Текст книги "Великосветский прием"

IX
АЛЕКСАНДРА И РИЧАРД, 1982

Банкет в честь Мэри-Ли был устроен во вращающемся ресторане на крыше восьмидесятиэтажного отеля «Фитцджеральд» в Нью-Йорке. Виновница торжества появилась в смело декольтированном шелковом костюме цвета морской волны и на невероятно высоких каблуках-шпильках, сообщавших ее облику точно выверенный налет легкомыслия. Две косы, уложенные короной вокруг головы, делали ее похожей на деву-воительницу из скандинавской саги.

Тонкий стан, нежная персиковая кожа и редкого оттенка волосы придавали ей особую прелесть. Модный фотограф сделал серию ее снимков для журнала «Вог».

Александра с гордостью любовалась подругой. Она не смогла бы ответить, когда Мэри-Ли так разительно переменилась, но понимала, что выход в свет «Леди Кобры» сыграл здесь не последнюю роль. Видимо, сказалось и то, что Мэри-Ли наконец выплеснула наболевшие чувства. Помимо всего прочего, она прибавила пять килограммов, что бесспорно пошло ей на пользу.

Когда из Калифорнии прилетела Джетта, подруги ненадолго собрались в номере Александры. Они обнимались, с восторгом разглядывали друг друга и болтали без умолку. Посетовав, что с ними нет Дианы, которая вышла замуж за принца Чарлза, они заказали разговор с Лондоном. В то утро Мэри-Ли получила от Дианы огромный букет цветов.

– Господи, не могу поверить! – восклицала Джетта. – Неужели мы снова вместе? Мэри-Ли, ты всех сразишь наповал. А ты, Александра, – вылитая Грейс Келли, и даже лучше!

Весь вечер вокруг них вились фоторепортеры. Сериал «Кэньон-Драйв» сделал Джетту звездой телеэкрана; светская хроника и иллюстрированные журналы проявляли к ней самый живой интерес. Сверкая ослепительной белозубой улыбкой, она появилась среди гостей в том же гриме, в котором ее привыкли видеть на экране. В последнее время женщины по всей Америке стали точно так же красить ресницы и подводить веки, а юные девушки умоляли парикмахеров причесать их «под Джетту».

В течение нескольких минут Джетта охотно позировала для газет и журналов, но потом шутливо замахала руками: ей не терпелось рассказать подругам про своего возлюбленного, Нико Провенцо.

– Мы – летучие любовники, – смеялась она. – То он летит ко мне в Лос-Анджелес, то я к нему в Чикаго. Но времени у меня всегда в обрез. Недавно, к примеру, Эсте Лаудер предложила мне контракт: она хочет создать ароматическую композицию и назвать ее в мою честь «Джетта». Я уже пару раз встречалась с парфюмерами. Они собираются отправить меня в рекламную поездку по стране, представляете? При том что я с утра до ночи занята на съемках. Не знаю, когда смогу по-человечески выспаться.

Джетта перескакивала с одного на другое, не умолкая ни на минуту.

– Эй, остановись, тут есть еще мы с Мэри-Ли, – взмолилась Александра. – Ты трещишь как заведенная, Джетта. Разве это нормально? Скажи, твой Нико Провенцо – не тот ли, кто тебя так унизил? Неужели после этого ты еще с ним встречаешься?

– Он чудесный, – после секундного замешательства ответила Джетта.

– Да что в нем чудесного? Секс?

– Хоть бы и секс, Александра. – Джетта надула пухлые яркие губы. – Тебе этого не понять... У меня были и другие парни, не один и не два. Но они мне не подходят. С ними я ничего не чувствую. А с Нико мы каждый раз на седьмом небе. Он просто виртуоз. – Джетта захихикала. – Или ты хочешь, чтобы я всю жизнь пролежала, как бревно?

Александра отпрянула.

– Джетта, как ты можешь? Отношения двух людей предполагают нечто большее, чем... одно это. – Не желая обидеть Джетту, она обняла ее. – Что представляет собой этот Нико как человек? Он добрый? Заботливый? Тебе спокойно рядом с ним? Вы доверяете друг другу?

Джетта отстранилась и нахмурилась.

– Александра, это совсем другое. Я не собираюсь ничем себя связывать, он тоже. Нам и так хорошо. Возможно, когда-нибудь мы решим жить вместе, но кто знает?

– Нет, Джетта...

– Слушай, ты решила мне лекции читать? Я летела в Нью-Йорк на банкет, а не на урок полового воспитания.

Александра почувствовала, что продолжать ту же тему опасно, и заговорила о другом.

– Давай подойдем к бару. Если удастся, возьмем еще шампанского. Ты не видела Дэррил Бойер? Она должна быть здесь – вместе с мужем.

– Да ну ее, – отмахнулась Джетта.

– Неужели она по-прежнему всем портит кровь?

– Горбатого могила исправит. Все думали: вот она выйдет замуж и успокоится, но не тут-то было.

Они пробирались сквозь толпу гостей, осаждающих бар.

Редакторы, издатели, литературные агенты и авторы ловко управлялись с бокалами и закусками. В центре внимания был Бобби Ленард, загорелый после краткой деловой поездки в Австралию.

Как тесен издательский мир, подумала Александра. Она кивнула нескольким знакомым, приглашенным для придания блеска этому вечеру.

На полпути к бару Джетту подкараулил очередной фотограф светской хроники и отвел ее в сторону. В этот момент Александра заметила мужчину и женщину, входящих в зал. Оказавшиеся поблизости фоторепортеры защелкали затворами камер. Александра узнала Дэррил Бойер. Мужчина, по всей видимости, был не кто иной, как ее супруг Ричард Кокс.

– Прочь с дороги! – напустилась Дэррил на репортеров. – Нечего ко мне лезть. Здесь вам не бесплатный фотосеанс.

– Мисс Бойер, будьте добры, всего один кадр... повернитесь сюда... улыбнитесь...

– Кому сказано, пошли вон! – огрызнулась она.

Ушлые репортеры наступали, деловито переводя кадр за кадром. Ни один из них и бровью не повел, слушая эту брань. Ричард Кокс раскрыл рот, чтобы высказать им свое неодобрение, но Дэррил опередила его:

– А ну, валите отсюда, болваны!

Кокс побагровел и плотно сжал губы. Александра отвела глаза, устыдившись, что стала невольной свидетельницей этой сцены. Разве он не знал, на ком женился?

Чета Коксов смешалась с толпой приглашенных. Александра снова подошла к Джетте, которая беседовала с Мэри-Ли и сенатором Карлом Левином. Вскоре к ним присоединился киноактер Питер Джинополис, грек по происхождению, который опубликовал в издательстве «Краун» пособие по бодибилдингу.

Через некоторое время Александра извинилась и направилась в туалетную комнату. В коридоре она натолкнулась на Коксов, которые раздраженно спорили.

Александра застыла.

– Какого черта ты зацепился языком с этой докторшей? – отчитывала Дэррил своего мужа. – С чего это тебя потянуло на старых дев? Думаешь, я стану читать ее бредятину?

– Я тебя не заставляю читать ее книгу.

– Скоро заставишь. Ричард, я не собираюсь бросать все ради того, чтобы поселиться в Чикаго и рожать тебе детей. Придет же такое в голову!

– Дэррил, тебя никто не принуждает.

– Не желаю превращаться в детородную машину.

Александра, густо покраснев, проскользнула мимо супругов и поспешила скрыться из виду.

* * *

В разгар вечера шеф-повар вывез на тележке гигантский торт, украшенный точной копией суперобложки, пишущими машинками из сахарной глазури и кремовыми гирляндами. Мэри-Ли и ее редактор Энни Уилкинз под восторженные возгласы отрезали от него ломтики и раздавали гостям. Фотокорреспонденты «Паблишерс уикли», «Нью-Йорк дейли ньюс» и «Нью-Йорк таймс» не упускали возможности сделать еще серию снимков.

Александра увидела рядом с собой Ричарда Кокса.

– Впервые в жизни собираюсь проглотить книгу, – неожиданно обратился он к ней.

– Вы имеете в виду этот торт? Мэри-Ли хочет отрезать большой кусок и сохранить его в морозильнике на память.

Они стояли лицом к лицу. У Александры ёкнуло сердце: его взгляд неумолимо притягивал ее. У Кокса были густые темные волосы с легкой сединой на висках. Его лицо нельзя было назвать красивым в привычном смысле слова, но оно выглядело свежим и слегка обветренным. Александра отметила жесткую квадратную челюсть и ямку на подбородке. Однако в этом человеке было и нечто такое, что не поддавалось описанию: внутренняя сила и природный магнетизм.

– Меня зовут Ричард Кокс. А вы – Александра Уинтроп?

– Совершенно верно. Но откуда вы знаете?

Впервые за все время он улыбнулся. Улыбка, неожиданно мягкая, открыла ровные белые зубы и обозначила глубокие линии у рта.

– Мы с вашим отцом не раз участвовали в парусных гонках, – объяснил Кокс. – Он сам мне рассказывал, что у него есть красавица-дочь, которая учится в Вассаре и сочиняет популярные песни. – Ричард помолчал. – Но честно говоря, мне подсказали, кто вы.

Он смотрел на нее с теплотой и восхищением. Александру бросило в жар.

– Если я не ошибаюсь, ваша супруга – Дэррил Бойер, – с трудом выговорила она.

– Да, это так.

– Она очень красива.

– Вы действительно так считаете? – По лицу Кокса пробежала едва заметная тень. – Истинная красота светится изнутри – как ваша, если позволите.

Александра почувствовала, как между ними возникло невидимое притяжение, но старалась не поддаваться. Она не могла позволить себе увлечься женатым мужчиной.

Она сделала шаг в сторону. Ричард снова оказался рядом.

– Простите, я не хотел быть назойливым.

Ей с трудом удавалось сохранять равнодушный вид.

– Конечно, мистер Кокс, но я обещала присоединиться к друзьям.

* * *

Три года напряженных занятий остались позади. Александра окончила Вассар. Выпускной вечер проходил в соответствии с вековой традицией. Церемонию открывало торжественное построение. Выпускницы в белых мантиях совершили круг почета, неся на плечах длинную гирлянду, сплетенную из свежих ромашек.

Потом Александра, все еще в шапочке и мантии, обнимала отца, Фелисию и Дерека, которые прилетели из Бостона на новом вертолете Джея Уинтропа.

– Малышка, я так рад. – В глазах отца стояли слезы. – Не могу передать, как я тобой горжусь. Если бы твоя мама могла быть с нами. Если бы она могла видеть тебя в мантии, с венком ромашек. Она была бы так счастлива.

Глаза Александры затуманились; она прильнула к отцу.

– Возможно, она нас видит, папа. Только нам не дано этого знать.

Они долго бродили по студенческому городку, осматривая местные достопримечательности. Александра знакомила родных со своими преподавателями и сокурсницами. В вестибюле главного здания Джей Уинтроп отвел дочь в сторону.

– Александра, у меня сложилось впечатление, что Вассар – это твой мир. Может быть, тебе не следует ограничиваться общим трехлетним курсом? Не хочешь ли ты остаться здесь еще на год, чтобы специализироваться по какому-либо предмету?

– О нет, папа. Я хочу писать музыку.

– И конечно, надо помочь Дереку вести предвыборную кампанию, – ввернул отец. – Музыка удается тебе как ничто другое. Признаюсь, я был неправ, когда отговаривал тебя сочинять песни. Но если ты на пару месяцев окунешься в политику, тебе это не повредит. И весьма вероятно, даже придется по душе.

Александра подняла глаза на отца. Ему всегда нравилось ощущать себя негласным вершителем судеб. Сейчас он возлагал честолюбивые надежды на сына. Что ж, Александра была готова подарить ему эти несколько месяцев.

– Кроме того, в политике немало интересных личностей, – добавил Джей.

Александра вспомнила свою встречу с Ричардом Коксом. Этот человек не в первый раз вставал у нее перед глазами, и она, как прежде, со вздохом и смутным чувством вины прогнала от себя непрошенное видение.

Джей истолковал ее задумчивость по-своему.

– Я хочу, чтобы ты вращалась среди достойных людей. По возвращении домой попрошу Фелисию организовать пару приемов для узкого круга, чтобы ты снова оказалась в центре событий. А потом мы найдем для тебя подходящую должность в штате предвыборной кампании.

– Ой, папа...

– Пообещай мне, что хотя бы в течение одного-единственного лета ты будешь поступать так, как просит старик-отец. После этого можешь делать, что тебе заблагорассудится.

– Договорились. Но только одно лето!

* * *

В то лето Александру преследовало чувство, что ее ждут какие-то важные события, способные изменить весь ход ее жизни.

Возможно, она добьется успехов в музыке. Сейчас Александра работала сразу над несколькими песнями, продолжая, как и в первых двух, близкую ей «женскую» тему.

Время от времени ее мысли возвращались к Ричарду Коксу. Как-то раз она пошла в библиотеку и с тайным интересом прочла о нем все, что удалось обнаружить. Нынешний брак был для него вторым. Его первой женой была видная и весьма респектабельная светская дама, которая погибла в автомобильной катастрофе. Детей у них не было. Разница в возрасте между ним и Александрой составляла двадцать лет.

Сдержав данное отцу обещание, Александра согласилась работать в штабе избирательной кампании Дерека. Но ей не хотелось быть агитатором. Она предпочитала более самостоятельную и ответственную деятельность.

– Дерек, а что если я стану организатором избирательной кампании? – предложила Александра за ужином.

Брат неловко прокашлялся.

– М-м-м, Сисси, – протянул он неуверенно, – мне известны твои организаторские способности, но куда я дену Бо Донохью? Он был моей правой рукой все шесть лет. Не могу же я выбросить его, как старую тряпку, только потому, что сестренка решила у меня поработать?

Внешность Дерека была в числе его несомненных достоинств. Правильные черты лица, всегда приветливый взгляд, густые каштановые волосы. Когда ему исполнялось тридцать три года, влиятельный журнал «Пипл» назвал его «самым перспективным (и самым неуловимым) холостяком в Палате представителей».

– Пойми, Дерек, я способна на большее, нежели отвечать на телефонные звонки. Я изучала социальную психологию и не раз устраивала для тебя мероприятия по сбору средств. Или ты это забыл? Один благотворительный вечер принес тебе пятьдесят тысяч.

Дерек кивнул.

– Ну, хорошо. На прошлой неделе от нас уволилась одна сотрудница; я мог бы предложить тебе место координатора. Но это безумно тяжелый труд...

– Замечательно! Я согласна. Во всяком случае, поработаю до выборов. – Александра заметила одобрительную улыбку отца. – Испытай меня в деле.

– Решено. Но ты должна понимать, Сисси, что это серьезный уровень. Мы организуем не студенческую вечеринку, а подготовку к выборам, на которых я намерен победить.

Александра скорчила недовольную гримасу.

– У меня работоспособность не хуже твоей. Да, и еще одно.

– Что такое?

– Мое имя Александра. Не можешь запомнить – запиши.

Горничная подала сыр, фрукты и херес.

– Спасибо, мне не надо. – Дерек отрицательным жестом поднял руку. – У меня назначено совещание в комитете Демократической партии, я уже опаздываю. – Он повернулся к сестре. – Итак, завтра у меня в кабинете ровно в девять. Кто-нибудь введет тебя в курс дела.

Не успела Александра ответить, как Дерек сорвался с места и выскочил из столовой. Джей Уинтроп нахмурился.

– Если он отправился на политическое совещание, я съем свою шляпу.

– Не стоит так переживать, Джей, – сказала Фелисия теплым грудным голосом.

– Куда он помчался, на ночь глядя? Не иначе как к очередной даме сердца, – выходил из себя Джей. – Никак не может угомониться. Сегодня одна, завтра другая.

– Дерек просто боится сделать неверный шаг. Он пока не готов к созданию семьи.

– Ему тридцать три года, – негодовал Джей. – Если он метит в вице-президенты, давно пора бы остепениться. Я что-то не слышал, чтобы на такой пост выдвигали распутников.

– Джей! Папа! – в один голос запротестовали Фелисия и Александра.

Джей Уинтроп сделал вид, что пристыжен.

– Ладно, малышка, – обратился он к дочери, – хорошо, что теперь брат будет у тебя под присмотром. Следи, чтобы он не сбился с курса.

* * *

В рабочей обстановке Дерек оказался совсем не таким, как дома. Александра не узнавала своего насмешливого, острого на язык брата. Он приезжал в штаб-квартиру к шести утра и нередко засиживался до полуночи.

Его фанатичная преданность делу стала притчей во языцех. Сотрудники рассказывали, что во время поездок по стране он, случалось, не спал по двое суток, не успевал поесть, разрабатывал ближайшие планы, обзванивал спонсоров, встречался с активистами и руководителями региональных отделений.

Все девятнадцать сотрудников были ему безраздельно преданы. Кен Кори, который писал для него речи, говорил: «Дерек может показаться грубоватым, но у него безусловно есть харизма, и он знает, как ее использовать; помяните мое слово, он своего добьется – и очень скоро, возможно даже к 1994 году. Он распространяет вокруг себя уверенность в победе, и окружающие это ценят. Все, кто с ним работает, ожидают,что со временем он вступит в борьбу за президентское кресло».

Казалось, летняя духота никогда не сменится прохладой. Соперник Дерека, кандидат-республиканец, позволял себе недостойные выпады во время дебатов о преступности и абортах. Дерек работал по восемнадцать часов в сутки, не зная усталости. В штате Массачусетс не осталось ни одного городка, в котором бы он не встретился с избирателями.

Александра следила за тем, чтобы предвыборная кампания шла строго по графику и не давала сбоев. Ей приходилось нелегко, но однажды Кен Кори на ходу сказал:

– За весь прошлый месяц у нас не было ни единого прокола.

Эта скупая похвала обрадовала ее больше, чем дифирамбы профессоров Вассара.

* * *

На последние числа июня Дерек наметил выступление перед Бостонской коллегией адвокатов. Для этого мероприятия был арендован конференц-зал отеля «Фитцджеральд». Александра пришла туда накануне, чтобы лично проконтролировать все приготовления. Первым, кого она увидела, был Ричард Кокс.

– А, здравствуйте, прекрасная повелительница гармонии, – поклонился он.

– Ричард Кокс! – Александра не могла скрыть волнения. На нем был синий английский костюм в тонкую полоску и нежно-голубая рубашка, оттенявшая проницательные аквамариновые глаза. Сейчас он казался еще более привлекательным, чем на банкете в честь Мэри-Ли.

– Как вы здесь оказались? – спросила Александра первое, что пришло в голову, и густо покраснела, сообразив, что этот отель принадлежит ему.

Кокс улыбнулся:

– Я периодически наведываюсь в каждый из своих отелей. Сейчас, к примеру, мы объявили конкурс на должность шеф-повара. Не согласитесь ли составить мне компанию? Я всегда прошу, чтобы кандидаты продемонстрировали свое кулинарное искусство. В ресторане дирекции уже накрыт стол. Присоединяйтесь ко мне, прошу вас. Не люблю обедать в одиночестве.

– Вообще-то... я... – пролепетала Александра. Что особенного было в этом человеке? Когда он оказывался рядом, у нее замирало сердце. – Хорошо, – решилась она, – благодарю за приглашение, только у меня очень мало времени. Я работаю координатором избирательной кампании моего брата Дерека. Он баллотируется в Сенат от штата Массачусетс.

– Да, я слышал. Но обещаю, что вы не пожалеете о потраченном времени. Наш кандидат стажировался в Париже а потом три года работал помощником шеф-повара в ресторане «Ла Тур д'Аржан». Думаю, он не ударит в грязь лицом.

Ричард открыл перед ней дверь скоростного лифта. Вместе с ними в кабину вошли еще несколько пассажиров, и Александра оказалась прижатой к Ричарду. До нее донесся запах дорогого лосьона и хорошего европейского мыла. В тот же миг Александра остро ощутила собственное тело. У нее напряглись соски, и она испугалась, что это будет заметно со стороны.

Потом они перешли в другой лифт, который понес их выше, туда, где располагались административные помещения и частные апартаменты. Хотя здесь они были вдвоем, Ричард стоял так же близко от нее. Александра задрожала и чуть отступила назад.

– Этого повара зовут Жан-Ив Лориа, – начал Ричард. – Он типичный француз и, как мне сообщили, слегка чудаковат. Но считается, что каждому великому кулинару позволительно иметь свои причуды. Как ни странно, он отнюдь не толстяк. Говорит, что каждую неделю пробегает по Булонскому лесу в общей сложности двадцать пять миль.

Они вышли из лифта в просторный вестибюль. Из окон открывалась панорама города и бостонской гавани.

– Мистер Кокс, вас к телефону: Роберт Джамбелли, – сказал коридорный.

Прижав к уху трубку красного аппарата, Кокс энергично жестикулировал, словно собеседник мог его видеть. Возвращаясь к Александре, он объяснил:

– Из моего отеля в Нью-Йорке уволили кухонного рабочего, который постоянно опаздывал на смену. Теперь профсоюз заявляет нам протест. Ох уж эти профсоюзы... Полторы сотни отелей – и полторы сотни поводов для головной боли каждый божий день. Не все служащие понимают, что процветание отеля – это и их собственное процветание.

Они вошли в небольшой директорский ресторан. На столе, покрытом синей скатертью, поблескивало серебро, играл хрусталь, мягко отсвечивал тонкий фарфор с фирменным знаком отеля «Фитцджеральд». В центре, на серебряном подносе, красовался изысканный букет ирисов.

Официант сопроводил их к столу, и Ричард распорядился, чтобы принесли вино.

– Довольно о профсоюзах, – сказал он Александре. – Давайте поговорим о вас.

– Обо мне?

– Меня заинтересовала ваша музыка. Какое место она занимает в вашей жизни? Как вы начинали?

Александра обрадовалась, что Ричарду это небезразлично. Она сама не заметила, как разговорилась и рассказала ему о своих сокровенных переживаниях, которыми не делилась даже с Джеттой.

Сервировка стола была безупречной. К каждому блюду полагался экзотический гарнир, необыкновенно приятный как на вид, так и на вкус. Им подали легкий суп из спаржи и салат из эндивия с толчеными грецкими орехами. Затем последовало рагу из омаров с зеленью, артишоками, морковью и шампиньонами, приправленное чесноком, эстрагоном и кайенским перцем. Умопомрачительный десерт представлял собой фантастическое сооружение: завитки воздушного заварного теста в шоколаде, начиненные нежным малиновым суфле. Все это было причудливо уложено в форме буквы «Ф», символизирующей название отеля, и украшено отборной спелой малиной.

Во время обеда дважды звонил телефон, но Ричард просил официанта передать, что он занят и перезвонит позже.

– Ох, – вздохнула Александра. Больше она не смогла бы проглотить ни кусочка. – У моего отца прекрасная кухарка, но до таких высот ей далеко. Восхитительный обед, Ричард. Ваш француз – непревзойденный кулинар. Надеюсь, он получит место шеф-повара.

– Да, я уже решил. – Их глаза встретились. – Я всегда точно знаю, чего хочу.

От этих слов у Александры заколотилось сердце, а в голову полезли непрошенные мысли. Ричард, казалось, читал их на расстоянии.

– Знаете, месяц назад я развелся. – У Александры закружилась голова. – Не боюсь признать, что в жизни я совершал ошибки и, наверно, ошибусь еще не раз. Но сегодня я все просчитал и не ошибся.

– Не понимаю.

Он широко улыбнулся.

– Мне было известно, что сегодня вы придете в отель.

– Что? – Александра не смогла удержаться от смеха. – Выходит, вы меня подстерегали?

– Да, грешен. – Его глаза сделались внимательными.

Александра встречалась с блестящими молодыми людьми: выпускниками Гарварда и Принстона, сотрудниками ведущих юридических фирм Бостона. Они были ей интересны, но не трогали ее сердца. Этот мужчина ничем не походил на них. Если сравнивать, те выглядели как неоперившиеся птенцы, а он – как настоящий кондор.

Александра еще раз вздохнула и посмотрела на часы:

– О, как я задержалась. На три часа у меня назначена встреча, а до этого надо сделать массу телефонных звонков.

Ричард не слушал ее.

– Александра, я хочу встретиться с вами снова.

– Я... я не могу...

– Почему?

– Ну, потому что... Мне, правда, надо идти, – заикалась Александра, отодвигая стул.

Кокс встал одновременно с ней. Он был всего на несколько дюймов выше Александры, и их глаза оказались почти на одном уровне. Она повернулась и направилась к выходу, но в дверях столкнулась с шеф-поваром.

Ричард поравнялся с ней.

– Мне кажется, вы меня боитесь. Это так?

Шеф-повар тактично отступил в сторону.

– Нет, я не боюсь.

– Почему же тогда вы убегаете? Александра, завтра я лечу в Коннектикут, надо отвезти туда кое-какие документы. У меня заказан ужин в старинной таверне, недалеко от Уэст-порта. Там прекрасно готовят, и шеф-повар знает меня лично. Давайте отправимся туда вместе.

– Не могу, – повторила она, качая головой.

– Я заеду за вами в девять утра. Наденьте что-нибудь удобное, а с собой возьмите выходное платье, чтобы переодеться к ужину.

Александра растерялась.

– Полет доставит вам удовольствие, – убеждал Ричард. – Я буду рядом.

От Александры не ускользнула двусмысленность этой фразы. Она набрала побольше воздуха, а потом выдохнула:

– Ну, хорошо.

* * *

– Ты теперь встречаешься с Ричардом Коксом? – Джей Уинтроп, в белых шортах и тенниске, собирался ехать в клуб. После того как врач сказал, что одиночные партии ему противопоказаны, Джей играл только в паре, но старался не пропускать ни одного дня.

– Я с ним не встречаюсь. Просто мы договорились слетать в Коннектикут. У него там какое-то дело, и он пригласил меня с собой на один день.

– Понятно.

– Папа, ты же сам хотел, чтобы я вращалась в обществе.

– Но почему непременно с человеком на четверть века старше тебя? Если бы ты вдруг решила выйти за него замуж, у него это был бы уже третий брак. Конечно, он весьма состоятелен, – задумчиво добавил Джей. – До меня дошли слухи, что его гостиничный бизнес расширяется с каждым днем. Я несколько раз встречался с ним на парусной регате. У него бойцовский характер, надо отдать ему должное.

– Вовсе не на четверть века, а всего на двадцать три года, папа, – покраснела Александра. – И одна поездка ничего не значит.

– Ну и слава Богу, – сказал Джей Уинтроп. – Знаешь, что про него говорят: Кокс пашет как вол, а жару дает как дьявол. У него гарем не хуже, чем у Ага-хана.

– Ну и что? – Александра вовсе не собиралась защищать Ричарда; эти слова вырвались сами собой. – Он интересный мужчина.

Джей помрачнел:

– Если бы тебе было тридцать, а ему пятьдесят, я бы ничего не имел против. Но тебе только что исполнился двадцать один год; ты совсем юная. Получается какое-то совращение малолетних.

– Папа, что ты говоришь?

– Извини. Но создается именно такое впечатление. Будь благоразумна, Александра, – вот все, о чем я прошу. Тысячу раз подумай, прежде чем открыть душу Коксу. Он только что получил развод и не жаждет повторения. Скорее всего, ему просто нужно развеяться.

* * *

Александра проснулась на рассвете. Небо за окном подернулось прозрачными облаками, розоватыми от первых лучей солнца. День обещал быть великолепным.

Как всегда, она вышла на пробежку. Гряда деревьев окаймляла владения Уинтропов, раскинувшиеся на восьмидесяти акрах. Александра упивалась утренней прохладой. Она давно уже не чувствовала такого прилива бодрости.

Потом она постояла под душем и спустилась в кухню, где приготовила себе свежий апельсиновый сок, круассан и чашку кофе. Однако завтрак так и остался почти нетронутым.

Александра снова побежала к себе наверх и надела голубую блузку-топ, под которой соблазнительно вырисовывалась грудь, белые джинсы и синий блейзер под цвет своих глаз. Она закатала рукава и сразу стала похожа на девчонку-сорванца; потом взяла длинный пояс-цепочку и несколько раз обмотала вокруг талии, чтобы подчеркнуть стройность фигуры.

Его глаза первым делом остановятся на открытой блузке, поняла Александра. Однако она и не подумала переодеваться. Ей хотелось поймать на себе его восхищенный взгляд.

Отец прав: Ричард намного старше ее. Но он такой мужественный, размышляла Александра, присаживаясь к туалетному столику и открывая тушь для ресниц. Для мужчины сорок с небольшим – самый расцвет жизни и сил, когда уже накоплен богатый опыт, позволящий доставить женщине радость и...

Александра тряхнула головой. В своих фантазиях она хватила через край. Ведь дальше этой единственной встречи дело не пойдет.

* * *

Александре никогда прежде не доводилось летать на таком маленьком самолете. Он вибрировал и дрожал. Воздух был кристально чист, и в иллюминаторе виднелись деревья, реки и озера, зеленые пятна лесов.

– Красота! – восхищалась она, стараясь перекричать гул моторов. – Какая красота!

В темных очках он был похож на молодого дэнди.

– Это вам... мой подарок. Если нравится – считайте, что все это ваше.

Что он хотел сказать? Что может купить для нее все, даже то, что не продается? Александра смутилась и, чтобы хоть что-то сказать, воскликнула:

– Прекрасный день!

– Вы еще прекраснее. Я подумал, что нам стоит посмотреть с воздуха Провиденс, а потом приземлиться у Лонг-Айленда. У меня есть небольшой загородный домик на заливе, в окрестностях Уэстпорта, а в гараже ждет машина. Для гостей имеются любые купальные костюмы, на случай, если вы забыли свой.

– На самом деле это вы забыли сказать мне, что мы едем купаться.

– Вы правы.

Она улыбнулась. Дом на заливе. Конечно, он все продумал заранее. Сначала романтическая прогулка по берегу. Потом ленч в уединенном ресторанчике. Купание в заливе; купальник-бикини, который он выберет сам. А после этого... его губы, их тела, слившиеся в неистовом танце любви...

Александра чего только не передумала, пока они летели в Уэстпорт. Начать с того, что она не пара Ричарду Коксу. Он намного старше, опытнее и решительнее. Она понимала, что он всегда добивается, чего хочет. Но с другой стороны, он попадался в сети женщин, которые ловили богатого и влиятельного мужа, используя свою красоту как приманку. Получается, что он по молчаливому уговору брал то, что само шло в руки, и рассматривал собственные миллионы как неотъемлемую принадлежность своей личности?

Когда самолет бежал по крошечному местному аэродрому, Александра приняла окончательное решение. Она не будет вести себя как его бесчисленные манекенщицы, актрисы и светские красавицы. Она ни за что не ляжет с ним в постель, как бы он ее ни соблазнял.

– Приехали, – сказал Ричард, сдвигая очки на лоб. – У меня в аэропорту оставлена машина. Сейчас я скажу, чтобы нам ее подогнали, и мы отвезем документы, о которых я вам говорил. Это займет не более получаса. А потом отправимся на пляж.

Блеск его глаз выдавал желание, деликатное, но настойчивое, как терпкий запах его одеколона. Его чувства передались Александре.

* * *

Под сапфировым куполом неба на песок набегали резвые волны с белыми барашками пены. Море выбросило на берег старые поплавки от рыбачьей сети, облупившиеся и потемневшие от соленой воды.

Александра и Ричард шли по пляжу босиком, засучив брюки выше колена. Блейзер Александры остался лежать на песке перед домом из стекла и красного дерева. Это был вовсе не маленький дачный домик, как можно было понять со слов Ричарда, а настоящий жилой дом, где свободно могли бы разместиться человек десять.

Ричард, опередив Александру, поднял один поплавок, и она заметила, что у него крепкие стройные ноги.

Александра отвела глаза. Ее неудержимо привлекали и его густые черные волосы с искорками седины на висках, и большие сильные руки. Джетта как-то сказала ей, что по величине рук мужчины можно судить о размерах его «джентльменского набора из трех предметов», как выражались у них в Калифорнии.