Текст книги "Жестокие игры"

– Вопрос снят. Доктор, вы также упомянули кражу в магазине, которую мисс Дункан отрицала.

– Верно.

Мэтт повернулся и в упор посмотрел на Джека.

– Разве для человека, совершившего преступление, неестественно отрицать содеянное?

– Да… довольно часто…

– Разве для человека, совершившего преступление, неестественно отрицать содеянное, даже когда все улики против него?

– Наверное.

– Следовательно, вовсе неудивительно, что человек лжет, когда попадает в неприятности, доктор?

– Да.

– Разве от этого он становится патологическим лжецом?

Доктор Дюбоннэ вздохнула.

– Необязательно.

Мэтт торжествующе взглянул на свидетельницу.

– У обвинения больше нет вопросов.

От него пахло потом и кровью. У него была обаятельная улыбка, и Мэг могла побиться об заклад, что он понятия не имеет, куда попал. Она послушно прижалась губами к его щеке и покачнулась. Она упала к нему на колени и услышала, как он что-то недовольно пробормотал.

– Ты как? – спросил он.

Он хотел помочь ей подняться. Его руки случайно скользнули по ее груди и ягодицам, когда он попытался ее приподнять.

Между желаниями и действительностью – огромная пропасть; иногда воображение рисует мост еще до того, как у человека появляется шанс понять, что этот мост его веса не выдержит.

Он не ласкал ее, он пытался помочь ей встать. Но она мечтала о другом.

И в этот момент Мэг поняла, что она такая не одна.

На этот раз Рой принес бутерброды. На хрустящей булочке высился ростбиф, на пшеничном хлебе – салат с тунцом, были даже вегетарианские лаваши для тех, кто не ест мясо. И судья, и присяжные, и даже Джек отнеслись к угощению с благодарностью, и только Мэтт сидел с гордо поднятой головой, а на краю его стола лежал нетронутый бутерброд с индейкой.

– Чеснок, – признался Рой секретарю суда, которая задала вопрос о том, что он добавляет в салат. – Вы не ожидаете, что там есть чеснок, в результате он подкрадывается незаметно и больно кусает.

Мэтт нарочито спокойно поинтересовался:

– Ваша честь, этот свидетель чем-то еще может помочь делу, кроме как предоставив огромную дозу холестерина?

– Сейчас увидим, – пробормотал Рой, занимая место на свидетельской трибуне. Он поправил галстук, откашлялся и бросил сердитый взгляд на Мэтта. – Худые люди всегда ворчуны.

Джордан встал, держа в одной руке бутерброд, а в другой свои записи.

– Назовите суду свое имя и адрес.

– Рой Джи Пибоди. Я живу над закусочной «Приятного аппетита!» в Сейлем-Фоллз.

– Где вы находились тридцатого апреля, мистер Пибоди?

– Работал, – ответил Рой.

– Вам знакома Джиллиан Дункан?

– Да.

– Вы видели ее в тот день?

– Да.

Джордан откусил от своего бутерброда.

– Где? – задал он вопрос, когда проглотил.

– Она пришла в закусочную примерно в половине четвертого.

– Джек в это время был на работе?

– Разумеется.

– Вы когда-нибудь видели их вместе? – продолжал Джордан.

– Да.

– Не могли бы вы об этом рассказать?

Рой пожал плечами.

– Она пришла и заказала молочный коктейль. Потом передумала, сказала, что не голодна, и вышла. Я увидел, как она повернула за угол, туда, где Джек выбрасывал мусор.

– Вы это видели?

– Касса, за которой я сижу, находится у окна, – ответил Рой.

– Что именно вы видели?

– Должно быть, она что-то ему сказала, потому что он поднял голову и они начали разговаривать.

Для молчаливого Роя подобный монолог – большое дело. Джордан попытался скрыть улыбку.

– Как долго они беседовали?

– Должно быть, минут десять, потому что я успел перейти к другому ящику кассы. А чтобы пересчитать все монеты и купюры, нужно время.

– Спасибо, Рой. – Джордан приподнял свой бутерброд. – За все. Как только Мэтт встал для проведения перекрестного допроса, Рой повернулся к судье.

– Я могу задать ему вопрос?

Судья удивилась, но кивнула.

– Хорошо, мистер Пибоди, задавайте.

– Что, черт побери, было не так с моими кексами?! – рявкнул Рой.

– Прошу прощения?

– Вы же его не ели, верно? И сегодня не стали есть бутерброд!

– Мистер Пибоди, я вовсе не хотел вас обидеть. Я уже мотивировал свой поступок.

– Чем? Что моя стряпня недостаточно хороша для вас?

– Если берешь у свидетеля кекс, скорее всего, ему веришь.

Рой непонимающе смотрел на прокурора. Он явно был сбит с толку.

– Скажем так, я не употребляю глютен, – вздохнул Мэтт. – Теперь, если вы не против, позвольте задать вам несколько вопросов.

– Валяйте, я весь внимание.

Мэтт с мученическим видом закатил глаза.

– Мистер Пибоди, вы находились внутри, когда Джиллиан уходила?

– Я уже говорил.

– И Джиллиан завернула за угол закусочной?

– Да.

– У вас было открыто окно?

– Нет. Эдди говорит, что при открытых окнах кондиционеры работают впустую.

– Следовательно, вы не слышали, кто кого окликнул?

– Нет. Но я стопроцентно заметил, что она, когда оттуда уходила, была злая как черт.

Мэтт взглянул на судью.

– Я хотел бы исключить из протокола это утверждение.

– Нет, – ответила судья Джастис. – Мистер Пибоди, почему вы так решили?

– Она так задрала нос, что я подумал, что она непременно споткнется. Она чуть ли не бежала. Словно готова была задушить Джека.

Джордан расплылся в широкой улыбке. Если он выиграет это дело, то будет обедать в закусочной «Приятного аппетита!» до конца своих дней. И оставлять чаевые не только официантке, но и Рою.

– Вам известно, мистер Пибоди, почему девушка была раздражена?

– Откуда мне знать.

– Например, если бы Сент-Брайд сделал ей непристойное предложение, это могло бы стать причиной гнева?

Рой искоса взглянул на Джека.

– Наверное.

– Или если бы стал трогать ее за недозволенные места? Могло это стать причиной внезапного бегства?

– Наверное, – поколебавшись, ответил старик.

Мэтт вернулся к своему столу, взял бутерброд, откусил огромный кусок, прожевал и проглотил.

– Благодарю вас, мистер Пибоди, – улыбнулся он. – Не каждый день свидетели защиты угождают обвинению.

Мэг была не настолько глупа и прекрасно понимала, чем может обернуться заклинание, если попытаться повелевать другим человеком. Если оно сработает, это означает, что энергия и силы пройдут через тебя в кого-то другого и между вами двумя возникнет связь. А это в конечном счете означает одно: если пожелаешь кому-то зла, оно вернется к тебе сторицей.

Тем не менее сглаз не то же самое, что магия, которую используют для разрушения. В конце концов, заговаривая Стюарта Холлингза, они пытались излечить его от опухоли, нужно было побороть рак. Поэтому человека, который постоянно угрожает безопасности окружающих, необходимо остановить. Именно поэтому Мэг решила заклинанием связать ему руки.

Сегодня она впервые творила круг одна. Мэг опустилась на колени между кустами на заднем дворе, молясь об одном: чтобы мама не вернулась с работы раньше. Перед ней горела черная свеча, а в пепельнице, которую она достала с чердака, лежала палочка благовония.

Предполагалось, что она станет использовать воскового и тряпичного энвольта: он будет символизировать человека, которого она хотела остановить. Но Мэг никогда не была сильна в рукоделии, поэтому не знала, как смастерить куклу, похожую на кого-то. В конце концов она порылась в шкафу в корзине со своими старыми игрушками – Барби и Кэнами. Раздетая кукла с потускневшими волосами выглядела неприлично. Мэг сбрызнула ее соленой водой и прошептала заклинание, которое переписала из талмуда в «Ведьминой лавке».

– Будь благословенна, ты создание… сделанное в Китае… и измененное самой жизнью. Ты не пластмассовая кукла, а создание из плоти и крови. Ты между мирами и во всех мирах – будь в них пылинкой.

Она взяла куклу в руки и представила, что с неба падает серебристая сетка. Потом, достав из кармана шортов красную ленту, крепко обвязала ее руки, рот и бедра. Напоследок Мэг собрала всю энергию, которая бежала по нервам, питая ее страх, и направила ее на куклу. Та выскользнула у нее из рук и упала на землю.

– Воздухом и Землей, Водой и Пламенем будь связана, как я того желаю!

Больше Мэг не будет страдать. Она больше никому не даст себя в обиду. Ложь сильна лишь с теми, кто в нее верит. Мэг слишком поздно поняла это, а осознав, не обрадовалась. Она разорвала круг, взяла мамину лопату из садового инвентаря и закопала куклу под корнями гортензии. Сверху она придавила землю самым тяжелым камнем, который только смогла дотащить. И когда кукла, которая символизировала собой Джиллиан Дункан, была погребена, Мэг удовлетворенно похлопала по кургану.

Посреди перекрестного допроса Роя Пибоди к адвокату подошел пристав и передал ему записку.

– Это, наверное, какая-то шутка, – пробормотал Джордан, комкая записку в руке.

Он дождался, когда прокурор закончит допрос, и попросил разрешения подойти к судье.

– Ваша честь, можно объявить десятиминутный перерыв? – спросил он.

– У вас была масса времени, чтобы посовещаться со своим подзащитным, – начал было Мэтт.

– Я не собираюсь беседовать с клиентом. Если хотите, можете оставаться здесь и лично за ним присматривать. – Джордан повернулся к судье. – Мадам, это личное.

Она кивнула и предоставила Джордану перерыв. Он махнул Селене рукой и поспешно покинул зал суда.

Сын ждал его в коридоре.

– Лучше пусть новость будет хорошей! – грозно посоветовал Джордан.

– Думаю, что хорошая. – Томас протянул ему тетрадь. – Это пришло по почте для тебя.

Джордан бросил на сына рассерженный взгляд.

– И у тебя возникла настоятельная необходимость принести мне это во время процесса?

– «Книга теней», – прочла Селена, забирая у Томаса тетрадь. – Я видела что-то подобное в «Ведьминой лавке».

– Если уж Свет Звезды захотела сделать мне подарок, лучше бы прислала талисман на удачу.

– Джордан, похоже, это прислала не Свет Звезды, – негромко заметила Селена, потянув за серебристую ленточку, которую Томас использовал как закладку.

Джордан коснулся ленты. Потом взял тетрадь и пролистал ее, пробегая глазами написанное. Последняя страница надолго приковала его внимание.

Мало кому известно, что позволено использовать все – абсолютно все! – чтобы освежить свидетелям память.

Джордан не отрывал глаз от тетради.

– Откуда это у тебя?

Томас на секунду задумался, а потом ответил:

– От доброй ведьмы.

Джек, заняв место за свидетельской трибуной, настороженно смотрел на противника.

Своего адвоката.

Сначала Джордан не хотел, чтобы Джек выступал в суде, считая, что он лучше своего клиента справится с этой задачей. Но свидетелями защиты были ведьма, пара токсикологов, психиатр и Рой – звучит как окончание какого-либо анекдота, а не опровержение обвинения. Джек умеет говорить, у него располагающая внешность, он образован – даже если он ничего не сможет противопоставить версии Джиллиан, на месте свидетеля он будет отлично смотреться.

По иронии судьбы человек, которому Джек меньше всего склонен был доверять, оказался единственным, кто сейчас мог ему помочь. Он занял место свидетеля, не переставая думать: «Все они одинаковые. Лжецы. Все как один». Он был уверен, что если первый адвокат его подставил, то подставит и второй.

«Не показывай агрессию, не ершись, иначе подумают, что ты склонен к насилию, – минуту назад предупредил его Джордан. – Просто следуй моим подсказкам. Этим я зарабатываю себе на жизнь».

Но Джек не мог этого сделать. Казалось, будто Джордан стоит на краю утеса и подбивает его спрыгнуть, обещая поймать… но у Джека еще не зажили синяки от прошлого падения.

Джордан наклонился к подзащитному, чтобы один Джек его слышал.

– Черт побери, перестань витать в облаках! – зло прошипел он. – Без тебя мне не справиться. – Потом улыбнулся и продолжил: – Что было дальше?

Джек на мгновение снова оказался в лесу. Их смех вспыхивал подобно звездам. Протяни руку – и поймаешь.

– Я вышел на поляну, – медленно произнес Джек, – и когда поднял глаза, то увидел группу девочек. Обнаженных.

После этих слов зал замер.

– Секундочку! – остановил его Джордан. – Вы утверждаете, что наткнулись на группу обнаженных девушек?

– Да. И я подумал: наверное, я так много выпил, что у меня начались галлюцинации.

– Могу представить. Что вы еще помните?

Джек покачал головой.

– Я такого никогда не видел. Там были свечи. А с деревьев свисали ленты.

Джордан подошел к столу с вещественными доказательствами и взял одно.

– Такие ленты?

– Да, но только длиннее.

– Что-нибудь еще помните?

Джек закрыл глаза, силясь собраться с мыслями.

– Это только обрывки воспоминаний… Например, я закрываю глаза и вижу костер, а когда просыпаюсь утром, то чувствую во рту сладковатый привкус, который запомнил с той ночи. – Он разочарованно покачал головой. – Но провалов слишком много, а те фрагменты, что я вспоминаю, кажутся бессмысленными.

Джордан подошел к своему подзащитному.

– Вы запомнили какие-нибудь особые предметы, которые лежали на поляне?

– Протестую! – лениво возразил Мэтт. – Если свидетель ничего не помнит, не стоит мистеру Макфи заполнять эту пустоту за него.

– Протест принят.

Джордан взглянул Джеку в глаза.

– Вас раздражает то, что вы не можете вспомнить события той ночи?

– Вы даже представить себе не можете как! – Джек пытался подыскать подходящие слова. – Я знаю, что не совершал того, в чем меня обвиняют. Просто знаю – и все! Но вспомнить ничего не могу.

– Что, по-вашему, могло бы освежить вашу память?

– Не знаю, – признался Джек. – Я уже все перепробовал.

– А мне достаточно подержать в руках один сувенир – и вот я опять уже там, – улыбнулся Джордан. – У меня есть довольно грязный мяч, который я поймал во время седьмого матча Американской лиги в восемьдесят шестом году, тот мяч, которым Хендерсон пробил Донни Мора из «Калифорния Энжелз». Каждый раз, когда я беру его в руки, я вспоминаю, как «Сокс» выбиваются в лидеры и попадают на чемпионат мира.

– Ваша честь, протест! Как бы мне ни нравилось слушать истории из жизни мистера Макфи, они не имеют отношения к делу.

– Уважаемый суд, это не так. Я бы хотел представить в качестве улики вот эту тетрадь, чтобы свидетель мог освежить свою память.

Джордан потянулся через стол, взял у Селены черно-белую тетрадь и положил ее на стол с вещественными доказательствами.

– Позвольте подойти? – выкрикнул Мэтт, вскакивая с места.

– Мистер Макфи, что на этот раз у вас в рукаве? – спросила судья Джастис.

– Ваша честь, в законе о предоставлении улик сказано, что я имею право освежить воспоминания свидетеля любыми находящимися в моем распоряжении документами. Это «Книга теней» – дневник ведьмы, если хотите, – и здесь описаны языческие ритуалы, которые имели место в ночь предполагаемого изнасилования.

Судья Джастис повертела тетрадь в руках, пролистала и протянула для ознакомления Мэтту.

– Ваша честь, это против правил, – настаивал Мэтт. – Подсудимый не написал в этой тетради ни одной строки… он даже не знает, что в ней. Чтение не освежит его память, а лишь создаст новые воспоминания. – Он прищурившись посмотрел на Джордана. – Мистер Макфи пытается изыскать способ вложить в уста своего клиента нужные слова.

– Даже если свидетель не приложил руку к созданию этой книги, мистер Гулиган, защите разрешено использовать ее для того, чтобы освежить память клиента. – Судья повернулась к Джордану. – Я сама храню сувенирный кубок ежегодного чемпионата семьдесят пятого года, когда Карлтон Фиск в шестом матче чуть не заступил за линию. Он остановился всего в нескольких сантиметрах. Как только я беру в руки эту чудовищную пластмассовую чашу, я сразу вспоминаю волшебство того мгновения. Протест отклонен.

Как только Джордан передал своему подзащитному тетрадь, руки Джека задрожали.

– Той ночью, – бормотал он, – я видел, как она писала, сидя под кизиловым деревом.

– А потом?

– Потом она встала… – медленно произнес Джек. – Встала и окликнула меня по имени.

Более трезвый мужчина развернулся бы и ушел, но Джек в голове такую мысль удержать не смог. Его слишком озадачили другие вещи: ленты, висящие там, где никогда не висели; нож, лежащий перпендикулярно белой свече; запах корицы; уже сам факт того, что она обращается к нему.

– Ты как раз вовремя, – сказала Джиллиан. – Мы тебя ждали.

Он спит, и все это ему снится. Плохой сон. Его преследовала машина, он бежал от Уэса, а теперь эти полураздетые девочки. Но сейчас все встало на свои места. Это всего лишь игра воображения. Теперь он в безопасности, потому что знает, что все происходит не наяву.

Джиллиан взяла его за руку, и он вздрогнул.

– Бедняжка Джек, – успокаивала она, гладя его по голове.

Она прикоснулась к его рассеченной брови, к ссадине на его щеке, а потом взяла свою рубашку и вытерла кровь.

Ее прекрасная грудь оказалась всего в сантиметре от его губ и выглядела такой настоящей… Где-то в самом дальнем уголке сознания Джека росло сопротивление.

– Я не могу… мне нужно…

– Остаться, – закончила за него Джиллиан и улыбнулась подругам. – Чего мы еще сегодня ночью не сделали?

Невысокая толстушка испуганно приоткрыла рот.

– Джиллиан, не надо!

Неожиданно Джек увидел происходящее словно со стороны. Девушка, держащая его за руку; ленты, развевающиеся за их спинами…

«Тебе нельзя здесь быть, – напомнил он себе, – потому что… » Но закончить он не смог. Он приказывал ногам уходить, но был слишком пьян. «Уходи», – думал он и не осознавал, что говорит вслух, пока Джиллиан не повернулась к нему.

– Неужели мы тебе не нравимся?

– Я должен идти, – треснувшим голосом произнес он.

– Но прежде ты мне поможешь, хорошо? Для этого нужен мужчина.

Сейчас он соберется с силами и выберется из неприятной ситуации. Неожиданно Джиллиан переплела его пальцы со своими и направилась к костру. Потом она побежала, и у него не оставалось выбора, как последовать за ней и перепрыгнуть через огонь.

Они упали на землю. Лицо Джиллиан пылало.

– Теперь ты связан со мной на целый год.

Джек ничего не понял, а потом вообще перестал что-либо соображать. Пес плыл перед его глазами. Он видел, как девочки пьют из термоса, как передают друг другу печенье.

– Тебе, – протянула ему стаканчик Джиллиан.

Возможно, он бы и выпил, если бы одна из девочек не потеряла равновесия и не упала прямо на него.

– Ты как?

Он взглянул на девочку – Мэг, так ее звали, она была дочерью местного детектива, – и в ту минуту она очень напоминала Кэтрин Марш. В ее глазах читалась та же мольба. Сердце Джека бешено забилось. Он повернулся к девочке повыше, сидящей рядом с Джиллиан… Все они выглядели одинаково. У всех было одинаковое выражение лица. То же желание, то же непреодолимое желание в глазах, которое раньше чуть не разрушило его жизнь.

Джек с трудом поднялся и бросился, не разбирая дороги, в лес, а потом набрел на тропинку, по которой пришел. Он шел, спотыкаясь, примерно минуту, когда его догнала Джиллиан. Она чуть не плакала, волосы ее растрепались.

– Костер… мы не можем его потушить. Мы сожжем лес. Пожалуйста, ты должен помочь! – просила она.

Он пошел за ней на поляну. Никакого горящего костра там не было… и все ушли. Он даже не успел спросить, что происходит, как она обхватила его руками за шею и впилась в его губы поцелуем. Он чуть не задохнулся и попятился назад, к затухающему костру. Джиллиан извивалась и все крепче обнимала его. А потом обхватила его голову и прижала к своей груди, ни на секунду не отводя взгляда от его лица, чтобы он понимал, что это – подарок.

– Нет, – прошептал Джек. – Нет.

Он схватил Джиллиан за руки и оторвал от себя.

Вокруг них мерцали светлячки.

– Я сказал «нет», – произнес он уже более решительно. Нет!

Иголки на соснах задрожали, звезды осыпались с небосвода, история сделала виток назад. Это была не Джиллиан Дункан, а Кэтрин Марш. И Джеку выпал шанс защитить себя – шанс, которого в прошлом году у него не было.

– Отойди от меня! – велел он, с трудом переводя дыхание. – И не приближайся!

Но Джиллиан Дункан, которая всегда получала то, что хотела, ухватилась за него.

– Я сделала приворот! – пригрозила она. – Ты сам ко мне пришел.

– Это ты на меня набросилась, – уточнил он. – А я ухожу.

Он оттолкнул Джиллиан, которая упала на землю, и побежал по тропинке так быстро, что впервые за много месяцев смог обогнать свое прошлое.

– Джек, – задал вопрос Джордан, – вы изнасиловали Джиллиан Дункан в ночь с тридцатого апреля на первое мая?

– Нет.

– Как частички вашей кожи оказались у нее под ногтями?

– Она пыталась меня удержать, а я пытался уйти. Она не отпускала. А потом… она поцеловала меня и запустила пальцы мне в волосы.

– Откуда у вас царапина на щеке?

– Я поцарапался о ветку, когда бежал. У меня она была еще до того, как я встретил той ночью Джиллиан.

– Как ваша кровь попала к ней на одежду?

– Она рубашкой вытирала мне щеку.

Джордан скрестил руки на груди.

– Вы отдаете себе отчет в том, как нелегко двенадцати присяжным поверить в эту историю?

– Да. – Джек окинул взглядом присяжных, призывая их выслушать его. – Я бы мог вам солгать и рассказать более удобоваримую историю, например, что мы начали заниматься сексом, а она в последнюю минуту передумала… но этого не было. Правда такова, как я только что рассказал. Правда в том, что я никого не насиловал.

– В таком случае зачем мисс Дункан придумывать подобную историю?

– Не знаю. На самом деле я вообще не знаю Джиллиан, несмотря на все ее заверения. Но если бы мне было семнадцать и меня застукали в лесу за занятием, которое явно бы не одобрил мой отец, думаю, я бы тоже придумал свою историю. А если бы я был по-настоящему хитер, то выдумал бы историю, которая подрывала доверие к словам человека, ставшего невольным свидетелем. Что-, бы ему никто не поверил, даже если он станет говорить правду.

Джек встретился глазами с адвокатом. «Это лучшее, что мы могли сделать», – прочел он в них.

– Свидетель ваш, – произнес Джордан и оставил Джека на заклание.

Мэтт изо всех сил пытался сдержать смех. Никогда в жизни он не видел такой слабой защиты! Откровенно говоря, он мог бы встать и заговорить на суахили, но все равно выиграл бы дело.

– Ленты, свечи, обнаженные девушки… А вы уверены, мистер Сент-Брайд, что не забыли упомянуть розовых слонов?

– Уверен, слонов бы я точно запомнил, – сухо ответил Джек.

– Но вы сами признаете, что в вашу историю трудно поверить.

– Я просто был честен перед судом.

– Честен! – хмыкнул Мэтт, давая Джеку понять, что он думает о его честности. – Вы показали, что были пьяны. Откуда вы знаете, что память вас не подводит?

– Просто знаю, мистер Гулиган.

– Разве нельзя предположить, что вы в пьяном угаре изнасиловали мисс Дункан, а потом вычеркнули это событие из памяти?

– Если я был настолько пьян, что у меня случилось затмение, – возразил Джек, – следовательно, я физически не мог совершить половой акт.

Мэтт явно был удивлен вызовом, который бросил ему подсудимый.

– Следуя вашей теории, Джиллиан впала в истерику, рыдала, уверяла, что ее изнасиловали, поехала в больницу, где ее подвергли тягостному освидетельствованию и взяли улики, сообщила об изнасиловании в полицию и сейчас вынуждена пересказывать присяжным заседателям, совершенно посторонним ей людям, мельчайшие подробности того, как вы над ней надругались, только потому, что боялась своего отца?

– Я не знаю. Я просто рассказываю, что произошло той ночью.

– Хорошо, – сказал Мэтт. – Вы объяснили, что ваша кожа попала под ногти мисс Дункан, когда она схватила вас и пыталась удержать, верно?

– Да.

– И щеку она вам не царапала – рану вы получили в лесу, когда задели ветку?

– Да.

– Ваша кровь появилась на ее одежде потому, что она пыталась вытереть кровь с вашей щеки?

– Да.

Мэтт нахмурился.

– Тогда как вы объясните, каким образом сперма, сходная с вашей, обнаружена у нее на бедре?

– Протестую! – подскочил взбешенный Джордан. – Разрешите подойти, Ваша честь?

Судья махнула рукой, подзывая представителей сторон к себе.

– Сходство спермы не установлено, – настаивал Джордан. – Даже эксперт обвинения считает результаты спорными.

Мэтт бросил на него сердитый взгляд.

– Она сказала, что вероятность того, что именно подсудимый является донором спермы, составляет 1:740 000. Это чертовски большой перевес в сторону обвинения.

– Тем не менее, – заявила судья, – ваше отношение предвзято. Присяжные получили информацию о сперме и теперь могут делать с ней, что захотят. Простите, мистер Гулиган, но я не позволю продолжать рассматривать эту линию вопросов. – Она повернулась к присяжным, когда представители сторон вернулись на свои места. – Последний вопрос во внимание не принимайте, – проинструктировала она их, хотя слова Мэтта все еще висели в воздухе, такие же острые и опасные, как лезвие гильотины.

– Мистер Сент-Брайд, – продолжал Мэтт, – допустим, вы оказались в лесу в окружении четырех девочек, которые не только хотели заняться сексом, но уже и обнажились… Однако вы не повернулись и не убежали прочь?

– Я говорил им, что должен идти. Постоянно повторял это.

– На самом деле вы сказали, что перепрыгнули через костер с одной из них. Вы успели оглядеться вокруг и заметить, что на деревьях что-то висит.

– Я также говорил, что Джиллиан Дункан сама подошла ко мне, – ответил Джек, изо всех сил стараясь не повышать голос.

– Кто-нибудь видел, как она на вас набросилась?

– Нет.

– Где были остальные девочки?

– Не знаю.

– Как удачно! Она все еще была обнажена?

Джек покачал головой.

– Уже оделась.

– И продолжала вас домогаться?

– Да.

Мэтт скрестил руки на груди.

– И эта невысокая хрупкая девушка насильно удерживала вас?

– Я ушел, как только смог. Сказал «нет», оттолкнул ее и побежал. Все.

– Значит, уже второй раз за два года девочка-подросток ложно обвиняет вас в сексуальных домогательствах?

– Именно.

Шея Джека побагровела.

Мэтт приподнял брови.

– Вы хотите, чтобы присяжные поверили, что перед ними самый невезучий человек на земле?

Джек сделал глубокий вдох.

– Я прошу присяжных мне поверить.

– Поверить… – повторил Мэтт. – Вам? Ха! Мистер Сент-Брайд, вы слышали, как эксперт заявила, что земля с ваших ботинок совпадает с землей на поляне?

– Да.

– И слышали эксперта по ДНК-анализу, которая показала, что ваша кровь обнаружена на одежде мисс Дункан, а у нее под ногтями – частички вашей кожи?

– Да.

– Вы слышали, как мисс Дункан свидетельствовала, что находилась в ту ночь с вами?

– Да.

– Слышали, что мисс Абрамс и мисс О'Нил подтвердили ее слова?

– Да.

– Вы видели, что существует масса улик, указывающих на то, что вы находились на месте преступления, верно?

– Да.

Мэтт склонил голову к плечу и задал следующий вопрос:

– В таком случае почему, когда полиция пришла вас арестовывать, первое, что вы заявили, – это то, что вас там не было?

Джек беззвучно открыл и закрыл рот.

– Я… я не знаю, – наконец выдавил он из себя. – Инстинктивно.

– Ложь для вас – инстинктивная реакция?

– Я не это хотел сказать…

– Но сказали, – возразил Мэтт. – Так вы солгали полиции о своем местопребывании той ночью или нет?

– Солгал, – пробормотал Джек.

Прокурор взглядом припечатал его к месту.

– Тогда почему сейчас присяжные должны вам верить?

– Он хорош, – размышляла Селена. – На самом деле очень хорош.

Джордан хлопнул дверцей автомобиля и направился к дому.

– Если ты такая преданная поклонница Мэтта Гулигана, то, может, сегодня и спать ляжешь с ним?

Защита закончила допрос свидетелей, и заседание было объявлено закрытым. Заключительные речи отложили на следующее утро, а это означало, что у Джордана было в запасе часов семнадцать. Крошечный амулет, который ему подарила Свет Звезды, жег грудь. Джордан собирался положить его себе под подушку – сейчас, черт возьми, он был готов принять помощь откуда угодно!

И прокурор, и присяжные поняли, что Джордан не строил защиту клиента, он просто пытался представить Джиллиан в ином свете, а не маленькой папиной принцессой, какую она из себя разыгрывала. Но даже ведьма может быть изнасилована. Даже наркоманка. Если бы Джордан сидел на скамье присяжных, он бы никогда не поверил в то, что говорил Джек Сент-Брайд.

Он пытался вставить ключ в замок и никак не мог попасть.

– Черт! – выругался он, вставляя ключ снова. – Черт!

После второй попытки ключ застрял. Проклиная все на свете, Джордан с трудом вытащил его из замочной скважины и швырнул связку в кусты у крыльца. Его трясло.

– Джордан! – позвала Селена, касаясь его руки.

Он уткнулся ей в шею и мысленно попросил у Джека Сент-Брайда прощения.

Эдди вызвалась сама закрыть закусочную.

– Приходи наверх, – сказал ей Рой через дверь женского туалета, куда она ушла переодеться. – Попьем чаю со льдом, посмотрим телевизор.

Эдди вышла из туалета, застегивая молнию на рабочем платье.

– Папа, я должна это сделать. Я хочу это сделать.

На самом деле ей хотелось кого-нибудь ударить. Да так, чтобы кости затрещали. Но лучше уж выплеснуть энергию здесь: отдраить пол, поскоблить столы, вымыть печь.

Она прошла мимо отца в кухню, которая сейчас напоминала затерянный город: она утопала в серых тенях и в ней витал аромат приготовленной ранее еды. Эдди схватила железную щетку, висевшую сбоку печки, и начала резкими ритмичными движениями скоблить гриль.

– Тогда я тебе помогу, – сказал Рой, закатывая рукава.

– Папа! – Она посмотрела ему прямо в глаза. – Я просто хочу побыть одна.

– Ох, Эдди…

Рой крепко обнял дочь. Щетка выпала у нее из рук, а из груди вырвался всхлип, напоминающий мяуканье котенка.

– Я даже не смогу с ним проститься, – прошептала Эдди. – Часы свиданий только по средам. А к тому времени… к тому времени его уже могут отправить в тюрьму в Конкорде.

– Так поедешь туда! Если нужно, я сам буду возить тебя каждый день.

Эдди слабо улыбнулась.

– На чем, папа? На газонокосилке? – Она легонько сжала его руку. – Может быть, я и поднимусь попить чаю, договорились? Просто дай мне время все обдумать.

Она чувствовала на себе взгляд отца, когда взяла с полки бутылку с отбеливателем и начала мыть раковину из нержавейки. Мама говорила, что капелька отбеливателя заставляет сиять даже самые запущенные вещи.

Просто ее мама не знала Джека Сент-Брайда.

Когда Рой поднялся к себе, Эдди набросилась на кухню. Она протерла витрину холодильника и вымыла его прохладные внутренности. Отскребла в духовке пригоревший жир. Она скоблила и мыла, пока не стерла до крови костяшки пальцев, несмотря на то что надела перчатки. Пришлось даже обмотать руки мокрой тряпкой, чтобы боль утихла.

Она работала с таким остервенением, что не слышала, как хлопнула входная дверь.

– Надеюсь, ты хорошо себе платишь, – сказал Чарли.

Эдди подпрыгнула от неожиданности и ударилась головой о стол с подогревом.

– Ой!

– Боже мой, Эдди, ты не сильно ушиблась?

Чарли бросился ей на помощь, но, когда оказался на расстоянии вытянутой руки, оба замерли. Эдди попятилась, держась рукой за голову.

– Нет. Все нормально. Сама виновата. – Она прижала руки к груди. – Что-то с Джеком?

Чарли покачал головой.

– Есть дело. Присядем на секунду?