Текст книги "Мой желанный принц"

Глава тридцать третья
Август 2010

Дим Димыч пропустил Ирину вперед.

– Осторожно, детка.

– А что, там пещерные львы? – девушка, не оборачиваясь, сделала несколько шагов в сторону мягко звучащих голосов.

– Судя по всему, не совсем львы… Просто темно.

– Дима, ты меня принимаешь за кого-то другого. Я боюсь не темноты, честное слово.

– Ну прости, Ирусик. Это я как-то сдуру. Больше не повторится!

– Смотри, ты обещал.

Ира аккуратно положила букет на край столика и принялась поправлять юбку. Она чувствовала себя не очень уютно в таких местах – заведение-то явно не для среднего гражданина. Да и духота здесь была… почти африканская.

– Жаль, что мы не отправились гулять.

– Ну, девочка, на твоих котурнах да с таким веником только гулять. Тебе что-то не нравится?

– Душно очень, Дима. Да и заведение нерядовое.

– Ира, давай договоримся раз и навсегда. Это мы с тобой нерядовые. Оставь комплексы в покое и просто наслаждайся каждым днем и всем, что происходит. Ну что ты как маленькая!

– Комплексы-то я оставить могу. Но они почему-то меня догоняют.

– Придется возить тебя. Раньше или позже я увезу тебя от всех комплексов сразу.

Ирина сочла за лучшее сменить тему. Она, не сознавая этого, выбрала такой столик, чтобы сидеть спиной к залу. А вот Дим Димыч с удовольствием осматривался и улыбался.

– Дима, так что это за песня была?

– Которая? «Сандунга»?

– Ну да.

– Это песня из моего совсем-совсем далекого детства. Кстати, в переводе это значит «очаровательная женщина», «прелесть». Как ты!

Ира улыбнулась: Дим Димыч снова перевоплотился – вновь стал почти незнакомым и зверски привлекательным господином. Ира про себя вздохнула: да, обаяние возраста ей туманило мозги значительно быстрее, чем все остальные достоинства поклонника. Волосы чуть с сединой, мудрые морщинки у наружного края глаз, но при этом молодое и сильное тело, светлый разум, море знаний из самых разных сфер жизни… Вот что было оружием страшной убойной силы. «Хорошо, что мужики об этом не догадываются!»

– У родителей была пластинка мексиканского певца Хорхе Фернандеса. Ее ставили у нас каждый раз, когда собирались гости и наступало время танцев. Родители были такой красивой парой…

Дим Димыч положил руку на пальцы Ирины.

– Ты увидишь сама. Мама почти не изменилась.

– А отец?

– Он умер уже больше десяти лет назад. Сердце.

– Ой, Дим, прости!

– Ничего, Ирочка. Все мы смертны, тут ничего не поделать. Ты же совсем ничего обо мне не знаешь, что ж обижаться?

– Наверное, у меня еще будет время узнать, – Ира обещающе улыбнулась.

Подошедший официант отвлек Дим Димыча, и девушка смогла оглянуться. Заведение показалось ей странным, но все-таки имеющим свой шарм. Песня закончилась, на зал легла тишина, относительная конечно. Ребята с гитарами перелистывали ноты на пюпитрах.

«Наслаждайся каждым днем, дурочка! Расслабься! Ну не съест же он тебя прямо сейчас! Что ты подобралась, как перед экзаменом?!»

Ира послушалась сама себя – откинулась на спинку кресла, закинула ногу на ногу, попыталась успокоить дыхание. Дим Димыч скользнул по ней глазами. Потом перевел взгляд на зал, а затем, как-то слишком быстро, обратно на Ирину. Нарочито заботливо переставил цветы в вазе, только минуту назад аккуратно поставленные официантом и ни в какой заботе не нуждавшиеся, наклонился почти под стол, словно пытаясь поправить обувь.

«Да что такое? Что происходит?» – все эти странные движения заставили Ирину снова насторожиться.

– Дима, что случилось?

– Все в порядке, Иришка! А почему ты спрашиваешь?

– Дим, ты что, увидел кого-то знакомого? Неприятного? Хочешь уйти?

– И потерять вечер в твоем обществе? Да ни за что на свете!

Но Ирине не показалось – Дмитрий с видимым облегчением выпрямился.

– Не возражаешь, если я сяду к тебе поближе?

Девушка безразлично пожала плечами – они бывали и куда ближе, чем сейчас. И тогда почему-то Дим Димыч ее мнением не интересовался.

– Ну вот, малышка, так я смогу держать тебя за руку.

– И кормить с ложечки, – Ирина почему-то нервничала все сильнее. Вероятно, поэтому в ответ нахамила.

– А что – отличная мысль. Это может быть очень эротично!

– Дима, прекрати!

– Ирушка, все хорошо! Ты просто еще не пришла в себя после поездки, вот поэтому и дергаешься по поводу и без него. Я рядом, ничего не бойся.

Дим Димыч приобнял девушку за плечи и прижал ее голову к своему плечу. Ирина почувствовала, как чуть заметно сдвинулись друг к другу стены клетки, хотя дверца еще оставалась открытой.

Дамская комната побаловала душу Жанны своим подчеркнуто европейским дизайном и чистотой. Музыка сюда едва долетала, кухонных запахов не было и в помине. Кондиционированная прохлада, которая почему-то совершенно не ощущалась в зале, заставила девушку поежиться.

– Господи, как бы сделать так, чтобы сейчас вот сразу оказаться дома? Забрать его в охапку и фьють – уже в спальне?

Прислушавшись к себе, Жанна, однако, поняла, что забирать Алексея она вовсе не хочет. Более того, не хочет очень и очень. Что мечтает она сейчас оказаться у себя дома и в одиночку. Или у Митечки дома и вдвоем с Митечкой.

– Я не выдержу, честное слово! Я не выдержу даже месяца с ним! Пошла Лялька к дьяволу вместе со своими идеями! Чтобы выйти замуж за ее братца, мне надо сначала повеситься!

Вкрадчивый внутренний голос сейчас почему-то молчал. Обычно он останавливал Жанну, удерживал от скоропалительных решений и поступков. Но, похоже, и ему Алексей уже встал поперек глотки.

Жанна аккуратно вымыла руки, неторопливо обсушила их бумажным полотенцем, другим промокнула абсолютно сухое лицо и поправила помаду в уголках губ. И только когда очередная мелодия закончилась, решила, что к Алексею можно вернуться. В конце концов, заказ уже должны были принести – и ее ждет, может быть, не очень нудная лекция. Но, главное, совсем недолгая.

Так оно и оказалось. «Аутентичные» блюда были поданы на вполне европейских тарелках, накрытых к тому же блестящими полукруглыми крышками. Вино высилось посреди стола в ведерке со льдом. Алексей, улыбаясь, ее ждал.

– Ну вот и ты! Жанка, ты пропустила чудную композицию! На редкость приятную. Ребят твои подружки не зря хвалили! Молодцы!

– Что они пели? – больше для порядка поинтересовалась Жанна.

– «Ла Сандунга», «Прелесть» в переводе…

Жанна подняла на Алексея недоумевающие глаза.

– Я же тебе говорил, что Димкин отец был настоящим меломаном. Вот эта песня – действительно мексиканская. И дома у них была настоящая коллекция пластинок из шеллака. Не поверишь, начиная, наверное, годов с пятидесятых. На одной из них и была эта песенка. Она и еще несколько чудесных мелодий. Стиль редкий, называется уапанго. Меня прямо околдовывали такие вещи. А вот имени исполнителя я, убей, не могу вспомнить. Я словно в детство вернулся.

У Жанны не осталось уже сил интересоваться ни уапанго, ни шеллаком. Ей стало совершенно все равно, куда и зачем вернулся Алексей. Она мечтала только об одном – чтобы этот вечер закончился как можно быстрее. Вернее, чтобы вечер с Алексеем закончился как можно быстрее. И тогда она прыгнет в метро и поспешит к Митечке. Просто чтобы наконец прийти в себя от этих бесконечных лекций.

Жанна пригубила прохладное вино.

– Так вот почему они его во льду подают!

– Чилийские вина, вообще-то, охлаждать не принято. Но…

Жанна мысленно застонала. Бог с ними, с этими экзотическими блюдами! Она вот прямо сейчас убежит. Бросит своего унылого занудного Буратину и сбежит туда, где никто и ничему ее учить не будет. Где она станет самой собой и будет делать все, что захочет! И где не надо будет себя контролировать, ежесекундно думая о том, как завоевать и как кивнуть, как понравиться и как привязать, да покрепче!

Жанна еще раз пригубила вино, подняла глаза на собеседника, стараясь все же, чтобы ей был виден зал, но Алексей не сомневался, что она смотрит только на него. Ее усилия пропали даром: ее спутник увлеченно сворачивал что-то на тарелке. А вот в дальнем конце зала…

Жанна окаменела, опустила глаза и потом снова подняла их, взглянув туда, где ей привиделся знакомый силуэт. Присмотрелась получше и очень аккуратно поставила бокал на стол.

Ей ничего не привиделось. За дальним столиком, вполоборота к ней, сидел ее Митечка и ласково обнимал за плечи какую-то тощую фифу. И не просто обнимал, а прижимал ее голову к плечу, что-то шептал на ушко.

Ее Митечка!

Жанне показалось, что из-под ног, качнувшись, уходит пол, что все вокруг закрутилось, как в карусели, что вращение все ускоряется и ускоряется. Кровь бросилась девушке в лицо, стало нечем дышать.

Ее Митечка и какая-то крыса! Здесь!

Жанну буквально вынесло из-за столика. Шаг, второй третий… И вот она уже стоит прямо напротив этой сладкой парочки.

– Ну что, любовничек?! Вот и ты, мой трудолюбивый!

– Жанна? Что ты?..

Девушка уперла руки в бока.

– Да я-то тут делаю что хочу! А вот ты! Сволочь! Ты же только сегодня должен был из своего Прямосибирска прикатить! А ты, скотина, оказывается, все это время здесь ошивался, другую себе завел да по кабакам ее теперь водишь!

Тут Жанна перевела гневный взгляд на спутницу Митечки.

– И где ты только такую уродину нашел?! Ни кожи, ни рожи! Меня что, тебе уже мало?! Или, наоборот, слишком много?!

Девушка рядом в Митечкой вжалась в кресло.

– Мало, скотина, скажи!

– Жанна, успокойся! Не ори!

– Да я сейчас убью тебя просто! И больше орать не буду. И фифу твою линялую вместе с тобой, чтобы мужиков не уводила!

Как в плохом кино, Жанна вцепилась в волосы Митечкиной спутницы. Та ойкнула. Жанна стала трусить девушку, и впрямь стараясь вырвать ее линялые волосенки. Те не поддавались – и от злости Жанна завыла в голос.

Девушка пыталась прикрыться руками, как-то защититься, перехватить захват этой фурии, оторвать от себя ее страшные пальцы.

Звонкая пощечина ослепила Жанну болью, вторая заставила разжать сведенные судорогой пальцы, а третья вынудила прикрыть собственное лицо.

– Уймись! – голос Алексея загремел во внезапно наступившей тишине. – Ну!

Жанна с испугом взглянула туда, где только что были страшные жесткие руки. Но там было пусто. Зато под колени ей ударило кресло, заставив упасть со всего маху.

– Держи свою истеричку, любовничек, не знаю уж, как тебя зовут. Крепко держи, можешь связать!

Митечка бросился выполнять приказ.

– Девушка, девушка! Как вы? Все в порядке? – Алексей наклонился в девушке. Та, стараясь прикрыть голову, еще сильнее вжалась в кресло. – Девушка! Поднимите голову! Вам плохо? Вызвать скорую?

Ангел попытался аккуратно разжать руки Митечкиной спутницы.

– Ну, давайте осторожненько, вот та-ак…

Та послушно опустила руки и наконец взглянула на своего спасителя.

– Ира?!

– Ангел?

– Рыжик мой, это ты? Она тебе очень больно сделала? Может, все-таки скорую?

Пальцы Алексея принялись ощупывать голову девушки, потом опустились к плечам и шее. Больше это зрелище выносить Жанна не могла. Митечка стоял рядом, но до вазы с охапкой цветов было еще ближе.

– Жанна! Нет!

Тяжеленная ваза, расплескивая воду и роняя цветы, полетела в Алексея. Но крика Ирининого спутника хватило, чтобы Ангел успел упасть на девушку, прикрывая ее собой. Кресло развалилось, опрокидываясь, и Ирина распласталась на полу. А сверху на нее упал Алексей.

Грохот разбившейся о стену вазы и плеск воды поставили точку в этой мерзкой сцене.

Глава тридцать четвертая
Август 2010

– Как ты тут, маленькая моя? – Алексей, не обращая внимания на картинку на дверях, заглянул в дамский туалет.

К счастью, кроме Иры, пытающейся привести себя в порядок после истерики, здесь никого не было. Должно быть, посетителей, и без того немногочисленных, в ресторане значительно поубавилось. Но Алексею было все равно – его фея, хозяйка мыслей, нуждалась в помощи.

– Ничего, Леш… Уже нормально, – девушка бледно улыбнулась.

Алексей вошел в сияющий серым кафелем и зеркалами туалет. Да будь там хоть сотня дам в неглиже или вовсе без оного – ему было все равно. Дамский туалет ли это, кухня или даже кабинет директора – сейчас его ничто не могло остановить.

Ангел оглядел девушку со всех сторон – к счастью, все и в самом деле было почти нормально. Ни синяков, ни ссадин, непременных участников любой драки, ни порезов, которые могла бы оставить хрупкая ресторанная посуда или распавшееся до щепок кресло.

– Она… она ничего сделать не успела… А вот ты…

Алексей покраснел – в пылу «битвы» он мало что соображал. Но все-таки падать на Ирину не следовало. Девушка улыбнулась, маленький чертенок выглянул из ее глаз.

– Ты, похоже, нанес мне многочисленные травмы. Теперь даже не знаю, к какому врачу обращаться…

– Я нанес, я и лечить буду, – пробурчал Алексей, все-таки решившись повернуть девушку спиной к себе и осторожно ощупывая ее спину. – Здесь не больно? А так?

Ира отрицательно качнула головой.

– Смотри-ка, действительно все хорошо.

– Раны, нанесенные словами, не заметны, но невероятно глубоки…

– Успокойся, Ириш. Она просто ревнивая дура, скандальная и скверно воспитанная.

– А я линялая фифа…

– Ты прекрасна! Самая умная и спокойная, самая красивая! Ты неповторимая! Запомни!

Ирина подняла на Алексея глаза. Их лица почти касались друг друга. Ее Ангел смотрел на нее, не отрываясь, он, похоже, старался разглядеть, как в ее голове отпечатываются эти слова.

– Запомнила?

Губы Иры чуть шевельнулись:

– Да.

И только тогда Алексей ее поцеловал. Всерьез, не играя, не примериваясь, так он делает что-то или нет. Не высказывая свои права на нее. Никому ничего не доказывая. Ирина ответила – тоже всерьез, тоже не примериваясь. Потому что этот поцелуй оказался на диво правильным. Не чужим или привычным, не робким или настойчивым, не влажным или чувственным. Он ничему не учил, он ничего не требовал. Он был правильным, единственно верным. Таким, каким только и может быть поцелуй любящих людей. Людей, самой судьбой предназначенных друг для друга.

Время вокруг остановилось – они ничего не слышали и не видели. Только он и она, двое. Одни в целом мире.

Наконец Алексей оторвался от ее губ.

– Умывайся, пойдем отсюда.

Ирина послушно наклонилась к раковине и открыла кран. Только сейчас Ангел чуть пришел в себя и наконец сообразил, куда именно вломился. Стесняться и сбегать было явно поздно. Но вот отвернуться оказалось в самый раз. Он вытащил пачку, щелкнул зажигалкой и закурил.

Адреналин, похоже, уже не действовал – мысли прояснились, появилась хоть какая-то возможность проанализировать все, что только что произошло.

Вернее, появилась бы. Потому что в этот самый момент по ушам ударила включившаяся пожарная сигнализация – дым от сигареты достиг датчика. С трудом выносимый вой, мигание красного вращающегося фонаря в небольшом помещении казались настоящими криками грешников в аду.

– Господи, Леша, что это?!

– Пойдем отсюда быстрее, Иришка… Мы и так уже натворили достаточно, только пожарных нам сейчас и не хватало!

Он схватил Ирину за руку и потянул за собой. Та послушно сделала несколько шагов, но перед дверью остановилась.

– А что там?.. А она?.. А они?..

– Там все в порядке. Уже все хорошо, честное слово. Никого нет – тебя никто не обидит. Ни сейчас, ни в ближайшие сто лет. Я тебе это обещаю.

– Идем, – вздохнула Ирина.

Закрывшаяся дверь несколько пригасила истошные звуки сигнализации. Но ровно настолько, чтобы напомнить, что из этого места надо сбегать и побыстрее.

В зале действительно никого не было. Хмурые официанты уже расставляли посуду на столах, занявших свое место. Ни один из них даже не оглянулся – ни на вой сирены, ни на убегающих посетителей. Похоже, Алексей успел всех приструнить еще до того, как заглянул в дамскую комнату.

Ирина осмотрелась: ни осколков, ни обрывков цветов. Только влажное темное пятно на стене напоминало о произошедшем.

– Так что, мы можем уходить?

– Мы должны уйти, девочка моя! На сегодня хватит и разбитой посуды, и разбитых сердец!

Ирина не улыбнулась – пока это была совсем не смешная для нее шутка.

«Ничего, моя хорошая, все наладится. Теперь все будет хорошо, честное слово!»

Неизвестно, кому Алексей давал сейчас честное слово – то ли Ирине, то ли себе самому. Должно быть, все-таки обоим, потому что вдруг понял, что они одно целое, даже не пара, а просто одно существо – у них общее дыхание, общий взгляд на мир и, как это важно, одно, общее будущее.

Ирине не пришло в голову искать Дим Димыча глазами, она вообще забыла о нем. Словно с несколькими волосками эта истеричная девица вырвала и все воспоминания о том, что было еще совсем недавно. Обо всем вообще.

Должно быть, прошло не так мало времени, хотя, возможно, Ира все еще не пришла в себя. На улице царил вечер – глубокий, теплый, синий. Фонари, янтарно-желтые, превратили Городской сад в непонятный, неведомый мир. Совершенно новый для Иры, абсолютно непонятный, чужой. Она со страхом делала в нем свои первые шаги и не могла найти в себе сил, чтобы отпустить руку Алексея – такими, вероятно, были первые шаги астронавтов по поверхности Луны.

Странно, но нечто подобное испытывал и Алексей. Мир вокруг него в один миг стал совершенно непривычным. Вроде бы все оставалось при нем – и сила, и уверенность, и знания. Но только сейчас оказалось, что все это гроша ломаного не стоит – этих достоинств было явно недостаточно, чтобы уберечь от бед одну-единственную девушку, изо всех сил вцепившуюся в его руку.

С новым этим ощущением пришло к Алексею и осознание еще одной вещи – сейчас он должен поговорить с Ириной начистоту. Только сейчас и больше никогда! Сейчас, пока они вдвоем в огромном, новом для каждого из них мире.

Ангелу вспомнились Димкины слова о двух змеях, выползших из врат райского сада.

«Ну, одна из них оказалась настоящей подколодной гадюкой. Расчетливой дурой, польстившейся на крутые бабки. Хорошо, хоть у самой хватило мозгов правду сказать, когда чуть успокоилась. Хотя какое там «успокоилась»! Глаза от злости так и горели… Она б наверняка снова в драку полезла или глаза бы мне повыцарапывала, если б ее этот мужик не держал, типа, Ирин друг. Ну хорошо, тут все ясно. А Ира?.. Да, сейчас она пока не знает, кто я. Но что будет, когда узнает? Как мне объяснить ей свое вранье? И надо ли как-то объяснять?»

Ирина, послушно идущая рядом с Алексеем, тоже пыталась разобраться в произошедшем, понять, что будет дальше.

«Что же мне делать-то теперь? Кому верить? Вот я сдуру доверилась Дим Димычу, приняла все за чистую монету… А он… А что он, кстати? Неужели он решил меня сделать, так сказать, парадной своей женщиной, чтобы все вокруг думали, что вот у нас все прекрасно, чинно-благородно. А эту девицу приберег для телесных радостей… Отличненько. Молодец Дим Димыч! Настоящий мужчина…»

Забавно, но в лексиконе Ирины эти слова, такие звучные и уважаемые, были чуть ли не самым крутым ругательством.

Увы, Ирина ошибалась – Дим Димыч, как мы знаем, таких планов не строил. Но мало кто смог бы понять, почему он, не объяснившись с одной дамой, уже планирует свое будущее с дамой другой. Может быть, потому что жизнь с Ириной обещала быть спокойной, а вот судьбу с Жанной рискнул бы соединить только законченный мазохист. Себя, похоже, Дим Димыч таковым не считал.

Всю дорогу до Жанниного дома он размышлял, как теперь выпутываться из ситуации. Размышлял, расплачиваясь с таксистом, размышлял, поднимаясь в лифте с Жанной, размышлял, открывая своим ключом двери ее квартиры. Размышлял, но решения не находил.

Пока было ясно только одно – так просто от нее не отделаться. Уж сколько раз бывало: герои расстаются, благородно желая другому счастья. Пусть и после долгого и тягостного объяснения. Но желают, расстаются и исчезают из жизни. С Жанной такой номер не пройдет, это уже было ясно как божий день. Объяснения, более чем тягостного, не избежать, а вот с расставанием, похоже, не все окажется так просто.

Но и это только одна сторона медали. И что теперь ему делать с Ириной? Отступать от своих слов и решений Дим Димыч не привык. Ирина, уже своя, уже, это видно, согласившаяся с его решением, уже почти родная, вдруг… стала недоступной, чужой, совершенно другой. Да, она долго еще будет вспоминать этот вечер, но объяснить поведение своей бывшей подруги он как-то сможет. А вот что будет, если она решительно откажется от его предложения? Перестанет быть «его» Ириной, отстранится, отвернется? И при этом останется его коллегой, каждый день будет встречаться ему в офисе, оформлять по его указанию документы. Как же тогда вести себя с ней? И как все-таки добиться ее? Как переломить ее отказ?

Дим Димыч усадил Жанну в кресло и, все так же не говоря ни слова, вернулся в прихожую. Там бросил на столик под зеркалом ключи от ее квартиры и решительно вышел, захлопнув дверь за собой.

Вопросы без ответов… Загадки без отгадок…

Так или иначе, но загадки главного инженера Ирина больше разгадывать не хотела. Что бы он ни делал, чего бы ни желал на самом деле – все это было в прошлом. И сейчас совсем другие мысли занимали девушку.

Рядом с ней шел ее спаситель, ее Ангел. Но кто он на самом деле – настоящий ли ангел-хранитель, тот единственный, которым она его хотела и боялась считать? Или еще один неразборчивый в средствах подвид семейства мачо? Почему он оказался именно здесь именно сегодня? И вообще – кто он такой, Темный Ангел ее вечеров?

И снова, как тогда, в первую встречу, они заговорили одновременно.

– Мне надо что-то тебе сказать…

– Мне надо что-то у тебя спросить…

Оба этому улыбнулись, и, как в прошлый раз, Алексей проговорил:

– Уступаю даме.

Но вот Ира на этот раз не улыбнулась и не поблагодарила. Ей страшно было решиться задать свой вопрос, но промолчать… нет, промолчать было невозможно. Это значило, что придется снова сплясать на тех же граблях, позволив дурище Судьбе вновь решать за нее… Ну уж нет!

– Леш, скажи мне, кто ты такой на самом деле?

Алексей остановился. Может быть, надо было бы начать самому, может быть, придумать какую-то историю взамен той, которую уже рассказал Ирине в Сети. И запоминать уже ее. Но в глубине души он знал, что любое его вранье, даже самое крошечное, Ирина вычислит сразу же. И тут же обрубит всякое с ним общение. Только для того, чтобы вновь не наступить на те же грабли.

Он вдохнул побольше воздуха, как перед прыжком в воду, и начал:

– Меня зовут Алексей Рябинин. Я… юрист, занимаюсь торговлей полудрагоценными и поделочными камнями. Вернее, этим занимается фирма моего отца. «Де Барс», ты слышала наверняка.

Девушка кивнула – название фирмы в городе гремело, как, впрочем, и фамилия «Рябинины», – и обернулась к нему.

– Так ты крутой мужик? Завидный жених? – Ирина презрительно прищурила глаза. – Что ж тебе-то надо было на сайте знакомств? Неужели никак иначе с женщиной познакомиться не мог? Достойных не находил?

– Ир, не вскипай, прошу. Ты дослушай, а уж потом суди.

– Да что тут судить-то, Господи?! Поиграться захотел? В простого парнишку? Быть «как все»? Дурочек половить?

– Ирочка, пожалуйста! Дай мне договорить!

Ирина остановилась посреди пустой аллеи. Глаза у нее были полны слез, но сейчас ей эти слезы только мешали. Ни к чему хорошему они привести не могли. Несколько секунд она молчала, загоняла их внутрь, чувствуя, как на смену приходит холодная злая ярость. Которую тоже надо сдержать. Хотя бы на какое-то время.

– Да тут уж и говорить не о чем, Алексей! Спасибо, что выручил меня. И давай по домам поедем. Что-то мне сегодняшний вечер непросто дался…

– Ириша, пожалуйста, дай мне договорить. Выслушай сначала, я тебя очень прошу.

– Хорошо, я слушаю.

Ирина опустилась на первую попавшуюся скамейку.

– Наверное, ты права. Наверное, мне намного раньше нужно было рассказать тебе правду. Но…

– Нужно было. Хотя не думаю, что ты этого хотел.

– Я несколько раз пытался. Мне даже казалось, что ты уже и сама вычислила, что я совсем не сантехник-водопроводчик-слесарь…

Ирина усмехнулась совсем невесело – конечно, она вычислила, но не думала, что ее Ангел окажется таким… Настолько крутым мужиком, с чудовищными деньжищами и не менее устрашающими связями.

– Понимаешь, Ир, всю жизнь мои родители пытались за меня все в этой жизни решить. Сначала институт выбрали, потом работу. Потом начались бесконечные наезды «когда ты женишься?» и «вот достойная тебя девушка». Особенно в последнее время… И никакие слова, что жить-то мне, что это они мою судьбу решить пытаются, никого ни в чем не убеждали. Вот я и назвался простым работягой, как тысячи других и повесил такую анкету, чтобы найти родственную душу… Человека, женщину, которой буду интересен я сам, а не деньжищи моего отца или связи моего семейства.

При словах «родственную душу» Ирина вздрогнула. Но решила не подавать виду.

– Вот, собственно, и все… Я тот, кто я есть. Но ни словом тебе не соврал ни о своих вкусах, ни о своих пристрастиях.

– Ни словом. Не соврал…

– Ира, я понимаю, тебе трудно в это поверить, тебе все это кажется издевательством, может быть, дешевой мыльной оперой! Но правда-то в том, что все так и есть на самом деле. Я не отказываюсь от своего семейства, да и глупо было бы это делать. Но найти хочу в жизни именно родственную душу. Нет, не хочу. Я нашел родственную душу! Я нашел тебя!

– Разве? Разве ты меня нашел?

– Да, я тебя нашел.

– И ты уверен, что именно я и есть твоя родственная душа?

– Я не уверен в этом. Я чувствую, что ты и есть моя родственная душа, что ты часть меня самого.

– Какая удивительная чувствительность!

Ирина, понимая, что делает Алексею больно, тем не менее точно так же чувствовала это, как чувствовал он. Но все-таки надо было раз и навсегда расставить точки на «i». Чтобы потом не корить себя за глупое упрямство или его за очередные недоговорки и недомолвки.

– Ир, не надо ерничать, прошу тебя! Сейчас я весь перед тобой… Такой как есть на самом деле. Я знаю, что и ты ищешь в этой жизни именно родственную душу, единомышленника, друга. Чувствую, что всех своих поклонников, сколько бы их у тебя ни было, ты изначально оцениваешь именно так – твой это человек или нет.

Девушка пожала плечами. Что ж тут говорить, если так оно и было. Она и в самом деле оценивала сначала именно так: старалась определить, понимает ее собеседник или не понимает, чувствует то же, что и она, или не чувствует.

– Вот и для меня это самое главное в жизни. Не перспективы, которые видит моя любимая, не деньги, на которые она рассчитывает. Понимает меня моя женщина или не понимает, чувствует то же, что и я, или не чувствует.

Ирине стало страшно: ее Ангел повторил именно ее слова, но о себе.

– Вот поэтому я и назвался мастером на все руки, чтобы понять пытались меня.

– Я все понимаю, Алексей. Фигня-то в другом, прости уж за выражение. А если б не сегодняшняя эта встреча, сколько бы ты еще молчал? Сколько бы времени еще морочил мне голову своими росказнями?

Алексей пожал плечами. Честного ответа у него не было, а очередных врак хотелось меньше всего.

– Я не знаю, Ира. Наверное, недолго.

– Предположим. Но вот теперь ты все мне рассказал. Я тебе за честность благодарна.

– Но мне этого мало, Ирочка! Я хочу, чтобы ты поняла – я именно тот, кого ты год называешь своим Ангелом, чем бы я ни занимался и кто бы ни были мои родители.

– Я поняла это.

– А, по-моему, ты просто это услышала. По-моему, ты только ищешь удобного предлога, чтобы сбежать от меня, причем навсегда. И сдерживаешь свои желания из последних сил.

Ира чуть улыбнулась – Ангел действительно ее отлично знал. Она и впрямь прикидывала, как бы сбежать половчее и побыстрее. И от этого разговора, и от него самого. Но не только… Еще она пыталась оценить, скольких сил ей будет стоить его исчезновение, если все-таки она сможет вычеркнуть его из своей жизни. И попытаться начать новую, без надежд, без друга в Сети. Скольких сил ей будет стоить жизнь с чистого листа.

– Ты прав, Алексей. И я сейчас действительно уеду домой.

– Пожалуйста, Ира, не надо торопиться с решениями. Мы с таким трудом нашли друг друга! И теперь из-за чего ты хочешь эту связь порвать? Из-за придури моих родных?

– Нет, не из-за нее. Хотя именно эта их придурь заставила тебя врать мне, врать целый год. И, думаю, не мне одной!

– Врать целый год – да. Не тебе одной – нет. Лучше тебя, умнее, роднее тебя у меня нет никого. Бабушка была когда-то. Она тоже понимала меня и принимала меня, хотя я был тем еще подарком. А теперь только ты понимаешь меня, и только ты принимаешь…

– Но ты уже не тот подарок, каким бы, да?

Алексей усмехнулся.

– Теперь еще больший, хотя у меня уже хватает мозгов себе в этом честно признаться.

Ирина усмехнулась в ответ. Прощение было даровано, хоть об этом она не сказала ни слова.

– А теперь ты позволишь мне поехать домой?

– И не подумаю даже! Я мечтал о тебе, две недели просто дни считал. И теперь ты сбежать решила? А вот не отпущу! Что ты будешь тогда делать?

Ира пожала плечами – она понимала, что не надо сейчас задавать вопросы о том, в чьем обществе он сегодня вышел в свет и в чьем обществе считал дни эти две недели. Может быть, когда-нибудь после…

– Плакать уж точно не буду. И драться не полезу.

– Это правильно! Так, может быть, тогда ты согласишься просто погулять со мной? Поболтать о том, о сем? О поездке своей расскажешь?

– Пожалуй, я приму твое приглашение погулять. Хотя о поездке мне что-то вспоминать не хочется.

Алексей открыл рот, чтобы что-то сказать. Но тут зазвучали куранты Спасской башни.

– Смольный на проводе, – ответил ее Ангел, заранее улыбаясь невидимому собеседнику. – Аналогически!.. Прямо сейчас? Ну как тебе сказать, не очень вообще-то… Но… Погоди минутку, Дим.

Ирина невольно вздрогнула. Похоже, еще долго ей будет не по себе от этого имени.

– Рыжик, а давай мы сейчас не гулять будем, а поедем в гости к моему лучшему другу Димке?

– А удобно? Ночь все-таки на дворе.

– Ну, не такая и ночь. А потом, он сам нас зовет.

– А разве не тебя одного?

– Нет, – Алексей стал очень серьезным. – Ты теперь часть меня, и раз зовут меня, то, значит, зовут нас обоих.

Ира, улыбаясь, кивнула. Почему-то у нее не возникло ощущения, что вокруг клетка, что ее стены сближаются. Совсем другое она сейчас почувствовала: мир стал больше и ближе. И, пусть не весь, но принадлежит ей.