Текст книги "Вызов"

15. Тейлор

Вечер пятницы был тяжелым. После эпичного провала Брайара парни ломанулись в бар, а потом провалялись в отключке до полудня.

Не знаю точно, почему Конор хотел, чтобы я приехала в Буффало, учитывая, что часы после игры я провела за напитками с Бренной Дженсен и Саммер Ди Лаурентинс, соседками Хантера Дэвенпорта, и с Деми Дэвис, девушкой Хантера. Мы вчетвером устроили настоящий девичник. Мы здорово посидели в баре отеля, и, не буду отрицать, их компания во время игры была мне только на пользу, потому что они поясняли мне все непонятные моменты и правила.

Хотя, если честно, я все равно не разобралась, что такое офсайд и в каких случаях засчитывается проброс. То, что Конор получил тайм-аут за драку с парнем, – это я поняла сама. Но остальной хоккейный жаргон, на котором Бренна изъяснялась как профи, был выше моего понимания. Насколько я могу судить, хоккей – это, по сути, игра, в которой кучка первоклассников бьется за маленькую черную шайбу, пока рефери пытается помешать им убить друг друга. Мило.

Тренер Дженсен дал всем желающим разрешение остаться в Буффало в качестве утешительного подарка, поэтому несколько товарищей по команде Конора оплатили еще одну ночь в отеле. Мой номер оплачен до воскресенья – к счастью, находится он не на том же этаже, где живут игроки Брайара. Утром я наткнулась на Деми в крошечном фитнес-центре отеля, и, по ее словам, весь пятый этаж перевернут вверх дном после вчерашней унылой пьянки. Она сказала, что они с Хантером глаз не сомкнули.

Хоть Конор и говорил, что ему понадобится утешение, после игры мы и десятью словами не обменялись. Он скорбел со своими товарищами по команде, и я это понимаю. Но я рада, что рядом были девочки, которые составили мне компанию.

К утру, похоже, у всех настроение улучшилось. Я в ресторане отеля встречаюсь с Конором и остальными – теми, кто остался в городе позавтракать.

– Где Бренна и Саммер? – Я сажусь на стул рядом с Конором и ставлю тарелку еды, набранной в буфете. Под едой я понимаю коричневый тост и яйцо, сваренное вкрутую. Ням. – И Деми, – добавляю я, когда замечаю, что Хантер сидит один.

– Бренна созванивается по скайпу со своим парнем, – говорит Баки. – Она в соседнем от меня номере, и я слышал их через стену.

– Извращенец, – отвечает Конор, жуя бекон.

– Эй, я не виноват, что в этом отеле картонные стены.

– Саммер потащила с собой Деми по каким-то делам, – говорит мне Хантер. – Не представляю куда.

– А что? – усмехается Фостер, глядя на меня. – Не нравится быть единственной цыпочкой на сосисочной вечеринке? – Для выразительности он берет с тарелки жирную сосиску и комично кусает ее.

Я смеюсь.

– В том, что ты сделал, столько фрейдистской хрени, что я даже не хочу в этом разбираться.

Хантер на другом конце стола поднимает чашку кофе и делает быстрый глоток.

– Ну что, чем мы сегодня займемся?

– Мы с Ти поедем в торговый центр, – лениво тянет Конор.

– Мило. Можно мне с вами? – влезает Баки. – Мне нужны носки. Я уже потерял все те, которые мама подарила мне на Рождество.

– Я тоже с вами, – говорит Хантер. – Моя девушка меня бросила, и мне скучно.

Я медленно жую и проглатываю кусок тоста.

– Эм. – Чувствуя себя неловко, я гляжу на Конора, а потом на его товарищей по команде. – Это не то чтобы массовое занятие.

Хантер приподнимает бровь.

– Поход в торговый центр – не массовое занятие?

– Они идут покупать секс-игрушки, – объявляет Фостер. – Я вам гарантирую.

– Мы не будем покупать секс-игрушки! – восклицаю я и краснею сильнее свеклы, когда замечаю, как все головы за соседними столами поворачиваются ко мне. Я злобно смотрю на Фостера. – Ты невыносим!

– Спасибо за комплимент! – восклицает он.

– Вряд ли это комплимент, – с усмешкой подмечает Хантер.

– Раз уж вам всем так интересно, мне нужна новая одежда, – со вздохом признаюсь я. – Конор поможет мне что-то выбрать.

– И что, нам нельзя присоединиться и тоже помочь? – спрашивает Баки. Я не могу понять, у него по-серьезному обиженный взгляд или нет. – Хочешь сказать, у нас нет стиля?

– Вообще-то, у меня он есть, – объявляет Хантер, скрещивая руки на груди.

Фостер принимает ту же позу мачо.

– У меня столько стиля, что ты даже не представляешь.

– Ты прав, не представляю, – сухо говорю я, выразительно глядя на футболку Фостера, на которой нарисован мультяшный волк, летящий верхом на драконе над морем огня. Драконий ли это огонь – непонятно.

Фостер приканчивает остаток сосиски.

– Ладно, команда, погнали. За дело, мать вашу!

* * *

И вот так я оказываюсь в торговом центре в паре километров от отеля с четырьмя рослыми мужчинами, которые стоят у моей примерочной в «Блумингдейлс» и бросаются в меня одеждой, как будто это соревнование на время.

Не успеваю я вылезти из одной пары обтягивающих джинсов с дизайнерскими дырками, как на дверь наваливается целая лавина блузок и платьев.

– По-моему, мы уже достигаем сингулярности, парни, – в ужасе кричу я.

– Переодевайся быстрее, – отвечает Конор через дверь.

– Фостер нашел целую стену с блестками, – угрожающе добавляет Хантер.

– Сомневаюсь, что мой гардероб сильно нуждается… – На пол падает еще одна приливная волна платьев. – Ну, все. Нам надо установить базовые правила.

Я выхожу из примерочной в клетчатой рубашке с длинными рукавами, которая собирается под грудью и расправляется на талии, и в сочетающихся с ней темных обтягивающих джинсах. Это неплохой образ, которому удается скрыть те части, которые я бы лучше не показывала, не выглядя при этом так, словно я выскочила из кровати, замотавшись в одеяло.

Конор смотрит на меня, приподняв бровь. Хантер и Баки вежливо хлопают. Они стоят втроем, полностью одетые в нелепо сидящие на них костюмы.

Я таращусь на них, слишком ошарашенная, чтобы засмеяться.

– Чт… поч… почему вы, черт возьми, в костюмах?

– А почему нет? – звучит ответ Баки, и на этот раз я не могу остановить вырывающийся из меня смех. Когда вообще эти клоуны успели переодеться, если все это время забрасывали меня нарядами?

– Возьми эту одежду, – говорит Конор, и в его взгляде читаются неоднозначные намерения. Он обводит меня откровенно непристойным взглядом. Тем более при посторонних.

И все же я не чувствую под его пристальным вниманием то смущение, которое испытываю с остальными. Когда Конор со мной, он успокаивает меня.

– Да, мне это нравится, – признаюсь я. Затем хмурюсь. – Но я тут уже и так по колено в одежде, маньяки вы эдакие. Может, ограничимся двумя нарядами с человека?

– О-о, да ладно, мы даже не выбрали вечерний лук, – дуется Баки.

– И шарфы. Сколько шарфов тебе, по-твоему, нужно? – спрашивает Хантер.

– Нам надо смотреть украшения? – Фостер проталкивается вперед с ворохом коктейльных платьев.

– Какой у тебя размер груди?

Конор дает Баки подзатыльник.

– Не смей спрашивать у моей девушки размер ее груди, придурок.

У меня сжимается сердце. Он впервые произнес слово на букву «д» после нашей ссоры. Я не знала точно, распрощались ли мы с нашей затеей, поэтому теперь чувствую себя сбитой с толка.

– Вот. – Я беру кучу одежды с пола и сую ее парням. – Ограничительные меры в действии.

Я закрываю дверь, и кто-то бормочет себе под нос: «Фашист».

Нанеся «Блумингдейлс» весь ущерб, который он только смог вынести, мы идем по торговому центру, а Конор несет два моих пакета с покупками.

Интересно видеть разницу в стилях, которые выбирает каждый из парней. Конор, похоже, знает меня лучше всех, или, по крайней мере, наши вкусы больше всего совпадают, потому что он выбирает более повседневные варианты. Очень по-калифорнийски. Хантер склоняется к более дерзким образам с большим количеством черного. У Баки какой-то фетиш на консервативность, от которого хочется держаться подальше, а Фостер, по-моему, вообще не понимает задачу. Но что я поняла – это то, что им сложно прийти к общему мнению по поводу своих любимых образов. Совсем не этого я ожидала, когда задумала создать идеальную версию барби Тейлор.

В какой-то момент товарищи Конора по команде затаскивают нас в магазин игрушек, где начинают биться с парой школьников на световых мечах, пока нас не выгоняют за то, что мы распугали покупателей масками из фильма «Оно». После обеда на фудкорте у парней исчезает энтузиазм, и они уходят из торгового центра в поисках новых приключений, оставив нас с Конором наедине впервые за весь день.

Наша первая остановка – это магазин товаров для скейтбординга и серфинга. Пожалуй, справедливости ради и я теперь могу поискать для него наряды. Я заталкиваю его в примерочную с десятком шорт.

– Какие планы на лето? – спрашивает он через дверь. – Вернуться к маме в Кембридж. На летний семестр у нее назначен только один семинар, поэтому мы думаем о том, чтобы съездить куда-нибудь, может быть, в Европу. А ты отправишься домой в Калифорнию?

– Хотя бы ненадолго. – Из примерочной слышится тяжелый вздох. – Я никогда не жил так далеко от воды. Раньше я ходил на пляж и серфил почти каждый день. Я пытался выбраться на побережье несколько раз с тех пор, как перевелся в Брайар, но это совсем не то.

Конор выходит в первых шортах.

Мне требуется вся сила воли, чтобы не броситься на него. Он стоит с голым торсом, прислонившись к двери примерочной, и выглядит очень аппетитно. Ложбинки мышц, тянущиеся до самого пояса, сводят с ума. Так не честно!

– Неплохо, – небрежно говорю я.

– Оранжевый – не мой цвет.

– Согласна. Следующие.

Он возвращается внутрь и бросает мне снятые шорты.

– Ты тоже должна приехать.

– Куда? В Калифорнию?

– Да. Приезжай на длинные выходные или как будет получаться. Поиграем в туристов или просто на пляже потусим. Расслабимся.

– Научишь меня серфить? – дразню я.

Он выходит в следующей паре шорт. Я перестала переживать о цвете или рисунке и просто откровенно пялюсь на его подтянутую мускулистую фигуру и пресс, который напрягается всякий раз, когда он заговаривает.

А что будет, если я его лизну?

– Тебе понравится, – говорит он. – Боже, хотелось бы мне вернуться в прошлое и заново ощутить восторг от своей первой волны. Это лучшее чувство на свете, когда ты летишь на волну, ощущая, как она вздымается под твоей доской. Когда ты встаешь на ноги и вы сливаетесь воедино – ты и сила океана, – это самый настоящий симбиоз. Это свобода, детка. Идеальное соединение энергий.

– Ты влюблен.

Он по-мальчишески смеется над самим собой.

– Моя первая любовь. – Он опять заходит в примерочную. – Прошлым летом я месяц с волонтерами обходил побережье от Сан-Диего до Сан-Франциско.

Я морщу лоб.

– Для чего?

– Мы убирали пляжи и очищали прибрежные воды от мусора. Это был один из лучших месяцев в моей жизни. Мы каждый день вытаскивали сотни килограммов мусора из океана и песка, а потом всю ночь серфили и сидели у костра. Было ощущение, будто все, что мы делаем, не зря.

– У тебя к этому страсть, – говорю я, восхищаясь этой его стороной. Он впервые заговорил о своих интересах за пределами хоккея и серфинга. – Не хочешь заняться этим после колледжа?

– Что ты имеешь в виду? – Он выходит в новой одежде.

– Ну, ты мог бы построить на этом карьеру. Наверняка есть десятки некоммерческих экологических организаций, работающих на западном побережье над очищением океана. – Я приподнимаю бровь. – Может быть, еще не поздно сменить специальность с финансов на некоммерческое управление и все равно закончить учебу вовремя.

– Уверен, мой отчим будет в восторге.

– Почему это так важно?

На лице Конора вдруг проступает усталость. Весь он как-то сразу никнет и грустнеет. Он сутулится, опуская плечи, словно тяжесть этой темы давит на него.

– Макс за все платит, – признается он. – За мое обучение, хоккей, аренду, – за все. Без него мы с мамой и двух центов бы не наскребли. Поэтому, когда он предложил, чтобы я пошел на финансы, мама сочла вопрос решенным, и все.

– Ладно, я понимаю, что за деньги отвечает он, но это твоя жизнь. В какой-то момент тебе придется отстаивать то, что хочешь ты сам. Кроме тебя, никто этого делать не будет.

– Спорить с ним казалось, не знаю, наглостью, что ли. Мне казалось, что брать деньги, а потом посылать его на хрен – это уж чересчур, так только засранцы поступают.

– Да, посылать на хрен – это, пожалуй, грубовато, но откровенный разговор по поводу того, как ты хочешь провести остаток жизни, – это не выход за рамки приличий.

– Но в том-то и дело, что мы не разговариваем. Он любит мою маму и хорошо с ней обращается, но во мне, кажется, он до сих пор видит бунтаря из Лос-Анджелеса, на которого и время-то тратить жалко.

– И с чего бы ему так думать? – тихо спрашиваю я.

– В детстве я занимался всякими непотребствами. Я был глуповат и делал то, что делали мои друзья, то есть накуривался, воровал в магазинах, вламывался в заброшенные здания и всякое такое. – Конор виновато на меня смотрит. Даже стыдливо. – Я был тем еще поганцем, честное слово.

По его лицу видно, что он боится, что я поменяю о нем мнение, пускай и сейчас он здорово изменился.

– Ну, мне кажется, теперь ты уже не «поганец». Думаю, и отчим твой так считает, но если нет – очень жаль. Конор пожимает плечами, и у меня возникает ощущение, что есть еще что-то, чем он не хочет делиться. Его отношения с отчимом – это для него явно большой источник комплексов и расстройств.

– Знаешь, что меня развеселит? – внезапно говорит он.

В его глазах загорается озорной огонек, вызывая у меня подозрения.

– Что?

Он проходит мимо меня и вытаскивает с полки, где лежат возвращенные из примерочных вещи, откровенный черный слитный купальник.

– Надень это.

– Ни за что. Он на меня не налезет, – предупреждаю я.

– Я разденусь, если от этого ты почувствуешь себя лучше.

– Как я от этого почувствую себя лучше?

Он опять пожимает плечами, на этот раз дьявольски ухмыляясь.

– На других девушках это всегда срабатывает.

Закатывая глаза, я беру купальник из его вытянутой руки и ныряю в ближайшую кабинку. Я бы никогда в жизни не пошла на это ради какого-то другого парня, но я знаю, что если я сделаю из этого шутку и пройдусь так перед Конором, то это прогонит грозовую тучу, угрожающе нависшую над его настроением. Поэтому, чтобы спасти остаток нашего дня, я снимаю легинсы и свитеры и натягиваю чертов купальник.

У него низкий разрез на бедрах, глубокий вырез впереди и перекрещенные бретели на спине. Как и предполагалось, он слишком маленький. Мои ягодицы еле удерживаются под тканью, а грудь пытается вылезти наверх, словно атакующая орда монголов. Тем не менее я делаю глубокий вдох и выхожу из примерочной.

Конор ждет меня снаружи в одних шортах и с зачесанными назад длинными светлыми волосами.

Увидев меня, он распахивает рот.

– Вот. Не говори, что я никогда ничего ради тебя не делала, – говорю ему я.

Конор бросается вперед – так быстро, что я не удерживаюсь от вскрика – и заталкивает нас обратно в кабинку, запирая дверь.

– Какого черта ты…

Его рот оказывается на моем еще до того, как я договариваю. Голодный, хищный. Большие ладони обхватывают мои бедра, а я крепко прижата к зеркалу. Язык Конора раскрывает мои губы, и все беспокойство испаряется, когда мои пальцы оказываются в его волосах. Я заполнена им. Кожа к коже, нас почти ничего не разделяет. Его тело прижато к моему, теплое и крепкое.

– Мать твою, Тейлор, – запыхавшись, шепчет он. – Теперь ты понимаешь, какая ты горячая?

Я чувствую животом, какой он твердый. Я ощущаю каждый его сантиметр, и в голову тут же приходят мысли. Опасные мысли. Я хочу проскользнуть ладонью ему под пояс и почувствовать пальцами его горячую, мощную эрекцию. Я хочу чувствовать его язык в своем рту, гладя его, пока он не начнет стонать мое имя, толкаться бедрами и…

Нас пугает громкий стук.

Мы отрываемся друг от друга, я торопливо натягиваю на купальник свою одежду, а затем Конор открывает дверь, и мы видим стоящую в коридоре нахмурившуюся консультантку.

Без грамма стыда мой фальшивый парень чешет свою голую грудь и говорит:

– Простите, мэм. Моей девушке нужен был взгляд со стороны.

Я подавляю смешок.

– Простите, – выдавливаю я.

– Хмммф, – хмыкает она и все стоит у двери, ожидая, пока Конор наденет свою одежду.

Со своей фирменной улыбкой он дает ей шорты, а я в это время отрываю бирку с купальника.

Избегая его веселого взгляда, я обращаюсь к консультантке.

– Я хотела бы купить этот купальник, пожалуйста, – чопорно говорю я.

Мы оба стоим на грани истерики у кассы, пока я оплачиваю неприличный купальник, спрятанный под одеждой. А потом мы оба сбегаем из магазина, как будто что-то украли, смеясь всю дорогу обратно до джипа. После жаркой истомы, которую я почувствовала в примерочной, это легкомыслие крайне необходимо. Легкомыслие – это хорошо. Желание – это плохо.

Да, желать Конора Эдвардса – очень-очень плохо.

Потому что он именно тот тип мужчины, который разобьет мне сердце. Даже если он этого не хочет.

16. Конор

Хантер стоит у бара и держит рюмку – видимо, собирается выступить с трогательной речью о жестком проигрыше в полуфинале вчерашним вечером и пожелать четверокурсникам всего хорошего, а остальным – победы в следующем году. К сожалению, я ни черта не слышу из-за музыки в клубе. Басы долбят так громко, что в оставленном рядом со мной стакане дребезжит лед. Пол вибрирует под ногами до того сильно, что аж щекотно.

Когда Хантер заканчивает свою речь, мы все опустошаем рюмки и «шлифуем» выпитое пивом. Боже, я буду скучать по этим засранцам.

Фостер толкает меня в руку и что-то говорит, но я все равно ни слова ни слышу, поэтому показываю на свое ухо и качаю головой. Он наклоняется и кричит:

– Где твоя женщина?

Хороший вопрос. Когда мы с Тейлор вернулись в отель, я получил сообщение от Саммер, в котором она капсом спрашивала, почему ее не пригласили в поход по магазинам. Я напомнил ей, что они с Деми пропустили завтрак из-за каких-то своих дел, на что она заявила, будто я это нарочно подговорил всех не подпускать ее к торговым центрам, и больше она этого не допустит.

Я упоминал, что Саммер сумасшедшая?

В следующем сообщении Саммер требовала отдать Тейлор в ее фешенебельные руки, чтобы подготовиться к вечеру в клубе. Мне кажется, Тейлор испытывала вину за то, что девушки могли почувствовать себя брошенными, поэтому согласилась на эту девчачью затею и пообещала встретиться со мной позже. Не буду кривить душой: я боялся оставлять ее с этими телками. Тейлор прекрасно влилась в компанию парней. Но соседки Хантера – это сущее наказание. С тревогой и просьбой сразу же позвонить, если они попытаются отрезать ей волосы, я отдал ее в лапы Саммер, Бренны и Деми.

Мы находимся в клубе уже час, и я начинаю задумываться, не пора ли собирать поисковый отряд.

Это место под завязку набито людьми. Пришли даже некоторые игроки Миннесоты и другая команда из Нью-Йорка. Когда я замечаю у бара номер девятнадцать, он предлагает угостить меня шотом, и я соглашаюсь, потому что моя гордость никогда не мешает мне выпить на халяву. Пока мы довольствуемся общением с помощью жестов и кивков, мне кажется, можно забыть про вражду. По крайней мере, до следующего сезона.

В итоге наши команды смешиваются в углу бара и по очереди начинают подкалывать друг друга и перекрикивать своими байками сет-лист диджея. Хоть нам и хочется их ненавидеть, парни из Миннесоты кажутся классными ребятами. Но мне будет намного приятнее, если в следующем году угощать их напитками будем мы.

Когда я вот уже в пятидесятый раз оглядываюсь через плечо на выход в поисках Тейлор, мое внимание привлекает лицо. Лишь на секунду, а затем оно исчезает. Черт, я даже не уверен, что и впрямь видел его среди мерцающего света и пульсирующих тел. Несмотря на прилив волнения и внезапный выброс адреналина, я убеждаю себя, что это обман зрения.

– Госпо-ди! – восклицает номер девятнадцать, имя которого я не смог услышать, хоть он и пытался перекричать музыку.

Фостер следит за его взглядом и восхищенно свистит.

– Ни хрена себе, Кон. Ты видишь?

Я хмурюсь. Повернувшись, я не могу понять, на что они таращатся. Пока мое внимание не привлекают две светловолосые головы в лучах света.

Сквозь толпу пробиваются Саммер и Тейлор. За ними следуют Бренна и Деми, но всех, кого не зовут Тейлор, для меня не существует.

Кажется, я уронил свой стакан. Я вообще его держал? Все погружается в темноту, пока не остается только Тейлор, идущая ко мне в коротком белом платье, сверкающем под ультрафиолетовым светом. Завитые волосы, эффектный макияж. Сексуальная родинка над губами, которая делает ее похожей на современную версию Мэрилин Монро. Это моя девушка.

Я наверняка выгляжу как полный засранец, когда шагаю прямо к ней, пытаясь скрыть стояк, но, черт меня побери, она выглядит сногсшибательно.

– Потанцуй со мной, – шепчу ей в ухо, приобнимая за талию.

В ответ она закусывает губу и кивает. От одной этой мелочи у меня дергается член. Не уверен, что мы успеем выбраться отсюда, прежде чем я сорву с нее платье.

– Не стоит благодарностей, – слышу я Саммер, но игнорирую это замечание, целенаправленно ведя Тейлор к толпе танцующих.

– Я отстойно танцую, – говорит мне Тейлор, когда оказывается в моих руках.

– Мне плевать, – бормочу я. Я просто хочу прикасаться к ней, держать ее. Я знаю, что она чувствует мою эрекцию, когда прижимается ко мне. Я хочу спросить, что она собирается с этим делать, но еще не настолько пьян, поэтому держу язык за зубами.

– Просто не позволяй мне выглядеть глупо, – говорит она – на каблуках ей гораздо легче доставать до моего уха.

– Никогда.

Я оставляю поцелуй на ее щеке и чувствую, как ее кожа в ответ покрывается мурашками. Она поворачивается ко мне спиной, в танце прижимается ко мне задом, и я так сильно закусываю внутреннюю сторону щеки, что чувствую вкус крови.

– Ты меня убиваешь, – стону я, медленно скользя ладонями вниз по ее телу, смакуя каждый сексуальный изгиб.

Тейлор оглядывается через плечо и подмигивает.

– Ты первый начал.

Кто-то внезапно хлопает меня по плечу – краем глаза я замечаю темноволосого парня. Мне кажется, что он хочет к нам присоединиться, и я готов послать его на хрен, но тревога вновь затягивается в груди плотным узлом. – Привет, Кон, – произносит голос из прошлого. – Круто, что я тебя тут встретил.

Внутри все так и падает, на меня накатывает волна тошноты. Я закрываю глаза и принимаю невозмутимое выражение лица.

– Кай, – прохладно говорю я. – Что ты тут делаешь?

Он повторяет тот же жест, который и я изображал весь вечер, – показывает, что он меня не слышит.

– Пошли там поговорим, – говорит он, показывая куда-то в сторону.

– Извини, – бормочу я в ухо Тейлор.

– За что? – Ей явно некомфортно, она крепко сжимает мою ладонь, пока мы следуем за Каем к барной стойке поменьше в задней части клуба. Я до сих пор не могу поверить, что он здесь. Чертов Кай Тернер, все еще тощий и воняющий травкой. Я не видел его с тех пор, как переехал в другой конец страны, чтобы сбежать от того, чем мы занимались.

Тот факт, что он выследил меня в каком-то случайном клубе в Буффало, дает понять, что из воссоединения с ним ничего хорошего не выйдет.

Я держу ладонь Тейлор в своей, вцепившись в нее изо всех сил. Наполовину из-за того, что боюсь, что она от меня сбежит. Наполовину из-за того, что не знаю точно, что сделаю с этим парнишей, если мы останемся одни.

– Какого черта ты тут делаешь, Кай? – требую ответа я.

Он усмехается. Я слишком хорошо знаю этот взгляд. Когда мы были подростками, он срабатывал на мне лучше. Теперь же Кай больше похож на парня, пытающегося продать мне краденые позолоченные часы из рюкзака.

– Я тоже рад тебя видеть, брат. – Он хлопает меня по плечу. – Твою мать, вот это совпадение.

Я скидываю с себя его ладонь.

– Дерьмо собачье. – Там, где Кай, не бывает совпадений или счастливых случайностей. С самой средней школы у него всегда были скрытые мотивы. Тогда и у меня они были. – Как ты меня нашел?

Он переводит похотливый взгляд на Тейлор, которая съеживается, стоя рядом со мной. То, как он на нее смотрит, вызывает во мне желание его ударить.

– Ладно, ты меня подловил. Я теперь живу в Большом Яблоке [13]13
  Прозвище Нью-Йорка.


[Закрыть]. Несколько моих парней принимали участие в турнире, и я подумал, что могу на тебя наткнуться, поэтому примазался к ним. Попытался тебе звякнуть. Только странно. – Его пристальный взгляд вновь останавливается на мне. – Твой номер отключен.

– У меня теперь другой. – Чтобы избавиться от таких людей, как он.

Тейлор берет меня за руку, вопросительно смотря на меня своими большими бирюзовыми глазами.

Господи, я хочу увести ее подальше от него. Я бы ушел, если бы не был уверен, что он увяжется за нами. И, если честно, я не знаю, что может ждать нас за пределами клуба. Я уверен, что Хантер и парни сразу же встали бы на мою защиту, но сейчас мне никак не привлечь их внимание, а значит, я сам по себе.

– Это твоя девчонка? – Кай чувствует мой дискомфорт и переключается на Тейлор, только чтобы меня позлить. Я не могу понять, чего он хочет: драки или чтобы я избавился от нее и остался без свидетелей. – Похоже, ты и впрямь прочненько тут обосновался.

– Что, мать твою, это значит? – спрашиваю я, сжав кулаки. В этот момент мне уже пофиг, вышвырнут ли меня из клуба. Я прикрываю собой Тейлор.

– Не, ничего, чувак. Я бы и сам приударил за этой красоткой. Какая попка! И, уверен, человек прекрасный. – Он ухмыляется, оскалив зубы. – Просто раньше у тебя были стандарты.

Тейлор отпускает мою ладонь. Дерьмо.

– Пошел на хрен, засранец. Проваливай. – Я толкаю Кая в грудь и тянусь обратно к Тейлор.

– Я пойду, – торопливо говорит она.

– Пожалуйста. Подожди меня, Ти. Я тут сейчас…

– О-о, да ладно тебе, малышка, я просто над ним прикалываюсь! – кричит Кай вслед Тейлор, но она уже ушла.

Пелена ярости заволакивает мой взор.

– Послушай меня, – рычу я. Я кладу ладонь ему на плечо и заталкиваю его в закуток между баром и стеной. – Мы не друзья. Мы никто друг другу. Держись, черт возьми, от меня подальше.

– Значит, стоило тебе только получить карманные деньги и крутую школу, как ты совсем забыл своих настоящих друзей, да? Ты все еще позер, Кон. Но я знаю, откуда ты, и знаю, кто ты.

– Я не шучу, Кай. Окажешься рядом со мной – пеняй на себя.

– Не, чувак. – Он убирает мою ладонь и подходит вплотную ко мне. С ростом сантиметров сто семьдесят пять от силы он даже не достает мне до плеч. – У нас с тобой есть прошлое. Я кое-что знаю, помнишь? Например, кто помог кое-кому вломиться в особняк твоего отчима и навести там шороху. Тебе от меня так просто не отделаться.

Я хочу, мать твою, его ударить. За то, что нашел меня. За то, что вернул в мою жизнь драму. За то, что напомнил мне, что я до сих пор просто бунтарский кусок дерьма, который притворяется, что влился в компанию крутых детишек, над которыми мы раньше смеялись.

Но вместо этого я иду за Тейлор.