Текст книги "За Северным ветром"

Ему никто не ответил: Василиса и Яра вглядывались в воду, в то время как Веслав и Яромир гребли изо всех сил. Лодка качнулась ещё раз. Море потемнело, и в нём перестали отражаться звёзды Светомира. Яромир и Веслав продолжали грести, когда тёмная тень поднялась из воды. Неясные очертания тьмы клубились, пока не приняли форму змеи. Царевич вцепился в вёсла: ему вновь явился знакомый ледяной страх. Веслав покачал головой, продолжая смотреть на змею, сотканную из чёрного дыма, – царевич больше не позволит страху завладеть душой.

– Путь к Алатырю-с вы держите-с, – прошипела змея и поднялась над водой выше. – Желания-с хотите исполнить-с с-свои? – Она вновь обернулась дымом, пронырнула под лодкой и явилась с другой стороны. Вода сделалась чёрной. Мухома вжался в лодку, во все глаза глядя на стражницу Алатыря.

– Мы за советом прибыли, мудрая Гарафена, – с поклоном ответил Веслав.

Гарафена метнулась к лодке, и царевич невольно отпрянул.

– С-с-страх, – прошелестела Гарафена. – Я во всех-с ваших душах с-страх чую-с. – Змея вновь нырнула под воду и толкнула лодку так, что люди в ней еле удержались.

– Я больше не могу, – скулил Мухома Заяц, – почему Боги не могут просто дать нам совет и отпустить с миром?

Клубы дыма пронеслись над лодкой и вновь превратились в змею. Гарафена раскрыла свой капюшон и, шипя, зависла над лодкой. От Гарафены веяло холодом, ещё более лютым, чем от внука Стрибога. Василиса вжалась в Веслава, и царевич крепко обнял волхву.

– Потому как Перун-с вновь одержал-с над с-Змием победу-с-с, – проговорила Гарафена, и свет звёзд будто померк. – Боги-с и так вам помогают-с, только вы-с от них отворачиваетесь-с, – сокрушалась змея. – На земле-с сварогины даже-с не чествовали победителя-с, дети-с Сварога за Полозом-с пошли-с! – воскликнула Гарафена и угрожающе зашипела.

– Мы не чествуем Полоза, – с трудом проговорил Веслав, борясь с желанием отвернуться от чёрного змеиного языка, который щупал воздух. – Мы пришли затем, чтобы узнать, как освободить от ворожбы Полоза детей Сварога.

Язык тут же вернулся на место, и чёрные, зияющие глаза Богини расширились от удивления.

– Вы хотите-с Бога победить-с? – Гарафена замолкла, осела и вдруг пронзительно рассмеялась. От смеха Гарафены её же тело разлетелось на маленькие чёрные облачка тумана. Заяц заскулил. Веслав держался, но с трудом. Яромир вытер холодный пот со лба и крепче обнял свою жену.

Гарафена исчезла, и мир затих. На небе вновь сияли звёзды.

– Ваше желание достойно, но вам будет нелегко, – проговорил мягкий женский голос, и дети Сварога обернулись: позади лодки плыла по воде белоснежная птица. Её крылья сверкали серебром, а увенчанная короной оперённая голова была похожа на человеческую. У Гаганы были большие грустные глаза, в которых отражались звёзды Краколиста.

– Мне жаль, – мягко сказала она, взмахнув крыльями, – но это испытание надо вам пройти, чтобы достойно править Светом. Придёт время, Боги покинут и Светомир. Придёт время, покинет и Полоз воды океана, – говорила Гагана, оплывая лодку. – Но эти века грядут ещё не скоро… Сейчас люди чтят Полоза, хоть Змий и заворожил их обманом. Дети Сварога позволили завлечь себя дарами. И Небесный Отец не будет мешать своим детям следовать по выбранному пути, и Макошь спрядёт их пряжу.

– Как же так, – удивился Яромир. – Получается, Боги примут любое решение людей? Но зачем они послали Ладу?

– Они указали ещё один возможный путь, – пропела птица. – А вот следовать ему – было ваше право. Вы могли и не пойти. И то – было б тоже верно.

Богатырь покачал головой:

– Ничего не понимаю.

Птица вздохнула, наклонила голову набок и крылом толкнула лодку к острову.

– Следуйте выбранному пути, – улыбнулась Гагана. – Только так можно укрепить свой дух.

– Я хочу домой, – проскулил Заяц и посмотрел на Веслава. – Юный волхв, прости, но я больше не могу, – Мухома посмотрел на Птицу. – Ты можешь отправить меня в Явь?

Гагана отрицательно покачала головой:

– Для этого являлся вам Стрибог. У меня такого Слова нет.

– Но Стрибог же в Неявь отправлял! – воскликнул Заяц.

– Для Светомира Неявь – Явь, – загадочно проговорила Гагана. – Явь для нас – наш мир. Как ваш – для вас.

Гагана взмахнула крыльями, превратилась в облако и растаяла.

Веслав и Яромир взяли вёсла и стали грести к берегу.

– Извини меня за слабость, юный волхв, – пролепетал Мухома, стараясь не смотреть Веславу в глаза. – Мне просто очень страшно.

– И мне, – признался царевич.

– Всем страшно, – сказала Василиса, и Яромир с Ярой согласно кивнули.

Лодка причалила к острову, и, как только путники сошли на песчаный берег, она исчезла. Берег прорезала бегущая с острова река; сам песок простирался на много вёрст, на горизонте высилось монументальное Древо, крону которого украшали настоящие звёзды.

– Как же оно, оказывается, далеко, – проговорил Яромир, когда путники направились к Краколисту.

– Если сейчас снова что-нибудь случится, – ныл Мухома, – я отдам душу Птицам.

– Не отдашь, – Яромир потрепал Зайца по спине.

Песок перемежался редкими плоскими камнями, похожими на большую гальку. Затем почва стала каменистой. Река текла по левую сторону от путников, от неё разбегались маленькие ручейки, которые терялись среди трещин камня. Остров поднимался выше, камень становился всё более гладким и скользким. Люди шли в тишине, не останавливаясь.

Идти становилось всё сложнее: камень под ногами сделался совсем гладким, будто зеркало, и в нём отражалась крона Краколиста. Впереди стал виден сам Алатырь – сияющая янтарная скала, которую оплели массивные корни Мирового Древа. Тело Древа было черно, как ночь, но при этом будто бы светилось. Иногда корни, обхватившие Алатырь, вспыхивали багрянцем, но тут же затихали. Из тех мест, где корни Краколиста врастали в камень, текла живая вода, собираясь в озеро, которое омывало Алатырь с растущим из него Древом. Из озера вода стекала реками в Океан Светомира. Воздух застыл, в мире Богов стояла такая тишина, что были слышны удары собственного сердца. И нарушать священную тишину было страшно.

В Светомире, наверное, и время замерло. Дети Сварога шли до тех пор, пока Краколист не позволил им приблизиться к нему. Когда люди достигли берега святого водоёма, омывающего Алатырь и Мировое Древо, они замерли, поражённые монументальностью и величием Мирового Древа. Даже золотое Древо Индрика казалось маленьким рядом с Краколистом. Краколист будто занимал собой весь мир, его сияющая крона ослепляла, а мощный ствол терялся в бесконечной вышине. Янтарный Алатырь был горе подобен, и родник Живой Воды низвергался грозным, рокочущим водопадом.

Перед путниками вновь явились Гарафена и Гагана. Белоснежная птица расправила крылья над грандиозным озером живой воды, а сотканная из чёрного дыма Гагана клубилась на янтарном Алатыре, подле корней Краколиста.

– Боги позволили-с нам пустить-с вас-с, – шептала мудрая Змея.

– Сам Перун решил помочь вам, – мягко сказала Гагана. Птица взмахнула крыльями, поднялась с озера и опустилась на каменный берег рядом с людьми.

– Если-с вы отгадаете-с то, что мы скажем вам, – прошипела Гарафена. Змея по воздуху переметнулась к застывшим детям Сварога.

– Ну вот, опять, – почти плакал Мухома, но Яромир шикнул на Зайца, и он замолчал.

– Если-с скажете, кто сильный духом-с, но душой-с не обладает, тогда Алатырь вам-с дар Перуна-с явит! – прошипела Гарафена. Змея раскрыла капюшон, поднялась выше и зависла над людьми, смотря каждому в глаза.

– Ни одной-с ошибки, дети С-сварога, – извивалась змея. Гагана, сложив крылья, стояла рядом.

– Ч-что? – буркнул Заяц, и Змея метнулась к нему.

– Ответ-с неверный! – прошипела она и, шипя, стала окружать перепуганного до полусмерти Мухому чёрным туманом. Веслав хотел было обратиться к Гарафене, но Василиса предупреждающе положила палец царевичу на губы: всё, что будет сказано, стражницы примут за ответ.

Когда туман рассеялся, Мухомы не было. Гарафена обернулась на оцепеневших людей.

– Кто-с ещё ответ мне скажет-с? – Стражница расправила капюшон.

Яромир смотрел на Яру и отрицательно качал головой: только бы его супруга не произнесла Слово.

– Огонь, – предположил Яромир, и Гарафена метнулась к богатырю.

– Нет-с, – прошипела Змея и стала опутывать богатыря. Василиса чуть не вскрикнула.

Яра так крепко прижалась к мужу, что стражница не могла оплести туманом только Яромира.

– Вода! – воскликнула Яра, ещё крепче прижимаясь к Яромиру, который её так же крепко обнимал.

Гарафена расхохоталась и стала плести кокон вокруг них двоих. Василиса заплакала и вцепилась в Веслава. Царевич обнял её изо всех сил. Когда Яромир и Яра исчезли, Гарафена подползла к царевичу и охотнице.

– Ну-с, люди молодые-с, – шипела Змея.

Глаза Василисы вдруг расширились от понимания, и охотница пыталась показать царевичу, что знает ответ. Василиса мягко отстранилась от Веслава и обернулась к Змее.

– Раб. Кощей, – сказала охотница.

Змея метнулась к ней, и чёрный раздвоенный язык завис над Василисой. Веслав ещё крепче обнял Василису, боясь, что Гарафена заберет её. Но вместо того, чтобы окружить их туманом, стражница убрала язык и почтительно склонила голову.

Гарафена и Гагана расступились, открывая взору Алатырь, на котором, в сплетении корней Краколиста, лежал белоснежный меч.

– Это меч самого Перуна, – проговорила Гагана, – меч, с помощью которого Громовержец одержал свою знаменитую победу над Полозом, когда Змий выбил из рук Перуна топор. – Гагана взлетела и, перелетев озеро, опустилась рядом с мечом. Меч оказался настолько огромным, что белая хранительница Алатыря виделась крошечной рядом с ним. – Этот меч зовется Игла – самый острый меч во всём Свете. Только он, выкованный самим Сварогом из света звёзд, способен убить то, что уже мертво.

Гагана закрыла глаза, зашептала, и её Слова полетели по воздуху белым кружевом. Гарафена зашипела, и её шипение рождало тьмы узор. Слова обеих стражниц, сплетаясь вместе, серым кружевом парили над Иглой. Меч задрожал и оторвался от камня. На крыльях паутины Слов оружие Перуна перелетело озеро и, став под натиском ворожбы полуторным мечом, легло к ногам поражённого Веслава. Подле Иглы появились ножны с перевязью для спины.

– Только так Боги могут вам помочь, – Гагана вновь села рядом.

– Мне нужно убить дядю? – с ужасом прошептал Веслав, поднимая ослепительно-белый меч.

– Он уже мёртв, как и жена его, Агния, – ответила птица. – Хотя выглядит как человек.

Веслав отрицательно покачал головой:

– Я шёл к Богам не за смертью, а за советом.

– Так это и есть совет Богов, царевич, – Гагана перепорхнула к Веславу. – Только так можно разрубить ту пряжу, которая оплела весь Свет. Другого пути нет. Дух твоего дяди был пленён Полозом, и только этим мечом можно освободить Дух Драгослава. – Белая птица замолчала. – Как бы далеко кьор ни улетали, они всегда возвращаются, – кротко добавила она.

Царевич посмотрел в чёрные, бездонные глаза на белоснежном лице: слова Богини болью отозвались в сердце. Слова, которые говорил ему дорогой Искрен. Как бы хотелось царевичу вновь слушать старого волхва, сидеть с ним под дубом, которого, наверное, уже и нет.

– Я не смогу, – прошептал Веслав, но Василиса положила на его плечо руку.

– Сможешь, – уверенно сказала она, и царевич посмотрел на неё.

– Тот, кого тебе надо будет сразить мечом Перуна, не твой дядя, – хмурясь, сказала охотница. – Твой дядя погиб много лет назад в тайге.

Царевич нехотя поднял перевязь и, надев её на спину, убрал в ножны меч. Веслав посмотрел на Гарафену.

– Скажи, куда ты отправила моих друзей? – спросил он и взял Василису за руку.

– Туда-с, куда звало их сердце-с, – прошелестела Гарафена.

Змея зашипела и окружила царевича и Василису чёрным туманом.

Глава 18
Игла

На синем небе светило яркое солнце. Медленно плыли белые, пушистые облака. Свежий ветер пах полевыми цветами. Пролетела бабочка. Белая, как облако. Он видел её как будто в медленном сне. Когда она заслонила солнце, стало темно. Тень бабочки казалась угрожающей. Она скалой нависла над ним. Покачивалась, уплотнялась, пока не оформилась в монументальную гору. У горы было пять голов. Три из них опустились ближе.

Веслав в ужасе вскочил: перед ним, у моста, перекинутого через реку, которая текла со стороны далёких скал, стоял огромный пятиглавый красный дракон. Царевич обернулся – Василиса только приходила в себя. Веслав выхватил из-за спины меч и загородил собой застывшую от страха охотницу. Василиса с трудом поднялась на ноги и во все глаза смотрела на монстра, который внимательно глядел на своих гостей. У дракона были жёлтые глаза, и все пять голов венчали костяные короны. Хребты были украшены острыми шипами, которые сливались в один мощный хребет тулова и заканчивались длинным, увенчанным костяными наростами, хвостом. Ящер поправил свои алые крылья и перемялся с ноги на ногу, от чего по земле побежала дрожь. Веслав нервно вздохнул: ледяной, колючий страх овладевал всем его существом. Царевич дрожащими руками ещё крепче сжал рукоять меча и загородил Иглой себя и Василису. Пять пар глаз посмотрели на оружие Веслава, и головы переглянулись между собой. Дракон с грохотом шагнул назад, и головы глухо зарычали, будто переговаривались. Веслав взял Василису за руку, и они стали медленно отходить назад. Дракон это заметил, и головы вновь повернулись на людей. Три головы почтительно склонились перед детьми Сварога, две другие, посмотрев друг на друга ещё некоторое время, поклонились тоже. Дракон замер в таком положении. Веслав и Василиса растерянно смотрели на него.

– Он нам поклонился? – прошептал Веслав и, посмотрев на Иглу, выкованную из ослепительного света звёзд, проговорил: – Змей поклонился оружию Перуна.

– И тебе, как его обладателю, – тихо добавила Василиса. – Если Полоз даровал Драгославу Горыча, то Перун мог даровать тебе этого помощника, – предположила охотница.

Веслав с недоверием смотрел на застывшего в почтительном поклоне дракона. Царевич никогда не забудет встречу с его подводным родственником. Но надо принимать какое-то решение, дракон не будет сидеть так вечно. Больше всего Веславу хотелось убежать, но чутье подсказывало царевичу – бегство не выход. Веслав чувствовал, как вспотели ладони, сжимающие рукоять полуторного меча. Царевич медленно опустил меч и поклонился ящеру. Василиса поклонилась следом.

Пять голов выпрямились, и дракон положил переднюю лапу на свое могучее сердце.

– Невероятно, – прошептала Василиса. – Он готов служить тебе! Боги вняли нам, Веслав!

Царевич обернулся на охотницу: Василиса улыбалась.

– И что нам делать с ним? – нахмурился Веслав.

– Смотри, он сам говорит об этом, – ответила Василиса, и царевич вновь обернулся на дракона. Пятиглавый ящер, грузно переступая с ноги на ногу, открывал им свою спину. Дракон раскрыл крыло, приглашая людей забраться на него. Веслав с ужасом осознал, чего хочет змей.

– Ты готова довериться дракону и полететь на нём? – тихо спросил он у Василисы.

– Я готова довериться Богам, – согласно прошептала охотница, – у нас нет выбора, Веслав.

Царевич согласно кивнул, убрал за спину меч и подошёл к ящеру. Дракон вновь почтительно склонил головы, подставляя крыло, по которому можно взобраться на спину. Зажмурившись, Веслав дотронулся до горячего крыла. Ящер зарычал, и царевич отпрянул. Дракон пошевелился, укладываясь перед своим будущим наездником ниже. С трудом совладав с собой, Веслав вновь взялся за крыло и, когда дракон зарычал, не отпустил его. Веслав помог Василисе, и они вместе разместились на спине змея между шипами. Веслав проверил Иглу в ножнах, и дракон стал распрямлять ноги. Царевич чувствовал, как бьётся сердце, и только руки Василисы, которая крепко держалась за Веслава, позволяли ему не потерять сознание от страха. Василиса тоже дрожала.

Дракон поднялся на ноги, и царевич ещё сильнее обхватил шипы змея. Пять голов выпрямились, и дракон расправил свои массивные крылья. Могучая спина качалась от взмахов крыльев и поступи ног, и дракон полетел. Василиса с замиранием сердца вцепилась в Веслава и смотрела, как удаляется земля. Дракон поднимался выше, и держаться на спине ящера было сложнее, чем держаться за упряжи лебедей. Чешуя его спины была гладкой, могучее тело то поднималось вверх, то опускалось вниз, следуя взмахам крыльев.

Ветер свистел в ушах, когда дракон взмыл в облака. Небесные Скалы остались по правую сторону, и далеко внизу сверкала окружающая их река Смородина, через которую был переброшен мост, дорога от которого вела к скалам. А впереди, за полосой леса, на равнине, что простиралась до далёкого моря, сверкал белый город.

Веслав смотрел на приближающийся город и чувствовал, как против воли сжимается сердце. Царевич догадался, что Драгослав, как и предупреждала Лада, захватил столицу земли Блажен. Иначе бы Боги не отправили Веславу такого сильного помощника. С Веславом была Василиса, дракон и меч. Против армии морских витязей, воинов людей, бессмертных царя и царицы, обладающих силами волхвов, против Полоза, его морского змея и ещё неизвестно каких сил нечисти. Веслав про себя усмехнулся: кажется, кьор не вернётся домой. Знать бы, куда отправили Боги Мухому, Яромира и Яру, знать бы, что с ними всё хорошо. Веслав покачал головой и вновь посмотрел на приближающийся белоснежный город. Даже с такого расстояния было видно, насколько красива и изящна столица рахманов. Дома и терема ослепительно сверкали на солнце. Царевич хотел обратиться к Василисе, чтобы попросить у неё прощения за то, что, скорее всего, они оба не переживут этот день, но ветер унёс слова царевича.

И тут Веслав увидел птиц. Они летели из-за моря, целая армия белоснежных лебедей.

– Индрик, – ахнула Василиса. Царевич обернулся на Небесные Скалы: чайки, олуши, буревестники летели со стороны гор. Птицы летели к городу, кружили вокруг него. Неужели Царь Зверей решил помочь им? Неужели…

Огненная стрела пролетела совсем рядом, но дракон успел увернуться, чуть не сбросив при этом наездников. Веслав посмотрел вниз: город окружали золотые витязи, которые, построившись в ровные шеренги, стреляли в подлетающего змея огненными стрелами. Горыча видно не было. Разъяренный дракон, в которого попала пара стрел, взлетел выше и пронзительно заревел. Его рёв леденил душу, сводил с ума. Горыныч развернулся и, что было силы, полетел вниз. Веслав еле успел схватиться крепче за пластины хребта крылатого ящера. Василиса закричала. Дракон пикировал вниз, несмотря на несущиеся навстречу стрелы. Когда до земли осталось не более десяти саженей, из пяти разинутых пастей вырвалось небесное пламя. Веслав и Василиса, прильнув к спине ящера, с ужасом смотрели, как сгорают золотые витязи в голубом огне. Щедро полив огнём золотое войско, змей вновь взмыл в небеса. Когда дракон совершал второй вираж, над городом уже кружили птицы и белые лебеди; птицы кричали, и их крики складывались в едва видимую дрожащую паутину. Змей вновь окатил огнём золотых витязей, которые уже успели перестроиться, закрыв брешь в своей обороне. Зачарованные стрелы огненных воинов не причиняли пятиглавому вреда, но огонь дракона испепелял морских витязей: с тех мест, где раньше стояли витязи, поднимались золотые облачка тумана. Змей вновь взмыл и полетел к городу; вслед за ящером летели стрелы. Ни Василиса, ни Веслав не понимали, почему зачарованные стрелы морских витязей не попадали в них. Наверное, Боги им всё же помогали.

Внизу проносились дома и терема, и было видно, как на улицы высыпал народ. Морские витязи Полоза, которые несли на улицах караул, стреляли в дракона и в плетущих кружево Слов Индрика птиц. Птицы сгорали заживо и, крича, огненными вспышками падали на землю. Веслав с грустью смотрел на гибнущих помощников Царя Природы: Индрик, как бы ты ни старался, но в этой войне силы не равны. Царевич вновь глянул вниз – к золотым воинам присоединились лучники сварогинов. Только рахманы, которых можно было отличить по светлым одеждам, не стреляли. Они просто смотрели вверх. Царевичу даже почудилось, что пращуры обращаются к нему, но их слова были ему неясны. Веслав вновь ощутил силу Стрибога, то чувство единения с силой Света, которое испытал над пропастью. Будто неясные слова шепчущих рахманов неведомым образом обращались к его, царевича, душе. Рахманы. Пращуры, которые почему-то покорились Драгославу, хотя, судя по легендам, могли и победить Наместника Полоза. Веслав посмотрел вперёд: среди белокаменных башен и теремов была видна большая, даже больше, чем в Солнцеграде, Дворцовая Площадь.

Высокие терема, в десять этажей, окружали белокаменную площадь, в центре которой искрился грандиозный фонтан. Нет, люди, которые возвели такой величественный город, не могли проиграть силе Драгослава.

Царский Терем поражал своим великолепием: его корпус был украшен арками на манер Велейных островов, терема из резного камня опоясывали балконы и гульбища, сверкали в лучах солнца расположенные каскадом, одна над другой, серебряные крыши. Даже у Веслава, жителя столицы Сваргореи, от увиденного захватывало дух.

На площади стояли шеренги золотых витязей, построились сварогины и белые воины рахманов. Веслав впервые видел такие доспехи, в которые были одеты пращуры: белые, как снег, и переливались, будто перламутр. И на шлемах – кисточки голубые, как Огонь-Сварожич. И эти дивные воины проиграли морским витязям?

На грандиозные ступени Царского Терема вышли Драгослав, Агния и Злата в окружении свиты из золотых воинов и сварогинов. Горыча нигде не было. Пятиглавый дракон, грозно рыкнув, опустился в центре площади, подле фонтана. Золотые витязи достали из ножен мечи, но Драгослав предупреждающе поднял руку, и воины опустили оружие.

Змей опустил крыло, чтобы наездники спешились. Когда Веслав и Василиса оказались на земле, Горыныч сложил оба крыла на спине и, грузно переступив с ноги на ногу, улегся на землю.

Веслав пошёл навстречу Драгославу и его семье, за ним шла Василиса. Охотница восхищённо оглядывалась: она никогда не была в городах, и столица Блажена произвела на неё впечатление. Василиса, забывшись от восхищения, даже не поклонилась царской чете, как сделал Веслав.

Драгослав медленно спустился со ступеней Царского Терема и встал перед поражённым Веславом: царевич ожидал встретить другого человека, а не прекрасного юношу, который выглядел намного моложе его самого. Такой же молодой оставалась и Агния. Увидев её, Веслав понял, о чём толковали купцы, когда восхваляли божественную красоту царицы. Агния была не просто красива, она была великолепна. От её красоты замирало сердце. И казалось Веславу, что он готов положить весь мир к ногам своей царицы. Но голубоглазая дева в багряном царском платье опустила взгляд, и наваждение прошло.

Следом за Драгославом и Агнией спустился Витенег в парадном платье князя. Увидев его, Василиса воскликнула, а Веслав, скованный ледяным разочарованием, не мог отвести от Витенега взгляд.

– Как же давно я ждал этой встречи! – Драгослав шагнул вперёд, и Веслав с трудом заставил себя отвести взор от охотника. – Накануне сам Мор явил мне видение, в котором повелел собрать войска, – проговорил царь, показывая на усмехнувшегося Витенега. – Я послушал Бога – я ждал тебя, Веслав.

Царь был не так ослепительно красив, как его жена, но, тем не менее, был для неё достойной парой. Молодой, без бороды, с чёрными, как смоль, волосами, которые ложились на алый царский плащ. Его карие глаза смотрели будто в душу, и от его взгляда веяло ледяным холодом. Драгослав раскрыл в приветствии руки, но Веслав не подошёл к дяде. Усмехнувшись, царь опустил руки. Агния встала рядом с мужем и пристально смотрела на Василису, которая взяла Веслава за руку. Злата осталась на верхних ступенях царского терема в окружении витязей и слуг. Витенег, соблюдая почтительное расстояние, гордо стоял позади Драгослава и Агнии.

– Тебе не победить, Веслав, – уверенно сказал охотник. – Даже Боги отвернулись от тебя, раз прислали тебя сюда, в самое сердце войска моего царя, – Витенег уважительно поклонился улыбнувшемуся ему Драгославу. Веслав не мог произнести и слова.

– Ты даже не скажешь мне приветственного слова, Веслав? – наигранно удивился Драгослав. – Ты так поражён мною, что забыл все слова? – Царь презрительно посмотрел на Веслава. – Если преклонишь колено, Полоз и тебе силу вечную дарует, – улыбнулся он. – Я обещаю.

Веслав не знал, что ответить. Величие Драгослава, его сила, его войско обескураживали. По сравнению с ослепительными царём и царицей он, рыбак в войлочной свите, с бородой и растрёпанной косой, производил жалкое впечатление. Если бы не рука Василисы, которую он держал, царевич бы преклонил перед дядей колено и отдал меч Перуна. Веслав обернулся на Василису. Охотница насторожённо смотрела на него и крепче сжала его ладонь. Веслав не мог покориться дяде из-за неё. Он не мог разбить ей сердце. Агния ослепительно красива, но красота царицы холодна. Василиса же другая – настоящая, живая. Веслав грустно улыбнулся и вновь посмотрел на Драгослава.

– Я пришёл от имени Богов, – проговорил царевич с поклоном, – просить тебя освободить сварогинов от ворожбы Змия.

Драгослав удивлённо посмотрел на Веслава и захохотал. Агния рассмеялась следом. Их смех подхватил Витенег, воины и свита.

– Просить? – отсмеявшись, спросил Драгослав. – Ладно, опустим твоё Слово. Но о какой ворожбе ты говоришь? Люди идут за Полозом по доброй воле.

Над площадью пронёсся гул согласных голосов.

– Полоз нам богатства дарует! – донеслось со стороны сварогинов.

– Сына узурпатора трона в тюрьму! – прокричал ещё голос.

– Нет! На виселицу! – ответил ему кто-то из толпы.

– За тебя никто не пойдёт, – громко подтвердил Витенег и отошёл назад.

Драгослав, улыбаясь, смотрел на Веслава.

– Я – добрый царь, – мягко сказал Драгослав. – Я не буду убивать тебя. Я могу даже сделать тебя князем. Борея, например, – усмехнулся он.

Веслав тяжело дышал: к его внутреннему страху примешивалось то самое ледяное чувство, которое он впервые испытал, когда висел над пропастью Светомира. И слова. Царевичу чудилось, будто с ним кто-то говорил, только Веслав не мог разобрать ускользающую песнь. Веслав поднял взгляд и решился посмотреть Драгославу в глаза.

– Ты сообщил людям, которые идут за тобой, как ты набираешь морских витязей? – спросил он.

Драгослав криво улыбнулся:

– И как же? Может, ты нам скажешь?

Веслав оглянулся: собравшиеся на площади люди враждебно смотрели на него. Сварогины, которые приплыли из-за океана, верили каждому слову своего царя. Но Веслав всё же решился.

– Ваш царь отдаёт ваши души Полозу в услужение, и Бог морей превращает их в морских витязей, – сказал Веслав громко. – Каждый из вас рано или поздно, но будет умерщвлён Змием.

Агния впилась в Веслава взглядом. Драгослав же стоял спокойно.

– Что ещё ты придумаешь? – спросил царь со смехом, и толпа снова загоготала. Только рахманы стояли неподвижно. Дождавшись, когда люди успокоятся, Драгослав вновь заговорил: – Происходящее мне стало надоедать, Веслав. Либо ты и твоя, – Драгослав бросил на Василису брезгливый взгляд, – дева преклоните передо мной колени, либо мои преданные воины казнят вас прямо сейчас.

Услышав слова Драгослава, пятиглавый змей поднялся и угрожающе зарычал.

– У тебя теперь тоже есть свой зверинец? – усмехнулся Драгослав. – Птички, смотрю, летают, – царь указал на кружащих птиц, – драконы по пятам ходят. Молодец, уважаю. Только власть на одной ворожбе не построить, Веслав.

– И на обмане тоже не построить власть, – рассердилась Василиса.

– А она у тебя, оказывается, говорящая? – рассмеялся Драгослав, и Василиса в гневе поджала губы.

Ледяное чувство, наконец, всецело захватило Веслава, и царевич услышал слова, с которыми обращались к нему пращуры. Веслав закрыл глаза: он видел, что воины в белых доспехах ждали его Слова. Кружево слов птиц, которое оплело город, не позволит Драгославу обратиться к Полозу, который, разозлившись из-за чего-то на своего слугу, вернулся в океан. За закрытыми веками Веслав видел, как белоснежные воины положили руки на мечи и как волхвы рахманов молитвенно сложили свои ладони. Веслав видел свет, белый свет их древних душ. И он узнал его, и он видел его: Искрен улыбался сквозь свет душ рахманов. Старец мягко поприветствовал своего ученика, и Веслав обнял старого волхва. Тихо шумел лес. Звонко пели птицы, радуясь тёплому летнему вечеру. У берега, поросшего камышом, отдыхали длинноногие, изящные кьор.

– Нам многому можно поучиться у птиц, – говорил Искрен, а Веслав не мог на него наглядеться.

– Поучиться у птиц? – осторожно переспросил царевич.

– Да, – сказал Искрен. – У птиц. Их слова защитят тебя и Василису, – Искрен помрачнел. – Ты должен расправить свои крылья, Веслав. Ты должен освободить души Драгослава и Агнии от пут Полоза.

Искрен растаял в свете душ рахманов, и Веслав открыл глаза. Драгослав пристально смотрел на царевича. Веслав шагнул вперед и, загородив собой Василису, позволил словам вырваться из груди. И его Слова были услышаны.

Василиса не сразу поняла, что произошло: дракон взревел, а белоснежные воины рахманов, которые стояли позади колонн золотых витязей, атаковали. Волхвы пращуров, стоявшие позади всех, среди простого народа рахманов, зашептали слова, и огненные шары Небесного Огня взмыли ввысь. Веслав достал меч из ножен, и в этот самый момент паутина птичьих песен засияла в небе серебряным огнём. Веслав замахнулся на Драгослава, но царь оказался проворнее. К Драгославу и Агнии побежала свита, но дракон из всех своих пяти пастей поливал бегущих к царю воинов огнём, который теперь стал золотым: люди горели заживо, а золотые витязи превращались в золотые облака. Витенег, который тоже пытался помочь царю, оказался отрезанным пламенем дракона и с ненавистью смотрел на Веслава и Василису.

Драгослав взмахнул руками и направил силу Неяви на Веслава. Но Игла в руках царевича будто ожила – меч сам направлял движения Веслава, поглощая чёрный дым из пальцев Драгослава. Поражённый происходящим, Драгослав всё неистовее шептал, но чёрный дым Мора исчезал в остром и тонком полуторном мече Веслава. Веслав сам был поражён тому, как он молниеносно разбивал ворожбу царя, но перейти в наступление царевич не мог.

Вокруг кипела битва: шары Небесного Огня волхвов летели на золотых витязей, стрелы витязей летели в рахманов, а пятиглавый змей своим огнём никому не давал подойти к центру площади.

Витенег, выхватив из ножен парадный меч, вместе с другими воинами безуспешно пытался пройти сквозь золотое пламя дракона. Горыныч поливал огнём только окружающих Витенега золотых витязей и будто бы старался не причинить вреда самому Витенегу. Охотник разозлился: зверь, словно играя, не давал ему пройти. Витенег посмотрел на Василису, которая медленно отходила под защиту огнедышащего дракона. Охотница смотрела на Веслава. Она всегда на него смотрела. Она была готова даже прыгнуть в пропасть вместе с ним. Витенег знал, что она никогда не прыгнула бы за ним. Никогда. Холодная и ледяная злость выворачивала душу наизнанку. Витенег знал, что в этой битве, несмотря на дракона и предателей-рахманов, Веславу не победить. Витенег знал, что, когда царевич падёт, Драгослав казнит с Веславом и Василису. Витенег не мог этого допустить. Охотник посмотрел на одну из голов Горыныча: она внимательно смотрела Витенегу в глаза. И тогда он решился – он сам убьёт Веслава и спасёт от смерти Василису. Охотник с криком побежал в атаку. Дракон взревел и окатил его золотым пламенем. Витенег истошно кричал, когда огонь забирал его жизнь.