Электронная библиотека » Дзюнъитиро Танидзаки » » онлайн чтение - страница 4

Текст книги "Ключ"


  • Текст добавлен: 28 октября 2013, 16:45


Автор книги: Дзюнъитиро Танидзаки


Жанр: Зарубежная классика, Зарубежная литература


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Дневник Жены

7 марта

...Сегодня опять в кабинете у книжного шкафа лежал оброненный ключ. Уже второй раз в этом году. В прошлый раз это было утром четвертого января. Тогда, войдя прибраться, я нашла ключ перед вазочкой с нарциссом. Сегодня утром, заметив, что завяли цветы китайской сливы, я решила заменить их камелией и тотчас увидела ключ, лежащий на том же самом месте. Это недаром, подумала я, достала из ящика дневник мужа и обнаружила, что он запечатан такой же липкой лентой, как и мой. Тем самым муж как бы говорил: «Обязательно открой!» Дневник мужа – обычная ученическая тетрадка с обложкой из гладкой толстой бумаги, и отлепить ленту с нее легче, чем с моего. Подстегиваемая любопытством, смогу ли я сделать это достаточно ловко, чтобы не оставить следов, – честно, исключительно поэтому, – я оторвала ленту. Однако, как искусно ни отлепляй, слабый след все равно остается. Даже на такой гладкой толстой бумаге, как ни старайся, повреждение заметно. Хорошо, если бы след остался только в том месте, где была приклеена лента, но повреждение оказалось шире, поэтому, вновь приклеив ленту, не утаить, что дневник открывали. Я наклеила новую ленту, хотя муж, разумеется, заметит и решит, что я украдкой читала. Но клянусь всем святым, как уже не раз повторяла, я не прочла ни единого словечка. Поскольку муж знает, что я не выношу разговоров на непристойные темы, думаю, им двигало желание обратиться ко мне таким вот образом, но оттого читать еще противнее. Я лишь мельком раскрыла дневник, чтобы посмотреть, как много страниц исписано. Просто из любопытства. Я пролистала страницы, испещренные быстрым, нервным, тончайшим почерком, точно кишащие муравьями. Но успела заметить, что на некоторых было наклеено несколько непристойных фоток. Я закрыла глаза и поспешно захлопнула тетрадь. Но что это было? Откуда у него эти фотокарточки и зачем он их приклеил?.. Неужели для того, чтоб я их увидела? И кто эта женщина? Внезапно меня пронзила мерзкая догадка. В последнее время ночью сквозь сон мне несколько раз чудилось, что комната озарялась яркими вспышками. Я думала, мне снится, что кто-то снимает меня со вспышкой. Этот «кто-то» представлялся мне то моим мужем, то – Кимурой. Но сейчас я думаю, это был не сон, не игра воображения. Должно быть, и вправду муж – не мог же это быть Кимура! – меня фотографировал. Кстати, я вспомнила, как-то раз он сказал: «Ты сама не знаешь, какое красивое, какое великолепное у тебя тело. Я бы хотел его сфотографировать и показать тебе». Я уверена, на этих снимках – я...

Часто во сне я смутно чувствую, что меня раздевают догола. До сих пор я списывала это на собственную фантазию, но если на этих снимках – я, значит, все происходило наяву. Ни за что бы не позволила ему такое, когда бодрствую, но поскольку он фотографирует меня без моего ведома, не вижу оснований запрещать. Презренное пристрастие, но раз уж он так любит смотреть на меня обнаженную, то я, исполняя долг жены, связанной с мужем узами верности, обязана терпеть, что муж раздевает меня догола, коль скоро это происходит без моего участия. В старые времена добродетельная женщина беспрекословно подчинялась приказам мужа, сколь бы ни были они отвратительны и непристойны, и даже находила в этом удовольствие. Тем более в моем случае, когда муж бессилен меня удовлетворить, не прибегая к таким полоумным ухищрениям. Я не только исполняю свой супружеский долг. Я еще и получаю награду за то, что являюсь добродетельной, покорной женой, удовлетворяя свое бездонное желание. И однако, почему муж не успокоился на том, чтобы меня раздеть, а сфотографировал голой, напечатал фотографии и вклеил в дневник с явным расчетом, чтоб я их увидела?.. Кому, как не ему, знать, что во мне уживаются крайнее сладострастие и крайняя стыдливость. Но кто же печатал для него фотографии? И какая была необходимость, чтобы кто-то другой их увидел? Просто скверная шутка, или в этом скрыта какая-то далеко идущая цель? Не замышляет ли муж, постоянно издевающийся над моими «благородными манерами», излечить меня от несносной стыдливости?..

Дневник Мужа

10 марта

Спрашиваю себя, надо ли об этом писать, и что будет, если жена прочтет, но должен признаться, с некоторых пор я ощущаю нелады в своем психическом и физическом состоянии. Говорю об ощущении, поскольку это, видимо, всего лишь незначительный невроз. Вначале у меня не было причин жаловаться на свою мужскую силу. Но после того как я достиг среднего возраста, мне пришлось удовлетворять воистину ненасытным желаниям моей жены, и я рано растратил свой пыл, мои желания ослабли. Нет, правильнее сказать, желаний, как и прежде, вдоволь, а вот телесных сил на их поддержание явно недостает. В борьбе с болезненно сластолюбивой женой я вынужден подстегивать свои чувства, прибегая к неестественным, насильственным способам, и порой меня берет страх, как долго это может продолжаться. Прежде, на протяжении почти десятка лет, я оставался малодушным мужем, подавленным постоянными атаками жены, но в последнее время я переменился. Благодаря тому, что я догадался использовать Кимуру как возбуждающее средство и обнаружил чудодейственную силу коньяка, меня обуревают желания, ненасытности которых я сам не могу надивиться. Кроме того, я посоветовался с профессором Сомой, и приблизительно раз в месяц принимаю мужские гормоны, чтобы восполнить свои силы; мало того, не довольствуясь этим, приблизительно через каждые три-четыре дня (втайне от доктора, по своей собственной инициативе) я делаю себе инъекцию пятисот единиц гормона переднего гипофиза. Но я убежден, что удивительно мощное вожделение не столько следствие применения лекарственных препаратов, сколько результат психологического возбуждения. Кипучая страсть, порожденная ревностью, сексуальный импульс, вызванный возможностью свободно разглядывать телесную наготу жены, вот что неудержимо доводит меня до пределов безумия. Ныне я даже более сладострастен, чем моя жена. Я должен быть благодарен судьбе за счастье еженощно погружаться в экстаз, о котором раньше не смел и мечтать, но в то же время я предчувствую, что это счастье не может длиться вечно, когда-нибудь наступит расплата, я сам с каждой минутой сокращаю себе жизнь. Действительно, я уже не раз замечал в моем психическом и физическом состоянии кое-какие симптомы, предвещающие возмездие. Это было в прошлый понедельник, в то утро, когда Кимура зашел к нам по пути в школу. Я встал с постели и уже направлялся в гостиную, как вдруг произошло нечто странное. Только я встал на ноги, все предметы вокруг: печная труба, ширмы, перегородки, фрамуги, столбы начали слегка двоиться. Я решил, что это возрастное помутнение зрения, и старательно протер глаза, но не помогло. Скорее всего, что-то всерьез разладилось. И прежде в летние месяцы у меня случались приступы легкого головокружения из-за церебральной анемии. Но сейчас было явно что-то другое. Голова, как правило, перестает кружиться через пару минут, ныне же предметы продолжали упрямо двоиться. Рамы раздвижных ширм, стыки кафельных плиток в туалете и ванной – все выглядело раздвоенным и слегка искривленным. Продолжается это и сейчас, но не слишком сказывается на моих движениях, так что окружающие ничего не замечают, да и я стараюсь не обращать на это внимания. Я не испытываю ни особого дискомфорта, ни болей, но постоянно ощущаю какую-то немочь. Надо бы сходить к окулисту, но боюсь, проблема не в глазах, причина болезни коренится в более жизненно важном месте. Вдобавок – а это уж наверняка связано с нервами – иногда я, пошатнувшись, теряю равновесие и едва не падаю. Не знаю, где проходят нервы, отвечающие за равновесие, но всякий раз где-то в затылке, прямо над позвоночником, как будто открывается какая-то полость, и тело мое из-за этого валится на сторону. Вчера произошла еще одна странная вещь, вероятно, тоже невротического свойства. В три часа я хотел позвонить Кимуре и никак не мог припомнить телефонный номер его школы, который я набираю чуть ли не каждый день. Забывчивость не редкость, но это было что-то совершенно иное, больше похожее на полную амнезию. Я удивился и испугался. Попытался вспомнить название школы – не получилось. Самое поразительное, я не смог вспомнить, как зовут Кимуру. Не мог вспомнить и имени нашей домработницы. Что мою жену зовут Икуко, а дочь – Тосико, я, разумеется, не забыл, а вот имя покойного тестя, имя тещи запамятовал. То же и с именем хозяйки, которой Тосико снимает флигель. Француженка, вышла замуж за японца, преподает французский язык в университете, где учится дочь, это все я помню, а имя забыл напрочь. Хуже того, я помнил квартал, но не мог вспомнить название улицы, на которой расположен наш дом. Меня охватило ужасное беспокойство. Если это состояние продлится, если оно будет прогрессировать, я вскоре перестану соответствовать квалификации университетского профессора. Более того, я буду неспособен один выходить из дома, общаться с людьми, превращусь в законченного инвалида. Впрочем, пока, даже если это амнезия, я забываю в основном имена и адреса, но помню все, что с ними связано. Имя француженки забыл, но помню, что есть такая француженка, у которой Тосико снимает флигель. Короче, парализованы только нервы, передающие имена людей и предметов, в целом же система, отвечающая за восприятие и передачу данных, осталась неповрежденной. К счастью, паралич памяти продлился не больше двадцати-тридцати минут, вскоре нарушенный нервный канал восстановился, память вернулась и все встало на свои места. Снедаемый неотступным беспокойством, я ничего никому не сказал и не показывал виду, продолжал жить как ни в чем не бывало, но страх, что это состояние может когда-нибудь повториться, страх, что оно может продлиться не двадцать—тридцать минут, а день или два, а то и несколько лет, и даже, при неблагоприятном стечении обстоятельств, и всю оставшуюся жизнь, этот страх преследует меня до сих пор. Как поведет себя жена, если узнает об этом из моего дневника? Обуздает в какой-то мере свой темперамент, заботясь о моем будущем? Вряд ли. Даже если разум прикажет ей воздерживаться, ненасытная плоть взбунтуется и будет требовать удовлетворения, пока не доведет меня до гибели. «Что он такое говорит! – возможно, возмутится она. – Только-только у него все пошло на лад, и вот на тебе, он уже не выдержал и капитулирует! Угрожает мне, чтобы укротить мой пыл!» Нет, правда в том, что я сам уже не способен себя обуздать. Вообще-то я труслив и пасую перед болезнями, но сейчас, в мои пятьдесят шесть, я чувствую, что обрел наконец смысл жизни и в известном отношении стал напористее и смелее, чем она...

Дневник Жены

14 марта

...Утром, в отсутствие мужа, пришла Тосико. «Мама, нам надо поговорить», – сказала она с озабоченным выражением лица. Я спросила, в чем дело. «Вчера у Кимуры я видела фотографии», – она впилась в меня глазами. Я не поняла, что она имеет в виду, и попросила объяснений. «Мама, что бы там ни было, я на твоей стороне, поверь!» Кимура обещал ей одолжить книгу на французском языке, и вчера она, случайно проходя мимо, зашла к нему. Его не оказалось дома, но она все равно вошла и взяла книгу с полки. Внутри было вложено несколько фотокарточек «Мама, что все это значит?» – спросила она. «Я ничего не понимаю», – сказала я. «Почему ты от меня скрываешь?» – вспылила она. Туту меня возникло подозрение, что это те же самые фотографии, что давеча видела вклеенными в дневник мужа, и что, как и предполагала, на них снята я в непристойных позах. Но я не нашлась, как объяснить это дочери, и медлила с ответом. Видно, Тосико думает, что за всем этим скрывается что-то гораздо более зловещее и серьезное. Для нее фотографии – недвусмысленное доказательство того, что между мной и Кимурой существует безнравственная связь. Мне следовало сразу постараться прояснить ситуацию, ради мужа, ради Кимуры, ради меня самой, но, даже если бы я раскрыла все, как есть, не уверена, что Тосико бы мне поверила. Немного подумав, я сказала так: «В это трудно поверить, но я только сейчас от тебя узнала о существовании фотографий, на которых я снята в постыдном виде. Если они действительно существуют, меня снимал твой отец, когда я спала. Кимура здесь ни при чем, просто папа попросил его проявить пленку. Между мной и Кимурой решительно ничего нет. Зачем папа меня усыпил, зачем сделал эти фотографии, почему не стал проявлять сам и отдал Кимуре – как и обо всем прочем, я могу только догадываться. Мне стыдно обсуждать это даже со своей собственной дочерью. Пожалуйста, больше не спрашивай меня ни о чем. Все это произошло по воле твоего отца, я же считаю своим супружеским долгом во всем ему повиноваться, поверь, я всего лишь исполняю его желание, как бы мне ни было неприятно. Возможно, тебе нелегко понять, но твоя мать воспитана в понятиях старинной супружеской добродетели и не может поступить иначе. Если твоего отца так услаждают фотографии моего обнаженного тела, я, подавив стыд, встану перед камерой, тем более что меня снимает мой муж, а не какой-то чужой мне человек». – «Мама, мама, ты это искренне?» – поразилась Тосико. «Да», – сказала я. «Тогда, мама, я тебя презираю!» – крикнула она с гневом. Мне было так приятно злить Тосико, что я, кажется, несколько переборщила. «Получается, мама – образец женской добродетели!» – процедила Тосико с холодной, презрительной улыбкой. Должно быть, ей казались невероятно странными мотивы, побудившие отца доверить пленку Кимуре, она принялась обвинять его в том, что он беспричинно унижает меня и мучит Кимуру. «Я не хочу, – оборвала я ее, – чтобы моя дочь вмешивалась в это. Ты говоришь, что твой отец меня унизил, но что здесь унизительного? Я смотрю на это иначе. Твой отец продолжает страстно меня любить. Вероятно, он всего лишь хотел удостовериться, что у меня, несмотря на возраст, тело по-прежнему молодое и красивое. Может быть, это немного болезненное желание, но я могу его понять». Я чувствовала необходимость заступиться за мужа, поэтому постаралась как можно искуснее, как можно ловчее выразить то, что мне так трудно дается выговорить. Муж, который наверняка читает мой дневник, должен оценить, каких усилий мне стоило его защитить. «Что-то не очень верится, – сказала Тосико. – Зная, как Кимура к тебе относится, отец поступил жестоко». Я на это ничего не ответила. Тосико сказала, что невозможно объяснить простой забывчивостью то, что Кимура положил фотографии в книгу, «это не похоже на господина Кимуру», он поступил умышленно, видать, ей тоже отведена какая-то роль. Тут она пустилась рассуждать, как она понимает Кимуру, но воздержусь об этом писать, так будет лучше – для мужа...

Дневник Мужа

18 марта

Праздновали возвращение Сасаки из зарубежной поездки, поэтому я пришел домой в одиннадцатом часу. Как оказалось, жена ушла вечером. Я предположил, что, скорее всего, она пошла в кино, и занялся в кабинете своим дневником. В одиннадцать ее все еще не было. В половине двенадцатого позвонила Тосико: «Папа, не можешь зайти?» – «Куда?» – спросил я, «Ко мне, в Сэкидэн». – «Где мама?» – «Здесь». – «Уже поздно, скажи, что пора домой, Бая уже ушла, я один», – сказал я. Она быстро зашептала в трубку: «Мама упала в ванной! Надо позвать врача Кодаму!» – «Кто там кроме тебя?» – спросил я. «Мы втроем... После объясню. Мне кажется, надо как можно быстрее сделать инъекцию. Если ты не можешь прийти, вызови Кодаму». – «Не надо тревожить Кодаму. Я сам сделаю укол. Приди присмотреть за нашим домом». У меня было в запасе достаточно витакамфары, поэтому я сразу вышел из дома, не дожидаясь, когда придет Тосико. (Мельком кольнуло: а что, если именно сейчас у меня случится, как давеча, провал в памяти?) Я знал адрес, но в самом доме еще не был. Тосико ждала перед воротами и сразу же через сад провела меня к флигелю. Сказала: «Ну ладно, пойду присмотрю за вашим домом» – и тотчас ушла. Меня встретил Кимура: «Простите, что пришлось вас потревожить». Я не стал его расспрашивать. Но и он, со своей стороны, ни словом не обмолвился о том, что произошло. Мы оба чувствовали себя неловко, поэтому я торопливо начал готовить укол. На циновках перед роялем была разложена постель, на которой мирно спала жена. Низкий чайный столик возле нее был беспорядочно заставлен стаканами и тарелками. Кимоно и накидка жены висели на украшенных искусственными цветочками и ленточками вешалках, какими дочь пользуется для своих европейских нарядов, жена спала в одном исподнем кимоно. Несмотря на возраст, она любит яркие вещи, но это кимоно выглядело как-то особенно вызывающе. Может быть, впечатление усиливалось необычностью места и времени. Пульс был таким же, как всегда в подобных случаях. «Мы перенесли ее вдвоем с вашей дочерью», – вот все, что сказал Кимура. Ее наскоро вытерли, но кимоно лепилось к телу, еще сохранявшему влажность. Тесемки не были завязаны. Больше всего меня удивило, что ее волосы были распущены и разметаны, так что ворот кимоно весь промок. До сих пор, когда она падала в обмороку нас в ванной, волосы были неизменно подобраны и не спускались на плечи. «Может, так больше нравится Кимуре», – подумал я. Было видно, что Кимура чувствует себя здесь как дома, он принес из ванной таз и все, что необходимо, вскипятил воду, помог продезинфицировать шприц... «Нельзя оставлять ее здесь», – сказал я спустя примерно час. «Хозяева ложатся рано, поэтому мадам вроде бы ничего не знает», – сказал Кимура. Пульс более-менее восстановился, я решил везти жену домой и попросил Кимуру вызвать такси. «Я смогу донести до машины», – сказал Кимура, подставляя спину. Я приподнял жену и, как была она в исподнем, взвалил Кимуре на спину, снял с вешалок верхнее кимоно, накидку и набросил на жену. Мы пересекли сад, добрались до такси, ожидающего за воротами, и вдвоем втащили жену на сиденье. В машине было тесно, Кимура поместился спереди. Исподнее кимоно, как и вся одежда, пропахли коньяком, так что в такси было не продохнуть. Я обнял сбоку жену уткнувшись лицом в холодные волосы, и, сжимая в руках ее ноги, поцеловал. (Кимура вряд ли мог видеть, но наверняка что-то почувствовал) Когда мы отнесли жену в спальню, Кимура сказал: «Уверяю вас, прошедшим вечером не произошло ничего предосудительного. Ваша дочь в курсе всего», затем спросил, нужна ли его помощь. «Нет», – отрезал я. Когда Кимура ушел, я вспомнил, что Тосико должна находиться в доме, заглянул в гостиную, в ее комнату, но она уже ушла. Когда мы выгружали Икуко из такси, она, кажется, топталась в прихожей и, видимо, тогда же, не сказав ни слова, ушла к себе в Сэкидэн. Я сразу же поднялся в кабинет, торопясь записать события прошедшего вечера. Пока я писал, воображение рисовало то безграничное блаженство, которое мне предстояло испытать через какую-то пару часов...


19 марта

...Не уснул до самого рассвета. Что означает случившееся вчера вечером? Размышляя об этом, я испытывал ужас, к которому примешивалось наслаждение. Я так и не услышал никаких объяснений ни от Кимуры, ни от Тосико, ни от жены. Конечно, еще не было случая спросить, но я и не хотел узнать обо всем слишком скоро. Мне доставляло удовольствие, прежде чему слышу от них, обдумать все самому. Пускаться в догадки – произошло то-то и то-то, нет, иначе, все случилось вот так, воображать различные ситуации, в муках ревности, в ярости распалять вскипающее возбуждение... Когда же знаешь все доподлинно, никакой радости не ощущаешь. На рассвете жена, как обычно, начала говорить во сне. Она повторяла имя «Кимура» вновь и вновь, в бессвязном бормотании, то громко, то шепотом... Я и не заметил, как исчезли гнев и ревность. Мне уже было все равно, спит жена, или бодрствует, или притворяется спящей. Я даже перестал понимать, я это или Кимура... В ту минуту мне казалось, что я прорвался в четвертое измерение. Мне чудилось, что я вознесся ввысь, на вершину небес Трайястримша. Все прошлое – иллюзия, истинное бытие здесь и сейчас, мы оба, я и моя жена, одни во всем мире, слились в объятиях... Пусть бы я сейчас умер, это мгновение продлится вечно...

Дневник Жены

19 марта

...Хочу на всякий случай подробно описать все, что произошло прошлым вечером. Я знала, что муж вернется поздно, и заранее предупредила его, что, возможно, мы пойдем в кино. В половине пятого Кимура зашел за мной, но Тосико опоздала и появилась только в пять. «Не поздно?» – спросила я. «Сейчас время между двумя сеансами, – сказала Тосико, – может, нам пока пообедать? Пойдем ко мне, мама, сегодня я за хозяйку. Ты еще ни разу у меня не была!.. Я купила немного курятины». И она принялась уговаривать нас с Кимурой, продемонстрировав пакеты с курицей и овощами. «А это от вашего стола нашему!» – сказала она, схватив едва початую бутылку Курвуазье. «Не бери, отца нет дома», – сказала я. «Но без этого какая еда!» – сказала она. «Лично я не собираюсь наедаться. Мы же собрались в кино, достаточно просто перекусить». – «Что может быть проще скияки?» – сказала она. Мы сдвинули перед пианино два низких столика и сразу начали готовить на газовой плитке, которую, как и котелок, Тосико позаимствовала у хозяйки, но меня удивило, что дочь набрала так много продуктов и таких разнообразных. Помимо лука, вермишели и тофу были пшеничный крахмал, сушеные пенки бобового молока, луковицы лилии, китайская капуста и много прочей снеди. Тосико нарочно не стала выкладывать все сразу, а подавала постепенно, одно за другим на место съеденного. Но мне показалось, что и курятины, в конце концов, было бы достаточно. Разумеется, довольно скоро мы наелись и перешли к коньяку. «Никогда не видел, чтобы ваша дочь разливала коньяк!» – сказал Кимура, но сам пил больше обычного. «В кино мы уже опоздали!» – объявила Тосико, дождавшись, когда идти и вправду было поздно. Что касается меня, я была слишком пьяна для кино. Впрочем, вовсе не чувствовала, что много выпила. Со мной так каждый раз, пью, подавляя опьянение, и до определенного предела держусь вполне уверенно, но стоит мне превысить свою норму, я сразу теряю контроль над собой. Вчера, заподозрив, что Тосико хочет меня напоить, я старалась блюсти себя. Но должна признаться, что при этом все время чего-то ждала, на что-то надеялась. Не знаю, были ли в сговоре Кимура и Тосико. Я не стала спрашивать, они бы все равно не сознались. Раз только Кимура спросил: «Ничего, что вы так много пьете без вашего мужа?», но он сам в последнее время стал неравнодушен к спиртному и не уставал подливать мне и себе. Мне казалось, и, думаю, Кимура разделял мои мысли, что мы не делаем ничего такого, что шло бы вразрез с желаниями моего мужа. Я знаю, что, заставляя мужа ревновать, я делаю его счастливым. Разумеется, возбудить мужа не было моей единственной целью, но это меня успокаивало, я пила и пила. И вот еще что надо здесь ясно сказать. Не буду спешить с утверждением, что я влюблена в Кимуру, но то, что он мне нравится, факт. Даже могла бы в него влюбиться, если б захотела. Я зашла так далеко из необходимости возбуждать в муже ревность, но вряд ли бы это случилось, не будь я изначально неравнодушна к Кимуре. До сих пор, проведя черту, я старалась ни при каких обстоятельствах не переступать ее, но сейчас я стала за себя опасаться. Муж не должен слишком доверять моей непорочности. Выполняя его требования, пройдя через все испытания, я подступила к самому краю и теперь начала терять уверенность в себе... Признаюсь, меня мучит любопытство хоть раз своими глазами увидеть, без помех со стороны мужа, Кимуру нагим, каким я неотвязно вижу его во сне, не различая, сон это или явь: думаю, что обнаженный человек – Кимура, а это муж, думаю, что муж, а оказывается – Кимура... Почувствовав, что пьянею, я спряталась в туалете, но тотчас из-за двери послышался голос Тосико: «Мама, хозяйка нагрела горячую воду, почему бы тебе не принять ванну?» Краешком помутившегося сознания я уже знала, что упаду, как только ступлю в ванну, и что поднимать меня прибежит Кимура, а не Тосико. Помню, как Тосико несколько раз повторила: «Ну, мама, иди же!» Еще помню, как отыскала ванную комнату, открыла стеклянную дверь и разделась, но что было потом, совершенно стерлось...


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации