Текст книги "Украинский национализм. Факты и исследования"

Снижение влияния ОУН-М было неожиданным и довольно длительным, поскольку репрессии против ее групп продолжались по всему рейхскомиссариату. Кроме того, и это будет подробно освещено дальше, во многих местах появились сильные украинские националистические группы, оппозиционно настроенные в отношении оуновской идеологии; эти группы вели борьбу за развитие национализма, препятствуя таким образом росту влияния ОУН. В других районах сведения о подавлении киевской группы – разгоне Национального совета, похоже, произвели особенно сильное впечатление, заставив там осторожничать и воздерживаться от усилий по созданию националистических организаций. Вследствие этих событий, после февраля 1942 года работа двух ОУН составляла только относительно малую часть общего потока националистических и антинационалистических сил, которые следует рассматривать скорее в их географическом, социальном и идеологическом контексте, чем в порядке общего повествования.

Чтобы понять развитие национализма в течение остальных двадцати месяцев германской оккупации Восточной Украины, необходимо уделить некоторое внимание влиянию германской политики на аспекты жизни, не связанные напрямую с националистическими настроениями. Множество томов крайне неприятной для чтения литературы можно было бы посвятить тем несчастьям, которые причинили многострадальным народам Советского Союза слепые действия германских правителей. Здесь предпринята попытка дать лишь чрезвычайно краткое описание четырех непродуманных аспектов политики, с помощью которой было сделано все, чтобы разрушить жизнь людей в оккупированных районах, и которая, в частности, косвенно повлияла на характер националистических движений.

Первый, и во многих отношениях наиболее грубый просчет германской политики, привел к смерти огромного числа советских военнопленных. Летом и осенью 1941 года сотни тысяч красноармейцев попали в немецкий плен. В основном это произошло из-за быстрого продвижения немецких войск и серьезного перевеса германского оружия; но, по крайней мере частично, это можно объяснить нежеланием бороться за коммунистическую систему и надеждой, что после плена придет более свободная жизнь для всех советских народов. Германская армия была совсем не подготовлена к настолько массовой сдаче в плен. Однако никакие трудности в содержании пленных не могут извинить ужасные последствия пренебрежения людьми, что, в отличие от большинства других злодеяний, совершенных на востоке, было прежде всего ошибкой вермахта. Частично виной тому была неэффективность или жестокость подчиненных вермахту Etappengruppen (этаппенгруппен, войск тылового района), но исключительная безжалостность многих высоких офицерских чинов также сыграла важнейшую роль, поскольку развязывала руки их подчиненным[302]302
  См. мнение командования вермахта, приведенное в главе 6, в связи с борьбой с партизанами.


[Закрыть]. Бесчисленные тысячи пленных были заперты за колючей проволокой на открытых равнинах. Продовольствия не хватало настолько, что военнопленные быстро превращались в живые скелеты; осенью появились случаи людоедства[303]303
  Доклад инспектора вооружений по Украине в отдел вооружений Верховного командования вермахта (OKW) о положении в рейхскомиссариате «Украина» 29 ноября 1941 г., PS 2174 (далее PS 2174).


[Закрыть]. «Изможденные желтые лица выглядывали из воротников шинелей – непередаваемое человеческое страдание», как писал один украинец о посещении лагерей[304]304
  Юрій Таркович. Краківські вісті. 1942. 21 января. С. 2.


[Закрыть]. После наступления холодов сыпной тиф плюс голод стали уносить сотни тысяч человек.

Так как многие из этих лагерей были расположены на Украине, население скоро узнало об условиях в них, даже при том что значительная часть пленных украинского происхождения была отделена от общей массы и освобождена немцами[305]305
  Интервью 51; Директива Верховного командования вермахта. Отдел по военнопленным (OKW, Abteilung Kriegsgefangene). 1941. 16 июня; Наступ. 1941. 12 июля. С. 2; Amt Ausland Abwehr (иностранное управление абвера) для Oberkommando der Wehrmacht (Верховное командование вермахта – OKW), приложение 15 сентября 1941 г., данные по СССР No. 338 (далее приложение по СССР No. 338); Командующий тыловым районом Iс войскового округа «Юг» (Heeresgebiet Süd), Behandlung der aus der roten Armee desertierten Ukrainer (Обращение с украинцами, дезертировавшими из Красной армии). 1941. 11 августа.


[Закрыть]. Кроме того, вряд ли жители не видели трупов военнопленных, расстрелянных (скорее всего как комиссары или коммунисты) и брошенных в деревнях незахороненными[306]306
  Меморандум лейтенанта Оберлендера (Abwehr II, Heeresgruppe Süd), 1941. 28 ноября, USSR Exhibit No. 278 (далее как USSR Exhibit No. 278). Оберлендер указывает, что прогерманские симпатии населения уменьшились, хотя вермахт остается оккупационной властью.


[Закрыть]. Естественно, убеждение в том, что немцы хотят истребить славянские народы, получило широкое распространение.

Второй просчет немцев был менее шокирующим, чем отношение к военнопленным, но в конечном счете его отрицательное воздействие на отношения с украинским населением оказалось куда сильнее. Это была политика в области сельского хозяйства. В своем намерении получать больше продовольствия и сырья для укрепления германского военного потенциала нацистское руководство решило эксплуатировать сельское хозяйство Украины так же, как это делали советские правители при проведении коллективизации в двадцатых годах[307]307
  Herbert J. Ellison. The Decision to Collectivize Agriculture // American Slavic and East European Review, XX (April, 1961). P. 189—202, приводит убедительные свидетельства того, что в советской политике коллективизации сельского хозяйства преобладали скорее политические мотивы, чем экономические.


[Закрыть]. Но немцы были еще менее склонны поставлять в деревню достаточное количество потребительских товаров, чтобы стимулировать труд индивидуального крестьянина, потому что им требовалось направлять их собственным сражающимся войскам. Кроме того, их ситуация была во многих отношениях более трудна, чем у Кремля в 1929 году: материальной базы для реконструкции индивидуальных хозяйств – зданий, оборудования, домашнего скота – часто не хватало, поэтому возвращение к индивидуальному ведению сельского хозяйства, вероятно, означало бы резкое снижение производительности и прибавочной продукции для поставок в Германию.

С другой стороны, у немцев были веские причины уничтожить колхозную систему как существенную особенность советской системы, которую они учили презирать. Огромное число крестьян ненавидело колхозы, похоже, больше, чем любой другой аспект советской системы. Хотя и маловероятно, что эта ненависть была всеобщей, несомненно, такое чувство было сильным среди старших групп населения, тех, что на других условиях готовы были бы сотрудничать с немцами.[308]308
  PS 3876.


[Закрыть]

Столкнувшись с этой дилеммой, германские правители применили тактику компромисса и обмана. Они обещали распустить колхозы, но, вопреки желанию крестьянина сразу получить землю, мотивировали отказ тем, что процесс должен быть постепенным. Сначала колхозу предстояло трансформироваться в Gemeinwirtschaft (громадське господарство), или общественное хозяйство; единственным существенным эффектом было увеличение размера каждого двора. На втором этапе, который должен был последовать в ближайшем будущем, хозяйство предполагалось преобразовать в Landbaugenossenschaft (хлиборобська спилка), или сельскохозяйственное товарищество. На этой стадии каждое домашнее хозяйство должно было получить определенный земельный надел и вознаграждаться в зависимости от урожая, снимаемого с этой земли, хотя многие сельскохозяйственные работы предполагалось проводить коллективно, чтобы преодолеть голод, недостаток в тягловых животных, тракторах, топливе для тракторов и инвентаре.[309]309
  Deutsche Ukraine Zeitung. 1942. 28 февраля. С. 3. Планировалась и конечная стадия – Einzelhof, или индивидуальное хозяйство, но они мало где были созданы, если вообще были.


[Закрыть]

Там, где программа была выполнена без промедления, большинство крестьянства, по всей видимости, благосклонно восприняло перемены[310]310
  См., например, доклад орсткомендатуры Мелитополя (Ortskommandantur Melitopol). 1942. 8 июля. PS 1693 (далее PS 1693); доклад № 7 представителя рейхсминистерства по оккупированным восточным областям (Reichsministerium für die besetzten Ostgebiete) при войсковой группе «Центр» (Heeresgruppe Mitte) и штаба командующего тыловыми войсковыми округами «Центр» (Stab des Befehlshabers des ruckwärtigen Heeresgebiets Mitte) капитана Миллера 24 марта 1942 г. в рейхсминистерство по оккупированным восточным областям, PS 1686 (далее PS 1686).


[Закрыть]. Однако на большей части Украины, особенно в рейхскомиссариате, процесс шел с досадными промедлениями. Частично это объяснялось тем, что немцы не произвели тщательного обследования земель, прежде чем их делить между хозяйствами. Более серьезным препятствием была преднамеренная обструкция со стороны Коха и прочих, кто, чувствуя, что программа оставит какой-то сектор жизни вне их контроля, выдвигали аргумент, что все это мероприятие кончится снижением поставок. В результате только 10 процентов вместо запланированных 20 Gemeinwirtschaften были преобразованы в Landbaugenossenschaften[311]311
  Меморандум Бройтигама. 1942. 25 октября. PS 294 (далее PS 294).


[Закрыть]. Несмотря на скудные практические результаты, программа деколлективизации стала любимой темой пропаганды Коха – несомненно, потому, что немного было тем позитивного характера, по которым он разрешал дискутировать. В конце концов, однако, постоянно нарушаемые обещания бесспорно привели к потере доверия к немцам, даже к готовности вернуться к советской системе, с ее уже известными пороками. Крестьянская поговорка – «плохая мать все же лучше много обещающей мачехи» – показательна для суждения крестьян о германской сельскохозяйственной политике.[312]312
  Донесение об обстановке, Хозинспекторат Юг (Wirtschaftins-pektorat Süd 1с, апрель 1942 г., NG 1089 (далее NG 1089); Меморадум генерал-комиссара Крыма Альфреда Фрауэнфельда Гиммлеру, 10 февраля 1944 г., NO 5394 (далее NO 5394).


[Закрыть]

Проблема обеспечения сельскохозяйственных поставок была тесно связана с проблемой снабжения продовольствием украинского городского населения. Одним из способов, с помощью которых немцы стремились получить больше сельхозпродукции для собственных нужд, был практический отказ от снабжения продовольствием жителей городов. Первая зима особенно показательна в этом плане. Замысел был прост: голодающее городское население изыщет какие-то средства (обмен или другие), чтобы побудить крестьян поделиться частью продуктов, припрятанных и сохраненных сверх того, что смогли получить от них немцы[313]313
  PS 2174.


[Закрыть]. До некоторой степени, конечно, это было верно. Частные лица ездили по селам, стараясь выменять съестное у крестьян так же, как это происходило после революции. Городские власти и социальные комитеты делали все возможное, чтобы обеспечить продовольствием своих клиентов; в действительности причина того, что немцы разрешали этим подозрительным организациям действовать, состояла в том, что таким образом они сами оказывались освобожденными от необходимости заниматься такими вопросами. Ресурсы, которыми располагали эти органы, были, однако, бесконечно малы по сравнению с потребностями, потому что ценные материалы, оставленные в городах, были реквизированы немцами.[314]314
  Во время ужасной зимы 1941/42 года социальный отдел киевской администрации выделял лишь около 100 тысяч карбованцев (или рублей; номинально они были эквивалентны 10 тысячам рейхсмарок, или приблизительно 4 тысячам долларов) в месяц; в то время молоко стоило 20 копеек за литр, картофель около 250 копеек за центнер (если автор имеет в виду американский центнер, то он составляет не 100, а 45 килограммов. – Примеч. пер.) (Українська дійсність. 1942. 10 мая. С. 1). К этим денежным расходам можно, конечно, добавить продовольствие, полученное с помощью обмена. Например, одно из обвинений, выдвинутых против администрации Багазия, состояло в том, что она меняла газетную бумагу на продовольствие в маленьких городках (интервью 59).


[Закрыть]

Крестьяне, в свою очередь, мало что могли предложить на продажу. Они жили при регламентированной планируемой советской экономике, когда индивидууму не давали накапливать сельскохозяйственную продукцию, в отличие от более свободной царской системы, при которой более преуспевающие крестьяне обычно имели кое-что на продажу, если предлагалась достаточно привлекательная цена. Крайне тяжелые реквизиции, наложенные вермахтом, особенно в форме произвольных захватов, также сильно приуменьшили запасы. Результатом стала серьезная нехватка продовольствия в городах, особенно в таких крупных, как Киев и Харьков, которая принесла голод и мор зимой и весной 1942 года.[315]315
  По сведениям Оберлендера (приложение по СССР, No. 278).


[Закрыть]

Подобно сельскохозяйственной политике, приведшей к голоду в городах, программа Ostarbeiter была результатом безжалостных усилий, направленных на увеличение германского военного потенциала. В отличие от прежней политики, однако, ее зло даже не может быть оправдано кратковременной целесообразностью. Концепция привоза иностранных рабочих на военные заводы была сама по себе достаточно разумна. Более того, осуществленная должным образом, она могла бы скорее привести к увеличению, а не снижению прогерманских настроений на Украине. Есть надежное свидетельство того, что население поначалу относилось с симпатией к немецким усилиям привлекать рабочую силу на добровольных началах[316]316
  Доклад № 7 представителя рейхсминистерства по оккупированным восточным областям (Reichsministerium fur die besetzten Ostgebiete) при войсковом округе «В» (Heeresgruppe В) лейтенанта Тойрера 7 октября 1942 г. PS 054 (далее PS 054).


[Закрыть]. Кроме того, большое число украинских националистов поддержало эту меру; они не только хотели помочь Германии выиграть войну против Советского Союза, но и полагали, что войти в контакт с передовой германской технологией и вообще с западноевропейской культурой будет ценным опытом для молодых украинцев. Для них это было средство разорвать слишком близкие связи украинской нации с русскими и азиатами из их империи и установить европейскую ориентацию страны.[317]317
  Краківські вісті. 1942. 6 февраля. С. 3.


[Закрыть]

К несчастью, методы, которые немцы применяли по отношению к рабочим-волонтерам, скоро истощили этот источник рабочей силы. Украинцев часто перевозили в ужасных условиях, а по прибытии в Германию размещали кое-как. Квалифицированные рабочие и другие профессионалы, которые вызвались поехать в Германию, чтобы, приобретя там опыт, повысить свое техническое умение, использовались в качестве грубой рабочей силы[318]318
  PS 054.


[Закрыть]. Наиболее важным, однако, было то, что украинцы, подобно другим остарбайтер, были обязаны носить оскорбительный значок, отличавший их от западных европейцев; им запрещали социальные контакты с последними, и, как следствие, им было запрещено посещать кинотеатры, рестораны и другие общественные места. Добровольцы почувствовали, что немцы относятся к ним (так оно и было со стороны многих немцев), как большевики к заключенным.[319]319
  Доклад о настроениях за период 12 июня – 14 июля 1942 г., Auslandbriefprüfstelle, Gruppe VII (служба проверки писем из-за границы, 7-я группа), PS 302 (далее PS 302).


[Закрыть]

Когда политика сегрегации привела к недостатку добровольцев, то прибегли к силе; 21 сентября 1942 года в рейхскомиссариате была официально введена обязательная трудовая повинность для молодых мужчин и женщин[320]320
  Deutsche Ukraine Zeitung. 1942. 22 сентября. С. 3.


[Закрыть], но в действительности принудительный набор на работы применялся задолго до этого. В ответ на неизбежные уклонения от повинности германские власти пустились на самые низкие ухищрения: захватывали молящихся в церквях или приглашали людей на театральные представления, а там всех арестовывали. Сила и жестокие наказания – такие как сожжение деревень, из которых бежали потенциальные рабочие, – стали обычным делом[321]321
  Auslandbriefprüfstelle, (служба проверки писем из-за границы), доклад о периоде 11 сентября – 11 ноября 1942 г., PS 018 (далее PS 018).


[Закрыть]. Рабочих везли в Германию в неотапливаемых вагонах для скота, за дверями с колючей проволокой. Хуже того, людей для отправки отбирали без какой-либо системы[322]322
  Landesbauernführer Körner. Die neue deutsche Ukraine-Politik, PS 1198 (далее PS 1198).


[Закрыть]. Иногда забирали матерей маленьких детей, забирали сыновей и мужей, которые были единственной опорой для своих семейств.[323]323
  Осc Е-4 (1); PS 054.


[Закрыть]

Страх перед таким обращением, возможно, был единственной наиболее важной причиной народного недовольства немцами. Помимо страха материальных лишений идея принудительной отправки в отдаленную и неизвестную страну возродила генетический страх поколений перед ссылкой в Сибирь[324]324
  Устное сообщение генерал-комиссара Ляйзера (Житомир) Розенбергу от 17 июня 1943 г., PS 265 (далее PS 265).


[Закрыть]. Масштаб упомянутой программы был настолько велик, что она коснулась каждого семейства, став всеобщим злом. Только за первые десять месяцев немецкой оккупации[325]325
  Начальник СП и СС по Киеву начальнику СП и СС по Украине, 20 июля 1942 г., NO 1603 (далее NO 1603).


[Закрыть] из Киева было отправлено в Германию 38 тысяч человек (более 10 процентов населения города). В южных генеральбецирках число угнанных было, похоже, меньше[326]326
  Лишь около 1 процента населения из генеральбецирка «Николаев» к середине 1942 года (совещание Заукеля и официальных лиц рейхскомиссариата в Киеве, 12 августа 1942 года, NO 1606; далее NO 1606).


[Закрыть], но в житомирском бецирке к середине 1943 года – 170 тысяч (приблизительно 6 процентов населения) и еще 30 тысяч человек было отправлено позже[327]327
  PS 265.


[Закрыть]. К началу августа 1943 года каждый из сорока жителей Украины был угнан в Германию на принудительные работы[328]328
  Согласно Заукелю, главе программы по остарбайтер, на совещании у Гитлера 20 августа 1943 года, NO 1831 (далее NO 1831).


[Закрыть], а к концу оккупации число украинских рабочих в Германии составляло 1 миллион 500 тысяч.[329]329
  PS 1198.


[Закрыть]

Страдания, вызванные описанными выше действиями немцев, не повлияли напрямую на деятельность националистических элементов, как повлияли немецкие притеснения в области образования, религии, культуры и притеснения местной администрации. Косвенно, однако, это сыграло огромную роль в развитии националистических движений на востоке Украины в период немецкой оккупации. С одной стороны, все мысли и действия людей были подчинены вопросам самосохранения. Постоянная борьба за выживание привела к тому, что энергии и внимания для решения политических вопросов, включая национализм, просто не оставалось. С другой стороны, явная невозможность ни на каких условиях прийти к соглашению с германскими властями привела многих к поиску политического движения, которое обещало избавление. Многие, конечно, вернулись к идее коммунизма, надеясь, что опыт «почти поражения» приведет к модификации политики Москвы. Другие единственное рациональное решение видели в опоре на националистические партии.

Ослабевшие после шести месяцев репрессий, с сентября 1941 по февраль 1942 года, обе группировки ОУН пытались не упустить свой шанс. Из двух этих фракций бандеровская приняла, похоже, самое легкое, но далеко не простое для осуществления решение, поверхностность которого характерна для этой группировки и объясняется несколькими факторами. Члены ОУН-Б были почти все молоды, и их движение делало слабый акцент на систематической идеологической работе. Когда они переместились в Восточную Украину, то уже имели в багаже массу лозунгов и романтических клятв[330]330
  Одна из их клятв, обнаруженная немецкой полицией, гласила: «Клянусь своей честью, во славу павших героев, во имя святой пролитой крови, моей украинской земли и величия моей украинской родины, что я буду бороться всеми своими силами и ценой своей жизни за свободное и украинское государство. Всем сердцем, всей душой и всем своим существом я признаю, что только украинская революция может дать власть украинскому государству и народу. Я буду стоять насмерть на поле боя, чтобы построить национальное украинское государство. Никто и ничто не может заставить меня свернуть с пути украинской национальной революции – ни трудности, ни смерть. Я выполню любой приказ своего вождя. Я клянусь Украине, что я преданно и честно выполню все обязанности, которые возложит на меня Организация украинских националистов под командованием Степана Бандеры. Я буду всеми своими силами и ценой своей жизни бороться за украинское правительство, не зависимое ни от кого, бороться за его мощь и честь. Слава Украине, слава героям!» (PS 3943).


[Закрыть], которые либо привлекали к себе, либо отталкивали местное население. Во втором случае бандеровцы часто обращались к резким осуждениям или даже к силе. Благодаря этой тактике они стали чуждыми большей части интеллигенции. Последняя, в свою очередь, имела тенденцию либо формировать собственные группировки, либо примыкать к мельниковцам. Поэтому сторонники Бандеры если и находили какую-то поддержку, то только в менее образованных слоях населения – среди рабочих и крестьян[331]331
  Interviews 18, 66. Начальник СП и СД (Доклады с оккупированных восточных территорий. 1942. 22 мая. № 191) отмечает, что бандеровцам приходилось полагаться на «простой люд», потому что интеллигенция сотрудничала с немцами.


[Закрыть]. Таким образом они получили возможность узнать запросы масс. Так как их северные силы были разогнаны, бандеровцам пришлось сосредоточить свои усилия на юге Украины, где интеллигенция, имеющая националистический потенциал, была слаба.

На протяжении периода, с конца 1941 года и до отступления немцев с Восточной Украины осенью 1943 года, руководство ОУН-Б продолжало подчеркивать «волюнтаристские» элементы программы (подпольные публикации того периода полны дискуссий о роли подпольных движений, природе терроризма как политической тактики и роли будущей украинской армии). В то же время уже в апреле 1942 года лозунг «Слава Украине, слава героям» был дополнен лозунгом, предложенным левым крылом бандеровского второго съезда, – «Свобода народам и личности»[332]332
  Бюлетень. 1942. Апрель. № 4. Подпольная публикация, предоставленная мне Мыколой Лебедем. Отрывки (в немецком переводе) этой публикации есть в Chief of the SP and the SD, Reports from the Occupied Eastern Territories, No. 14, Iuly 31, 1942.


[Закрыть]. Кроме того, совещание лидеров в том же месяце решило выступить против объявленной немцами «земельной реформы».[333]333
  Лебедь. УПА. С. 18.


[Закрыть]

Соответственно, подпольная печать отмечала, что роспуск колхозов, отвечавший интересам украинских националистов, пока что имеет место только на бумаге. Одна газета утверждала не без проницательности, что программа – лишь средство заставить крестьянина работать на пределе своих сил. В той же статье националистам был дан совет расширить работу, охватывая все сферы жизни, и не совершать ошибки УВО, признававшей только военные средства борьбы. Примечательно, что был дан пример из истории коммунистической партии: «правильная» линия подобна линии большевиков, которые выбрали универсальный подход к вопросам революции, в то время как «Народная воля» (в России конца XIX века) потерпела неудачу, потому что полагалась лишь на терроризм.[334]334
  Бюлетень. № 4. С. 5—7. Другие публикации ОУН-Б конца 1942 и начала 1943 года («Вісник Українськой інформаційной служби», № 7—8 и «Ідея и чин», № 1, 1942 г.) демонстрируют значительный интерес к вопросам сельского хозяйства, несмотря на условия жизни и ограничения украинской культурной и образовательной деятельности. По-прежнему на виду «нациократия» Донцова, но одновременно присутствует резкая критика «москвофилов» и ОУН-М.


[Закрыть]

В конечном счете, однако, главное направление идеологии не могло быть изменено в то время. Лидеры (те, что были на воле) находились в Галиции и на Волыни, в среде сравнительно свободной от советского подобия внимания к социальным и экономическим вопросам. Те члены организации, которые принадлежали к подполью на востоке, и завербованные ими новички были другими, но имели слишком мало влияния, находились в изоляции и не могли изменить характер организации. Такая перемена могла произойти при условии, что западные украинцы установили бы тесный контакт с новыми силами советского мира.

Для активистов ОУН-М на востоке Украины начальный процесс приспособления к новой обстановке был намного труднее, что обуславливалось возрастом и укоренившейся в них идеалогией. Кроме того, большинство новичков на востоке Украины пришли в организацию из среды интеллигенции. Хотя на них и повлияли советские условия, они никоим образом не представляли собой срез советского общества, а являлись специфической группой, которая ставила национальное сознание выше социального и в конечном счете вызвала определенные изменения в идеологии ОУН-М. Некоторые члены организации, как было отмечено в случае с Любченко, стали более неистовыми националистами, чем их наставники. Некоторые из них сохранили свою «чистоту» до конца рассматриваемого периода и далее. Так, одна из брошюр, автор которой восточноукраинский профессор, принадлежавший к подполью ОУН-М, была выпущена к концу германской оккупации Восточной Украины и указывала на расистский характер «единства крови» в доктрине Сциборского. Но даже эта брошюра противопоставляла доктрину фашизму на том основании, что теория Сциборского демократична и дает максимум возможностей каждому, требуя при этом от каждого максимальной отдачи. В социальных вопросах поддерживалась идея смешанной экономики государственного капитализма, кооперативы и частный капитал, но отвергалась концепция классовой борьбы и выдвигалось требование отмены колхозов.[335]335
  См. подпольную брошюру, которую написал Як (Гриб), и Chief of the SP and SD, Reports of Einsatzgruppen and Kommandos, No. 185, March 25, 1942 о подпольной листовке, призывающей к борьбе за независимость от «оккупанта».


[Закрыть]

Некоторые из членов ОУН-М, которым довелось увидеть Украину в 1941 году, намеревались не останавливаться на соединении своей концепции национализма с социалистической системой, к которой массы на востоке Украины привыкли. 24—25 мая 1942 года на конференции лидеров ОУН-М, проводившейся под городом Кременцом, имели место выступления, содержащие резкую критику германской политики колониализма. Организация провела 14—15 августа 1942 года в Киеве Всеукраинский конгресс украинских незалежников. Он свел вместе не только членов ОУН из многих частей Восточной Украины, но и членов других националистических организаций, вне зависимости от того, находились ли они в согласии со старой идеологией ОУН или нет. Таким образом, опыт постоянно увеличивался[336]336
  ОУНувійні. С. 78.


[Закрыть]. Лидеры наподобие Кандыбы сочли, что новообращенные националисты, которые присоединились к движению на волне энтузиазма, были по сути своей реалистами, которые хотели дел, а не слов[337]337
  Интервью 65.


[Закрыть]. После того как группа Мельника больше не могла представлять себя делегатом немецких властей, ее авторитет предполагалось восстановить с помощью программы, которая осуждала бы германские репрессии. Кандыба убедился в необходимости защищать идею государственного контроля над промышленностью и торговлей. Кроме того, сторонники Мельника решили, вопреки собственной предвзятости, что единственный способ предотвратить отчуждение восточноукраинской молодежи состоял в том, чтобы отказаться от осуждения колхозов в пользу программы, которая оставляла бы крестьянам выбор – сохранить или отменить коллективное хозяйство.[338]338
  Там же.


[Закрыть]

Необходимость для фракций ОУН серьезного пересмотра идеологии ради того, чтобы привлечь людей из Восточной Украины, указывает на серьезные различия в психологии между жителями этого региона и жителями Западной Украины, сформировавшиеся в течение предшествующих двадцати лет. Тот факт, что столь существенная часть организаторов партии, включая старшее поколение ОУН-М, смогла перестроиться, позволяет сделать вывод: идеология интегрального национализма не так уж глубоко укоренилась в сознании западноукраинцев и эмигрантов, но как только они столкнулись с восточноукраинскими условиями, а также невозможностью действовать в этих условиях – концепция расширила собственные рамки. Это не означает, конечно, что националистическая цель была отброшена теми, кто изменил тезисы пропаганды; достижение украинской независимости осталось для них главной ценностью. Они поняли, что для основной массы населения Восточной Украины независимость может быть представлена как средство достижения других целей, но не как конечная цель. Обретение независимости как части национальной жизни, а не сути ее, было само по себе отрицанием основ интегрального национализма. Имманентную гибкость украинских националистических воззрений подтверждает тот факт, что они подверглись подобным изменениям в несколько более позднее время под воздействием изменившихся обстоятельств на западе Украины. Чтобы понимать эти обстоятельства, необходимо исследовать один из наиболее интересных аспектов украинского национализма во Второй мировой войне – националистическое партизанское движение.