Текст книги "Украинский национализм. Факты и исследования"

Александра, архиепископа Пинского, на волынский собор не приглашали из-за того, что он был белорусом[544]544
  УАПЦ. С. 3; Українська дійсність. 1941. 15 ноября. С. 3.


[Закрыть]. Однако его преемник, Вениамин, назначенный Москвой, не только присутствовал, но и был секретарем собора. Причиной назначения Вениамина было неприятие Александром коммунистов, поэтому такое урегулирование вызвало недовольство. Неясным было положение Дионисия, который до советской оккупации был главнейшим из волынских епископов[545]545
  «Краківські вісті», 27 декабря 1941 г., с. 3, выражает возмущение по поводу положения автокефальных епископов в генерал-губернаторстве. Не ясно, действительно ли Александр был в оппозиции к коммунистам или просто избегал сотрудничества с ними (Heyer. Die Orthodoxe Kirche. С. 168).


[Закрыть]. Если взятие Волыни советскими войсками было нелегитимным, то можно предположить, что полномочия Дионисия были лишь временно приостановлены. Однако после окончания советской оккупации Алексий взялся за реорганизацию всей украинской церкви, основываясь на допущении, что воссоединение с Москвой было законно обставленным, хотя публично придерживался позиции, что единения не было из-за длительного советского контроля над церковью в Москве. Несомненно, под влиянием таких соображений Поликарп, епископ Луцкий, отказался присутствовать на соборе под предлогом «трудностей со средствами сообщения», хотя его резиденция находилась менее чем в пятидесяти милях от Почаевской лавры[546]546
  УАПЦ. С. 3; Українська дійсність. 1941. 15 ноября. С. 3.


[Закрыть]. Вскоре Дионисий назначил Поликарпа викарием города Владимира-Волынского и близлежащего Гороховского района; в то время, очевидно, никто в открытую не выступал против Алексия как главы православной церкви на Волыни.[547]547
  Українська дійсність. 1941. 15 ноября. С. 3. Чтобы успокоить Алексия, собор назвал его епископом Каменец-Подольским (Там же).


[Закрыть]

В течение осени 1941 года влияние оппозиционных Алексию сил постепенно усиливалось. Кроме трений, обусловленных назначениями священников-лыпкивцев, рост недовольства можно объяснить тем, что епископы группы Алексия были в основном российского происхождения или известны в прошлом своей приверженностью московской церкви. Согласие на продолжение подчинения Москве, сколь теоретической такая связь ни была бы при создавшихся условиях, вызывало, конечно, негодование украинских националистических элементов. Кроме того, многие из националистов, особенно интеллигенция, настоятельно желали замены старославянской литургии службой на живом украинском языке, в то время как волынский собор предусмотрел лишь чтение некоторых молитв на этом языке[548]548
  Українська дійсність. 1941. 15 ноября. С. 3.


[Закрыть]. Пока разногласия усиливались, видные светские православные вроде Степана Скрипника, издателя газеты «Волынь» в Ровно, объединялись в защиту автокефальной группировки[549]549
  Ср. Скрипник, статья в газете «Волынь», перепечатана в «Львівські вісті», 11—12 января 1942 г., с. 5, статья из кременецкой газеты «Крем'янецький вісник», процитированной в газете «Українська дійсність», 15 октября 1941 г., с. 4.


[Закрыть]. 28 ноября Поликарп окончательно порвал с Алексием, объявив группировку архиепископа «анархической», и отказался признавать его церковное верховенство[550]550
  Львівські вісті. 1942. 11—12 января. С. 5 (цитируется статья Скрипника).


[Закрыть]. Вскоре после этого Алексий объявил себя митрополитом Украины – в соответствии с решением второго собора ВОЛЫНСКИХ ЄПИСКОПОВ.[551]551
  Краківські вісті. 1941 г. 27 декабря. С. 3. Собирались дополнительные синоды под руководством Алексия (Heyer. Die Orthodoxe Kirche. P. 176—177).


[Закрыть]

В то время как православная церковь на Украине раскалывалась на две враждующие фракции, глава грекокатолической церкви стремился добиться духовного союза всех украинцев. Об обособленном развитии грекокатолической церкви вкратце уже было сказано. То, что первоначально рассматривалось как инструмент усиления влияния поляков в западноукраинских землях, давно переросло в истинно национальную церковь – независимую от какой бы то ни было иностранной светской власти, хотя ее деятельность была в значительной степени ограничена пределами одной провинции Украины. Так как грекокатолическая церковь Украины обладала обрядом отличным от обряда церквей соседних католических стран, в которых был принят латинский, факт принадлежности к ней делал жителей Галиции обособленной национальной целостностью. Как было сказано, митрополит Андрей Шептицкий давно был энергичным сторонником украинских националистических движений, хотя и пытался отвадить их от ультранационализма, несовместимого с христианством. Его влияние было, естественно, наиболее велико среди его собственных единоверцев, но простиралось также и на украинцев православного вероисповедания. Поэтому митрополит Шептицкий чувствовал, что советское отступление дает возможность всем украинцам объединиться в единой национальной церкви в рамках универсальной церкви, в которую он верил. 21 октября 1941 года он отправил архиепископу Иллариону письмо, в котором поздравлял того с назначением епископом; Шептицкий объяснил, что ранее он не мог сделать этого из-за отсутствия связи между областями, находившимися под советским и германским контролем. Вместе с сердечными поздравлениями митрополит выразил надежду, что Илларион сыграет ведущую роль в очищении украинской церкви от неканонического влияния московитов, принесенного Петром Великим, и что этот процесс подготовит единение всех украинских церквей[552]552
  Текст письма см.: Степан Баран. Митрополит Андрей Шептицький. Мюнхен: Вернигора Українське видавниче товариство, 1947. С. 123—124.


[Закрыть]. Двумя месяцами позже он адресовал письмо подобного содержания всем «православным иерархам на Украине и в украинских землях».[553]553
  Там же. С. 127—128.


[Закрыть]

Ответы были учтивые, но не ободряющие. Илларион ответил в сердечном, даже смиренном тоне, но не преминул отметить, что в то время как литургия Украинской православной церкви действительно пострадала от российского проникновения, литургия грекокатолической церкви проникнута латинскими элементами и нуждается в очистке от иностранных влияний[554]554
  Там же. С. 124—127.


[Закрыть]. Алексий ответил на второе письмо в дружественном тоне, но сказал, что унификация если и произойдет, то только через изменениє в человеческой натуре, возможно к концу мира и разнообразие имеет свои преимущества для поиска добра[555]555
  Там же. С. 128—130; Краківські вісті. 1942. 15 февраля. С. 3.


[Закрыть]. Все еще не лишенный надежды, Шептицкий обратился в открытом письме от 3 марта 1942 года за поддержкой к украинской православной интеллигенции, которая, как он отметил, имеет большое влияние в своей церкви[556]556
  Краківські вісті. 1942. 5 апреля. С. 3; Баран. Митрополит. С. 130—131.


[Закрыть]. И эта попытка оказалась безуспешной. Вероятно, единственное, чего он добился, так это подтолкнул автокефальную церковь в генерал-губернаторстве дать решительный ответ на его предложения: на соборе епископов в Варшаве в мае 1942 года было заявлено что пожелания Шептицкого легко могли бы быть выполнены, если только все греко-католики присоединятся к автокефальной церкви.[557]557
  Баран. Митрополит. С. 132.


[Закрыть]

Неудача митрополита, несомненно, объяснялась прежде всего расколом, разделяющим православных и католиков: первые считают подчинение власти папы отказом от традиции христианской церкви, которую, по их убеждению, они поддерживают. Серьезная дополнительная причина отклонения предложений Шептицкого зимой и весной 1942 года заключалась в следующем: жесты примирения с Римом были бы расценены многими из светских православных как предательство, что, весьма вероятно, ослабило бы церковь, принимающую участие в таких мерах. Это было существенное соображение, ибо к середине зимы конфликт между сторонниками Алексия и Поликарпа перерос в активную борьбу за верховенство.

24 декабря 1941 года, после того как второй собор Волынских епископов дал Алексию сан митрополита, Дионисий назначил Поликарпа администратором всей Волыни. Шестью неделями позже архиепископ Александр, который, напомним, не был приглашен на собор автокефальной церкви, присоединился к Польской автокефальной церкви в созыве нового собора в Пинске[558]558
  Краківські вісті. 1942. 22 марта. С. 4. Отчет Хайера (Die Orthodoxe Kirche. P. 174 ff.), основанный главным образом на источниках, близких к автономистам, как предоставляется, приписывает главную ответственность за первоначальный раскол в церкви автокефальной группировке.


[Закрыть]. Хотя Александр не был украинцем по происхождению, он имел полное право, согласно православным нормам, участвовать в делах украинской церкви, так как его архиепископская епархия была включена теперь в территорию Украины, как было определено границами рейхекомиссариата. Весьма кстати пришлась его поддержка для группы церковных иерархов, оппозиционно настроенных к Алексию, и они без труда признали его полномочия по созыву собора. Поскольку другой инстанцией при созыве собора был Дионисий, учредительная ассамблея новой украинской церкви была сформирована неукраинскими прелатами. Но инициаторами являлись убежденные украинские националисты Поликарп и Илларион. С ними был и Палладий, третий украинский епископ Польской православной автокефальной церкви. Вместе они и решили создать новое церковное формирование, которое станет известно как Украинская автокефальная православная церковь, которая должна была объединиться как можно быстрее с остатками церкви под тем же названием, которую основал Лыпкивськый[559]559
  Там же.


[Закрыть]. Несколько позже Дамаскин Каменец-Подольский отверг Алексия и перешел к новой группировке[560]560
  Краківські вісті. 1942. 22 марта С. 4. Очевидно, Дамаскин позже вернулся в автономную церковь. Ср. Heyer, Die Orthodoxe Kirche. С. 188.


[Закрыть]. Позиция украинских националистов укрепилась, когда в феврале были посвящены в епископы два волынских священника – Абрамовыч и Губа, которые вошли в иерархию как Никанор и Игорь.[561]561
  Там же; и Краківські вісті. 1942. 28 февраля. С. 1.


[Закрыть]

Хотя основная причина учреждения новой церкви и ее быстрого роста за счет церкви, возглавляемой Алексием, заключалась в националистических украинских настроениях, которые требовали существования чисто национальной церкви, лишенной любой связи, как бы надуманно это ни выглядело, с Россией, немецкая политика также играла определенную роль в расколе православной общины. В основе своей нацистская политика была проникнута сильной ненавистью к религии. Базовый принцип отбора германских кадров для работы на востоке: «Все христианское мировоззрение делает человека неспособным к работе на востоке, ибо сообщество церковных песнопений ставится выше потребностей рейха»[562]562
  Меморандум по вопросу о персонале для востока, из архивов Розенберга, 9 июля 1941 г., PS 1040 (далее PS 1040).


[Закрыть]. Но, несмотря на явное неприятие церкви, даже Розенберг и его ведомство с их фанатичным антиклерикализмом допускали компромиссы ради обеспечения тактических выгод, хотя считали, что католическое христианство было главной религиозной угрозой на востоке. Верхи католической церкви давно надеялись, что представится возможность донести доктрины католицизма до народов Советского Союза. После начала войны они пытались направить на Украину множество священников, включая несколько обученных в украинском колледже в Риме, миссионерами. «Восточное министерство» решительно выступило против этих попыток, и, если не считать нескольких священников, которым удалось проникнуть на Украину капелланами в составе итальянских войск, усилия Ватикана ни к чему не привели[563]563
  Директива Альфреда Майера Die Frage der konfessionellen Verbände, 29 июля 1941 г., PS 1047 (далее PS 1047). О подготовке миссионеров грекокатолического обряда для работы на территории СССР после его завоевания немцами см. также: Aldo Valori. La Campagna di Russia. Рим: Grafica Nazionale Editrice, 1951. T. 1. С 244.


[Закрыть]. Точно так же были пресечены попытки польских католиков развернуть деятельность на востоке Украины среди верующих Волыни.[564]564
  PS 053.


[Закрыть]

Деятельности православной церкви немцы не собирались чинить явные препятствия, если она была украинской по характеру. Более того, планировалось разрешать любые другие чисто украинские секты. Немцы надеялись, что множество религиозных образований ослабит православную церковь как таковую, ибо «разложение и культурная отсталость духовенства готовили почву для большевизма»[565]565
  PS 1047.


[Закрыть]. Когда, однако, была учреждена Украинская автокефальная православная церковь как чисто национальная церковь, она показалась остминистериуму вспомогательным орудием укрепления украинского национализма и вбивания клина между украинцами и русскими. Посему сочли, что автокефальную церковь под руководством Поликарпа следует признать и обеспечить ей позиции явного превосходства по отношению к автономной церкви, возглавляемой Алексием.[566]566
  Проект директивы Розенберга рейхскомиссару «Остланда и Украины» от 13 мая 1942 г., CXLVa 15, см. в Centre de Documentation Juive Contemporaine (далее CXLVa 15). He знаю, была ли эта директива когда-либо действительно направлена, но она наверняка выражает мнение преобладающей группы в «восточном министерстве» – в противоположность позиции окружения Коха.


[Закрыть]

Как часто бывало, политика, сформулированная в министерстве Розенберга, не дала практических результатов на Украине. Рейхскомиссариат решил следовать диаметрально противоположному курсу. Так, в июне 1942 года он провозгласил свободу конфессий, но приказал всем религиозным организациям действовать в пределах своего генеральбецирка[567]567
  Доклад неизвестного чиновника «восточного министерства» Розенбергу от 30 июня 1944 г., CXLVa 66, см. в Centre de Documentation Juive Contemporaine (далее CXLVa 66).


[Закрыть]. В частности, позднее было принято решение распустить руководящие органы и автономной, и автокефальной церквей – соборы, возглавляемые соответственно Алексием и Поликарпом.[568]568
  Директива рейхскомиссариата «Украина» (подписанная Даргелем, начальником политической секции) генерал-комиссару, 1 октября 1942 г., CXLVa 20, см. в Centre de Documentation Juive Contemporaine (далее CXLVa 20).


[Закрыть]

Одной из причин ограничения церковной деятельности было создание автокефальной церковью новой иерархии. В мае в Киеве собрался второй собор епископов автокефальной церкви и возвел в сан ни много ни мало целых семь епископов. В основном это были волынские священники, но двое – из светских, игравших главенствующую роль в формировании нового органа, – Степан Скрипник, ставший епископом Переяславским под именем Мстислав, и киевский профессор Гаевский, который стал епископом Сильвестром[569]569
  Краківські вісті. 1942. 28 мая. С. 2; Наступ. 1942. 12 июля. С. 2.


[Закрыть]. Были приложены все силы к тому, чтобы заручиться поддержкой уцелевших лыпкивцев, и это с успехом удалось, очевидно, потому, что не требовалось новое рукоположение, хотя поначалу существовали трения между новым и старым автокефальными органами[570]570
  Краківські вісті. 1942. 8 мая. С. 3; Дмитро Дорошенко. Українська дійсність. 1942. 10 ноября. С.1.


[Закрыть]. После новых возведений в сан число высших священнослужителей возросло до четырнадцати: стало два архиепископа (Поликарп и Александр, а Илларион продолжал оставаться в польской церкви, то есть в генерал-губернаторстве) и двенадцать епископов с достаточно большим числом священников под их началом на пять сотен приходов[571]571
  Тарковыч. Краківські вісті. 1942. 1 июля. С. 4, основываясь на информации, полученной от епископа Мстислава. Очевидно, вдобавок к епископам, которых я указал как приверженцев автокефальной церкви, был посвящен в епископы новый член иерархии – Коренистов, он стал епископом Брестским и помощником Александра, епископа Пинского. Дорошенко в «Українська дійсність», 10 ноября 1942 г., с. 1, также говорит о четырнадцати членах иерархии УАЦ. Ср. Heyer (Die Orthodoxe Kirche. С. 181), который приводит пятнадцать имен, включая Георгия (Коренистова) Брестского.


[Закрыть]. Церковная деятельность и единство уже начинали настораживать тех немцев, которые боялись любого независимого центра украинской жизни. Например, генерал-комиссар Николаева в письме Эриху Коху выражал недовольство, что автокефальная церковь, сильная на севере этого района, становится «национальной церковью», и отмечал, что за всеми священниками ведется пристальное наблюдение[572]572
  Апрель 1942. CXLVa 474, в Centre de Documentation Juive Contemporaine (далее CXLVa 474).


[Закрыть]. Сам Кох испытывал сильную неприязнь к Мстиславу, который у него именовался как «Скрипник, известный украинский политик из Киева»; при этом Кох утверждал, что епископ пытается стравить вермахт и чиновников рейхскомиссариата.[573]573
  PS 192.


[Закрыть]

В результате возникшего недоверия рейхскомиссариат отказался поддерживать автокефальную церковь в ущерб автономной церкви. Из-за бегства националистически настроенных украинцев автономная церковь все больше становилась конфессией русофильских элементов или по крайней мере тех, которые стояли за равенство между русскими и украинцами в культурной и политической жизни. Чиновники рейхскомиссариата начали склоняться к поддержке автономной церкви, видя в ней противовес националистическим силам. Поначалу рейхскомиссар решил, что следует поддерживать равновесие сил двух церквей[574]574
  CXLV, 20.


[Закрыть]. Позднее окружение рейхскомиссара стало использовать автономную церковь как средство ослабления автокефальной церкви, когда та стала набирать силу. Временами использовалась и тактика укрепления автокафельной церкви, но общей тенденцией стала, похоже, та, которую проявил штадткомиссар Киева, который открыто обнаружил первичность интересов прорусской церкви для германских официальных лиц, передав ей на публичной церемонии главный кафедральный собор Киева – Святого Владимира.[575]575
  Волинь. 1943. 2 мая. С. 4.


[Закрыть]

В вопросе объединения двух православных церквей рейхскомиссариат руководствовался принципом – делать все, чтобы ослабить силы, которые могут выйти из-под контроля. В мае казалось, что подчинение автокефальной группы Алексию не позволит ей набирать силу; правда, политика подчинения носила экспериментальный характер, потому что единая церковь, независимо от ее отношения к национальному вопросу, была нежелательна для автократической нацистской группы[576]576
  4 мая 1942 года на совещании в Ровно официальный представитель рейхскомиссариата озвучил пожелание германских властей, чтобы две церкви объединились, но заявил при этом, что немцы будут придерживаться нейтралитета, чтобы обеспечить объединение (Краківські вісті. 1942. 14 июня. С. 3).


[Закрыть]. К октябрю, когда автокефальная церковь стала настолько сильной, что Алексий был вынужден согласиться с объединением на выгодных ей условиях, немцы вмешались, чтобы сорвать попытки примирения[577]577
  Приведенная выше (CXLVa 20) директива рейхскомиссариата «Украина» генерал-комиссару предусматривала, что следует противостоять всем попыткам объединения. Heyer, Die Orthodoxe Kirche, с. 184, называет Поликарпа и Симона архиепископами, Александра – митрополитом.


[Закрыть]. Переговоры между Алексием, с одной стороны, и Поликарпом, Мстиславом и Никанором, с другой, продвинулись настолько, что 8 октября 1942 года был подписан акт об объединении. Был сформирован новый синод епископов, состоящий из Поликарпа и Алексия как митрополитов, Мстислава в качестве секретаря, Александра, Симона (автономного епископа) и Никанора. Таким образом автокефальная церковь получила явное большинство в правящем органе. Места епископов предполагалось перераспределить так, чтобы обеспечить ими всех введенных в сан до того времени обеими группировками.[578]578
  Наступ. 1942. 15 ноября. С. 2; Українська дійсність. 1942. 10 декабря. С. 2.


[Закрыть]

Однако германское вмешательство в сочетании с противодействием некоторых епископов-автономистов во главе с Пантелеймоном вынудило Алексия отозвать свою подпись.[579]579
  Українська дійсність. 1942. 10 декабря. С. 2. Chief of the SP and SD, Reports from the Occupied Eastern Territories, No. 34, December 18, 1942.


[Закрыть]

Из сказанного кто-то может сделать вывод, что должна была существовать тесная связь между автокефальной церковью, которая за нескольких месяцев сделалась церковью большинства верующих националистов и националистических партий. В некоторой степени это так, ибо многие националисты, которые под страхом смерти боялись заниматься какой-либо националистической деятельностью, потянулись к церкви. Многие ведущие члены автокефальной церкви были связаны с УНР; и гетманцы проявляли большой интерес к развитию событий в церковной сфере в духе консервативных традиционалистских принципов. В частности, Мстислав, член иерархии автокефальной церкви, который больше других занимался и интересовался политическими делами, являлся давним приверженцем УНР.[580]580
  Интервью 69.


[Закрыть]

По-настоящему же активными партиями на востоке Украины, как указывалось выше, были две фракции ОУН, поэтому церковные лидеры стремились ассоциироваться с другими группировками, что было определенным препятствием для тесного сотрудничества. Кроме того, влиятельные элементы в обеих фракциях ОУН были против религии в принципе. Это идеологическое предубеждение против использования церкви для национального самовыражения объясняется опытом, приобретенным националистами в Восточной Украине. Церкви – и автономная, и автокефальная – без труда привлекали верующих, потому что были миллионы людей, истосковавшихся по религии за годы коммунистических гонений. Но это были люди в основной своей массе из низших, наименее образованных классов общества, прежде всего из крестьянства[581]581
  Более подробно об отношении социальных классов и возрастных групп к религии см. в главе 9.


[Закрыть]. Поскольку же внимание группировок ОУН – как будет показано – было сосредоточено на интеллигенции, они почти не брали в расчет аспекты националистических настроений, которые превалировали только в деревне. Что еще важнее, молодое поколение везде, даже в сельских районах, было враждебно или по меньшей мере безразлично к религии. Обе оуновские группы стремились заручиться поддержкой молодежи; вскоре они увидели, что любая близкая связь с церковью расценивалась значительной частью молодежи как «реакционность». Поэтому они забросили или ограничили свои контакты с церковью, чтобы не ставить под угрозу свои позиции в молодежной среде.[582]582
  Интервью 18, 65, 76. Как указывается выше в главе 6 и главе 7, к 1944 году оуновские партизаны и примыкавшие к ним группы проявляли больше религиозности, но это было явление в основном галицкое.


[Закрыть]

Только что отмеченные факторы мешали искреннему сотрудничеству между церковью и националистическими политическими движениями, было много случаев, когда две националистические тенденции развивались параллельно. Особенно это заметно было в Киеве, где Пантелеймону, самому откровенно прорусскому из автономных епископов и самому твердому врагу украинской национальной независимости, противостоял Мстислав, самый деятельный националист из числа автокефальных епископов. В Киеве националистически настроенные украинцы избегали любых контактов с автономной церковью; в этом их поддерживали многие видные деятели городской администрации, среди них был и голова – Форостивськый, который сам был священником при Лыпкивськом. Антинационалистические элементы из окружения Штепы и Богатырчука без восторга относились к возглавляемой Пантелеймоном церкви и, похоже, поддерживали добрые отношения с автокефальным клиром на минимально необходимом уровне, но в целом различие между политическими группами строго соответствовало конфессиональным различиям.[583]583
  Интервью 19. Chief of the SP and SD, Reports of Einsatzgruppen and Kommandos, No. 191, May 10, 1942. C. 41. Речь идет о декабре 1941 года, попытках лидеров ОУН-М в Киеве оказать влияние на нового епископа Пантелеймона.


[Закрыть]

Особенно это было заметно в Днепропетровске, где автономным епископом стал твердый сторонник возрождения Российской империи Димитрий. Националистические элементы решительно выступали против его политики и попыток возродить помпезность старой Русской православной церкви[584]584
  Интервью 18 подтверждает свидетельства, приведенные в «Наступе» (1942. 22 августа), что около 30 церквей в районе Днепропетровска присоединились к УПА, когда было объявлено имя архиепископа Днепропетровска.


[Закрыть]. С другой стороны, влиятельные русские националисты вместе с русофильской городской администрацией и прессой энергично поддерживали Димитрия, что в нескольких случаях вылилось в настоящий вандализм по отношению к соперничающим церквям.

Глава автокефальной церкви Геннадий поддерживал хорошие отношения с мельниковцами и бандеровцами в этом городе на Днепре. Геннадий помогал бандеровским подпольщикам ускользать от немцев, один из его главных помощников состоял в ОУН-М, а факультет университета, находившийся под влиянием мельниковской группировки, вел курсы по подготовке будущих священнослужителей этой церкви.[585]585
  Краківські вісті. 1942. 19 мая. С. 2; интервью 18.


[Закрыть]

Необходимо подчеркнуть размах – и пределы – сотрудничества между националистами и автокефальной церковью, так как имели место два инцидента, которые были многими восприняты как доказательство настолько тесной связи автокефальной церкви с некоторыми самыми непримиримыми представителями ОУН, что это противоречило христианским принципам. Первый инцидент касался главы автономной церкви Алексия. Рано утром 7 мая 1945 года прелат выехал из своего монастыря в Кременце[586]586
  UAPTs. Р. 5.


[Закрыть] на немецкой машине с небольшим конвоем. Похоже, именно немцы настояли, чтобы человек такого ранга воспользовался их услугами, потому что на дорогах Волыни в то время существовала опасность нападения красных партизанских или националистических отрядов, а также бандитов, прикрывавшихся их именем. В восемь часов, когда маленький конвой проезжал через лес, он был внезапно атакован подразделением из партизанского отряда Хрина. После шквального огня все ехавшие в автомобиле архиепископа были убиты, машину захватили партизаны, которые были шокированы, обнаружив тело видного священнослужителя в машине, где, как они думали, находятся лишь германские официальные лица. Однако атаковавшие избавились от угрызений совести – после того как были обнаружены бумаги, доказывающие тесное сотрудничество архиепископа с германской полицией.[587]587
  Українська дійсність. 1943. 1 июня. С. 2; Баран. Митрополит. С. 12.2; интервью 12. Ср. Сергей Т. Даниленко «Дорогою ганьби і зради» (Киев: Науково думка, 1970), с. 277, где заявляется о существовании гестаповско-автокефально-бандеровского заговора и даже выдвигается еще одна версия, где фигурируют униаты.


[Закрыть]

Если полагаться на данное описание событий, то представляется в высшей степени вероятным, что убийство было неумышленным, непреднамеренным и, следовательно, не указывает на какой-либо план националистов помочь автокефальной церкви. Более того, источник, не связанный с церковными разногласиями, утверждает, что Алексий возглавлял умеренное течение в автономной церкви[588]588
  CXLVa 66.


[Закрыть]. Как указывалось, он пытался добиться объединения – и был в дружеских отношениях по крайней мере с одним из иерархов автокефальной церкви, что служит опровержением обвинения, будто Алексий был в услужении германской полиции, а также, как утверждают националистические авторы, НКВД[589]589
  Микола Селезь. Як діют сталінські агентури // Вперед. 1949. Май. С. 11.


[Закрыть]. Алексий был личностью определенного масштаба, как показывает написанное им[590]590
  См. его письмо Шептицкому (Баран. Митрополит. С. 128—130).


[Закрыть], уважение, которым он пользовался даже среди своих оппонентов, не позволяет поверить таким обвинениям, даже если его примиренческие стремления недостаточны, чтобы опровергнуть утверждение, будто он поощрял разрушение церкви ради Германии и Советского Союза. Весь инцидент был, по всей вероятности, трагической случайностью, использованной впоследствии в пропаганде враждующих группировок.

Второй инцидент, связанный с убийством автономного епископа, не столь однозначен. Поздним летом 1943 года Эммануил, епископ автономистов во Владимире-Волынском, был схвачен отрядом УПА, находившимся под командованием ОУН-Б, отведен в их лесной штаб и там после «суда» казнен как предатель и шпион. Обвинения, подобные тем, что выдвигали против Алексия, были выдвинуты и против его коллеги, и, кроме того, Эммануил, как считается, сознался в том, что был агентом немецкой полиции и выдавал подпольщиков[591]591
  Селезь. Як діют сталінські агентури. С. 11; интервью 63.


[Закрыть]. Правда ли это, определить нельзя, но некоторые факты ставят под сомнение такие утверждения. Против Алексия и против Эммануила были выдвинуты одни и те же обвинения, и то, что первый был, похоже, невиновен, некоторым образом служит защитой для второго. Эммануила сочли предателем потому, что он первоначально был посвящен в епископы Белой Церкви автокефальной церковью, и его последующий переход в автономную церковь из-за сомнительной каноничности националистического религиозного образования нанес, должно быть, болезненный удар по украинским националистическим чувствам[592]592
  Там же; UAPTs. С. 5.


[Закрыть]. Он также выступал с публинными заявлениями, призывая всех верующих воздержаться от помощи националистическим партизанам; хотя почти всех на Волыни, кто занимал видное положение в обществе (включая члена ОУН – редактора газеты «Волынь»), принуждали делать такие заявления, Эммануил был энергичнее и искреннее других в этой ситуации[593]593
  Ср. его обращение к украинскому населению, «Волинь», 8 августа 1943 г., с. 3.


[Закрыть]. С другой стороны, нет действительно заслуживающих доверия свидетельств того, что он занимался шпионажем или другой бесспорно постыдной деятельностью, и те, кто знали его близко, склонны ставить под сомнение эти обвинения[594]594
  Интервью 38.


[Закрыть]. Напрашивается вывод, что его смерть была следствием фанатического и безжалостного духа, который доминировал в ОУН-Б на Волыни в то время.

С другой стороны, нет никаких свидетельств причастности автокефальной церкви к его убийству, и внешние обстоятельства указывают на то, что решение было принято самими партизанами. Позиция Эммануила была особенно неприятна для УПА из-за контраста с позицией наиболее активного автокефального прелата на Волыни епископа Платония Ровенского, который активно помогал подполью и, как говорят, даже наведывался в лагерь УПА в Дермане, чтобы предложить свою поддержку[595]595
  UAPTs. С. 10; интервью 18.


[Закрыть]. Следует, однако, отметить, что Платоний имел сравнительно небольшое влияние в иерархии автокефальной церкви. Типичным было поведение Поликарпа – другого волынского епископа, – который энергично протестовал против атак немцев на духовенство и против их жестокого отношения к населению[596]596
  CXLVa 66. См. также резкий, но вежливый протест Иллариона по поводу расстрела автокефальных священников в генерал-губернаторстве за контакты с бежавшими военнопленными весной 1942 года – задолго до того, как началась широкая националистическая партизанская деятельность.


[Закрыть], но никогда не оказывал открытой поддержки повстанцам. В этой политике подчинения светской силе, даже порочной, Поликарп следовал, согласно его собственному утверждению, традиции православия.[597]597
  CXLVa 66.


[Закрыть]

Через несколько месяцев после этих трагических эпизодов почти весь восток Украины был отвоеван Красной армией. Значительное большинство православных епископов, и автокефальной и автономной групп, не стали дожидаться возмездия за противодействие советским планам использовать православие как оружие пропаганды и спаслись бегством в генерал-губернаторство. Здесь к епископам отнеслись со значительно большей учтивостью, чем в рейхскомиссариате[598]598
  Там же. См. также Chief of the SP and SD Einsatzgruppen, IIIc «Conveyance of Orthodox Dishops into the Reich». September 20, 1944.


[Закрыть]. Кроме того, «восточное министерство» сочло, наконец, возможным начать создание национальной церкви. Проект, разработанный министерством Розенберга, призывал к объединению двух конкурирующих ветвей. Этот союз был бы якобы компромиссным, но, подобно неудавшемуся соглашению, подписанному Алексием, более благоприятным для автокефальной группировки. Должностные лица «восточного министерства», ведавшие переговорами, явно склонялись к поддержке Мстислава и Иллариона, но относились несколько прохладнее к Поликарпу[599]599
  Там же.


[Закрыть]. С другой стороны, Пантелеймон, реальный руководитель автономной группировки, был для них «русским» и упрямцем; они предложили ему оставить Украину и занять освободившееся место в Риге[600]600
  Там же. Номинальным лидером автономной церкви, избранным в качестве наследника Алексия, был Дамаскин Каменец-Подольский, который, похоже, к этому времени вернулся к автономной пастве (ср.: Волинь. 1943. 1 июля. С. 3).


[Закрыть]. Тяготение автокефальных к объединению, при котором будут какое-то время «русские епископы для русского меньшинства», которых позже поглотит «украинская церковь», очевидно, предусматривало понижение в сане автономных епископов или по крайней мере тех, кто упорно благоволил русским культурным и этническим элементам, однако «восточное министерство», очевидно, не выступало против ЭТОГО.[601]601
  CXLVa 66. Хотя этот проект не мог быть осуществлен, «восточное министерство» продолжало благоволить, насколько позволяли возможности, украинской националистической группировке как в религиозных, так и в политических делах. Ср. Меморандум Розенфельдера (специалист министерства) для начальника Führungsstabes Politik, декабрь 1944 г., касающийся планов усиления влияния автокефальной церкви среди восточных рабочих за счет позиций Русской православной церкви, CXLVa 76, в Centre de Documentation Juive Contemporaine (далее CXLVa 76).


[Закрыть]

Планы националистической церкви были разрушены из-за отказа автономных епископов принять роль, предписанную им «восточным министерством», и бессилия этого ведомства проводить в жизнь свои пожелания. Вместо объединения с другими епископами с Украины оставшиеся автономные иерархи присоединились к Русской православной церкви в эмиграции, представленной Карловицким синодом. По крайней мере два из них сделали так к началу октября 1944 года, а остальные скоро последовали их примеру[602]602
  Розенфельдер начальнику Führungsstabes Politik, октябрь 1944 г. CXLVa 74, в Centre de Documentation Juive Contemporaine (далее CXLVa 76); UAPTs. C. 6. По крайней мере один автокефальный и три автономных епископа остались, когда Советская армия вновь заняла Восточную Украину. Двум из прежних автономных епископов, Антонию (Марченко) и Гиобу (Кресовичу), очевидно, разрешали осуществлять функции епископов при советской власти. Ср. Wassilij Alexeev, Russian Orthodox Bishops in the Soviet Union, 1941—1963: Materials for the History of the Russian Orthodox Church in the USSR (New York: Research Program on the YSSR, 1954), с 134 и далее (мимеография с текстом на русском языке).


[Закрыть]. Совпадение этих действий с присоединением некоторых видных украинцев к Комитету освобождения народов России говорит, что те же самые немецкие круги, которые поощряли власовское движение, возможно, поддержали и решение церковной группы. Такой шаг доказывает, что автономная церковь была тесно связанна с теми элементами, которые желали продолжения распространения и доминирования русской культуры на Украине и поддержания политических связей с Россией.

Организация, тактика и специфические цели автокефальной церкви были отличны от целей националистических партий во время войны. Само понятие независимой украинской церкви служило для того, чтобы развить чувство украинской национальной самобытности, но, поскольку автокефальное духовенство было, как правило, распространителем национализма, никакое рассмотрение националистических движений на православном востоке Украины при германской оккупации, которое не примет во внимание роль автокефальной церкви, не будет полным. Так как соперничающая автономная церковь стремилась поддерживать связи с Москвой, это подчеркивает особенность ее влияния, отличного от влияния националистической церкви. Действия двух конкурирующих церквей будут часто упоминаться в следующих главах книги, когда речь зайдет о Восточной Украине.