Текст книги "Жемчужина прощения"

Максим кивнул.

– В нее пройдет только открытый колдун, потому что то, что лежит там, может использоваться только такими, как мы. Точнее, вошедший просто откроется сразу за этой дверью сам. Только я не знаю, что она за ней увидит. Ты помнишь свои первые походы? Как долго ты учился управлять энергиями, как тебя носило, как бумажный кораблик по быстрому ручью… Ей нужно хоть немного привыкнуть и потом уже идти туда. Сначала просто посмотреть, потом попытаться взаимодействовать с содержанием. Я не сомневаюсь, что Ганна использует силу правильно, если сможет с ней справиться. А если не сможет?

Парень тяжело вздохнул и снова посмотрел на Ганну. На этот раз взгляд был обращен именно к ней, но вопрос о том, готова ли она сделать шаг, после которого не будет возврата, она услышала как-то иначе, словно какими-то еще внутренними ушами, и где-то в том же пространстве ответила: «Я готова…»

В одно мгновение воздух вокруг стал плотнее и будто приобрел легкое высокое звучание. Девушка отчетливо поняла, что Варвара Ивановна хочет, чтобы она открыла нужную карту. Как точку входа. Это только символ, но он поможет ей преодолеть некую последнюю преграду в уме.

Тонкие пальцы Ганны выбрали наугад.

С перевернутой карты на них смотрел маг. Высший аркан. Мужчина в белых одеждах держал в высоко поднятой руке свечу. На столе перед ним были разложены все символы Таро – четырех стихий и сфер жизни человека: наполненный кубок, серебряная монета, цветущая ветвь и заточенный клинок. Над головой же мага сияла знакомая лента, сложенная знаком бесконечности. Девушке показалось, что она глубоко вдохнула… Или сделала что-то иное, резкое… Какое-то движение… Будто где-то с порывом ветра распахнулось окно – и в нее ворвалось нечто свежее, неведомое, многосоставное… Можно сказать, даже живое…

Ганна ничего не знала о символике Таро, сейчас же суть ее вдруг стала очевидна и понятна. А потом девушку потянуло вглубь. Любая информация в голове раскрывалась бескрайними веерами, и стоило задержать свое внимание на какой-то одной детали происходящего, на любой, даже самой ничтожной мысли, как осознавание стремительно продолжалось – дальше и дальше в суть, в детали, в детали деталей. От этого постоянного движения закружилась голова. Ганна закрыла глаза, но стало только хуже. Казалось, она в принципе больше не способна думать в том понимании, в котором привыкла…

Ужас от происходящего позволил вспомнить, что творится нечто магическое и что она не одна.

Максим поймал ее полный страха взгляд, поспешно подошел и обнял. Варвара Ивановна встала, пару мгновений наблюдала за ними, а потом вышла из комнаты, сказав:

– Привыкай пока, если нужна будет помощь, я буду рядом.

Максим искусственно выровнял немного состояние Ганны, и та всем своим существом зацепилась за это проникновение. Ее спутник показался островком суши в пучине, где она барахталась. С одной стороны, от его ментальных прикосновений ее тут же уносило в конструкции того, как и что он делает, но, с другой стороны, в них было много ясности, а не хаотичное информационное извержение, которое сейчас взрывало ее голову.

– Как ты с этим живе-е-ешь?! – простонала Ганна. – Я не ожидала такого! Да это невозможно даже представить!!! Я сойду с ума?! Или уже сошла?

– Успокойся, это просто надо пережить, – зашептал колдун, гладя девушку по спине и волосам. – Ты научишься это блокировать, контролировать и использовать точно так, как задумала. Со временем. Тебе просто приходится пройти экспресс-курс. Но Варвара Ивановна дала тебе ровно столько, сколько ты можешь выдержать. Я же могу посоветовать устраивать себе что-то вроде качелей, чуть подниматься на поверхность и оттуда снова нырять в суть, но уже чуть более осознанно, делая какой-то простой выбор. Хотя бы пытаться его делать.

Девушка кивала, но ее лицо отражало все большие страдания.

– Помнишь, ты хотела увидеть необычных существ? Посмотри в окно.

В этот момент Матвей, взбудораженный сильными вибрациями, идущими от дома хозяйки, застыл прямо напротив и с любопытством выжидал, не случится ли что-нибудь интересное.

– Фу-у-у! – сморщилась Ганна, увидев его.

«Это вообще еще не фу!» – подумал колдун, а вслух сказал:

– Он вроде сторожевого пса здесь сидит, но людей не трогает, только всяких тварей вроде него.

Действительно, благодаря переключению внимания на что-то внешнее и мысли о прошлом мир слегка напомнил тот, к которому она привыкла, хоть и пытался уплыть во все стороны одновременно.

* * *

Когда Катерина вернулась, то застала Ганну с Максимом лежащими на печке, которую заботливо растопила хозяйка. Правда, забота эта была своеобразна. Гостье казалось, что в темноте и объятиях того, кому она всецело доверяет, происходящее переживается проще. На самом деле тепло, наоборот, заставляло процесс идти интенсивнее.

Молодая колдунья, проявившаяся возле печи, выглядела очень натурально. Шерстяной свитер, раскрасневшиеся с мороза щеки, крошечные капельки на кончиках растрепанных волос, словно на них только что растаяли крупные снежинки. Грудь высоко поднималась, будто девушка чуть запыхалась от долгой ходьбы. Ганна повернулась в ее сторону и улыбнулась. Пшеничные локоны упали на нос, и она смахнула непослушные пряди ладошкой, чтобы лучше видеть пришедшую.

– Волосы тебе не помешают… – улыбнулась в ответ Катерина, но как будто с легкой ноткой недовольства. Царапнула колючим взглядом Максима. – Вы специально без меня ее открыли?

– Не моя была идея, – вздохнул тот.

Колдунья еще немного помедлила.

– Вы такие милые, что даже завидно… – сказала она и опустилась рядом на одеяла, хотя пристальный и теплый взгляд гостьи ее явно смущал.

Ганна потянулась к ней. Максим почувствовал, как Катерина занимает все больше места в пространстве, чтобы стать для подруги осязаемой. Хотя та, психологически не умея еще принимать это, и не могла увидеть ее полностью правдоподобной, как живого человека. Тонкие пальцы коснулись плеча молодой колдуньи, и она слегка вздрогнула. Парень наблюдал за этим скорее с удовольствием, чем с ревностью или осуждением. Он даже был благодарен за очередной спектакль, что Катерина играла перед Ганной. Его спутница устала от чудес за сегодня, и чем живее осознается немая и неподвижная в реальности, словно мертвец, колдунья, тем проще ей будет.

Девушка повела пальцами вниз по руке давней подруги легко и нежно. Она ощущала тепло, некую плотность, пусть и слишком мягкую для свитера. Возможность дотронуться до образа из снов, с которым они были более чем близки, завораживала. Катерина протянула руку в ответ и ласково коснулась щеки девушки.

– Я до сих пор не верю в то, что вижу тебя… – прошептала Ганна.

Максим довольно резко схватил иллюзорный образ колдуньи за запястье и ухмыльнулся.

– Ну же, светленький, неужели ты будешь таким эгоистом? – скривилась Катерина, но тут же почувствовала, как он делится с ней своими силами и тянет ближе.

От неожиданности колдунья даже заморгала, а потом всем своим существом прижалась к Ганне, обхватывая ее и переплетаясь с ней ногами. И та как могла ответила ей тем же. Максим обнял и прижал к себе обеих, тихонько, с благодарностью гладя Катерину по спине. Если бы они попытались что-то объяснить друг другу, то вряд ли смогли бы. Но поскольку никто не знал, чем закончится следующий день и сколько у них вообще осталось этих дней, все выяснения казались неважными.

– Слезайте! – строго скомандовала Варвара Ивановна. – Всю силу растратите. Будем нити следствий смотреть.

Быстрее всех спустилась, конечно же, Катерина. Просто исчезнув из объятий Ганны и появившись перед матерью.

– А стоит ли? – скептически скривилась она.

– Чем я занимаюсь последние несколько лет? – спросила колдунья, выставляя на стол чашки и чайник, испускающий из носика гибкий парок.

– В основном спасаешь всяких головорезов от смерти в лице других головорезов.

– Вот именно! – кивнула Варвара Ивановна. – Арсений, конечно, ничем не лучше этих головорезов, может, даже и хуже. Но попробовать найти лазейку стоит.

Максим с Ганной спустились и обнаружили, что помимо чая на столе появились тарелки с призывно пахнущей картошкой. Когда те опустели, Варвара Ивановна разлила душистый травяной отвар из чайника в три чашки.

– А мне? – недовольно уперла руки в бока Катерина.

Гости на секунду сконфуженно замерли. Максим прыснул первым, а потом и остальные рассмеялись.

– Мне нужен доступ, – сказала ему наставница. – С тобой проще будет, а вы все равно теперь неразрывные части одной истории.

– Смотрите, я открыт.

Ганна не видела того, что видели Катерина, ее мать и Максим. Они едва касались друг друга, сидя с закрытыми глазами. По дрожащим векам и легким судорогам, искажавшим их лица, было очевидно, что видения тяжелы и болезненны. В какой-то момент Максим и Катерина посмотрели друг на друга, и девушка, будто смутившись, опустила взгляд первая. Они видели огонь, поедающий сотни людей, кричащих, но недолго. Колдуна, которого распирало от ослепительного света. Его довольное лицо с закатившимися вверх, полуприкрытыми глазами, словно он испытывает сильнейший оргазм. Видели странного молодого человека, идущего к метро и озирающегося по сторонам. Того, Руслана, чей окурок до сих пор дожидался своей очереди в кармане куртки колдуна. Руслан что-то покупал в отделе с китайским электронным барахлом. Его образ задержался дольше остальных – и сменился уже знакомой картиной заснеженного леса, только теперь по нему бежали трое. Рядом с Максимом виднелась еще одна фигура. Густая в центре и более размытая по краям, она напоминала человека, вокруг которого вращался огромный рой. И этот рой постепенно принимал форму ощетинившегося чудовища. По реакции колдуньи Максим сразу понял, что это она, Катерина. И ее драли те же монстры, что его самого. Драли неистово и беспощадно, однако много их уже было разбросано по сторонам. Куски темной энергии, изрядно потрепанные горинами Катерины, застыли на фоне серого неба. А потом в видении проступило ее лицо. Явно уже не живое. Высохшее, будто девушка долго голодала перед смертью. На синеватой щеке сидела муха. Много еще было смертей… Каждый мог посмотреть на свое покинутое душой тело в нескольких вариантах событий, один страшнее другого. И Варвара Ивановна не была исключением: в одной из версий будущего она, лишившись рассудка из-за пожирающей ее изнутри твари, зарезала свою дочь сама. То ли не ведая, что творит, то ли потому, что за парализованной некому больше будет смотреть.

На счастье, потоки терзающих сознание видений разбавлял сияющий свет, на фоне которого Ганна держала в руке что-то маленькое. Эта световая крупица, зажатая между двумя пальцами, озаряла ее лицо и на нем читалось какое-то глубокое умиротворяющее понимание, что все идет правильно. А иногда в том же безгранично светлом пространстве стояли сотни людей. Они смотрели вверх и густой сияющий свет капал на них, подобно дождю. И каждому досталось хотя бы по одной капле.

Наконец мельтешащие и неустанно сменяющие друг друга картинки иссякли. Катерина отвернулась к окну. Варвара Ивановна была мрачна и задумчива. Максим протянул руку к Ганне и погладил ее по плечу, чувствуя, как она мучительно взволнована, будто сидит на суде и ждет приговора, который может лишить ее всего, даже жизни, а может подарить спасение и свободу. Колдун знал, что они с наставницей все еще соединены, и хотел, чтобы она почувствовала это тоже. Но та даже не шелохнулась.

– Будете смотреть, что случится, если сдадите нас Арсению? – спросил он, не сдержавшись.

– Нет смысла смотреть, будет примерно то же самое, только на одну смерть меньше. Собственно, на мою. Катерина свой выбор сделала, как я понимаю. И уже давно, иначе бы в нитях следствий ее еще не было.

– Легкий выбор… – прошептала та, по-прежнему глядя в окно. – Потому что его нет… – повторила она слова, когда-то сказанные Максимом.

– Но у вас-то он есть! – колдун покосился на наставницу.

– И как ты думаешь, между чем и чем я выбираю? Все понимают, что без меня пропадет Катерина. Она даже думает, что в каком-то смысле облегчит мне жизнь, ввязавшись в эту историю. Но это не так. Как будет выглядеть эта жизнь? Посмотри за окно. Что ты там видишь? Чертово ничего! Увядание и одиночество. Конечно, будут приезжать те, кому я спасаю жизнь. Будут ходить те, кому нужна моя помощь. Будут льстить и задабривать, проситься в женихи, несмотря на возраст. Я могу заставить всю деревню водить хороводы вокруг моего дома. Но что это даст? Ничего! Я наигралась в силу, наигралась во власть, наигралась в возможности и каждый раз приходила к пустоте. Я счастлива, что у меня есть Катерина, такая, какая есть. Но она не останется после меня. А ты останешься. Если я помогу тебе. Эти люди, которые сгорят в огне, если Ганна не получит то, что сделала для нее бабушка. Они останутся.

– Но почему это вдруг стало вас волновать? Вы сломали столько жизней своими договорами! – искренне поразился Максим.

– Во-первых, каждый сам за свою жизнь отвечает, и эти свой выбор делали сами, я только выполняла то, чего они хотели. А во-вторых, никто не говорит о том, что я не боюсь, не ошибаюсь и что с меня нужно брать пример. Как и о том, что я способна вести себя только так, а не иначе. Я собирала энергию для себя всю жизнь. На что-то расходовала, но многое и оставалось. Больше, чем нужно. На всякий случай. А когда случай наступил, ничего не смогла сделать.

– Зато теперь можешь… – подала голос Катерина.

– Именно… Но защитить вас от Арсения – это лишь прелюдия, а не сама работа, которая нам всем предстоит. Он лишь одно из препятствий на пути, не суть истории. Мой опыт говорит, что нам предстоит сделать несколько шагов. Я забрала пласт нитей следствий и буду смотреть его подробнее. Да, почти наверняка Ганне нужно войти в ту дверь, которая спрятана в бусах. Только стать колдуньей мало, наверняка есть еще условия. За дверью спрятан тот самый свет – энергия прощения, но, получив к нему доступ, необходимо понять, чего ждут от тебя люди из видений и те немые представители древних родов.

– Чтобы я раздала прощение людям, которые горят в огне? – нерешительно предположила девушка.

– Да, но как именно ты собираешься это сделать?

Ганна неловко пожала плечами.

– Думаю, ответ на этот вопрос заключен в том черноглазом пареньке.

– Его зовут Руслан. Наверное… – отозвался Максим. – Я случайно встретил его по дороге сюда. Или парня, очень на него похожего.

– Случайно! – усмехнулась Варвара Ивановна. – Наверное, ты думаешь, что каждый из нас так хорошо знаком с Арсением тоже случайно?! – Не дожидаясь ответа, наставница махнула рукой и продолжила: – Кроме имени есть что-то?

– Я успел только стрельнуть у него сигарету. Но боюсь, что моих следов на ней куда больше, чем его.

– Я смогу… – проговорила Катерина.

– Не сомневаюсь, но сначала нужно позаботиться о своей безопасности и открыть дверь.

– Какой план? – спросил Максим, уже чувствуя, как Варвара Ивановна открывает ему доступ в тот самый «чуланчик» с запасами, где до сих пор висел и кусок его собственной силы. А следом отправляет своеобразный макет дома и окружающего его участка. Точнее, это было похоже на некое общее знание, которое колдун обнаружил в собственной голове после того, как наставница указала ему, куда смотреть. Все ее ловушки и защиты, до мельчайших подробностей, а также места, которые рекомендовалось ими заполнить.

– Нет таких преград, которые бы его остановили, – начала объяснять Катерина. Впрочем, изначально эта мысль явно принадлежала Варваре Ивановне. – Поэтому наша задача, скорее, – вымотать его по максимуму и запутать.

– Есть у нас специалист по снятию преград, – кивнула в сторону дочери колдунья. – Значит, ей их и ставить. А дальше, если потери будут несоразмерно велики, он отступит. По крайней мере, на время. Возможно, поищет чьей-то еще помощи. Вот в это окно мы должны уложиться. Так что давайте фантазировать.

– Пройдитесь по деревне и соберите всех жучек, каких найдете. Это как раз по твоей части, светленький, – хихикнула Катерина. – Заодно и людям поможешь.

– Как сажать им пиявок с задачами на охрану и управление, ты теперь знаешь, – поддержала наставница. – Тут их, конечно, не так много, но какую-то часть арсеньевского зверинца они на себя возьмут. А мы пока обнесем дом красными и синими лентами. Так что будьте аккуратны по возвращению, ищите звонок.

После полумрака избы зависшее над лесом закатное солнце буквально ослепило их. Снег, в этом году такой ранний и пышный, вспыхивал сотнями искр. Некоторые казались голубыми, некоторые желтоватыми или розовыми, отражая теплый вечерний свет.

Уже после первой встреченной ими твари Ганне хотелось смотреть исключительно под ноги. Это была обычная помоечная жучка. Совершенно примитивная: четыре лапы, суставы которых выпирали в странном беспорядке, а вместо морды воронка с ворсинками разной длины и диаметра, покрытыми серо-зеленой слизью. Причем так обильно, что аж капало.

– Это они так территорию метят, – пояснил Максим.

Зверюшка была тупая, медлительная и в их деле не слишком полезная. Поэтому колдун разметил ее знаками, которые для более серьезных тварей сработают как приманка, и отправил к станции.

– И что, я теперь всю жизнь буду их видеть? – уточнила Ганна, морщась.

По меркам Максима, им попался чуть ли не самый безобидный вариант из всего, что можно встретить в загнивающей деревеньке с алкашней, ворьем и иными обитателями с привычкой смотреть на жизнь в формате «все кругом идиоты» и «если не ты, то тебя». С другой стороны, в крупных городах, взрывающихся страстями, зоопарк даже пострашнее будет. Да еще разрастаются тварюшки на таком изобилии до совершенно гигантских размеров. Если бы не конкуренция, страшно представить, как обвивались бы их полупрозрачные хвосты вокруг многоэтажек…

– Да, – ответил он. – Но учишься воспринимать их иначе. Ты же привыкла жить в мире, из которого никогда не исчезнут комары или тараканы. Просто предпочитаешь жить в квартире, где они не водятся, и используешь репеллент, собираясь в лес.

– А они вообще злые?

– Ну-у… – протянул парень задумчиво. – В жизни вообще все неоднозначно. Любое действие может оказаться как злом, так и благом, зависит от контекста ситуации и мотивации ее участников. Например, куча колдунов в далекие времена были воинами. Оттуда и все эти образы боевых магов. Причем светлые не исключение, хотя вроде ничего хорошего в убийстве быть не может. Мало того, среди светлых колдунов-воинов полно было глубоко верующих людей…

Девушка нахмурилась еще сильнее и повернулась к собеседнику, явно ожидая новых разъяснений.

– Дело в том, что в древности, когда мозги не засоряло столько информационного мусора, как сейчас, колдуны умели фантастические вещи. Например, искупить убийством все грехи своего врага. Если бы тот умер сам или был бы убит кем-то другим, то очень бы страдал после смерти, а здесь сразу в рай. Только не спрашивай, как они это делали! Я без понятия! Кишка тонка. Ну и с жу́чками такая же история. Матвей вот, с которым ты уже знакома, может очень агрессивные формы принимать, но прислуживает сторожевым песиком, чтобы всякие прочие паразиты вокруг дома Варвары Ивановны и не заводились.

К ночи они нашли еще пяток жучек. Устойчивость Ганны к ним постепенно крепла (одну из них она даже показала спутнику сама), но Максим не потащил их с собой сразу, представляя, как почувствует себя девушка, если вся эта компания будет волочиться за ними следом. Зато расставил по округе, готовых прибыть по первому же зову.

Подойдя к дому, колдун обнаружил, что Матвей серьезно прибавил в размерах, а по периметру перед его коридором появился еще один. Если не присматриваться – не сразу заметишь. Максим из интереса начертил веточкой на снегу направленные символы проявления и усмехнулся.

– Что это? – спросила Ганна, теперь замечая, как от земли в небо поднимается красноватое марево. Оно напоминало тысячи мельчайших светящихся частиц, двигающихся во всех направлениях одновременно.

– Тот, кто пересечет эту линию, начнет очень быстро терять энергию. Не буду копаться, но, скорее всего, это будет еще и весьма болезненно, – ответил парень и повернулся, обнаруживая рядом Катерину.

– Еще интереснее. Под красной лентой лежит еще синяя, – довольно улыбаясь, пояснила колдунья. – Так что пришедший будет не просто терять силу, а отдавать ее моим горинам, поджидающим за матвеевской тропинкой. Их отсюда вообще не увидеть.

– Ловко, – искренне признал Максим. – А внутрь попасть как? Я пока не разобрался.

– Только с амулетом. На столбе около звонка висят. Мама не зря тебе сказала звонок искать.

На почерневшем от времени фонарном столбе, давно лишенном лампы, обнаружилось несколько символов, даже ментального прикосновения к которым было достаточно, чтобы не только предупредить о своем появлении, но и, так сказать, сдать все карты. А вот рядом на кусте висела пара непримечательных матерчатых мешочков, перетянутых хлопковой нитью. Максим снял их с ветки, один вручил девушке, а второй, предварительно повертев в пальцах, надел на шею сам.

– Не доверяешь? – ухмыльнулась Катерина.

Она куталась в старомодную плотную шаль, будто схватила первое, что попалось под руку, когда шла их встречать. Волосы, частично забранные назад, частично небрежно выбившиеся, трепал ветер. Со стороны картинка, как обычно, смотрелась удивительно правдоподобно, однако внимательный наблюдатель заметил бы, что пряди не всегда колыхались согласно налетающим на них порывам.

– Интересуюсь подробностями, – ответил колдун и шагнул к дому.

В действительности его поразило, что в амулете был не только ключ от выставленной защиты, но и прямой доступ в «чуланчик»: по исчерпании собственных сил колдуна, носящего амулет, ресурс начинал автоматически поступать из хранилища Варвары Ивановны.

* * *

После легкого ужина наставница снова собрала всех за тонизирующим чаем и сообщила, что уже получила от Арсения первое предупреждение. Стало быть, времени, чтобы разобраться, у них очень мало.

– Я создала чистую комнату, – начала объяснять Варвара Ивановна, и Максим буквально провалился в это пространство, будто колдунья втолкнула его туда. Не то чтобы это действительно было какое-то помещение. Просто она выделила некое условное место, в котором блокировалась любая внешняя информация. И дело было не только в защите от всемогущего Адамади. Какие-то воспоминания, ассоциации как самой Ганны, так и тех, кто окружал ее, могли повлиять на процесс «открытия» бус. Здесь же все информационные потоки зависали, словно увязая в чем-то густом, и можно было рассмотреть их или провзаимодействовать, подобрав самый эффективный способ. Например, эмоции или привычные шаблоны, рождаемые прошлым опытом, не врывались в ум и сердце столь стремительно, с напором, как в обычной жизни. То же самое касалось «хлопушек» и иных программ, оставленных бабушкой Ганны или Ларисой.

– Отец легко сможет вас найти, – возникла в том же пространстве Катерина. Она следила за тем, как Максим изучает свойства «чистой комнаты», и решила еще немного дополнить то, что он успел разглядеть сам. – У него достаточно пересечений с Ганной и тобой, после пиявки. А попадая сюда, вы для него полностью исчезаете с радаров. Смекаешь? А сейчас пригони всех собранных жучек к дому…

– Спасибо за всё… – прошептал он, если так можно было сказать про легкий мысленный импульс.

Кажется, та хотела еще что-то ответить, но затихла.

– Как туда попасть? – несмело спросила Ганна, оглядываясь, чувствуя наличие этой информационной блокады, но еще неспособная ее разглядеть.

– Давай пока попробуем помочь твоему уму кое-чем, – едва успел сказать Максим, как Варвара Ивановна, поймавшая его мысль, уже направилась в свою комнату за нитками.

Вернулась она с целым сундучком всякой мелочи, которая могла им пригодиться. Парень открыл потертую крышку и высыпал содержимое на стол. А потом добавил и сокровища из своей сумки. Любопытная Катерина поставила локти на стол и положила руку сперва на один предмет, потом на другой… Более всего ее заинтересовали камни и старинная монета. Но уже на третьем артефакте девушка получила по пальцам от матери, чтобы не тратила силы зря и не пыталась «вылететь» из дома по следу этих предметов.

– Эти вылеты, если очень постараться, можно использовать как лазейки к нам, – сердито произнесла Варвара Ивановна.

И без того румяные щеки Катерины залились краской. Молодая колдунья взяла клубок шерстяных ниток и повернулась к Ганне. Та заметила, что точно такой же клубок, только чуть темнее, остался лежать на столе. Катерина вытянула нить так, чтобы конец оказался на переднем плане и на уровне глаз их гостьи, а сам моток зажала в другой ладони, отведенной чуть дальше. Девушка сфокусировала взгляд на размахренном кончике – и вдруг эти тонкие волокна показались ей подвижными щупальцами, пытающимися схватить ее.

– Придумай какую-нибудь приятную ассоциацию, – посоветовала молодая колдунья, видя, как Ганна вздрогнула всем телом.

– Это вход, – тихо сказал Максим. Его спокойный голос умиротворял. – Ты сама решаешь, в какую сторону и с какой скоростью двигаться. Но чтобы увидеть, что там дальше по коридору, нужно в него войти…

Пальцы Ганны легли ему на колено.

– …Мне нужно закончить с защитой дома и я тоже приду туда. В ту безопасную комнату…

В этот момент то ли доверие к Максиму сыграло свою роль, то ли Катерина что-то изменила в своем воздействии на девушку, однако ей показалось, что, как по щелчку незримого выключателя, ее втянуло в этот коридор, подобно электричеству, отправленному по проводам: Ганна будто оживляла собой построенную колдуньей систему.

Тем временем Варвара Ивановна взяла со стола обычный светлый лак для ногтей и молча поставила на нити метку.

«Вход в комнату, – поняла девушка и тут же осознала, что Катерина давно ждет ее там. – Но где же двери? Как туда попасть?»

– Это условные двери и условная комната, – ответила вслух молодая колдунья. – Нет, нет, нет! Не выходи сюда, оставайся вниманием там, – поторопилась предупредить она, чувствуя, как подруга выныривает из состояния погруженности навстречу ее голосу. – Я не сижу напротив за столом. Я жду тебя внутри…

Голос Катерины словно изогнулся и расслоился на основной и еще сколько-то более тихих и странных отпечатков. И теперь Ганна готова была поспорить, что слышит его откуда-то совсем из другого помещения. Словно стоит в туннеле, и ее зовут издалека. Оттуда, где горит свет.

– Отлично. Здесь и правда очень светло. Иди на этот свет. Иди на мой голос, – звала Катерина, и девушка побежала, почти слыша эхо от ударов обуви о гладкий пол туннеля. И почти сразу – хлоп…

Ганна даже сощурилась от того, насколько ярким оказалось освещение «чистой комнаты».

– Можешь убавить, – улыбнулась Катерина.

Она сидела в просторном белом зале на антикварном стуле цвета слоновой кости. Кое-где на изгибах дерева краска и позолота облупились. Собственно, кроме этого в зале не было совсем ничего: ни окон, ни дверей, ни мебели. Ганна повертела головой и снова с недоумением посмотрела на игриво ухмыляющуюся колдунью.

– Ищешь стул? – Та явно старалась не рассмеяться. – Я со своим пришла.

– В смысле? – переспросила девушка, уже понимая, что Катерина шутит и, скорее всего, никаких стульев, как и комнаты вокруг, нет.

– Ну давай, ты сможешь, – продолжала улыбаться ее собеседница.

И Ганна представила перед собой подходящий стол, а потом такой же стул напротив. Нельзя было сказать, что они тут же появились в пространстве: появление предполагает хоть и очень быстрый, но процесс. Сейчас же просто показалось, что круглый стол с одной трехпалой лапой-опорой и потертый стул стояли здесь всегда.

– А мне нравится, – довольно осмотрела свою работу Ганна и уселась.

– Нужно посмотреть, что там в бусах, – раздался совсем близко голос Варвары Ивановны.

Девушка даже чуть испугалась, обнаружив колдунью, как ни в чем не бывало сидящую по правую руку от нее, ровно так же, как пару минут назад в просторной комнате избы.

– По идее, тебе придется войти туда так же, как ты вошла сюда, но только самой, без нас. В одиночку. Но предварительно нужно аккуратно посмотреть, что там вокруг. Уверена, будут какие-то нюансы.

В руках у Катерины возникла та же шерстяная нить с белой отметкой комнаты. Только теперь неуклюже повисшая на волокнах капля лака будто светилась изнутри приятным уютным светом.

– Прикоснись к бусам и попытайся определить их в пространстве этой нити, насколько они от нас далеко, – продолжила Варвара Ивановна.

Ганна осторожно положила подушечки пальцев на отполированные кусочки янтаря на своей шее. Раздался такой звук, словно сработал какой-то компрессионный механизм. В туннеле, по которому она шла сюда, появилось нечто большое. И хотя движение произошло там, а ощущала она себя сидящей в комнате, девушка почувствовала это странное присутствие чего-то мощного прямо у себя за спиной. Ганна невольно обернулась, потом снова посмотрела на нить, которую, как и прежде, держала Катерина. Затем опустила глаза к поверхности стола. На ней мгновенно проявились те же вещи, что остались лежать перед ними в деревенском доме. Только светлый лак для ногтей окрасился в рыжевато-коричневый. Отвернув колпачок, она отметила, что пузырек не выпустил в комнату никакого запаха. Ганна протянула руку и начала медленно вести кисточкой по нити до тех пор, пока не наткнулась на какую-то внутреннюю преграду.

Девушка повернулась к Варваре Ивановне, не уверенная в том, что все сделала правильно. По логике, нужно было найти какую-то дверь, а получилось что-то вроде трубы в трубе. Но колдунья одобрительно кивнула:

– Я так и думала, что вход будет непростым. Там по пути разберемся. Заходи.

– А что это был за звук? – решила уточнить Ганна.

– Та самая хлопушка, которая срабатывает, если ты идешь не одна. И хорошо, что Максима нет. Вы с ним так переплелись уже, что ты могла бы его невольно с собой повести. Так что нам только на руку, что он там копается. Заходи! – еще более настойчиво приказала колдунья.

Однако, отправляясь своим вниманием в построенный в воображении коридор, Ганна почувствовала, что скорее не она вышла из «чистой комнаты», а что-то, вытесненное ею, залетело в этот белый зал. Над столом возник желтый шар, напоминающий огромный меховой помпон, только ворсинки его неустанно двигались, то ли дыша, то ли меняясь местами.

– Его я проходила. Это что-то вроде предыстории, как эпиграф в книге, – пояснила Катерина. – Поскольку отец наказал не смотреть, я и не смотрела.

– Какая честность, – ухмыльнулась Варвара Ивановна.