Текст книги "Единственная ночь"

– Рад слышать. – Рейфу стало легче.

– Надеюсь, твоя стряпня мне не повредит. Доктор Рид говорит, что я буду действовать вам на нервы еще несколько лет. Кстати, предупреждаю: в конце этой недели я собираюсь в Портленд.

Брайс приехал за Митчеллом в одиннадцатом часу. Ханна стояла на веранде с Рейфом и Уинстоном, глядя, как удаляется большая машина. Она повернула налево, и вскоре огоньки задних фар исчезли в ночи.

Ханна старалась взять себя в руки. За ужином она расслабилась, а когда разговор зашел о смерти Кэтлин Садлер, вообще забыла о неловкости, которую пережила в начале вечера. Но теперь, оставшись вдвоем с Рейфом, она снова забеспокоилась.

Вопрос по-прежнему стоял ребром. Услышал ли Рейф клятву Митчелла не дать ее, Ханну, в обиду?

– По-моему, вечер прошел успешно, – решительно произнесла она, повернулась и направилась к двери дома. – Митчеллу понравился ужин, он не отказался помочь нам выяснить, что происходит. О большем нечего и мечтать.

– Кроме одного, – уточнил Рейф.

– Если хочешь, я помогу тебе вымыть посуду, – предложила она.

Рейф прислонился к перилам веранды и вгляделся в лицо Ханны, освещенное мягким желтоватым светом фонаря.

– Спасибо, буду очень рад. Но я говорил не о посуде. Я тут подумал…

Сердце Ханны забилось слишком быстро – наверное, от чашки крепкого кофе после ужина.

– О чем?

– Помнишь, за ужином я говорил, что вчера ночью тот, кто унес Уинстона в бухту, метил в тебя, а не в твою собаку?

Пол покачнулся под ее ногами.

– Ты считаешь, что кто-то пытался вчера ночью убить меня?

– Не знаю, может, неизвестный просто рассчитывал на удобную случайность. Но одно я знаю точно: больше мы не можем рисковать.

Ханна похолодела.

– Ты слишком спешишь с выводами, Рейф.

Он выпрямился, прошелся по веранде, остановился перед Ханной и положил ладони ей на плечи.

– Послушай, я не хотел пугать тебя, но другого способа убедить тебя я не вижу.

– Убедить меня – в чем?

– Больше тебе нельзя оставаться одной в доме родителей.

– Я подумаю об этом, – пообещала Ханна.

– Я просто пытаюсь рассуждать разумно и логично. На мой взгляд, у нас есть два выхода. Вы с Уинстоном можете переселиться ко мне, или я – к вам. Выбор за тобой. Я согласен на любой вариант, но думаю, гораздо удобнее нам было бы здесь. Здесь просторнее. Если хочешь, забирай себе весь третий этаж.

На долю секунды Ханна оказалась на грани элементарной паники. Одно дело – провести вместе ночь, прокладывая курс в неизведанных водах взаимоотношений, и совсем другое – переселиться сюда, к Рейфу. Ханна не совсем понимала, в чем заключается различие, но чувствовала его важность. И пыталась заранее предугадать все возможные последствия.

– Пойдут разговоры, – заметила она.

Довод оказался неубедительным. Ханна поняла это раньше, чем Рейф удивленно поднял брови.

– О нас уже судачат, – сухо напомнил он. – Так что твой переезд сюда никого не удивит. А ты можешь объяснять, что просто решила заявить свои права на половину Дримскейпа.

«Это абсолютно разумное, практичное предложение», – сказала самой себе Ханна. В доме несколько ванных и множество комнат. А если вчера ночью ее и вправду пытались утопить? Половина Дримскейпа принадлежит ей.

– Ладно, – холодно откликнулась она. – Я съезжу за вещами. Но сначала давай установим правила…

– Этого я и опасался. Хочешь, угадаю, что ты называешь правилами? Отдельные спальни – так?

– Так будет лучше, – строго сказала она. – Иначе все слишком осложнится.

– Значит, если ты постоянно будешь делить спальню со мной, положение осложнится?

Ханна прищурилась:

– Одна ночь…

– Безумной страсти? – услужливо подсказал он.

Ханна замерла.

– Одна ночь, проведенная вместе, ничего не значит. А общая спальня – это уже… это…

– Похоже на обязательство? – Его взгляд стал насмешливым.

– Да, – обозлившись, выпалила она. – На обязательство! Которое никто из нас на себя не брал.

– Мы просто об этом не заговаривали.

– Не в этом дело. – Ханна отчетливо слышала в своем голосе желчные нотки. – Если я и останусь здесь, то лишь на моих условиях, а это означает, что спать мы будем в разных комнатах.

Рейф с подозрительным равнодушием махнул рукой:

– Ладно, как скажешь. Я отвезу тебя домой и помогу собрать вещи.

– Это ни к чему.

– Если ты поможешь мне с посудой, я просто обязан вернуть тебе долг.

Подозрение возникло и исчезло. Слишком уж он старателен! Но, вглядевшись в глаза Рейфа, Ханна не заметила в них ничего, кроме насмешки.

Поздно ночью Ханна вдруг проснулась в тревоге. Некоторое время она смотрела в потолок, а потом поняла, что не чувствует привычной тяжести лежащего в ногах Уинстона.

Из темноты доносилось тонкое поскуливание. Ханна встревожилась, рывком села на постели и включила свет.

Уинстон сидел перед дверью спальни, ему явно не терпелось выйти.

– Черт! – Ханна отбросила одеяло, накинула халат и поспешила к двери. – В чем дело? Кто-то следит за нами и здесь, в Дримскейпе? А я думала, все наши беды позади…

Уинстон осторожно поскребся в дверь. Ханна распахнула ее, и пес выскочил в неосвещенный коридор. Ханна последовала за ним.

На площадке второго этажа она помедлила.

– Надо разбудить Рейфа. Он должен знать, что происходит.

Но Уинстон не стал ждать ее. Спустившись на первый этаж, он растворился в темноте. Ханна перегнулась через перила, высматривая пса, и заметила, что в кухне горит свет. Рейф уже проснулся.

Она бросилась вниз, пробежала по коридору и ворвалась в кухню. И замерла, увидев, что Рейф стоит перед кухонным столом с ножом в руках. Одет он был только в потертые джинсы. По гладким плечам скользил отблеск лампы, босые ступни выглядели крепкими и невероятно сексуальными.

На тарелке перед Рейфом лежал остаток сыра фета. Уинстон с выжидательным видом уселся у ног Рейфа.

Ханна не сделала попытки пройти в кухню.

– Что случилось?

– Не спится, – объяснил Рейф, отрезал кусочек сыра и предложил его Уинстону. – Вот я и спустился перекусить. Хочешь сыра?

– Нет, спасибо. – Ханна разрывалась между желанием попросить сыра и осознанием, что ей пора возвращаться в спальню. Как всегда, оказавшись перед трудным выбором, она предпочла бездействовать. – А я думала, кто-то опять бродит вокруг дома.

– Здесь нет ни души. – Рейф с аппетитом жевал сыр. – Уинстон просто услышал, как я спускаюсь вниз. А тебе тоже не спится на новом месте?

– Я спала прекрасно, пока Уинстон не решил сопровождать тебя.

Пережевывая сыр, Рейф смотрел на нее с непроницаемым выражением лица.

– Рад за тебя. Мало кто способен уснуть на новом месте. Люди подолгу лежат без сна, глядят в потолок и размышляют.

– Размышляют?

– Да, – он отрезал еще ломтик сыра, – о том, о сем.

– Ясно. – Загадочный блеск в его глазах начал тревожить Ханну. Пора ретироваться, решила она, сжала на груди отвороты халата и попятилась. – Ну, если здесь все в порядке, пойду спать.

– А тебе когда-нибудь случалось просто лежать в постели и размышлять?

– Иногда, – помедлив, призналась она.

– Со мной в последнее время такое бывает очень часто.

– Вот как?

Рейф положил ломтик сыра на крекер и отправил их в рот.

– И ты не спросишь, о чем я думаю?

Ханна сделала еще шаг назад, не доверяя ему.

– Это меня не касается, – заявила она.

– Ты уверена? К примеру, сегодня я думал о том, кто, кроме Бев Болтон, мог бы посвятить нас в интимные тайны жителей Эклипс-Бей. И кое-что придумал.

Ханна скрестила руки на груди и прислонилась к дверному косяку.

– Только не говори, что среди твоих приятелей есть местный вуайерист!

– Хорошо, что он этого не слышит – он бы оскорбился. По-моему, он считает себя одиноким крестоносцем, борцом за свободу, тайну частной жизни и первую поправку к конституции.

– Насколько я понимаю, речь не о директоре публичной библиотеки.

– Нет. – Рейф съел еще ломтик сыра. – Завтра, пока Митчелл будет в Портленде, я побеседую со своим осведомителем.

– Знаешь, я была бы не прочь присутствовать при этом разговоре. – Ханна выдержала паузу. – С кем ты хочешь поговорить?

– С Верджилом Нэшем.

Ханна поморщилась:

– Об этом сразу узнает весь город.

– Сомневаюсь. Так ты хочешь съездить к нему со мной?

Ханна решила отнестись к ситуации философски:

– Ладно, от моей репутации здесь, в Эклипс-Бей, все равно уже ничего не осталось. Какое мне дело, даже если весь город узнает, что я хожу с тобой в порносалон!

– Правильно, – с энтузиазмом поддержал Рейф. – «Книги и видеокассеты для взрослых» Верджила – как раз то место, куда я просто обязан сводить девушку вроде тебя.

– Я знала, что ты умеешь развлекать знакомых. – Она повернулась, собираясь удалиться на третий этаж.

– Но я думал не только про Верджила Нэща, – светским тоном продолжал Рейф. – Еще я размышлял о фобиях.

У нее пересохло во рту. Значит, он все-таки подслушал ее разговор с Митчеллом. В ушах Ханны зловеще зашумело. Она медленно обернулась.

– Этого я и боялась.

– Знаешь, мой дед прав. Лучший способ избавиться от фобии – признать, что она существует. Просто взять и признать, понимаешь?

Она прокашлялась.

– В фобиях я не разбираюсь, но, по-моему, такой подход только спровоцирует серьезные приступы паники.

– Об этом я не подумал.

– Тогда подумай. А теперь извини, мне пора спать.

– Ханна!

Она нехотя обернулась:

– Ну что еще?

– Если у меня фобия, то приступы паники, похоже, бывают у тебя.

– Спокойной ночи, Рейф. – И она торопливо взбежала по лестнице.

Уинстон вернулся на третий этаж не сразу, а когда наконец появился в спальне, его шерсть была холодной и сырой. Ханна сообразила, что Рейф брал пса с собой на полуночную прогулку.

– О чем вы там болтали вдвоем? – шепотом спросила она.

Уинстон не ответил. Устроившись в ногах хозяйки, он довольно засопел.

– Ох уж эта мне мужская солидарность!

Она попыталась заснуть, но задача оказалась не из легких. Долгое время она просто смотрела в потолок и размышляла.

Глава 19

Заведение «Книги и видеокассеты для взрослых» Верджила располагалось на расстоянии сотни футов от официальной границы города Эклипс-Бей. Пятнадцать лет назад, обустраивая магазин, Верджил старательно выбрал место, находящееся вне досягаемости для местных реформаторов, активистов борьбы за гражданские права и членов городского совета, считавших, что верный путь к переизбранию – распоряжение о закрытии магазина, торгующего порнографией.

«Есть такой давний закон о недвижимости, – когда-то объяснял Верджил Рейфу. – Расположение решает все».

Верджил не сразу понял, что сделал удачный выбор: многие клиенты предпочитали заходить в магазин так, чтобы их при этом никто не видел. Когда у Верджила появился десяток постоянных клиентов, он устроил небольшую автостоянку – но за магазином, а не перед ним, где знакомые машины наверняка могли высмотреть соседи, деловые знакомые и родители.

– До сих пор не верю, что отважилась привести Уинстона в такое место. – Ханна поморщилась, глядя на заднюю дверь магазина и пристегивая к ошейнику пса поводок. – Надеюсь, Уинстон еще слишком молод, чтобы разобраться, что к чему.

– Ты сама захотела взять с собой Уинстона, – напомнил Рейф.

– Пока мы не узнаем, кто пытался убить его, я не оставлю его одного ни на минуту. – Ханна быстро оглядела почти пустую стоянку. – Хорошо еще, посетителей здесь сегодня немного.

– Их вообще нет, – поправил Рейф. – Вон тот фургон в углу принадлежит Верджилу.

– Да? Странно, что он до сих пор не разорился. Уже два часа дня, а в магазине пусто!

Рейф распахнул дверцу машины.

– Сюда обычно приходят в сумерках.

– Откуда ты знаешь?

– Это знают все. – Рейф захлопнул дверцу, не давая Ханне возможности продолжить расспросы.

Ханна опасливо вышла из машины.

– Идем, Уинстон. Только ничего не трогай, ладно?

Шнауцер легко выпрыгнул из машины и сразу остановился, с любопытством обнюхивая лежащую на асфальте пластиковую упаковку.

Ханна наклонилась, гадая, что его так заинтересовало, и издала испуганный возглас:

– Господи, да это же использованный презерватив! Ты что, не слышал меня, Уинстон? Ничего не трогай!

Она поспешно оттащила пса в сторону.

– И надолго вы тут застряли? – поинтересовался Рейф, открывая дверь магазина. – У нас полно дел.

Ханна ответила ему свирепым взглядом и вошла в дверь, ведя за собой Уинстона.

– Похоже, ты здесь частый гость.

– Да, в юности я с пользой провел здесь немало часов.

– Могу себе представить.

– Верджил – истинный пионер в области сексуального просвещения.

– Тоже мне «просвещение»! Верджил продает грязные книжонки и фильмы. К сексуальному просвещению он не имеет никакого отношения.

– Считай как хочешь. – Рейф вел ее по магазину. – Но я уверен, что Верджил тебе понравится.

– Надеюсь, больше я никогда не переступлю порог этого заведения, – выпалила Ханна, не придержав дверь, которая с грохотом захлопнулась.

– Дело твое.

Ханна не удостоила его ответом: она наблюдала за Уинстоном, который деловито обнюхивал выставленные на стеллаже баллончики со взбитыми сливками. На этикетке значилось: «Сливки страсти. Четыре эротических вкуса».

Уинстону явно пришелся по душе запах сливок со вкусом вишневого пирога.

– Уинстон, оставь их в покое.

Рейф понял, что после посещения магазина ему придется выслушать много нового.

– Рейф! – Из глубины магазина послышался приятный голос. – Я слышал, что ты вернулся. Рад снова видеть тебя.

Рейф радостно поприветствовал худощавого мужчину, сидящего в большом кресле у окна.

– Привет, Верджил, давно не виделись.

– Да, давно. – Верджил отложил книгу и поднялся. – Если верить последним сплетням, твоя очаровательная спутница – Ханна Харт?

– Ханна, познакомься с Верджилом.

Ханне удалось изобразить вежливую улыбку, но руки она Верджилу не протянула, сделав вид, что не может одновременно удерживать и поводок Уинстона, и сумочку.

– А ты ничуть не изменился, Верджил, – продолжал Рейф. – И жилет знакомый.

Серые глаза Верджила блеснули за толстыми стеклами очков. Он перевел взгляд на свой поношенный зеленый жилет, надетый поверх клетчатой рубашки.

– Верно. Не помню даже, когда он у меня появился. Наверное, достался на день рождения от какого-нибудь давно забытого родственника. Быстро летит время!

Верджил производил странное впечатление человека без возраста. Его прошлое, как и прошлое Аризоны Сноу, было окутано тайной. Никто не знал, откуда он родом и чем занимался, пока не построил магазин на окраине города. Худой, с аккуратной серебристой бородкой, сутулый, в очках, он больше походил на рассеянного профессора, запыленного книжного червя.

И это чистая правда, думал Рейф. Нэш получил прекрасное классическое образование и был владельцем огромной библиотеки, которую составляли книги по истории, литературе и философии. Рейф знал о ней потому, что часто листал эти книги.

Верджила никто не принял бы за торговца порнографией, но сам он считал себя профессионалом в этом недооцененном бизнесе. Однажды он сказал Рейфу, что посвятил себя продаже того, что много лет назад считалось эротикой, и с тех пор ни разу не пожалел об этом.

Верджил перевел взгляд с Рейфа на Ханну и вопросительно поднял седые брови.

– Рад, что вы нашли время навестить меня. Я слышал, что вы намерены превратить Дримскейп в отель и ресторан – по-моему, отличная мысль.

– Мы еще ничего не решили, – поспешила заявить Ханна.

– Но я уверен, что у вас все получится. – Верджил улыбнулся Рейфу: – А еще я слышал о твоих успехах.

– Как видишь, тюрьмы я избежал.

– Я в этом не сомневался.

– Видимо, раньше Рейф часто бывал здесь, – заметила Ханна.

– Да, – с отеческой гордостью подтвердил Верджил. – Я продал ему первый презерватив и объяснил, как правильно пользоваться им.

– Ясно.

Рейф поморщился:

– Послушай, Ханна, я бывал здесь даже не каждую неделю. И потом, никто не рисковал покупать презервативы в местной аптеке – об этом сразу узнал бы весь город. Удобнее было заходить к Верджилу.

Ханна подняла глаза к потолку:

– Будь любезен, избавь меня от подробностей!

Верджил усмехнулся:

– Похоже, ваша тетя Изабель была права: вы созданы друг для друга.

Ханна уставилась на него:

– Вы были знакомы с Изабель?

– Конечно. У нас были общие интересы.

– Трудно поверить.

Верджил приподнял бровь:

– Вы не знали, что она коллекционировала эротику восемнадцатого века?

– Нет, – от неожиданности Ханна поперхнулась, – она об этом не говорила.

– Очень жаль. Я помогал ей пополнять коллекцию – видите ли, у меня множество знакомых среди букинистов. Книги и гравюры Изабель вы найдете в Дримскейпе – только умоляю, не выбрасывайте и не продавайте их, не посоветовавшись со мной! У нее были тома стоимостью несколько тысяч долларов.

– Боже мой… – слабо выговорила Ханна. – Оказывается, я совсем ее не знала…

Рейф с трудом сдерживал смех. Такой растерянности на лице Ханны он еще никогда не видел.

Верджил наклонился, и протянул руку Уинстону:

– Славный пес.

Ханна нахмурилась, увидев, как охотно Уинстон подошел обнюхать руку незнакомца. Дождавшись, когда пес отойдет, она произнесла:

– Спасибо.

Рейф вдруг почувствовал, что она смягчилась. Верджил схватился за поясницу и с трудом выпрямился.

– Артрит, – объяснил он. – Или старая военная рана. Теперь уже не разобрать.

– С какой войны? – уточнила Ханна.

– Какая разница? Все они одинаковы, особенно когда воюешь сам. – Он перевел взгляд на Рейфа: – Ну, чем могу помочь? По-моему, вы пришли не за последним номером журнала «Фетиш» и не за кассетой «Алиса в Стране секс-чудес».

Рейф прислонился к прилавку, на котором были разложены по ранжиру фаллоимитаторы радужных расцветок, сунул руки в карманы и перешел прямиком к делу:

– Мы насчет убийства Кэтлин Садлер. У нас с Ханной есть причины считать, что она погибла не из-за несчастного случая.

– Да, конечно, – горестно закивал Верджил.

Ханна встрепенулась:

– Похоже, вы ничуть не удивлены, мистер Нэш.

– А чему тут удивляться? Я слышал, о чем говорят в городе.

– Что именно ты слышал? – спросил Рейф.

Верджил пожал сутулыми плечами:

– Всем известно, что вчера вы вдвоем побывали у Делла Садлера. Сразу стало ясно, о чем вы с ним говорили.

– Ладно, поговорим начистоту, – предложил Рейф. – В последнее время произошло несколько событий, наводящих на мысль, что кто-то хочет помешать новым расследованиям.

Верджил молча ждал продолжения.

– У нас есть предположение, что Кэтлин Садлер кого-то шантажировала, – вмешалась Ханна. – Если это, правда, значит, ее убили, чтобы заставить замолчать.

В глазах Верджила блеснуло любопытство.

– Что вы говорите!

– Пока нам нечего добавить, – продолжал Рейф. – Но похоже, шантаж имел отношение к личной, точнее – к сексуальной жизни.

– Такое часто случается. – Верджил сделал паузу. – Значит, убийца вел на редкость любопытную сексуальную жизнь.

– Поэтому мы и приехали к тебе, – заключил Рейф. – Ты не знаешь, кто из местных мужчин любит носить женское белье?

– Могу сразу назвать не меньше полудюжины фамилий, – отозвался Верджил. – Но тогда расследование затянется надолго.

– Вы шутите? – ахнула Ханна. – В Эклипс-Бей есть шестеро мужчин, которым нравится переодеваться в женское белье?

– Женское белье – один из самых распространенных фетишей, – тоном профессионального лектора объяснил Верджил. – Обычно пристрастие к нему считается безобидной причудой. История человечества сохранила упоминания о множестве выдающихся людей, которые любили женское белье, – среди них были монархи, военачальники, президенты, государственные деятели…

– Лучше скажи, кто из жителей Эклипс-Бей мог опасаться, что о его страсти к женскому белью узнает весь город? – перебил Рейф, не давая Верджилу увлечься.

– Думаю, все они в разной степени опасались разоблачения.

Ханна не сводила с него глаз.

– Значит, любой из них мог бы заплатить шантажисту или убить его?

Обдумывая вопрос, Верджил поглаживал аккуратную бородку, и наконец решительно покачал головой:

– Откровенно говоря, никто из них не подходит на роль убийцы. Но кто знает?..

– Итак, шестеро мужчин, – напомнил Рейф.

– Это лишь те, кого я сразу вспомнил, – потому что часто имел с ними дело, – предупредил Верджил. – Несомненно, были и другие, которые никогда не заходили ко мне.

Ханна вздохнула:

– Безнадежное дело! Нам никогда не составить полный список и тем более не узнать, кто где был в ночь смерти Кэтлин…

– Это ни к чему, – возразил Верджил. – Надо только выяснить, кто из них был знаком с Кэтлин.

– Судя по тому, что я слышала, список получится огромным. – Ханна метнула в сторону Рейфа мрачный взгляд.

– Не смотри так на меня, – спокойно отозвался Рейф. – Я предпочитаю видеть женское белье на женщинах.

– Кстати, Рейф – единственный подозреваемый, у которого нашлось железное алиби, – напомнил Верджил. – Благодаря вам, Ханна.

– Помню. – Ханна нахмурилась. – И все-таки должен быть какой-то способ сузить круг подозреваемых!

– Для начала можно отсеять тех мужчин, которые в то время не располагали значительными средствами, – предложил Верджил. – Шантажировать неплатежеспособного человека бесполезно.

Рейф заинтересовался.

– Ты прав. Значит, список становится короче.

Но Ханна продолжала хмуриться.

– Если он мог заплатить шантажистке, значит, был достаточно богат, чтобы в тот вечер удостоиться приглашения на прием в институт. А если он был там, значит, у него есть алиби.

– Я в этом не уверен, – возразил Рейф. – В тот вечер институт был переполнен. Съехались все, кто имел хоть какой-нибудь вес в Эклипс-Бей. Кто-нибудь из этих людей мог ненадолго ускользнуть с приема, убить Кэтлин и вернуться в институт как ни в чем не бывало.

– Но узнать, кто отлучался с приема, невозможно, – напомнил Верджил.

Рейф и Ханна переглянулись, понимая, что думают об одном и том же.

– Есть один способ, – сообщил Рейф.

– Правда? – встрепенулся Верджил. – Удивительно! Как вы сами понимаете, будь обстоятельства другими, я не стал бы помогать вам. Но если кто-то покушался на вашу жизнь, мисс Харт, я охотно помогу. Только попрошу запомнить одно…

– Что именно? – спросил Рейф.

– Когда речь заходит о шантаже, – со всей серьезностью объяснил Верджил, – порой мотивы для убийства возникают не только у жертвы шантажиста.

Ханна удивленно подняла брови:

– У кого же еще?

– Например, у того, кто возлагает большие надежды на жертву шантажиста.

Рейф уставился на него:

– Черт! Думаешь, искать надо жен любителей женского белья?

– Помнишь старую поговорку о том, что женщины подчас бывают опаснее мужчин? Ужены известного, богатого или влиятельного человека, ставшего жертвой шантажа, есть причины опасаться за свое состояние и положение в будущем.

Все задумались. Потом Верджил отвернулся и направился к прилавку. Взяв ручку, он написал в столбик несколько фамилий на листе желтоватой бумаги.

Ханна придвинулась к Рейфу и понизила голос:

– Ты уже знаешь, кто сможет сказать нам, кто уезжал из института в ту ночь между полуночью и двумя часами ночи?

– Знаю. Эй-Зед.

– Да. – Ханна перевела взгляд на Верджила. – Ты знаешь ее лучше, чем я. Как думаешь, она согласится показать тебе свои записи?

– Я попытаюсь уговорить ее.

– Но даже если мы найдем подозреваемых, что нам делать дальше? Официально считается, что причиной смерти Кэтлин стал несчастный случай, а доказать обратное мы не можем.

– Когда у нас появится хотя бы один достойный подозреваемый, мы подумаем и об этом.

Некоторое время они стояли молча, ожидая, когда Верджил закончит список. Рейфом быстро овладевало беспокойство. Он принялся разглядывать мягкие кожаные наручники, взял одни и внимательно изучил застежку-липучку.

Ханна одарила его тем же взглядом, что и Уинстона, когда тот пытался обнюхать презерватив на стоянке.

– Не вздумай, – предостерегла она.

С привычным чувством удовлетворения Митчелл опустился в пухлое низкое кресло. Год назад, когда он начал регулярно навещать Бев, кресло было новым. Но в последнее время Митчелл так часто и подолгу просиживал в нем, что кожаная обивка промялась, приняла очертания его тела. Кресло было комфортабельным и уютным. Как и сама Бев, мелькнуло в голове у Митчелла.

Но Бев была не просто уютной и доброжелательной: что-то в ней стимулировало Митчелла и умственно, и физически. Ему нравилось спорить с Бев, играть с ней в карты, подолгу гулять по берегу реки. Рядом с Бев Митчеллу становилось хорошо, как ни с одной другой женщиной, даже в неистовые годы после ссоры с Хартом, когда он гнался за призраком страсти так, как другие мужчины гоняются за богатством, славой или просто приливами адреналина.

Бев вошла в гостиную с подносом в руках, и Митчелл повернулся к ней. Чувство удовлетворения приятно отзывалось где-то в глубине его души. Глаза Бев светились мудростью, добродушием и юмором. К себе она неизменно была строга, но в отличие от большинства знакомых Митчелла она никого не судила – наоборот, принимала людей такими, какие они есть.

Удивительная женщина, думал Митчелл, наблюдая, как она разливает кофе. Бев свято верила в пользу витаминов и спорта, и результаты этой веры были налицо: ее окружала здоровая, энергичная аура. Но это не спасло Бев от распространенных хронических заболеваний, появляющихся с возрастом. Полгода назад Митчелл заметил флакон с таблетками от давления в кухонном шкафчике над раковиной. Еще один пузырек со средством от артрита стоял у Бев в ванной – то же лекарство прописал Митчеллу его врач. Но, благодаря природному оптимизму и жажде жизни, Бев выглядела гораздо моложе своих лет.

Она всегда отличалась чувством меры и стиля. Недавно она подстригла серебристо-седые волосы, выбрав короткую элегантную стрижку «боб». Изысканный брючный черно-белый костюм подчеркивал достоинства подтянутой фигуры. В мочки ушей были вдеты маленькие серебряные сережки.

Улыбнувшись, Бев подала Митчеллу чашку кофе.

– Что нового в Эклипс-Бей? Ты ладишь с Рейфом?

– Как всегда. – Митчелл отпил кофе: в самый раз сахара и немножко молока. Бев прекрасно знала его привычки. – А может, даже лучше. И все-таки он упрямец, каких мало.

Бев села, скрестив ноги грациозным бессознательно-женственным движением, побудившим Митчелла одобрительно кивнуть. Несколько месяцев назад врач прописал ему одно средство, которое сотворило чудо. В последнее время Митчелл и Бев часто радовались этому.

– Яблоко от яблони, – улыбнулась Бев.

– Это старую пословицу повторяют все подряд.

– Потому что она верна.

Митчелл слегка рассердился:

– Ладно, я позабочусь о том, чтобы Рейф не повторял моих ошибок.

Бев коротко засмеялась:

– Достойная цель. Желаю успеха.

– Спасибо, он мне не помешает. – Митчелл нахмурился. – Рейф встречается с Ханной Харт.

Брови Бев поднялись в изумлении.

– Ты хочешь сказать, у них роман?

– Да, по вине Изабель. Если бы она не завещала этот чертов дом им обоим, ничего бы не было!

– Объясни, что случилось?

– Я же только что сказал – они спят вместе!

– Ты уверен?

– Да об этом знает весь город!

Бев склонила голову набок, обдумывая это известие.

– На твоем месте я бы не беспокоилась. Изабель была на редкость мудрой женщиной. Она знала, что делает.

Митчелл заворчал:

– Может, знала, а может, и нет. Ладно, что теперь об этом говорить! Рейф встречается с Ханной, а ее родные об этом и не подозревают. Но когда слухи дойдут до Салливана Харта, он взбесится.

– Рейф и Ханна уже не дети. Они взрослые люди. Им самим решать, с кем встречаться.

– Рейф свое решение уже принял, и не подумав посоветоваться со мной. Ханна – милая девушка, хотя и носит фамилию Харт. Но если Рейф рассчитывает бросить ее и остаться безнаказанным, он жестоко ошибается.

Бев наблюдала за ним с дружеской насмешкой и любопытством.

– Ты считаешь, что Рейф должен жениться на Ханне?

Митчелл пристроил чашку с блюдцем на широком подлокотнике кресла.

– Да, именно так я и считаю.

– С каких это пор ты стал ревнителем старомодной морали?

– С тех пор, как увидел их вдвоем. Видела бы ты, как Рейф смотрит на нее! Ты бы все поняла.

– А что Ханна?

– И она смотрит на него так же. Беда в том, что они до смерти боятся друг друга.

– Значит, ты хочешь взять на себя роль купидона?

– Мой долг – помочь им. – Митчелл засмотрелся в окно на реку. – Я испортил жизнь своему сыну Синклеру, я был для него отвратительным примером. А он стал примером для Рейфа и Гейба. Значит, я и должен прервать эту цепь подражаний.

– И ради этого ты готов заставить Рейфа жениться на Ханне?

– Если смогу. – Митчелл помедлил и отпил еще кофе. – Но прежде чем я сам отведу Рейфа к алтарю, я должен помочь ему и Ханне разрешить еще одно затруднение.

– Какое?

Митчелл повернулся к ней:

– Рейф убедил себя, будто кто-то пару дней назад пытался убить Ханну и ее собаку.

Потрясенная, Бев несколько секунд не могла выговорить ни слова.

– Ты серьезно? – наконец произнесла она.

– На первый взгляд кажется, что какой-то ублюдок просто хотел утопить ее собаку, но Рейф убежден, что мишенью была Ханна. А еще он считает, что этот случай имеет отношение к смерти Кэтлин Садлер.

– Но это же бессмысленно! – возмутилась Бев. – Кэтлин погибла в результате несчастного случая – об этом знают все. А если, Боже упаси, ее убили, зачем убийце теперь, после стольких лет, преследовать Ханну?

– С тех пор как Рейф и Ханна приехали в Эклипс-Бей по поводу наследства, по городу ползут слухи. Многие горожане просто обсуждают их роман, но другие, увидев Рейфа и Ханну вместе, задумались, а потом узнали о том, что они расспрашивают о событиях восьмилетней давности и пытаются копнуть поглубже. – Митчелл посмотрел на Бев в упор: – Сказать по правде, я боюсь, что они найдут только старые кости, которые не следовало бы трогать.

– Полагаю, Рейф пропустил мимо ушей твой совет оставить прошлое в покое?

Митчелл пожал плечами:

– Как всегда.

– И ты решил помочь ему?

– Вроде того.

Долгую минуту Бев вглядывалась в его лицо, потом понимающе улыбнулась:

– А ты, похоже, доволен. Тебе нравится быть доктором Ватсоном при своем Шерлоке Холмсе – Рейфе.

– С тех пор как Рейф вырос, мы еще никогда не были так близки, как сейчас, – с грустью признался Митчелл. – В первые годы, когда Рейф с Гейбом переселились ко мне, мы неплохо ладили. Но как только Рейфу минуло пятнадцать, он как с цепи сорвался. Правда, в последние годы он присмирел, но мне с ним по-прежнему нелегко. Мы оба слишком упрямы. В наших ссорах отчасти виноват и я.

– Не вини себя, Митч. Ты сделал для внуков все, что мог. Синклер был неважным отцом.

– Потому что брал пример с меня, – объяснил Митчелл.

– Но после смерти сына ты поступил так, как и следовало. Ты отказался от прежних замашек…

– Ну, не совсем…

Бев усмехнулась:

– Ладно, скажем иначе: взял себя в руки, занялся воспитанием Рейфа и Гейба, и они выросли порядочными людьми. По-моему, это твоя заслуга.

Митчелл знал, что Бев в любой ситуации умеет подбодрить его, помочь взглянуть на положение вещей под неожиданным углом.

– Но мы отвлеклись. – Бев отставила чашку и выпрямилась. – Ты говорил, что хочешь помочь Рейфу выяснить, что на самом деле случилось с Кэтлин Садлер. А если окажется, что никакого убийства не было и Йейтс поступил правильно, закрыв дело?