Текст книги "Вырай. Книга 1"

Это ещё больше раззадорило людей. Песни, зовущие весну, зазвучали громче, блины, пёкшиеся прямо здесь, на улице, стали поглощаться активней. Мороз улыбнулся в бороду.

Зюзя мешал. Ветер дул и так, и этак, не давая разгореться пламени. Но люди победили. Огонь взметнулся высоко, деревенские хором запели «Жавароначкі, прыляціце», и Морозу стало жарко.

– Пора мне. – Сказал он вороне, которая сидела в некотором отдалении и настороженно косилась глазами-бусинками. – Пора.

Дед Мороз исчез. Птица испуганно каркнула и взлетела над крышей.

Глава 34

Весна началась как обычно – люди бродили по огородам, размечая, где и что будет расти в этом году, перебирали припасённые семена, доставали из подвалов картофель, чтобы он прогрелся перед посадкой. Точили лопаты, латали теплицы – деревня тихонько бурлила, проснувшись от зимней спячки.

Печкину весна давалась нелегко – колхозные поля, чтобы уложиться в план, начали обрабатывать, едва сошёл снег. Владимир, как один из немногих трактористов-трезвенников, работал на износ. При этом ему нужно было разобраться и со своим хозяйством.

Жена Печкина, Алла Ильинична, была женщиной обстоятельной, работящей и прижимистой. И она уже две недели не давала покоя Володе.

– Сам подумай – двадцать пять соток прямо за забором! Ольга Васильевна ещё осенью сказала, что вернётся после августа!

– Но ведь это чужая земля, Алка.

Жена умолкала, но потом с пылом продолжала настаивать:

– Не чужая, а соседская. Представляешь, что будет с огородом, если земелька год погуляет? Старушка бурьян потом не выведет. Она нас ещё и поблагодарит.

– Не выдумывай. За что благодарить? За то, что без спросу своей бульбой всё засеем?

– А что тут такого? Мы ей пару мешков отдадим, за аренду участка.

В таком ключе проходили все семейные беседы уже несколько дней. Уставший мужик приходил домой и, вместо того, чтобы после ужина завалиться спать, выслушивал одно и то же.

Вчера Алла сменила тактику.

– Вовчик, я тут подумала. Надо нам машину в божеский вид привести. Мотор перебрать, и днище совсем гнилое, ты сам говорил. И трещина эта, на лобовом стекле – я всё время боюсь, что она лопнет прямо в дороге.

Не веря ушам, Володя торопливо дожевал пирожок с рисом и настороженно сказал:

– Ты ж кричала, что на это гнильё ни копейки не дашь потратить.

– Ну, кричала. И зря. Машина в доме – нужная вещь. Вот только денег где взять, непонятно.

Володя скис. Денег не было совсем, зимой подъели даже скопленные шестьдесят долларов.

– А я знаю! – Засияла жена. – Если засадить участок Ольги Васильевны бульбой, а по осени продать – можно и машину отремонтировать, и ещё останется.

– Тьфу ты! Я сказал – не буду чужую землю засевать! – Стукнул по столу мужик и ушёл во двор. Алла обиженно надулась.

Весь вечер Владимир спорил сам с собой. Ночью плохо спал. А утром, перед тем, как идти на работу, подошёл к сетке-рабице, что разделяла огороды, и осмотрел пустующие сотки.

– Зараза! – Сплюнул мужик и решил вечером сходить, глянуть.

* * *

Наконец-то. Марина поняла, что дошла. Вокруг шумел самый странный лес из всех, что ей доводилось видеть.

Деревья здесь имели глаза и рты. Они довольно громко переговаривались между собой, шикали на птиц, пытавшихся сесть на ветки. Смеялись, ругались, пели, на девушку никак не реагировали.

Птицы, кстати, тоже заслуживали внимания – совсем низко, едва не задев крылом Марину, пролетел заяц. Обычный заяц, длинноухий. Птицезай смешно подёргивал задними лапами при каждом взмахе крыльев. Присмотревшись, Сычкова поняла, что все местные птички довели бы до белого каления Максима Андреевича несоответствием биологической классификации.

Но это было неважно. Впереди журчал ручей. Именно к нему стремилась Марина все эти долгие ночи. Оставалось последнее – сделать хоть один глоток. Девушка опустилась на колени и наклонилась к воде.

– Не пей. – Равнодушно сказал кто-то совсем рядом. – Оно тебе надо?

Марина выпрямилась и завертела головой. Рядом сидел давешний заяц. Крылья были аккуратно сложены за спинкой.

– Ты мне?

Зверушка дёрнулась и взлетела.

– Разве ты не знаешь, что птицы не разговаривают? И откуда только взялась такая бестолковая.

– Кто здесь? – Занервничала школьница.

– Голову подними.

Рядом с ручьём росло дерево, очень похожее на вишню. Только с листвой розового цвета. В двух метрах от земли Марина увидела человеческие, ярко-синие глаза и пухлые губы. На коре всё это смотрелось невообразимо чужеродно.

Губы зашевелились. Даже для сна это было странным.

– Ты сюда как – осознанно пришла или бессознательное привело?

– В каком смысле? Осознанно, конечно.

– Точно? – Засомневалось дерево. – А где конденсатор?

– Чего? – Марина встала. Дерево пугало.

– Осо-о-знанно. – Передразнила Вишня. – Дрыхнешь, небось. Осознанно сюда с драгоценными камнями, серьгами, сушёной рябиной да желудями приходят. В зависимости от материального достатка.

– Отстань. Я пить хочу. – Зло сказала девушка и снова опустилась на колени.

– Ну-ну. Я тебя предупредило.

Вода выглядела невинно. Сычкова потрогала прозрачную гладь пальцем.

– А что за конденсатор?

Вишня фыркнула и возмущённо пошелестела листьями.

– Да не забивай голову ребёнку! – Пробасил какой-то дуб в десятке метров от ручья. – Каждый сам вершит свою судьбу!

Остальные деревья одобрительно, как показалось Марине, зашумели.

– Это не совсем вода. – Не обратила внимания на остальных Вишня. – Это, если ты не знаешь, чистая Сила. Вот и ходят сюда всякие, либо инициироваться, либо запасы энергии пополнить. Ты, судя по всему, несмышлёный детёныш, вообще не в курсе. Вот я и говорю – не пей. Оно тебе надо?

– А что будет? – Заинтересовалась Марина.

– Без понятия. Но пару раз тут хлебали водичку, а потом кричали «Я величайший маг в мире», или «Ха-ха, никто не сравнится со мной!». Конденсаторы свои наполняли. Потом сюда же прибегали, выпучивали глаза, проклинали Вырай, рыдали, просили сделать обычными людьми… Скучно.

– Хочешь сказать, это место для колдунов?

– Типа того. Ладно, надоела ты мне. Делай, что хочешь. – Дерево прикрыло глаза и ровно засопело.

«Прикольный сон». – Подумала Сычкова. Пить хотелось сильно.

– Это всего лишь сновидение. Наверное, так и буду сюда приходить, пока не попью.

Марина наклонилась к ручью и сделала глоток. Водичка оказалась вкусной и прохладной. Отбросив все сомнения, девушка вдоволь напилась.

– Поздравляю. – Пробормотала Вишня, не открывая глаз. – Ты только что испортила себе жизнь.

* * *

– Марина, деточка, просыпайся. Мама твоя меня прогнала, мр-р-р, а я есть хочу!

Кот тыкался холодным носом в шею, топтался по одеялу, тёрся мордочкой о лицо и продолжал мурчать.

– А я тебе сегодня вечером спинку погрею. Вставай, малышка, мур-р…

– Васька, не мешай спать. – Марина спихнула наглого кота с одеяла и повернулась к стенке.

– Негодная. В туфельки пописаю, мр-р-р…

Кот вновь запрыгнул на кровать.

– Деточка, где мой завтрак?

Котяра завинчивал голову под одеяло, топтался лапами, нежно выпускал коготки.

Девушка села и оторопело посмотрела на Ваську.

– Ты что, говоришь? Или у меня что-то с головой?

Кот спрыгнул с кровати, распушил хвост и важно направился к двери. Спустя несколько секунд он заорал из кухни. По-кошачьи.

Натыкаясь на мебель, Марина в полутьме поспешила за животным. Тот сидел на холодильнике и мяукал. Девушка насыпала корм в миску, обновила воду и посмотрела на часы.

– Шесть утра! Васька, сволочь!

Котяра не обратил внимания на хозяйку, спрыгнул на пол и захрумкал бурыми катышками.

Сычкова вернулась в кровать. Покрутившись минут пятнадцать, поняла, что больше не заснёт.

Вернулась на кухню, поставила чайник. Васьки не было. «Видимо, говорящий кошак – продолжение сна о говорящих деревьях. Не загоняйся, Сычкова».

На кухню пришлёпала мама. Она выглядела слишком взъерошенной даже для утра.

– Ты чего это не спишь? До будильника ещё час целый.

– Выспалась. – Пожала плечами Марина. – А ты чего?

Оксана Егоровна пробурчала что-то неопределённое и насыпала кофе в чашку. Девушка встревожилась. Она всегда думала, что взрослые страдают бессонницей, лишь обдумывая проблемы.

– Мам, у тебя болит что-то? Или с папой поссорилась? Рассказывай, я уже не маленькая.

– Да не ссорились мы. – Как-то очень странно растягивая слова, ответила Оксана Егоровна. – Достал твой батя. Знает, что ненавижу секс по утрам, лучше поспать лишних пятнадцать минут. А он все двадцать лет пристраивается. Потом сам дрыхнет, а я ворочайся. Извиняется, обещает, что больше утром не полезет, и всё повторяется.

Марина открыла рот. Потом закрыла. Информация обрушилась совершенно неожиданно. Девушка была абсолютно не готова обсуждать сексуальную жизнь родителей, тем более с ними самими. И вообще, мама никогда не поднимала подобные темы.

Оксана Егоровна замерла. Несколько раз моргнула, потом покраснела и прошептала обычным голосом:

– Доча, я что, вслух это сказала?!

Мгновенно пришло решение, которым девушка гордилась и многие годы спустя.

– Ты о чём? Что вслух сказала? Мать, не уходи от ответа. У тебя болит что-то, или с папой поссорилась? – Девушка спросила как можно более естественно, выпучивая чистые, ясные глаза.

Сычкова-старшая потёрла лоб и, забыв о кофе, пошла к двери:

– Что-то как-то нехорошо мне. Пойду, полежу.

– Конечно, мамочка. Поспи ещё часок, я завтрак сама приготовлю.

Глава 35

– Хозяйка. Младшая! Привет! Счастье! То. Какое! Видел. Только. Вечером! Скучал. Люблю. Дай. Лизну. Я рад!

Сторожа папа хотел завести давно. Но мама всегда настороженно относилась к собакам. В конце ноября Оксана Егоровна дрогнула, когда на сторону отца неожиданно встала Марина. Девушке тогда казалось, что пёс будет неплохой защитой от упырей.

Так в доме появился полугодовалый беспородный щенок, в экстерьере которого угадывались алабай, немецкая овчарка, болонка, золотистый ретривер и бурый медведь. Мама буквально влюбилась в пса.

Рексар, которого на ночь выпускали из вольера, радостно подпрыгивал, суматошно махал хвостом, пытался поставить огромные лапы на грудь девушке и громко лаял. Словами. У Марины подогнулись ноги, и она, не думая о чистоте одежды, села на крыльцо.

– Маринка, ты чего?

Рексар, увидев Глеба, взвизгнул и переключил внимание на него. Человеческой речи девушка больше не слышала.

– Уйди, уйди! – Хохотал братишка и уворачивался от собачьего языка.

– Глеб, загони Рексара в вольер.

– Ага. – Мальчик встал, отряхнулся, и завопил: – Место, Рексар, иди на место!

«А я сошла с ума, какая досада».

На ум пришла Вишня и все её предупреждения. «Может, это был не сон? Может, я и вправду бродила не пойми где и выпила неизвестно что?»

Марина поднялась, повертелась, чтобы понять – не слишком ли вымазалось пальто.

«Не буду торопиться с выводами. Может, мама спросонья просто проговорилась. А по поводу Васьки и Рексара… Не удивлюсь, если в них кто-то вселился. В конце концов, в округе ерунда какая-то творится».

Неожиданно вспомнилась Анна, русская туристка. Та тоже вывалила такие сведения, которые никто в здравом уме постороннему не расскажет. А Марина ведь просто попросила…

«Да ну, ерунда. Есть люди, на которых болтливость во время стресса нападает».

Пёс умильно смотрел на детей из вольера и преданно махал хвостом.

«Вроде обычный Рексарчик, такой, как всегда. Ладно, разберусь».

– Глеб, хватит ерундой страдать, автобус пропустим!

* * *

– Слыхала, Светка? Ужас-то какой! – Алла Печкина ворвалась в магазин, громко хлопнув дверью.

Света, шевеля губами, отсчитала сдачу и только потом лениво сказала:

– Не слышала ни про какой ужас.

Баба Лена спрятала деньги в кошелёк и вопросительно уставилась на Аллу. Она тоже любила узнавать новости одной из первых.

– Училку, Ольгу Васильевну, ну, старую директрису, грохнули!

– Да что ты говоришь такое! Она ж к сестре в Россию уехала! – Всплеснула руками продавщица.

– Ай-яй, Оленьку нашу! – Запричитала баба Лена. – Не зря говорят, что у них там преступность зашкаливает.

– Не у них, у нас! Васильевну здесь убили!

– Как так? Она ж осенью ишшо курей раздала по соседям, и фьють! – Баба Лена недоверчиво покачала головой.

– Не фьють, значит. У себя во дворе она лежала, в дождевой бочке. Ещё и шифером, падла, закрыл.

– Кто падла? – Не поняла Светка.

– Кто, кто! Убийца, знамо кто. Старухе шею свернул, как курёнку, в бочку засунул и прикрыл. Наверное, как она со всеми попрощалась, так её и почикал. Бедная, всю зиму пролежала.

Баба Лена побледнела и схватилась за сердце.

– Тихо, тихо, вот тут стульчик у меня. – Засуетилась Света и усадила бабулю. Пока та стонала и причитала, тётки продолжили разговор.

– Там сейчас менты понаехали, Володьку моего трясут.

– А Печкина твоего за что? – С подозрением спросила Света.

– Так он её и нашёл. Она это… перед отъездом предложила нам поле засеять, чтобы не гуляло. Вовчик вечером пошёл глянуть, увидел, что бочка закрыта, решил открыть, чтобы поливать потом было чем. А там – она. Прибежал домой весь зелёный, трясётся. Говорит, сгнила, черви ползают.

Видно, Светлана представила это зрелище, потому что тоже позеленела.

– Ладно, побегу я. Дел невпроворот. – Выпалила Алка и понеслась разносить весть по деревне.

* * *

Бледная вахтёрша проводила следователя в кабинет директора.

– Видали? Я же говорил. – Семашко закрыл дверь класса. Школьники расселись по местам, хотя, судя по всему, урок математики отменялся.

Артём первый принёс в школу весть об убийстве – он жил на той же улице, что и Печкины. По дороге в школу парень наткнулся на Аллу Ильиничну. Та схватила юношу за плечи и на одном дыхании вывалила новости. Было видно – женщину настолько распирали эмоции, что поймай она первоклассника, и ему бы поведала все кровавые подробности.

Марина еле сдержалась, чтобы вновь не заплакать, как в первый раз, когда услышала о найденном трупе. Ольгу Васильевну любили. К тому же девушка была очень благодарна пенсионерке за помощь в поимке упыря.

– Как можно было с ней так поступить! – Сжал кулаки Коваль. – Она ж нормальная была, хоть и училка.

– Наверное, кто-нибудь из залётных позарился на пенсию? – Выдвинула версию Марушкина.

– Э, нет, Ирка. Это местные. Точно тебе говорю.

– Глупости, Слава. Никто из своих такого бы не сделал! – Отрезала Ира.

– Да ты сама посуди. – Поддержал друга Артём. – Старушка попрощалась со всеми, так ведь? Её никто до августа и не искал бы. Да и потом – решили бы, что она там на ПМЖ осталась, и всё. Так время подгадать могли только тутошние.

Славка согласно закивал.

– Не знаю. – Протянула Марушкина. – Сомневаюсь, что где-то рядом бродит убийца.

– Ирка, да что с тобой! Что это за наивность вообще! – Не выдержала Марина. – Можно подумать, у нас тут все белые и пушистые! Да четверть деревни отсидеть успела – кто за мордобой, кто за ворованный кабель, а кто и за убийство! Ты вспомни – в Потаповке два года назад мужики пили неделю, потом у них закусь кончилась, они свою собутыльницу убили и зажарили! С лучком! – Девчонка всё-таки не удержалась и заплакала.

– Сычковочка, не плачь. – Ира села рядом и стала гладить одноклассницу по спине. – Ты только подтверждаешь мои слова – у нас все преступления по пьяни, либо импульсивные, у всех на виду. А Ольгу Васильевну убил кто-то умный, хладнокровный и расчётливый. Практически гений. Много ты таких личностей в округе знаешь?

– Нет, я прямо чую – эта сволочь где-то рядом.

– Милиция разберётся. – Пожала плечами Ира и прекратила спорить.

* * *

Несколько дней Приречье лихорадило – на лавочках, в магазинах, на почте, в клубе обсуждалось преступление. После похорон, деньги на которые спешно собрали по дворам, градус эмоций поутих. Ещё какое-то время всех тормошил молоденький участковый с усталым лицом – выискивал сведения, которые могли помочь следствию. Но затем и он отстал от людей.

В колхозе посевная практически закончилась. Весь план был выполнен от и до. И неважно, что кое-где в низинах семена оказались в талом снегу, а не в прогретой, готовой к «работе» почве. Для людей это был даже плюс – можно было не разрываться между «ничьим» полем и собственным. Домашние огурцы, кабачки и картошка высаживались в соответствии с температурным режимом и лунным календарём. А вот тем, кто работал на свиноферме, в школе или в городе, было туго. Приходилось совмещать. Особо «удачливые» успевали поспать максимум двадцать часов за неделю. Городской житель фыркнет и покрутит пальцем у виска. Но деревенские знают – если не выложиться весной на все сто, будущий год семья будет жить впроголодь.

Кроме огородных дел, на Славу и Марину навалилось осознание того, что впереди маячат экзамены, поступление, взрослая жизнь. Так что чертовщина отошла на второй, а то и на третий план. Сычкова на всякий случай больше не просила окружающих рассказывать то, что их тревожит, кот Васька молчал, а к восторженным, лающим приветствиям Рексара девушка привыкла. Ей даже стало казаться, что собака разговаривала всегда.

Приречье – четыре деревни, окружённые речной петлёй, зажили обычной, спокойной жизнью.

Но в майские праздники всё изменилось.

Глава 36

– Вот здесь ничего. – Заявил Студент.

Мишка нажал на тормоз, не утруждаясь съездом на обочину. Компания заспорила.

– Деревня совсем рядом, не расслабимся. – Покачал головой Илья, сидевший на переднем пассажирском сиденье.

– Не скажи. – Студент развалился сзади и, по-хозяйски раскинув руки, обнял за плечи двух девушек. – Это тебе не городские бабульки, никто к нам не полезет нотации читать. У них своих дел полно. Да и магазины ближе, если что. Видел? Мы целых два проехали.

Анжела презрительно сморщила носик и сбросила мужскую руку с плеча:

– Вот уж, из-за магазинов… В этом колхозе ничего приличного всё равно не купишь. Ни Мартини, ни текилы хорошей. Сомневаюсь, что и вино нормальное есть.

– А я согласна. Сколько можно ездить? Мы уже весь берег от города до российской границы обшарили – то вам деревьев мало, то вода далеко, то ветрено, то река не до конца в берега ушла, то вид плохой. Ночь уже скоро. – Настя тоскливо вздохнула.

– Мишка, тебе решать. Ты водила, тебе нас, пьяных и весёлых, в машину потом грузить, по домам развозить. Так что давай, говори своё веское слово!

Михаил вышел из машины и осмотрелся. Позади, на пригорке, располагалось большое село. Впереди блестела река – она была ещё дикой, неспокойной – вода вошла в берега лишь несколько дней назад. Рощица у самой воды выглядела очень по-весеннему. Светило солнышко, заливались трелями птицы. Природа словно говорила – путник, вытащи мангал, столик, налей в рюмку водочки, вдохни свежий воздух полной грудью. Забудь хоть на миг о заботах и проблемах шумного, пыльного города, о кредитах, об опостылевшем начальнике, о загаженном лифте и ценах на бензин.

– Мне нравится. Илюха, сам подумай – много мы видели мест, где можно было подъехать к самой воде? После половодья почва везде, как болото. А здесь вроде песок, не застрянем.

– На твоём джипе можно и по настоящему болоту ездить. – Пробурчал Илья, но настаивать не стал.

Михаил вернулся за руль.

* * *

– Хорошо как! – Настя вышла из машины и повернулась лицом к солнцу. – Ещё пара дней такой погоды, и можно будет на летний гардероб переходить.

– Ага. – Анжела встала рядом.

Позади пыхтели парни – расставляли складные стулья вокруг пластикового столика, колдовали над переносным мангалом. Импровизированное кафе устроили не на самом берегу, а немного углубившись в рощу – там и тенёк был, и площадка достаточно ровная.

– Девчонки, на вас сервировка, на нас шашлыки.

– Мы вам не кухарки! – Возмущённо заявила Анжелочка.

– Да ладно, чего ты, – тихо сказала Настасья, – хорошие ребята. И без понтов, и при бабках. Зачем выкаблучиваться? Иду! – Последнее слово было сказано громко.

Анжела осталась при своём мнении и продолжила принимать солнечные ванны. Но, когда на столе оказались спиртное, салаты, чебуреки и прочие вкусности, первой схватила вилку.

– Ну, – поднял первую рюмку Студент, – за Первомай! За праздник весны, красоты и возрождения!

Выпили. Налили по второй.

– Вообще-то, Первомай – это праздник трудящихся. – Пробурчал вечно недовольный Илья.

– Илюша, ты не прав. – Заявила Анжела. – То есть прав, конечно, но вообще-то наши предки где-то в это время отмечали как раз приход весны. Костры разводили, любовные игры устраивали и всё такое. Я в интернете читала. А Первомай – советский праздник, его по привычке отмечают. Хотя это хорошо, дополнительный выходной весной всегда пригодится.

– А я читал в интернете, что нельзя верить всему, что пишут в интернете. – Заявил парень.

Анжела надулась было, но обстановку разрядил Студент – переворачивая шампуры, он нечаянно обжёг пальцы, и витиевато ругнулся, не использовав при этом ни одного матерного слова. Все засмеялись, и спор затих, не успев разгореться.

Отдых пошёл своим чередом. Девушки становились всё более весёлыми, Илья прекратил бубнеть, Студент достал из машины гитару и запел. Единственный, кому не было места на этом празднике жизни, Михаил, угрюмо пил колу, следил за шашлыками и уговаривал себя в следующий раз пустить за руль кого-нибудь другого, чтобы расслабиться. Или хотя бы захватить в компанию третью девушку.

Когда солнце опустилось к самому горизонту, Анжелочка, хихикая, уселась на колени к Илье и зашептала что-то на ушко. Миша обронил:

– Пойду, прогуляюсь.

На него не обратили внимания. Из открытых дверей машины неслась надрывная песня о любви. Студент затеял медленный танец. Руки его недвусмысленно обследовали Настину попку, и девушка явно не была против.

Михаил углубился в рощицу. Сфотографировал четыре обгорелых дерева, располагавшихся квадратом – от них веяло каким-то унынием и безысходностью – отличный кадр для инстаграма. Затем вернулся на берег и пошёл вдоль реки, периодически щёлкая телефоном – здесь действительно было красиво.

– Молодой человек, вы мне не поможете?

Девушка стояла по пояс в воде. Очень, очень красивая. Бледная кожа, маленький аккуратный носик, огромные карие глаза и синие губы. Девушка дрожала, прикрывала голую грудь одной рукой, а второй теребила ярко-зелёные волосы.

«А красивый цвет. Хоть и не люблю крашеных», – подумал Миша и тут же себя одёрнул:

– Простите, я тормоз! Что с вами? В таком виде, одна. Вода же ещё совсем холодная! У вас что-то случилось?

– Случилось. – Бесцветно сказала девушка. – У вас нет какой-нибудь одежды?

– Конечно, конечно, господи! Выходите быстрей, заболеете! – Засуетился Мишка, снимая с себя ветровку и свитер.

Незнакомка, смущаясь, вышла из воды. Волосы оказались настолько длинными и густыми, что прикрыли все самые интересные места.

Миша постарался не таращиться.

– Спасибо. – Прошелестела девушка.

– У меня телефон с собой. Может, надо милицию вызвать? Скажите ваше имя.

– Ганна меня зовут. Какую милицию? Не надо. Мне бы согреться просто.

– Вот я дурак, простите ещё раз. У меня вон там, за деревьями, машина. В мангале, опять же, угли – согреетесь у огня. Пойдёмте. – Миша протянул Ганне руку. Ладошка оказалась ледяной.

Пока шли, молчали. У Миши в голове роились тучи мыслей.

«Местная любительница поплавать в ледяной воде? Тогда зачем просила одежду? Свою на берегу бы оставила. Изнасиловали и бросили? Слишком спокойная. Самоубийца? Помощи тогда зачем просила?»

Девушка покорно шла рядом. Свитер оказался очень велик – доходил почти до колен. Но ведь ей как раз и нужно было согреться.

– Хлопцы! Снимите шампуры и добавьте углей! Человеку нужно тепло! – Миша крикнул заранее, чтобы исключить элемент неожиданности – сумерки, спиртное и гормоны вполне могли превратить компанию молодых людей в стонущие от страсти парочки.

– Ёлки, это кто это? – Студент удивлённо охнул, увидев гостью.

– Вот. В реке нашёл. – Развёл руками Михаил.

– Боже мой! Кто это тебя так, бедная! – Заохала Настя. – Анжелка! У тебя в сумке есть что-нибудь?

– Носочки. – Сказала подружка. – И трусики на всякий случай.

– Я возьму. – Деловито заявила Настасья.

Угли еле тлели, поэтому парни наломали сучьев с ближайших деревьев. В мангале вспыхнул костёрок. Незнакомка протянула руки к огню.

– Выпей. Изнутри тоже согреться надо. – Студент протянул початую бутылку водки, даже не озаботившись стаканом.

Гостья с лёгкой улыбкой покачала головой.

– Может, всё-таки милицию? – когда молчание стало слишком тягостным, заикнулся Миша.

– Не нужно. Мы по весне всегда за одеждой выходим. Если дадут – значит, человеческий облик всё ещё работает. Осталась мелочь, и целый год покоя мне обеспечен.

– Ты о чём? – Спросила за всех Анжелка.

– Жертва нужна. – Проговорила Ганна. – Под воду надо кого-то забрать. Иначе Водяной житья не даст.

– Ха-ха, очень смешно. Здешние аборигены все такие весёлые? – Студент засмеялся, но его никто не поддержал. Было в девушке что-то странное, что не давало принять её слова за стопроцентную шутку.

– Нет, не все. – Лицо гостьи изменилось настолько быстро, что никто даже не заметил, как это произошло. Вот стояла красивая бледная девушка, а через миг на её месте руки к огню протягивало чудовище. Рыбьи глаза, безгубый рот, вместо кожи блестящая чешуя. Зелёные роскошные волосы превратились в осклизлую тину. Существо, как щука, открыло пасть, явив всему честному народу мелкие, острые зубы. Раскинула руки, на которых пальцы соединялись перепонками, и хрипло прошамкала:

– Кто со мной пойдёт, тот вечную жизнь приобретёт!

Студент отскочил от Ганночки, преодолев одним прыжком метра полтора. Все остальные с криками ужаса побежали прочь от мангала.

Но далеко не убежали. Всё так же скрипя, словно несмазанная дверь, русалка пропела что-то, в реке поднялась гигантская волна, через секунду вода выплеснулась на берег, а ещё через миг превратились в жидкую стену вокруг места отдыха. Илья с разбегу попытался проскочить сквозь поток, но с криком отлетел назад.

– Выбирайте. Выбирайте, кто пойдёт со мной. Или я сама выберу.

– Отстань! – заплакала Анжелочка. – Что мы тебе сделали плохого?

– Ничего. Так надо.

– Иди ты, уродка! – Заорала Настя. – Вобла сушёная!

Русалка не реагировала на крики и оскорбления. Она ждала, пока компания сделает выбор. Когда Миша попытался подкрасться сзади, нечисть, не глядя, махнула рукой, и парень с оханьем отлетел к стене воды.

– Думайте. Даю вам две минуты. – Рыбьи глаза подёрнулись плёнкой. Ганна замерла.

– Ах ты, селёдка! Мы ещё выбирать должны! – Студент размахнулся и запустил в русалку бутылкой, которую до сих пор держал в руках.

И промахнулся. Бутылка врезалась в бортик мангала, с весёлым звоном разлетелась на осколки. Содержимое выплеснулось на угли и рыбью морду. Огонь весело вспыхнул синим пламенем.

Рыба завизжала, стараясь сбить пламя с лица. И, судя по тому, что водная стена с громким хлюпаньем обрушилась на землю, рыбёшка довольно сильно отвлеклась.

– Ходу! – Заорал Миша. – Бегом, в машину!

Девочки верещали, не забывая при этом перебирать ногами. Первым в автомобиль вскочил Илья. Студент замешкался, наблюдая за горящей рыбкой.

– Витя, твою мать! Поехали!

Студент запрыгнул, когда Миша уже нажал на газ. Сбившая пламя русалка к этому времени опомнилась и выкрикивала заклинание.

Не успела она на долю секунды. Водная стена взметнулась ввысь позади багажника.

– Ехай, Мишка, ехай быстрей! – Орал Илья и постоянно оглядывался.

Девчонки, обнявшись, плакали навзрыд.

На берегу в свете взошедшей луны красиво искрился водяной столб.

– Тьфу ты, городския. Наплююць, нагадюць на берегу, а нам потом там ходи. И едут жа ж, будто на тот свет опаздываюць. – Баба Лена, неспешно ползущая из бани такой же старенькой подружки, едва не попала под колёса внедорожника, пролетевшего сквозь деревню на бешеной скорости. – А шоб вас раскорячило! – Крикнула бабушка вдогонку автомобилю и пошла домой.