Текст книги "Рука мертвеца"

Вторник, 19 июля 1988 г.

2.00 ночи.

В заброшенном канализационном коллекторе, превращенном Хризалис в потайной вход во «Дворец», застоявшийся воздух густо вонял гнилью и плесенью. Темноту и покой здесь нарушали лишь свет от фонарика Бреннана да редкие звуки, которые он издавал, прокрадывась во «Дворец». Вот и боковой туннель, о котором упоминала Хризалис. Ему послышалось в нем какое-то движение, но он решил, что сейчас не время для праздного любопытства.

Канализационная труба выводила в сооруженный позднее туннель, а он выводил в темную, располагавшуюся в подвале кладовку. Та была забита ящиками с разными напитками, алюминиевыми пивными бочонками, картонными коробками с картофельными чипсами, крекерами, свиными шкварками и тому подобной снедью.

Бреннан бесшумно прошел через кладовку и поднялся по лестнице на второй этаж. Он постоял, выжидая, но не увидел, не услышал и не унюхал чего-то, что указывало бы на то, что во «Дворце» еще кто-то есть. Он и не предполагал кого-то здесь встретить. Когда он добрался до двери, ведущей из коридора в офис Хризалис, им овладела странная нерешительность.

Он осознал, что, как только он увидит ее кровь на стенах, отпадут всякие сомнения в том, что Хризалис мертва. Она многое свое хранила в себе для себя одной, чтобы привлечь его любовь, но все же он делил с ней и постель, и кое-какие тайны. Он знал, что под ее холодной внешностью скрывается женское одиночество. Он ее так и не полюбил, хотя мог бы. И не смог этого забыть. И это его терзало – будто боль от открытой кровоточащей раны.

Он помнил офис Хризалис, полутемный, тихий, полный очарования. Волшебный восточный ковер на полу, книжные шкафы во всю стену заставлены томами в кожаных переплетах – Хризалис и в самом деле их читала, – солидная меблировка – дуб и кожа, темные, с пурпурным рисунком, викторианские обои. Комната пахла Хризалис – ее экзотическими франжипановыми духами, ее любимым «Амаретто». Это был уголок покоя, и ему ужасно не хотелось видеть его превращенным в место, где царят разрушение и смерть. Но он обязан. Сделав глубокий вдох, он сорвал опечатывающую дверь ленту и вошел в офис.

Все оказалось еще хуже, чем он ожидал. В комнате царил полный разгром. Ее огромный дубовый письменный стол лежал на боку, отброшенный на полкомнаты от своего обычного места. Ее кожаное кресло уничтожено. Ее книжные полки оторваны от стен, и книги разбросаны по полу. От кресел для посетителей остались лишь щепки. Ее деревянные шкафы с папками перевернуты, их содержимое разбросано по полу и по разбитой мебели. И, хуже всего, небольшие, трудно различимые на фоне рисунка обоев пятна крови по низу стены за тем местом, где находилось ее кресло.

Бреннану не раз приходилось сталкиваться с разрушениями, но вид разгрома здесь наполнил его гневом. Он утихомирил гнев, затолкал его глубоко внутрь, превратил в саднящую занозу где-то в глубине организма. Сейчас не время предаваться эмоциям. Возможно, позже он и выпустит их наружу, но сейчас нужен холодный бесчувственный разум. Не зная, что могло бы послужить ключом, он постарался как можно более детально запомнить увиденное, чтобы потом при надобности воспроизвести его в сознании.

Бреннан оставил офис, запечатлев его в памяти. Он не в состоянии был вынести тесноту туннелей под улицами. Ему нужен был глоток чистого свежего воздуха, если можно так вообще говорить о воздухе, наполняющем город. Подходя к лестнице, ведущей на первый этаж к выходу, он услышал вдруг голос, который менее всего рассчитывал услышать когда-либо вновь, голос, шепчущий из тьмы лестничной клетки.

– Йомен, – прошептал он, посылая дрожь вдоль его спинного хребта. – Я тебя жду. Иди в мою комнату. Жду тебя там, мой стрелок.

Это был ее голос, голос Хризалис, ее характерный, почти что британский акцент. Мгновение он постоял не двигаясь, но более из темноты не доносилось ни звука, не чувствовалось и никакого движения.

Бреннан не верил в привидения, но с дикими картами почти все возможно. Может быть и так, что Хризалис и не убита вовсе, может быть, все это на самом деле изощренная какая-то комбинация, разработанная самой Хризалис с одной ей ведомой целью. Как бы то ни было, он не мог просто так уйти. Достав из набедренного кармана скорострельный браунинг, он бесшумно, кошачьим манером, двинулся вверх по лестнице.

Дверь в спальню Хризалис была открыта, и, выглянув из-за косяка, он обнаружил, что кто-то здесь побывал перед ним. И этот кто-то явно, не скрывая этого, что-то искал. Кровать Хризалис с балдахином была перерыта, матрас порван. Все ее викторианские портреты сорваны со стен, как и старинные зеркала, серебристые осколки которых усеивали пол. Хрустальный графин с ее ночного столика лежал на полу разбитый. Его место заняла проволочная маска.

Бреннан вошел в комнату и в смятении осматривался. Когда он добрался до разгромленной кровати, из дверей гардеробной, где хранились недешевые одеяния Хризалис, показалась массивная фигура. У существа было прекрасное женское лицо, но черты его были как будто искажены хронической болью. Тело, вырисовывающееся под черным до полу плащом, выглядело огромной глыбой. И под этим плащом что-то двигалось. Что-то вертелось и перекручивалось, как будто в районе груди и живота был привешен мешок со змеями. Незваный гость тут же остановился и уставился на Бреннана, тот в ответ уставился на него и выставил пистолет.

– Ты – Чудо-Юдо, – вымолвил наконец Бреннан.

– А ты кто?

– Ты меня не знаешь. Называй меня Йоменом.

Снова молчание.

– Мы увидим. И что ты здесь делаешь? – сказало наконец Чудо-Юдо.

– Так это я тебя спрашиваю.

– Мы здесь кое-что ищем.

Бреннан язвительно ухмыльнулся:

– Давай не будем тянуть.

– А то что? Нам здесь что-то грозит?

В ответ Бреннан, держа пистолет ровно, как статуя, произнес холодным, как ледник, голосом:

– Я не угрожаю. Я не в игрушки играю. Я обнаружил тебя в спальне моего друга, и у меня есть основания полагать, что ты причастен к ее смерти. Если тебе нечего сказать, хорошо. Я не намерен сдавать тебя полиции. Просто убью, и все тут.

– Мы считаем, что ты попытаешься, – мягко произнесло Чудо-Юдо.

Бреннан ничего не ответил.

– Ладно, – вздохнула она. – Мы не имеем отношения к смерти Хризалис. Когды мы об этом услышали, то явились сюда, чтобы отыскать нечто… некую информацию, которой Хризалис нас шантажировала. Мы просто хотим ее найти, прежде чем это сделает полиция.

Бреннан нахмурился:

– Шантажировала тебя? Вымогала деньги?

Чудо-Юдо кивнула, и тут ее лицо внезапно исказила гримаса сильнейшей боли. Она стала задыхаться, упала на колени, прижала руки к животу. Откинув голову назад, она страдальчески открыла рот.

– О господи, – пробормотал Бреннан.

Чудо-Юдо не двигалась. Она обратилась в сильнейшую неконтролируемую боль. Бреннан не знал, что делать и как он может ей помочь. Он приблизился было к беспомощной джокерше, но она, протянув руку, остановила его. Он так и застыл и, уставясь, наблюдал, как черты ее покинули лицо и сползли вниз по горлу. Иные же черты, черты лица смуглого мужчины, начали наползать на лицо с затылка.

Новые глаза подозрительно взирали на Бреннана. Они еще не встали на место, еще не смолкли стоны Чуда-Юда, как он – так теперь Бреннан воспринимал джокера – отодрал у журнального столика, стоящего рядом с кроватью, ножку и резким движением кисти метнул ее в Бреннана. Бреннан нырнул и, стоя на корточках, выстрелил.

Он так и не понял, попала ли пуля в цель – Чудо-Юдо бросился на него, как футболист бросается защищать свои ворота, и когда он навалился на него с разбега, было такое ощущение, что в него бросили набитый кирпичами мешок.

Он увернулся и ответил сильным боковым ударом по корчащейся массе, каковую представлял из себя торс Чуда-Юда. И тут же его схватила женская рука, куда сильнее его собственной. Она его тряхнула, и он, не в силах оказать сопротивления, позволил ей захватить себя и шмякнуть об стену так, что зубы его лязгнули, а в спине отдалось сильной болью.

Пистолет куда-то улетел. Он лег на пол, перекатился, схватил массивную дубовую подставку. Со всего размаха ударил ею, попав Чуду-Юду в бок. Подставка разлетелась на куски. В руках отдалось болью, и он безуспешно пытался побороть охватившее их оцепенение. Чудо-Юдо даже не пошевелился.

Он продолжал наносить удары, а Бреннан все уворачивался, и уворачивался, и вновь уворачивался, свесив по сторонам онемевшие руки, которые он все пытался привести в чувство. Он отступал, пока не почувствовал, что уперся спиной в стену, а Чудо-Юдо навис над ним, гневливо нахмурясь.

Он снова ударил, а Бреннан вовремя нырнул, соскользнув вниз по стене, которую проломил кулак Чуда-Юда. У того рука ушла в стену по самое плечо.

Бреннан сдвинулся в сторону и ухватил одну из поддерживавших балдахин над разгромленной кроватью Хризалис стоек. Схватив ее, как огромных размеров бейсбольную биту, с размаху ею огрел Чудо-Юдо вдоль спины, прямо по почкам.

Чудо-Юдо взвыл, скорее от ярости, чем от боли. Бреннан ударил снова, отчего стойка распалась на щепки.

– О боже, – пробормотал Бреннан, когда Чудо-Юдо выругался, схватил его за руку и начал ее выкручивать.

Нет смысла, понял Бреннан, пытаться одолеть неистовствующего джокера. Как только Чудо-Юдо ослабил хватку, он выскользнул из комнаты и побежал по коридору, сжимая зубы в ответ на приступы боли в спине.

– Мы тебя еще достанем, ублюдок, – вскричал Чудо-Юдо. Голос его колебался, как если бы сразу двое пытались им владеть. – Мы достанем тебя.

Бреннан глубоко вздохнул на бегу. Все кости целы, но спина – сплошной синяк. Не время стенать. В любой момент может нагрянуть полиция, привлеченная суматохой. Он взбежал вверх по лестнице и выбрался на крышу, прокручивая на ходу то, что услышал от Чуда-Юда. Конечно, Хризалис могла иметь здесь какую-то выгоду, или же ее интересовала какая-то информация, это составляло часть столь любимых ею игр, но она неспособна была вымогать деньги шантажом. Бреннан знал, что это не в ее натуре.

Так почему же лгал Чудо-Юдо? И что же он – или они (?) – на самом деле искал (и) в примыкающей к спальне Хризалис гардеробной?

9.00 утра

– У вас работает репортер по имени Томас Даунс, – сказал Джэй. Секретарша в приемной взглянула на него с сомнением. Секретарша была из породы цыпочек, казалось, специально выращенных для того, чтобы красоваться за сверкающими хромом и стеклом столами в приемных. Офис журнала «Тузы» выглядел куда шикарнее, чем Джэй себе его представлял. Знай он, что офис занимает два полных этажа в доме номер 666 по Пятой авеню, он еще в метро преисполнился бы почтением перед таким блеском. Именно здесь делали нехилые деньги на историях из любовной жизни заграничных знаменитостей.

– Копатель сегодня еще не появлялся, – сказала секретарша. За ее спиной сияла табличка из хромированной стали с эмблемой журнала – Джеком-попрыгунчиком[20]20
  «Джек-попрыгунчик» – песня британской рок-группы The Rolling Stones, выпущенная как сингл в 1968 году.


[Закрыть]. Повсюду в приемной силами посещавших ее знаменитостей из тузов хромированные пепельницы превращались в причудливые формы из сиреневого стекла, изогнутые стальные балки – в новые, еще более изощренные элементы, и все вместе образовывало собой вечнодвижущуюся машину, счастливо вращающуюся уже четыре года. Маленькие бронзовые таблички оповещали о каждом из таких чудес.

– Где его можно найти? – спросил Джэй. – Это важно.

– Извините, – ответила секретарша, – но мы не делимся подобной информацией.

– Могу я поговорить еще с кем-нибудь? – вопросил Джэй.

– Только по записи, – ответила она.

– Я – туз, – высказал ей Джэй.

Она постаралась сдержать улыбку, но это ей не удалось:

– Ну, конечно.

Джэй оглядел приемную, сложил пальцы пистолетиком и направил их на длинный кожаный с хромированной отделкой диван. Раздался хлопок, и тот исчез. Вот, теперь нужен новый.

– Удостоюсь ли я маленькой бронзовой таблички? – спросил он секретаршу.

– Возможно, г-н Лоубой в состоянии вам помочь, – сказала она, сняв трубку.

Занимаемый издательством этаж был разгорожен на маленькие ячейки. Большего размера личные офисы, в которых были настоящие окна и двери, располагались по периметру, так что в центральной части окна отсутствовали. Было много ярких красок, растений в горшках, энергичное музыкальное оформление поддерживало хорошо одетый персонал в рабочей форме за терминалами компьютеров. Все вокруг было чисто и в полном порядке. И наполнило Джэя враждебностью.

В офисе г-на Лоубоя не было ни компьютерных терминалов, ни ярких красок, ни музыкального фона. Просто много дерева и кожи да два огромных затемненных окна, в которые проглядывало небо над Манхэттеном. Когда они вошли, г-н Лоубоя не оказалось на месте, и Джэй походил по комнате, разглядывая фотографии на ее стенах. Он как раз рассматривал выцветшую черно-белую фотографию Джетбоя[21]21
  Джетбой – проходной персонаж фантастической серии романов «Дикие карты».


[Закрыть], пожимающего руку какому-то анемичного вида карлику, когда в комнату наконец вошел Лоубой.

– Это мой дед, – произнес он. – Он был с Джетбоем вот так. – Лоубой скрестил указательный и средний пальцы. Он был на пару дюймов короче Джэя и носил белую тройку с пастельного цвета рубашкой и с черным вязаным галстуком.

– А почему это он здесь вручает чек Джетбою? – спросил Джэй.

– Что ж, истина здесь в том, что он парню все время одалживал. Джетбой никак не мог управиться со своими финансами. Как и многие из нынешних тузов. – Он протянул руку. – Я – Боб Лоубой. А вы, как я понимаю, разыскиваете Копателя. – И добавил, пожимая руку и не дожидаясь ответа: – Боюсь, мы не сможем вам помочь. Копатель – мастер в репортерском деле, будьте уверены, но он не самый упорядоченный член нашей команды. Вчера он, выпив свой кофе, отбыл, и мы его с тех пор и не видели.

– И вас это ничуть не беспокоит?

– Не о чем переживать, – уверил его Лоубой. – С ним это уже бывало. В последний раз он вынырнул из недельного небытия, принеся самую полную инфу о тайном дитятке Хаулера. Пошло на обложку.

– Бьюсь об заклад, он и сейчас выплывет, – сказал Джэй.

– Хотите, оставьте визитку моей помощнице, а мы проследим, чтоб ее вручили Копателю, – пообещал Лоубой.

Джэй оставил карточку помощнице г-на Лоубоя и уверил ее, что сам найдет обратный путь. Он как раз и прокладывал его сквозь лабиринт, когда его вдруг позвала какая-то женщина:

– Г-н Экройд?

Это была молодая особа, наверное, чуть за двадцать, одетая в простую белую блузку с открытым воротом, в джинсы и в застегивающийся булавкой жилет. Волосы ее были подстрижены коротко, на глазах очки в круглой проволочной оправе.

– Манди уж всем про диван рассказала, – поведала она. – Вы – Джэй-попугай, – сухо пожала его руку. Ногти у нее были до корней острижены.

– Ненавижу это прозвище.

Она приняла виноватый вид.

– Боже мой, ведь правда, это же есть в вашем досье. Извините. Забыла. Надеюсь, не оскорбила вас. Я – Джуди Шеффел. И еще меня прозвали Аварией.

– Аварией? – в сомнении переспросил Джэй.

– И не спрашивайте. Я помогаю Копателю в расследованиях. Можем поговорить? – Она извлекла из кармана жилета ключ. – Это от офиса Копателя, – сказала она. – Пойдемте.

Может, Даунс и был всего лишь репортером, но Тузы его услуги, несомненно, ценили. Его офис размерами был как треть от офиса Лоубоя, но это был настоящий офис со стенами, запирающейся дверью и даже с одним узким окном. Книжные полки вдоль западной стены переполнены, и, казалось, их содержимое вот-вот обрушится. В углу у окна – компьютерная рабочая станция. Рядом – доска с прикнопленными фотографиями незнакомых Джэю людей.

– Кто они? – спросил он.

Авария тщательно заперла дверь.

– Тузы, припрятанные в рукаве, – ответила она. – В расчете на будущее. Вы будете удивлены, узнав, сколько раз Копатель первым извлекал нового туза на свет. Никто еще и близко не подходил.

– Если они еще не появлялись на публике, как же он узнает, что они – тузы? – сказал Джэй, рассматривая картинки.

– Думаю, у него есть источник в клинике Джокертауна, от которого он получает сигнал, как только выявлен новый туз. – Авария, отпихнув какие-то бумаги, уселась на краешек стола Копателя. – У Копателя проблемы, так?

– Это вы говорите, – сказал Джэй.

– У него проблемы, – сказала она. – Он всегда был какой-то нервный, но вчера стал просто яростным.

– Расскажите об этом, – сказал Джэй. Он убрал со вращающегося кресла пачку настенных календарей с фото Пилигримы и уселся.

– Утром мы работали над статьей. По поводу съезда – профиль тузов-делегатов. Как фон у нас был включен этот маленький Сони, на случай если на съезде что-то случится. Услышав по телевизору новость о Хризалис, Копатель побелел как мел.

– Они были близки, – сказал Джэй. – Даже, может быть, были любовниками.

– Это была не только скорбь, – сказала Авария, – но еще и страх. Копатель был напуган. Мне нужно идти, он сказал. Я спросила, когда он вернется, но он меня будто не слышал. Он буквально выбежал из офиса. И Манди, ну, эта, что в приемной, сказала мне, что он и лифта не стал ждать. Сбежал вниз по лестнице.

Джэй вынужден был признать, что это не похоже на человека, спешащего добыть сведения, тут речь скорее о страхе.

– Даунс уже имел дело с историей убийцы Лучника?

– Нет. Тузы не слишком жалуют криминальные истории.

– Он когда-либо говорил, что Хризалис кого-то боиться?

Она помотала головой.

– Некоторые из его репортажей кое-кого изрядно достали. У кого-то был на него сильный зуб?

– Пилигрима, – быстро сказала Авария. – Она и д-р Тахион, оба злились на Копателя из-за его репортажа об их турне. А он просто пересказал то, что ему Тахион поведал.

Д-р Тахион был одним из человек шести, которых Джэй с уверенностью мог одолеть в армрестлинге. Что до Пери, то это был еще вопрос. Во всяком случае, они оба в Атланте.

– А вы уверены, что он не связан с Йоменом? – спросил он. И в ответ на ее кивок добавил: – А как насчет Чуда-Юда?

Она задумалась на минуту:

– У Копателя был о Чудо-Юдо репортаж, несколько лет тому назад, он еще тогда только в штат перешел. Он его как-то мне показывал. Здорово написано было. Копатель сказал, что тянет на Пулитцера, да его Лоубой зарубил, и публикация не состоялась.

– Почему? – спросил Джэй.

Авария смутилась:

– Ну, меня тогда еще не было, но, полагаю, это потому, что Чудо-Юдо джокер. Лоубой всегда говорил, что читатель про джокеров читать не хочет.

– Чудо-Юдо огорчилось, что репортаж не прошел?

– Менее, чем Копатель, – сказала она.

Джэй нахмурился.

– Как вы думаете, куда он пошел?

Авария качнула головой:

– Я знаю лишь, что дома его нет. Я ему уж раз десять звонила и все попадала на его автоответчик.

– Это означает лишь то, что он не подходит к телефону. Может, под кровать залез, и этого исключить нельзя. – А еще может быть, что мертв, подумал он, и лежит на полу в луже собственной крови, а мозг по ковру разбрызган. Но этого не сказал. – Пожалуй, надо проверить. – Джэй внимательно взглянул на нее. – Вы что-то начали было про мою личную жизнь.

– Ну, знаете ли, – сказала она, – у нас есть досье на всех тузов.

Джэй положил руку на компьютер:

– И вы можете их извлечь из этой штуковины?

– Зная пароль, вы залезете в нашу базу данных с любого рабочего места, – сказала она, – но меня наверняка уволят, если я без разрешения позволю это сделать.

– Нет проблемы, – сказал Джэй. – Уверен, Копатель поймет. Если он все еще жив.

Авария мгновение смотрела на него, затем встала и стащила чехол с компьютера. Джэй смотрел ей через плечо. Она включила машину и набрала пароль Копателя.

– Нос? – спросил Джэй.

Авария пожала плечами.

– Это его пароль, не мой. Так чье досье вы хотели бы видеть?

– Хризалис убил кто-то не по-человечески сильный. Ставлю пять к десяти, что Копатель скрывается от того же парня. Хотелось бы знать, кто бы это мог быть.

– Я могу вывести список всех тузов с подобной силой, но он окажется чертовски длинен. Увеличение физической силы – третий по частоте дар диких карт, после телепатии и телекинеза.

– Сделайте это, – потребовал Джэй.

Ее пальцы быстро забегали по клавиатуре компьютера.

– Только тузов или еще и джокеров?

– Но ведь Тузы джокерами не интересуются?

– Это так, но в базе собраны данные из всяких источников. Отчеты SCARE[22]22
  SCARE – Student Criminal Activity Reduction Efforts – движение за уменьшение уровня преступности среди студентов. Английское слово «scare» переводится как «страх».


[Закрыть], научные работы, вырезки из ежедневной прессы. Исследовательский отдел работает у нас очень тщательно.

– Если существо это настолько сильно, что может сделать фарш из человеческого черепа, мне все равно, джокер ли это, туз или же брюква.

– Данных по брюкве у нас пока нет, – сказала она, вводя команды. Казалось, что поиск на компьютере занял бог весть сколько времени.

– Триста девять результатов, – радостно прочла на экране Авария. – Не так много, как я думала. Это все, про кого нам известно, что они выказывали физическую силу, превышающую нормальный человеческий предел. Распечатать вам список?

– Триста девять подозреваемых – многовато будет, – сказал Джэй. – Нельзя ли сузить их круг?

– Конечно, – сказала она. – Отделить по каким-то еще параметрам. Некоторые из них мертвы. Их мы можем исключить.

– Мертвых трудно заподозрить, – согласился Джэй.

Авария ввела команду.

– Триста два, – сказала она. – Не слишком большое облегчение. А если ограничиться лишь обитателями города?

Джэй с минуту размышлял.

– Нет, – нерешительно сказал он.

– Почему нет? – спросила она. – Это сократит список по меньшей мере до семидесяти или восьмидесяти имен. В компьютерах данные на тузов со всей страны… Сталь в Детройте, Большая Мама в Чикаго, Косарь в Канзас-Сити. Уж не думаете ли вы на кого-то из них?

– Нет, пожалуй, – допустил Джэй. – Я так понимаю, нашему убийце, скорее всего, доводилось лично встречаться с Хризалис. С убийствами обычно дело обстоит именно так. Проблема в том, что тут подходят и некоторые из живущих вне города. Два примера – Билли Рэй и Джек Браун.

– Золотой Мальчик не подходит, – указала Авария. – Он в Атланте. Кроме того, Копатель всегда говорил, что он как младенец.

– Да, только вспомнишь, какое у Брауна прозвище, и сразу понимаешь, что ошибся, – сказал Джэй. Он положил руку ей на плечо. Она, казалось, не возражала. – Слушайте, а эта штука может разбить список сразу по нескольким признакам? – спросил он.

– Без вопросов, – сказала она.

– Вот и хорошо, – сказал он. – Мне нужны все, на ком или есть судимость, или же кто был признан невменяемым. Черт, выдайте мне всех, кто хоть когда-нибудь выступал обвиняемым. А также всех, кто как-то был связан с Хризалис или же с «Хрустальным дворцом». Всех, кто проживал в Джокертауне. Или в его окрестностях… в Нижнем Ист-Сайде, в Маленькой Италии, в Чайна-тауне, в Ист-Виллэдж, ну, где-нибудь рядом. Это вы можете?

– Думаю, да, – сказала она.

Наблюдая как она работает, Джэй пожал ее плечо. Закончив, Авария откинулась назад, потянулась, сказала:

– Ничего не выйдет, – и нажала клавишу ввода.

Машина зажужжала, пошел поиск.

– Она обрабатывает одного за другим каждого из трехсот двух кандидатов, сопоставляя их данные в базе с каждым из критериев, – объяснила она. – Их вы указали четыре: аресты, психические заболевания, связь с Хризалис, география. Я так запрограммировала, что напротив каждого имени появляются звездочки по числу совпадений.

– Очень хорошо, – сказал Джэй, хоть он так и не считал.

Джэй схватил лист, как только тот, еще теплый, выполз из лазерного принтера. Определилось девятнадцать финалистов.

– И как это выглядит? – спросила его Авария.

– Как и положено началу, – сказал он. Он показал ей список. – Кто-нибудь из них когда-нибудь угрожал отделать Копателю морду?

Она тщательно вгляделась в имена.

– Ну, – сказала она, – Билли Рэй как-то раз был очень им недоволен. Копатель написал заметку про самого сильного человека в мире, где утверждал, что Билли Рэю слабо тягаться с Золотым Мальчиком или с Молотом Гарлема. Рэй был просто сбит с панталыку. – Она выключила компьютер. – Но ведь и он в Атланте, не так ли?

– Скорее всего, – сказал Джэй, – он же телохранитель сенатора Хартмана. – Он сложил список и спрятал его в нагрудный карман. – И еще две просьбы. Адрес Копателя. – Он улыбнулся. – И ваш телефон.

Что-ж, подумал он вслед за тем. Одно из двух получил, не так уж и плохо.

Бреннана разбудило дребезжание телефона, стоящего на столике рядом с комковатой провисшей кроватью отеля. Он проснулся и вздрогнул: боль пронзила онемевшее плечо и спину в том ее месте, которым Чудо-Юдо стукнуло его об стену.

– Здравствуйте.

– Доброе утро, г-н Игрек. – Это был Трипод. – Я тут отыскал кой-кого, с кем вы, возможно, хотели бы перекинуться словечком. Его зовут Дубина.

– Ты прав, – мрачно сказал Бреннан. – Где ты?

– Бар «Уха из моллюсков от Дядюшки», – сказал Трипод.

– Понял, – Бреннан повесил трубку. С минуту посидел на краю кровати. Он еще чувствовал усталость и боль от побоев минувшей ночью. Хуже того, потеря Дженифер значила для него больше, чем любая другая. Возможно, подумал он, за прожитые годы он потерял слишком многих друзей и любовниц, сделался слишком старым и уставшим для новых потерь.

Он осторожно встал и тихонько потянул болевшие плечо и спину.

И черт с ним, сказал он себе. Он и раньше никогда не сдавался. И сейчас не бывать тому. Нужен отдых, да некогда. Нужно поесть, но с этим все просто. Более всего нужна Дженифер, но тут он ничего не может поделать.

Одеваясь, он решил не брать с собой лук. Никак он не сможет натянуть тетиву как следует, если судить по состоянию плеча. Другое свое оружие, браунинг, он потерял прошлой ночью во время стычки с Чудо-Юдо.

Великолепно, подумал Бреннан, просто великолепно. Он встретится с Дубиной с пустыми руками. Какое начало дня!

Трипод прохаживался перед зданием, чей закопченый фасад явно нуждался в чистке пескоструйкой. Мигающая неоновая надпись возглашала, что на первом этаже здесь ресторан «УХА ИЗ МОЛЛЮСКОВ ОТ ДЯДЮШКИ», рядом мигал, танцуя на ножках-палочках, моллюск с розовой неоновой улыбкой, в цилиндре и с тросточкой. Лестницу в подвал ограждал ржавый железный частокол. К решетке был привинчен поистершийся указатель в виде шестипалой руки – верный признак того, что вы в Джокертауне.

– «Подвальчик Хлюпальщика», – прочел Бреннан. – Чудесно. – Он повернулся к Триподу. – Ты уверен, что Дубина еще здесь?

– Я наблюдал, – сказал джокер, – и он не выходил.

Бреннан кивнул и вытащил пачку купюр из кармана джинсов. Отделив две двадцатки, подал их Триподу.

– У Хлюпальщика натуралов не слишком-то любят, – сказал джокер.

Бреннан улыбнулся из-под маски.

– Спасибо за предупреждение. – Он сошел по ступеням.

У Хлюпальщика было уже полно джокеров, испытывающих нужду в утренней выпивке. Воняло немытыми телами, пролитым пивом, извергнутой блевотиной.

Освещение было тусклым, но Бреннан различил, что головы посетителей тут же повернулись и уставились на него. Разговоры стихали при его приближении и тут же возобновлялись, стоило ему пройти. Трипод был прав. Забегаловка чисто джокерская, и, похоже, это им по нраву.

За стойкой, над полками с бутылками, располагался самый большой аквариум из всех, когда-либо виденных Бреннаном. Что-то, плававшее в его темных маслянистых водах, вскарабкалось вдруг по стеклу и свесило через край голову, выпустив воду из отверстия вверху черепа. Оно воззрилось на Бреннана холодными немигающими глазами.

– Не слишком тут много таких, как ты, – сказал наконец джокер. Жуткое лицо располагалось на безволосой круглой голове, рот наполняли ряды острых зубов. – Натуралов, хочу сказать. Ты ведь натурал, так?

– Дело у меня к одному твоему клиенту.

Хлюпальщик уставился рыбьим глазом:

– Что за дело?

– Не твоя забота.

Бреннан услышал, как сидящие за стойкой джокеры забормотали меж собой.

– Это мое заведение, – сказал Хлюпальщик. – Все, что здесь происходит, – моя забота. – Он взглянул в воду под собой, вытянул длинную бескостную руку и что-то схватил. Бреннан различил проблеск оранжевой чешуи, Хлюпальщик оправил в рот маленькую рыбку, проглотил ее в два приема и снова посмотрел на Бреннана.

Бреннан вынул из заднего кармана туза пик и протянул его джокеру.

Хлюпальщик косо взглянул, выпростал длинную волнистую руку с извивающимися отростками на конце и взял карту. Поднес кусок картона к лицу, поднял от него взгляд на Бреннана и тихо нырнул в глубь аквариума.

Бреннан повернулся и, осмотрев залу, в которой все вдруг углубились в свои напитки, заметил Дубину, сидевшего в темноте и одиночестве в дальнем углу.

Он сразу же узнал джокера. Хотя он и видел его раньше лишь раз, во время дикого, нелепого скандала, случившегося на Таймс-сквер два года назад, но забыть такую морду, как у Дубины, непросто.

Он был семь футов сплошного уродства, с морщинистым, покрытым шрамами лицом, а правая его рука была как перевитый клубок из мускулов и костей. С тех пор как Бреннан его видел в первый раз, он отощал, и грязная одежда висела на теле. Кожу покрывали пятна, волосы сальные и длинные. Когда Бреннан приблизился, он сидел и сам про себя что-то мямлил в одиночестве. Затуманенные желтые белки его глаз были покрыты сеткой из пурпурных кровеносных сосудов. Бреннан смотрел на него и не понимал, какое чувство в нем сильнее – жалость или отвращение.

– Какого тебе хрена? – спросил Дубина, прервав затянувшееся молчание.

– Да вот, поговаривают, что это ты Хризалис убил, – медленно произнес Бреннан.

Искра оживления мелькнула в глазах у Дубины.

– Ну да, – прогремел он, – я это. Замочил хренососку. Поставь выпить, тогда все про это и расскажу.

– Скажи сначала, как ты ее убил.

Бреннан показал правый кулак.

– Вышиб гребаной шлюхе мозги вот этой рукой. Она только мне и нужна. Ни тебе гребаного пистолета не надо, ни тебе чертова ножа. Только рука.

Пьяный джокер не заметил ни брезгливого подергивания лица, ни отвращения в глазах у Бреннана.

– Где? – мягко спросил Бреннан.

– Что – где?

– Где ты ее убил?

– Да в этом ее говенном салуне, мужик, – пробормотал Дубина. – Разложил ее вдоль стойки, вставил болт и трахал, пока говном не изошла. – Он засмеялся, в больных глазах мелькнуло безумие. – А потом, чтоб наверняка уж мертвой стала, размозжил ее гребаную голову. Ну, чтоб уж наверняка.

– Ты мразь, – процедил Бреннан сквозь сжатые зубы. – Мразь, говноед. Пришью на месте, если выясню, что не соврал.

Дубина замигал, уставив на Бреннана непонимающие поросячьи глаза. Когда же слова Бреннана наконец просочились в затуманенные мозги, встал и залился потоком ругательств. Он опрокинул было стол на Бреннана, но тот лишь медленно процарапал пол, а Бреннан легко увернулся.

Дубина взвыл и взмахнул своей булавообразной рукой. Бреннан ушел от медленного удара, охватил Дубину за кисть и плечо и грохнул его о стойку, разбросав джокеров по сторонам.

Когда Бреннан схватил стул, из глубины аквариума всплыл встревоженный Хлюпальщик.

– Мой бассейн! – вскричал джокер. – Не разбей стекло!