Текст книги "600 школьных сочинений"

Когда сегодня утром я шел на экзамен, готовясь писать выпускное сочинение и еще не зная, какая тема из любимого мною раздела «Литература XIX века» выпадет, волнуясь, вольно или невольно я повторял слова Печорина: «Зачем я жил? Для какой цели я родился?» Действительно, какая моя цель на сегодняшний день? Мои переживания не идут ни в какие сравнения с переживаниями Григория Александровича Печорина, ведь тому наутро предстоял поединок и возможная смерть, ситуация, согласитесь, более экстремальная. Да и вспоминать ему было гораздо больше, чем в мои неполные семнадцать лет.

Печорин, на мой взгляд, появился на стыке самонаблюдений Лермонтова, отраженных в его лирике, отчасти в ранней прозе и драматургии, и наблюдений над плохо устроенной жизнью («зло порождает зло»). Как представитель «больного поколения», автор почувствовал ответственность за него, и этот акт осознания высоко поднял поэта над обществом.

Вот почему, мне кажется, одна из причин появления Печорина на свет – необходимость создания образа человека, способного нести ответственность за дела своего поколения. Вспомните в тексте романа («Княжна Мери»), там, где идет речь о соотношении нравственных качеств Печорина и других людей – даже «самых добрых, самых умных», как Вернер, – выделяется именно эта черта главного героя: умение «взять на себя всю тягость ответственности».

Но не только чувством ответственности отличается лермонтовский герой от всех остальных. Метод психологического реализма, используемый Лермонтовым в романе, позволяет автору проникать в глубины личности, до сих пор неизведанные. Печорин в разговоре с Вернером признается в своей раздвоенности. «Во мне два человека: один живет в полном смысле этого слова, другой мыслит и судит его…» Эта раздвоенность проявляется в странности многих реакций Печорина: смешное ему часто кажется грустным, грустное – смешным; торжество сменяется неудовлетворенностью; рядом нередко сосуществуют и борются сочувствие и злость, стремление к человечности и попрание ее.

Простой, естественный русский человек Максим Максимыч постепенно подвергается тому же тлетворному влиянию общества, что и Печорин – и не важно, что в данном случае с его же помощью. Вспомним окончание главы «Максим Максимыч»: «Добрый Максим Максимыч сделался упрямым, сварливым штабс-капитаном! И отчего? Оттого, что Печорин в рассеянности или от другой причины протянул ему руку, когда тот хотел кинуться ему на шею! Грустно видеть, когда юноша теряет лучшие свои надежды и мечты, когда перед ним отдергивается розовый флер, сквозь который он смотрел на дела и чувства человеческие, хотя есть надежда, что он заменит старые заблуждения новыми, не менее преходящими, но зато не менее сладкими… Но чем их заменить в лета Максим Максимыча? Поневоле сердце очерствеет и душа закроется…»

Так неужели еще одна цель создания образа Печорина – показать, как люди, подобные ему, закрывают души и заставляют черстветь сердца легко поддающихся чужому влиянию людей?

Не находит отдушины своей жизни Печорин и в любви. Да, он покорил сердца многих женщин. Но он сам признается: «Моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого любил, я любил для себя, для собственного удовольствия; я только удовлетворял странную потребность сердца, с жадностью поглощая их чувства, их нежность, их радости и страданья, и никогда не мог насытиться».

Общественного приложения талантам Печорина Лермонтов не нашел, недаром у автора существовал замысел, в конце-концов воплощенный, о смерти Печорина по возвращении из Персии. Двадцать лет спустя, также не найдя применения потенциальным возможностям своего героя, «похоронит» Евгения Базарова создатель «Отцов и детей» И. С. Тургенев. Так что же, потерянные поколения неизбежно повторяются? Мне кажется, что черты Печорина легко можно найти и у вчерашних наших солдат, прошедших Афганистан и Чечню, и у их альтернативы – надломленных системой простых людей. В этом и гениальность Лермонтова: роман-то актуален и сегодня. В этом и беда нашего общества, если за полтораста лет не могут найти цель в жизни люди, подобные Печорину.

«…Описание кабинета Онегина: весь Онегин в этом описании. Он не любовался самолюбиво этим портретом, но глухо страдал от его сходства с детьми нынешнего века. Не натура, не страсти, не заблуждения сделали Онегина похожим на этот портрет, а век».

Белинский В. Г.

«…Может быть, некоторые читатели захотят узнать мое мнение о характере Печорина? Мой ответ – заглавие этой книги».

Попытка создать, нарисовать образ героя времени часто встречается в мировой литературе. Быть может, потому, что понимание эпохи неотделимо от понимания сущности ее отдельных личностей. Но герой времени – это не просто любой человек, это личность, представляющая целую эпоху. Он похож на всех остальных и в то же время очень далек от них. Он обладает всеми качествами, характерными для людей этого времени, но имеет в своей натуре нечто отличное, что ставит его выше остальных.

В своем романе А. С. Пушкин поместил описание Онегина: «Он по-французски совершенно мог изъясняться и писал; …Чего ж вам больше? Свет решил, что он умен и очень мил». Точно так же можно было охарактеризовать почти любого человека того времени. Когда Онегину надоедает такое общество, он бежит в деревню, но и там находит такую же скуку. «Он равно зевал средь модных и старинных зал». Такое мировосприятие – усталость от окружающего мира, «все пригляделось, все приелось, все прилюбилось» – было очень распространено во времена А. С. Пушкина. Но Евгений, по мнению Белинского, страдал от подобного сходства. Ему очень подходит определение, данное последним, – «страдающий эгоист». Кажется, что наш герой – полноправный хозяин своей жизни. Но это только иллюзия. Он так и не может преодолеть в себе душевную лень, зависимость от «общественного мненья». Отказавшись от светской суеты, Онегин стал не деятелем, а созерцателем.

Это личность, заключающая в себе все недостатки и достоинства своего поколения. Эпоха нашла в нем свое отражение, а потому его можно назвать героем своего времени.

По словам В. Г. Белинского, Печорин – «это Онегин нашего времени. …Как в характеристике современного человека, сделанной Пушкиным, выражается весь Онегин, так Печорин весь в стихах Лермонтова». Действительно, многие черты поколения М. Ю. Лермонтова, выведенные им в своих произведениях, присущи Печорину:

 
И ненавидим мы, и любим мы случайно,
Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,
И царствует в душе какой-то холод тайный,
Когда огонь кипит в крови.
 

Таков Печорин, таково поколение Лермонтова. Они не показывают своих чувств, они – «образы бездушные людей, приличьем стянутые маски». Печорин отличается от Онегина тем, что не замыкается в себе, а «бешено гоняется за жизнью, ища ее повсюду». Он пытается понять, для чего он существует, каково его назначение на этом свете. Он ищет развлечений, новых приключений и острых ощущений, которые взволновали бы его кровь и дали бы пищу его блестящему уму. Печорин умело владеет искусством подчинять себе чужую волю, ум и сердце. Это под силу только сильному характеру, так как сильный духом всегда подчиняет себе слабого, который не может больше сопротивляться.

Но когда все шаги противника ему уже знакомы, он знает их наперед, вот тогда-то ему и становится скучно. Он сам заканчивает эту игру, как сам и начинал. Что же останется после него? Потерянная любовь, потерянный друг, разбитая жизнь, разбитое сердце. Эгоист? Да, несомненно, но, как говорил Белинский, «эгоист страдающий», «эгоист поневоле». В этом Печорин схож с Онегиным, от своих действий, от их последствий он сам страдает не меньше других. «Как камень, брошенный в гладкий источник, я встревожил их спокойствие и, как камень, едва сам не пошел ко дну!»

После внимательного прочтения романов можно увидеть много схожего в характерах и поступках героев. Лермонтовский Печорин – своеобразное «продолжение» пушкинского Онегина. Оба персонажа – отражают современную им действительность. И не столь важно, какой получился портрет, важно, чтобы последующие поколения его поняли и постарались сделать мир чуть лучше, ведь счастье общества складывается из счастья отдельных личностей.

Роман М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» (1840 г.) создан в эпоху правительственной реакции, которая вызвала к жизни целую галерею образов, привычно называемых критиками долгие годы «лишними людьми». Но был ли таким «лишним» Печорин?

Лермонтовский герой – человек трагической судьбы. Он заключает в своей душе «силы необъятные», но на совести его много зла.

Печорин жадно ищет приложения своим незаурядным способностям, но он обречен одиночество. Неудачей кончается попытка героя обрести естественное, простое счастье в любви горянки Бэлы. Его не понимают окружающие, его внутренний мир не в состоянии постигнуть ни добросердечный Максим Максимыч, ни прекрасная «дикарка» Бэла. Максим Максимыч не понимает даже глубину страданий Печорина после гибели Бэлы:

«…Его лицо ничего не выражало особенного, и мне стало досадно: я бы на его месте умер с горя…» И только по вскользь оброненному замечанию, что «Печорин был долго не здоров, исхудал», мы догадываемся о подлинной силе переживаний Григория Александровича.

Повести «Тамань», «Княжна Мери», «Фаталист» показывают, что Печорин не находит достойного применения своим незаурядным способностям. Конечно, герой на голову выше пустых адъютантов, его окружающих. Григорий Александрович отлично видит и ничтожество Грушницкого, мечтающего «сделаться героем романа». В поступках Печорина чувствуются глубокий ум и трезвый расчет. Весь план «обольщения» Мери основан на знании «живых струн сердца человеческого». Может быть, перед нами пустой обольститель женских сердец? Нет! В этом убеждает последнее свидание героя с княжной Мери. Поведение Печорина благородно. Он пытается облегчить страдания полюбившей его девушки.

Печорин, вопреки собственным утверждениям, способен к искреннему, большому чувству, но любовь героя сложна. Так, чувство к Вере с новой силой пробуждается тогда, когда возникает опасность потерять ту единственную женщину, которая поняла Григория Александровича совершенно. Любовь высока, но трагична для него самого и гибельна для тех, кто его любит. Судьбы Бэлы, княжны Мери и Веры доказывают это.

История с Грушницким – иллюстрация того, что незаурядные способности Печорина тратятся впустую. Впрочем, в своем отношении к Грушницкому Печорин по-своему благороден и честен. Во время дуэли он прилагает все усилия, чтобы вызвать в противнике запоздалое раскаяние, но Грушницкий стреляет первым. Перед дуэлью Григорий Александрович заключает своеобразную сделку с собственной совестью: «Я решился представить все выгоды Грушницкому; я хотел испытать его; в его душе могла проснуться искра великодушия…». Но нет! И Печорин не щадит противника. Но победа не доставляет ему радости, свет меркнет в его глазах.

Лермонтов не знакомит нас с хронологической биографией своего героя. Сюжет и композиция романа подчинена одной цели – углубить социально-психологический и философский анализ образа Печорина. Герой предстает в разных повестях цикла одним и тем же, не меняется, не эволюционирует. В этом признак ранней «омертвелости».

Мне кажется, что трагизм судьбы Печорина связан не только с социальными условиями жизни героя (принадлежность к светскому обществу, политическая реакция в России после разгрома восстания декабристов), но и с тем, что изощренная способность к самоанализу и блестящее аналитическое мышление, «бремя познанья и сомненья» приводят человека к утрате простоты, естественности. Даже врачующая сила природы не в состоянии исцелить мятущуюся душу героя.

Образ Печорина вечен именно потому, что не исчерпывается лишь социальным. Печорины есть и сейчас; они рядом с нами… А закончить сочинение мне хочется строками из замечательного стихотворения Я. П. Полонского «На пути из-за Кавказа»:

 
И душа на простор вырывается
Из-под власти кавказских громад —
Колокольчик звенит-заливается…
Кони юношу к северу мчат…
В стороне слышу карканье ворона,
Различаю впотьмах труп коня —
Погоняй, погоняй! Тень Печорина
По следам догоняет меня…
 

При изучении в школе творчества великих русских классиков, таких как А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, Л. Н. Толстой, И. С. Тургенев, А. С. Грибоедов и многих других, мы привыкли ссылаться на великих критиков, которые в своих статьях разбирали и поясняли нам те или иные произведения, стараясь приблизить нас к истинному пониманию последних. Наше понимание произведения русской литературы не было бы полным без этих замечательных людей и их работ. Мы просто произносим их имена, но очень редко задумываемся над тем, что это были за люди – Белинский, Писарев, Добролюбов, Панаев – в какую эпоху они жили и чем занимались, кроме написания критических статей. А между тем это – наша история, это наша литература, и мы просто обязаны знать об этих людях чуть больше, чем знаем.

Как известно из курса истории, XIX в. – это век борьбы, век противоречий, век бурного развития русской литературы. На повестке дня стояло много острых и сложных вопросов: о судьбе литературы и русского общества, о борьбе между незнанием и знанием, за свободу и счастье. Многие известные личности того времени участвовали в так называемых подпольных кружках.

Образование было привилегией богатых и знатных людей. В то время, когда дети вельмож и высокопоставленных чиновников получали блестящее образование, изучали и знали в совершенстве по несколько иностранных языков, дети бедных крестьян не умели даже элементарного – читать и писать. Массовое недовольство крестьян росло, предпринимались попытки местных восстаний. Назревала настоящая война!

В таких нелегких и неоднозначных условиях воспитывались и развивались лучшие люди того времени. Среди них были и известные критики: Белинский, Панаев, Добролюбов, Писарев. Эти люди объединяли вокруг себя передовые общественные силы, посредством своих статей содействовали становлению самосознания народа. Великие люди (Добролюбов, Герцен, Огарев), которые боролись за свободу других, сами были вынуждены постоянно жить под страхом ареста; всех, кто пытался сказать правду о настоящем, ссылали на каторгу, приговаривали к пожизненному заключению, к казни.

В то время критика играла не последнюю роль в становлении общественной мысли, а также в восприятии произведений. Недаром Белинский называл критику «самовластной царицей современного мира». «Теперь вопрос о том, что скажут о великом произведении, не менее важен самого великого произведения», – писал Белинский в 1842 г. Белинский, Добролюбов, Писарев, Панаев отстаивали такую критику, которая давала бы ответы на вопросы времени, воспитывала бы в читателе патриотическую любовь к своей родине, к ее народу. Критическая мысль XIX в. поставила перед собой и успешно выполнила очень непростую задачу – составила ряд шедевров отечественной литературы, которые мы можем назвать классическими, то есть отвечающими всем требованиям современного читателя. На этих работах воспитывалось не одно поколение русских читателей. Так, Добролюбов задачу критики видел в том, чтобы завершить начатое писателем дело и сформулировать «приговор» произведению, опираясь на реальные события и художественные образы произведения. Выдающимся русским критикам, жившим и плодотворно работавшим в своей области в позапрошлом веке, принадлежит заслуга определения критериев классического произведения. Критика XIX в., явившаяся высшим достижением мировой эстетической мысли, освещала путь дальнейшего развития всей русской литературы.

Параллельно тому, как создавались лучшие произведения, ставшие классикой русской литературы, поднимающие различные проблемы и ставящие волнующие в то время передовых людей вопросы, выходили в свет статьи критиков: 1843–1846 гг. – «Сочинения Александра Пушкина» Белинского, 1859 г. – «Темное царство» и «Что такое обломовщина» Добролюбова, 1869 г. – «Луч света в темном царстве» и многие другие. На каждое общественное явление откликались живые и острые умы великих критиков. Их произведения по праву считаются классикой своего жанра и являются бессмертным достоянием отечественной литературы.

Русская литература – это живое явление мировой культуры, выражающее духовные и эстетические устремления многих поколений людей, свой след в ней оставили Солженицын, Пастернак, Маяковский, Толстой, Достоевский, Радищев, Ломоносов и многие, многие другие. Рождение настоящего писателя – большая редкость, но истории известно время, когда на свет появилась целая плеяда гениев: я говорю о начале XIX в. Но «золотой век» русской поэзии невозможно представить без творчества Михаила Юрьевича Лермонтова. Понять творчество поэта можно, только узнав его как личность, поняв, чем он жил, как мыслил, о чем мечтал, что любил, а что ненавидел.

В ночь со 2 на 3 октября 1814 г. в семье капитана Юрия Петровича Лермонтова и Марии Михайловны, урожденной Арсеньевой, родился сын Михаил.

Первое свое стихотворение «Черноокой» Лермонтов написал, когда ему было 15 лет. До этого времени за ним не замечалось каких бы то ни было литературных талантов: он был прилежным учеником, но сочинения писал ничуть не лучше сверстников.

Начав литературную деятельность, Лермонтов много экспериментирует: он пробует писать стихи, поэмы, драмы, романы, автобиографии. Эту быструю смену жанров и стилей можно объяснить тем, что юный поэт искал свой стиль, отличный от «легкой поэзии», популярной в то время. Его искания увенчались успехом – в 1835 г. Лермонтов написал драму «Маскарад», которая стала финальным произведением его юношеского творчества. Но драму ждала трагическая судьба: первая авторская редакция имела три действия и была возвращена автору цензурой «для нужных перемен». Но Лермонтов не собирался изменять сюжет, он только добавил еще один акт и снова передал цензору – в этот раз его ожидал успех, и ему разрешили отдать книгу в печать. Однако не все было так гладко: драму запретили ставить в театре (запрет этот оставался в силе до 1905 г., и Лермонтов никогда не видел «Маскарад» на сцене), книга вышла небольшим тиражом (около 700 экземпляров), а через некоторое время по императорскому указу книги стали изымать у тех, кто успел их приобрести.

Дмитрий Максимов говорит, что «эта драма – романтическое произведение с мятежным романтическим героем, бушеванием трагических страстей, с лирической партией чистосердечной и прелестной героини, с Мефистофелем, скрывающимся за маской бытового персонажа, с таинственным незнакомцем, одержимым жаждой мести». С ним трудно не согласиться, несмотря на то что «Маскарад» был написан совсем еще молодым поэтом, что он нескладен, подражателен и очень труден для постановки на сцене. Но здесь есть «громадное, лермонтовское лицо – Арбенин, здесь есть гениальные намеки на типы, из которых хорошие артисты могут досоздать типы».

Образ Арбенина органически связан с образом Демона, исключающим всякую мысль о каре или возмездии. Монологи Арбенина, то и дело заставляющие вспоминать текст «Демона», вносят в «Маскарад» глубокий иносказательный смысл, уводящий далеко за пределы самого сюжета и обнаруживающий подлинный замысел автора: показать трагедию человеческого общества, устроенного так, что настоящее, деятельное стремление к добру, насыщенное мыслью и волей, неизбежно должно принять форму зла – ненависти, мести. А жертвой этого зла должна стать обязательно невинная, почти детская душа – Нина.

С ранних лет Лермонтов ощутил в себе задатки сверхчеловека и возложил на себя тяжелую миссию: силой своего гения бороться со злом, которое со временем вместо борьбы склонило поэта к идеализации его.

Идейным стержнем «Маскарада» служит проблема высокого зла, рожденного деятельным стремлением к добру и счастью. Буря, которую производит Арбенин в светском кругу, разоблачая мистификацию добра и благородства, вырастает до размеров бунта против такого общественного устройства, при котором главную роль в жизни играет низкое зло, замаскированное «добром».

Сколько бы ни ругали Лермонтова за его легкомыслие, ничтожность, подражательность, необразованность, пошлую шаловливость и невыносимый характер, он все равно останется одной из немеркнущих звезд «золотого века» русской поэзии.