Текст книги "Вырай. Книга 1"

Глава 53

И вот сейчас они сидели в засаде. А точнее, лежали в кустарнике, который густо разросся вокруг кладбища. С места наблюдения были хорошо видны лес и дорога к Красноселью. За последний час лиловый туман появлялся несколько раз. Юра всё методично документировал с помощью камеры.

Пока ждали, обсудили несколько версий – от радиоактивного заражения до съёмок фантастического фильма.

Последнее отмели сразу. Как профессионалы, москвичи не могли не заметить отсутствия характерных для съёмочной площадки суеты и оборудования.

А радиационная версия отпала сама собой, когда через четверть часа к лесочку вернулись машины – Фархад, глянув в бинокль, заявил, что защитных костюмов нет ни у кого.

Юра флегматично снимал, как двум людям прикрепляют к поясам тросы. Один человек был увешан какими-то приборами, второй, более качкообразный, вооружился автоматом. Не задерживаясь, исследователи осторожно и неспешно зашли в лес.

Оставшиеся три человека понаблюдали, как, удлиняя трос, крутится ручка на лебёдке, и полезли в микроавтобус. Скорее всего, просто ждать.

– Я больше не могу. Фархадик, сиди, смотри. Если что, зови. Мы с Юркой запишем.

– Фархад, жди, Фархад сиди… Я тебе не собака. – Беззлобно сказал водитель и уставился в бинокль.

– Юрик, давай здесь.

– Не-а. – Покачал головой оператор.

– Блин горелый, ты прав. Могилы в кадр попадут. Давай тогда здесь. – Юля подошла к толстому дубу.

– Ну-у…

– Чего опять не так?

– Юра пожал плечами и включил камеру.

– Нет, ты скажи – в чём дело?

– Юлечка, Карпицкий намекает, что тебе стоит расчесаться и губки подкрасить. Целый день мотаемся.

– И точно. Я быстро. – Девушка полезла в машину наводить лоск.

В конце концов Юрий удовлетворённо кивнул, включил камеру и показал большой палец.

– Мы находимся в километре от места, в котором белорусские власти проводят таинственный эксперимент. Что это – испытание нового биологического оружия? Место высадки пришельцев? Или изучение опасного животного, появившегося здесь после Чернобыльской катастрофы?

Юля, увлёкшись, стала прохаживаться – ближайший памятник едва не попал в кадр. Юра помахал кулаком.

Шикова всё поняла, вернулась в начальную точку и закончила:

– Граница Российской Федерации совсем рядом. Чтобы не хотели скрыть соседи, жители России должны знать, грозит ли им опасность. И мы для вас это выясним.

Юра показал большой палец.

– Народ, что-то происходит. Юра, тащы камэру! – От волнения у Фархада прорезался акцент, который при обычных обстоятельствах был незаметен.

Бравые ребята у лесочка выскочили из машины и быстро завертели лебёдку, которая в итоге притащила лишь одного – того, что заходил в лес без оружия. Он не шевелился. Люди что-то стали бурно обсуждать – отголоски криков долетали даже до кладбища. То ли труп, то ли человека без сознания погрузили в микроавтобус, и машины уехали в Красноселье.

Второго даже не попытались найти или хотя бы дождаться.

– Хм. – Сказал Юра и прекратил съёмку.

– Что это было? – Спросила в пустоту Шикова. – Они так спокойно уехали! У них что, в том лесочке каждый день люди пропадают?

Девушка на четвереньках поползла из кустов в сторону машины.

– Ты куда? – Зашипел Газимов.

– Туда же, куда и вы. Пойдём в лес, только переоденусь в дорожное.

– Совсем дура, да? – Жалобно спросил Фархад. Карпицкий молча покрутил пальцем у виска.

– Слушайте, мальчики. Здесь что-то такое, такое… Я чувствую. Но нужно больше информации. Нужны факты. Неопровержимые. Так что хотите вы, или нет, но мы идём в лесок. Фархад, если трусишь, можешь остаться здесь.

Мужчина в ответ лишь презрительно фыркнул. Юра просто пополз за Шиковой.

* * *

Карпицкий к походу подготовился основательно – загрузил в рюкзак воду, еду, которая до этого спокойно лежала в переносном холодильнике, достал кое-что из аптечки и отправил к продуктам. Рюкзак повесил на плечи слабо сопротивляющемуся Газимову.

В дамскую сумочку Юра впихнул влажные салфетки, зачем-то бутылку с розжигом для костра и запасной аккумулятор для камеры.

Саму камеру положил в грязный заплечный мешок, который неизвестно сколько и зачем лежал под одним из задний сидений. Маленький топорик пристроил у себя на поясе.

– Брат, ты будто на войну собираешься. – Газимов, покорившись судьбе, подрегулировал лямки на рюкзаке под свой рост.

– Мы туристы. – Пробасил Юрий.

– Тогда ладно, может, ты и прав. Лучше сделать вид, что мы просто любители природы.

Сделали крюк, чтобы подойти к лесу со стороны реки – так было больше шансов, что их не заметят из Красноселья или Потаповки.

Первый сюрприз их ждал прямо на опушке – табличка со знаком радиационной опасности немного поубавила пыл журналистов.

– Да нет, не может быть. Мы же видели, что они сами безо всякой защиты в лес ходят. Юрик, доставай камеру.

Фархад отошёл в сторону, чтобы не лезть в кадр, прищурился и стал следить за окрестностями – не идёт ли кто.

– Как вы видите, белорусские власти поставили вокруг леса таблички, говорящие, что здесь повышенный уровень радиации. – Затараторила Юля, как только Карпицкий показал большой палец. – А ведь мы с вами несколько минут назад видели, что люди сюда приходят, не используя средств защиты. Так что всё это, – Шикова презрительно махнула рукой в сторону жёлто-чёрного знака, – абсолютное враньё. Но мы узнаем правду.

Подбежал Фархад. Он заметно нервничал:

– Нас увидели.

На огромной скорости прямо по полю в их сторону неслась милицейская машина.

– Мальчики, давайте в лес. Может, хоть немного времени выиграем. Юрочка, не выключай камеру.

* * *

В лесу лежал снег. Голые деревья молча смотрели на посетителей.

– Это как это? – Растерялся Фархад.

Юра обернулся, чтобы увидеть границу лета и зимы, но камера заскользила по густому подлеску, припорошенному снегом.

– Где поле? – Шёпотом сказала Юля. – Мы же меньше трёх метров прошли. А там сейчас деревья. И машины не слышно совсем.

– Может, здесь галлюциноген какой испытывают? – Фархад поёжился. – Холодно.

У Шиковой застучали зубы. Блузочка совершенно не спасала от минусовой температуры, как и балетки, которые уже успели насквозь промокнуть.

– Давайте назад. – Жалобно сказала женщина.

Компания попыталась пройти сквозь густой кустарник. Ничего не вышло. Определить, что за растение, было сложно из-за отсутствия листьев. К тому же на ветках лежали снежные шапки.

– Не может этого быть. Мы же здесь только что прошли! И где лето?! Эй! Помогите! – Заорала Шикова.

Фархад стал помогать ей в полный голос. Юра продолжал снимать.

– Чего кричите? – Раздался звонкий голос.

– Кто здесь?

– Ну, я. – Ответил мальчик лет десяти. В отличие от журналистов, он был одет по погоде: жёлто-синий пуховик, серая вязаная шапка с помпоном, перчатки, джинсы и ботинки с меховой оторочкой.

– Мальчик, ты кто? – Удивился за всех Газимов.

– Я? Владик Изотов. – Мальчишка с интересом уставился на камеру. – Дядя, а это у вас что?

– Видеокамера. – Пробасил Юра.

– Класс. А можно посмотреть? – Парнишка сделал шаг вперёд.

– Так! Стой на месте! Объясни, что ты здесь делаешь, почему зима и что вообще происходит? – Грозно спросила Шикова.

Мальчик отшатнулся.

– Тише, женщина. Не пугай человека, – ласково сказал Газимов, – сынок, не обращай на неё внимания, она просто замёрзла, вот и злится.

– Так надо одеваться тепло. – Шмыгнул носом Владик.

– Ответь на мои вопросы, малыш и извини, что напугала. – Натянуто улыбнулась Шикова.

– Ладно. Ну… отчим меня сюда привез, сказал, что здесь будет ждать дядечка. Он хороший, и если я буду делать всё, что он попросит, то нашей семье подарят деньги на новую машину. Зима, ну, потому что зима, – пожал плечами парнишка и виновато улыбнулся.

– Так ты здесь не один? А где этот дядечка? Или он ещё не приехал?

Улыбка сползла с лица Владика. Он растерянно потёр лоб, и пробормотал:

– Не знаю. Не помню. Вроде был…

Мальчик завертелся, пытаясь понять, один он или нет.

– Ты снимаешь? – Одними губами спросила белая, как лежащий вокруг снег, Юля.

Юра не ответил. Камера заплясала у него в руках, но он мужественно продолжил работу.

Владик Изотов со спины был покрыт какими-то бурыми пятнами. Сквозь разорванные штаны виднелись кровавые раны.

Глава 54

– Владичка, ты испачкался. – Елейным голосом проговорил Фархад. – Иди сюда, я тебя отряхну.

Мальчик попытался извернуться, чтобы увидеть, что творится на спине, но ничего не вышло. Тогда он подошёл к журналистам.

Юля даже присела, чтобы получше рассмотреть следы от укусов и сигаретные ожоги.

– Сынок, как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. – Удивился мальчишка и обернулся.

Детское лицо представляло собой сплошной кровоподтёк. В груди зияла сквозная дыра, сквозь неё была видна поляна.

Закричали все. В том числе и паренёк. Он так испугался странных взрослых, что упал в сугроб.

– Влад, – заговорил Фархад, – успокойся, пожалуйста. Просто скажи – этот уро… э-э-э, дядечка. Что он с тобой сделал?

Изуродованный мальчик покачал головой:

– Не помню. Помню только, что он развёл костёр и налил компота. Сказал, чтобы согреться. Он и вправду, был как будто горячий – сразу стало тепло, и голова закружилась.

Юра всё же не выдержал. Он аккуратно опустил камеру на землю, трясущимися руками достал сигареты и закурил.

– Владичка, скажи, а где вы живёте? Где найти твоего отчима? – Шикова наконец-то поняла, в чём дело, и очень хотела посмотреть в глаза человеку, продавшему пасынка убийце.

– Как где? Тут рядышком, десять минут ехать. В Ленинграде. Ой! – Спохватился парнишка. – Теперь Санкт-Петербург говорить надо, я не привык ещё.

– Двадцать лет уже, и не привык…

– Чего?

– Ничего, сынок, посиди пока, нам поговорить надо. – Деревянно улыбнулся Газимов.

– Хорошо.

– Так, я всё понял. – Зашептал Фархад, не обращая внимания на слёзы, безостановочно текущие из глаз ведущей. – Это – призрак, или дух, или что-то подобное. Пацанёнка какая-то сволочь замучила и убила больше двадцати лет назад. Только не могу понять, почему он говорит, что до Питера десять минут езды.

– Неважно это – сквозь слёзы простонала Юля. – Надо как-то ему помочь!

Беседу прервал дикий крик:

– Дядя Сеня, не надо! Не надо! Я никому ничего не скажу, честно! Пожалуйста!

Съёмочная группа обернулась.

Рядом с мальчиком полыхал костёр и мельтешила какая-то тень. Владик уже ничего не говорил, только плакал и кричал. Крик перешёл в хрип, голова отделилась от тела, и тень, на миг превратившись в рыхлого толстяка, бросила голову в костёр. Когда вслед за головой в огонь отправилось тело, окружающий мир подёрнулся лиловой дымкой и неуловимо изменился.

Щебетали птицы, вековые деревья шумели зелёными кронами. Полянка, которой ещё секунду назад не было, выглядела вполне мирно – цветочки, бабочки, и ни одного намёка на мальчишку, костёр и зиму.

– Что-то мне нехорошо. – Покачнулась Юля и села на землю.

Юра подобрал камеру. Она исправно работала.

Фархад достал из рюкзака бутылку воды и сделал несколько жадных глотков.

– Юрочка, записываем.

Карпицкий поднял большой палец.

– Дорогие зрители. – Не глядя в объектив, тихим голосом сказала девушка. – То, что мы сейчас видели, не поддаётся никакому логическому объяснению.

Юля медленно встала и окрепшим голосом продолжила:

– Уже неважно – проводят белорусские власти какой-нибудь эксперимент или скрывают экологическую катастрофу. Ясно одно – раз камера зафиксировала всё то, что здесь произошло, значит, мы не были жертвами групповой галлюцинации. И по возвращении домой я сделаю всё, чтобы узнать, пропал ли мальчик в серой шапке много лет назад в окрестностях Санкт-Петербурга. И, если да, обязательно призову к ответу его родителей.

– Браво! – На другом краю полянки, прислонившись к дубу, стояло существо и восторженно хлопало.

Юля взвизгнула и спряталась за спину Газимова. Карпицкий хладнокровно снимал нового собеседника.

– Прекрасная, прекрасная речь.

Спустя секунду свинорылый Чёрт непонятно как оказался рядом с журналистами.

– Уйди, шайтан! – Фархад расправил плечи и заслонил собой Шикову.

– Ого, шайтан. – Захрюкал Чёрт. – Давненько такого не слышал. Местные власти ваших ещё пока не приглашали, только христиан, иудеев, буддистов и сектантов каких-то. Но, думаю, скоро и до мусульман достучатся. Они ж не знают, что с нами делать. – Чёрт довольно захихикал.

– Что здесь происходит? – Пискнула из-за мужской спины Шикова. – И что это был за мальчик?

– Мальчик – ерунда. – Махнул лохматой лапой Чёрт. – Знаешь, сколько таких призраков по лесам да помойкам шляется? Здесь нет времени и пространства. Могли и на бразильского фантома наткнуться. Но, если ты, дорогуша, выполнишь своё обещание, и пацан будет отомщён, на одну мятущуюся душу станет меньше. Она даже нам не достанется.

– Кому это – нам? – Спросил из-за объектива Юра.

– Ну, нам. – Широким жестом существо показало на лес вокруг.

– А это что – эксперимент на государственном уровне?

Чёрт опять захрюкал:

– Никоим образом. Это наш эксперимент, и вполне удачный.

– Во имя Аллаха, изыди! – Внезапно ожил Фархад и замахнулся кулаком на собеседника.

– Ишь ты, изыди. Не подействует, ты ж атеист. – Презрительно фыркнул Чёрт. Газимов так и остался стоять, с поднятым кулаком и перекошенным лицом.

– Фархадик? Фархадик, ты что! – Затормошила водителя Юля. Мужчина остался стоять столбом. – Что тебе от нас надо?!

– Мне? Ничего. Совершенно. Это вы полезли, куда не следовало. Ещё и снимаете. А разрешение у вас есть? – Вдруг совершенно серьёзно спросил нечистый.

– Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя твоё, ибо, ибо…

– Забыл? – С искренним сочувствием спросил Чёрт у Карпицкого. – Ну, не переживай. Дома подучишь. Вы же хотите домой живыми и здоровыми добраться?

Ему никто не ответил.

– Ладно, раз вы такие добрые, мальчика пожалели, отпускаю с миром. Только камеру заберу. – Козлоногий протянул лапы к аппаратуре. Карпицкий прижал видеокамеру к груди и сделал шаг назад.

– Юра, не дури, отдай! – Зашипела Юля.

Юрий отрицательно замотал головой.

Чёрт опять захихикал:

– Ладно, я пошутил. Давно не был в центре внимания. Интервью, радостные погони с вилами и факелами, м-м-м… Эх, было времечко. Так и быть. Идите и несите информацию в массы. И истерика своего забирайте.

Нечистик щёлкнул лохматыми пальцами. Фархад моргнул раз, другой, медленно опустил руку и разжал кулак.

– А куда идти-то? – Не веря удаче, спросила Шикова.

– Да назад. Кусты я уберу. А хотя нет. – Перебил сам себя Чёрт. – Там вас местные органы правопорядка ожидают. Идите вперёд. Полянку перейдёте, и всё.

– Спасибо. – Юра пошёл первым, словно боясь, что существо передумает. За ним поспешили остальные.

– А машинку я у вас реквизирую. За моё человеколюбие и добродушие плата! – Крикнул вдогонку нечистик.

Журналисты обернулись. Поляна была пуста.

– Шайтан. – С ненавистью прошипел Газимов.

– Так куда нам теперь? – Растерянно завертелась Юля.

– Вперёд. – Пробурчал Карпицкий и подал пример.

Лес впереди вновь подёрнулся дымкой, а затем в нос ударил знакомый и такой родной запах. Асфальт и бензин, дым, пластик… Свозь эту убойную смесь едва пробивался тонкий аромат цветов и трав.

А ещё тяжёлый, плотный гул. Он казался неотъемлемой частью запаха.

– Где это мы? – Шикова таращилась на аккуратную дорожку, выложенную тротуарной плиткой.

– Голову подними. – Спокойно сказал Фархад.

Девушка послушалась. В нескольких сотнях метров от дорожки возвышалась стеклянная постройка.

– Это что? Оранжерея?!

Мимо, радостно смеясь, пронеслись девочки на гироскутерах.

– Мы в Ботаническом саду. Нас эта свиномордая тварюга в Москву переправила.

Юра молча засунул камеру в заплечный мешок и двинулся по окультуренной тропинке. Юлия и Фархад решили не отставать.

* * *

– Ты зачем их отпустил?

– Господин, великодушно прошу прощения, но это для нашего дела.

– Что ты там бормочешь, смерд?

– Это всего лишь распространители информации, господин. Пусть идут. Ещё немного, и наш план начнёт действовать, как должно. И никто не сможет помешать.

– Мой план, хочешь сказать.

– Пусть твой, но цель общая, благородная, господин. Великая, правильная, нужная цель.

– Хорошо. Делай, как считаешь нужным.

«Может, если появится огласка, людишки зашевелятся и остановят это безумие. Не мне же шкурой рисковать». – Подумал Чёрт, когда Хозяин разорвал мысленную связь. – «К тому же я поимел неплохую машину. Транспорт всегда пригодится».

Глава 55

Сергей Игнатьевич выскочил из дома сразу после звонка, даже не переодевался. Старые спортивные штаны и футболка с патриотичной надписью были заляпаны машинным маслом – когда позвонили из сельсовета, председатель как раз чистил ружьё. На охоту он не ходил давно, но взносы платил регулярно, так что всё ещё числился членом охотничьего клуба. После того как тёща накануне встретила в хлеву лохматое и чумазое существо, чесавшее довольную свинью за ухом, мужчина решил, что оружие стоит держать в рабочем состоянии.

У калитки ждал сопровождающий – молодой участковый.

– Здравствуй, Олег. Ну, что там?

Инспектор вздохнул и быстрым шагом направился к конторе:

– Расследуют.

– А от меня чего хотят? – Еле поспевал за молодым милиционером председатель.

– Не знаю, Сергей Игнатьевич, честно. Просто вызвали, сказали встретить, чтобы с вами по дороге ничего не случилось.

– Спасибо, что пришёл. – Искренне поблагодарил Игнатьевич. Сам он давно после наступления темноты не выходил даже во двор, справляя нужду в ведро, стоявшее в сенях.

Добрались быстро. На первом этаже, в небольшом холле, теперь находился штаб.

Сергея Игнатьевича ждали. Поджарый человек, ужасно похожий на Чёрта под личиной гэбиста, поманил председателя к столу, заставленному ноутбуками.

– Сергей Игнатьевич, – спокойно сказал человек, – извините, что мы вас поздно вечером выдернули, но дело срочное. Мы кое-что заметили необычное. Можете помочь разобраться.

Председатель почувствовал, как в груди разжалась пружина. Он старательно выбросил из головы ту страшную неделю допросов – очень боялся, что такое снова может повториться.

– Конечно, помогу, Владимир Казимирович, а как же. Для того здесь и есть я. Само собой.

– Вот и замечательно. Посмотрите, пожалуйста, запись. – Гэбист нажал на кнопку.

Было ощущение, что оператор прицепил видеокамеру к голове – в кадр периодически попадали две свободные руки. Может, такой способ съёмки уже давно в ходу, но Сергей Игнатьевич не интересовался техническими новинками. Подивившись про себя прогрессу, мужчина сосредоточился на картинке.

Съёмка проходила в лесу. Когда одно из деревьев вдруг выдрало собственные корни из земли и величаво потопало куда-то в чащу, Игнатьевич понял, что лес тот самый. Придвинул стул, сел и стал смотреть гораздо внимательней.

Неизвестный оператор не испугался шагающей сосны. Даже наоборот, обрадовался. Что-то удовлетворённо пробормотал, выудил откуда-то странный прибор, напомнивший дозиметр, и направил его в сторону хвойного шатуна. Приборчик защёлкал, зачмокал, захрюкал, а потом выдал четырёхзначную цифру.

– Три тысячи пятьсот тридцать шесть, замечательно. – Неожиданно басом сказал кто-то за кадром, скорее всего, оператор.

Что значили эти цифры, и почему исследователь был им так рад, председатель не понял.

Человек двинулся за деревом. То ли оно снова вросло в землю, то ли просто исчезло, но прибор резко сбросил показания до нуля.

А затем на грани слышимости раздалось многоголосое пение. Оператор завертел головой и замахал «дозиметром».

– О, на север. – Удовлетворённо сказал он, когда приборчик слабо пискнул. – Гарбузович, двинулись!

В кадре появился человек – крупный, в форме и с оружием. К его поясу крепился страховочный трос, конец которого терялся среди деревьев и кустарников.

– Господин Урядов, у нас чёткие инструкции, да и время поджимает, скоро назад. Вы же не хотите, чтобы нас, как прошлый раз, выдёргивали? Я вот не желаю опять мордой по земле волочиться.

– Спокойно. Мы успеем. Судя по показаниям, здесь недалеко.

Сразу стало ясно, кто в тандеме главный – человек с оружием недовольно поморщился, но послушался.

Прибор щёлкал всё время, пока эти двое шли по лесу. Периодически в кадре появлялось устройство, Урядов каждый раз довольно хмыкал – цифра давно перевалила за шестизначные значения и продолжала расти.

Мелодия становилось всё громче. В какой-то миг деревья кончились, и исследователи оказались на краю поляны, в центре которой женщины водили хоровод и очень слаженно пели.

– Их двадцать одна. – Тихонько подсказал гэбист, когда увидел, что Игнатьевич шевелит губами, пытаясь сосчитать хористок.

Певицы выглядели очень колоритно – все в белых полотняных длинных рубахах, с распущенными волосами. В центре хоровода клубилось что-то тёмное.

– Урядов, пойдём отсюда. – Дрожащим голосом сказал Гарбузович. – Богом тебя прошу, пойдём.

– Тихо! Услышат!

Песня прервалась, женщины разом обернулись и уставились на гостей пустыми глазницами.

Гарбузович не выдержал и дал очередь по существам, не причинив им, однако, никакого вреда. Но певуньи занервничали, взлетели и суетливо закружились в паре метров от земли.

– Гарбузович, оставить! Что ты делаешь, идиот?! – Зашипел оператор.

Но мужчина не слушал. Он снова нажал на курок.

В этот раз он попал одной из «женщин» в голову, и она, картинно взмахнув руками, рухнула на землю.

Существа заверещали и одновременно рванули к человеку с автоматом.

Урядов развернулся и побежал прочь. На заднем плане прозвучали выстрелы, полный боли крик, и всё стихло. Оператор бежал, и камера дико скакала, превращая видеоряд в размытые цветные пятна. Затем исследователь, видимо, упал, потому что пятна приобрели чёткость, на миг превратились в робкую лесную травку, которая быстро приблизилась к объективу. На этом видео закончилось.

– Думаю, вы поняли, зачем мы вас позвали?

Сергей Игнатьевич кивнул, привычно потянулся к нагрудному карману, но на футболке его не оказалось. Взявшись за грудь с левой стороны, он устало сказал:

– Понял. Да, это они. Я всех не рассмотрел, но тех, что успел, узнал. Это женщины из Подзелёнок.

– Давайте посмотрим ещё раз, если хотите.

– Нет-нет! – Торопливо сказал председатель. – Не смогу я это второй раз смотреть, извините. Это точно они.

Человек молчал, раздумывая. Игнатьевич старался дышать глубоко и медленно, стараясь унять боль в сердце.

– Вы точно уверены?

– Точно. Это они. Зуб даю.

– Ладно, не буду вас мучить. – Принял решение представитель закона. – В принципе, мы и так это знали, сличили по документам. Но, сами понимаете – они выглядят гораздо младше паспортных фотографий, поэтому нужен был кто-то, кто знал их лично. Спасибо за сотрудничество.

Игнатьевич устало махнул свободной рукой – мол, никаких проблем, обращайтесь, если что, и поморщился.

– Подпишите вот здесь, здесь, и здесь. И не забывайте – не стоит распространяться об увиденном.

За последние две недели председатель таких бумажек подписал уже штук двадцать, поэтому подмахнул не глядя.

Лейтенант Буревич вас проводит. Сейчас я его вызову.

– Скажите, э-э-э, товарищ. А что с теми, кто вёл съёмку?

Гэбист помолчал, но, видимо, решил, что председатель заслуживает узнать финал:

– Гарбузовича мы не нашли. А Урядов погиб, его тело мы вытащили.

– Тоже убили? Эти, подзелёнковские?

– Нет. Он, видимо, бежал в панике, не разбирая дороги. Споткнулся, разбил голову.

Когда председатель ушёл, в здание влетел запыхавшийся солдат:

– Нет их. Сбежали в Объект и как в воду канули. И машина их с кладбища исчезла – там дежурил Кучкин, он клянётся, что не отлучался никуда. Один раз мошка в глаз попала, проморгался – автомобиля нет. И звука двигателя не слышал. Так что не могли они на нём укатить.

– Свободен.

«Не нравится это мне. Журналисты, чтоб их чёрт забрал. Не хватало ещё мировой огласки».

Человек подумал, а потом взял в руки телефон. Стоило об инциденте с корреспондентами сообщить вышестоящим.

* * *

Татьяна Петровна, можно? – В кабинет заглянула Екатерина Семёновна.

– Конечно, проходите. Что у вас – опять давление шалит?

– Да не. – Махнула рукой старушка. – Мы к тебе по делу.

Дверь распахнулась, и удивлённая девушка увидела целую делегацию пенсионерок: Екатерину Семёновну, Антонину Николаевну, Бабу Лену, ещё четырёх пожилых жительниц Красноселья, одну из Яблоневки и двух из Потаповки.

– Здравствуйте, – удивлённо пискнула фельдшер, встала из-за стола и сделала шаг назад.

– Ты чего, девка? Мы ж тебя не бить пришли. – Захихикала баба Лена. – Сказано же – по делу.

– И по какому? Да вы присаживайтесь. – Показала Татьяна на кушетку, покрытую клеёнкой.

Николаевна и сухонькая потаповская старушка, имени которой Таня не помнила, присели.

Женщины молчали, поглядывая друг на друга. Никто не хотел говорить первым. Поэтому фельдшер взяла инициативу в свои руки:

– Так. Екатерина Семёновна. Что случилось?

Оратор был определён. Пенсионерка затараторила:

– Мы тут хотим один ритуал провести. Он очень трудный. Нужна твоя помощь.

– Моя?! – Поразилась девушка.

– Ну, не только твоя. Почти все жэнщчыны должны участвовать.

– А что за ритуал?

– Защитный. – Вступила в беседу Николаевна. – Я, правда, не совсем уверена, что он от нечисти – бабка моя его подписала «Помощь от всякого лиха».

– Не слухай Тоньку. – Перебила Семёновна. – Она нам вчера говорила, что очень похоже как раз на все заговоры, что от нечистиков помогают. Только, как это…

– Хлебальней. – Подсказала Баба Лена.

– Глобальней! Эх, Ленка, молчи уж, раз не знаешь! Так вот. Это нам и надо. К тому же другого варианта нетути, на власти надежды нет, а жить хочется.

– Окей. Так что я должна делать?

– Смотри, девка. – Николаевна вновь взяла слово. – Ритуал простой, как драник. Вокруг места, которое надо защитить – хаты, или всей деревни, старые бабы тянут плуг. Замужние бездетные, как ты, плуг ведут. Ззаду идут незамужние младше восемнадцати, читают заговор. Рожавшие следят, чтобы мужики не мешались и не подглядывали.

Мысленно Таня быстро разложила роли с точки зрения функционирования репродуктивной системы: вместо лошадей – женщины после климакса; вместо пахаря – ведущие половую жизнь, но бездетные; читающие текст – юные девушки, только вступившие в половое созревание; контролирующие процесс – зрелые, в самом расцвете сил.

– Мы хотим опахать Яблоневку, Красноселье, Потаповку и дороги между ними. Получается, по кругу если идти, километров тридцать, мы за один раз всё равно не успеем – надо начать с закатом и закончить с рассветом. Но за три-четыре ночи управимся.

– Вы с ума сошли? – Забыла о вежливости Таня. – Ладно, я, молодая, и то, сомневаюсь, что смогу пешком тридцать километров пройти, за плугом тем более. А вы? В паспорт давно заглядывали?

Старушки обиженно засопели.

– Извините. – Смутилась фельдшер. – Не хотела вас обидеть.

– Таня Петровна, мы, конечно, старые, но не дуры. Три перед плугом, одна за ним, меняться будем каждые пять километров. Так что не надо тут. Панику разводить. – Фыркнула одна из потаповских.

– Допустим, пять километров я выдержу. Но ведь сейчас жара какая стоит!

– Так ночью пахать будем! И голышом! Так что не упреем, – умоляюще сказала баба Лена.

– Молодёжь нынче хилая пошла. Оно и понятно, почему отказывается. Ещё упадёт за плугом-то, гляди, малохольная какая – худая, мелкая. Ясное дело – она ж городская. Может, без неё справимся? – Громко зашептала одна из пенсионерок Семёновной на ухо.

Тане стало обидно.

– Я согласна. – Резко сказала она.