Текст книги "Создатель меча"

10

Меч ударил меня по коленям. Не меч Набира, мой меч.

– Видишь? – закричал я Дел, тихо наблюдавшей за нашей тренировкой.

Набир, отступивший сразу как только мой меч отправился в самостоятельное путешествие, застыл у самой линии внутри круга. Я видел как ему хотелось выйти, но понимал, что он этого не сделает. Законы танца успели войти в его кровь.

– Видела, – кивнула Дел. – Я видела, что ты ПОЗВОЛИЛ ему сделать это.

– Позволил! Позволил? У тебя песчаная болезнь? – я неуклюже поднялся, едва не упал, послал проклятие ноющим коленям и с яростью уставился на нее. – Я не позволял ему это делать, Дел. Я спокойно занимался с Набиром, а через секунду оказался на песке. У меня выбора не было.

– Посмотри на него, – сказала она.

Я посмотрел. Меч как меч. Каким был – таким остался, по крайней мере с тех пор, как я повторно напоил его в горе.

Потом я пригляделся и понял, что кое-что действительно изменилось. Чернота поднялась. Она поглотила почти половину клинка.

А мне не нужен был черный меч.

Я сильнее сжал рукоять.

– Нет, – сказал я и все свои силы до капли послал в меч. Я заставлю его измениться, я сделаю это своей волей.

Вообще-то я чувствовал себя дураком. Что толку ВООБРАЖАТЬ как ты побеждаешь Северного волшебника, заключенного в мече? Разве это сила? Я не умел призывать демонов или создавать руны, не умел собирать магию людей и предметов. Я умел только танцевать.

– Пой, – тихо сказала Дел.

– Пой, – повторил я с издевкой.

– В песне ключ. Она всегда управляла мечом. Так ты и победил Чоса.

Победил я, между прочим, не только песней, я еще вонзил в волшебника клинок. Но теперь все изменилось. Убивать мечом было некого.

Про себя я заворчал, но одновременно начал сочинять песенку, глупую песенку, повторить которую потом не смог бы, она быстро забылась. Просто дурацкая песенка о Песчаном Тигре с Юга, который оказался сильнее волшебника… там было много подобной ерунды, но она сработала. Чернота отступила и застыла на кончике клинка.

– Это уже кое-что, – одобрила Дел, а я пошатнулся. – Пока достаточно.

Я прищурился, потер глаза, попытался рассмотреть расплывавшуюся Дел.

– У меня голова кружится.

– Ты призывал силу, – деловым тоном сообщила Дел. – К силе нельзя обратиться просто так, не заплатив за это. Ты выходишь из круга таким же свежим, каким выходишь?

Не сказал бы. Я задыхался от запаха пота.

– Голова кружится, – повторил я, – и пить хочется… и есть.

Набир так и стоял у самого края круга. Он не сводил глаз с меча.

– А может он что-нибудь сделать? – спросил Южанин. – Что-нибудь необычное?

Я посмотрел вниз, на клинок.

– Вот что он точно может сделать, так это заставить человека чувствовать себя смертельно больным… Аиды, мне нужно выпить.

Дел бросила мне мою перевязь.

– Тебе всегда нужно выпить.

Хмуро посмотрев на нее, я убрал меч в ножны. Новая перевязь тяжело гнулась и поскрипывала. Мне еще предстояло провести много вечеров, втирая масло в ремни.

– Накинь что-нибудь на себя, – хмуро посоветовал я Дел, – и пошли, достанем что-нибудь поесть.

Дел взглянула на Набира.

– Ты идешь?

Он покачал головой.

– Я пойду к Ксенобии.

– Огонь любви, – ответил я на удивленный взгляд Дел.

Она следила как Набир собирал свои вещи, пока я подбирал свои.

– Я не знала, что у него кто-то есть.

– Уже два дня. Девчонка из кантины. Он хочет на ней жениться.

– Жениться!

– Именно это я и сказал, – я прижал к себе локтем шелк, флягу и деревянный меч и повернулся к Харкихалу. – Она у него первая и он развлекает себя любовью, – я ухмыльнулся, увидев, что Набир перешел на рысь. – Почему столько мальчиков и девочек влюбляются в первого, кто затащит их в постель?

– Я – исключение, – холодно сообщила Дел.

Конечно. Стоит только вспомнить Аджани.

– Пошли, баска, – вздохнул я. – Тебе нужно выпить.

В кантине было тесно и шумно. Зеленовато-серый дым хува кружился водоворотами в сгустках лучей, оставляя зловонные следы. К запахам кислого вина, акиви, тушеной баранины примешивался аромат дешевых духов, вонь немытых человеческих тел и острый запах Южного песка. В кантине было столько мужчин, что местные красавицы могли не ссориться. Работы хватало на всех и они охотно использовали оба способа получить с посетителей деньги.

Вокруг каждого стола плечом к плечу сидели одетые в бурнусы мужчины. Мечи лежали рядом с ними, болтались у поясов, свисали с перевязей. Если бы какому-нибудь танзиру понадобилась армия, он легко набрал бы ее не сходя с места.

– Все забито, – пробормотала Дел.

– Не все. Только столы, – я пробился через группу мужчин около двери, направляясь к окну. На меня Южане не обратили внимания, лишь некоторые чуть подвинулись, освобождая дорогу. Но когда к ним подошла Дел, все замолчали. Конечно не все в кантине – она была слишком переполнена, чтобы в одном конце зала видели, что происходит в другом – но группа у двери сразу прекратила разговор.

Я кинул взгляд через плечо. Пять ртов были невоспитанно открыты. Когда первый шок прошел, вся пятерка заулыбалась, а Дел шагнула в их кольцо.

Обычно в таких случаях люди расступаются, давая человеку пройти – хоть зачатки воспитания, но они у Южан есть – только очевидно эта компания составляла исключение. Дел сделала шаг ко мне, и мужчины сомкнулись вокруг нее.

Аиды, баска, да уберись ты куда-нибудь оттуда!

Сомневаюсь, что они собирались причинить ей вред. Может пару раз ущипнуть или пощупать, что же скрывается под одеждой. Не знаю, на какую реакцию они рассчитывали, только Дел застала их врасплох. Она разбиралась с мужчинами по-мужски.

Одновременно раздалось несколько проклятий, кто-то закричал от боли, кто-то яростно зашипел, и Дел вышла из кольца, чтобы присоединиться ко мне у окна.

Я заметил лишь слабый отблеск стали, когда она убирала нож в ножны. Позади нее двое мужчин наклонились, чтобы потереть голени, а один изучал торчавшие из сандалий пальцы – Дел носила ботинки. Все пятеро посмотрели на нее.

– Здесь? – спросила Дел, разглядывая окно.

– Стена толстая, – я засунул в отверстие в стене одежду, флягу и деревянный меч. – Окно можно использовать как стол.

Дел кивнула. В кирпичных стенах кантины шириной почти в фут были пробиты окна. В такой глубокой выемке мог устроиться человек.

Дел осмотрела кантину.

– Нужно было сразу взять еду и выпивку. Теперь снова придется пробиваться.

– Не придется. Местная служанка с радостью нам поможет, – я поймал за локоть симпатичную Южанку, сидевшую на чьем-то колене, и подтащил ее к себе.

– Акиви, – потребовал я, – кеши и тушеную баранину, – я посмотрел на Дел. – И вина для госпожи, у нее благородные вкусы, – прежде чем девчонка успела запротестовать, я шлепнул ее по заднице и затолкнул в толпу.

Выражение лица Дел стало на редкость вежливым.

– Если ты сделаешь такое еще раз, я отправлю тебя стоять с этими.

– С какими этими?

С той компанией у двери.

Я посмотрел, понял, что она имела в виду пятерку у входа, и хмуро покосился на Дел.

– А что я сделал?

– Ты обращался с женщиной как с грязью.

Я чуть рот не открыл.

– Я просто отправил ее выполнять ее работу. Этим она тоже иногда занимается.

Дел сжала губы.

– Ты мог сделать то же самое, не унижая ее.

– Ну Дел, брось…

– Может так ты поймешь лучше: ты обращался с ней как с рабыней.

Я рассердился – в конце концов я сам был рабом.

– Я не сделал ничего…

– Сделал, – отрезала Дел. – И если ты этого не видишь, ты слепой.

– Я всего лишь… – но закончить мне не удалось. Я почувствовал, что позади меня кто-то стоит и тут же этот кто-то хлопнул меня по спине.

– Песчаный Тигр! – закричал он. – Ты когда сюда приехал?

Аиды, а ведь было больно. Я повернулся, чтобы сказать какую-нибудь грубость, но только изумленно прищурился.

– Я думал, ты давно мертв!

– Аиды, нет! Хотя был на грани, – он ухмыльнулся, посмотрел на Дел и пихнул меня локтем под ребра. – Я бы показал тебе шрам, Песчаный Тигр, но боюсь смутить баску.

– Да, могу в обморок упасть, – безупречно вежливым голосом предупредила Дел.

Я запоздало вспомнил, что они не знакомы.

– Дел, это Рашад, мой старый Друг. Рашад, это Дел, мой новый друг.

– Понимаю почему, – он подарил ей свою лучшую улыбку, продемонстрировав большие, очень белые зубы, окаймленные тяжелыми рыжими усами, свисавшими до подбородка. – С Севера, да? Я сам наполовину Северянин.

Это можно было понять с первого взгляда. Рашад жил на Границе, а родился в предгорье, рядом с Искандаром. У него были светло-рыжие волосы и темно-синие глаза. Светлую кожу, обгоревшую до желто-красного цвета, щедро забрызгали веснушки. Он был тяжелее меня и шире в плечах, и почти не уступал мне ростом. Дел была ниже Рашада всего на палец.

– Возвращаешься в родные места? – поинтересовался я. – Насколько я знаю, твой дом недалеко от Искандара. Сделал крюк в надежде подзаработать?

Рашад ухмыльнулся. У него это хорошо получалось и он продолжал очаровывать Дел.

– Это у меня в крови, Тигр. К тому же я не осмелюсь вернуться домой без денег. Моя мать вышвырнет меня из нашей хибары.

Мать Рашада была постоянной темой для шуток среди всех танцоров мечей, знакомых с Рашадом. Судя по его рассказам, она была великаншей, способной выбить из него мозги одним щелчком. Правда ходили слухи, что кто-то однажды видел ее и говорил, что Рашад был не совсем точен – мать была ему едва ли по локоть. Этому никто не удивился, Рашад был известен своей привычкой преувеличивать. Это у него было показное и пока вреда никому не причинило, хотя как-то раз подвело его очень близко к смерти.

Я посмотрел на Дел.

– Его мать – Северянка. Поэтому он так отличается от Южан.

Дел приподняла брови.

– Так вот откуда у него такое обаяние.

Что тут же заставило Рашада зареветь в поисках служанки, чтобы вознаградить тонкое чутье Дел. Я сказал, что служанка уже в пути, и Рашад снова уселся на окно.

– Я приехал из Джулы, – сообщил он. – Там новый танзир, Аладара-то убили. Я там немного поработал, но потом Вашни заволновались и я решил отправиться домой. Нет смысла лишаться жизни только ради того, чтобы их черноглазые женщины сделали себе украшения из моих костей.

О смерти Аладара я знал, я сам присутствовал при этом и видел, как Дел вонзила в него клинок.

– А что случилось у Вашни?

Рашад пожал плечами.

– Появился этот парень, Оракул. Он все обещает, что скоро придет джихади и вернет Юг племенам. Вашни всегда были суеверными, а услышав такое, задумались, не стоит ли помочь исполнению предсказания. Они убили несколько человек, одного там, другого здесь. Ничего серьезного, но все убитые были чужеземцами. Ну знаешь… всякие со светлыми волосами, с голубыми или зелеными глазами… Те, кто по мнению Вашни выглядят не по-Южному. Думаю, они считают, что если племена собираются править Югом, для начала им нужно избавить его от всего чужого, – Рашад пожал плечами и пригладил правую половину усов. – Я решил, что слишком похож на Северянина и поехал домой.

– Джамайл, – безучастно сказала Дел.

Рашад нахмурился.

– Кто?

– Ее брат, – объяснил я. – Он живет с Вашни.

Рашад нахмурился еще сильнее.

– А что Северянин делает у Вашни?

– Неважно, – мрачно сказала Дел. – Ты уверен, что они убивают всех чужеземцев?

– Я знаю, что были такие случаи. Что там творится сейчас, я не знаю. Слышал только, что из-за Оракула все племена поднялись, – синие глаза Рашада смотрели серьезно. – Скажу откровенно, баска… если твой брат у Вашни, шансов у него почти нет. Они серьезно относятся к религии.

– Они убьют его, – горько прошептала Дел. – Они сделают все, что им прикажет этот одержимый локи Оракул.

Рашад небрежно приподнял плечо.

– Ты сама ему скажи, что о нем думаешь. Он направляется в Искандар.

– Оракул? – переспросил я. – Откуда ты знаешь?

– Слухи. Хотя в этом есть смысл. Оракул предсказывал, что джихади объявится в Искандаре, думаешь он сам не захочет при этом присутствовать? Хотя бы для того, чтобы подтвердить свое заявление.

Я не ответил. Наконец-то появилась служанка, принесла миски с мясом и кеши и два кувшина акиви. Стараясь ничего не уронить, она осторожно пробиралась сквозь толпу и сквозь зубы бормотала «извините». Заметив ее, Дел сразу потянулась, чтобы помочь.

– Заплати ей побольше, – приказала она, когда я потянулся к кошельку.

Я нахмурился, обнаружив, как глубоко рука ушла в кошелек.

– Легко ты разбрасываешься моими деньгами.

– Таковы все женщины, – весело заметил Рашад. – Видел бы ты с какой скоростью моя мать тратит деньги, которые я ей посылаю.

Дел поблагодарила служанку и удивленно посмотрела на Рашада.

– Ты посылаешь матери деньги?

– Если бы не посылал, она бы мне давно уши оборвала. Или того хуже: усы, – Рашад оскалился. – Тебе, баска, нужно познакомиться с моей матерью. Она тоже смелая.

– Не нужно, – вмешался я, заметив интерес в глазах Дел. Может он был вызван рассказами о Северянке, но я не хотел рисковать, если это из-за Рашада. – Выпей акиви. Дел предпочитает вино.

Дел предпочитала вообще не пить.

– Ты знаешь человека по имени Аджани? Он Северянин, не житель Границы, но бывает и там, и на Севере.

– Аджани, Аджани, – забормотал Рашад. – Имя знакомое… Говоришь Северянин?

– Во всем, – ровно сказала Дел, – кроме привычек. Он блондин с голубыми глазами, очень высокий… И он с наслаждением убивает людей. Тех, кого не может выгодно продать работорговцам.

Глаза Рашада стали внимательными. Он посмотрел на Дел и наконец-то увидел ее. Ее и меч.

– А ты когда-нибудь была в Джуле? – странным голосом спросил Рашад.

Скажи нет, мысленно предупредил я.

Дел сказала да.

Аиды, сейчас он все сопоставит.

Рашад медленно кивнул. Я видел, что он все понял.

– Восемнадцать месяцев – или около того – назад Аладар правил Джулой. Богатым он был человеком, Аладар. Наживался на золоте и рабах. И так бы и жил по сей день, если бы раб не убил его, – Рашад смотрел на меня. – Никто не знает имен. Говорят только, что в момент убийства с Аладаром были Северянка и Южанин. Мужчина со шрамами на лице, зачем-то привезенный из шахты Аладара.

Я пожал одним плечом.

– У многих есть шрамы.

Рашад развел четыре пальца и провел ими по одной щеке.

– У многих есть шрамы, но не у многих они такие.

– Ну и что из этого следует? – резко спросила Дел.

Рашад опустил руку.

– Для меня – ничего, – ровно сказал он. – Я не предаю друзей. Но другие могут.

Холодок пробежал по моей спине.

– Зачем? Если Аладар мертв, какая разница новому танзиру, чем кончил его предшественник?

– Новый танзир – дочь Аладара.

– ДОЧЬ Аладара? – выдавил я. – Как может ЖЕНЩИНА унаследовать домейн?

– Спасибо, – сухо сказала Дел.

Я отмахнулся.

– Не сейчас. Рашад, объясни.

Рашад кивнул.

– Конечно, но она достаточно богата, чтобы купить людей, и достаточно сильна, чтобы ими управлять, – он слабо улыбнулся. – Такая женщина не для меня.

– Женщина… – протянул я. – Все меняется.

– И к лучшему, – отметила Дел и сделала глоток вина.

– А может и нет, – я нахмурился, тупо глядя на миску остывающего кеши, а потом пожал плечами. – Ну ладно, это ненадолго. Может сейчас они и берут ее деньги, но скоро их терпение иссякнет. Рашад не выдержал, правильно? А ведь он воспитан не в Южных принципах, он боится своей матери.

– Я уважаю мать. И тебе бы тоже следовало ее уважать: она больше похожа на мужчину чем ты.

– Они от нее избавятся, – задумчиво продолжил я. – Они забудут о клятвах верности и продадут ее кому-нибудь, или один из них заберет ее себе, а потом другой попытается ее отобрать, – я покачал головой. – Джута будет залита кровью.

– Понял, почему я уехал? – спросил Рашад. – Сначала Вашни начали убивать, а теперь вот-вот начнется война за власть в Джуле. Я лучше поеду повидаться с матерью.

– И в центре всего этого Джамайл, если он еще жив, – Дел вздохнула и потерла лоб. – Тигр, ну сколько это будет продолжаться? Сначала мучиться из-за Аджани, а теперь еще Джамайл. Что мне делать?

– Ехать в Искандар, – сказал я. – Это единственное решение.

Губы Дел изогнулись.

– В чувствах нет логики, – с горечью сказала она.

А вот в этих словах, подумал я, было больше правды чем во всем, что Дел когда-либо говорила. Особенно по отношению к ней самой.

11

Что-то обрушилось на мою голову.

– Вставай, – потребовал знакомый голос. – Мы едем в Искандар.

Я лежал на животе на грозящей развалиться кровати, уткнувшись лицом в комок одежды, который должен был изображать подушку. Моя левая рука скрывалась под этим комком, сверху меня покрывала легкая простыня. Я попытался снова уйти в сон.

Непонятный предмет на моей голове не исчез. Не открывая глаз, я протянул руку, нащупал седельную суму, стащил ее с головы и бросил около кровати.

– Счастливого пути, – пробормотал я.

Дел моего юмора не оценила.

– На это нет времени. Аджани может быть уже в Искандаре.

– Аджани может быть где угодно. Аджани может быть в аидах, – я освободил левую руку. – Я надеюсь, что Аджани в аидах, тогда мы могли бы о нем забыть.

Дел подобрала сумки.

– Прекрасно, – объявила она. – Я еду с Аббу.

Дел никогда не угрожает. Как она сказала, так и сделает. До сих пор исключений не было.

– Подожди… – я приподнялся, щурясь на яркий дневной свет, посмотрел на нее, одновременно пытаясь вспомнить свое имя. Вкус во рту был такой, будто всю ночь я жевал старую набедренную повязку. – Дай мне минуту, чтобы прийти в себя, баска.

Минуту она мне не дала.

– Встретимся на конюшне, – объявила Дел и захлопнула за собой дверь.

Ну аиды.

Аиды.

Почему она всегда так со мной поступает после весело проведенных ночей?

Клянусь, она планирует это. Она планирует это и выжидает. Она знает, как мне тяжело в такие минуты.

С усилием я повернулся и сел. Совершенно точно – дверь по-прежнему была закрыта. Дел ушла.

Я сидел на краю кровати, уткнувшись лицом в ладони и растирая кожу. Мне нужно было поесть и выпить акиви, но я знал, что Дел не даст мне время ни на то, ни на другое. Она не задержится ни на минуту.

– Ты бы мог остаться, а потом ее догнать, – предложил я.

Да. Мог. Я знал, куда она поедет.

И я знал, кто мог поехать с ней.

Аиды, аиды, аиды.

Ненавижу таких, как Аббу.

Я воспользовался ночным горшком, потом нашел кувшин с водой, плеснул себе в лицо, намочил волосы, надеясь, что хотя бы от воды станет легче. Мокрые пряди прилипли к шее, с них падали капли и скатываясь щекотали плечи, грудь, живот.

Лучше я себя не почувствовал, только мокрее.

Я сердито посмотрел на дверь и потянулся к хитону, перевязи и бурнусу.

– А чего ты ожидала? Я просидел с Рашадом всю ночь…

Поскольку Дел отсутствовала, она не ответила. Что ж, оно и к лучшему. Дел бы высказалась, мне тоже пришлось бы ответить, и в итоге мы потеряли бы уйму времени, споря из-за ничего и пытаясь доказать свою правоту.

Более глупого занятия не придумаешь.

Я наклонился, чтобы надеть ботинки, купленные мне Дел.

– Ты действительно глуп, – пробормотал я. – Сейчас ты спокойно мог бы пойти в кантину и посидеть так со страстной Южной красоткой на колене и кувшином акиви на столе. Или мог бы наняться к какому-нибудь танзиру защищать его дочку с влажными глазами – легкая и хорошо оплачиваемая работа. Или сидеть над костями Оракула с Рашадом и вытягивать из него деньги. Или мог бы спать, – один ботинок я надел и взялся за другой. – А чем ты вместо этого занимаешься? Собираешься ехать в Искандар ради мести жестокосердной, язвительной баски…

…которую я я очень хотел заманить к себе в постель.

Я покосился на дверь.

– Предупреждаю, Аджани: если она тебя не убьет, это сделаю я.

Дел я нашел около конюшни. Рядом с ней стоял чалый. Я сразу понял, что происходит.

– Он никуда не денется, – успокоил я Дел. – Он стоит на одном месте уже несколько сотен лет.

Дел нахмурилась.

– Искандар, – подсказал я.

Дел нахмурилась сильнее, но заговорила о другом.

– Я пыталась его оседлать, но к нему и близко не подойдешь.

Его. Понятно, кого она имела в виду.

– Это потому что надо знать тонкости, – я прошел мимо Дел в конюшню, взял упряжь и пошел к стойлу – конечно если это можно было назвать стойлом. От него мало что осталось. – Ну парень, – начал я, – и чем ты здесь занимаешься?

Жеребец, привязанный к толстому бревну, врытому в землю, ответил яростным танцем. Во все стороны полетели куски досок. Стойло было усыпано щепками.

– А-а, – сказал я. – Я понял.

Конюх тоже все понял. Он прибежал на конюшню сразу как только узнал, что хозяин жеребца вернулся. Я выслушивал его обличительную речь пока она мне не надоела. Поскольку мне еще надо было оседлать жеребца и привесить сумки, я решил не терять время, тем более что терпение мое убывало катастрофически быстро.

– Сколько? – спросил я.

Конюх принял мой вопрос за приглашение повторить весь поток жалоб. Я прервал его на середине, потянувшись к ножу.

Конюх побелел и открыл рот. А когда я наклонился у левой передней ноги жеребца, чтобы проверить, не попали ли камни и грязь в подкову и вычистить стрелку кончиком ножа, Южанин побагровел.

– Сколько? – повторил я.

Конюх назвал цену.

– Слишком дорого, – отрезал я. – За эти деньги ты смог бы купить вторую конюшню. Он конечно кое-что разнес, но не на такую сумму.

Конюх снизил цену.

Я позволил жеребцу опустить левое копыто и перебрался к правому.

– А ведь я могу оставить его здесь…

Третья названная цена меня вполне устраивала. Я кивнул и отдал деньги.

Дел терпеливо поджидала меня, сидя на лошади. Увидев нас, чалый фыркнул. В ответ жеребец приподнял верхнюю губу и возвестил о своем господстве, наступая мне на пятки в попытке поднять хвост и затанцевать. Вести в поводу заигравшую лошадь не самое приятное занятие: с одной стороны, рискуешь оглохнуть от рева, с другой лишиться ног, а настроение у меня было не самое лучшее.

К тому времени у Дел тоже.

– Ты знаток тонкостей, – заметила она, когда я врезал жеребцу по носу кулаком.

– Надо же чем-то привлечь его внимание.

– Тебе это удалось, – кивнула Дел. – Сейчас он тебя укусит.

Вовремя она заметила. Ну, и у лошадей бывает плохое настроение.

Я вставил левую ногу в стремя и начал приподниматься. Жеребец повернул голову и не отхватил кусок моей ноги только потому что я успел заметить приближение огромных зубов и шлепнул гнедого по морде. Он попытался повторить этот прием дважды и дважды попадал на удар. На третий раз мне это надоело и я вскочил в седло с земли, без помощи стремян.

– Ну сейчас попробуй, – предложил я.

Он мог и воспользоваться предложением, такое бывало, но не стал – за что я был гнедому очень благодарен. Было у меня предчувствие, что выиграет он.

– Ты закончил? – спросила Дел.

Прежде чем я успел ответить – хотя ответа она не ждала – ко мне подошел конюх.

– Я заметил шрамы… Ты Песчаный Тигр?

Я кивнул, подбирая повод.

Ухмылка конюха продемонстрировала мне, сколько зубов у него не хватало.

– Я продал лошадь твоему сыну.

– Моему СЫНУ… – я мрачно уставился на него. – Какую лошадь, куда он поехал и как он выглядит?

– По одному вопросу, Тигр. Ты смущаешь бедного человека, – заметила Дел.

Конюх начал с того, что было ему ближе – с лошади.

– Он купил старую серую кобылу, белая проточина на морде, три белых чулка. Очень мягкая. Кобыла для женщины, но он сказал, что такая ему и нужна.

– Куда он поехал?

– В Искандар.

Куда же еще?

– Как он выглядит?

Южанин пожал плечами.

– Не высокий, не низкий. Лет восемнадцать или девятнадцать. Каштановые волосы, голубые глаза. Говорит на Южном с акцентом.

– С каким акцентом?

Конюх только пожал плечами.

– Но он сказал тебе, что он мой сын.

– Да, сын Песчаного Тигра, – Южанин ухмыльнулся. – У него нет шрамов, но он носит ожерелье из когтей.

– И меч? – мрачно спросил я.

Конюх нахмурился, задумался и покачал головой.

– Только нож. Меча у него нет.

– Он носит ожерелье, но не носит меч, и ездит на старой серой кобыле,

– я покосился на Дел. – Если он действительно поехал в Искандар, мы хотя бы будем знать, кого искать.

– Ты будешь его искать? – искренне удивилась она.

– Думаю, что найти его будет нетрудно, он не стесняется распространяться о своем родителе – хотя это и ложь.

– А почему ты так уверен, что это ложь? – каким-то странным тоном спросила Дел.

– Он слишком взрослый, – отрезал я. – Если мне тридцать шесть, а ему восемнадцать или даже девятнадцать, значит мне было… – я запнулся.

– Восемнадцать, – закончила Дел. – Или семнадцать.

А не такой уж он взрослый.

– Поехали, – предложил я. – Нечего время терять.

Когда мы наконец-то выехали из Искандара, я немного успокоился. Трудно быть не в духе, когда Южное солнце согревает ласковыми лучами лицо, которое столько месяцев скрывалось под бородой. Странно было чувствовать себя гладко выбритым, странно было снова носить шелка и странно было пребывать в таком хорошем настроении.

И было просто замечательно, что все так странно.

– Знаешь, – начал я, – прошлой ночью ты могла бы меня предупредить, что собираешься уезжать. Я бы попрощался с Рашадом и сказал Набиру, что занятий больше не будет…

– Набир знает. Я ему сказала.

– Да? И когда ты успела?

– Прошлой ночью. Ты и Рашад набрались акиви и пытались выиграть друг у друга последние деньги… Зашел Набир, и я его предупредила, – Дел пожала плечами. – Он сказал, что тоже приедет, если сумеет уговорить Ксенобию бросить работу и поехать с ним.

– Ксенобия, – пробормотал я.

– И Аббу я предупредила, он тоже заходил.

Я резко повернулся к ней.

– Аббу? Я его не видел. Когда он приходил? Прошлой ночью? В нашу кантину?

– Я же сказала, ты ничего не соображал после акиви, – Дел отмахнулась от мухи. – Потом я ушла…

– Ушла, – эхом отозвался я. – Ты уходила? Когда? Зачем? – я нахмурился. – С ним?

– Сегодня у тебя столько вопросов.

– По-моему я имею право их задавать.

– Да? Почему?

– Просто имею, – я нахмурился, ее резкий тон мне совсем не понравился. – Кто знает, в какие неприятности ты могла попасть вот так сбежав с Аббу. Ты не знаешь, что он за человек, баска.

– Он очень похож на тебя, – Дел подняла руку, увидев, что я уже готов был запротестовать. – Нет… он похож на того тебя, которого я когда-то встретила. Должна признать, ты изменился. Ты уже не тот самодовольный дурак.

– Мне сразу стало легче, – сухо сказал я. – А в постели он тоже похож на меня?

– Ты не имеешь права задавать мне такие вопросы.

– Аиды, ты хочешь сказать, что между вами что-то было? – я дернул повод и жеребец остановился. – Ты говорила, что тебе нужно побыть одной, и я просто шутил… Так ты провела эту ночь с Аббу?

В голосе Дел зазвенел лед.

– Я не врала. Мне действительно нужно побыть одной и сосредоточиться. Ты думаешь, я так старалась избавиться от твоего общества чтобы отправиться в постель к Аббу?

Я задумался.

– Не знаю. Больше я ни в чем не уверен.

– Между нами ничего не было.

Мне немного полегчало – мне намного полегчало при мысли, что Аббу ничего не получил. Огорчало меня только одно – Дел все же куда-то ходила с ним.

– Нравится тебе это или нет, но тебе придется признать, что у меня есть право беспокоиться.

– Нет, – отрезала Дел. – Это не твое дело.

– Почему не мое дело? – рассердился я. – Последние – сколько, восемнадцать месяцев? – мы делили и постель, и работу, а теперь ты заявляешь, что твои дела меня не касаются?

– Тебя не касается с кем я сплю, – заявила Дел. – Так же как меня не касается, с кем проводишь ночи ты.

– Ну почему же, можешь спросить, – я пожал плечами. – Последний раз я спал с другой женщиной… Это была… – я нахмурился. – Аиды, видишь, до чего ты меня довела? Даже вспомнить не могу.

– Эламайн, – сухо сказала Дел.

Да, Эламайн…

Дел заметила как изменилось мое лицо.

– Да, – кивнула она. – Эламайн. Та самая Эламайн.

Как я мог ее забыть? Может ли вообще мужчина ее забыть? Ненасытную женщину с умением за гранью возможного, невероятной выносливостью и воображением, равного которому не имел никто.

– Конечно из-за нее тебя чуть не убили, – напомнила Дел.

Видение исчезло.

– Хуже, – сказал я – с чувством.

– Что может быть хуже чем… А-а, помню. Тебя чуть не кастрировали.

Я поерзал в седле.

– Давай не будем вспоминать эту историю. И между прочим, а чего ты ожидала? Ты меня к себе не подпускала, почему я не мог переспать с Эламайн?..

– …учитывая, что она тебя ни о чем не спрашивала, – Дел улыбнулась.

– Тигр, ты можешь думать, что это тайна, но все женщины об этом знают. Я понимаю, к какому типу женщин относится Эламайн… или относилась – Хаши мог ее и убить – и как она опробовала на тебе все свои чары. У таких женщин есть особая сила, ни один мужчина не может противостоять ей, – Дел откинула за плечи растрепавшиеся волосы. – Вас так легко свернуть с пути… вы можете обо всем забыть, увидев женщину, которая…

– …расскажет историю о том, как борджуни на Севере убили ее семью и продали брата в рабство, – я улыбнулся. – Тебе это ничего не напоминает, баска?

– Я не об этом, Тигр.

– Конечно. Ты хотела сказать, что женщины типа Эламайн завлекают бедных дураков в свои постели. Я знаю. Не буду даже отрицать, я тоже этому поддавался, – я пожал плечами. – Ты использовала другой метод, но результат оказался таким же.

Дел ответила не сразу. Она повернула чалого мордой ко мне. Ей пришлось осадить его, чтобы он снова не попытался наладить дружеские отношения с жеребцом. Когда чалый успокоился, Дел твердо встретила мой взгляд и чуть приподняла голову.

– А что бы ты делал? – спросила она. – Что бы ты делал, если бы я не нашла тебя в той кантине?

– Что бы делал?

– Да, что делал, – повторила она. – Ты сказал, что я свернула тебя с пути, как могла это сделать Эламайн. Свернула от чего? Не пустила тебя к чему?

– Ну, если бы я не встретил тебя в той кантине, Ханджи не принесли бы меня в жертву Солнцу, я не провел бы три месяца в рабстве в шахте Аладара, я бы не лишился Разящего и не связался бы с этим Северным мечом, в который к тому же попал Чоса Деи…

– Я спросила не об этом.

– Всего этого НЕ случилось бы.

– Ты уходишь от вопроса.

– Нет. Ничего подобного, – я пожал плечами. – Аиды, я не знаю. Я – танцор меча. Я работаю, мне платят деньги. Наверное этим я бы и занимался. Я ответил на твой вопрос?

– Да, – сказала она, – ответил. – Дел отогнала другую муху. Или ту же самую. – Ты однажды спросил меня, что я буду делать, когда Аджани будет мертв? Когда я закончу песню.

– Да, спрашивал. И насколько я помню, ты так и не ответила.

– Потому что я не рискнула заглядывать так далеко в будущее. Если я задумаюсь о том, что случится после смерти Аджани, я могу потерять собранность, расслабиться, а я не могу позволить себе это… – Дел махнула рукой. – Поэтому я об этом и не думаю. Но ты свободен и я спрашиваю тебя: ты когда-нибудь задумывался, что будет с тобой дальше?

– Ни один танцор меча не потратит ни минуты на фантазии о том, что случится в следующем году, следующем месяце, на следующей неделе. Аиды, да иногда даже нельзя думать о следующем дне. Только о следующем танце. Танцор думает о танце, баска, потому что ради танца он живет.