Текст книги "600 школьных сочинений"

О взаимоотношениях Печорина и Грушницкого мы узнаем из главы романа «Герой нашего времени» «Княжна Мери», который, по замыслу автора, является частью дневника Печорина. Поэтому все участники этой истории предстают перед нами именно такими, какими видел их главный герой. И это не случайно.

Печорин – это именно тот персонаж, который стал героем, зараженным «болезнью» своего времени. А настоящим двойником Печорина можно считать другого героя романа – Грушницкого, молодого человека, только начинающего свой жизненный путь.

Более того, Лермонтов намеренно сталкивает в своем романе двух героев, у которых есть много общего, и в то же время они являются антиподами, и вот первое, главное доказательство этого.

Все поступки и внутренние переживания Печорина показались внимательному офицеру искренними и естественными, «без тщеславного желания возбудить участие или удивление» к себе. О Грушницком же мы встречаем прямо противоположную характеристику, только теперь из уст другого наблюдательного человека – самого Печорина: «Его цель – сделаться героем романа. Он так часто старался уверить других в том, что он существо, не созданное для мира… что он сам почти в этом уверился».

С самого первого знакомства от взгляда Печорина не ускользнули некоторые мелкие, но очень важные детали о характере Грушницкого. Например, при том, что молодой юнкер слыл в полку отважным храбрецом, он, как заметил Печорин, в бой бросался, зажмуря глаза. «Это что-то не русская храбрость!» – восклицает он в своих заметках.

Также Печорину несложно было разглядеть под напыщенно-трагической и романтической маской Грушницкого обыкновенного, посредственного человека, который свои низкие желания прикрывает красивыми словами.

Печорин почему-то всегда интуитивно чувствовал, что когда-нибудь ему придется еще столкнуться с Грушницким «на узкой дороге». Действительно, встреча героев на водах Пятигорска оказалась роковой. Зная о слабостях Грушницкого, главный герой постоянно нарушает планы молодого юнкера.

Одной из главных причин этого было собственное самолюбие: ведь Мери сначала выделила Грушницкого, а не его. Но была и вторая причина, без которой Печорин не был бы Печориным. «У меня врожденная страсть противоречить», – рассуждал он наедине с собой. Наблюдая за человеческими страстями, Печорин часто желал уничтожить «сладкие заблуждения ближнего», чтобы показать другому, как непросты и неоднозначны чувства и устремления людей на земле.

Интересно поведение героев на дуэли и в событиях, предшествующих ей. Когда Печорин случайно узнал о тайном сговоре против него, то поначалу готов был обрушить «холодную злость» на своего противника. Однако до последнего ждал от Грушницкого благородного поступка, который мог отказаться от дуэли или хотя бы вести честную игру. Но Грушницкий проявил малодушие, и тогда Печорин решил наказать его за это.

Печорин разыгрывает события так, чтобы максимально проверить чувства всех участников дуэли. Ему доставляет удовольствие быть актером и одновременно наблюдать за действием. Во время дуэли Печорин все-таки надеется на то, что Грушницкий проявит свои лучшие качества и тем самым изменит трагический финал. Однако Печорин замечает лишь следующее: «Грушницкий стоял передо мною, опустив глаза, в сильном волнении. Но борьба совести с самолюбием была непродолжительна».

Этот психологический, поединок Грушницкий проигрывает Печорину, хотя в финале он все понимает.

Конечно, в жизни оба типа таких героев давно сосуществуют вместе: иногда дороги их расходятся, а иногда они конфликтуют друг с другом. Но, может быть, этот выбор автора – оставить жизнь именно Печорину, а не его двойнику – говорит нам о том, что пусть еще несовершенные, но самокритичные, свободные и волевые люди имеют больше шансов называться героями, а значит, представлять и строить будущее человечества.

Много ли друзей было в жизни у Печорина, хотя точнее будет спросить, приятелей или знакомых? Ведь для человека, который имел печальный недостаток – быстро разочаровываться в жизни и в людях, мысль о верной и чистой дружбе казалась несбыточной.

Испытав когда-то на себе несправедливость окружающего мира, Печорин разочаровался, перестал надеяться и верить в искреннюю любовь: «Я был готов любить весь мир – меня никто не понял; и я выучился ненавидеть… И тогда в груди моей родилось отчаяние – не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние…» В отместку Печорин выбирает для себя в жизни роль хладнокровного судьи, который выносит строгий приговор себе и другим. Вот поэтому у него было так мало друзей, способных разгадать намеренную суровость и цинизм характера Печорина. Однако автор решил испытать своего героя на глубину и честность собственных убеждений, столкнув его в жизни с достойным и таким же сильным человеком – доктором Вернером. И, надо сказать, Печорин выдержал этот экзамен.

При первом же знакомстве оба героя отличили друг друга среди многочисленного и шумного общества молодежи. Печорину пришлись по душе остроумие и непростой характер Вернера, позже в своем журнале он сделает следующую запись: «Вернер человек замечательный по многим причинам. Он скептик и матерьялист, как все почти медики, а вместе с этим поэт, и не на шутку – поэт на деле всегда и часто на словах, хотя в жизнь свою не написал двух стихов».

В Вернере все было необыкновенно, начиная даже с его внешности, впрочем, как и у самого Печорина. Наружность доктора с первого взгляда «поражала неприятно»: Вернер был маленького роста, худощав и слаб, кроме того, одна нога у него была короче другой, как у Байрона. Это авторское сравнение, безусловно, приведено в романе не случайно. В свое время Лермонтов серьезно увлекался творчеством Байрона. Он находил в его поэзии мотивы, близкие своим сокровенным устремлениям и идеалам.

Независимое поведение Вернера, иногда даже ироничное отношение к другим, в том числе и к себе, вызывало в светском обществе раздражение. Поэтому у доктора, как и у Печорина, находилось очень много недоброжелателей и завистников. И только Печорин знал и не раз наблюдал, какие чувства скрываются под маской строгого скептика, в своем журнале он записал: «Обыкновенно Вернер исподтишка насмехался над своими больными; но я раз видел, как он плакал над умирающим солдатом».

Однако чем же эти персонажи отличались друг от друга? Основное различие определил сам Печорин в журнале, куда герой любил записывать личные наблюдения и мысли. Также любопытным и поучительным занятием он всегда считал наблюдение за людьми, за их поведением в необычных или типичных ситуациях. По словам Максима Максимыча, Печорин был тем человеком, который рожден для того, чтобы с ним что-нибудь случалось. Действительно, главный герой не один раз попадал в авантюрные истории, перипетии. За это время у него собрался богатый опыт и знания, которые он охотно применял в жизни, в общении с людьми. А Вернер, в ком без труда можно было разглядеть «отпечаток души испытанной и высокой», оставался в стороне.

Все дело в том, что оба персонажа – жертвы своего времени, и эту горькую чащу скептицизма и разочарования им суждено испить до дна. Печорин, например, отчаялся и выбрал, по его же словам, дорогу ненависти и зла. Вернер честно работал доктором, но тоже остро чувствовал несправедливость и несовершенство окружающего мира. Во всяком случае автор не раскрывает нам все противоречия и духовные искания Вернера. Но многое читателям объясняет следующая фраза Печорина: «Печальное нам смешно, смешное грустно, а вообще, по правде, мы ко всему довольно равнодушны, кроме самих себя».

Эта цитата также позволяет ответить и на вопрос, почему же между этими героями не могла состояться дружба. Возможно, Печорину и Вернеру не хватило любви к своим идеалам, упорного преследования чистых и высоких желаний. Оба героя углубились лишь в собственные недостатки, разочарования и личные страсти и за этим не заметили истинной дружбы.

Одним из интереснейших героев романа М. Ю. Лермонтова “Герой нашего времени” является Максим Максимыч. Как и другие герои, он позволяет нам глубже понять образ главного героя романа – Печорина. Служба и жизнь на Кавказе повлияли на его душу и восприятие жизни. Он многое повидал, за спиной у него большой опыт. Много времени Максим Максимыч провел в далеких неприступных крепостях.

Максим Максимыч – армейский офицер. Жизнь среди солдат, несомненно, сказалась на его характере. Мы видим, что у него довольно узкий кругозор. Но это не следствие его натуры, а следствие того, что многие годы весь круг его общения состоял из черкесов и солдат.

Вся жизнь Максима Максимыча прошла среди простых людей. Он не испытал настоящей любви. Ему некого было даже полюбить. Все свое нерастраченное чувство любви он отдает Бэле и Печорину. Будучи очень преданным Печорину, он все же не может простить ему гибель девушки.

Забывая о себе, он служит людям, не требуя в ответ благодарности. Служение людям – смысл его жизни. Даже маленькие проявления привязанности к себе он очень ценит. Тем более нам становится понятно его огорчение тем, что перед смертью Бэла не вспомнила о нем. Хотя тут же оговаривается, что не такой уж он человек, чтобы думать о нем перед смертью.

Армейская жизнь приучила его к дисциплине. Служебный долг для него превыше всего. Ожидая Печорина на станции, он “в первый раз от роду, может быть, бросил дела службы для собственной надобности…” Максим Максимыч типичный лучший представитель своей среды. Несмотря на тяготы жизни, он сохранил прекрасную душу. Он добр, отзывчив, у него “золотое сердце”.

Максим Максимыч позволяет нам понять Печорина, так и Печорин высвечивает лучшие качества “человека из народа”. Этот человек верит в дружбу. Сравнивая этих героев, мы видим, насколько простой офицер морально выше пресыщенного жизнью аристократа Печорина. Особенно ярко это показано в эпизоде встречи Максима Максимыча и Печорина.

“Ведь сейчас прибежит!” – гордо заявляет он, узнав от лакея, что в городе Печорин. Максим Максимыч терпеливо ожидает того, кто когда-то принес ему немало тревог и огорчений. Но Печорин забыл бы о нем, и не прибеги штабс-капитан вовремя, он уехал бы, не вспомнив о Максиме Максимыче. При встрече с Печориным Максим Максимыч не может сдержать слез, так он рад увидеть друга. Он смешон в своей сентиментальности, но его слабость стоит намного дороже холодного эгоизма Печорина.

Человек, который через многие годы разлуки пронес любовь к своему случайному товарищу, способен на многое ради дружбы. Такие люди освещают жизнь мягким, добрым, сердечным светом, помогают понять, что хорошо и что плохо, осознать и исправить свои ошибки. Мало таких людей. Они почти никогда не бывают известны, знатны, богаты, редко занимают высокие посты. Они все отдают друзьям, все, что имеют сами, и даже самих себя.

И еще: такие люди редко обижаются. Это может показаться противоречивым, но здесь все именно так. Обидевший чувствует обиду больше обиженного.

Это слабые люди. Слабые в отношении со своими друзьями. Люди, все прощающие. Они могут ругать своих друзей в глаза, но за глаза они всегда будут говорить о них хорошо. Да и когда будут ругать в глаза, будут переживать это гораздо больше тех, кого они ругают.

Это сильные люди. Они не прощают себе своих слабостей. Даже когда Максим Максимыч говорит о том, что заплакал, глядя на Печорина с Бэлой, он поправляется: «Не то чтоб заплакал, а так – глупость!»

Такие люди редко рассказывают о себе. Да это бывает и не нужно. Видно, что это за человек, – с первых его слов.

Это те «первые встречные», посланные судьбой, которым обычно так легко высказывать свои тревоги и которые притчей, рассказом или просто словом могут тебе помочь!

Мне кажется, что по таким людям можно сверять свои поступки. Только надо думать не о том, что бы они сказали тебе на это, а о том, как бы они поступили в подобной ситуации.Таких людей не может и не должно быть много.

Мое отношение к Печорину можно выразить кратко: он мне нравится. Попытаюсь объяснить, почему. В предисловии к роману сказано: «…Герой нашего времени… – это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии». Таким образом, у читателя сразу возникает предвзятое отношение к Печорину. Между тем если бы кто-нибудь написал книгу, главный герой которой представлял бы собой отображение современных пороков, пороков моего поколения, то такой портрет выглядел бы, мне кажется, значительно непригляднее, чем образ лермонтовского Печорина.

Я не хочу оправдывать Печорина; он эгоист, и все, что он делает хорошего или плохого, он делает только ради себя. Но он храбр. Зная о подлом замысле Грушницкого и драгунского капитана, он, стоя безоружный на краю пропасти под дулом пистолета Грушницкого, не чувствует страха. Он даже способен на великодушие: готов простить Грушницкого. Еще один пример храбрости Печорина – случай, описанный в новелле «Фаталист». Печорин бросается навстречу почти верной гибели: пьяный казак, только что убивший Вулича, мог убить и его.

Его храбрость в «Фаталисте» – следствие природной страсти к противоречиям, в которой он сам не раз признавался, попытка пойти против собственной судьбы, поиграть со смертью, доказать себе, на что способен. Его хладнокровие на дуэли вызвано стремлением удовлетворить свое оскорбленное самолюбие. Даже причина дуэли была эгоистическая: Печорин бросил вызов Грушницкому не для того, чтобы отстоять честь княжны Мери, а для того, чтобы разрушить планы Грушницкого, посмеяться над ним.

Отношение Печорина к женщинам – тема для отдельного разговора. Он не способен на искреннюю, чистую, самоотверженную любовь. Ему нравится быть любимым, нравится влюблять в себя женщин. Любовь для него – средство хоть немного развеять скуку. Доказательство тому – его отношения с Бэлой, княжной Мери, Верой. Всех их он сделал несчастными. Но в то же время, и с этим нельзя не согласиться, в его отношениях с женщинами присутствует благородство.

Печорин не умеет и не хочет дружить. «…Из двух друзей всегда один раб другого…; рабом я быть не могу, а повелевать в этом случае – труд утомительный, потому что надо вместе с этим и обманывать; да притом у меня есть лакеи и деньги!» – так он пишет о дружбе. Поэтому у него нет друзей. Вернер, человек очень близкий Печорину по духу, отворачивается от него после дуэли с Грушницким.

Дружбу Максима Максимыча он не принимает всерьез. Старый штабс-капитан в журнале Печорина упоминается только мельком, Печорин не испытывает к нему никаких чувств, и становится понятно, почему после долгой разлуки с Максимом Максимычем Печорин лишь сухо протянул ему руку. Внешне приятельские отношения для Печорина ничего не значат: он всегда презирал Грушницкого.

Но вместе со всем этим в Печорине есть одна очень важная для меня черта, черта, за которую я его уважаю: он честен перед самим собой. Журнал Печорина – это исповедь умного и во многом несчастного человека. Печорин недоволен собой и своей жизнью, он считает, что бездарно растратил все то, чем щедро одарила его природа. Он судит себя почти за каждый поступок, судит беспощадно. «Нравственный калека» – так он называет себя в разговоре с Мери. Чтобы дать себе такую характеристику, нужно обладать определенным мужеством. В том же разговоре Печорин рассказывает о том, что сделало его таким: воспитание, окружение, отношение к нему окружающих. Думаю, что в этом монологе он говорит правду, хотя нужно сделать оговорку – он хочет произвести впечатление на Мери.

В журнале Печорина есть его слова о самом себе, слова, которые меня глубоко тронули: «Глупец я или злодей, не знаю, но то верно, что я также очень достоин сожаления…» В самом деле, в Печорине остались еще чувства, делающие ему честь. Он, например, не утратил чувства прекрасного.

Итак, мое отношение к Печорину можно выразить следующим образом. Я его уважаю, и мне его немного жаль, но хочу отметить, что это отношение к литературному герою, а не к живому человеку. Если бы мне встретился в жизни человек, подобный Печорину, возможно, я бы его ненавидела.

Современник А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова, но при этом пристальный наблюдатель, строгий и неподкупный судья творчества названных выше художников, известный критик В. Г. Белинский как-то написал: «Чем выше поэт, тем больше принадлежит он обществу, среди которого он родился…» Эту справедливую мысль критик выразил относительно культурного и исторического значения Пушкина и Лермонтова в жизни русского, да и мирового общества.

Белинский оказался прав не только благодаря своей прозорливости и тонкому вкусу; сама яркость и глубина таланта таких художников, как Пушкин и Лермонтов, для любых поколений читателей всегда открывается источником высоких чувств и передовых мыслей. Словно пророки, они вещают людям сквозь столетия о вечных и непреходящих ценностях.

Белинский, различая авторскую позицию Пушкина и Лермонтова, писал: «Да, очевидно, что Лермонтов – поэт совсем другой эпохи и что его поэзия – совсем новое звено в цепи исторического развития нашего общества… Нигде нет пушкинского разгула на пиру жизни; но везде вопросы, которые омрачают душу, леденят сердце».

Стихотворение Пушкина «Пророк» было написано в 1926 г. Это было особое время в истории страны: еще свежа в памяти неудачная попытка декабристского переворота, все заветные надежды и планы разрушены, кроваво подавлены. После поражения декабристов нужна была новая сила, способная объединить людей вокруг важных и насущных проблем общества. И Пушкин со свойственным ему бесстрашием и чистосердечностью говорит «новое слово», словно пророк, который приходит к людям в трудный час и утверждает спасительные истины. В образе пророка выступает сам поэт.

За основу этого стихотворения Пушкин взял библейский сюжет, в котором шестикрылый Серафим открывает поэту божественную мудрость, а затем наделяет его вдохновенной силой. Но это не «волшебное» преображение для героя, а болезненное:

 
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замерзшие мои
Вложил десницею кровавой.
 

Конкретные детали в художественном изображении автора приобретают глубоко символичное значение. «Отверзлись вещие зеницы» – герою словно открывается видение всей многогранности и сложности истории. «Моих ушей коснулся он» – поэт приобретает дар слышать и понимать чужие страдания, радости. «И он мне грудь рассек мечом» – вместо сердца у поэта оказывается уголь, пылающий огнем, что символизирует страстность и духовную мощь человека.

Между пушкинским и лермонтовским «Пророком» существует тесная связь. Ведь сюжет в стихотворении Лермонтова начинается с того момента, на котором его завершил Пушкин:

 
С тех пор как вечный судия
Мне дал всеведенье пророка,
В очах людей читаю я
Страницы злобы и порока.
 

Лермонтов написал это стихотворение в зрелый период своего творчества, в 1841 г. А в позднем Лермонтове, по словам Белинского, органично соединяются очень важные качества истинного поэта, как «единство личности поэтической и действительной», то есть высокие темы и сюжеты становятся не просто отражением традиции или достоянием какого-либо одного высокого жанра. Намеренно прозаичный язык лермонтовского «Пророка» подчеркивает особую обнаженность поэта-пророка, горячий зов которого не только не услышали, но и стали презирать:

 
Провозглашать я стал любви
И правды чистые ученья:
В меня все ближние мои
Бросали бешено каменья.
 

В свое время Пушкин явился для современников восторженным певцом неисчерпаемой энергии и духовной силы человека, провозвестником скорой победы человечества над несовершенством, как отмечал один исследователь, «пророком высоким идей общественных». Однако творчество Лермонтова начинается совсем с других настроений. При несокрушимой силе духа, усиленных внутренних исканиях и жажде жизни пророк Лермонтова уже не видит возможности сплочения и родства людей, поскольку их сердца слепят собственное самолюбие и черствость.