Текст книги "За Северным ветром"

Горыч топил суда. Опьянённый собственной силой, он почти не слышал Слов Агнии – морского змея всецело захватила его игра, как захватила она его и тогда, когда он крушил Солнцеград. Животные инстинкты древнего существа взяли над монстром вверх, и ящер, позабыв себя, топил один за другим белые корабли. Когда Горыч закинул себе в пасть первую жертву, Агния перестала ворожить и покинула его мысли.

Царица пришла в себя на корабле: Драгослав держал её.

– Всё хорошо? – обеспокоенно спросил царь.

Агния кивнула, стараясь стоять самостоятельно.

– Горыч не успокоится, пока их всех не перебьёт, – заверила она мужа.

– Это точно, – проговорил себе под нос кормщик Драган.

Змей бесновался, превращая центральную эскадру противника в месиво из тонущих кораблей и умирающих людей. Горыч уже не топил сознательно суда: слепая ярость, разбуженная вкусом тёплой крови, застила разум трёх голов, и ящер, утробно рыча, беспечно всплывал, подставляя своё тело под возможный обстрел. Рахманы, видимо, опомнились, и уцелевшие корабли открыли по беснующемуся зверю залп. Раздражённый поведением своего врага, Горыч истошно взревел и с ещё большей яростью принялся топить суда.

– Горыч не пострадает, – заверила Драгослава Агния, видя, как напрягся царь от того, что рахманы стали отражать атаки. Царь согласно покачал головой, но на сердце не стало легче от заверений жены. Если Горыча убьют, то им с Агнией придётся самим отворять врата Светомира. Страшно подумать о том, что сделает Полоз, если Драгослав проиграет битву.

– Вот бы узнать, что за орудия стоят у них на кораблях, – ответил Драгослав вместо того, чтобы выразить свои опасения. Царь не хотел пугать жену. – Они намного лучше наших метательных орудий, которые построили морские витязи по указанию Полоза.

– И корабли у них удивительно манёвренные, – согласилась Агния. – И ворожба иная.

– Первая линия прорвана, – обратился к Драгославу Деян. – Наступаем?

Драгослав невольно взглянул на жену. Агния взяла его за руку.

– Во имя Полоза, – прошептала она. – Во имя свободы нашей дочери.

Драгослав кивнул и посмотрел на ожидающего его приказа Деяна.

– Наступаем! – отдал приказ царь. Деян вновь закрыл глаза, передавая приказ морским витязям, Инагост протрубил в рог. Драган сильнее обхватил штурвал.

И вновь паруса наполнились заговорённым ветром, и золотая армада, сверкая в лучах вечернего солнца, двинулась на своего белого врага. Волхвы золотых витязей и волхвы сварогинов зашептали Слова, которые, дрожа в воздухе, сливались вместе, умножая силу друг друга, и острыми стрелами летели по зачарованному ветру на врага. Когда стрелы достигали вражеского судна, они загорались огнём и поджигали паруса. Но после того как первые стрелы подожгли паруса, пущенные следом стрелы волхвов Полоза тухли. Стрелы растворялись в дрожащих на воздухе, над кораблями рахманов, серебряных щитах ответной ворожбы защитников Блажена.

Флагман «Помир», по совету Деяна, пропустил корабль из второй линии на передовую. Ни царь, ни царица не должны пострадать.

Когда первая линия непобедимых кораблей Полоза достигла разрушенной передовой линии противника, и корабли витязей протаранили уцелевшие корабли врага, суда рахманов второй и третьей линии дали по наступающим залп. Но не маневрировали корабли рахманов для залпа с бортовых орудий: голубые шары летели с их кораблей, запущенные неведомым образом. Попадая в золотые суда, шары света разливались по ним небесным огнём, сжигая витязей и отпуская их души в небеса.

– Это что такое, – в ужасе проговорил Драгослав.

– Огонь, дарованный самим Сварогом, – с трудом преодолевая страх, ответила ему Агния. – Не тот, что в огнивицах у нас горит, а тот, что Бог лично когда-то даровал, тот, что подле Врат вечность горит. – Она посмотрела на мужа. – Только он может освобождать души.

Горыч, почувствовав силу своего противника, взбесился и, занырнув под воду, атаковал стреляющие Небесным Огнём корабли. Рахманы пытались атаковать Небесным Огнём и змея, но Горыч тут же уходил под воду, и голубой огонь, шипя, растекался по воде.

– Значит, они и вправду силой предков владеют, – проговорил Драгослав, наблюдая разворачивающееся действие. – Не важно, почему Боги их избрали, важно то, что нам надо победить. – Царь посмотрел на Деяна. – Сбавить паруса! – отдал приказ Драгослав.

Капитан Лютомир передал приказ поморам «Помира», военачальники Деян и Инагост исполнили указание царя, а Драгослав закрыл глаза и обратился к Полозу. Бог морей ответил своему Наместнику: холодный глас пронзил человеческую душу, пленённую силой Неяви. «Я вижу ещё корабли, – проговорил леденящий голос, и Драгослав невольно вздрогнул. – Они обходят твоё войско с флангов, которые ты выдвинул вперёд, окружая противника. Твой взор устремлен вперёд, на огонь Сварога, и ты не видишь остальные суда из-за ворожбы твоего врага. Рахманы тоже укрыли Словами корабли. Но их я потоплю, когда срок придёт. Тебе же надо уничтожить те, что силой Сварога владеют. В них – подлинная угроза. Вспомни, Драгослав, что Словом тысячи волхвов тебя я наградил. Только ты, бессмертный мой сварогин, в силах противостоять мощи Сварогова огня». Голос Полоза умолк, и Драгослав увидел среди тьмы заснеженные скалы. Монолитную гряду Небесных Скал соединял вырубленный в камне пандус, ступенями восходящий к небесам. За Небесными Скалами, далеко на Севере, где воды океана сковало ледяное дыхание Неяви, царь видел Мёртвый Город. В том городе был Колодец, который вёл в царствие Мора. Ледяной ветер Неяви дул из его чёрной, зияющей дыры. И царь чувствовал этот ветер – сильный, испепеляющий, пронзающий до костей ветер смерти. Но Драгославу этот ветер был не страшен: царь стоял целую вечность там, и его кожа иссохла, а оголившиеся белые кости заледенели. Этот ветер был царю знаком. Драгослав протянул свои обезображенные руки ветру и почувствовал, как сила Неяви наполняет его. Тот, кто уже умер, умереть не может. Теперь Драгослав понимал это своё видение – Мор не звал его душу, Мор свою Силу Драгославу давал. Силу Неяви. И царь её взял.

Драгослав открыл глаза: военачальники ждали его приказа.

– Агния, – царь обернулся на свою жену, и её обдало холодом. – Прости, – сказал Драгослав, заметив, как опалило его дыхание жену. – Полоз мне поведал, что нас окружили с флангов, – глаза Агнии расширились от страха. – Но он обещал помочь, – заверил царь. – Попробуй своей песней обратиться к Полозу и перепеть их песнь.

Агния кивнула, немного отошла и зашептала. Драгослав обратился к Деяну.

– «Помир» в окружении ближайших судов центральной эскадры – на авангард во все паруса! – скомандовал царь.

Светящиеся глаза Деяна округлились от ужаса. Инагост и Лютомир с удивлением смотрели на своего царя.

– Выполнять! – крикнул на них Драгослав. Он знал, что у него не так много времени, чтобы удерживать в своём теле силу ледяного ветра Неяви, которая могла противостоять вечному огню рахманов. Если он не использует её, она разрушит его человеческое тело и превратит в того, кого он так часто видел в своих снах.

Суда перестроились, и «Помир» во все паруса поплыл в атаку. Горыч продолжал крушить корабли, только теперь ящер старался не подниматься из воды. Драгослав спустился со шканцев и перешёл на переднюю палубу полубака. Царь отдал приказ витязям, и те привязали его к фок-мачте. Драгослав не должен думать ни о чём, кроме той ворожбы, которая рвалась из его груди, разъедая царя изнутри.

«Помир» вместе с атакующими кораблями прошёл сквозь останки первой линии кораблей рахманов, и с белых судов вновь полетел Небесный Огонь. Корабль морских витязей Полоза, который плыл по левому борту от флагмана «Помира», через два от него корабля, Огонь превратил в сияющие искры. Горыч взревел. Драгослав закрыл глаза и воздел к небу руки. Царь чувствовал, как сила Неяви обретает долгожданную свободу, вытекая с кончиков его пальцев. Слова, значения которых царь не понимал, сами сорвались с его уст. Слова, слившись воедино с силой, покидающей его руки, закружились в клубе чёрно-белого дыма, внутри которого сверкали чёрные молнии. Облака дыма, поднимаясь над кораблём, защищали «Помир» от Небесного Огня, поглощая в себе его голубые шары. Драгослав шептал и шептал, пока вся сила не покинула его и не превратилась в грандиозных размеров облако, зависшее над его флотом. Царь открыл глаза. Рахманы перестали стрелять и разворачивали свои суда. Драгослав знал, что они надеются на те эскадры, которые обошли его собственный флот с тыла. Собрав всё свое внимание на последних словах Неяви, Драгослав направил их на совершающие маневр суда рахманов. Облако послушалось его веления: превратившись в струи чёрного дыма, сила метнулась на белые корабли. И там, где чёрный дым касался белоснежного дерева, дерево становилось чёрным и растекалось, будто вода. Когда же облака чёрного дыма достигали людей, те умирали, горя заживо в дыме без огня. Флот рахманов погибал, а золотые витязи и люди ликовали.

И тут золотую армаду Полоза окружили белые суда защитников Блажена: Агния и Полоз смогли переворожить Слова рахманов, скрывающие их эскадры. Ликование победителей сменилось ужасом и страхом. Рык Горыча стих. Драгослава освободили витязи, и царь вернулся на шканцы корабля.

– Злата, – затравленно прошептала Агния и указала в сторону наступающей с тыла армады кораблей. – Там, на «Вериладе». Зря мы взяли её с собой.

Драгослав и сам готов был умереть от страха. Он, нарушая правила этикета, при всех крепко обнял свою жену.

– Полоз обещал помочь. Он поможет, – заверил Драгослав Агнию.

– Поможет, – пробасил за спиной Деян. – Так преданно, как вы, ещё никто не служил Повелителю. Отдавать приказ менять курс?

– Нет, – через силу ответил Драгослав. – Полоз сказал, что поможет, когда придёт время.

– Хорошо, – покорно согласился Деян. Инагост нервно сжал кулаки, но спорить с царём не стал. Лютомир и Драган хмуро переглянулись.

Агния вцепилась в Драгослава, стараясь среди всей армады разглядеть «Верилад».

И тут поднялся горизонт: будто наклонилось море, решив пролиться за берега. Гигантских размеров волна катила свои воды из простора океана. Волна набирала свою мощь, поднималась, ведомая гулким, глубинным рокотом веления Слова Полоза, неестественно изогнулась и обрушилась на окружающие золотые суда корабли рахманов. Горыч, который уже оказался в арьергарде собственного флота, с яростью помогал волне топить белые суда. Золотые корабли витязей и парусники сварогинов морская стихия заботливо не трогала, оставляя плавать наверху против правил мироздания.

– Спасибо, Полоз! – Агния плакала, не скрывая своих чувств. Её чутье волхвы подсказывало: «Верилад» остался цел и невредим.

«Помир», как и другие суда флота Драгослава, то взлетал ввысь, то падал вниз на грандиозных волнах. Только волхвовская ворожба Агнии, Драгослава и морских витязей позволила сварогинам не упасть в морскую пучину. Когда волны спали, море было пустынно. Солнце осветило прощальным лучом обломки белых кораблей и скрылось за горизонтом.

– Главное, чтобы на земле нас не ждала непобедимая армия, – проговорил Инагост, когда «Помир» вместе с остальными судами взял курс на Блажен. Горыч вновь плыл перед флагманом.

– Волны разрушили их города, – уверенно ответил Драгослав. – Основные силы их непобедимой армии только что почили в водах Полоза.

– Если их суда могли противостоять силе Полоза, могли противостоять силе морского змея, который разрушил белокаменный Солнцеград, если рахманы знали о нас, тогда они могли подготовить не только заворожённые корабли, – хмурясь, проговорила Агния.

Драгослав посмотрел на жену: Агния встревоженно сжала кулачки и глядела на приближающуюся землю пращуров.

– Мы впервые встретили силу, равную нашей, Драгослав, – прошептала она и покачала головой. – То, что мы разбили их флот, ещё не говорит о нашей победе.

Агния закрыла глаза и зашептала, стараясь силой Слов призвать на помощь песнь Полоза и скрыть армаду кораблей, но Драгослав положил ей на плечо руку.

– Не трать свои силы понапрасну, – предостерёг царь. – Они видели бой и уже ждут нас. На земле пращуров Полоз не сможет нам помочь, как во владениях своих.

Вечернее небо ещё было окрашено багрянцем заката, когда золотые суда подплыли к острову Блажен. Величественный град рахманов – высокие терема и башни, возведённые из необычного сияющего медовым цветом камня, – был разрушен морской стихией. Белокаменные статуи Богов, украшающие набережную, осколками лежали среди разбитых причалов и дорог. Среди руин горели факелы, видны были и голубые огнивицы с Небесным Огнём Сварога. Драгослав подумал, что представшая взору картина ему очень знакома. Только тогда, много лет назад, руины родного города чуть не свели царя с ума. Драгослав помнил муки совести, которые он испытывал, будучи человеком. Сейчас же он не чувствовал ничего, кроме страха перед Богами. Руины были пустынны, и это было очень странно. Целый народ не мог покинуть остров, не мог и уплыть на кораблях.

Индрик

Солнцеград

Битва богов

Инагост обратился к царю, чтобы тот отдал команду сходить на берег, но Драгослав отказал.

– Мы не должны покидать корабли, которые может защитить Полоз, – ответил царь, – пока не поймём, что ждёт нас на суше.

– Прикажите отправить витязей, – с поклоном предложил Деян.

Но царь вновь отрицательно покачал головой:

– Если с Блажена станут метать Небесный Огонь, – задумчиво предположил Драгослав, – тогда у сошедших на землю витязей не останется даже надежды вернуться на корабли.

– Землю скрывает ворожба, – вдруг проговорила Агния, и все посмотрели на неё. – Я чувствую паутину слов, которая оплетает город.

– Сможешь рассеять ворожбу? – спросил Драгослав жену.

Агния продолжала смотреть на берег.

– Не знаю, – призналась она. – Их сила велика, такого Слова я прежде не слышала.

Агния закрыла глаза и зашептала. Её слова светились серебром, складывались в дрожащий узор, уплотнялись, пока не превратились в ажурный сияющий шар. Агния направила слова к берегу, и её шёпот подхватили другие волхвы. Когда ворожба достигла земли, хрустальные слова замерли, будто остров хранила невидимая стена. Драгослав взял жену за руку и тоже запел: шар развернулся, будто цветок, и сеть сверкающих слов стала наползать на невидимую стену, от чего та покрывалась трещинами, будто лёд. Когда хор голосов достиг своего апогея, и серебристое кружево слов растянулось по всей защищающей землю стене, та задрожала и с ужасающим громом рухнула.

Перед захватчиками предстал целый и невредимый золотой город. За городом из медовых теремов вырисовывались на темнеющем небе грозные Небесные Скалы, вершины которых терялись за облаками.

Улицы города были пустынны.

– Ещё один морок, – уверенно сказала Агния.

Но не успела царица договорить, как город задрожал, будто мираж, и растаял, как и окружающая его волхвовская стена.

Долина простиралась до еле видимого у подножия Скал серебристого города, укрытого туманом. Небесные Огни факелов несметного войска осветили сумерки вечера.

– Вот теперь мы видим правду, – сухо проговорила Агния. – Их волхвы ведали о нашем прибытии.

– Дети Сварога! – громыхнуло над миром Слово. – Опомнитесь!

От Слова задрожала земля, Слово гулким эхом отозвалось в груди. Горыч неистово зарычал в ответ. Самого говорящего не было видно, только над вершинами Небесных Скал сгустились облака и сверкали молнии.

– Перун, – догадался Драгослав. – Полоз предупредил Громовержца о том, что мы прибудем.

– Что? – переспросила Агния.

– Полоз хотел битву, – сказал царь. – Честную битву между братьями. Честную битву между народами. Это благодаря Полозу пращуры оказались осведомлены о нашем прибытии.

– Змий, – невольно проговорила Агния, и золотой Деян, прищурившись, бросил презрительный взгляд на царицу.

– Не время нашего Повелителя гневать, – Драгослав обхватил лицо жены руками. – Никогда не забывай, ради чего мы служим ему.

Агния молча кивнула: теперь она тоже чувствовала то, о чём толковал Драгослав. Полоз пригрозил Перуну тем, что, коли Громовержец не вступит с ним в решающую битву, приведёт Полоз воинов Перуна к Вратам на погибель, и пращуры небесными мечами убьют собственных потомков. Дружину Солнцеграда погубит её покровитель – Перун. Коварный, строптивый Змий. И душу Агнии Полоз пленил только потому, что ведал о том, что его Яга когда-нибудь захочет возвратиться в Свет и для этого найдет ему, Змию, Наместника. Змий никогда не любил Агнию, Полоз терпеливо плёл кружево своей мести Богам. Агния, сдерживая подступившие к горлу слёзы, положила свои руки на ладони мужа.

– Наше с тобой служение Полозу – единственная надежда для наших мёртвых душ, родной, – прошептала волхва. – Мы победим. Мы откроем Врата.

Драгослав поцеловал жену в лоб и опустил руки. Царь обернулся к ожидающим его приказа Деяну и Инагосту.

– Наполни мой голос силой бури морской, – приказал Драгослав Деяну. Золотой витязь покорно прошептал Слова, которые окружили Драгослава.

– Дети Сварога! – Голос Драгослава пронёсся над его войском. – Не забывайте, зачем мы приплыли сюда! Боги оставили нас, и только Полоз явил нам свои Дары! Только благодаря Богу морской стихии мы стали так богато жить! Только Бог морей наделил нас силой, в то время как Покровитель наш, Перун, ушёл в Светомир, забыв о нас! – Среди сварогинов раздались согласные возгласы. – И коли мы исполним волю нашего Покровителя, коли поможем ему одержать победу, тогда Полоз каждому и молодость, и силу дарует! Коли победим и Полозов Век возродим, наша земля станет ещё богаче, а войско – ещё сильнее! А когда наступит новый век, Полозов Век – весь мир будет нам принадлежать!

Над флотом раздался единодушный восторженный крик согласных людей. Сварогинов поддержали и золотые витязи, которые теперь ярко светились в темноте.

– За новый век! – провозгласил царь, и ему ответил стройный хор согласных голосов.

– Наступаем! – приказал Драгослав.

Инагост протрубил в рог, и ему ответили рога командующих других судов. Деян закрыл глаза и передал Слово витязям.

– За наши души, – сама себе прошептала Агния.

Из морских вод вышел на берег Горыч. Трёхглавый ящер грозно прорычал и встал горой, защищая своим гигантским телом сходящее с кораблей войско. Трёхглавый не спешил атаковать: его повелитель, Полоз, желал честного сражения. Змий знал, что у его сына Горыча будет свой враг.

Огненное войско сошло на берег, затем – люди. Только на «Вериладе» остались преданные кораблю кочеды и маленькая царевна Злата, которая от страха спряталась под кроватью.

Два войска, разделённые морским ящером, замерли друг напротив друга под светом Дивии и Луны. В мире воцарилась тишина. Звенящая. Драгослав сжал рукоять своего меча, готовясь отдать команду к наступлению, как услышал голос своего Повелителя – Полоз приказывал ждать. Драгослав невольно обернулся на море: оно зашипело, изогнулось, повелевая своему войску расступиться перед ним. Витязи, чувствуя веление Полоза, отдали приказ людям, и воины пропустили на берег бегущую волну.

Вода обежала Горыча, собралась перед серебристо-белыми воинами рахманов и обратилась в Полоза. Даже Деян замер, увидев своего Повелителя в явном обличье: муж с волосами-водорослями встал перед своим сыном Горычем и зашептал. И, вторя шёпоту Бога, его тело становилось всё более плотным, вода всё более отчётливо формировала его, пока не вылепила из него грозного мужа ростом выше Горыча. Драгослав почувствовал, как его пленённый Дух обдало холодом. Царь обернулся на Агнию, которая в золотых доспехах стояла рядом и так же, как и он, напряжённо сжимала рукоять своего меча. Агния встревоженно смотрела на Полоза – неведомо, что задумал хитрый и лживый Змий. Драгославу показалось, что его жена плачет. Почувствовав на себе взгляд царя, Агния посмотрела на мужа: она действительно плакала. Драгослав нежно вытер её слезу – он понимал её, как никто другой. Он бы тоже плакал, если бы мог. Если бы ему позволили создания Неяви.

– Перун! – проговорил Полоз так, что задрожала земля, и люди невольно вздрогнули. Рахманы посмотрели на великана-Змия. – Брат мой! Спускайся ко мне и сразись со мной! Давай завершим наш с тобой поединок! Если откроешь мне врата в Светомир, тогда мирно решится наша с тобой вражда!

Клубились облака у вершин Небесных Скал, сверкали молнии и гремел гром. Буря становилась всё неистовее, ветер завывал так, что даже Горыч недовольно прорычал. И тут яркая молния ударила к ногам Полоза, и из огня явился сияющий Громовержец. Перун был выше Полоза, в доспехах, его борода была из золота, а волосы сияли серебром. Но прозрачной, будто из облаков, была фигура Громовержца – Драгослав понял, что явился его Дух.

– Ты знаешь, что тебе не одолеть меня, – прогремел Перун, обращаясь к Змию. – Ты знаешь, брат, что даже сила, которую ты забираешь у детей Сварога, не поможет тебе. Ты с Чернобогом союз когда-то заключил и теперь не можешь подняться в Светомир: твоё дело – удерживать в воде созданий Неяви и хранить Мёртвый Город. Коли ты покинешь океан, в мире вновь начнётся холод. Отец Сварог простил тебя и дал возможность искупить то, что ты совершил, повелев тебе оберегать Свет от Тьмы, что может в мир из Неяви прийти, из твоих пучин. Прими же достойно своё служение, а людей, – Перун указал в сторону войска Полоза, – ты отпусти. И мёртвых и живых, не томи их души.

Полоз от злости зарычал и ударил брата, только илистая рука Змия прошла сквозь Перунов Дух.

– Ты даже не явился сам! – от злости завопил Змий, но Перун лишь сокрушённо покачал головой.

– Я тебе явил свой Дух – своё самое дорогое, брат. К тебе пришел я с миром, ты же просишь о войне. Я спущусь к тебе и одержу победу.

Полоз заревел, ему ответил Горыч.

Молния ударила ещё раз, и дух Перуна наполнился светом. Драгослав почувствовал, как невольно призвал в атаку войско. Протрубил рог, и люди побежали.

Перун обратился в грозную стихию, и Полоз, став водным духом, вступил в отчаянную схватку с братом. Их Слова, произнесённые друг другу, молниями расчертили небосвод. От борьбы стихий стало светло, как днём. На сражающиеся на земле армии то град летел, то искры света. Горыч рычал, подминая под себя людей в белоснежных доспехах.

Облака над Небесными Скалами осветила зарница, и ещё один громоподобный рык сотряс Явь. Освещаемый всполохами ночного сражения, со стороны Скал летел пятиглавый дракон. Завидев противника, Горыч неистово взревел и, когда крылатый ящер к нему подлетел, Морской Царь вступил в схватку с крылатым собратом.

Драгослав с трудом понимал, что происходит: битва превратилась в неясное зарево среди ночи, сквозь которое был слышен лязг мечей и шёпот слов воюющих волхвов. Где-то летел Небесный Огонь – волхвы рахманов старались уничтожить несметное золотое войско. Дрались змеи, морской и земной, а в вышине неба сверкали молнии Богов. Драгослав замер, Агния тоже: пронзивший их обоих меч рахмана не причинил супругам вреда. Только обернулась Агния на мужа, когда почувствовала себя прикованной к нему вражеским мечом. Драгослав вынул меч из сияющей брони: оказывается, оружие пращуров могло пробить и волхвовские доспехи морских витязей. Доспехи, но не души.

Поразивший царя и царицу богатырь в белых доспехах рахмана оцепенел от ужаса, когда увидел, как Драгослав освободил себя и свою спутницу от пронзившего их обоих заворожённого оружия. Рахман хотел было убежать, но Драгослав снёс ему голову его же мечом.

Битва, казалось, будет длиться вечно. Сражающиеся потеряли счёт времени: золотая армия медленно продвигалась вперёд, к серебристому граду пращуров, который стоял на внешнем берегу реки, что окружала Небесные Скалы. Сварогины не выдержали бы такого изнуряющего боя, если бы не золотые витязи, которые помогали людям своим Словом. Рахманам давали силу Слова их волхвы; только сила Слов зачарованного войска Змия была всё же сильнее, и защитники Блажена медленно отступали.

Пятиглавый крылатый змей клубком катался со своим трёхглавым морским собратом, подминая под себя и своих, и чужих воинов.

Битва длилась всю ночь, и, когда первый солнечный луч коснулся Небесных Скал, войско Полоза оттеснило рахманов к белокаменным стенам их величественного града.

Истошное рычание потрясло утренний воздух: пятиглавый защитник Блажена вцепился в три шеи морского змея, и Горыч отчаянно бил своим гигантским хвостом. Невыносимый гром разрезал клубящиеся над Блаженом тучи, и разряд белых молний вспорол землю рядом со сражающимися змеями. Поверженный Полоз расправил спину подле сына и, наволхвовав из последних сил себе руки, старался освободить Горыча. Молнии ударили ещё раз, и подле Полоза явился Перун.

– Ты вновь проиграл, брат, – прогремел Громовержец. – Возвращайся в свои воды, и…

Но тут, под натиском Слов и стрел золотого войска, рухнула часть стены города пращуров, и в пробитую брешь ворвалось войско Полоза.

Перун обернулся и посмотрел на то, что совершают сыны Сварога под руководством золотых витязей.

– Ты даже души им пленил, рабам своим, – проговорил разочарованно Перун. – Как же ты низко пал, Змий, раз бессмертием ты их заворожил. Ты же знаешь, что душам нужно идти дальше, и знаешь, что царствие Мора – лишь град на их вечном пути.

– Нет, – прохрипел Полоз и, наконец, заставил пятиглавого дракона разжать пасти. – Нет. Они не ведают об этом, они думают, что им души свои не спасти.

Пятиглавый зло рычал на Бога морей, но перечить его Слову не смел. Трёхглавый же, скуля, свернулся подле ног своего отца.

– Что же ты не спасаешь Белый Град? – удивился Полоз, поднимая взор на своего брата.

– Не я должен город спасти, – проговорил Перун. – Это пряжа не моя: урок, брат, тот не для меня.

Полоз рассмеялся:

– И ты позволишь мне пройти к Вратам, после того, как я вновь проиграл? Позволишь разрушить твой град?

Перун обернулся на Полоза:

– Город построили рахманы, вопреки советам нашего Отца – жить, как в древние времена, с Матерью-Природой. Если бы они послушались тогда, сама Смородина-река их бы защитила. Это – им урок, – вздохнул Перун. – Ты можешь и Мост перейти, и во Врата постучать, брат. Только сбросят тебя обратно Птицы. Можешь захватить Белый Град, но души рахманов поработить тебе не удастся.

Сверкнула молния, и Перун исчез. Полоз, рыча, сжал кулаки. Алый пятиглавый дракон поднялся в воздух и перелетел к Белому Городу. Войско Полоза расступилось перед крылатым ящером, но монстр ни людей, ни золотых витязей трогать не стал. Змей расположился подле бреши в белокаменной стене, и все пять голов обернулись на Полоза.

– Ну, сиди, Горыныч, сиди, – прорычал поверженный Бог. Полоз обернулся на Горыча и, положив ладони на сына, зашептал. Слова Полоза дрожали над ранами змея, и кожа морского царя срасталась. Когда тело Горыча зажило, Полоз велел ему возвращаться в воду, и сгорбленный ящер послушался отца.

Полоз обернулся на Белый Город: Бог морских пучин знал, что Драгослав одержит победу. Он чувствовал своего слугу.

– Я знаю, кого отправить к Вратам, чтобы их открыли для меня, – пробасил Змий в свои усы и перевёл взгляд на пришвартованный «Верилад». – Богам нельзя недооценивать собственных детей.

Полоз замотал своей сомьей головой и, обратившись водой, вернулся в океан.

Белоснежные улицы столицы рахманов осветили яркие лучи поднявшегося Хорса. Утро наполнило Белый Град не только тёплым светом: город тонул в лязге оружия, криках людей, всполохах Небесного Огня и вспышках умирающих витязей; серебристые стены окрашивались алой кровью. Слова волхвов возводили сияющие миражи, которые, дрожа, рассыпались от песни противника. Волхвовские стрелы пронзали людей. Если бы не сила, которую золотые витязи Полоза давали смертным, люди бы уже почили от усталости. Сам Драгослав, который брал силу Неяви, едва держался на ногах, когда перед ним, после долгого и изнуряющего боя, отворились врата Царского Терема Белого Града.

Зал, представший перед завоевателями, был огромным и светлым. Колонны, выполненные из резного белого камня, в два ряда уходили к находившемуся в центре зала Великобожию, подле которого располагался трон. Высокий потолок был расписан небесными красками и инкрустирован белыми камнями, символизирующими крону Краколиста. Из высоких резных окон лился утренний свет. В воздухе, между колоннами, плыли огнивицы с небесным Огнём-Сварожичем.

Подле Великобожия стояли старцы-волхвы в белых траурных одеждах, а на троне восседал совсем ветхий старик: казалось, если его спина потеряет опору трона, то волхв падёт.

Драгослав и Агния повели золотых витязей в зал. За ними прошли воины-сварогины. Волхвы рахманов окружили своего повелителя и почтительно склонили головы перед завоевателями.

– Мы признаем вашу победу, – хрипло проговорил один из волхвов, высокий и худой старик. – Позвольте нам уйти с миром.

Следуя словам говорившего, волхвы ещё раз кротко поклонились захватчикам.

– Вы сдаетесь без боя? – удивился Драгослав, остановив своих людей.

Волхвы мягко рассмеялись.

– Воевать против тех, кто уже мёртв, – пустое дело, – просипел старик на троне. – Только зря тратить силы своих душ. Наше время прошло, и мы это признаём.

– Никто не сдаётся без боя, – проговорил Драгослав, осматривая зал и ища возможную угрозу.

– Тут нет ловушек, Кощей, – рассмеялся старец, и Драгослава передёрнуло от его речей. – Тебя, Неяви раба, нам не одолеть. Как и жену твою, мёртвую Ягу. Но вы выиграли только эту войну, тьме своей души, – тут волхв посмотрел на застывшую Агнию, – вы проиграли. В ваших душах более нет места Свету.

– Уходите, – зло прошипела Агния, и Драгослав обернулся на жену: вся в крови, в потускневших доспехах, она с отчаяньем смотрела на своего врага. – И пусть ваши души примет Светоч, – царица покачала головой. – Ведь на ваших белоснежных ладонях нет чужой крови, – грустно усмехнувшись, добавила она.

Старец устало покачал трясущейся головой.

– На моих руках – кровь тех сынов Сварога, кто пал сегодня, и тех людей, кто ещё погибнет, следуя за Змием, – прохрипел он. – Но я готов предстать перед Богами, готов и искупление нести. Но для вас уже нет обратного пути, – он закрыл глаза и зашептал. Окружающие его волхвы подхватили песнь.

Захватчики насторожились, приготовились плести из Слов ответ, но старцев окружил серебристый туман их Слов. Туман, искрясь, сгущался, становился плотной стеной, пока не скрыл волхвов от глаз. Нежная, будто свирель, песнь наполнила зал, засияли ярче звёзды Краколиста, и тени Птиц метнулись с потолка. Золотое Войско и сварогины припали к земле от страха перед вестниками Ирия, но еле видимые Птицы пронеслись над ними, не причинив вреда. Птицы кружили над облаком Слов, укрывающим волхвов, и взмахи Их призрачных крыльев разгоняли серебристый туман. Когда видение исчезло, зал был пуст. Только над капиями богов дрожал лёгкий отблеск света.