе внимание.

Южанин пожал плечами.

– Ничего странного в этом нет.

Ничего странного. Ничего странного. Ну я ему устрою «ничего странного».

– Тигр, – спокойно позвала Дел, – стоит ли из-за этого ввязываться в драку?

Нет. Не здесь. И не с этим Южанином. Мне нужен был Кот Беллин.

– Шишка, – с отвращением пробормотал я и вышел из кантины.

12

– Ты злишься на него? Или ты разочарован? – спокойно спросила Дел.

Мы сидели в старой комнате рассыпавшегося дома, временно ставшего кантиной. Крыша дома давно обвалилась и комнату освещала полная луна. Нормальных столов в кантине не было и то, на чем мы сидели табуретками я бы тоже не назвал – кто-то в спешке сбил доски и притащил всякий хлам, чтобы было на что сесть и куда поставить акиви. В похожей кантине я нашел Беллина.

Выдававшего себя за моего сына.

А я точно знал, что он врет. Хотя я и мог иметь сына его возраста, вряд ли им был Беллин. Да и не думаю, что хотя бы одна женщина с которой я спал, могла утверждать, что Песчаный Тигр – отец ее ребенка. Если у Песчаного Тигра был детеныш, бродивший по Югу, он и представления не имел, кто зачал его.

Он ничего не знал о своем отце.

Я вздохнул.

– Не знаю.

Дел слабо улыбнулась.

– Тебя это беспокоит, да? Ты уже начал задумываться, каково это, иметь сына… представил, что почувствуешь, увидев собственное бессмертие

– ведь человек продолжает жить в ребенке, – Дел пожала плечом, избегая моего взгляда. – Я пережила все это, увидев Калле, но я была готова к встрече, я знала, что у меня есть дочь. У тебя все по-другому.

По-другому. Можно и так сказать.

Я снова вздохнул, сделал глоток и поставил чашку на стол. Огненного вкуса акиви я не почувствовал – мысли мои были заняты другим.

– Зря он это сделал, баска. Так врать нельзя. Если ему очень хотелось прославиться – стать шишкой – он мог бы найти другой способ, а не пользоваться чьим-то именем.

– Или воспользоваться чьим-то именем, главное чтобы не твоим.

Я начал злиться.

– Я всего в жизни добивался сам… – резко бросил я, – и я не позволю никому пользоваться моим именем. И уж конечно не этому вруну.

– Может у него была причина.

– Этот чужеземный клещ делает все, что ему в голову придет не задумываясь, помнишь? – раздраженно рявкнул я. – Ему нужна слава. И для начала он решил позаимствовать мою.

– У тебя ее более чем достаточно, мог бы и поделиться, – сухо заметила Дел.

– Дело не в этом. Дело в том, что он разъезжает по Югу и в аиды знает сколько уже месяцев рассказывает аиды знают скольким людям что он мой сын,

– я понял, что давно сорвался на крик и постарался успокоиться. – Мне это не нравится.

Дел глотнула вина.

– Если найдешь его, сам ему об этом сообщишь.

– Я его найду, – пообещал я. – Он от меня не спрячется.

Губы Дел слегка изогнулись.

– Кажется за последние несколько недель он сильно облегчил тебе задачу. Но вряд ли ты его снова найдешь, если он сам не захочет встретиться с тобой.

– Я его найду, – упрямо повторил я.

– Ну, Песчаный Тигр, – закричал кто-то от двери, – я слышал, что через день ты танцуешь.

Я посмотрел: к нашему столу шел Рашад.

– Об этом уже знает весь Искандар?

Значит Эснат не терял времени и успел сообщить о своей любви.

Рыжеволосый Рашад ухмыльнулся.

– Конечно весь. Кто же откажется посмотреть на танец Песчаного Тигра,

– Рашад сел на пол и прислонился к осыпавшейся стене. Покрытая веснушками рука жестом потребовала акиви.

– Я думаю поставить.

Я пожал плечами.

– Пока ставить не на что… У меня нет противника.

Рашад широко улыбнулся и в тени рыжих усов блеснули белые зубы.

– А может я соглашусь.

Я даже не моргнул.

– Твоей матери это не понравилось бы.

– Почему?

– Матерям обычно не нравится смотреть как их дети проигрывают.

– Ха! – Рашад и раньше играл в эту игру. – Я бы на твоем месте не был так уверен в выигрыше, Песчаный Тигр… Ходят слухи, что ты уже не тот танцор меча, каким был когда-то.

Я сделал умеренный глоток и спокойно поинтересовался:

– Неужели?

Рашад дождался кувшина акиви, плеснул немного в чашку и только тогда продолжил:

– Конечно. Об этом весь Искандар знает. По слухам Песчаный Тигр не танцевал уже много месяцев. Он потерял скорость, силу… он уже не тот. Из-за раны, я слышал… порез еще не зажил.

Я лицемерно улыбнулся.

– Ты разговаривал с Аббу. И что еще хуже, ты ему поверил.

– Но ты же знаешь Аббу Бенсира, – пожал плечами Рашад. – В общем-то он стал таким из-за танца здесь, – Рашад выразительно постучал по голове.

– Ты знаешь, что он пережил.

– Пусть Аббу говорит, что хочет, – я выпил еще акиви. – Мы с тобой прекрасно знаем, что такое слухи. Сколько раз мы слышали как стар и медлителен кто-то – или как молод и не обучен – и обнаруживали, что ошибались? – я ухмыльнулся, показав такие же белые как у него зубы. – Похоже кто-то – Аббу Бенсир может быть? – хочет, чтобы ставки были для него повыгоднее.

Рашад с готовностью кивнул.

– И может ему это удастся – я бы тоже не назвал тебя здоровым, – он многозначительно ухмыльнулся. – Да, я знаю, что такое слухи… Например столько говорят об Оракуле и джихади…

Я вздохнул.

– Что нового?

– Говорят, что этот Оракул покажется здесь в ближайшие дни. Завтра или послезавтра.

– Это давно обещают.

– Утверждают, что все решится за три дня, – Рашад выпил акиви. – Думаю, все это ерунда, хотя, конечно, на наших кошельках это отразится.

– Почему? – удивилась Дел. – Какое Оракул – или джихади – имеет отношение к деньгам?

– Похоже будет война, – Рашад прислонился к стене и начал расчесывать усы пальцами. – Разве вы не заметили перемен? Все племена здесь, а воинов нет… говорят, что все соплеменники собрались в предгорьях встречать этого Оракула, а потом они собираются привести его в Искандар и здесь он назовет джихади.

Я задумчиво кивнул.

– Да, я заметил как все изменилось. Танзиры нанимают танцоров.

– И убийц, – добавил Рашад и мельком показал зубы. – Я никогда этим не занимался, но и мне предлагали.

– И кто предлагал? – насторожился я.

– Какой-то танзир просил меня помочь прикончить Оракула, – Рашад махнул рукой. – Говорил он, конечно, не напрямик, но смысл разговора был в этом.

Я протер глаза – они слезились от песка.

– Я подозревал, что может дойти до этого. Танзиры не позволят ему жить… особенно если из-за этого так волнуются воины. Его попытаются убить прежде чем он успеет причинить большой вред.

Дел неодобрительно покачала головой.

– Но это приведет к войне.

– Может и будет несколько драк… – Рашад равнодушно пожал плечами, – но если Оракула с ними не будет, племена ни за что не объединятся. Они закончат междоусобицей.

– И победой танзиров, – согласился я. – Значит танзиры нанимают танцоров мечей, чтобы расширить свою охрану на случай нападения племен.

– Похоже на то, – Рашад еще выпил. – Но я не убийца. Я сказал людям танзира, что готов наняться танцевать, а не убивать святого пророка. Это их не заинтересовало, поэтому работы у меня до сих пор нет.

Дел посмотрела на меня.

– А у тебя работа есть, – напомнила она.

– Я нанялся ТАНЦЕВАТЬ, – отрезал я. – Поверь, баска, чего я точно не сделаю, так это не ввяжусь в священную войну или в побоище. Я готов рисковать собою в круге – поскольку в общем-то это не риск, – это я добавил для Рашада. – Но я не наймусь никого убивать. И тем более Оракула.

Синие глаза Рашада блеснули.

– Человек многих талантов.

– Что? – не поняла Дел.

– Ну, это говорят о джихади и еще я слышал, что к нему недавно вернулась какая-то сила. Поскольку никто не знает, каким будет джихади, люди подхватывают каждую новость.

Я посмотрел на Дел.

– А знаешь, этими же словами Аббу описывал Аджани.

– Аббу… – Дел сразу забыла об Оракуле, джихади и племенах. – Значит Аббу знает Аджани. Он был в его банде? Ездил с ним по обе стороны Границы?

– Не думаю, баска.

– Почему ты так уверен? Я танцевала с ним и кое-что узнала о нем. Аббу мог бы быть…

– …кем угодно, только не борджуни, – закончил я. – Он не убийца, он не стал бы торговать детьми. Он сказал, что знает Аджани, но они не дружат. Ты каждого случайного знакомого считаешь другом? Или врагом?

Рашад, не обладавший талантом вести переговоры, не почувствовал опасности.

– Я не враг, баска… Я скорее друг, – весело рассмеялся он.

– Ты знаешь Аджани? – резко оборвала его Дел.

Рашад изумленно уставился на нее. Все его веселье пропало.

– Его я не знаю. Я слышал кое-что о нем. Кем он тебе приходится?

Дел ответила коротко и ясно:

– Человеком, которого я собираюсь убить.

– Но баска… – начал Рашад, изумленно выгнув брови.

– Не надо, – четко сказал я.

Рашад долго соображает, но в конце концов и до него доходит.

– А-а, – наконец протянул он и заговорил о другом. – Ты танцевала с Аббу Бенсиром?

– Тренировалась, – отрезала она.

Я ухмыльнулся.

– ОНА это так называет. Спроси Аббу, и он скажет тебе, что обучал ее.

– Аббу не стал бы обучать женщину, – Рашад задумчиво смотрел на Дел.

– Хотя я бы попробовал. Тебе еще нужен шодо?

– Мне нужен Аджани, – холодно сообщила Дел.

Я поставил на стол кувшин акиви.

– А я думаю, тебе нужно…

Но я не закончил. Что-то помешало.

Сначала я не понял, в чем дело. Мы услышали странный звук, он наполнил кантину. В первый момент я подумал о гончих, но тут же отмел эту мысль. Звук был другой, даже если забыть о том, что все гончие погибли в горе Чоса Деи на Севере.

Рашад беспокойно пошевелился, подался вперед от стены, чтобы сидеть поудобнее и освободить место для меча. Он сделал это не думая: старые привычки живучи.

– Что, в аиды, это такое?

Я покачал головой. Дел не двинулась.

Звук затих и снова возник. Все в кантине молчали. Люди сидели неподвижно и слушали.

Это был высокий, пронзительный вой. Он эхом отражался в предгорьях, потом поднимался на плато и долетал до города.

– Племена, – решительно объявил я, когда звук изменился.

Звук поднялся на такую высоту, что оглушал. Сотни голосов слились в ликующем завывании.

Рашад сосредоточенно смотрел в одну точку.

– Аиды, – потрясенно выдохнул он.

Дел взглянула на меня.

– Ты знаешь нравы племен.

Дел приглашала меня все объяснить, но я сам не понимал, что происходит.

– Могу только догадаться, – наконец сказал я. – Видимо это связано с Оракулом. Это восхваление… или подготовка к атаке.

– Безрассудство, – пробормотал Рашад. – Им придется подниматься по тропе. Плато легко защитить.

Я покосился на него.

– А кто разбил лагерь у начала этой тропы?

– Племена, – пробормотала Дел. – Но их очень мало.

– Мы даже не представляем, сколько их. Некоторые воины приходили сюда каждый день, но жили неизвестно где. Здесь обосновались только их семьи… и несколько мужчин для защиты.

Рашад кивнул.

– Чтобы все выглядело обычно.

Я поднялся и ногой задвинул табуретку.

– Думаю, лучше нам вернуться. Я боюсь, что Алрик еще у кругов и Лена одна с детьми.

Когда мы начали вставать, вой затих. Тишина была жуткой и тревожной. Немного помедлив, все в кантине поднялись и пошли к двери.

– Надо идти домой, баска, – сказал я. – У меня нехорошее предчувствие… Что-то должно случиться.

Дел вышла за мной на улицу.

И оно случилось. Оно терпеливо ожидало, пока мы не дошли до дома, который делили с Алриком, давая нам передышку, а потом ему надоело. Время ожидания кончилось.

Дел и я услышали это прежде чем увидели. Грохот копыт, потом яростные крики. Где-то улицах в четырех от нас.

– Базар, – догадалась Дел, вынимая из ножен Бореал. В лунном свете клинок был белым.

Я вынул свою яватму, с отвращением коснувшись рукояти.

На площади у колодца собрались люди. Они жались друг к другу в тени пустых лотков и ветхих зданий, не понимая, что происходит, и не зная, что им делать. В центре площади собрались несколько жителей пустыни. Их было немного – я насчитал шестерых, все на лошадях. Мы значительно превосходили их числом.

На седьмой лошади тоже был всадник, но необычный. Этот человек был мертв.

– Кто они? – спросила Дел.

– Двое Вашни, один Ханджи, Талариан и даже двое Салсет.

– Ты знаешь их?

– Салсет? Я их не знаю. А они не знали чулу.

Толпа заволновалась. Один Вашни продолжил свою речь, показывая на тело, потом резко начал жестикулировать. Происходившее видимо не доставляло ему удовольствия.

– Что он говорит? – спросила Дел. Говорил Вашни на языке Пустыни, примешивая диалект Пенджи.

– Он нас предупреждает. Нет, не нас, он предупреждает танзиров. Этот человек – мертвый – пробрался к месту их сбора и попытался убить Оракула, как и предсказывал Рашад. Теперь Вашни говорит танзирам, что все они дураки, что Оракул будет жить, чтобы показать нам джихади, как и обещал, – я помолчал, слушая. – Он говорит, что они не хотят войны. Они хотят вернуть то, что их по праву.

– Юг, – мрачно сказала Дел.

– И песок, который должен превратиться в траву.

Вашни перестал кричать. Он сделал жест и его друзья перерезали веревки, удерживающие тело на лошади. Тело упало лицом вниз, его грубо перевернули и сорвали с него то, во что оно было завернуто, чтобы показать, что осталось от человека.

Должно быть я вскрикнул. Дел резко посмотрела на меня.

– Ты знаешь его?

Я кивнул.

– Он танцор меча. Не очень хороший – и не очень умный – но все равно, я знал его, – я глубоко вздохнул. – Он этого не заслужил.

– Он пытался убить Оракула.

– Глупый, глупый Мараб, – прошептал я и взял Дел за руку. – Пошли, баска. Послание доставлено.

– А танзиры послушаются?

– Нет. Просто теперь им придется искать убийцу среди своих людей. Ни один танцор меча уже не возьмется за это. Странно, что Мараб согласился.

– Может ему нужны были деньги.

Я скривился.

– Вряд ли ему теперь удастся их потратить.

Едва мы с Дел шагнули в тень, снова застучали копыта. Я знал что происходит не оборачиваясь: воины уезжали, оставив мертвого Мараба, погибшего из-за жадности и глупости. Кто-то должен был похоронить его, а вокруг тела собрались зеваки.

В провалах дверей темнота была плотной и глубокой. Мы с Дел шли осторожно, тихо, обходя закоулки, где могла притаиться засада. Глупо подставляться ни за что. Мы полагались на осторожность и мечи.

Но меч не очень помог, когда что-то пролетело мимо моего лица и воткнулось в дерево притолоки в двух футах от меня.

– Прости, – произнес знакомый голос. – Я только хотел потренироваться.

Ему бы следовало быть осторожнее. Голос не только выдал имя говорившего, но и место, где он скрывался. И я быстро пошел к нему.

Он ухмыльнулся и шагнул на улицу из темноты. В каждой руке он держал по топору. Третий застрял в дереве.

– Топор, – спокойно сказала Дел, изучая засаженное острие, а я занялся те, кто этот топор кинул.

– Знаю, – легко ответил я и приподнял его подбородок клинком.

– Подожди, – попросил Беллин.

– Это ты подожди, – предложил я. – Что, в аиды, по-твоему ты делаешь?

– Тренируюсь, – с хитрецой в голосе объявил он.

– Тренировка окончена, – два удара клинком по рукам и топоры вывалились. – Нет, – ровно сказал я, когда он сделал движение, собираясь поднять их.

В лунном свете его лицо было совсем молодым. Слишком молодым и слишком симпатичным. Беллин уже не улыбался.

– Я знал, что делал.

– Я хочу знать одно: зачем?

Он спокойно посмотрел на меня, не пытаясь поднять руки, чтобы рассмотреть порезы.

– Потому что я все продумал, – ответил он. – И потому что ты это ты.

Дел вырвала топор из дерева и принесла мне.

– Он мог тебе нос отхватить, – сообщила она.

Кот Беллин улыбнулся.

– Я хотел привлечь ваше внимание.

Я прищурился – его поведение мне совсем не нравилось – потом протянул левую руку, ухватил его за одежду у горла и прижал к стене.

– Ты дурак, – сказал я. – Завравшийся, распустившийся дурак, которому повезет, если он останется жив. Мне бы следовало тебя отшлепать – тремя футами Северной стали.

Чувствуя как мой кулак стискивает под его подбородком одежду, Беллин заметно упал духом, но раскаяния в его голосе я не услышал.

– Я был вынужден ударить тебя в кантине.

– Да? И что тебя вынуждало?

– Если бы я не сделал этого, они начали бы подозревать меня.

– Кто они? – спросил я.

– Моя компания.

– Значит это они заставили тебя ударить меня? Трудно в это поверить.

– Ты их не знаешь, – Беллин попытался сглотнуть. – Если ты уберешь руку от моего горла, я может быть смогу дышать… и тогда я постараюсь объяснить.

Я отпустил его.

– Объясняй, – приказал я, а Беллин постарался удержаться на ногах.

Он осторожно потер горло, потом поправил бурнус.

– Такие истории лучше слушать за кувшином акиви, – сообщил он.

Я приподнял клинок.

– Или свисая с трех футов стали.

Беллин посмотрел поверх моего плеча на Дел, слабо улыбнулся, увидев топор в ее руке, и снова взглянул на меня.

– Это была твоя идея.

– МОЯ идея… – я сделал шаг вперед, заставив Беллина попятиться. Стоял он перед дверным проемом и не встретив спиной сопротивления, чуть не упал. Я последовал за ним, за мной вошла Дел.