Текст книги "Свободный"

Среда, 17 августа 2011

Мамочка сегодня красивая. Она смеется, сидя на кровати. День солнечный, и маленькие солнечные зайчики плавают в воздухе вокруг нее, словно она принцесса. «Эй, мелюзга, расчеши-ка меня». Я провожу щеткой по ее длинным волосам. Это нелегко, потому что они спутаны. Но мамочке нравится. Она поет. «Что же мне делать с моей любовью?» Улыбается своей особенной улыбкой. Эта улыбка для меня. Только для меня. Она встряхивает волосами, и они шелком рассыпаются по спине. Я глажу их. Они пахнут чистотой. Она разделяет их на три длинных пряди, похожие на змей. А потом сплетает вместе в одну волнистую змею. «Так, с этим покончено, мелюзга». Она берет свою щетку и причесывает меня. Нет! Мамочка, больно. Слишком много колтунов. «Не дергайся, мелюзга». Нет, мама! Я пытаюсь заставить ее перестать. Слышится какой-то шум. Грохот. Он вернулся. Нет! «Эй, сучка, где ты там? Я тут кореша привел. С лавэ». Мама встает, берет меня за руку и заталкивает в стенной шкаф. Я сижу на ее туфлях. Сижу тихо-тихо, как мышка. Закрываю уши и глаза. Если я буду маленьким, он меня не заметит. Одежда пахнет мамочкой. Мне нравится этот запах. Нравится сидеть здесь, подальше от него. Он кричит. «Где этот паршивый недоносок?» Он хватает меня за волосы и вытаскивает из шкафа. Замахивается на маму расческой. «Не хочу, чтоб этот недоносок испортил нам всю малину». Он сильно бьет маму по лицу расческой. «Ну-ка, давай приоденься, сучка, и ублажи как следует моего дружка, потом получишь свою долю». Мама смотрит на меня, у нее в глазах слезы. Не плачь, мамочка. В комнату входит еще один дядька. Здоровый, в грязном комбинезоне. Голубого цвета. Он улыбается маме. Меня затаскивают в другую комнату. Он толкает меня на пол и больно сдавливает коленки. Замахивается на меня расческой. «Ну, что же я с тобой сделаю, кусок дерьма?» От него воняет пивом, и он курит сигарету.

Я просыпаюсь от ощущения липкого страха, сдавливающего горло.

Где я?

Тяжело дыша, втягиваю в легкие воздух и пытаюсь успокоить колотящееся сердце. Мне требуется несколько секунд, чтобы сориентироваться.

Я на «Прекрасной леди». Со своей прекрасной леди. Бросаю лихорадочный взгляд вправо. Ана спокойно спит со мной рядом.

Слава богу.

Мне достаточно просто увидеть ее, чтобы сразу же успокоиться.

Делаю глубокий, очищающий вдох.

Почему мне приснился кошмар?

Из-за ссоры с Аной? Ненавижу ссориться с ней.

Судя по просачивающемуся сквозь шторы свету, сейчас рассвет. Надо бы еще поспать. Я придвигаюсь к Ане, обвиваю рукой, вдыхаю ее неповторимый успокаивающий запах… и проваливаюсь в сон.

Когда я снова просыпаюсь, уже гораздо светлее. Ана по-прежнему спит рядышком. Я с минуту любуюсь ею, наслаждаюсь покоем.

Поймет ли она когда-нибудь, что значит для меня?

Целую ее в макушку, встаю и натягиваю плавки. Собираюсь поплавать вокруг яхты. Может, удастся стряхнуть беспокойство, которое до конца не прошло.

Ощущение тревоги, вызванное ночным кошмаром, все еще терзает меня, когда я бреюсь.

Но почему? Не понимаю.

Такие сны снились мне и раньше. Почему же этот так меня нервирует?

Дверь ванной открывается, и передо мной стоит Ана, мой лучик света. Я приглушаю свои мрачные мысли.

– Доброе утро, миссис Грей, – приветствую ее бодрой улыбкой.

– И вам доброе утро. – Она улыбается и прислоняется к стене. Приподнимает подбородок, подражая тому, как я бреюсь. Краем глаза наблюдаю, как она имитирует мои действия.

– Нравится? – спрашиваю я.

– Одно из моих любимых занятий.

Она меня простила.

Я наклоняюсь и целую ее, радуясь, что она со мной, на щеке у нее остается маленькое пятнышко пены для бритья.

– Еще разок, а? – шепчу я и грозно поднимаю бритву, вспоминая тот момент, когда брил ее в нашем номере в отеле «Браун».

Она поджимает губы.

– Нет. В следующий раз воспользуюсь воском.

– Но это было весело.

Ты очаровала меня, Ана.

– Тебе – может быть. – Она дуется, но в глазах поблескивают веселые и, пожалуй, даже чувственные искорки.

Милая, я вижу тебя насквозь.

– Припоминаю, что и последствия были вполне удовлетворительными. – Я продолжаю бриться, но Ана вдруг как-то затихает. – Эй, я же тебя просто поддразниваю. Так ведут себя все мужья, безнадежно влюбленные в своих жен, разве нет? – Я беру ее за подбородок и всматриваюсь, пытаясь понять, в каком она настроении. Возможно, она все еще зла на меня.

Она расправляет плечи.

Охо-хо.

– Сядь, – приказывает она.

Что?

Она кладет ладонь на мою голую грудь и мягко подталкивает к табурету в ванной.

Ладно. Поиграем. Я сажусь, и она берет бритву.

– Ана… – предостерегающе говорю я, но она не обращает внимания, наклоняется и целует меня.

– Откинь голову, – произносит у моих губ.

Видя мои колебания, склоняет голову набок.

– Зуб за зуб, мистер Грей. Услуга за услугу. – Я понимаю, что она меня провоцирует. Как же мне уклониться от вызова, если моя жена никогда не уклоняется?

– Ты понимаешь, что делаешь? – спрашиваю я.

Она качает головой.

И что же она сделает, Грей? Перережет мне глотку?

Сделав глубокий вдох, я закрываю глаза и поднимаю подбородок, предлагая ей себя. Она кладет ладонь на мои волосы и крепко сжимает, а я зажмуриваюсь. Она стоит так близко, что я чувствую ее запах… моря… солнца… секса… свежести… Аны.

Головокружительно.

С величайшей нежностью она ведет бритвой вверх по шее к подбородку. Осознав, что все это время сидел, затаив дыхание, я медленно выдыхаю.

– Думаешь, порежу? – В ее голосе слышится легкая дрожь.

– С тобой никогда не угадаешь, Ана, но умышленно ты ничего плохого, конечно, не сделаешь.

Вновь ведя бритвой по шее, она тихо говорит:

– Я никогда намеренно не сделаю тебе ничего плохого, Кристиан. – Это звучит так искренне. Открыв глаза, я обнимаю ее, пока она осторожно ведет бритвой по щеке.

– Знаю, – шепчу я в ответ.

Она причинила мне боль в тот единственный раз, когда ушла.

И я это заслужил. Я обидел ее.

Ты ненормальный сукин сын!

Не надо, Грей.

Я подставляю щеку, чтобы ей было удобнее закончить работу, еще немного – и дело сделано.

– Вот и все. Притом не пролито ни капли крови. – Она улыбается мне.

Я глажу ее по ноге и притягиваю к себе на колени.

– Куда бы мне сегодня тебя отвезти?

– То есть загорать не будем? – интересуется она, но я оставляю без внимания ее ироничный тон.

– Нет, сегодня не будем. Я подумал, что ты, может быть, предпочтешь прогуляться.

– Ну, после того, как ты разукрасил меня и ловко ушел в сторону, ничего другого и не остается, так?

Делаю вид, что не замечаю язвительного тона.

У тебя по-настоящему никогда не было отрочества – в эмоциональном плане. Мне кажется, ты переживаешь его сейчас.

Черт.

Оставляя без внимания слова Флинна и упоминание Аны о моем дурном поведении, я продолжаю:

– Придется немного прокатиться, но вид того стоит. Судя по тому, что я читал, там есть на что посмотреть. Деревушка называется Сен-Поль-де-Ванс. Там есть художественные галереи. Мы могли бы, если, конечно, найдем что-то по вкусу, купить несколько картин или скульптур для нашего нового дома.

Она сжимает губы и смотрит на меня.

– Что такое? – спрашиваю я, встревоженный выражением ее лица.

– Я не разбираюсь в искусстве. Ничего в нем не понимаю.

Я пожимаю плечами.

– Будем покупать только то, что нам понравится. О вложениях речь не идет.

Она уже не так испугана, но все равно озабочена.

– Что? – снова спрашиваю я. – Послушай, я знаю, что только на днях получили чертежи от архитектора, но посмотреть можно и сейчас. Вреда не будет. Место древнее, средневековое…

Выражение лица у нее не меняется.

– Ну, что дальше? – спрашиваю я. Черт возьми, Ана, неужели ты все еще злишься на меня за вчерашнее?

Она качает головой.

– Говори, не молчи, – умоляю я, но она не отвечает. – Ты ведь не злишься на меня за вчерашнее? – Не могу смотреть ей в глаза, поэтому прячу лицо у нее на груди.

– Нет, просто проголодалась.

– Почему же ты раньше не сказала? – Я снимаю ее с коленей.

Мы с Аной совершенно очарованы деревушкой. Мы бродим по узким мощеным улочкам, упиваясь здешними красотами. За нами на почтительном расстоянии следуют Тейлор и Филипп Ферье. Ана рядышком со мной, держит руку в заднем кармане моих шорт.

– Откуда ты узнал про это место? – спрашивает она.

– Отец написал мне, когда мы были в Лондоне. Они с мамой бывали здесь.

– Как красиво! – Ана с благоговением обводит рукой впечатляющий вид вокруг.

Мы останавливаемся у маленькой галереи с несколькими изумительными абстрактными картинами в витрине и решаем заглянуть. Мне нравятся кое-какие эротические фотографии, представленные внутри. Превосходная композиция.

– Не совсем то, что я себе представляла, – неодобрительно ворчит Ана.

– И я тоже, – отзываюсь я с усмешкой, беру ее за руку, и мы проходим дальше и разглядываем натюрморты из овощей и фруктов. Неплохие.

– А вот эти мне нравятся. – Ана указывает на картины с перцами. – Сразу вспоминается, как ты резал овощи в моей квартире. – Она смеется, глаза светятся лукавством и воспоминаниями – быть может, о нашем примирении?

– А по-моему, я справился с заданием вполне компетентно, разве что не очень быстро. И вообще… – Я обнимаю ее за плечи и трусь губами об ушко. – Не отвлекай. Куда бы ты их повесила?

– Что? – переспрашивает Ана.

– Картины. Куда бы ты их повесила? – Я слегка прикусываю мочку зубами.

– В кухне, – шепчет она.

– Хмм. Неплохая идея, миссис Грей.

– Слишком дорого!

– И что? – Я целую местечко за ушком. – Привыкай, Ана. – Отпускаю ее и иду к женщине-продавцу купить все три картины. Вручаю ей свою кредитку и наш адрес в «Эскале» для доставки.

– Merci, monsieur, – говорит она с кокетливой улыбкой.

Я женат, милая.

Поднимаю руку и подглаживаю подбородок, демонстрируя кольцо, затем возвращаюсь к Ане, которая рассматривает фотографии с обнаженной натурой.

– Передумала? – спрашиваю я.

Она смеется.

– Нет. Впрочем, они ничего. И фотограф – женщина.

Я вновь окидываю их взглядом. Одна привлекает мое внимание: женщина стоит на коленях на стуле спиной к камере. Она полностью обнажена, не считая туфлей на шпильке, темные волосы распущены. Какое-то неприятное воспоминание пробуждается внутри, и я вспоминаю блеклый черно-белый снимок на моей пробковой доске.

Шлюха-наркоманка.

Чтоб тебя.

Отвожу глаза и беру Ану за руку.

– Пошли. Проголодалась?

– Конечно, – отвечает она, глядя как-то неуверенно. Я открываю дверь и выхожу на воздух, где могу вздохнуть полной грудью.

Что, черт возьми, со мной такое?

Мы сидим под ярко-красными зонтами, защищающими нас от палящего средиземноморского солнца, на старомодной каменной террасе. Нас окружают герани и древние, увитые плющом стены. Красота неописуемая. Еда тоже выше всяческих похвал. Черт, умеют же готовить повара-французы. Надеюсь, Миа кое-чему у них научится. Придется убедить ее как-нибудь приготовить для нас обед.

Оплачивая чек, оставляю официанту щедрые чаевые.

Ана пьет кофе, наслаждаясь видом. Она молчит, и я в который раз задаюсь вопросом, о чем она думает.

О вчерашнем?

Я ерзаю на стуле.

До сих пор пытаюсь избавиться от ночного кошмара. Фрагменты того сна все время преследуют меня, и это тревожит. Вспоминаю вчерашний вопрос Аны насчет косы. Может, это что-то из моего подсознания?

Общение и компромисс.

Пожалуй, стоит поговорить с Аной. Рассказать ей правду. Быть может, эти яркие вспышки воспоминаний оттуда. Делаю глубокий вдох.

– Ты спрашивала, почему я заплетаю тебе волосы.

Ана вскидывает глаза, смотрит выжидающе.

– Да.

– По-моему, она позволяла мне порой играть с ее волосами. Я уже не знаю, приснилось мне это или так оно и было на самом деле.

Ана моргает, как обычно делает, когда переваривает информацию, но глаза широко открытые и ясные, и я вижу в них только сочувствие.

– Мне нравится, когда ты играешь с моими волосами. – Голос ее дрожит, и, по-моему, она просто пытается меня успокоить.

– Правда?

– Да. – Горячность в ее голосе меня удивляет. Она стискивает мою руку. – Думаю, ты любил ее. Свою биологическую мать.

Время останавливается, и такое чувство, будто она вышибла воздух у меня из легких. Я в свободном падении.

Зачем она говорит подобную чушь?

А говорила, что никогда не сделает мне ничего плохого.

И все же…

Я не отрываю от нее глаз, потому что несмотря на то, что она только что сказала, она мой спасательный круг, и я тону в волнах неуверенности, которой не понимаю или не знаю, как воспринимать.

Я не могу этого сделать.

Не желаю думать о прошлом.

Оно было, прошло и быльем поросло.

Слишком уж оно болезненно.

Перевожу взгляд на ее руку в моей руке и на красную отметину вокруг запястья. Суровое напоминание о том, что я вчера с ней сделал.

Причинил боль.

– Скажи что-нибудь, – шепчет она.

Мне надо уйти отсюда.

– Идем.

На улице, чувствуя себя потерянным и неуверенным, вновь беру ее за руку.

– Куда хочешь пойти? – спрашиваю я, но больше чтоб отвлечься от чего-то, что брезжит на задворках сознания. Что бы это ни было, оно бередит душу, вызывая эти нежеланные, тревожные ощущения.

Она улыбается.

– Я так рада, что ты еще разговариваешь со мной.

С трудом! Ты упомянула «любовь» и ту шлюху-наркоманку в одном предложении.

– Знаешь, не хочу больше об этом. Все, хватит. С этим покончено.

Жду, что она рассердится или отчитает меня, но вижу, как на ее лице мелькает целая гамма чувств. Мелькает и исчезает, остается только любовь.

Ее любовь.

Ко мне.

Так кажется.

Все ошибки исправляются, обиды проходят, и мой мир вновь возвращается на круги своя. Я обнимаю ее, а она меня этаким жестом собственницы, и мне это нравится.

Мы идем по мощеным улочкам, в сопровождении охраны, когда мое внимание привлекает маленький ювелирный магазинчик. Мы останавливаемся перед ним, и меня охватывает внезапный порыв купить Ане украшение. Взяв ее за свободную руку, провожу пальцем по красноватой полоске от наручников.

– Уже не больно, – говорит Ана, правильно истолковав мой озабоченный взгляд. Я беру ее другую руку. На этом запястье у нее надет мой свадебный подарок, платиновые часы с бриллиантами, которые я купил вместе с обручальными кольцами. На них выгравировано:

Анастейша,

Ты мое все

Моя любовь, моя жизнь.

Кристиан

И эти слова никогда еще не были вернее, чем сейчас.

И все же под ремешком прячется красная отметина.

Это сотворил я.

И все эти ужасные засосы тоже.

Потому что был зол на нее.

Проклятье.

Я отпускаю ее руку, беру за подбородок и всматриваюсь в лицо. Она не отводит взгляда, открытая как всегда, и с той же любовью в глазах.

– Не больно, – шепчет она, а я вновь беру ее руку, подношу к губам и запечатлеваю на запястье нежный поцелуй.

Прости, Ана.

– Идем. – Мы заходим в магазин, потому что в витрине я заметил браслет от Шанель, который привлек мой взгляд. Не тратя времени, покупаю его. Знаю, что, если б спросил у Аны, она бы вежливо отказалась. Браслет прелестный – белое золото с крошечными бриллиантами – и чудесно на ней смотрится.

– Вот. – Я застегиваю его у нее на запястье, и он прикрывает красную полоску. – Так-то лучше.

– Лучше? – У нее между бровями залегает крошечная морщинка.

– Ну, ты знаешь почему.

– Мне это не надо. – Она поворачивает руку, и бриллианты на браслете искрятся на солнце, разбрасывая по всему магазину радужные брызги солнечных зайчиков.

– Мне надо, – шепчу я.

Это извинение. Я просто не умею это делать, Ана.

– Нет, Кристиан. Тебе это тоже не надо. Ты и так много чего мне подарил. Волшебный медовый месяц – Лондон, Париж, Лазурный Берег… и самого себя. Мне так повезло.

– Нет, Анастейша, это мне повезло.

– Спасибо. – Она приподнимается на цыпочки, обнимает меня за шею и целует. На виду у всех.

Ох, детка.

Я люблю тебя.

– Пошли. Пора возвращаться, – шепчу я у ее губ. Она вновь сует ладошку ко мне в задний карман, и мы вместе идем назад к машине.

«Мерседес» пускается в обратный путь в Канны. Ферье за рулем, Тейлор рядом с ним. Движение оживленное, и мы продвигаемся медленно. Я смотрю в окно, пытаясь понять, что меня тревожит.

Дело явно не только в моем сне.

Вчерашняя ссора с Аной?

Тот факт, что я оставил на ней отметины? Словно некое клеймо?

Не понимаю, откуда это ощущение неправильности. Я делал так и раньше. Не постоянно, нет. Это не в моем вкусе. Две мои сабы терпеть этого не могли, и я не настаивал. И, разумеется, никогда не оставлял никаких отметин на Элене. Это было недопустимо, ведь она была замужем. А потом была Сюзанна. Ей нравились такие штучки. И она всегда просила меня фотографировать ее в таком виде, с отметинами.

Ана берет меня за руку, отвлекая от моих мыслей. На ней короткая юбка, открывающая ноги. Я скашиваю на нее глаза и глажу коленку. У нее такие красивые ноги.

Лодыжки! На них, наверное, тоже остались отметины.

Вот черт.

Я беру ее за лодыжку и мягко кладу ногу к себе на колени. Она поворачивается и смотрит на меня.

– Мне нужна и вторая. – Я должен сам убедиться. Она бросает взгляд на Тейлора и Ферье.

Стесняется?

Что же, как она думает, я собираюсь делать?

Нажимаю кнопку на дверце, и из панели перед нами выдвигается тонированный экран.

– Хочу взглянуть на твои лодыжки.

Она хмурится и кладет вторую ногу ко мне на колени. Я провожу большим пальцем по взъему, и она ерзает.

Моя жена боится щекотки. Не понимаю, как я раньше этого не замечал.

Я расстегиваю ремешок босоножки. И да, вот она, отметина. Темнее, чем на запястье.

– Уже не больно, – говорит она.

Какая же я скотина.

Массирую место отметины в надежде, что она исчезнет, и снова устремляю взгляд в окно на мелькающий пейзаж. Она трясет ногой, и босоножка падает на пол, но я не реагирую.

– Эй, ты чего ожидал? – спрашивает она и смотрит так, словно я упал с Луны.

Я пожимаю плечами.

– Не думал, что буду чувствовать себя вот так, увидев эти отметины.

– Что же ты чувствуешь?

– Мне не по себе, – хмуро бормочу я.

И сам не понимаю, почему.

Она вдруг расстегивает ремень безопасности, придвигается поближе и берет обе мои руки в свои.

– Мне только синяки не понравились, – тихо говорит она. – Все остальное… все, что ты делал, – она понижает голос до шепота, – с наручниками, понравилось. Очень понравилось. Это… это было потрясающе. Ты можешь повторить все в любое время, когда только захочешь.

Ох.

– Потрясающе? – Ее слова немного поднимают мне настроение и либидо.

– Да. – Она улыбается и, просунув ногу поглубже, шевелит пальчиками у меня в паху.

– Вам бы лучше пристегнуться, миссис Грей.

Она снова дразнит меня своими пальчиками.

Я бросаю взгляд на стекло. Можем ли мы?.. Но мои похотливые мысли прерываются вибрацией телефона. Вот черт. Достаю телефон из кармана рубашки.

Это по работе. Бросаю взгляд на часы. В Сиэтле раннее утро.

– Барни, – отвечаю я. Ана пытается убрать ногу, но я только сильнее сжимаю лодыжку.

– Мистер Грей. В серверной пожар.

Что?

– В серверной? – Как, черт подери, это случилось?

– Да, сэр.

Серверы? Проклятье!

– Активирована система пожаротушения??

Ана убирает ноги с моих колен, и на этот раз я отпускаю ее.

– Да, сэр, активирована.

Я опускаю стекло, чтобы Тейлор меня слышал.

– Кто-нибудь пострадал?

– Нет, сэр, – отвечает Барни.

– Какой ущерб?

– Незначительный, судя по тому, что мне сказали.

– Понятно.

– Охрана быстро позвонила.

– Когда? – Я вновь смотрю на часы.

– Только что. Пожар потушен, но они хотят знать, следует ли им вызвать пожарных.

– Нет, ни пожарных, ни полицию. По крайней мере, пока.

Мне надо подумать.

– Уэлч только что звонил мне по другой линии, – говорит Барни.

– Вот как?

– Наверное, пытается до вас дозвониться. Я напишу ему.

– Хорошо.

– Сейчас я направляюсь в Грей-хаус.

– О’кей. Мне нужен подробный отчет с оценкой причиненного ущерба. И полная информация по всем, кто имел допуск за последние пять дней, включая уборщиков.

– Слушаюсь, сэр.

– Найди Андреа, пусть позвонит мне.

– Сделаю. Как хорошо, что мы сменили устаревшую систему тушения, – замечает Барни.

– Да, говорят, аргон так же эффективен, вот только обходится дорого.

– Да, сэр.

– Понимаю, что рано.

– Я не спал. И на дорогах сейчас посвободнее, – продолжает Барни. – Быстро доеду. И посмотрю, что там и как.

– Сообщи по мейлу через два часа.

– Надеюсь, вы не против, что я позвонил.

– Нет, мне нужно знать. Спасибо, что позвонил. – Я отключаюсь и звоню Уэлчу, который как раз направляется в Грей-хаус. Коротко переговорив, мы решаем в качестве предосторожности усилить охрану внешнего центра данных и что созвонимся через час. Закончив разговор, говорю Филиппу как можно быстрее доставить нас на борт.

– Да, месье. – Ферье давит на газ.

Я гадаю, что же могло произойти в серверной. Короткое замыкание? Что-нибудь перегрелось? Поджог?

Ана глядит обеспокоенно.

– Кто-то пострадал? – спрашивает она.

Я качаю головой.

– Ущерб незначительный. – Хотя я еще не получил отчет об ущербе, но мне хочется ее успокоить. Ободряюще похлопываю ее по руке. – Не беспокойся. Мои люди занимаются этим.

– Где случился пожар?

– В серверной.

– В Грей-хаусе?

– Да.

– А почему ущерб незначительный?

– Серверная оснащена современной системой пожаротушения. Ана, пожалуйста, не беспокойся.

– Я и не беспокоюсь.

– Мы пока еще не уверены, имел ли место поджог. – Больше всего я боюсь именно этого.

Я сижу в маленьком кабинете на борту «Прекрасной леди». Уэлч с Барни в холдинге «Грей энтерпрайзес», а Андреа на пути в офис.

Уэлч, оценив ущерб, посоветовал вызвать пожарных, чтобы эксперт установил, отчего начался пожар. Он не желает, чтобы толпа людей в серверной затоптала следы. Мы просматриваем список протоколов и, как я и боялся, он не исключает вероятность поджога. Уэлч составляет список всех, кто имел доступ к серверной, предваряя отчет пожарных.

Андреа звонит, когда приезжает в офис, и я нервно хожу взад-вперед, обговаривая с ней случившееся. Прислоняюсь к столу, когда раздается стук в дверь. Это моя жена.

– Андреа, подожди, пожалуйста.

У Аны решительное выражение лица. Этот взгляд мне хорошо известен. Обычно он бывает у нее, когда мы вот-вот поссоримся. Плечи мои напрягаются в готовности к сражению.

– Я собираюсь за покупками. Возьму с собой охранника, – говорит она с несколько натянутой улыбкой.

И всего-то?

– Конечно. Возьми одного из братьев и Тейлора, – отвечаю я. Она не уходит. – Что-то еще?

– Тебе что-нибудь надо?

– Нет, детка, ничего. Обо мне тут позаботятся.

– Хорошо. – Она медлит, затем решительным шагом подходит ко мне, кладет ладони на грудь и целует в губы.

– Андреа, я перезвоню.

– Да, мистер Грей, – отвечает Андреа и, уверен, улыбается на другом конце линии. Я кладу телефон на стол, заключаю Ану в объятия и целую. Горячо. Рот у нее сладкий, влажный и теплый – желанное отвлечение. Когда отпускаю ее, она дышит часто, прерывисто.

– Ты меня отвлекаешь, – шепчу я, заглядывая в ее затуманенные глаза. – Мне нужно поскорее со всем разобраться и вернуться к тебе. – Провожу пальцем по щеке, поглаживаю подбородок.

– Ладно. Извини.

– Пожалуйста, не извиняйтесь, миссис Грей. Мне нравится, когда вы меня отвлекаете. – Целую ее в уголок рта. – Идите, потратьте немного денег. – Я отступаю назад, отпускаю ее.

– Так и сделаю. – Она с милой улыбкой направляется к двери и выходит, но что-то в ее поведении заставляет меня задуматься.

Что она мне не говорит?

Отмахнувшись от это мысли, перезваниваю Андреа.

– Мистер Грей, пока я ждала вашего звонка, Рос упомянула, что вы, возможно, на следующей неделе поедете в Нью-Йорк. Если да, то я хотела напомнить вам, что Организация объединения средств связи проводит благотворительный сбор средств в четверг на Манхэттене. Они вас очень ждут.

– С той поездкой еще не решено. Но дай им знать, что я рассматриваю их приглашение, и если приму его, то оно будет на двоих. Возможно, стоит подумать и о других встречах, которые я могу провести, пока буду в Нью-Йорке.

– Хорошо, сэр.

– Пока это все, полагаю. Соедини меня, пожалуйста, с Рос.

– Минуточку.

Я ввожу Рос в курс дела и прошу связаться с Барни и Уэлчем.

Где-то рядом с яхтой раздается гул мотора. Он заводится и снова глохнет. Я выглядываю в иллюминатор и вижу Ану на гидроцикле. Полностью одетую.

Я думал, она собирается по магазинам.

– Рос, я тебе перезвоню! – Жму «отбой» и поднимаюсь из кабинета на мостик с правого борта, но ее уже нет. Бегу на бакборт и вижу, как Ана несется по воде, а за ней по пятам мчится моторка. Она машет мне.

Нет, Ана! Не отпускай руль. Мое сердце едва не выскакивает из груди.

Поколебавшись, машу в ответ.

В этом и состоял ее план?

Смотрю, как она несется к заливу с моторкой в арьергарде. Вытаскиваю телефон и набираю Тейлора.

– Сэр?

– Во что, черт побери, вы с Анастейшей играете? – ору я.

– Мистер Грей, миссис Грей захотела покататься на гидроцикле.

– Но она же может упасть… утонуть… проклятье! – Меня душит гнев.

– Она прекрасно с ним управляется, сэр.

– Бога ради, только не позволяй ей на нем возвращаться!

До меня доносится вздох Тейлора, но мне плевать.

– Хорошо, сэр.

– Спасибо! – Я жму «отбой».

В салоне нахожу бинокль и наблюдаю за тем, как Ана пришвартовывается к моторке. Тейлор помогает ей перебраться в лодку, потом на причал.

Я звоню ей и смотрю, как она роется в сумочке в поисках телефона.

– Привет, – отвечает она чуть запыхавшимся голосом.

– Привет.

– Вернусь на моторке, так что не злись.

Ох. Я ждал ссоры.

– Э…

– Но было здорово, – шепчет она с восторгом. И я снова вижу мысленным взором, как она несется мимо яхты с развевающимися на ветру волосами и широкой улыбкой на лице.

Вздыхаю.

– Что ж, миссис Грей, не стану вам мешать. Развлекайтесь как хотите, только, пожалуйста, будьте осторожны.

– Буду. Тебе нужно что-нибудь из города?

– Только одно: чтобы ты вернулась целая и невредимая.

– Постараюсь угодить, мистер Грей.

– Рад это слышать, миссис Грей.

– Наша цель – угодить. – Она смеется, и я поневоле улыбаюсь. Мой телефон «жужжит».

– Мне звонят. Пока, детка.

– Пока, Кристиан.

На второй линии Грейс.

– Привет, дорогой, как ты?

– Хорошо, мама.

– Я просто звоню узнать, все ли у тебя в порядке.

– А почему у меня что-то должно быть не в порядке? Черт. Возможно, ей уже известно про пожар. – Ты звонишь из-за пожара?

– Какого пожара? – отрывисто спрашивает она.

– Никакого, мам.

– Какого… пожара… Кристиан. – Слова звучат грозно, с расстановкой.

Вздохнув, рассказываю ей во всех подробностях, что произошло в Грей-хаусе.

– Мама, ничего страшного. Ущерба никакого. – Не хватает, чтобы еще и Грейс начала волноваться.

– Вы приедете домой?

– Не вижу причины сокращать свой медовый месяц. Пожар был ликвидирован и не причинил никакого ущерба.

Молчание.

– Грейс, все в порядке.

Она вздыхает.

– Если ты так говоришь, дорогой. Как проходит медовый месяц?

– Ну, до этого происшествия все было чудесно. Ане нравился Лондон и Париж, и яхта легкая в управлении.

– Звучит божественно. А вы ездили в Сен-Поль-де-Ванс?

– Да. Сегодня. Было волшебно.

– Я влюбилась в это место. Ну, не буду тебя задерживать, знаю, что тебе есть много о чем подумать и что сделать. А звонила я, чтобы пригласить вас с Аной на ланч в воскресенье, когда вернетесь домой.

– Здорово. Конечно же, мы будем.

– Замечательно. Тогда и увидимся. И, Кристиан, помни, что мы тебя любим.

– Да, мама. Спасибо, что позвонила.

Завершив разговор, вижу сообщение от Аны:

_________________________________________________

От кого: Анастейша Грей

Тема: Спасибо

Дата: 17.08.2011, 16:55

Кому: Кристиан Грей

За то, что не очень ворчал.

Ваша любящая супруга

Ххх

_________________________________________________

Я пишу ответ.

_________________________________________________

От кого: Кристиан Грей

Тема: Стараюсь оставаться спокойным

Дата: 17.08.2011, 16:59

Не за что.

Возвращайся целая и невредимая.

Это не просьба.

Х

Кристиан Грей, генеральный директор холдинга «Грей энтерпрайзес» и твой заботливый муж

_________________________________________________

Пару часов спустя я сижу за маленьким столом в кабинете и разговариваю по телефону с Уэлчем, который сообщает мне то, чего и я боялся.

– Это поджог, – говорит он.

– Чтоб его. – У меня обрывается сердце.

Какие суки это вытворяют? Чего они хотят?

– Именно. Какое-то маленькое зажигательное средство положили рядом с одним из серверных шкафов. Интересно, что это было нечто вроде дымовой шашки, открытого огня не было. Думаю, это предупреждение.

Предупреждение?

– Есть какие-нибудь мысли, когда его туда положили? – спрашиваю я.

– Такой информации у нас пока нет. Мы удвоили охрану. Перед серверной будет установлено круглосуточное дежурство. Я знаю, что это сердце компании.

– Хорошая идея.

– Вы вернетесь раньше?

– А надо? – Не хочу заканчивать наш медовый месяц.

– Да нет, необязательно. Для меня сейчас самый главный вопрос, связано ли это с вашим ЕС135.

– Давай предположим, что да. То есть рассмотрим худший из возможных вариантов.

– Да, это разумно, – откликается Уэлч.

– Все, что я мог бы сделать там, с таким же успехом могу делать и здесь. Кроме того, считаю, что на яхте нам безопаснее.

– Согласен, – говорит он и, немного помолчав, продолжает: – Знаю, что все наши ниточки с потенциальными подозреваемыми никуда не привели, но мы еще раз просмотрим все записи с наружных и внутренних камер Грей-хауса. Мы его найдем.

– Действуйте. Накройте ублюдка.

– Полицейские эксперты сейчас в серверной, снимают отпечатки.

– Бьюсь об заклад, Барни в восторге от этого.

Уэлч хмыкает.

– Не то слово.

– Черт побери, как же это все нервирует, – бормочу я в телефон.

– Знаю, Кристиан. ФБР сняло отпечатки пальцев с ЕС135 несколько недель назад. Мы все еще ждем, не даст ли это подозреваемого. Вертолет сейчас в «Еврокоптере». Они оценивают ущерб, чтобы посмотреть, можно ли его отремонтировать.

– О’кей.

– Я позвоню, если будут новости.

– Спасибо. – Я отключаюсь и устремляю взгляд на береговую линию, где, встречая сумерки, уже зажигаются городские огни Канн.

Что же мне делать?

За что мне все это?

Грей, не надо.

На палубу поднимают моторку, а это значит, что Ана, должно быть, вернулась.

Ана. Моя девочка.

Она может попасть под этот перекрестный огонь. Я обхватываю голову руками в попытке прогнать из головы образ Аны, неподвижно лежащей на полу.

Если с ней что-то случится…

Эта мысль мучительна. Мне надо увидеть, что она вернулась целой и невредимой. Сейчас же.

Приглушив свои мрачные предчувствия, отправляюсь на ее поиски. Остановившись перед дверью главной каюты, делаю глубокий вдох, чтобы унять беспокойство, и вхожу. Ана сидит на кровати, с ней рядом какой-то сверток.

– Долго же вас не было.

Вздрогнув, она вскидывает глаза и смотрит настороженно.

– У тебя в Сиэтле все под контролем?

– Более или менее. – Я не вдаюсь в подробности, не хочу ее волновать.

– А я кое-что купила, – говорит она с ласковой улыбкой.

– И что же?

– Вот это. – Она ставит ногу на кровать и демонстрирует серебряный ножной браслет.