Текст книги "Джудит"

– Будь он проклят, этот негодяй! – воскликнул Себастьян с неожиданной горячностью. – Куда ни повернешься, везде он. – Ты должен его побить в главном, – тихо проговорила Джудит, – Если ты разгромишь Грейсмера в карты, это разрушит все остальные его планы.

Себастьян не ответил, только крепко стиснул зубы.

– Харриет его на дух не переносит.

– Она тебе сказала? – удивился брат.

– Да. Хотя она, конечно, не знает причины ухаживаний Бернара. Возможно, если не будет его поощрять, он отвяжется.

– Если бы так, – жестко произнес Себастьян. Джудит ничего не ответила, зная, что Себастьян скоро успокоится. Они поехали сразу в конюшни. Маркус стоял посреди двора и разговаривал со старшим конюхом. Увидев жену, сразу сказал:

– Джудит, нам необходимо обсудить вопрос, как следует понимать слово «немедленно». И вообще, у нас большой список слов, которые мы понимаем по-разному, – произнес он уже ласково.

Джудит прикинула, насколько он рассержен, и решила, что не очень.

– Но, как видишь, я явилась с сопровождающим, Маркус был доволен.

– Расскажите, Себастьян, как вашей сестре удается так манипулировать вами? Она что, вас запугивает?

– Ну, она всегда действует по-разному, – ответил Себастьян. – Но чаще всего мне ее давления удается избегать. А как насчет вас?

– Мне, к сожалению, почти не удается. Я прошу вас, научите меня, как достичь этого мирными средствами.

– Ну, это очень просто. Только для этого нужно много времени. Это как прорубать скалу.

– Я смотрю, это уже входит у вас в привычку, говорить обо мне, как будто меня здесь нет, – обиженно заявила Джудит.

– Ты сама виновата, рысь. Это ведь наше единственное оружие, чтобы хоть как-то противостоять твоим уловкам. – Маркус взял ее за талию и спустил на землю. – Вы зайдете, Себастьян? Или она перехватила вас по дороге, когда вы шли по своим делам?

– Последнее, – отозвался Себастьян. – Я должен был встретиться в парке с приятелями. Но скорее всего они меня уже не дождались, поэтому я, пожалуй, отправлюсь домой. Если я вам не нужен, то позвольте откланяться.

– У нас с вами есть одно незаконченное дело, – произнес Маркус уже не так добродушно. – В последние пять дней мне все никак не удавалось вас поймать. Сегодня вечером вы где будете?

– У Уайта, – без колебаний ответил Себастьян.

Грейсмер сказал, что сегодня будет играть у Уайта в фараон.

Маркус кожей почувствовал, как между братом и сестрой возникло напряжение, такое густое, что его можно было потрогать руками. Он и раньше замечал, как между Давеппортами вдруг вспыхивала какая-то странная связь. Вроде бы произносились совершенно обычные слова, а они, казалось, слышали совсем другие.

– Тогда я найду вас там, – сказал Маркус.

– Я заинтригована, – вмешалась Джудит. – Что это за незаконченное дело?

– Сударыня, это вас не касается.

– Это почему же? – В ее глазах загорелись золотые огоньки. Себастьян усмехнулся и покинул их, зашагав через двор.

– Пошли, – предложил Маркус, – нам еще надо обсудить такое понятие, как «немедленно».

– Предвкушаю наслаждение. Это будет очень интересно, – радостно откликнулась Джудит.

– Да, интересно, и очень. Только поторопись.

– Как ты нашел леди Мортон?

– Вся в болезни, но, несмотря на это, весьма любезна, до приторности. И скучна до невозможности. Стоит ли нам поощрять этот брак?

– Безусловно!

– Ты говоришь с таким видом, как будто все решено.

– Дело не в леди Мортон, а в Харриет. Она очень хороша, прекрасно воспитана и будет Себастьяну чудесной женой.

– С первыми двумя твоими утверждениями я почти согласен, хотя мне она кажется похожей на церковную мышь. Но вот последнее… Разве Харриет пара такому человеку, как Себастьян?

– Себастьян сам знает, что ему нужно, – ответила Джудит уверенно. – И он всегда добивался того, чего хотел.

– Как и сестра, – заметил Маркус, но сейчас Джудит в его словах не заметила никакого намека на прошлое.

Глава 19

– Никак не пойму, почему эта глупая девчонка такая неприветливая, – изрек Грейсмер, меряя шагами гостиную и недовольно скривив губы.

– Она очень застенчивая, Бернард… И очень юная. – Агнес налила чашку чаю.

– И Марта была такая, но с ней у меня никаких проблем не было. Две недели потребовал ось, чтобы сна начала есть из моих рук.

»Но ведь тогда ты был гораздо моложе», – подумала Агнес, но вслух сказала:

– Марта уже созрела к тому времени. Ее подготовил Керрингтон своим высокомерным безразличием.

– Ах вот как, сударыня! Значит, это не моя заслуга, а Керрингтона? – спросил Грейсмер с холодной иронией.

– Только, пожалуйста, не выходи из себя, Бернард. Ты прекрасно знаешь, что это правда. А Харриет совсем еще не оперилась. Это ее первый сезон. – Агнес встала с дивана и подала ему чай. – Кстати, ты заметил, как Джудит взялась обрабатывать девочку? А рядом всегда Себастьян.

Грейсмер усмехнулся:

– Этот олух! У него денег больше, чем мозгов. Побольше бы мне таких соперников! Однако вернемся к делу. Ты должна что-то придумать, дабы мисс Мортон проводила со мной больше времени.

– Не уверена, что могу сильно помочь тебе. Если дитя положило глаз на Себастьяна и за дело взялась Джудит… то мы столкнемся с большими трудностями.

Бледные глаза Грейсмера остекленели.

– Если девицу не удастся уговорить, то существуют другие методы.

– Ты имеешь в виду похищение?

– Если возникнет необходимость. Здесь единственное, что требуется, так это ночь в гостинице, в Хемпстеде. И не важно, по своей она воле проведет ее там или нет. С ней в любом случае будет покончено.

– Да… общество часто бывает так несправедливо, – пробормотала Агнес улыбаясь. – Девушку насильно лишили невинности, и все равно после этого от нее все отворачиваются.

Она плавно заскользила к Бернару.

– Но тут спасти ее может только замужество за приличным человеком. Только оно может прикрыть позор.

Грейсмер заключил Агнес в объятия. Губы у нее полураскрыты, в глазах диковатый блеск. Он жадно припал к ее губам, как страждущий путник к источнику.

»Как это чудесно! Если мы замышляем очередное злодейство, то перспектива чьих-то страданий очень возбуждает Агнес. Значит, впереди у нас дивная ночь. Это еще одно звено в цепи, что связывает нас».

– И это замужество будет стоить ее семье не меньше тридцати тысяч фунтов, никак не меньше, – прошептала Агнес прямо ему в рот. – Бедное дитя, мне даже ее жаль. Ты будешь добр к ней?

– Свою доброту я сберегаю исключительно для тебя, моя единственная. Тебе она нужнее всего. – Грейсмер стал покусывать ее нижнюю губу, и Агнес затрепетала в его руках.

Граф улыбнулся, почувствовав, как чутко отзывается на ласки ее тело.

Жизнь прекрасна, жена Керрингтона почти упрашивает: «Возьми меня». С ней соревнуется молодой Давенпорт, по-овечьи тупо подставляя свою шерсть для стрижки.

– Джудит, ты себя хорошо чувствуешь? – Салли озабоченно смотрела на нее, немного апатичную, лишенную своего обычного блеска.

У Джудит раскалывалась голова и болел низ живота. Это началось сразу, как она прибыла па прием. Значит, та дикая ночь любви не прошла без последствий. Джудит не тала, радоваться ей или огорчаться.

– У меня месячные, – тихо проговорила она. – К тому же здесь так скучно. Пошли в игорный зал, – предложила Джудит, отставив тарелку почти нетронутой.

– Может быть, даже сыграем в мушку, – оживилась Изобель.

– Посмотрим. – На лице Джудит особого восторга не наблюдалось. – В этой игре очень ограниченные возможности расчета, а значит, велик риск.

– Вот это слова настоящего игрока, леди Керрингтон, – послышался мягкий голос Агнес Баррет, и Джудит стоило огромного усилия скрыть, что она чувствовала в данный момент.

– Добрый вечер, леди Баррет. Вы только что приехали?

– Да. Арфистка уже выступала? – Ода!

– Говорят, дивный талант.

– Я в таких вещах плохо разбираюсь, леди Баррет.

– Понимаю. Иное дело – карты. Правда, леди Керрингтон? Особенно в салоне Амелии Долби, где собираются настоящие игроки или те, кого приводит туда нужда.

Джудит улыбнулась:

– Вы, сударыня, несомненно, появились там как раз по этой, последней причине.

– Я думаю, мы обе были там по этой причине. – Леди Баррет тоже слегка улыбалась. – Мужья ведь такие прижимистые насчет денег, не так ли? – Она с минуту не отрывала взгляда от Джудит, а потом, быстро извинившись, удалилась.

– Господи! – воскликнула Изобель, беря с подноса пирожное. – Джудит, ты объявила Агнес Баррет войну?

– Войну? С чего ты взяла?

– Не знаю. Мне показалось, что я даже слышу разрывы снарядов. – Довольная Изобель отправила в рот остатки пирожного.

Корнелия нахмурилась:

– Что-то между вами происходило. А что, не понимаю. Могу поклясться, когда леди Баррет стояла рядом… Впрочем, о чем я говорю… Все, иду играть в мушку. Играть и выигрывать.

– Я тоже, – объявила Изобель, подзывая лакея с подносом миндальных пирожных. – Играть с высокими ставками интересно, но я очень волнуюсь. – На сей раз она выбрала с клубничной начинкой. – Ой, как вкусно, просто прелесть. А ты почему не берешь, Джу?

– Мне испортил аппетит их заливной цыпленок. Кроме того, я вообще не сладкоежка.

– А для меня это просто наказание, – меланхолично проговорила Изобель. – Но как устоять перед искушением?.. Нет, я в конце концов растолстею, обязательно растолстею.

Джудит улыбнулась: – Итак, вы хотите играть в мушку. Придется идти и мне.

Она предпочла бы отправиться сейчас домой, лечь к постель с книжечкой, выпив перед этим горячего молоки с небольшим количеством бренди. Потом зашел бы Маркус и. выяснив, что она не в форме, подбросил бы дров в камин, сел к ней на постель, и начали бы они разговаривать.

Джудит с усилием улыбнулась и последовала за приятельницами в зал, где играли в мушку.

Часы в прокуренном зале пробили двенадцать, когда Маркус в Даффи-клубе прикончил свою порцию джина с водой и встал.

– Куда? – спросил Питер Уэлби, наблюдая за клубами дыма из своей глиняной трубки.

– Я должен встретиться с братом жены, – сказал ему Маркус. – Он должен быть сейчас у Уайта.

– Мне нравится этот Давенпорт. Приятный парень, – заметил Питер, тоже поднимаясь.

Он выбил трубку и передал лакею, который отнесет ее к стойке бара, где поместит в специальную ячейку. Там она будет дожидаться очередного визита хозяина.

– Я, пожалуй, пойду с тобой. – Питер взял свою трость и задержал взгляд на пустом бокале. – Как ты думаешь, достаточно гадости мы уже влили в свои желудки?

– Скорее нет, чем да. Во всяком случае, бокал приличного портвейна, думаю, нам не повредит, – ответил Маркус.

Себастьян играл в фараон, когда прибыл зять. Он стабильно выигрывал, но как-то беззаботно, с шуточками, так, что высокую горку жетонов и ассигнаций рядом с ним вроде бы никто и не замечал.

Банковал Грейсмер, и тут он увидел, что к столу приблизился Маркус. На мгновение их взгляды встретились, и Грейсмер вновь – уже в который раз – почувствовал под ложечкой противный холодок, как и в то утро, давным-давно, когда Керрингтон застал его с Мартой.

В прозрачных глазах графа вспыхнула ненависть. Маркиз встретил ее с холодным насмешливым презрением и посмотрел на Себастьяна.

– Себастьян, может быть, сделаете перерыв на пару минут? Мне пало с вами поговорить.

– Конечно. – Себастьян беззаботно перебирал карты. – Это мой последний круг, я уже заканчиваю…

Грейсмер снял верхнюю карту с колоды и открыл ее. Это был трефовый валет. Он положил его справа.

– Ну, вот все и кончено, – вздохнул виконт Миддлтон, толкая к нему пачку ассигнаций, лежащих рядом с его червовым валетом.

Граф снял вторую карту: король пик. Его он положил слева.

Себастьяну было весело. У него лежал туз. Он не уставал удивляться своему продолжающемуся везению и весело сказал:

– Да это все преходящее. Завтра же спущу все до нитки. Леди Удача – дама капризная.

Грейсмер взял лопаточку и толкнул к Себастьяну три ассигнации по пятьдесят гиней.

– Но вы не можете сейчас вот так встать и уйти, Давенпорт, Надо дать партнерам отыграться.

Что-то в голосе Грейсмера заставило Себастьяна насторожиться: раздражение, которое этот опытный игрок был не в силах скрыть. Себастьян бросил на него беглый взгляд и понял, что Грейсмер ожидает, что следующий заход будет его.

Себастьян примирительно пожал плечами и сел в кресло Граф начал сдавать и предложил:

– Прошу делать ставки, джентльмены.

Себастьян положил две ассигнации на семерку треф. Остальные тоже сделали свои ставки.

Грейсмер открыл первую карту и положил семерку треф справа от колоды.

Себастьян молча толкнул к нему его выигрыш. Граф улыбнулся и встретился с холодным взглядом Керрингтона.

– Попробуйте еще один заход, Себастьян. Может быть, вам снова повезет, – посоветовал Керрингтон.

Себастьян покачал головой.

– Не сегодня, милорд… Я к вашим услугам.

Он последовал за Маркусом к креслам у камина.

Грейсмер подложил семерку треф. Себастьян ожидал этого, хотя и не понял, как это было проделано. Себастьян знал много всяких трюков с картами, а вот сейчас пропустил. Догадывался, что Грейсмер придумает что-нибудь в этом роде, но проглядел. До сих пор Грейсмер играл по правилам, да и ставка-то была всего сто гиней. Что же заставило его выигрывать таким способом? Может быть, это просто тренировка, чтобы не потерять форму, как у них с Джудит? Или не может простить проигрыша, хотя бы и малого, человеку, которого решил ощипать?

Себастьян знал, что добился своего: Грейсмер наметил его в качестве очередной жертвы. Теперь надо усыпить его бдительность цепочкой последовательных выигрышей и проигрышей, пока не закрепится Джудит. Тогда у графа не возникнет никаких вопросов по поводу ее присутствия у карточного стола. Дело в том, что у мошенника никаким искусством не выиграешь. Жульничеству можно противопоставить только еще более хитрое жульничество. Себастьян еще поработает вместе с сестрой, еще как поработает… но торопиться не следует. И придется на проигрыши выделить больше средств, чем раньше предполагалось.

Приняв такое решение, Себастьян выбросил Грейсмера из головы, взял со столика бокал портвейна и с улыбкой обратился к Маркусу:

– Так что это за незаконченное дело, Маркус? Признаюсь, я сильно заинтригован.

– Я просто вам должен, – ответил Маркус и тоже взял бокал. – Сколько вы заплатили за лошадей Джудит?

– Немногим больше четырех сотен, – беспечно отозвался Себастьян. – Удачно выторговал.

– Прекрасно. – Маркус откинулся на спинку кресла, – А за кабриолет?

– По-моему, двести пятьдесят. Это, конечно, грабеж, но я решил не возмущаться.

– И совершенно правильно, – поспешил заверить его Маркус. – Если вас устроит, я мог бы дать вам чек в мой банк на шестьсот пятьдесят гиней.

Себастьян поперхнулся портвейном:

– Зачем?

– Но в данном случае вы действовали как торговый агент своей сестры.

– Да, конечно… но… О… – Наконец-то до него дошло. – Вы неправильно меня поняли, Маркус. Я просто покупал лошадей и кабриолет, а оплатила все Джудит, до единого пенни.

– Джудит?! – Маркус мгновенно выпрямился. – Не надо так шутить со мной, Себастьян. Мне прекрасно известно, что вашей сестре неоткуда взять такую сумму. Я недавно проверял все ее счета.

Он поставил бокал на стол.

– Я согласен с тем, чтобы Джудит имела своих лошадей и экипаж, но, как вы понимаете, расходы на это должны быть полностью моими.

Себастьян нахмурился. Куда же он забрался, в какие дебри? У него просто выпало из памяти, что Маркус не знает о материальной независимости Джудит. Ну хорошо, а как сейчас быть? Не может же он взять у Маркуса эти деньги. Это будет вообще черт знает что! После минутного размышления он спохватился:

– Вы где-то ошиблись, Маркус, В арифметике. Уверяю вас, моя сестра умеет выкручиваться. Может быть, она на чем-то сэкономила? Джудит, – добавил он с добродушной улыбкой, – берет совсем немного денег и буквально творит с ними чудеса.

– Откуда же она их… – Вопрос застыл на губах Маркуса, он все понял.

»Господи, как мог я быть таким наивным? Слепым? Значит, я ограничил ее в средствах, и она вновь принялась за старое».

– Я понимаю это так, что источником доходов Джудит являются ее карточные выигрыши. То есть она возобновила игру с высокими ставками. Ответьте мне, прав я или нет? – Голос у Маркуса был ровный, ни единого намека на то, что он кипит от гнева.

Себастьян взглянул на зятя; было очевидно, что водить его за нос бесполезно. Абсолютно бесполезно.

– А что вы хотели? Чтобы Джудит приняла ваши унизительные условия? Вы ограничили ее расходы и тем самым оставили ей единственный путь.

Маркус пропустил сказанное мимо ушей. Ровным голосом он продолжил:

– Вы можете сказать, сколько моя жена может вот таким способом получить за неделю?

Себастьян прикусил нижнюю губу:

– Это будет зависеть от того, где она будет играть и насколько нужны ей деньги. За хороший вечер она может сделать не меньше тысячи, не привлекая ничьего внимания. Разумеется, много больше, если играть на Пикеринг-стрит.

Маркус чувствовал, что в голове у него сейчас что-то изорвется.

– В общем, она взялась за старое?

– Поймите, Керрингтон, Джудит не такая, как другие женщины. У нее есть гордость, возможно, больше, чем у всех остальных. И если вы попробуете подавить ее волю, она будет сражаться не на жизнь, а на смерть! Никто, понимаете, никто никогда в жизни ею не командовал. Она никогда ни от кого материально не зависела. Если бы вы ей больше доверяли, ничего подобного не случилось бы.

– Я очень вам признателен за то, что вы сейчас сказали. – Маркус встал. – А теперь я прошу меня извинить. Мне надо разыскать вашу сестру. Все это произвело на меня такое сильное впечатление, что я ощущаю острую необходимость поделиться этим с ней.

С тяжелым сердцем Себастьян наблюдал за Маркусом, как тот, твердо ступая и держа голову подчеркнуто высоко, вышел из зала.

Брак сестры с самого начала был хрупким сооружением. И вот сейчас оно дало трещины. Можно ли здесь что-то поправить, покажет будущее. Но в любом случае у нее есть брат, и, несомненно, очень скоро Джудит понадобится его помощь. Выпив еще один бокал портвейна, Себастьян в ожидании развития событий отправился домой.

Глава 20

Маркус шагал по безлюдной улице. Ночь были темная, но ему сейчас было все едино – что ночь, что день. В душе клокотало жуткое варево: равные пропорции гнева, разочарования и еще чего-то, что можно было бы квалифицировать как печаль или сожаление. Сожаление, что вот разрушилась его вера в то, что их брак, построенный на песке, возможно было перенести на цементный фундамент. А он уже стал освобождаться от недоверия, начал испытывать к жене по-настоящему теплые чувства. К ней самой, а не к ее телу. И вдруг все мигом сгорело, остался один пепел.

»Значит, ей от меня нужно только одно – деньги. И если их недостаточно – она и думать не думает, в какое положение поставит меня, себя, – просто делает то, что хочет. Лицедействует, как всегда. Ни малейшего желания стать моей женой в полном смысле этого слова, как-то приспособить свой образ жизни, как-то попытаться понять, что у нее теперь есть определенные обязанности, что положение ее обязывает. Нет, она только пыталась использовать преимущества этого положения. Она использовала меня, причем с самого начала».

На углу Дюк-стрит и Пиккадилли от столь грустных размышлений его заставили оторваться какие-то крики. По тротуару двигалась группа молодых людей примерно возраста Чарли. В общем, золотая молодежь. Они шагали рука об руку, пьяные, и размахивали бутылками с бургундским. Один из них изредка палил в воздух из какого-то старинного пистолета. Этот шум привлек внимание полицейского. Он вышел из переулка и высоко поднял фонарь, чтобы рассмотреть, что там творится. Это было его ошибкой. С диким гиканьем банда рванула вперед и мгновенно окружила этого человека. Выкрикивая ругательства, они издевательски начали гонять его по кругу, награждая тумаками.

Наконец-то гнев Маркуса – а он достиг к тому времени уже наивысшей точки кипения – нашел выход. Он ринулся к ним и, прорвавшись в центр круга, начал работать тростью. Работал он хорошо, да и трость была крепкая. Дебоширы вначале опешили, потом попытались оказать сопротивление, но тщетно. Один парень, у которого лицо уже было запито кровью, бросился вперед с половиной разбитой бутылки в руке. Но Маркус цепко схватил его запястье и вывернул руку. Негодяю было достаточно только взглянуть маркизу в глаза, как он выронил оружие и вместе со своими дружками позорно бежал.

– Подонки! – раздраженно бросил Маркус, отбрасывая ногой разбитую бутылку. – У них есть деньги и время, а пот заняться нечем. Их бы в армию года на два, там бы из них сделали людей.

Полицейский с ним согласился, но нервничал: избавитель показался ему опаснее нападавших. Бормоча слова благодарности, он поспешил ретироваться.

Маркус подходил к особняку семейства Херон на Керзон-стрит, нисколько не успокоившись. Он услышал звуки музыки, поглядел на ярко освещенные окна и поморщился, У входа отдал распоряжение дворецкому подать карету дели Керрингтон.

Его встретила улыбающаяся хозяйка бала, польщенная, что маркиз удостоил ее бал своим присутствием. Маркусу стоило больших трудов соблюсти приличия, но Аманде Херон все равно было ясно, что мыслями достопочтенный маркиз Керрингтон сейчас где-то в другом месте, и. судя но его лицу, это невеселые мысли. Она была рада, когда Маркус, извинившись, направился прямо в игорный зал, бросив по пути беглый взгляд на танцевальную площадку.

Джудит среди танцующих не было. Не было ее и в главном игорном зале. «Возможно, здесь для нее ставки слишком низкие», – с горечью подумал он, направляясь в следующий зал. Не успев ступить на порог, он сразу же услышал смех Джудит.

– Салли, ну что за позор! Ты снова попалась. Кик ты могла пропустить эту уловку?

– А это потому, Джудит, что уже поздно, – оправдывалась Салли. – У меня нет никаких сил быть внимательной.

С минуту Маркус постоял в тени тяжелых портьер. За столом сидели десять человек и играли в мушку. Видимо, просто так, для развлечения. Наивысшая ставка была – шиллинг. Но рядом с Джудит высилась внушительная горка шиллингов. В этот момент джентльмен напротив передвинул в ее сторону еще горсть.

– Леди Керрингтон, вы снова выиграли.

– Что вы говорите? Просто не может быть, – пробормотал Маркус, направляясь к столу.

Слышать голос супруга Джудит сейчас было приятно, а тон, каким он это произнес, она пока не уловила. Подняла голову, улыбнулась ему, но улыбка быстро пропала, как только Джудит увидела выражение его лица. От предчувствия чего-то скверного неприятно заныло между лопатками.

– Керрингтон, я не ожидала, что ты появишься здесь.

– Разве это твои масштабы, моя дорогая? – Он показал на карты и горку мелких монет, не скрывая сарказма и едва сдерживаемой ярости.

Легкий румяней чуть тронул щеки Джудит. Да, предчувствие ее не обмануло. За столом воцарилась неловкая тишина. Все с любопытством поглядывали на лорда Керрингтона.

– А мне всегда нравились такие спокойные игры, – усмехнулась она, отчаянно пытаясь разрядить обстановку. – Мы сейчас отлично отдыхаем. – Последнее она произнесла, апеллируя к столу.

– Отлично, – охотно отозвалась Изобель, собирая карты и ободряюще улыбаясь Джудит. – Вы присоединитесь к нам, лорд Керрингтон?

Он покачал головой и довольно невежливо ответил;

– Я жду только, когда моя жена скажет всем до свидания.

Катастрофу можно было предотвратить только беспрекословным подчинением. Джудит выдвинула кресло и взяла сумочку. В висках у нее стучало.

– Ты забыла свой выигрыш, – заметил супруг.

– Он вернется обратно в банк. – И Джудит подтолкнула деньги к центру стола.

Она пожелала всем спокойной ночи и, хотя губы плохо ее слушались, пыталась улыбаться так, будто ничего не произошло. Все смотрели на нее с сочувственным пониманием.

– Значит, такой выигрыш не стоит принимать во внимание? – прошептал Маркус, предлагая взять его под руку.

Джудит попыталась высвободить руку, но он не отпускал. Дальнейшие попытки означали бы просто борьбу.

Кругом был народ, и сказать что-то вразумительное в подобной обстановке было невозможно. Поэтому Джудит предпочла изобразить застывшую улыбку.

– Маркус, что все это значит? – Она с тоской заметили, что голос ее дрожит, и попыталась себя убедить, что это не от страха, а от злости и обиды из-за того, что он поставил ее в такое неловкое положение.

– Никаких обсуждений. По крайней мере сейчас – объявил он ледяным тоном.

– Но я требую…

– Ты ничего не имеешь права требовать.

И с таким это было сказано гневом, что Джудит замолкла. Она забилась в угол кареты и принялась, правда безуспешно, искать ключ к пониманию того, что случилось и что еще случиться. А случилось, видимо, нечто ужасное. Но что?

Маркус сошел вниз и помог Джудит. Ночной лакей открыл им дверь и, пожелав спокойной ночи, стад ее запирать.

Увидев, что Джудит направляется к лестнице, Маркус взял ее за плечи:

– Мы поговорим в библиотеке.

Она вывернулась из его рук – первый независимый жест с момента встречи у игрового стола – и зашагала по коридору впереди него.

– Ну, а теперь, Маркус, ты объяснишь наконец, что произошло?

Когда она снимала перчатки, медленно, палец за пальцем, руки ее дрожали, но голос был

уже ровный.

Дом спал, и в этой тишине Маркус долго не отвечал. Он бросил трость и перчатки на стол и налил себе рюмку коньяка. Когда он заговорил, голос его звучал спокойно и даже отстранен но:

– Должен с грустью констатировать, что я был до непростительности наивен. Мне почему-то втемяшилось в голову – признаюсь сейчас, это было довольно глупо, – что поскольку своей цели замужеством ты уже достигла, то тебе нет никакой необходимости продолжать игру. Я имею в виду карты.

Значит, вот оно что. Ее губы побелели.

– Когда ты дал понять, что не собираешься полностью оплачивать мои расходы, мне не оставалось ничего, кроме как оплачивать их самой. Для меня это даже лучше. Я не желаю зависеть от причуд твоей щедрости.

– А я и не говорил, что не собираюсь полностью или не полностью оплачивать твои расходы. Я только сказал что как твой муж, намереваюсь их контролировать, Мое состояние не может и не должно быть в полном твоем распоряжении, хотя, как я теперь понимаю, ты ожидала именно этого.

Джудит показалось, что от стыда она сжалась до размеров маленького горячего шарика.

– Мне и в голову не приходило, что я могу неограниченно расходовать твои деньги, – тихо произнесла она. – Но, как твоя жена, я рассчитывала, что ты гарантируешь мне в этом смысле определенную свободу, а не сведешь мое существование до уровня бедной родственницы или школьницы, вынужденной клянчить деньги на карманные расходы.

– И ты решила, что лучше брать деньги у других?

– Я ни у кого деньги не брала, – почти закричала Джудит. – Я их выигрывала. А выигрывала потому, что играла лучше.

– Ты выигрывала потому, что ты опытная, прожженная авантюристка. Я думал… я надеялся, что, с Божьей помощью, нам удастся наладить взаимопонимание. Но какое может быть взаимопонимание, Джудит? Ты манипулируешь всеми, кто встречается на твоем пути. Если, конечно, это тебе выгодно.

– Нет, – прошептала она.

Внизу живота нестерпимо болело. Джудит прижала ладони к щекам и повторила:

– Нет, это не так.

– В самом деле? – Его брови приподнялись. – Скажи-ка мне, пожалуйста, Джудит, когда ты в первый раз решила, что я именно тот, кому можно выгодно сбыть свое бесценное целомудрие? Когда? В тот момент, когда впервые меня увидела? Или сообразила это позднее… по пути в Катр-Бра?

– Что ты такое говоришь? – Ее глаза расширились от ужаса. – Я даже не понимаю, что ты говоришь.

– Ах вот как? Не понимаешь? Тогда позволь мне объяснить тебе, моя тупая, несообразительная жена.

Он отошел подальше, боясь потерять над собой контроль.

– Так вот, слушай: у тебя было кое-что ценное – по крайней мере ты считала это ценным – твоя невинность, и ты все прикидывала, кому бы выгоднее ее продать. Естественно, тому, кто предложит больше. И такой нашелся. Разумеется, олух, не знающий, с кем имеет дело. Вначале ты разыграла опытную женщину, без предрассудков. Это был отличный трюк, и я на него попался. А когда понял, было уже поздно.

Джудит было плохо. Ее тошнило. Такого вообще прежде с ней никогда не было. Значит, все это время он думал, что она специально прикинулась распутной женщиной, чтобы своей невинностью заставить его жениться.

– Нет, – едва слышно произнесла она. – Это неправда. Я и не думала о своем целомудрии, когда была с тобой. Я думала только о тебе… ты должен вспомнить, как это было. Как ты только мог подумать обо мне такое? Я вообще не представляю, как можно подумать такое. – Говорить ей мешали слезы, и она уже не сдерживала их.

Маркус ее почти не слушал. Только раздраженно махнул рукой:

– Ну, устраивать представления ты большим мастерица. А какой спектакль ты разыграла тогда в гостинице, когда, на твое счастье, там оказались мои друзья! Хороший ты капкан поставила, верно? И захлопнула его умело.

– Нет, – снова прошептала она. – Все было совсем не так. Тяжесть на сердце стала свинцовой. Она была сражена наповал. Никакого желания сопротивляться и защищаться у нее сейчас не было.

– А теперь слушай меня внимательно. – Маркус говорил медленно и отчетливо. – Поскольку ты все-таки моя жена и с этим ничего не поделаешь, тебе придется начать вести себя соответствующим образом. Лимит доверия ты уже весь исчерпала. Поэтому отныне за пределами этого дома ты имеешь право играть только в вист и в мушку. Я буду контролировать каждый твой шаг, – Он начат перечислять, загибая пальцы: – Принимать приглашения ты будешь только с моего одобрения, в игорный зал входить будешь только в моем сопровождении, и если я увижу тебя играющей во что-то еще, кроме виста и мушки, то немедленно, невзирая ни на какие приличия, заставлю тебя покинуть зал. Тебе понятно?

– Да, – тихо отозвалась она, а сама подумала: «Значит, ты хочешь засадить меня в тюрьму, а сам станешь надзирателем».

– Пойдем дальше, – холодно объявил он. – Тебе придется спрашивать моего разрешения на любое приобретение. Я хочу знать, для какой цели ты это покупаешь, насколько это необходимо и сколько это стоит. И тогда я решу, надо покупать или нет. Ты больше не одурачить меня, Джудит. – Маркус отвернулся к окну, раздвинул шторы и устремил взгляд в беззвездное ночное небо.

Он услышал, как дверь за его спиной тихо затворилась. Значит, Джудит ушла.

Боже, как его предали! И что же теперь? Вот так мучиться всю жизнь?

Он знал – он чувствовал, – что отныне жена будет причинять ему только боль, одну боль. Потому что он начал любить ее… но, похоже, он любил призрак.

Маркус снова налил бренди, залпом выпил и пошел к себе.

С кресла у камина поднялся сонный Чевли:

– Надеюсь, вы прекрасно провели вечер, милорд.