Текст книги "Рука мертвеца"

Полдень

Мэйзрик играл роль доброго копа, Кент злого, и оба заслуживали самые восторженные отзывы. Надо сказать, Джэй Экройд этот спектакль уже видел. Мэйзрик был тощим и смуглым, с ярко-фиолетовыми глазами. Кент был лысым увесистым джокером со змеиным взглядом и острыми зубами. Когда Джэй в седьмой раз рассказывал свою историю, то стал думать, не поменялись ли они ролями в ситуации, когда подозреваемый – темная лошадка. Взглянул на Кента и решил, что лучше не спрашивать.

Ближе к обеду даже эти двое устали ходить по кругу.

– Если ты пытаешься нас провести, то сильно об этом пожалеешь, – сказал Кент, оскалив зубы.

Джэй хочет кинуть, и кого? Меня! Глядите-ка!

– Я уверен, что г-н Экройд рассказал нам все, что ему известно, Харв, – сказал Мэйзрик. – Если вы случайно вспомните еще что-либо существенное, позвоните нам.

Мэйзрик дал ему визитку, Кент сказал, что ему нельзя покидать город, и его отвели в дежурку для подписания протокола.

В полицейском участке было полно знакомых лиц. Швейцар из «Хрустального дворца» давал показания какому-то копу в форме, а в углу громко всхлипывала официантка, которую Хризалис уволила месяц назад. Прочие работники «Дворца» ожидали на деревянных скамейках около окна. Он узнал трех официантов, посудомойку и парня, игравшего ночами по четвергам регтайм в Зеленой гостиной. Но важнее всего были не виданные ранее им лица.

Лупо, бармен в ту смену, сидел в одиночестве за незанятым столиком. Покончив с бумагами, Джэй подсел к нему.

– Ты можешь в это поверить? – спросил его джокер. – Это что же с нами будет? – У Лупо были глубоко сидящие красные глаза и волчье лицо. Он линял; плечи его джинсовой рубашки были сплошь в волосах. Джэй отряхнул их. Лупо это едва заметил.

– Слышал, это ты обнаружил труп, – сказал он. – Так это что, в самом деле тот тип с пиковым тузом?

– Карта лежала рядом с трупом, – сказал Джэй.

– Йомен, – сердито пробормотал Лупо. – Сукин сын. Я думал, он отошел отлить. Он обычно пил Талламор дью[7]7
  Бренд ирландского виски.


[Закрыть]. Я наливал ему раз или два.

– Видел его когда-нибудь без маски?

Лупо помотал головой.

– Нет. Надеюсь, они поймали прохвоста. – Его длинный красный язык высунулся из уголка рта.

Джэй снова оглядел комнату.

– А где Элмо?

– Его никто не видел. Я слышал, копы на него дали АПБ[8]8
  APB, сокр. от All Points Bulletin (амер.) – сигнал всем постам (ориентировка, рассылаемая постам полиции, содержащая приметы разыскиваемого преступника).


[Закрыть], как они это называют.

За их спинами возник Кент.

– Твоя очередь, Лупо, – сказал он, указывая в сторону комнаты для допросов. Затем уставился на Джэя. – Ты еще здесь.

– Иду, иду, – сказал Джэй. – Вот только посещу здесь маленькую комнатку.

Кент показал, где ее найти. Когда Джэй вернулся, Кента, Мэйзрика и Лупо уже не было. Они занимались своими делами. Джэй подошел к выгородке для начальства и непрошеным вошел.

Капитан Анжела Эллис сидела за столом, непрерывно куря и читая какую-то папку, перелистывая при этом страницы, как скоростной сканер. Она была миниатюрной азиаткой с зелеными глазами, длинными черными волосами, и у нее была самая крутая работа в полиции Нью-Йорка. Ее непосредственный предшественник был найден мертвым в этом офисе, предположительно от сердечного приступа, однако были люди, которые в этом сомневались. Тот, который был до него, также был убит.

– Ну, – спросил он, – вы уже вышли на Элмо?

Эллис затянулась и взглянула на него. Мгновение она вспоминала, кто перед ней.

– Экройд, – наконец произнесла она с отвращением. – Я как раз читала твои показания. В твоем рассказе дыры, в которые грузовик пролезет.

– Ничем не могу помочь, другого у меня нет. А что вам рассказал Саша?

– Очень немногое. – Эллис встала и начала ходить по помещению. – Проснулся, ощутив присутствие в доме какого-то странного разума, спустился по лестнице и обнаружил, как ты прокрадываешься из офиса Хризалис.

– Я не прокрадывался, – сказал Джэй. – Вообще я прокрадываюсь хорошо, первым был по прокрадыванию в школе сыщиков, но в данном случае я вот не прокрадывался. И ничего странного в моем разуме нет. Так вам про Элмо пока ничего не известно?

– Что ты знаешь про Элмо? – спросила Эллис.

– Маленький такой паренек, – сказал Джэй.

«Мал, да силен», – задумчиво проговорила Эллис. – Думаю, достаточно силен, чтобы сделать из головы кровавый пудинг.

– Так-то оно так, – сказал Джэй, – да не так. Элмо был предан хозяйке. Искренне. Ни за что бы не причинил ее вреда.

Ответом был ее смех, тяжелый и безрадостный.

– Экройд, ты, наверное, лучший в мире специалист по распутным мужьям, но ты мало знаком с убийцами. Они не бывают по-настоящему жестоки с посторонними, это они берегут для родных и друзей. – Она снова принялась расхаживать по комнате. С кончика сигареты упал пепел. – Может, твой приятель Элмо был чересчур предан. Я слышала, что Хризалис трахалась направо и налево. Может, он устал от вида вереницы мужиков у дверей ее спальни, может, сам пытался к ней подкатиться, а она над ним посмеялась.

– Решила подставить Элмо? – спросил он.

Эллис задержалась у стола ровно настолько, чтобы успеть затушить сигарету в полной окурков пепельнице.

– В этом участке не подставляют.

– С каких это пор? – спросил Джэй.

– С тех самых, как я его возглавила, – ответила она ему. Она вынула из кармана куртки пачку «Кэмела», вытряхнула из нее сигарету, прикурила и продолжила свое хождение. – Ты вроде бы сыщик. Взгляни на факты.

Остановилась на мгновение у стены, чтобы поправить висящий на ней диплом в рамке, затем обернулась к нему.

– Голова расплющена, как дыня, которую переехал грузовик. Обе ноги сломаны, все пальцы левой руки перебиты, органы из чашевидной полости найдены в шести местах, множественные внутренние кровоизлияния. – Она подчеркнула сказанное, направив на него сигарету. – Был у меня случай, я тогда в патруле работала, когда гангстеры Гамбионе[9]9
  Гамбионе – известное мафиозное семейство из т. н. Карибской лиги.


[Закрыть] обработали одного парня шиномонтажными лопатками. Все кости у него были перебиты. А еще я видела, что осталось от проститутки, забитой накачанным ангельской пылью[10]10
  Ангельская пыль – очень сильный и опасный наркотик.


[Закрыть] сутенером. Он это сделал бейсбольной битой. Те тела смотрелись отвратительно, но все же лучше, чем Хризалис. Там были обычные удары. Такой силищи, как здесь, нет ни у кого. Кроме туза или еще какого-нибудь джокера со сверхъестественной силой.

– Многие подходят под это описание, – отметил Джэй.

– Но лишь один из них жил в «Хрустальном дворце», – возразила Эллис. Она села за стол, открыла папку. – Элмо был достаточно силен…

– Может быть, – сказал Джэй.

Элмо крепок, это так, но есть же такие, по сравнению с которыми он будет выглядеть хиляком девяноста семи фунтов. Молот Гарлема, Тролль, Палач, Чудо-Юдо, даже эта золоченая жопа Джек Браун. Было ли у Элмо достаточно физической силы, чтобы совершить то, что было сделано с Хризалис, вопрос, на который Джэй не был способен ответить.

Капитан Эллис проигнорировала его намеки.

– У него же была возможность в любой подходящий момент. – Она начала перекладывать папки в корзине для исходящих, роняя при этом на них пепел.

– На это меня не купишь, – сказал Джэй.

– Если Элмо невинен, как ангел, то где же он? – спросила Эллис, поигрывая степлером. – Мы обыскали его комнату. Постель не разобрана. Во «Дворец» он не возвращался. Куда же он направился?

Джэй пожал плечами.

– Ушел.

– Она его уела, но будь он проклят, если согласится это допустить.

– Сдается мне, что у тебя есть куда более подходящая кандидатура.

Капитан Анжела Эллис отшвырнула степлер и выпустила длинную струю дыма через всю комнату.

– Так. Ладно. Убийца с пиковым тузом. – Голос ее не выражал эмоций. – Мы собираемся найти Элмо, – пообещала она, туша сигарету. – И когда мы это сделаем, то ставлю пять к десяти, что карту оставил твой приятель-карлик. Колоду карт можно купить в любой пятнадцатицентовой лавочке. Ты вроде бы неглупый парень, Экройд. Ну-ка, сообрази, что тогда будет.

– Попробую, – сказал Джэй.

Анжеле Эллис это совсем не понравилось. Она встала, ярко-зеленые глаза сузились.

– Хочу, чтобы ты меня хорошо понял. Я не люблю пи-ай[11]11
  Пи-ай (P.I., Private Investigator) – частный сыщик.


[Закрыть]. И не люблю тузов. Так что ты, наверное, догадываешься, каковы мои чувства к тузовому пи-ай. Так что не становись у нас на пути, а то можешь попрощаться со своей лицензией.

– В гневе ты просто прекрасна, – сказал Джэй.

Эллис не обратила внимания.

– И еще я не люблю, когда в моем участке путаются под ногами.

– Ты, должно быть, очень несчастна, – сказал Джэй, направляясь к двери. Он остановился на мгновение, оглядывая стеклянный отсек.

– Так это здесь убили капитана Блэка? – осведомился он с невинным видом.

– Да, – отрезала она раздраженно. Джэй понял, что задел за больное. Эта нью-йоркская полиция ей, наверное, и нового стула-то не дала. – Чего же ты ждешь? – сказала она.

– Запечатляю в голове картину места, – ответил Джэй. Он хитро улыбнулся, сложил пальцы пистолетом, три пальца согнуты, большой палец согнут в виде курка, указательный направлен на Анжелу Эллис. – Капитан, я хороший мальчик. Наткнусь на вашего убийцу – пришлю сюда.

Она озадачилась на мгновение, затем вспыхнула, вспомнив, что он мог бы сделать.

– Тузы, – пробормотала она. – Проваливай отсюда.

Он так и сделал. Кент и Мэйзрик вернулись в дежурку.

– У капитана месячные? – спросил Джэй, проходя мимо них. Они обменялись взглядами и проследили за его уходом. Джэй вышел через переднюю дверь, обошел вокруг здания, вошел через заднюю и спустился в подвал.

Архив участка помещался рядом с котельной, в тускло освещенной комнате с низким потолком, часть которой когда-то занимал угольный подвал. Теперь здесь располагались: пара компьютеров, ксерокс, стальные, набитые папками стеллажи, занимающие всю стену, а также один очень бледный, очень маленький и очень близорукий полицейский.

– Привет, Джо, – сказал Джэй.

Джо Мо повернулся и потянул носом затхлый воздух. Он был менее пяти футов роста, сутулый, с брюшком и с лицом какого-то грибного цвета. Маленькие красноватые глазки выглядывали из-под больших затемненных очков, самых толстых из когда-либо виденных Джэем. Он нервно потирал белые безволосые руки. Мо был лучшим джокером в полиции Нью-Йорка и более десятка лет единственным. Его назначение, продавленное под флагом положительных перемен во время правления мэра Хартмана в начале семидесятых, вызвало такую бурю, что начальство поспешило упрятать его в архив, подальше от глаз публики. Джо не возражал. Он был любителем архивов, так же как и подвалов. Его прозвали Сержант Моль.

– Джэй-попугай, – сказал Мо. Он поправил очки. Молочная белизна его кожи резко контрастировала с темно-синей униформой, и он всегда носил фуражку, зимой и летом, даже в помещении. – Это так?

– Ну, так, – ответил Джэй.

Мо стал парией уже в «Форт-Фрик», едва вступив в ряды полиции. Никто не хотел быть его партнером, и в барах, где собирались копы, его не привечали. Свободное время он стал проводить за выпивкой в «Хрустальном дворце», как только открылись двери заведения, расплачиваясь по счетам, демонстрируя мнимую свою добродетельность, с десяток раз ему передавали бабло под столом за то, что он был глазами и ушами Хризалис в участке.

– Слышал, это ты обнаружил тело, – сказал Джо Мо. – Дрянь дело, не так ли? Заставляет задуматься, куда катится Джокертаун. Уж если кто-то мог чувствовать себя в безопасности, так это она. – Его глаза моргнули за толстыми затемненными стеклами. – Чем могу помочь, приятель?

– Мне нужно просмотреть дело убийцы с пиковым тузом.

– Йомена, – сказал Джо Мо.

– Йомена, – задумчиво повторил Джэй Экройд. Итак, опять он. «Йомена я не опасаюсь», – сказала Хризалис ледяным голосом той ночью полтора года назад, когда они перетирали дело в полутемном баре «Дворца». Она всегда недооценивала. «Помню», – сказал он.

– Зачем, ведь стрелой никого не убивали уже более года, – сказал Мо. – Думаешь, это в самом деле он?

– Надеюсь, нет, – сказал Джэй.

Йомен, бесшумный как дым, возник в баре и, прежде чем кто-либо успел его заметить, наложил зазубренную стрелу и оттянул тетиву. Но Хирам Уорчестер уже вступил на тропу праведного негодования, и Джэй взял парня на мушку. Внезапно Йомен превратился в воздушный вихрь. Джэй Экройд был проецирующим телепортом. Когда в его правой руке возникал пистолет, он мог послать цель в любое месте, лишь бы оно был ему памятно настолько, что он мог его вообразить.

Только вот он отправил этого гребаного Йомена не в то место.

– Джо, я уверен, что мог бы замочить сукина сына, – сказал он. – Мог бы послать его прямо в Гробницы[12]12
  Гробницы – неформальное название Манхэттенского следственного изолятора.


[Закрыть]. А послал в центр Тоннеля Холланда[13]13
  Тоннель Холланда – один из первых подводных автомобильных тоннелей. Находится под рекой Гудзон, связывает Кеннел-стрит на Манхэттене с 12-й и 13-й улицами Джерси-Сити.


[Закрыть] бог знает почему.

Может, дело в тоне, каким он отвечал Хризалис, или в читаемом по глазам отвращении, с которым он посмотрел на Вирма, или же в том демонстративно вежливом промедлении в ответ на то, что Хирам выступил вперед и блокировал его выстрел. А может быть, это из-за сопровождавшей его одетой в бикини из одних ниточек и нацепившей маску блондинки – девушка выглядела такой свежей и невинной.

Это не было взвешенным и обдуманным решением; как и много раз перед этим, Джэй следовал тому, что чуял нутром. Но если он ошибся в ту ночь, Хризалис заплатила за это своей жизнью.

– Мне в самом деле нужно видеть эту папку, – сказал он.

Джо Мо издал грустный кудахтающий звук.

– Зачем это тебе, Джэй, ведь папка на столе у капитанши. Она за ней послала сразу, как только в полицию поступил звонок о произошедшем. Конечно же, я ее откопировал перед тем, как послать наверх. Что-то может пойти не так, и не хотелось бы лишиться важных документов. – Он поморгал, огляделся. – И куда же я ее положил. Чудо будет, если я с моими глазами что-то найду.

Копия лежала на ксероксе. Джэй пролистал папку, свернул ее и спрятал под блейзер, положив взамен две двадцатки.

– Уверен, ты их унюхаешь, – сказал он.

– Ну а если нет, – сказал Джо, широко улыбаясь розовым ртом, – то ведь всегда могу сделать другую копию, когда капитанша вернет оригинал. – И он вернулся к своим папкам, но когда Джэй открыл дверь, чтобы уйти, тихо позвал: – Джэй-попугай!

Джэй обернулся.

– Что?

– Найди ублюдка, – сказал Джо Мо. Он снял темные очки и взглянул просительно. – Мы все тебе поможем, – пообещал он, и Джэй понял, что речь идет не о полиции.

Уже выехав на автостраду номер 17 в одиночестве, Бреннан терял Дженифер. Он не мог ее осуждать за то, что она не стала участвовать в поиске убийцы Хризалис. И ведь она права, вот в чем дело. Они жили тихой спокойной жизнью. С чего это вдруг он с такой готовностью возвращается в полный смертельных опасностей город?

И речи нет о том, понял Бреннан, чтобы он получал удовольствие от насилия и убийств. Лучше разбивать сады, чем увертываться от пуль в зловонных замусоренных переулках. Все свелось к тому, что, как говорила Дженифер, все идет своим чередом. Он не смог выбросить Хризалис из головы. Он не слишком часто вспоминал о ней. Жизнь с Дженифер его вполне удовлетворяла, и ни к чему было страдать о том, что могло бы быть с другой.

Но иногда по ночам он просыпался и, лежа рядом со спящей Дженифер, вспоминал женщину из хрусталя. Он вспоминал, как ее невидимая плоть превращалась в нежно-розовую по мере того, как нарастала страсть, вспоминал ее вскрики в темноте, ответные движения ее тела. Он все это помнил и спрашивал себя, а как бы все выглядело, прими она предложенную им любовь и защиту. Смотрел на спящую рядом с ним Дженифер, знал, что доволен и счастлив, и все же вопрос оставался. Память о той была ноющей болью, которая не покидала его.

Он оставил свой фургончик на международной парковке Томлин и взял такси до Манхэттена, где и поселился в дешевом грязноватом отеле в окрестности Джокертауна. Первым делом, решил он, надо посетить «Хрустальный дворец». После перерыва длиной больше года натянул на лицо маску и вышел из отеля, прихватив с собой чемоданчик с луком.

3.00 дня

«КИЛЛЕР С ПИКОВЫМ ТУЗОМ УБИЛ ВЛАДЕЛИЦУ БАРА В ДЖОКЕРТАУНЕ», – кричал заголовок в «Пост».

«Вопль Джокертауна» был конкретнее. «ХРИЗАЛИС УБИТА», – возвещал заголовок рядом с фото размером в две колонки. «Вопль» был единственной газетой в городе, регулярно печатающей фото джокеров.

«ПОКА ДЕМОКРАТЫ СОБИРАЮТСЯ НА СВОЙ СЪЕЗД, ДЖОКЕРЫ ЗАНЯЛИ АТЛАНТУ, – гласила первая полоса в «Таймс». – Они тысячами едут на юг, чтобы поддержать сенатора Грега Хартмана, лидера президентской гонки. Но в этом году на поле у демократов было тесно, ни у кого не было явного большинства, так что предсказывали сделки на их съезде. Опасались вспышек насилия, если Хартман не будет номинован кандидатом. Уже появились сообщения о безобразных стычках между джокерами Хартмана и фундаменталистами, поддерживающими преподобного Лео Барнета».

Джэй ставил политиков в одном ряду с продавцами подержанных машин, сутенерами и тем парнем, который придумал платные туалеты, но Хартман из этого ряда слегка выпадал. Ему несколько раз довелось встречаться с Хартманом на собраниях по сбору средств, которые Хирам устраивал на Тузовом холме. Хирам был ярым сторонником Хартмана, а Джэй не мог уклониться от соблазна поесть и выпить на халяву. Сенатор Грег выглядел умным, действенным, полным сочувствия к людям. Если уж быть кому президентом, так лучше ему. Возможно, Джэй воспользуется своим даром джокера и окажется где-то рядом во время номинации.

Все это политическое дерьмо занимало всю первую полосу, о Хризалис же ничего не было. Зная «Таймс», было можно догадаться, что дело ограничится кратким некрологом в завтрашнем ее выпуске. Жестокое убийство джокера вообще не та новость, которая достойна упоминания в печати. Эта мысль рассердила Джэя.

– Если джокер уж три дня как мертв, то как мы про то узнаем? – спросил торговец газетами. Он произнес это ровным безжизненным голосом, голосом человека, исполняющего какой-то ритуал, смысл которого давно утерян.

Джэй поднял взгляд от заголовков. Джуб Бенсон обосновался на углу Хестер-стрит и Бовери со дня возникновения Джокертауна. Его прозвали Моржом. Он и сам был джокером, три сотни фунтов маслянистого черно-синего мяса с торчащими из углов рта большими кривыми клыками и широким куполом черепа, на котором кое-где виднелись клочья жестких рыжих волос. Гардероб его состоял, по-видимому, исключительно из гавайских рубашек. Сегодня на нем была сиреневая с безвкусным бананово-ананасным рисунком.

«Интересно, что бы сказал Хирам по этому поводу», – подумал Джэй.

Джуб знал джокерских шуточек больше, чем кто-либо в Джокертауне, но эта была Джэю знакома.

– Он гораздо лучше пахнет, – устало сказал он. – Шутка постарше твоей шляпы, Морж.

Джуб снял с головы потрепанную мягкую шляпу с загнутыми вверх полями и повертел ее задумчиво в трехпалых ладонях.

– Никогда не получалось рассмешить ее, – сказал он. – Все эти годы я каждый день приходил во «Дворец» с новой шуткой, а она никогда не смеялась.

– Она не считала, что быть джокером так уж забавно, – сказал Джэй.

– Надо смеяться, – произнес в ответ Джуб. – Что еще остается? – Он снова надел шляпу. – Слышал, это ты ее нашел?

– А слух-то быстро разошелся, – сказал Джэй.

– Да, быстро, – согласился Джуб.

– Она мне позвонила прошлой ночью, – сказал ему Джэй. – Хотела нанять меня телохранителем. Я спросил, на какой срок, а она не смогла ответить. Может, не хотела мне говорить. Я спросил, чего она опасается. Она в ответ лишь отшучивалась, сказала, что я ее разоблачил, что это лишь уловка, что на самом деле она домогается моего тела. Тут я сообразил, что на самом деле ее всю трясет. Она изо всех сил старалась, чтобы голос ее звучал спокойно, по-британски сдержанно, будто бы все в порядке, но ее выдал акцент. Что-то ее сильно тревожило. Хотелось бы знать, что именно, Джуб.

– Знаю лишь то, что напечатано в газетах, – сказал Джуб.

Джэй пристально взглянул в ответ. С той поры, как Хризалис стала торговать информацией, Морж сделался одним из главных ее источников. Джуб целыми днями просиживал в своем киоске, наблюдая и слушая, обмениваясь слухами и шуточками с каждым, кто останавливался купить газету.

– Ну, давай же, – нетерпеливо сказал Джэй.

Джуб нервно оглядел улицу. Рядом с ними никого не было.

– Не здесь, – сказал толстый джокер. – Сейчас, только закрою лавочку. Пойдем ко мне.

Бреннан с насмешливым любопытством наблюдал, как безрукий джокер-карманник обрабатывает собравшихся вокруг «Хрустального дворца» зевак. Одежда на воришке была драная, но тщательно заплатанная. На нем были штаны, специально подогнанные под торчащую по центру третью ногу, оканчивающуюся странно выглядящей ступней, пальцы которой работали ловчее, чем у большинства людей на руках. Эту свою конечность он использовал, чтобы опустошать карманы у ничего не подозревающих жертв.

Пространство под козырьком, нависающим над входом в «Хрустальный дворец», было ограждено ярко-желтой полицейской лентой. Рядом собралась толпа, привлеченная самыми дикими и нелепыми слухами, которые распространялись о «Хрустальном дворце» и его загадочной владелице. Наряду с карманником в толпе сновали репортеры и уличные торговцы. Вот вор, движимый шестым чувством человека, за которым часто охотятся, обернулся и посмотрел прямо на Бреннана.

Бреннан кивнул, и трехногий джокер, разрезая толпу, устремился к нему своею характерной шаткой переваливающейся походкой; при этом время от времени он, чтобы поддержать баланс, опускал на землю свою третью «ногу».

– Здравствуйте, г-н Игрек, – пробормотал он.

Бреннан кивнул снова. Джокера звали Триподом. Он был жуликом, мелким мошенником, живущим на грани закона. Во время предыдущего визита Бреннана в город он служил для него одним из лучших источников информации. Был подвержен клептомании. Не был наркоманом, был верен. Куплен, так уж куплен.

– То, что произошло, просто ужасно, г-н Игрек, – предположил он в своей обычной спокойно-почтительной манере. Если и удивился внезапному появлению Бреннана после годичного отсутствия, то ничем этого не выказал.

Бреннан кивнул.

– Слышал ты, что в полиции думают, будто это я убил ее?

Трипод пожал плечами. Характерный жест для безрукого.

– Может быть, г-н Игрек, но сделано-то не в вашем стиле.

– Откуда ты знаешь, как ее убили?

– Вон тот человек, – сказал Трипод, указывая на сидящего на бордюре рядом с тележкой торговца сосисками бродягу, – говорил, что видел ее труп, когда его вытаскивали из коронерского фургона.

Бреннан взглянул на тележку. На ее боку была надпись «СОСИСКИ С КАПУСТОЙ ОТ СЭМА». Ею заправлял джокер, который непрерывно принимал деньги и давал сдачу, накладывал сосиски, горчицу, кетчуп, пряности, квашеную капусту в разрезанные заранее булочки, используя свои дополнительные руки. Сидящий на бордюре бродяга был одутловатым алкоголиком, но при этом казался еще крепким. Он устроился рядом с тележкой, чтобы выклянчить немного денег за свой рассказ, который без конца повторял всем желающим. Бреннан кивнул Триподу, и они присоединились к жующим сосиски и слушающим старика зевакам.

– Я на заднем дворе был, когда ее выносили. Ну, в самом деле, рядом я был. Только спать устроился в хорошем месте, рядом с мусорным контейнером, тут меня «Скорая» и разбудила. Я испугался. Сначала не понял было, отчего вся эта суета, а тут ее и вынесли. Я сразу увидел, это Хризалис. Я ведь ее уж не раз видел, так что это точно она. Мертвехонька. – Тут он понизил голос, подался вперед и зашептал, обращаясь к двум дюжинам слушателей: – Голова-то у ней разбита. Ну, напрочь. Кабы не кожа ее невидимая, так и не скажешь, кто это есть. Разбита, будто арбуз с десятого этажа упал. – Тут он с каким-то удовлетворением улыбнулся. – Был я там. И видел, как ее выносили…

Как только Бреннан, не в состоянии сдержать рвотный позыв, отвернулся от тележки, возник коп и начал доставать торговца вопросами насчет лицензии. Сосисочно-капустный Сэм громко жаловался, сердито размахивал всеми своими руками, но все это, по-видимому, ему ничуть не помогало.

Бреннан и Трипод с минуту постояли в молчании, наблюдая, как коп уводит сосисочника, который четырьмя руками катил свою тележку, продолжая при этом сердито размахивать остальными.

Хризалис убита каким-то тузом, настолько сильным, что труп ее полностью расквашен. С этого факта можно, по крайней мере, начать расследование. Но Бреннан знал, что ему понадобится больше сведений. Гораздо больше.

– Ты не видел где-нибудь поблизости Элмо или Сашу? – спросил у Трипода Бреннан, когда рассосалась жевавшая сосиски толпа слушателей бродяги.

Джокер помотал головой.

– Исчезли они, г-н Игрек. Не видно их и не слышно о них ни хрена весь день.

Бреннан вздохнул про себя. С самого начала он знал, что легко не будет. Вытащив из кармана две двадцатки, он тайком бросил их на тротуар.

Тут же на них опустилась голая ступня Трипода. Проворные пальцы сомкнулись, и купюры очутились в одном из пришитых к низу штанин карманов.

– Ты за всем этим присмотри. За всем, что с убийством связано. Контакт со мною у Виктории. Там я зарегистрировался как Арчер.

– Да, сэр. – С минуту Трипод смотрел на Бреннана. – Рад снова вас видеть, г-н Игрек.

– Хорошо бы, если можно было сказать, что рад вернуться.

Трипод кивнул, затем удалился, двигаясь по улице характерной накренившейся походкой. Бреннан посмотрел ему вслед, после чего обратил свой взор на «Дворец». Зеваки еще не ушли. Ему хотелось тщательно осмотреть место преступления, но сейчас, конечно, это не с руки. Он еще вернется, когда здесь будет тихо и темно.

Пока что надо обследовать другие места. Он не был уверен, что за убийством Хризалис стоит Кин, но с чего-то надо было начинать расследование. Кин, конечно же, не совершил убийство сам, но у «Тени кулака» хватает мускулистых ребят, чтобы сделать такую работу. Например, Вирм. Непомерной силы телохранитель Кина; Бреннан собственными глазами видел, как он угрожал Хризалис два дня Диких карт назад.

Конечно же, его долго не было. Возможно, что-то изменилось, но ведь остались еще люди, с которыми он мог поговорить, и среди них такие, от которых можно добыть важную информацию. Бреннан подхватил чемоданчик с луком и зашагал вдоль по улице.

Охотник возвратился.