Электронная библиотека » Эдвард Докс » » онлайн чтение - страница 9

Текст книги "Каллиграф"


  • Текст добавлен: 31 января 2014, 02:48


Автор книги: Эдвард Докс


Жанр: Современная зарубежная литература, Современная проза


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

Шрифт:
- 100% +
11. Воздух и ангелы
 
Тебя я знал и обожал
Еще до первого свиданья:
Так ангелов туманных очертанья
Сквозят порою в глубине зеркал.[51]51
  Перевод Г. Кружкова.


[Закрыть]

 

– Я могу тебе точно сказать, какой человек тебе нужен, Джаз, – заявил Рой Младший, слегка перегнувшись через прилавок; в этот момент он до омерзения напоминал отца. – Тебе надо обратиться к Десмонду Парксу – его еще зовут Безумный Дез. Он редкостный чудак, но именно он первым начал эти путешествия по каналам.

– Ага. Это тот самый Десмонд из компании «Путешествия по каналам с Десмондом»?

– Точно. Он знает все, что нужно знать о каналах.

– Великолепно.

– Потому что, как я уже сказал, он тот, что завел все эти экскурсии и прочее. Просто ему это нравится: он сам придумал и название «Путешествия по каналам с Десмондом».

– Я понял.

– Это правда была его идея.

– Хорошо.

– Он все еще живет на барже, прикинь. И, вероятно, он держит ее где-то на приколе. Прояви к нему уважение, он того заслуживает. Если хочешь найти хорошее местечко для лодки в Маленькой Венеции, скорее всего, закончишь разговором с Безумным. Но сам он теперь уже не проводит экскурсии, потому что с ним приключился хренакер.

– Хренакер?

Рой Младший ухмыльнулся во весь рот:

– Ага, так и есть: хренакер он подхватил. Настоящая трагедия.

– Хренакер?

– Болезнь такая, – он покрутил пальцем у виска. – С головой у него плохо.

– Ну да, понимаю.

– Потому его и зовут Безумный Дез.

– Весьма разумно.

Наверное, по моему лицу ему показалось, что я в чем-то сомневаюсь, потому что Рой Младший даже слегка оскорбился.

– Это настоящая болезнь, псих он, понимаешь.

– Что… Хренакер?

– Это Дез так ее называет. Это что-то вроде шутки. Он говорит, что если бы пришлось звать болезнь настоящим именем – Синдром Клоретт или как-то так, в конце концов ему пришлось бы говорить: «Хренов Синдром Клоретт» каждый раз, когда всплывает эта тема. То есть до хренищи часто. Извини, выскользнуло. Ну, короче, он решил, что проще звать эту штуку хренакером и не морочить себе голову. И к тому же шутит он так, если ты понимаешь, о чем я.

– Все ясно.

Рой Младший поднял ладони к лицу и потер кончиками пальцев щеки, словно хотел получить удовольствие от еще одного подтверждения недавнего появления первой щетины.

– Конечно, есть опасность ухудшения болезни: хренакер может перейти в хренов хренакер. И это совсем не смешно. Потому что тогда неприятностей у него еще прибавится.

– Кошмар.

– На самом деле, я как-то раз его спросил, когда мы сидели у Бертрама: «Слушай, – говорю, – насчет этого хренакера. А что будет, если ты станешь его звать хренов хренакер? Или хренов хренов хренакер? Только представь себе! Я имею в виду, это кончится когда-нибудь, приятель?» У меня было такое впечатление, что он вот-вот даст мне в ухо.

– О, боже.

– И знаешь, что он мне в итоге сказал?

– Нет.

– Он сказал: «Рой, пошел ты на хрен», – Рой Младший фыркнул. – Поверь мне, все, кто сидел у Бертрама, просто уписались со смеху.

Только я собрался вернуться к предмету разговора, как в магазине появился клиент. Я раздраженно оглянулся. На долю секунды я испугался, что это Мадлен. Я не хотел, чтобы она встретила меня через полчаса после того, как мы расстались. Но, к счастью, вошедший оказался парнем, работавшим в прачечной по соседству.

Мы подождали, пока он подойдет к прилавку. Пакет замороженной цветной капусты, пастилки для свежего дыхания, сырные палочки, две замороженных пиццы, две упаковки по шесть банок пива, два здоровенных пакета хрустящих хлопьев (морская соль с бальзамическим уксусом – что случилось со словом «и»?), бутылка поганой дешевой водки, бутылка такого же отвратительного виски, папиросная бумага, кола, четыре картонных коробки с жареной картошкой, которую надо разогревать в микроволновке, две бутылки приличного чешского пива и луковые колечки.

– Сегодня вечерком девки будут, – он как-то безрадостно ухмыльнулся, а потом добавил с жутким южным акцентом: – Классное времечко, вау! Прям заводит!

– Круто, – кивнул я.

Рой Младший дождался, пока сопляк уберется из магазина, и потом продолжил с того места, на котором остановился:

– Короче, из-за хренакера Безумному Дезу пришлось дело своей старухе передать, хотя он всегда был жутко умный и все знает про каналы, про историю и прочее. Она теперь вообще с ним не живет на канале. Нашла себе местечко возле Вестбурн-парка. Так что теперь они разделили работу: он ведет судно, следит за тем, чтобы у корабликов был хороший ход и чтобы они прилично выглядели, а она заманивает людей на борт, сидит с микрофоном и рассказывает всякие истории. Они друг друга просто ненавидят, и это ведет к очень, очень серьезным проблемам. – Он потер кончик носа.

– Могу вообразить.

– Я просто умираю со смеху, как подумаю, что Безумный Дез будет в одиночку устраивать экскурсии, когда у него хренакер: полным-полно мелких детишек, бабушек и матушек с папашками сидят на скамейках и вертят головами, а он вещает в микрофон: «Дамы и хреновы господа, сейчас мы приближаемся к хреновой Маленькой Венеции, Налево от вас хренов парк, а направо – хренов мост…

Я прервал поток его словоизвержения:

– А где живет этот… Дез?

– Безумный Дез, старина! Он жутко расстроится, если ты не назовешь его полным именем. Знаешь, он ведь уже заработал кой-какую репутацию.

– Ладно, Безумный Дез.

– Говорю же, на барже.

– Есть соображения, где она стоит и как ее опознать?

– По-моему, она называется «Гадкий утенок», но не поручусь. Все равно не стоит просто так являться к нему и стучать в дверь. Нет, так нельзя.

– И как я могу получить полчаса его драгоценного времени?

– Поищи его у Бертрама.

– Ради бога, Рой, ты же знаешь, я не могу часами торчать в этом чертовом кабаке до конца недели, в надежде найти этого парня. И потом: как я его узнаю?

Рой Младший заговорил с типичными отцовскими интонациями:

– Ну… если немного подумать… Полагаю, я мог бы дать тебе знать, когда он там появится… может, даже представить тебя… если ты правда думаешь, что оно того стоит.

– Десять фунтов, Рой.

– И выпивка?

– Заметано.


После нашего вводного tête-à-tête y Данило я проводил Мадлен до угла Бристоль Гарденс – о, как танцевали херувимы, как пели серафимы, – а потом вернулся в скворечник своего garçonnerière [52]52
  Холостяцкое жилье (фр.).


[Закрыть]
. Причина, заставившая меня прогуливаться по улице Формоза, конечно же, была самой прозаичной: мне нужно было закупить провизию. Поездка по каналам была назначена на воскресенье, так что мне оставалось не слишком много времени, и я хотел использовать все возможности, предоставляемые Роем, для пополнения запасов. Главное: по-настоящему свежий, дикий шотландский лосось, по-настоящему свежий хрен, по-настоящему свежий укроп и немного спелых, нежных каштанов. План состоял в том, чтобы устроить на специально арендованном судне небольшой, но весьма изысканный пикник: два-три аппетитных сэндвича для каждого и бутылка «Сансерр». Все аккуратно уложено в соломенную корзину, сервировка подчеркнуто небрежна и проста – ничего патетичного, ничего отвлекающего внимание от общения – простое, стильное, питательное дополнение к основной теме дня – осторожной и деликатной разведке.

Безусловно, мы перешли на новый уровень. Мы с Мадлен больше не были посторонними. Мы установили контакт. Настоящее знакомство, с обменом телефонными номерами! И мы назначили… свиданиє. Наше первое свидание. Понимает она это или нет, неважно. А теперь – причем как можно быстрее – я должен был выяснить обстановку: есть у нее черт побери, друг или нет. Потому что если – я сам не до конца в это верил – если горизонт чист, я смогу двигаться вперед решительно и быстро, хотя и не без известной осторожности. Если, напротив, у нее есть партнер, значит, мне нужно будет собрать максимум информации о нем и, что еще существеннее, о ее чувствах к нему.

Как я заполучил ее номер?

Очень просто. По дороге к дому, когда мы брели по улице Формоза, я заговорил так, словно меня внезапно поразила новая мысль:

– Наверное, мне надо дать вам номер моего телефона. На случай, если у вас изменятся планы.

– О, да, конечно.

Я назвал ей свой номер. Она записала его в память мобильника: единственный контакт на «Дж», я успел это заметить.

– А ваш? Вдруг я скоропостижно и тяжело заболею?

И она дала мне свой номер. Я тоже занес его в память.

Подчеркиваю: я смягчил ситуацию ощущением внезапности, непреднамеренности моего предложения, повернув разговор так, словно она намного более занята, чем я сам, и ее дела намного важнее моих а потому она в любой момент может отменить нашу встречу. И в то же время я не оставил ей шанса отказать мне в просьбе. Вам следует также обратить внимание, что она ни разу не спросила, как меня зовут.

Как я уже говорил, я пошел к Рою, чтобы сделать срочный заказ. Идея поговорить о Десмонде и его лодке пришла мне в голову только после того, как Рой Младший записал под диктовку все требуемые продукты (по моему настоянию: он был далеко не так пунктуален и ответственен, как Рой Старший). Полагаю, я в ходе разговора упомянул обстоятельства предстоящего пикника и высказал некоторые сомнения по поводу его организации. В целом, а у меня был изрядный опыт подобных встреч, передо мной открывались две возможности: пойти и опросить как можно больше судовладельцев, уточнить их маршруты и все такое прочее; или ничего не делать, а просто прийти в назначенное место в согласованное заранее время. Собственно говоря, я всегда был против первого варианта – так действует способный любитель – потому что он убивает эффект новизны, спонтанности, общих переживаний… всего того, что становится фундаментом совместного чувства удовлетворенности. Однако второй метод допускает вероятность неудачи. При нормальных обстоятельствах это бы не имело значения. Я бы просто положился на свой инстинкт и опыт, но в случае с Мадлен я не желал так рисковать. А что, если (я не мог не думать об этом) маршрут водной экскурсии будет выстроен таким образом, что мы посетим исключительно общеизвестные памятники, незнакомые лишь слепым и погрязшим в невежестве типам? Может быть, она и провела последние лет десять или больше за границей, но я-то живу в городе всю жизнь. Именно поэтому я спросил Роя Младшего, не знает ли он хорошего судовладельца, который помог бы осуществить альтернативный подход:получить необходимую информацию о маршруте заранее и не нарываться на неприятности. Однако Безумный Дез представлял собой нечто большее, чем я рассчитывал отыскать.


– Послушай, сынок, ты мне кажешься типичным хреновым придурком, – проворчал Безумный Дез, постукивая скрюченным пальцем по кружке пива. Интонация и выражение лица свидетельствовали, что он меня осуждает. – Но поскольку ты приятель молодого Роя и поскольку ты сегодня ставишь нам пиво, я не поставлю это тебе в вину и расскажу тебе о всей той хрени, которую ты хочешь узнать.

– Спасибо. Я весьма признателен, – я кивнул, начиная осознавать, насколько тяжело иметь дело с Безумным, когда у него действительно дурное настроение и когда он всерьез начинает выражаться. Ему было около пятидесяти лет; коренастый, покрытый татуировками, почти полностью лысый, если не считать нескольких рыжеватых прядей над ушамии на затылке, которые изрядно отросли и неопрятно свисали на шею.

Мы сидели бок о бок, зажатые в тесном пространстве между столиками, словно пара черепах, на двух шатких табуретах, посреди темного, закопченного «дальнего бара» у Бертрама. Это было самое дно Паддингтона. Здесь даже воздух был пропитан алкогольными испарениями, тяжелыми запахами человеческих тел, табачным дымом. Местный пес Дункан воплощал в себе все характерные черты «Бертрама»: острый слух, внушительные зубы, спутанная шерсть, постоянно настороже, чтобы не упустить угощение, он бродил между столами, улыбаясь кривобокой улыбкой всем, кто попадался ему на глаза, с видом существа, которое уже слишком долго страдает от глупости окружающих. Как и у всех остальных, у него было гораздо больше наличных, чем он хотел показать, он до безумия боялся хозяйки и начинал толстеть.

Где-то на заднем плане приглушенно звучали песенки из динамика: «Мое сердце… как резинка от йо-йо…». – Нам невольно приходилось слушать эту чушь. – «…Я привязан, ненаглядная».

– Итак, – произнес Безумный Дез, сделав большой глоток пива. – И какого же хрена ты хочешь знать?

Я поболтал кружкой, наблюдая за движением жидкости в сосуде.

– Ну… Меня, собственно, интересует содержание маршрута: что там особенного интересного на каналах, знаете, во время этого путешествия.

– До хрена интересного.

– Великолепно. Значит…

– И на хрена тебе это нужно?

Вот на этот вопрос я не рассчитывал.

– Ну, я думал на следующей неделе поехать по маршруту и хотел знать, чего ожидать. И еще я слышал, – то есть мне Рой сказал – что вы стоящий человек.

Он проигнорировал мою неуклюжую попытку польстить ему.

– И почему же, мать твою, ты не пойдешь и не сядешь на первую попавшуюся посудину и не посмотришь своими глазами, что тебе там покажут? Это намного дешевле, чем целый вечер ставить нам с Роем хренову кучу кружек пива.

– Верно. Полагаю, дело в том, что я хочу заранее знать, что увижу, чтобы я мог быть, так сказать, готовым к этому.

– Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, чего ждать от этой хреновой поездки и что будет рассказывать хренов гид, чтобы ты знал, какого хрена ты там увидишь. – Безумный Дез скривился. – Ты точно хренов придурок.

С углового столика доносилось энергичное щелканье костяшек домино – Рой Младший оттягивался на всю катушку.

– Ну, понимаете, я просто подумал, что, если бы я знал, что будет во время экскурсии, я смог бы заранее почитать литературу, больше узнать об этих местах, – даже я понял, что это звучит отвратительно. Что это еще за литература, на хрен.

Он покачал головой и подобрал, вероятно, свой любимый тон: якобы доверительный, но звучавший почему-то совершенно как радиопередача:

– Послушай, сынок, если я расскажу тебе всю эту хренову историю, все, что я знаю о канале Гранд-Юнион – или о Риджентс-канале,[53]53
  Оба канала связаны между собой и расположены в северо-западной части Лондона.


[Закрыть]
неважно – ты не только не получишь от этой хреновой экскурсии больше, ты получишь гораздо меньше. Потому что все, что станет рассказывать моя хренова баба на этой хреновой посудине, просто детские хреновы сказки по сравнению с тем, что знаю я. И все, что даст тебе такая экскурсия, это тоска и разхреночарование. – Он, судя по всему, по-настоящему завелся. – Черт тебя дери, если ты действительно хочешь получить мой совет, просто иди, как все хреновы люди, на эту хренову экскурсию и не выпендривайся.

– Безумный, послушай. Я хочу произвести впечатление на одну хренову пташку.

И когда я произнес эти волшебные слова, тяжелые ворота цитадели знаний распахнулись передо мной и я благодарно захромал внутрь.


В течение следующего часа или около того мой гид проявил себя красноречивым знатоком Лондона, как мне и обещали. Даже хренакер стал меньше мучить его, когда речь зашла об оригинальной архитектуре вилл, стоящих вдоль Риджентс-канала, построенных Джоном Нэшем, или о следах его влияния в архитектуре Лаймхауса. Спустя две дополнительные пинты пива, накачанный сведениями по самую макушку, я был готов уходить.

– Могу я захватить с собой сэндвичи и бутылочку вина?

– Нет проблем, приятель, – согласился Дез. – Вообще-то так не делают, ведь хренов ресторан на хреновой набережной стоит прямо рядом с причалом. Они всегда рады снабдить пассажиров жратвой для особых случаев, что-нибудь этакое. Но если моя хренова баба взбрыкнет, просто скажи ей, что я не возражал. Я там буду рядом, так что смогу унять ее, если что. Хренова старая корова.

– Спасибо, – кивнул я.

– Нет проблем, Джазз 33, действуй. Охрененно приятно, когда попадается по-настоящему заинтересованная хренова публика.

– Еще по одной?

– Неплохо бы.

Я соскользнул с табурета и заказал еще по кружке пива Безумному Дезу и Рою Младшему.

– А себе?

– Нет, с меня уже хватит.

– Ого?

– У меня дела еще сегодня, – я подмигнул. – Маленький хренов перепихончик.

– Классно.

– Охрененно классно.

– Тогда вали, – он широко ухмыльнулся.

Я осторожно пробрался через весь зал, в его дальний конец, где под потемневшим от никотина сводом медного цвета, возле покрытой кафелем стены неопределенного коричневатого оттенка, местами переходящего в темный горчичный тон, Рой Младший пытался отыграть назад деньги, которые просадил в домино. Похоже, он обрадовался поводу прервать игру, потому что с готовностью поднялся, взял предложенную пинту пива, покачнулся, кивнул, высунул язык и деловито подмигнул, потом опять покачнулся и вдруг… словно подкошенный рухнул на колени, руки его безвольно повисли вдоль тела, талия согнулась, и он мешком повалился на пол. Непосредственным результатом этой отключки стала целая череда событий, разворачивавшихся словно в замедленном кино: затрещала раскалывающаяся древесина, развалилось то, что держалось благодаря умело изготовленным пазам и столярному клею, на пол полетели чипсы и кружки с пивом, а следом за ними целая батарея пустых и полупустых бутылок, пробок и прочей дребедени, которая звенела, сверкала и крутилась на полу, раскатываясь по углам; пара мобильных телефонов ударились при падении со стола о кафельную стену, костяшки домино сыпались веером, перемешиваясь со всем остальным; стены, пол, башмаки, рубахи, брюки, а иногда и чьи-то волосы покрывались пивными брызгами. Пиво рекой лилось на всех вокруг, летело в самых неожиданных направлениях; пригоршня зажженных сигарет кружилась в воздухе; друзья Роя нырнули в разные стороны, пытаясь избежать последствий катастрофы, кто-то ударился головой о ножку стола, кто-то столкнулся с другим посетителем бара, кто-то поскользнулся в образовавшейся луже и рукой проехал по мокрой от пива стене; чей-то башмак разорвал пополам промокшую десятифунтовую банкноту, валявшуюся на полу. Потом наступило мгновение, когда все и вся замерли. Целый дождь сигаретного пепла мягко опускался на образовавшиеся руины. Затем на горизонте появился Дункан и опустил голову, чтобы как следует насладиться пивом с орешками.


О, Гранд-Юнион канал! Изобильный Дунай моих бесстыдных мечтаний! Как я мечтаю о тебе! Твои медленные заводи, в которых купаются нимфы; твои тенистые берега, где нежатся на ветвях наяды; твои сладкие воды, к которым на закате приходят единороги и зубры, чтобы утолить жажду. О, Гранд-Юнион канал, моя колыбель, мои Тигр и Евфрат в одном лице, мой мерцающий под крылом голубки Иордан, мой славный Нил, достойный поцелуя царицы! Дай мне надежду поскорее припасть к твоему лону…

В 16.45, вечером первого за весь май солнечного воскресенья, я жизнерадостно направился по Бломфилд-роуд с соломенной корзинкой в руке к входу на причал компании «Путешествия по каналам с Десмондом». Передо мной, как пажи на торжественном приеме, склонялись молодые побеги, а ветви старых деревьев приседали, как благородные дамы в ожидании кавалеров. Под лазурным небом, сопровождаемый привычными звуками летнего города, я не мог ожидать от этого дня ничего кроме успеха и радости.

Я уже почти дошел до входа на причал, когда появилась Мадлен: она просто вышла из дома.

– Привет, – произнес я дружелюбно и весело, в полном соответствии со своим безмятежным настроением.

– Привет, – отозвалась она.

Вероятно, я слишком откровенно сиял, потому что она внимательно и испытующе посмотрела на меня, прежде чем сказать;

– Разве не чудесный день? Только жарко. Знаете, я спросила у них, можно ли захватить с собой бутылку, и они разрешили. Я вот подумала, что надо взять пару бокалов из дома и еще что-нибудь из холодильника. Подождите, я очень быстро.

– Хорошо, я подожду здесь.

Она торопливо пересекла дорогу. Она выглядела… Не знаю, как это назвать… она могла растопить любое сердце. На ней была белая блузка, расстегнутая возле горла, легкая юбка выше колена длиной, сандалии из переплетенных кожаных ремешков. Но дело было не в одежде. Главное – ее манеры: независимо от ее воли – это несомненно – она казалась расслабленной, двигающейся небрежно и даже чересчур свободно, но это создавало ощущение необыкновенной естественности, жизненной силы, готовности идти на риск. Она каждым движением говорила, что уверенно, требовательно, с животной непосредственностью намерена взять все от этого прекрасного дняи примитивных, несовершенных живых существ, попадающихся ей на пути. (Мадлен в любой момент, стоило ей только пожелать, могла превратиться в девушку в поношенной соломенной шляпке, способную мягко и непринужденно направить партнера в нужном направлении, обращаясь к природному рыцарскому инстинкту, притаившемуся на пыльном чердаке подсознания даже самого скверного мужчины.)

Я ждал ее в ресторане на причале, лениво просматривая меню и размышляя, почему тема морепродуктов удостоилась ироничных комментариев на британском канале культуры. Безумного Деза нигде не было видно, на палубе женщина лет пятидесяти, которую я определил как его «старуху», помогала большому и шумному семейству устроиться на прогулочном судне. Я подумал, что мне стоит заплатить за наши билеты, а потому прошел к кассе как раз вовремя, чтобы опередить скопище вездесущих, переполненных энтузиазмом японских туристов. Только я забрал сдачу, как за спиной раздался знакомый голос, на этот раз весьма приглушенный:

– Эй, Джаз, я тут для тебя зарезервировал пару лучших мест на хреновом носу посудины. – Пауза.A потом громким шепотом: – Кстати, это просто хренова мечта. Прямо-таки захотелось купить ей хренов букет хреновых цветов и опрометью помчаться к ней.

Он исчез прежде, чем я успел поблагодарить.

– Вы друзья Десмонда? – сухо поинтересовалась энергичная дама, управлявшая потоком туристов.

– Не уверен, но думаю, что да.

– Ну, что же, места вон там, впереди, если они вам подходят. В противном случае можете сесть на корме, рядом со мной.

Я объяснил, что кое-кого жду, и она ответила: не беспокойтесь, мы никуда не уедем без такой очаровательной, молодой леди, и когда она подойдет, ее сразу направят ко мне. Тогда я поднялся на борт катера, который официально именовался «Десмонд № 2» и покачивающегося на волнах прямо возле причала, пересек его и прошел на следующее судно – «Десмонд № 1». Сзади кто-то крикнул: «Если толково взяться за дело, ее можно разогнать до четырех миль в час». Повернув голову, я заметил и самого Безумного в капитанской фуражке с синим козырьком и тельняшке, который шнырял где-то на заднем плане, как призрак капитана Ахава.[54]54
  Персонаж романа Г. Мелвилла «Моби Дик».


[Закрыть]

Судно оказалось довольно узким, поперек борта размещались четыре кресла; металлические столбы поддерживали крышу, но боковые стороны и носовая часть оставались открытыми, пропуская свежий воздух. Я медленно прошел вдоль борта – миновал несколько семей, пенсионеров, группу туристов, компанию школьников, молодую пару с малышом и трех байкеров, несмотря на яркое солнце не желавших расставаться с кожаными куртками. На последних двух креслах – они стояли бок о бок на закругленной площадке на самом носу катера – лежал листок формата A4 с надписью: «занято». Я поднял листок, сложил и засунул в карман. (Эта мелочь чуть не выдала все мои приготовления; вот так боги плюют на маленькие человеческие радости.) Две упитанные утки неторопливо перемещались по каналу, периодически ныряя в мутную воду, как это умеют делать только утки. Потом они появлялись снова, порой на значительном расстоянии и каждый раз совершенно внезапно.

– Дело сделано. – Она держала в руках бутылку белого вина и только что осторожно обогнула развалившихся байкеров. – Ой, как здорово – мы можем сесть здесь, впереди? – Наконец она добралась до меня. – Спасибо, что позаботились о билетах.

– Никаких проблем.

Где-то в районе кормы Безумный Дез повернул ключ и запустил мотор, раздалось приглушенное, успокаивающее, ритмичное урчание механизма.

– Судно очень низко сидит на воде, правда? – сказала она, опускаясь на соседнее кресло.

Я кивнул:

– Если опустите руку за борт, увидите, что расстояние до воды не больше шести дюймов, – Я собрался добавить к этому, когда и каким образом каналы были приватизированы, что пошлины платятся из расчета веса провозимых по ним грузов, который, в свою очередь, определяется по осадке корабля на воде. Но в этот момент из динамика зазвучал голос гида:

– Дамы и господа, здравствуйте. Меня зовут Дафна, а шкипера этого корабля – Десмонд. Несмотря на то, что глубина канала всего пять футов, а мы двигаемся со скоростью три мили в час, я обязана предупредить вас, что спасательные круги находятся на крыше катера. Также прошу вас держать руки, ноги и пальцы внутри судна, так как мы знаем, что суда иногда сталкиваются между собой, а также с набережной, и мы не хотим, чтобы вы лишились конечностей.

Микрофон отключился с негромким щелчком, и Дафна появилась на носу катера во плоти, села на пустое кресло за нашей спиной, и с силой оттолкнулась ногой от берега.

Тем временем Мадлен осторожно извлекла два бокала – пузатый для виски и «флейту» для вина – и поставила их на твердую поверхность между нашими креслами. Затем она достала маленький перочинный ножик, подвешенный к брелоку с ключами, и вытащила штопор. Подняв его вверх, словно это был магический символ, она посмотрела на меня с насмешливой торжественностью.

– Мы начнем пить прямо сейчас?

– Отличная идея, – энергично откликнулся я. – Я и сам хотел это предложить, но вы так спешили, что я просто не успел… Я тоже взял с собой бутылку вина, так, на всякий случай. И у нас теперь две бутылки.

– Замечательно. Я вообще-то заметила вашу корзинку. Нет ничего лучше, чем пить в середине дня. Особенно в такую солнечную погоду. Начнем с моей или с вашей бутылки?

– Думаю, лучше начать с вашей, потому что она еще холодная, а мое будем пить на обратном пути.

– Ладно, подержите бокалы.

Она передала мне бокалы. Я обратил внимание, что голос ее звучал совершенно спокойно. В компании совершенно незнакомого человека она не проявляла ни малейшей нервозности или напряжения. Мадлен наклонилась, сняла сандалии, зажала бутылку ступнями, ввинтила штопор и вытащила пробку. Она улыбнулась:

– Теперь все готово.

– Наливайте.

Мадлен наполнила бокалы, поставила бутылку и потребовала, чтобы мы чокнулись. Потом она откинулась назад, положила вытянутые ноги на перила впереди.

– Итак – вы представляете себе, куда мы едем?

– Вон туда, вверх по течению, – я жестом указал направление. – Немного вперед, а затем налево, в заводь Браунинга и через нее в Риджентс-канал.

– Заводь Браунинга? – она вопросительно посмотрела на меня.

– Да, это что-то вроде небольшого озера, или, скорее, пруда – его можно увидеть с моста, когда идешь к Паддингтону.

– Да, вспомнила. Возле маленького мемориального парка.

– Именно. Там когда-то был дом Роберта Браунинга. Кстати, это он первым назвал этот район города Маленькой Венецией, потому что он напоминал ему о…

– Венеции.

– Разумеется, – я прокашлялся. Я почувствовал, что знаю слишком много. И зачем я это все говорю? – У него был летний дом на крошечном островке, он любил сидеть у воды вместе с Элизабет, его женой, – добавил я слабым голосом. – И там он сочинял стихи.

Из динамиков раздалось шипение, снова зазвучал голос гида:

– Место, к которому мы сейчас приближаемся, называется заводь Браунинга, названная в честь знаменитого поэта Роберта Браунинга, который жил в летнем доме на маленьком острове – вы можете видеть его слева по борту…

Я глотнул вина и нахмурился, без всяких причин.

– Вы так много знаете, – она выпятила нижнюю губу, чтобы сдуть упавшую на лоб прядь волос. – Наверное, с утра до ночи читаете путеводители или что-то в этом роде?

«Черт, – мысленно воскликнул я. – Черт!»

– Целыми неделями только этим и занимаюсь. Встаю часов в шесть, мчусь в Британскую библиотеку, заказываю книги по истории каналов и читаю их ежедневно, до самого заката. А по вторникам и воскресеньям хожу в вечернюю школу на Гранд-Юнион канале. И все для того, чтобы произвести впечатление на тех, кто недавно переехал в наш район.

– Ага, теперь понимаю. Что же, результаты занятий совсем неплохие. Похоже, вы сможете стать профессиональным экскурсоводом, если, конечно, приложите еще немного усилий. Как запасной вариант сойдет – если работа каллиграфа окажется не слишком прибыльной, или если у вас руки отвалятся, или еще что-нибудь в этом роде. – Она задумчиво покачала головой и извлекла из нагрудного кармана слегка помятую пачку незнакомых мне иностранных сигарет. – Хотите? Великолепная штука. Диетическая вещь. Я подобрала их на стойбище погонщиков верблюдов в Таджикистане.

При всем желании я не мог определить, когда она шутит, а когда говорит серьезно. Во всяком случае, ни по выражению лица, ни по интонации сказать это было нельзя.

– Нет, спасибо. Не сейчас. Может быть, позже.

– Хотя бы честно. – Она достала из пачки сигарету, из кармана – зажигалку и закурила. – Скажите, а вы всем вновь прибывшим даете возможность прокатиться на катере и должным образом просветиться? Должна признать, с вашей стороны это очень благородно.

– Обычно я сосредотачиваюсь на пожилых людях. Это самое меньшее, что я могу для них сделать. Они переезжают в наш район и выглядят здесь такими… потерянными.

Она улыбнулась.


Всю дорогу по Риджентс-каналу мы продолжали беседовать, потом говорили в темноте туннеля Майда-хилл, потом прошли поворотный бассейн Уайдуотер, где суда обычно избавлялись от своего груза возле старой угольной станции и где парочка мужчин молча сидела на корточках с неподвижными удочками в руках. Через некоторое время, хотя лондонское солнце все еще было ярким и самоуверенным, мы обнаружили, что дрейфуем вдоль берега Риджентс-парка, оставляем по левому борту сады Гроув-хауса, а по правому – элегантные виллы Джона Нэша… Должен отметить, что чувство юмора Мадлен было несколько обескураживающим: сухое, как пустыня после двухсотлетней засухи. Ее раскрепощенность и спокойствие обладали необычайно сильным эффектом: они нервировали и в то же время расслабляли меня. Я подумал, что причиной этого, наверное, стали ее многочисленные путешествия.

Короче, все шло хорошо – даже слишком хорошо. Безусловно слишком хорошо для того, чтобы все испортить жалким, идиотским вопросом, вроде: «У вас есть друг?», или «Могу я узнать, вы сейчас одна или у вас кто-то есть?», или «Прав ли я, полагая, что вы ни с кем не встречаетесь – я имею в виду, с мужчиной? Или вы видите кого-нибудь подходящего прямо сейчас? Если так, то каковы ваши ожидания и намерения?» Ни в коем случае. Такие вопросы ни при каких обстоятельствах задавать нельзя. Особенно сейчас, когда она сидит рядом, такая близкая и настоящая. Так что я постарался выкинуть всю эту чушь из головы. Весь дальнейший путь по водным артериям Лондона, мимо птичника, зоопарка и плавучего китайского ресторана, мы мирно беседовали, пока благополучно не причалили в Кэмдене. Мы болтали и шутили, и постепенно мое беспокойство улеглось. Я действительно перестал задавать себе глупые вопросы.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации