Текст книги "Великосветский прием"

– В библиотеке.

Они вбежали в библиотеку, заперли за собой дверь и четыре раза прокрутили пленку. Ричард пытался заставить себя воспринимать эти кадры глазами бесстрастного наблюдателя.

– Где они? – сдавленно прошептала Александра. – Ты можешь определить?

Не слыша ее вопроса, Ричард изучал выражение лица сына. Следов слез на его щеках не было.

– Ричард?..

– Перемотай к началу, – потребовал он, тряхнув головой.

Она нажала на кнопку.

– Ричард, у них наш малыш...

– Я разберусь. Может быть, тебе лучше пойти...

– Я никуда не уйду, – перебила она. Ее голубые глаза потемнели настолько, что казались почти черными. – Меня это тоже касается. Ты собираешься звонить в полицию?

– Пока нет. Сначала надо понять, чего от нас требуют.

Подняв трубку телефона, он набрал номер.

– Слэттери? Немедленно ко мне.

Начальник службы безопасности не успел задать ни одного вопроса: Ричард уже нажал на рычаг, снова отпустил его и набрал номер Робби Фрейзера.

– Фрейзер, твои ублюдки похитили моего сына.

– Что?.. Как это?..

– Я получил от этих подлецов видеокассету. На ней все доказательства. У них в кадре сегодняшняя «Трибюн» и на самом видном месте заголовок: «Переговоры с профсоюзом зашли в тупик». Что, тебе не ясно?

– Нет, будь я проклят.

– Не строй из себя идиота. Где мой сын? Где, черт побери, вы его держите?

– Мы к этому непричастны, – настаивал Фрейзер.

– Черта с два вы непричастны.

– Кокс, говорю вам, мы ни при чем.

– Может быть, ты лично и ни при чем. А как насчет Марчека? – Ричард терял самообладание. – Тебе и невдомек, какие мерзости творят твои молодчики, верно? И ситуацию ты уже не контролируешь. Так что слушай меня, и слушай внимательно. Немедленно верните мне сына.

– Кокс, одну минуту...

– Твоя шпана совсем распоясалась! Если ты не приберешь их к рукам, я тебя по стенке размажу! Это я тебе гарантирую, Фрейзер, клянусь жизнью!

Ричард швырнул трубку. От бессильной ярости и страха за сына он был вне себя.

Александра окликнула его.

– Ричард...

Он резко повернулся к ней, не в силах совладать с собой.

– Александра, я взял дело под свой контроль.

– Да что ты говоришь? – Ее глаза сузились. – Ты один во всем виноват.

– Что?!

– Ты, Ричард Кокс. Ты накликал эту беду. Твой образ жизни, будь он проклят. Эта вечная погоня за деньгами: больше, больше, больше! Тебе непременно нужно выиграть каждую партию, ты уже не можешь выйти из игры.

– Лекси, малышка, пожалуйста...

– Что ты обращаешься со мной, как с куклой? Ты женился на мне для продолжения династии! Я здесь просто племенная кобыла!

Ричард лишился дара речи.

– Незачем изображать оскорбленную добродетель! – слова так и рвались из нее. – Отец меня предупреждал, но я не послушалась. Какое место ты мне отвел в своей жизни? Я для тебя не более чем породистая самка! Я должна была рожать тебе детей. И еще я должна была делать хорошую мину при плохой игре, поскольку добывание денег для тебя важнее, чем семья. Мы всегда были у тебя на втором месте. Мы вообще ничего не значили!

Он покачал головой. Его мир рушился.

– Ты ошибаешься, – начал он. – Это несправедливо. Моя жизнь без тебя и без детей – ничто.

– Нет, я не ошибаюсь. Если бы ты не пытался подняться выше всех – ничего бы этого не произошло. Наш брак нельзя считать настоящим. У нас нет ничего, кроме денег.

Ричард непонимающе уставился на нее.

– Да о чем ты говоришь?

– Я хочу развода, Ричард. После того как мы вызволим Трипа. – Больше она не сдерживала себя. – Наши дети – это нормальные живые люди, и они заслуживают того, чтобы их отец был нормальным живым человеком.

– О Господи, – простонал он.

– Если Трип не вернется... если они убьют Трипа... я никогда тебе этого не прощу. Никогда!

Ричард растерялся. Он не знал, как ее успокоить.

– Лекси, – сказал он, взяв жену за руку. – Малышка, мы пройдем через это испытание. Я вызволю Трипа, клянусь тебе. Только... прекрати эти разговоры.

– Я говорю то, что думаю, – проговорила она сквозь рыдания.

Он выпустил ее руку.

– Ладно. Об этом мы побеседуем потом. А сейчас от тебя требуются две вещи. Во-первых, никому ни слова о том, что Трип исчез. Для всего персонала должно быть одно объяснение: Брауни отвезла Трипа к твоему отцу и Фелисии. Во-вторых, подготовка приема должна идти строго по плану.

* * *

Слэттери и Ричард ехали в частную школу «Мэттингли». Приближался вечер; на улице быстро темнело.

Ричард регулярно предпринимал попытки связаться со своим шофером, Биллом, но все напрасно. Неужели Билл замешан в похищении? Мог ли он стать соучастником? Такую возможность нельзя было отвергать, но Ричарду она казалась маловероятной. Билл Сабира служил у него пятнадцать лет и был искренне предан семейству Коксов.

Слэттери рассуждал вслух.

– Представим все возможные ситуации. Например, они могли прибегнуть к испытанному трюку. Захватили шофера, убили его или, в лучшем случае, засунули в багажник. Затем кто-то занял его место. А может быть, они увезли мальчика и няню в другом лимузине, точно таком же по виду.

Ричард представил своего шофера – мертвого, в багажнике. Ну и выродки.

— Надо заявить о пропаже автомобиля, – продолжал Слэттери. – Придется это сделать – на тот случай, если Билл Сабира еще жив.

Ричард погрузился в угрюмое молчание. Он не хотел впутывать в это дело полицию.

Они затормозили перед входом в школу. Трехэтажное кирпичное здание, построенное в 1925 году, выглядело нарядным и веселым: его украшали цветочные витрины и ряды декоративных кустов в кадках.

– Я просил сотрудника службы безопасности нас подождать, – сказал Слэттери. – А вот и он.

Из разговора с пожилым охранником они не узнали ничего нового. Он с полной уверенностью утверждал, что женщину и мальчика увез лимузин, принадлежащий Коксам.

– Номер-то – вот он, записан у меня. Такие вещи я проверяю.

– Это точно? – спросил Слэттери.

– Ясное дело, точно. Да что случилось?

– Пока ничего, и Бог даст, обойдется. – Ричард вытащил из бумажника сто долларов. – Не распространяйтесь об этом, хорошо?

Принять банкноту охранник отказался.

– Нет, спасибо. Это моя работа.

Усевшись за руль, Слэттери спросил:

– Куда теперь?

– В спортклуб «Энергия».

– Как вы сказали?

– Это атлетический центр, где Марчек накачивает мускулы. Я слышал, что он там бывает почти каждый вечер. Надо с ним потолковать.

* * *

Спортивный клуб «Энергия» размещался в здании на Ирвинг-парк-роуд, где раньше был супермаркет. В тесном вестибюле на посту стоял чернокожий дежурный в майке с надписью «Энергия». Из майки впечатляющими буграми выпирали мускулы. Могучие бицепсы были густо разрисованы татуировкой.

– За посещение – пять баксов, – сообщил он вошедшим. – За полотенце – один. Еще у нас есть боксерский ринг – в другом помещении.

– Мне нужно только передать сообщение, – бросил на ходу Ричард, протянув громиле пятьдесят долларов.

Тот быстро сунул банкноту в карман и открыл им дверь.

– Неплохое местечко, – заметил Слэттери. – Марчек здесь?

Они остановились и огляделись вокруг. Почти все тренажеры были заняты. Ричард указал на человека в дальнем конце зала.

– Вот там, – сказал он и широкими шагами направился в ту сторону.

Танк Марчек лежал на скамье тренажера, упершись ногами в пол, и выжимал штангу. Его крупное туловище очертаниями напоминало бочонок, широкий сверху донизу. Сейчас оно дрожало от напряжения.

Когда Ричард заметил его, Марчек пытался подтянуть стокилограммовую штангу к упору у себя над головой.

Однако завершить попытку ему не удалось. Четыре шага – и Ричард был уже рядом со скамьей. Прежде чем распростертый на ней профсоюзный босс успел что-то предпринять, Ричард обрушил гриф штанги на горло Марчека.

Марчек издал сдавленный булькающий звук, гигантские мускулы вздулись, ноги замолотили по полу.

– Где мой сын? – с металлом в голосе спросил Ричард. Марчек силился что-то сказать. Его лицо побагровело. – Ну?

Сколь ни бедственно было положение Марчека, в его глазах мелькнула искра торжества. На Ричарда накатила неудержимая ярость. Он в бешенстве нажал на штангу, вдавив ее в кадык своей жертвы.

– Эмил! Если это твоих рук дело – тебе конец.

Марчек хрипел.

Ричард еще сильнее надавил на штангу.

– Кому сказано, пес вонючий? Мне нужен мой сын – немедленно!

– Кокс! Кокс! – завопил Слэттери. – Боже мой, вы же его прикончите!

Другие посетители потянулись к месту скандала.

– Плевать, – бросил Ричард, оставив штангу там, где она была.

– Господи, мистер Кокс...

Взгляд Ричарда заставил его замолчать.

* * *

Вернувшись в апартаменты Коксов, Слэттери позвонил в полицию, чтобы заявить об угоне лимузина. Ричард извинился и поднялся в свой собственный гимнастический зал. Когда он проходил мимо кабинета Александры, она выбежала к нему.

– Ричард? Ну, как? Что-нибудь узнал?

– Почти ничего.

На ее заплаканном лице отразилась мука.

– Пожалуйста, Лекси, не дави на меня, – попросил он. – Сегодня же я вернусь на переговоры. Мне нельзя идти на поводу у этой швали.

Ее глаза расширились от страха.

– Ох, Ричард...

– Я не позволю, чтобы они мною помыкали, Александра. Я этого не допущу.

Она схватила его за руку.

– Только... пожалуйста, не делай ничего сгоряча.

– Я буду делать то, что необходимо.

– Мне пришлось сказать миссис Эбботт, – призналась Александра. – Ричард, она и так знала... Она подозревала. Но я взяла с нее клятву, что она сохранит все в тайне, а остальному персоналу сказано, что Брауни увезла Трипа к дедушке.

Он молча кивнул.

– Ричард, чем я могу помочь? Я схожу с ума, мне надо как-то действовать.

– Твоя задача – вести себя, как ни в чем не бывало, – ответил он.

Ему неудержимо захотелось привлечь ее к себе, обнять, утешить, но он поборол это искушение. Если сейчас дать волю эмоциям, то недолго и потерять контроль над собой, а это сейчас недопустимо.

Перейдя в гимнастический зал и переодевшись в спортивный костюм, он бежал по движущейся дорожке тренажера, запустив ее на максимальную скорость, пока не унял свою злость. Он в самом деле хотел убить Танка Марчека, и это напугало его самого.

Он загнал себя до седьмого пота, а затем встал под душ и окатился ледяной водой.

Полиция. Что будет, если втянуть в это дело полицейских? Их вмешательство и грубый нажим могут только повредить делу. Если преступники задергаются, для Трипа это кончится плачевно. Надо найти иной способ... иное решение.

Когда он выключил воду и ступил на ворсистый коврик, в его памяти всплыло одно имя. Имя человека из Палм-Бич.

* * *

Александра сидела у себя в кабинете и прослушивала стереозаписи. Она нервно переключалась с одной кассеты на другую, не в состоянии сосредоточиться. Как нужно было бы ей сейчас поговорить с кем-нибудь из подруг, пусть даже и не касаясь запретной темы – похищения Трипа.

Она соединилась с Лос-Анджелесом; автоответчик откликнулся голосом Джетты: «Меня сейчас нет дома, но не вешайте трубку – я этого терпеть не могу. В крайнем случае, выругайтесь, тем более что я собираю коллекцию непристойностей. Говорите после сигнала».

Александра слабо улыбнулась: Джетта в своем репертуаре. Прозвучал сигнал, но она заколебалась. Конечно, голос выдаст ее состояние, а этого нельзя допустить, даже в разговоре с Джеттой.

Она повесила трубку. Извини, Джетта.

Телефон тут же затрещал. Звонок ударил по ее натянутым нервам.

– Это Мэри-Ли. Ну знаешь, Александра, можно подумать, ты специально сидишь у телефона. Я даже не успела расслышать гудок.

– Привет, Мэри-Ли! – Александра попыталась придать своему голосу подобающую сердечность.

– У тебя какой-то странный голос, – сразу определила ее подруга. – Что-нибудь неладно?

Александра застыла. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы в Мэри-Ли пробудился репортер.

– Просто я сбилась с ног из-за этого приема. – Как ни удивительно, ей удалось произнести это вполне беспечно. – Знаешь, как бывает: не успеешь решить одну проблему, как на голову уже валится другая.

– А что за проблемы? – полюбопытствовала Мэри-Ли.

Александра вдруг почувствовала себя совершенно опустошенной. Ее мысли были заняты одним – судьбой Трипа. Слезы снова застилали ей глаза и дрожали на ресницах.

– Проблемы? – рассеянно переспросила она.

– Эй, ты правду говоришь, что у вас все в порядке? Не иначе как ты повздорила с Ричардом.

– Вроде того, – ухватилась Александра за эту безобидную версию.

– Ох, ну и дела. Мужчины, что с них взять?! – посочувствовала Мэри-Ли. – Я тоже поцапалась с Джейком. Прямо напасть, верно? Видите ли, истек срок его второго – а может, третьего – ультиматума.

Александра молчала. У нее не было сил поддерживать добродушно-ворчливую болтовню. Подоплека этого звонка была совершенно прозрачной: Мэри-Ли хотела таким способом загладить свою вину за ту размолвку, которая произошла у них в Нью-Йорке; однако Александра не была уверена, что готова сделать ответный шаг навстречу. Она даже вздрогнула. Может быть, Мэри-Ли – не такая уж верная подруга, какой считала ее Александра? С настоящими друзьями не приходится подвергать цензуре собственные слова.

– Александра, куда ты пропала? Что ты молчишь? – забеспокоилась Мэри-Ли. – Может, я не вовремя?

– Я просто... Извини, Мэри-Ли, – беспомощно забормотала Александра, – мне неудобно сейчас разговаривать. Я тебе позвоню через пару дней.

– Что, настолько плохи дела?

– Послушай, на следующей неделе я тебе позвоню. Нет, мы же увидимся раньше – на приеме! Совсем из головы вылетело.

Она повесила трубку, не в силах больше крепиться, и дала волю слезам, а потом пошла в гостиную, села за рояль и заиграла сонату Бетховена.

* * *

В гулкой камере Брауни уговаривала Трипа открыть коробку с игрушками.

– Не хочу играть, – сердито повторял он.

– Трип, – она старалась говорить спокойно, – все-таки ты мог бы поиграть... пока не придет время ехать домой.

– Не хочу! Не буду играть! Ты меня не заставишь! – Он гордо прошествовал в дальний угол и стоял там, повернувшись к няне спиной.

Брауни сидела на надувном матрасе и наблюдала за своим питомцем со смешанным чувством страха и гордости. Неужели им суждено умереть здесь, в этом бетонном мешке, заляпанном кровью животных? А вдруг это человеческая кровь? Брауни обнаружила на полу несколько расплющенных пуль и стреляных гильз.

Их похитили, а ведь жертвы похищений редко возвращаются домой живыми.

Ей придется как-то защищать ребенка. Но как?

* * *

Аллен Гурвитц поджидал Ричарда в коридоре перед конференц-залом.

– Они считают, что у вас сдали нервы. Я подслушал в уборной кое-какие разговоры насчет Танка Марчека. Болтают, будто вы его придавили штангой – в клубе «Энергия». Надо же такое выдумать!

– Это не выдумки. Я действительно так и сделал.

– Господи, Ричард, как вас угораздило?

Служащие Ричарда обычно называли его «мистер Кокс» и держались с ним почтительно. Однако долгая череда дней, насыщенных спорами, напряженным поиском решений и всплесками враждебности, не прошла для юриста бесследно. Он был сыт всем этим по горло, подавлен неудачным развитием событий и чертовски хотел просто выспаться и поесть чего-нибудь, кроме бутербродов и пиццы.

– Пусть это вас не беспокоит, – бросил Ричард.

– Тогда не приходится удивляться, что они... Вы знаете, какое у них сложилось мнение? Что вы долго не выдержите и пойдете на уступки – вот-вот сломаетесь под их напором.

Я сломаюсь от того, что мой сын – заложник бандитов. Вот чего я не могу выдержать. И поведение Александры не облегчает мою задачу. Вслух он только проронил:

– Нет, я не пойду на уступки.

– Ко всему прочему, мы не сумели добиться трехмесячной отсрочки, и непохоже, что нам это удастся. Судья не пойдет нам навстречу.

– Не пойдет – и не надо. У меня есть другой вариант, – заявил Ричард, прикидывая в уме, было ли правильным решение хранить в тайне похищение сына.

Он толчком открыл дверь и вошел в конференц-зал. Как всегда, все лица повернулись к нему. Во главе профсоюзной делегации восседал Танк Марчек с синим рубцом поперек шеи и с выражением злорадства в глазах.

Марчек был убежден, что Ричард фактически загнан в угол. И никто из присутствующих в этом не сомневался.

Ричарда терзали неразрешимые сомнения. Следует ли уступать беззастенчивым притязаниям профсоюза? Видит Бог, он стремится освободить Трипа. Но гарантий нет никаких. Если безропотно выполнить все требования, то, возможно, ему вернут Трипа уже через несколько часов; но ведь есть вероятность, что сына не вернут никогда.

Ричард занял место во главе стола и обратился к присутствующим:

– Джентльмены, баталия была долгой...

Он вздохнул, набираясь сил для капитуляции, но в этот момент вбежала секретарша с листком из блокнота в руке. Она обогнула стол и передала записку Робби Фрейзеру. Тот прочел сообщение и побледнел.

– Прошу прощения, – бросил он и поспешно вышел из зала.

Если бы не этот короткий эпизод, Ричард уже огласил бы свое заявление. Но момент был упущен. Ричард снова засомневался. Можно ли поручиться, что ему вернут Трипа, если все условия профсоюза будут выполнены? В запасе у него имелся другой вариант, но только на самый крайний случай.

Головы снова повернулись к нему. Решение пришло мгновенно:

– Сожалею, джентльмены, но мне тоже придется извиниться перед вами. Поверьте, причины у меня достаточно веские.

Ричард спустился в вестибюль и сделал один телефонный звонок. Затем он набрал другой номер и распорядился, чтобы его личный самолет был заправлен и ожидал в аэропорту «Мидуэй».

Он собирался лететь во Флориду, в Палм-Бич. Но не для того, чтобы проведать тестя.

* * *

Профессиональный репортерский нюх подсказывал Мэри-Ли, что дело пахнет жареным. У Коксов что-то неладно, и дело тут, конечно, не в заурядной супружеской размолвке. Она знала Александру Кокс много лет. Сегодня в ее голосе звучало нечто похуже, чем обида или раздражение. Она снова и снова анализировала услышанное и постепенно проникалась уверенностью: в голосе Александры сквозил ужас.

Она принялась расхаживать по своей квартире, откуда открывался вид на Парк-авеню. Отделка комнат была тщательно продумана. Мэри-Ли собрала коллекцию фарфора и цветного хрусталя, приобрела немыслимо дорогие старинные часы с золотым рельефом и ситцевые драпировки с ручной росписью.

Все эти предметы роскоши были куплены до того, как заболела ее мать.

Мариетта каким-то образом растратила большую часть своих сбережений, переложив на плечи Мэри-Ли все расходы, связанные с материнским недугом. Теперь все в конечном счете сводилось к финансам. Мэри-Ли знала, что очень большие деньги наживаются только неправедными способами, но ей был доступен лишь один из них: писать для телевидения щедро оплачиваемые скандальные разоблачения, из которых потом можно слепить книжку-бестселлер.

Коксы, конечно, принадлежат к сливкам общества, рассуждала Мэри-Ли. Ричард просто создан для обложек журналов «Форчун» и «Форбс»: загадочный, красивый, влиятельный. Александра выглядит как кинозвезда, да еще добилась известности в музыкальном мире. Просто образцовая пара. Теперь они затевают этот прием, о котором уже говорят и пишут больше, чем о каком бы то ни было светском событии за последние годы. Тут явно просматривается сюжет, великолепный сюжет. Прямо для бестселлера.

– Кнопка! Это ты, Кнопка? – недовольный голос прервал размышления Мэри-Ли, и в комнату вошла Мариетта.

– Мама? – удивилась Мэри-Ли. – Я думала, ты легла подремать.

– Кнопка, это ты? Я не могу сообразить, это ты или не ты? Нет, кажется, ты.

– Это я, мама, но мне нужно срочно поговорить по телефону. Может, тебе лучше вернуться к себе в комнату и посмотреть телевизор? По-моему, сейчас показывают «Розу-Анну». Тебе же нравится «Роза-Анна»?

– Я все-таки надеюсь, что это ты, – сказала Мариетта, сердито тряхнув головой.– Не иначе как это ты, Кнопка.

Мэри-Ли вгляделась в лицо матери.

Распад личности Мариетты прогрессировал быстро и неумолимо. Без сопровождения Мариетту нельзя было выпускать из дому. Она забывала собственный адрес, и уже несколько раз случалось так, что ее – заблудившееся пятидесятилетнее дитя – всю в слезах доставляла домой полиция. Лечащий врач сказал Мэри-Ли, что уход за больной пока можно организовать и в домашних условиях, однако вскоре неизбежно придется нанимать сиделку.

От этой мысли у Мэри-Ли по спине пробежал холодок.

– Мама, – попросила она, подойдя к Мариетте и взяв ее сухую, негнущуюся руку, – пожалуйста, пойдем к тебе в спальню. Я настрою телевизор; а хочешь – принесу мороженого.

– Что-то я вас не припомню, – подозрительно сообщила Мариетта. – Мы с вами незнакомы.

– Да нет же, мама, это я, Мэри-Ли.

– Не знаю никакой Мэри-Ли.

– Я – твоя дочь, меня зовут Мэри-Ли.

Она отвела мать в спальню, уложила в кровать и увеличила громкость телевизора, который, по настоянию Мариетты, вообще не выключался, даже когда она спала. Мариетта сосредоточила свое внимание на экране: шла реклама новой системы страхования.

Мэри-Ли выскользнула в гостиную, куда из-за переезда матери пришлось втиснуть всю обстановку кабинета. Она потянулась к телефону и начала набирать номер.

– Ларри? – спросила она, дождавшись наконец ответа.

– Мэри-Ли? Ты что-то совсем пропала, детка. Ну, как ты – все такая же шикарная дама? Знаешь, как я тебя называю? Лисичка с косичкой, вот как! – Ларри Фултон сам развеселился от своей шутки.

Он работал в «Чикаго трибюн»; репортерская судьба сводила их на одних и тех же тропах, и постепенно они сдружились.

– Моя косичка пока при мне, – заверила она его с улыбкой. – Ларри, хочу тебя попросить об одной услуге.

– Обожаю оказывать услуги хорошеньким женщинам.

– Как дела в Чикаго? Что слышно о забастовке в «Фитц»-отелях? Что там творится?

– Пока застой: ни туда, ни сюда. Судья Харлен Кейт отверг ходатайство о трехмесячной отсрочке, и забастовка может начаться к концу этой недели.

– Понятно. А еще? Не обязательно что-то масштабное: мне любая мелкая деталь может пригодиться.

Она выслушала его рассказы о ходе переговоров, о рецидиве болезни у жены Робби Фрейзера и о других тривиальных фактах, которые были отмечены прессой. Она вскользь полюбопытствовала, не слышно ли чего-нибудь новенького про Коксов, и Фултон пообещал навести справки и позвонить ей через полчаса.

Она ждала, расхаживая по квартире, и прислушиваясь к звукам телевизора. Один раз до нее донесся смех Мариетты. Наконец Фултон позвонил. Она нетерпеливо схватила трубку:

– Да? Узнал что-нибудь, Ларри?

– В общем-то ничего особенного. Факт номер один: похоже, сегодня Ричард Кокс не на шутку раскипятился.

– Это как?

– Ну, вроде он ворвался в спортклуб и напал на Эмила Марчека, когда тот лежал на тренажере. По сути, придавил этого деятеля стокилограммовой штангой.

– Интересно.

– Вот-вот. Ребятки из профсоюза посчитали, что Кокс загнан в угол, потому он так и взбесился. Ожидали, что сегодня он выкинет белый флаг, но не тут-то было. Он начал речь, и все уже думали, что он собирается сдаваться, а он вдруг прервал себя на полуслове и ушел. Далее – факт номер два, и это действительно интересно. Предполагается, что няня-англичанка и старший мальчик, Трип, уехали в Уэст-Палм-Бич, штат Флорида, чтобы навестить единственного дедушку, Джея Уинтропа.

– В самом деле? Что значит «предполагается»?

– Говорят, отъезд был в высшей степени внезапным. Мальчику даже вещи не собрали. Может быть, им чем-то угрожали.

Мэри-Ли почувствовала знакомую дрожь профессионального азарта, но ничем себя не выдала. Если Ларри унюхает добычу, он сам пойдет по следу и ее опередит.

– Сомнительно, – равнодушно протянула она. – Они то и дело туда катаются. Старик души не чает в ребятишках. Ну, а что еще хорошего? Есть что-нибудь забойное?

– Извини, больше ничего.

– О'кей, – сказала она. – Да, Ларри, когда будешь в Нью-Йорке, звякни мне. Закатимся куда-нибудь и устроим грандиозный кутеж.

– Договорились, – с радостью согласился он. Мэри-Ли постаралась закончить разговор как можно скорее; ее мысли уже лихорадочно закрутились. Что-то стряслось, это ясно; и дело касается Трипа. Она позвонила еще в одно место – в школу, где учился Трип, и начала разговор с ночным дежурным. После долгих препирательств ей все же продиктовали номер домашнего телефона Хэнка Прайса из службы безопасности.

– Что вам нужно в такой поздний час, мисс? Ваше дело не терпит до утра? Офис открывается в восемь.

– Я из агентства «Уайлд», – сказала она наудачу. – Звоню вам по просьбе Коксов, по поводу их сына. Никаких новостей нет?

– Я уже сказал мистеру Коксу, что, по моему мнению, лимузин был тот самый, в котором всегда возят мальчика. Ничего подозрительного я не заметил: номер тот же и все прочее. В этой школе триста ребятишек, которых привозят и увозят каждый день. Я...

Мэри-Ли повесила трубку. Мальчик исчез!

Вот это сюжет! Сочувствие к Трипу боролось в ней с нарастающим предвкушением возможной сенсации. Люди любят читать о богатых и знаменитых – а здесь налицо все элементы драмы. Мэри-Ли, конечно, помнила обещание, данное Александре, но, несмотря на угрызения совести, решила взять свои слова обратно. По всей Америке расплодилось множество бойких газетчиков, которые постоянно держали нос по ветру в надежде учуять сенсацию – вроде той, что сейчас замаячила перед ней. Их ничто не остановит, попади им только в руки любая – самая грязная, самая низменная – подробность. Если эту историю не опишет она – это сделает кто-нибудь из собратьев по перу.

Мэри-Ли без промедления набрала номер круглосуточной службы по уходу за больными на дому и вызвала сиделку, а затем, не отходя от телефона, заказала билет на самолет.

* * *

В пятницу, шестого сентября, в час дня, бело-голубой полицейский автомобиль остановился рядом с серым лимузином, который был припаркован в неположенном месте недалеко от Чикаго, в районе Бриджпорта. Один из полицейских связался по рации с центральным управлением для проверки номерного знака, в то время как второй вышел для осмотра лимузина. Из багажника исходило ощутимое зловоние – запах разлагающейся плоти.

Приоткрыв багажник, полицейский обнаружил в нем труп мужчины в серой шоферской униформе. Открытые глаза покойного подернулись сухой пленкой от продолжительного воздействия воздуха.

* * *

В ночное время огни Палм-Бич, отраженные в водах озера Лэйк-Уорт, производили впечатление бриллиантового ожерелья. Такси переехало Флеглер-бридж и свернуло влево по Океанскому бульвару. Над Карибским морем недавно пронесся ураган, и высокие волны прибоя все еще обрушивались на берег, поднимая вверх каскады хрустальных брызг.

Ричард видел это феерическое зрелище, но мысли его были далеко.

Где теперь Трип? По-прежнему ли Брауни рядом с ним?

– Вроде бы это здесь, сэр, – обратился к нему водитель.

– Остановитесь у ворот, – распорядился Ричард. – Охрана доложит о моем прибытии.

Когда они притормозили, Ричард пристальным взглядом обвел фасад здания, обнесенного сварной железной оградой и вдобавок защищенного рядами проволоки, которая, по-видимому, находилась под напряжением. По виду дом был больше похож на здание посольства, чем на цитадель самого могущественного крестного отца мафии на Восточном побережье. Ко входу в дом вели каменные ступени. У парадного подъезда горделиво возвышались четыре колонны; по обе стороны тянулись бесконечные ряды окон за черными ставнями.

Ричард назвал охраннику свое имя и нетерпеливо расхаживал взад-вперед, обуреваемый сомнениями. Он думал о Трипе, и ярость накатывала на него с новой силой. Но он не позволял себе поддаться этому чувству: ему нужно было напрячь все силы своего рассудка, а гнев мешал ясности мысли.

– Мистер Кокс? – послышался голос второго охранника, появившегося из темноты.

Проследовав по широкой дуге подъездного пандуса, они подошли к ступеням парадного входа.

Ричарда проводили в просторную библиотеку, обставленную в стиле тридцатых годов. На полках, занимающих три стены снизу доверху, стояли книги в кожаных переплетах. Несколько неуместным в близком соседстве с книгами казался ряд оружейных витрин, заполненных дробовиками, винтовками и пистолетами. Никаких древностей. Кое-где для разнообразия были выставлены автоматы и пулеметы. На большом бесценном ковре размещались письменный стол и несколько стульев из вишневого дерева.

– Хелло, мистер Кокс.

За столом сидел незнакомый человек; у его ног примостился шоколадный спаниель. На вид мужчине можно было дать примерно пятьдесят пять лет; в глаза бросались его иссиня-черные волосы, крутой лоб и упрямый квадратный подбородок.

– Здравствуйте, Бернстайн, – откликнулся Ричард, направляясь к хозяину и протягивая руку. Ладонь Бернстайна оказалась горячей, а рукопожатие – энергичным. Со стула он не поднялся.

– Давайте сразу приступим к делу, – предложил Бернстайн. – Только излагайте покороче, а то в спальне моя красотка заскучает. У нее бюст, знаете ли, ни в один лифчик не лезет.

Бернстайн пытался вывести его из равновесия, это было очевидно. Ричард оглянулся в поисках стула, подвинул тот, что стоял поближе, и сел.

– Я готов.

– Ну, выкладывайте.

– У меня возникли осложнения, – начал он.

– Осложнения, говорите? Какого рода?

Ричард рассказал. Мафиозо внимательно слушал. Пока Ричард говорил, спаниель лежал, вытянувшись, и время от времени позевывал или утыкался носом в руку хозяина.

– Так что ж, по-вашему, похищение вашего сына – это дело рук профсоюза? Я правильно понял?

– Да.

Бернстайн нахмурился, но в его глазах светился живой природный ум.

– Дело не простое, – задумчиво сказал он. – Сомнительно это все. Я знаю большинство этой публики. Сейчас позвоню в пару мест, а вы пока перейдите в другую комнату и подождите. Иззи! – Громко щелкнув пальцами, он вызвал охранника. – Иззи, отведи мистера Кокса в залу. Включи ему видео. Пусть он располагается поудобнее и чувствует себя как дома. Я скоро к нему присоединюсь, – добавил он.

* * *

– Брауни! – прошептал Трип. – Брауни, не плачь. – Он ласково погладил ее по плечу. – Давай поговорим, Брауни. Скажи что-нибудь.

Англичанка тихонько застонала. Она скорчилась на надувном матрасе; одеяло сбилось в ком у ее лица.

– Иди сюда, Трип. Мне просто приснился плохой сон.

Они лежали рядом, крепко обнявшись. Мальчик заснул, и Брауни теснее прижала его к себе. Прикосновение к нему как-то успокаивало ее. Возможно, она тоже задремала – или просто забылась, – но вдруг ее внимание привлек какой-то звук.

Брауни слегка вздрогнула и осторожно, чтобы не потревожить Трипа, взглянула на часы. Было 6.30 утра.

Шум доносился из-за двери. Эти люди снова здесь, оба: она слышала их голоса.

Сердце у нее заколотилось. Она лежала неподвижно, ожидая, когда распахнется дверь.

* * *

В резиденции Хайгроув среди деревьев раздавались пронзительные возгласы двух маленьких принцев, Уилса и Гарри: они гонялись за своим новым питомцем – щенком-корги по кличке Спайс. Для сентября погода была не по сезону жаркой. Легкий ветерок шевелил верхушки высоких трав и полевых ромашек.